ГЛАВА 7
Утро новой жизни ворвалось в спальню вместе с дробным звуком торопливых шагов, шорохом штор, стуком распахиваемых настежь оконных рам и строгим голосом Кариффы.
— Пора вставать, сирра Кателлина!
Открыла глаза, с интересом прислушиваясь к ощущениям. Ничего не болело, не ломило, не тянуло. Голова порадовала отсутствием «тумана» и тяжести. Чувствовала себя выспавшейся, бодрой и, как ни странно, здоровой. А ведь предыдущим вечером настолько устала, была разбита и измотана, что почти не помню, как добрела до кровати.
После ритуала пришлось еще пережить долгий тяжелый разговор с сиятельным. Наедине. Не знаю, почему Крэаз так спешил, что не счел нужным перенести беседу хотя бы на день, но он появился в покоях практически вслед за мной и тут же приступил к дотошным расспросам, больше походившим на банальный допрос.
С трудом балансируя на краю уплывающего сознания, отвечала на вопросы, осторожно вплетая в ту правду, что знала о жизни Катэль, собственные выводы, домыслы и расцвечивая ее искорками вынужденного обмана. Благо ритуал взыскания истины уже закончился. Откровенно лгать все же боялась, так и запутаться во вранье недолго. Делала это осмотрительно, только по необходимости, когда разговор приближался к опасной черте, той самой, за которой скрывалась настоящая я — Катя Уварова.
Подробно поведала об обстоятельствах, при которых Альфииса подслушала беседу Эктара и Дорста. Тут мне скрывать было нечего. Сообщила о последнем разговоре с опекуном Кэт, а также о его необычном поведении и обращении с воспитанницей. Не забыла намекнуть о поцелуях, дав наконец волю своей мстительной фантазии. Тем более уверена: все это имело место в жизни несчастной Кателлины.
Жаль, вся правда о том, как Кэти оказалась в спальне Крэаза, об участии в деле Фисы так и останется нераскрытой. Я добровольно взяла на себя вину за похищение отвара корня линиха из лаборатории Циольфа, значит, сестрицу сдать не могу. Слишком много ненужных деталей разбирательство за собой потянет. И не факт, что на этот раз удастся выкрутиться.
Поэтому версия моя выглядела так.
Смертельно боялась домогательств опекуна и его ежедневных запугиваний. Находилась на грани самоубийства. Решила, что единственный выход — добровольно отдаться сиятельному на том самом ложе, которое «незаконное». Надеялась на его великодушие и сострадание.
Здесь не забыть добавить искренности и доверчивости в прямом взгляде. Слез в широко распахнутых глазах. И отчаяния в голосе.
Придумала план, украла снадобье, чтобы отрезать себе пути к отступлению, а оно оказалось с магической составляющей, как мне потом объяснили. Потеряла в результате голос и получила проблемы с памятью. Сейчас все уже хорошо, спасибо лекарствам доброго, талантливого целителя рода Эктар. Но иногда неожиданно бывают временные легкие затмения. Что поделать? Экспериментальные зелья, они такие. Не знаешь, чего ожидать. Вот и мэтр Гарард не даст соврать. Недаром он называл Циольфа очень, вот просто очень перспективным магом.
Крэаз внимательно слушал, то каменея лицом, то наливаясь свирепой яростью. Потом внезапно резко оборвал разговор и вышел, ничего не сказав. Не позволяя себе расслабиться, поверить, что все позади, осталась ждать его возвращения. Напряжение и усталость росли с каждой секундой, перед глазами плыло. Я словно впала в какое-то противное, мутное полузабытье.
Но вместо сиятельного появилась Кариффа с несколькими девушками. Почти не реагируя на их действия, позволила отвести себя в ванную, вымыть, переодеть, отказалась от ужина и, не сдержав протяжного стона, упала на мягкую кровать. Практически на лету уплывая в сон, умудрилась еще глотнуть какой-то горьковатой жидкости: «Мэтр Гарард велел непременно выпить». Последней связной мыслью было: «Если Крэаз явится ночью требовать… да хоть чего-нибудь требовать, ждет его большой облом в виде моего ни на что не реагирующего бесчувственного тела». Но сиятельный, судя по всему, не соизволил больше заглянуть.
И вот теперь я, выспавшаяся, отдохнувшая, свежая и полная сил, как ни странно, снова размышляла о том, что наида из меня пока получается так себе. На вечерней заре была совершенно не готова, как предписано, выполнять прямые и недвусмысленные обязанности женщины для утех. А утром солнце взошло, так и не услышав от меня песнопений в честь Саварда. Ни молиться, ни… в общем, ничего пока не получается. Надеюсь, в профнепригодности сразу не обвинят.
Поймала внимательный немигающий взгляд Кариффы. Не дай бог, заставит сейчас наизусть здравицы господину читать — я ведь и не знаю ни одной. Конфуз, однако. Вспомнился Остап Бендер и позорное изгнание с агитпарохода после того, как он изобразил сеятеля, разбрасывающего облигации.
— Сирра Кателлина, распоряжения наставницы во время обучения надлежит выполнять незамедлительно, разумеется, если они не противоречат приказам господина, — недовольный окрик заставил, отбросив все лишние мысли, резво соскочить с кровати.
И день начался.
Прежде всего наиде сиятельного саэра представили ее постоянных служанок — двух девушек в светлых однотонных платьях строгого кроя. Лила и Нида, русоволосые, ясноглазые, с немного простоватыми, но милыми, открытыми лицами, производили приятное впечатление и сразу понравились. Впрочем, выводы делать не спешила, решив к ним попозже обязательно повнимательней присмотреться.
Потом, после утренних сборов и завтрака под неослабным бдительным надзором Кариффы мне дали возможность познакомиться с выделенными покоями. Кроме гостиной, которую успела осмотреть накануне, я являлась счастливой обладательницей ванной комнаты с просторным бассейном и кучей всевозможных баночек-скляночек, большой гардеробной и сказочно красивой спальни.
Затейливый растительный орнамент шелковых обоев нежно-персикового цвета. Кружевная резьба деревянных деталей, изящных столиков и кресел. Огромная низкая кровать, отделенная от остальной комнаты занавесью из легкой, струящейся полупрозрачной ткани. Атласные шторы на окнах. Роскошный ковер на полу — мягкий, пушистый и теплый. Чуть приглушенные краски, обилие тканей и подушек, статуэтки, шкатулки-шкатулочки, вазы с цветами, блюда с фруктами. Все это словно обволакивало лаской и нежностью, создавало особую непередаваемую атмосферу блаженства, томной расслабленности.
— Госпожа! — голос Ниды оторвал от безмолвно-восторженного созерцания.
Девушки стояли перед открытой дверью. Последней, в которую я еще не успела заглянуть.
Быстро прошла между ними, спустилась по лестнице и оказалась во внутреннем дворике.
Дорожки, выложенные узорчатой плиткой. Навесы от солнца над мозаичными площадками с удобной плетеной мебелью. Небольшие, причудливой формы фонтаны и фонтанчики. Пестрое разнообразие благоухающих цветов и невысоких декоративных деревьев.
И густо увитые зеленью глухие высокие стены со всех сторон.
Сердце защемило. Стало трудно дышать. На миг показалось, что в этом напоенном светом и воздухом месте отчаянно не хватает кислорода. Окружающее великолепие, роскошь и комфорт перестали радовать в тот миг, когда пришло четкое осознание. Благоустроенная, полностью закрытая от посторонних глаз золотая клетка, где в череде однообразных будней утомленной молитвами, сексом и бессмысленностью собственного бытия наиде суждено теперь существовать. Отныне и навечно. До конца жизни.
Жуткая перспектива!
— Вам понравились покои, сирра Кателлина? — голос за спиной заставил вздрогнуть и быстро обернуться.
Позади, буквально в двух шагах, стояла Кариффа. Когда только успела подкрасться? Сложив на груди руки, женщина пристально, не отрываясь, смотрела на меня. Как будто ей было важно не услышать ответ, а увидеть его. В выражении глаз, движении губ, едва заметной мимике лица, случайных бессознательных гримасах.
Врать не хотелось. Правду говорить тоже. Решила обойтись обобщенно-уклончивым:
— Здесь очень красиво.
Старуха кивнула, словно я сказала именно то, на что она и рассчитывала. Церемонно проследовала к одному из кресел, указала на соседнее и, опустившись, застыла с прямой спиной и соединенными на коленях ладонями. Ее поза, изящная, безупречная… удивительно знакомая, вызвала невольные ассоциации.
— Вы были наидой!
— Бывших наид не существует, — Кариффа величественно улыбнулась. — После инициации нам суждено до конца жизни оставаться теми, кто мы есть.
— То есть после потери девственности? — уточнила, не совсем понимая загадочную фразу старухи.
— После инициации, — упрямо повторила женщина. — Впрочем, обычно это происходит одновременно. За долгие века по пальцам руки можно сосчитать тех отчаянных, которым пришло в голову отдать саэру чистоту в надежде на его сострадание. И только одной действительно удалось задуманное. Вам, сирра Кателлина.
— А остальные? — во рту пересохло от внезапного осознания того, сколь необычен и безнадежен был безумный поступок Кэти.
— Остальным не так повезло с мужчинами, — собеседница даже не пыталась скрыть насмешки. — Вы единственная выжившая. И единственная среди воспитанниц обители, кто… не слышал об этой истории. — От темного немигающего взгляда стало не по себе. — А еще — об инициации, о том, что наставницами могут быть только наиды. — Многозначительное молчание и «контрольный выстрел»: — Полагаю, список «неожиданных провалов в образовании» этим не заканчивается.
С каждой новой фразой все очевиднее становилось, насколько беспочвенны мои отчаянные надежды на выживание в чужом мире. Первый же серьезный разговор с проницательным собеседником — и я мгновенно прокололась. Кариффа — не Мори, и даже не Альфииса. Казалось, она видит меня насквозь, со всеми тайнами, страхами, маленькими хитростями и упованиями.
— Прискорбно, — тяжело каркнула старуха.
Закрыла глаза, готовясь… К чему? Сама не знала. Но точно — к самому худшему. Тем удивительнее было услышать:
— Прискорбно, что экспериментальное снадобье Циольфа нанесло гораздо больший ущерб, чем предполагалось. Вы потеряли простейшие основополагающие знания. О людях, традициях и, если боги были так неблагосклонны, даже о мире. Я не целитель, чтобы ставить диагноз, но, ручаюсь, после проведения дополнительного освидетельствования мэтр Гарард обязательно все подтвердит.
Не веря своим ушам, в немом изумлении слушала Кариффу. Еще минуту назад я была абсолютно убеждена: женщина поняла, причем сразу, что причина отсутствия у меня элементарных навыков вовсе не в воздействии какого-то сомнительного зелья. Но ее странные слова… Словно старуха пыталась подсказать, помочь, указать верный выход. Подобное поведение не поддавалось разумному объяснению, было абсолютно непонятно и невольно заставляло напрягаться, нервничать все больше.
— Не сомневаюсь, что лечение, назначенное мэтром Гарардом, быстро вернет утраченное здоровье. А я позабочусь об обучении, о приобретении необходимых знаний и умений. Вы должны быть полностью готовы к возвращению господина.
Из всего сказанного тут же вычленила главное.
— Саэр куда-то… отбыл? — хотела сказать привычное «уехал», но вспомнила о портале и решила употребить другое, более нейтральное слово. Кто их здесь знает.
— Сиятельный саэр Савард Крэаз — советник его императорского величества. Естественно, он проводит во дворце гораздо больше времени, чем в собственном доме. Повелитель дал позволение отлучиться лишь на помолвку и отбор, поэтому господин покинул нас еще вчера до полуночи.
Чопорно-сдержанный ответ в очередной раз подтвердил то, что и так было понятно. Каждый новый вопрос — очередная ошибка в ряду великого множества тех, что я, не имея ни малейшего представления об этом мире, ежеминутно совершала.
— Что-то еще интересует?
Женщина сидела ровно, смотрела невозмутимо, подчеркнуто любезно. Но под внешней сдержанностью и напускной предупредительностью тлело едва заметное, но совершенно откровенное ехидство.
— Вы, сирра Кариффа, — не стала лукавить. Чего уж теперь.
— Наставница, — последовало незамедлительно, словно именно этих слов и ждали. — До конца обучения меня следует называть «наставница Кариффа» или просто «наставница». «Сирра» в данном случае абсолютно неуместно. Все так, как принято в обители, — очередная легкая глумливая нотка, мелькнув, затерялась в хитросплетении нарочито вежливых фраз.
— Так кто же вы, наставница?
Мне надоели ее игры. Они затягивали, запутывали, ошеломляли отсутствием логики и четких, ясных мотивов. Я не могла пока ни просчитать, ни даже просто понять Кариффу. Это было неприятно, отталкивало и смущало, как все иррациональное, таинственное.
— Наида сиятельного саэра Игерда Крэаза, отца Саварда.
Ответ даже не поразил — потряс до глубины души.
Смотрела, мягко говоря, на очень и очень немолодую женщину (а откровенно выражаясь — древнюю старуху) и не могла уложить в сознании услышанное. Младший Крэаз выглядит лет на тридцать, тридцать с небольшим от силы. Кариффе — не меньше ста, и это не преувеличение. Нет, я бы поверила, если она оказалась бы наидой дедушки нынешнего сиятельного. Но отца?!
Понимая, что, возможно, нарушаю все допустимые правила приличия, выпалила скороговоркой то, что так и рвалось с языка, буквально обжигая его:
— Сколько лет было старшему Крэазу, когда родился его сын? В каком возрасте вы сами стали наидой?
— Саэр Игерд рано стал главой рода. Пожалуй, слишком рано для дваждырожденного. Поэтому и семьей обзавелся прежде многих своих сверстников. Наследник появился на свет через год после свадьбы. Сиятельному было тогда меньше, чем сейчас Саварду.
Кариффа говорила обтекаемо, не называя точных цифр. Словно догадывалась или знала, что я совершенно не представляю, какова продолжительность жизни людей в этом мире, и конкретные данные ни о чем не скажут. Что же старухе все-таки обо мне известно?
— А вы, наставница?
— Первая и единственная наида сиятельного саэра. Господин подписал договор купли-продажи, как положено, после заключения помолвки в День выбора, — снова эти уклончивые фразы. — Тогда мне было столько же, сколько сейчас вам, сирра Кателлина.
И я опять конкретно зависла. Ну не сходилось ничего, и все тут.
Молодой Игерд. Лет двадцать пять — тридцать, не больше. Юная двадцатилетняя Кариффа. Жена, наверное, такая же, вряд ли намного старше. Через год родился сын. Тут все понятно. А вот дальше… Сейчас Саварду максимум тридцать пять. Судя по тому, что сейчас именно он глава рода Крэаз, папа приказал своим родным долго жить. Мамы тоже что-то не видно. Или сирра живет отдельно? А наида — вот она. Вполне вменяемая, крепкая особа в свои сто лет. Только чрезмерно язвительная.
Вопрос вырвался сам собой. Звучал он, скорее всего, некорректно и, возможно, даже грубо, но был неизбежным.
— А почему вы такая старая?
Реакция женщины удивила. Она рассмеялась, запрокинув голову, легко, от души.
— Понимаю, вы многого… многое забыли, сирра Кателлина, — ответила наконец Кариффа, выпрямляясь и снова надевая маску невозмутимой наставницы. А я уже почти машинально отметила очередную, безусловно, намеренную оговорку. — Но постарайтесь никому, кроме меня, это лишний раз не демонстрировать.
— Простите, — пробормотала просто, чтобы не молчать, — с моей стороны было неучтиво…
— С вашей стороны, — не дослушав, бесцеремонно перебила собеседница, — было странно спросить, почему я настолько стара, а не как мне вообще удалось выжить и так долго существовать после смерти господина. Именно об этом в первую очередь попыталась бы узнать любая из воспитанниц обители.
Отвела глаза, признавая ее правоту, и невольно поежилась, когда раздался мерный, бесцветный голос.
— Саэр Крэаз погиб почти десять лет назад. Не спрашивайте, что случилось, все равно не скажу. Многого сама не знаю. А то, о чем догадываюсь, предпочитаю пока оставить при себе. Для нашей обоюдной пользы. Может, когда-нибудь, когда почувствую, что пора… — Женщина резко оборвала фразу, а когда продолжила, заговорила уже о другом: — Савард был тогда совсем не готов. В течение восьми лет после смерти отца он обучался, наращивал силу для того, чтобы пройти ритуал, стать дваждырожденным и взять под свою руку обезглавленный род. Император принял на себя бремя личного наставничества, заменив Игерда. — Снова короткая пауза, и опять резкий поворот в рассказе. — Сирра Крэаз протянула очень долго. Ее душа покинула мир всего лишь год назад. Это невероятно много для жены главы сильнейшего рода империи. Господин в высшей степени бережно относился к супруге, — в последних словах наставницы плескалась горечь. — Я же должна была уйти почти следом за ним, не позднее чем через год. А вот не угасла до сих пор. И не собираюсь. Согласитесь, молодость и красота — небольшая плата за возможность жить и дышать.
Пронзительные темные глаза с вызовом уставились на меня, требуя ответа.
— Не знаю, — не стала лукавить. — Не думала над этим.
— А зря, — резкие слова наставницы льдинками оседали в окружающей тишине. — Мы существуем, пока живы наши мужчины. Энергия, что несет в себе их сила, необходима нам как воздух.
— «Мы» это кто? Кого вы имеете в виду? — в душе еще теплилась надежда, что ко мне все это никак не относится.
— Всех, сирра Кателлина. Всех, — опять насмешка в голосе. — Наиды обретают зависимость вместе с инициацией.
Кариффа помедлила, словно давая возможность задать вопрос. И я не стала обманывать ее ожиданий.
— А жены?
— После рождения первого ребенка.
Получается, у законной супруги есть возможность прожить во вдовстве долго и счастливо, если на момент смерти мужа она не успела родить от него ребенка. Печально. Но у наиды и такого шанса нет.
— Значит, чтобы гарантированно остаться живой, жене просто не нужно беременеть? — решила сразу же озвучить свои мысли.
— Может быть, и так, — очередной хриплый смешок, похожий на карканье, — да только если сирра способна к деторождению, она при всем желании не может не понести. Причем сразу же, после первой ночи или одной из последующих. А если неспособна — возвращается родителям, а саэр женится снова. Но так случается чрезвычайно редко. Все высокородные девушки, кроме предназначенных в наиды, с детства готовятся стать женами и матерями.
— А наиды?
— Мы не рожаем детей саэрам.
Коротко и ясно. Впрочем, нет, не ясно.
— А почему?
В ответ безразличное:
— Не можем.
Понятней не стало. Но чувствовала, выведывать подробности не имеет смысла. Все равно к сказанному Кариффа ничего не прибавит. Или не знает, или пока не хочет говорить. Ладно. Сама докопаюсь. А вот другие моменты, волнующие не меньше, попробую прояснить сейчас.
— А что, все главы этого рода расстаются с жизнью так рано и скоропостижно?
Я, конечно, ни в коей мере не хотела показаться дерзкой, но вопрос меня действительно интересовал. И сильно. Если все Крэазы мрут как мухи в расцвете лет, а наиды зависят от их силы и без нее погибают, то будущее совсем не радует. Деликатно выражаясь. И в связи с этим актуальным становится тот самый вопрос, который, по мнению Кариффы, давно уже должна была задать каждая настоящая наида.
— Наставница, а как вам удалось избежать уготованной участи и остаться в живых после гибели господина?
Несколько минут прошло в напряженном, тягостном ожидании. Женщина не спешила отвечать. Казалось, она вообще внезапно забыла о моем существовании, о том, что находится здесь не одна. Сидела, прямая как струна, и, поджав губы, смотрела куда-то вдаль тяжелым немигающим взглядом. Я не могла дальше терпеть густую давящую тишину. Встала, подошла к маленькому фонтанчику, что весело звенел в двух шагах от кресел, разбрасывая вокруг радужные капли, присела на край бортика и подставила руку под струю прозрачной холодной воды. Стало легче.
Старуха по-прежнему молчала. Значит, не хочет об этом говорить. Не доверяет? Или утаивает то, что мне, по ее мнению, не надо знать?
— Крэазы не просто родственники Айаров. Они соединены с императорским родом узами намного более тесными и крепкими, чем просто кровные, — тихий голос раздался тогда, когда я уже отчаялась услышать хоть что-нибудь. — Савард Крэаз и Раиэсс Айар неразрывно связаны, неотделимы друг от друга. Как стороны одной монеты, как правая и левая рука, как день и ночь. Они тэнн-ири и тайр-ири — две противоположные равновеликие силы, что, слившись вместе, становятся единым целым. Новым, невероятно мощным, намного большим, чем по отдельности. Впрочем, это ни для кого в империи не является тайной. А вот за чрезмерное любопытство по поводу того, почему отец и дед Саварда так неожиданно ушли из жизни и что с ними случилось, можно в мгновение ока очутиться в руках имперских дознавателей.
— Уберешь Крэаза — ослабишь Айара. — Я не спрашивала, а утверждала.
Сделать подобное умозаключение не составило труда. Тем более для землянки. В нашей истории, стоит немного покопаться, можно запросто нарыть уйму похожих примеров.
— Со смертью тэнн-ири император не потеряет ни капли силы, — отрицательно качнула головой Кариффа. — Дело в другом. Ирн не сможет проявиться без одной из своих половин.
— Ирн… Так ведь называется государство, где мы находимся? — Кажется, я совсем запуталась в хитросплетениях местных реалий.
— И государство тоже. Но речь не о нем. — Многозначительная пауза.
— Значит, — вывод напрашивался сам собой, — страна и это загадочное нечто носят одно имя?
Чуть заметный кивок. Бесстрастное, невозмутимое лицо. Но почему у меня создалось ощущение, что старуха чем-то очень довольна?
— После смерти главы рода Крэаз, все то время, пока наследник не станет дваждырожденным и не войдет в силу, что происходит с Ирном? — чувствовала, что переступаю незримую черту допустимой откровенности, но ощущение, что вот-вот ухвачу, пойму нечто жизненно важное, не давало остановиться.
— Он дремлет и ждет, когда тэнн-ири обретет себя.
— Если… — откашлялась, собираясь с духом, и продолжила осторожно: — Если Савард погибнет, не оставив сына, что тогда?
Кариффа напряглась, закусила губу и встала, отходя к круглому кованому столику с ажурной ножкой в виде ветки дерева. Но прежде чем она отвернулась, я увидела быструю победную усмешку, легкой тенью скользнувшую и тут же спрятавшуюся в уголках сухого бескровного рта.
— Согласно закону в случае утраты родом прямого наследника император получает право избрать претендента на звание главы из числа саэров, огласив имя достойнейшего и сильнейшего.
— Только претендента? — быстро ухватила суть сказанного.
— Лишь родовой артефакт может закрепить решение, одобрив или отторгнув нового носителя силы.
Все правильно. Так и род не угаснет, и хоть какая-то объективность присутствует.
Разумный подход. В любом случае, кроме этого. Крэаз по силе равен императору, да еще и является кем-то вроде его alter ego. Тут выбирай — не выбирай, а разыскать второго такого же будет невероятно сложно.
— Найти замену Саварду трудно? — зачем ляпнула, когда и так все ясно?
— В настоящее время, скорее всего, невозможно.
— А… — хотела спросить, почему в жены нынешнему сиятельному выбрали именно Альфиису, по каким признакам, но меня бесцеремонно перебили.
— Давайте на этом остановимся, сирра Кателлина. На вопрос о том, как мне удалось пережить гибель господина и продолжить здравствовать, отвечать не буду. Пока. Для подобных откровений мы еще недостаточно знакомы друг с другом. Когда… если мои догадки и предположения получат подтверждение, вернемся к разговору. Не раньше.
Ясно. Значит, лимит объяснений на сегодня исчерпан. Удивительно, что вообще столько всего рассказали.
Хотя почему я уверена, что дела обстоят именно так, как поведала старуха, и все, услышанное от нее, правда? Мне могли сообщить только то, что требовалось, щедро приправив реальные факты подтасованными, тщательно подготовленными. Специально вывернули картину, чтобы видна была только часть ее, да и то в искаженном виде.
Как отделить истину от лжи тому, кто совершенно ничего не знает об этом мире и никому не доверяет? Ответ прост в своей однозначности и невероятно сложен в исполнении. Искать информацию самой. Где? В книгах, разумеется. Пусть это и не самый достоверный источник нужных сведений. Всем известно, историю пишут победители. И рукописи, рассказывающие о ее событиях, тоже. Но это будет уже хоть что-то.
— Наставница, в доме ведь есть библиотека? Покажете, где она находится? — Подумала и добавила то, что, с моей точки зрения, служило хорошим оправданием внезапно вспыхнувшего интереса: — Люблю читать. В обители привыкла.
Понимала: Кариффа давно догадалась, что я ни дня не провела в этом загадочном пристанище будущих наид, и объяснение лишь насмешит ее. Но пока женщина делает вид, что верит, стану отыгрывать прежнюю роль, притворяясь, что не замечаю откровенной иронии. Сама ни за что ни в чем не признаюсь.
— Любите читать? — Неподдельное удивление, прозвучавшее в голосе, заставило насторожиться. — А… что-нибудь столь же интересное, как «Наставление для благородных дев происхождения высокого» и «Счастливая звезда наиды»? — Кариффа брезгливо поморщилась. — Ну так в обители же наверняка выдали соответствующий набор. Наслаждайтесь! — Последнее слово было буквально пропитано сарказмом. — А библиотекой в доме любого саэра никто, кроме него, наследника и того, кому дано прямое разрешение, не имеет права пользоваться. Сиррам это вообще строжайше запрещено.
Представила, как день за днем, с утра до вечера «наслаждаюсь» памятной брошюркой и пресловутым «Наставлением», на которое так охотно ссылалась при каждом удобном случае Мори, и содрогнулась. Так самой недолго местным зомбированным клушам уподобиться. Да и реальной информации извлечь можно не то чтобы ноль, но очень мало. Один раз прочесть, конечно, не мешает, чтобы знать, о чем речь идет, когда при мне кто-нибудь из дам цитатами разбрасываться начнет. Но не более.
— Эти бесценные книги всегда со мной, я в любую минуту готова открыть их, чтобы вновь приобщиться к несравненной мудрости или просто скрасить досуг, — начала осторожно прощупывать почву. — Но в них, увы, совсем нет сведений о мире, устройстве нашего общества, законах и традициях. Вы ведь знаете о моей проблеме, наставница. После неосторожного употребления отвара корня линиха я, к сожалению, многое не помню. Иногда напоминаю себе новорожденного младенца, только появившегося на свет и ничего о нем не ведающего. Неожиданные пробелы во всем. Хотелось бы…
— Это понятно, — нетерпеливо перебила старуха невнятную попытку объясниться. — Но зачем вам книги? Разве сфер недостаточно?
— Сфер?
— Ну да, обыкновенных сфер. Для начала можно взять учебные, содержащие общую информацию по всем интересующим предметам. Если уж вы так много всего забыли.
Не сдержавшись, Кариффа хмыкнула, давая понять, что она думает о моей амнезии. Я сделала вид, что не заметила булыжника в свой огород. Хочет подколок, экивоков и двусмысленностей? Пожалуйста. До тех пор, пока прямо ни в чем не обвинит, буду изображать, что не понимаю намеков. Ну вот совершенно. Молча продолжала смотреть на старуху, терпеливо ожидая продолжения, и она нехотя снизошла до связных объяснений.
Оказывается, в этом мире книги представляли собой либо ценные магические гримуары и родовые фолианты под грифом «для узкого круга пользователей», либо узкоспециализированные учебники из разряда «для высшей школы», а также профессиональные исследования типа земных научных диссертаций и монографий. Читали их, соответственно, главы родов-семей, маги и студенты всех мастей, включая наид с их брошюрками.
Особи женского пола допускались лишь к определенной, тщательно выверенной назидательно-дидактической литературе. Считалось, что все остальное им без надобности. Оно и понятно. Для приготовления замечательно вкусного обеда вовсе не обязательно изучать диссертацию на тему «Интенсификация сатурации дефекованного сока в свеклосахарном производстве». Даже если планируешь подать этот самый сок к вечерней трапезе.
Для женщин, детей и прочих не отягощенных интеллектом существ имелись сферы. Что это такое, обещали продемонстрировать и даже предоставить в личное пользование. Но после обеда.
И мы вернулись в выделенные для наиды покои.
Оставшееся время я провела в лихорадочном, нетерпеливом предвкушении. Желание поскорее приобщиться к таинственному источнику знаний сменялось тревожными раздумьями о том, что Кариффа ведь способна и передумать. Легко и просто.
Почти не обращала внимания на то, что происходит.
Сначала рядом крутились Лила с Нидой. Трясли бесчисленными нарядами, извлекая их из необъятных недр шкафов в гардеробной. С гордостью, достойной профессиональных ювелиров, демонстрировали изящные украшения, хранившиеся в многочисленных шкатулках. Рассказывали о «распорядке трапез, о том, где надлежит вкушать». Их щебет быстро надоел, и я облегченно вздохнула, когда девушки, повинуясь повелительному жесту Кариффы, отбыли.
Рано обрадовалась.
На смену служанкам пришел Гарард. Мэтр снова прыгал вокруг бодрым козликом, сопровождая очередной, на этот раз более детальный осмотр неизменным «Любопытненько!». Только что линейкой не измерил и зубы не пересчитал. Они с Кариффой о чем-то пошептались, после чего мне было назначено лечение, предписан щадящий режим дня, рекомендован «отдых и еще раз отдых». Также было обещано, что результаты обследования и выводы целителя будут немедленно доведены до сведения сиятельного саэра Крэаза.
Гарард ушел, а я вернулась во внутренний дворик, чтобы быстро, даже не почувствовав вкуса еды, проглотить ожидавший там обед.
Потом на авансцену снова выступила наставница. Она сухо проинформировала, что Динс с Ниором выделены наиде в качестве личной охраны. «Или тюремщиков», — тут же толкнулось в голове настороженно-злое. Далее мне сообщили о расписании дальнейших занятий и поставили в известность о том, что начинаются они с завтрашнего дня. С трудом заставляла себя вслушиваться, не отрывая глаз от шкатулки, которую принесла женщина. Все заслоняла одна-единственная мысль: когда же? Когда?!
И вот, пройдя к одному из столиков в гостиной, Кариффа наконец выложила на него несколько небольших шариков. Внутри каждого переливалась, постоянно меняя цвет, какая-то тягучая субстанция.
— Для активации сферу необходимо закрепить на специальной опоре, — старуха указала на стоявшую тут же невысокую подставку.
Приспособление напоминало украшенный вычурной золотой резьбой подсвечник, в верхней части которого располагалось тонкое горизонтальное кольцо. В него, по-видимому, и нужно было вкладывать сферу.
— У вас есть время до ужина, сирра Кателлина, — кратко уведомили меня и — о, счастье! — оставили наедине с обретенным сокровищем.
Дрожащей рукой подхватив первый попавшийся шарик, бережно опустила его на опору. Секунду ничего не происходило. Потом сфера засияла, увеличиваясь в размерах, одновременно теряя четкие очертания, становясь полупрозрачной. В ту же минуту в воздухе над ней появилось, постепенно обретая объем, цвет и звук, яркое контрастное изображение.
Голографические «живые» картинки вместо книжек. Трехмерные мультфильмы в качестве учебников для начальной школы. Необычно. Удивительно. Потрясающе интересно!
* * *
«Широка страна моя родная, много в ней лесов, полей и рек. Я другой такой страны не знаю, где так…» хорошо, просто отлично всем живется!
В этом мире не знали бессмертных строк Лебедева-Кумача, но мыслили в нужном направлении. Развернувшееся в воздухе над столом представление сопровождал приятный мужской голос. Он, то доверительно понижаясь, то пафосно повышаясь, проникновенно вещал что-то в духе мгновенно всплывшего в памяти стихотворения.
Разумеется, я понимала, что такое учебные фильмы, и знала им цену. Строго дозированная подача определенных сведений. Умолчание неприглядных фактов. Пропаганда и агитация, столь необходимые для управления массами. Но мне, буквально задыхавшейся без информации, и этого пока было достаточно. Сначала ознакомлюсь с официальной точкой зрения, а потом попробую добраться до альтернативных. Почти уверена, в библиотеке, в трактатах, родовых летописях много всего найти можно. Если знать, что искать, и хорошенько покопаться.
Я приникла к… — как же это назвать? — в общем, к тому источнику знаний, который имелся в наличии.
Дремучие леса и светлые прозрачные рощи. Полноводные реки и маленькие звонкие речушки. Высокие горы и перехваченные цепью холмов равнины. Неоглядные пространства степей, распахнутые навстречу щедрым солнечным лучам, и безжизненные ледяные пустыни. Великолепные города, гордо возносящие к небу шпили ажурных башен. Уютные небольшие городки. Зажиточные многолюдные поселения и совсем крохотные деревушки в несколько дворов. Мир Эргор был прекрасен! И несомненно, процветал под справедливым правлением великих и достойных саэров.
Мне дали время полюбоваться, проникнуться. Потом все вокруг вдруг заволокло грязно-серым дымом. Откуда-то потянуло гнилостным смрадом, слабым сладковатым запахом разлагающейся плоти. Неужели эти «фильмы» воздействуют не только на зрение и слух, но и на обонятельные рецепторы?
Постепенно изображение прояснилось, являя взору совершенную иную картину. Брошенные поля. Сожженные, разграбленные города и деревни. Нищета, разруха, кровь и смерть кругом.
Ага! Значит, сейчас зрителям поведают о том, как раньше было плохо, и объяснят, почему теперь стало хорошо. А также назовут имена героев. Чтобы осознали, запомнили и вечно благодарили за подаренную счастливую жизнь. Послушаем. Ну и посмотрим конечно.
Оказывается, много столетий назад Эргор был вовсе не так чудесен. Совсем даже наоборот. Войны и смуты раздирали на части многочисленные маленькие и большие государства этого мира. Правители, не внимая голосу рассудка, не хотели останавливаться. Их подданные редко доживали до зрелых лет, умирая в муках от голода, издевательств или погибая в сражениях. Брат шел на брата, сын на отца. Бесчестные негодяи рвались к власти, совершая страшные злодеяния, не обращая внимания на многочисленные жертвы. И немудрено.
Все это происходило не просто так, а по воле богов. Вернее, одной-единственной верховной богини, имя которой, увы, затерялось в веках. Словно безумная, она вновь и вновь стравливала людей друг с другом, толкая собственный мир к гибели.
И вот, когда катастрофа казалась неизбежной, один из небожителей сжалился над несчастными обитателями Эргора и решил помочь им, избрав своим орудием империю Ирн. Ведомые Гортом и его детьми, близнецами Аривом и Лиос, прошли могучие саэры по землям других государств, покоряя, усмиряя, железной рукой наводя порядок.
Триумвират богов победил злокозненную сумасшедшую Верховную, низвергнув ту в небытие. Храмы ее были разрушены до основания, имя под страхом смерти запрещено произносить. Проклятая — так называли теперь бывшую главную богиню Эргора. Проигравшая, но не покорившаяся, затаилась она во тьме и веками продолжала строить чудовищные планы, в бессильной злобе грозя уничтожить все живое.
На землях ранее разрозненных, враждующих друг с другом государств раскинулась единая великая империя Ирн. Богатая, сильная, несокрушимая. На небесах же воцарились новые властители. Помня об ошибках прошлого и ратуя о благе жителей, победители создали строгую общественную иерархию.
Вершину пирамиды украсило собою высокое сословие, к которому относились владыки мира, благородные саэры, с рождения обладающие таинственной и грозной силой. У каждого рода она была своя и имела, судя по всему, весьма своенравный характер. Только тот, кого сила признала и приняла, мог получить титул дваждырожденного, возглавив затем род или семью. Что случалось с отвергнутыми, учебные сферы умалчивали. Не поняла я пока и того, что вообще представляла собой загадочная сила. Говорилось об этом как-то вскользь, без подробностей. Но то, что она отличается от обычной магии, по намекам сообразила.
Внизу пирамиды находились нары. Крестьяне, ремесленники, купцы, мелкие служащие, простые воины, когда-то они являлись основным населением исчезнувших с лица Эргора стран, а теперь стали частью простого сословия и жили, как меня уверял голос, в счастье и довольстве, трудясь на благо империи.
К последнему — среднему сословию — относились маги. Долго не могла понять, откуда эти-то взялись? В поисках ответа просмотрела не одну сферу, по крупицам собирая скупую информацию, вылавливая недомолвки и намеки. И вот что в результате нарисовалось.
Именно маги и жрицы Верховной богини были самыми активными участниками творившихся в прошлом неприглядных, беззаконных деяний. Жриц Проклятой саэры безжалостно уничтожили, а одаренных детей, появлявшихся у наров, взяли под жесткий контроль.
Наделенный способностями мальчик — а магами рождались только они — после появления на свет немедленно изымался из семьи и определялся на воспитание в закрытые учреждения, именовавшиеся Башнями. По окончании полного цикла обучения он получал звание мага, приносил империи нерасторжимую клятву верности, обретая вместе с этим все привилегии своего сословия, и начинал служить саэрам.
Стало не по себе, когда осознала, что родителей своих маги не знали и не помнили. Собственную семью заводить не имели права. Детей — тоже. Только ни к чему не обязывающие сексуальные контакты. Без привязанностей и потомства. Манкурты какие-то, честное слово.
Простым людям из одаренных оставляли только девочек, всегда имевших лишь слабые, едва заметные способности. Они становились травницами. Любое неконтролируемое применение магии среди наров каралось смертью, как и всякая несанкционированная помощь им со стороны магов.
Оторвать от сфер меня удалось только Кариффе. Лично. От робких напоминаний о стынущем ужине, с которыми время от времени приходили служанки, отмахивалась быстрым: «Сейчас-сейчас. Уже иду». А вот проигнорировать суровое требование наставницы не смогла.
Рассеянно поковырялась в тарелке, сосредоточенно перебирая в уме полученную информацию. Задумчиво побродила по внутреннему дворику, выполняя предписание мэтра Гарарда об обязательном вечернем моционе. И отправилась спать. Этим и закончился мой первый день в доме сиятельного саэра Саварда Крэаза.
Все последующие были похожи друг на друга и слились в однообразную череду упорядоченных четким расписанием будней. Подъем — завтрак — прогулка — занятия с Кариффой — обед — прогулка — самостоятельные занятия — ужин — прогулка — сон. Монотонность не напрягала и не раздражала. Пожалуй, даже устраивала. Пока. После того что пришлось пережить у Эктара, а потом и здесь, на ритуале взыскания истины, мне необходима была пауза. Неторопливая, размеренная жизнь оказалась именно тем, что требовалось. Я отсыпалась, отъедалась, превращая доставшиеся от Катэль мощи в стройную, гибкую фигурку, и приходила в себя.
Удалось уговорить Кариффу перенести завтрак на более позднее время. Так я получила в свое распоряжение целый час, который с удовольствием посвящала теперь йоге. В ответ на изумленно приподнятые брови пояснила, что это новый, разработанный в обители комплекс упражнений для поддержания внутреннего равновесия, улучшения здоровья, добавив, что он предполагает сосредоточенность и уединение. Трудно сказать, поверила ли Кариффа. Но намек мой поняли. И приняли. Полюбовавшись несколько дней на растяжки — медитации — дыхательные упражнения, наставница не только оставила меня в покое, но и Лиле с Нидой запретила в это время тревожить хозяйку.
А самое главное, я азартно училась всему, чему только можно, жадно, как губка, впитывая знания. Правда, подавалась информация всегда под одним и тем же углом зрения и почти не добавляла новых нюансов в сформированную в первый день картину мира. Да и Кариффа не торопилась делиться на занятиях действительно важными сведениями.
Нет, она была последовательна и скрупулезно дотошна, излагая в мельчайших подробностях историю рода Крэаз, а также строга и педантично-взыскательна, спрашивая пройденный материал. Я тратила драгоценное время на зазубривание чего-то, очень напоминающего заветное: «Авраам породил Исаака; Исаак породил Иакова; Иаков породил Иуду и братьев его…» В другой ситуации все это, безусловно, представляло бы интерес. Но сейчас очередная порция данных о том, как звали прапрадеда Саварда и какие деяния прославили имя сего достойного мужа, только раздражала.
О том же, что такое наида, ее роли в жизни саэра и их взаимоотношениях, Кариффа говорить пока не соглашалась, мотивируя отказ тем, что еще успеется. Дескать, до возвращения саэра времени достаточно. Вот освоим обязательную программу, тогда и перейдем к произвольной. Чтобы никому в голову не пришло сказать, что наставница наиды дома Крэаз манкирует своими обязанностями.
От Саварда регулярно, раз в три дня, прилетал магический вестник с одними и теми же вопросами о самочувствии, нуждах и сухим протокольным пожеланием здоровья. Создавалось ощущение, что у него просто где-то хранится куча заготовок с заранее установленной датой отправления сообщения. Я под присмотром наставницы составляла такой же неизменный ответ и отправляла его заботливому господину. Кариффа и Гарард также посылали отчеты, но что в них было, оставалось только догадываться. Так или иначе, радовать нас лицезрением своего сиятельного лика хозяин действительно не торопился, и оставалось терпеливо ждать, когда старуха дозреет до откровенных разговоров на волнующую меня тему.
Чтобы не терять времени даром, решила поближе познакомиться со слугами. Покидать покои наиды не запрещалось, но наставница убедительно рекомендовала первое время поменьше общаться с кем бы то ни было в доме. Я сама предпочитала в присутствии посторонних внимательно слушать и по возможности отмалчиваться, все еще побаиваясь неожиданно ляпнуть что-нибудь лишнее. А вот Лила с Нидой — другое дело. Улыбки и пожелания, комплименты и неизменные слова благодарности, участливые разговоры и обещания поддержки — незаметно, день за днем приучала девушек к себе. Постепенно они расслабились, стали с готовностью отвечать на вопросы.
Я с некоторым удивлением узнала, что нары, в принципе, совсем неплохо существовали под управлением саэров. Все представители простого сословия получали начальное образование. Выросшие на учебных «фильмах» о том, «как трудно жилось и как стало хорошо», рядовые подданные империи ничего не хотели менять в жизни. Они были сыты, обуты, одеты, имели работу, крышу над головой. Никому не приходилось оплакивать погибших в сражениях отцов, мужей, братьев, сыновей. Суровые законы жестко сдерживали преступность в определенных рамках.
В ответ на вопрос об одаренных мальчиках, которых отнимают у родителей, обе девушки недоуменно пожали плечами. Оказалось, за своих сыновей семьи получали щедрую денежную компенсацию и определенные социальные льготы. А магия? Что магия. Без нее прекрасно прожить можно. Травницы тоже свое дело знают — отлично справляются.
Так что население в общем и целом удовлетворяла политика властей, никакой серьезной оппозиции в наличии не имелось.
И Лила, и Нида охотно рассказывали о своей жизни, но сразу замыкались, стоило затеять беседу о саэрах, сиррах, наидах. Тем более о Саварде Крэазе. Отделывались общими фразами, что «ничего не знают толком, нужно спросить у сирры Кариффы, а это не их ума дело, да и вообще негоже слугам о господах болтать». Даже сложившиеся между нами теплые отношения не могли их разговорить. Поэтому я продолжала искать ответы самостоятельно, каждый день упорно просматривая сферу за сферой. Сопоставляла, размышляла и вспоминала, вспоминала. Вспоминала…
Детство и юность. Звонкий мамин смех. Сильные руки отца, уверенно подкидывающие восторженно визжащую меня высоко-высоко, к голубому небу. Наш уютный, наполненный счастьем дом. Известие об аварии в далекой чужой стране, в одночасье отнявшей родителей. Суждено мне еще хоть раз когда-нибудь склонить голову перед их могилами?
Беззаботные студенческие годы. Веселых, всегда готовых прийти на помощь университетских друзей. Свидимся ли мы снова?
Встречу с Артемом. Наш первый поцелуй и первую близость. Безудержную нежность и бесконечное отчаяние, которые принес в мою жизнь этот мужчина. Столкнет нас снова судьба? Даст возможность взглянуть в глаза бывшему любимому, Светке, ее бабушке и наконец понять — почему?
Хотела ли я назад, на Землю? И да, и нет.
Всей душой жаждала сбежать из этого чудовищного, враждебного мира в тот — понятный, привычный, родной. И в то же время до дрожи боялась снова оказаться лицом к лицу со страшной полубезумной ведьмой, в которую превратилась давно знакомая Наталья Владимировна, получить еще одно проклятие. Поэтому после долгих размышлений решила: прежде всего надо разобраться с тем, что же все-таки произошло. Понять, почему и как я попала на Эргор, в тело именно Кателлины Эктар, а не любой другой девушки. Убеждена, это не было простой случайностью. Проверить, можно ли снять то, что на меня навесили. А вот потом настанет пора думать и о возвращении домой.
Постепенно все вокруг привыкли к тому, что во время занятий хозяйка ничего не видит, не слышит и не замечает, как бежит время. Служанки шутливо сетовали, мол, чтобы накормить госпожу, ее приходится чуть ли не силой вытаскивать к столу. Но однажды вечером получилось освободиться точно к ужину. Очередной «фильм» закончился, новый ставить не имело смысла, и я поспешила во дворик, предвкушая, как удивятся при виде меня девушки.
— Пожалуйста, Нида, — девичий шепот, полный безнадежной тоски, остановил у самой двери, — скажи, когда он вернется?
— Не имею представления, Хельма, — раздраженно откликнулась служанка, — нам об этом не докладывают.
— Если что-нибудь станет известно, ты ведь сообщишь, правда? — судя по голосу, эта самая незнакомая мне Хельма находилась на грани отчаянья. — Умоляю!
— Зачем?! Чем скорее забудешь саэра, тем лучше.
— Не могу! — уже даже не шепот, а стон.
— Так обратись к целителю. Мэтр Гарард сделает все возможное. Он всегда в таких случаях помогает. Пойми, Хельма, — Нида устало вздохнула, — и так не было никаких шансов на продолжение, а сейчас, когда саэр ввел в дом наиду, тем более. Здесь он будет теперь появляться только ради нее. А в столице наверняка заключил уже новый договор с какой-нибудь нарой. Тебе никогда не почувствовать его больше в себе. Смирись. Постарайся излечиться от зависимости. — Тихие всхлипы в ответ. — А теперь уходи, пока никто не увидел. Знаешь ведь сама, в усадьбе, где живут жена и наида, любовница по договору не смеет появляться. Иначе ее ждет наказание. Да и мне пора идти за госпожой. Скоро ужин.
Я быстро шагнула вперед, но увидела лишь край светлого платья, исчезающего за дверью входа для прислуги. Заметив мое любопытство, бледная, хмурая Нида неохотно выдавила, что это сестра приходила ее навестить, после чего замкнулась и на все расспросы лишь упрямо качала головой. Все оставшееся до сна время подслушанный разговор не выходил из головы. Решила, что дам служанке возможность успокоиться, а завтра снова попробую выведать, что к чему.
Но утром растерявшая невозмутимость Кариффа разбудила меня взволнованным:
— Господин вернулся!
И другие проблемы разом отошли на задний план.
