Глава 15
Корабли отплывали, один за другим теряясь в предрассветном тумане. Глухо бухали колотушки по натянутой коже, билось о днища драккаров ледяное крошево, ветер трепал флаги на мачтах – стая черных во́ронов, распахнув широкие крылья, медленно уходила прочь от родных берегов.
Провожать конунга высыпало не только все население порта, но и добрая половина Бергена. Воины, торговцы, мастеровые, крестьяне – толпа народа теснилась на пристани, гудела и волновалась, как потревоженный пчелиный рой. Многим рвение правителя пришлось не по душе. Знать осуждала Длиннобородого за поспешность и пренебрежение традициями – угроза угрозой, но подобные решения всегда принимались на тинге, который Олаф в этот раз даже не удосужился собрать, бойцы ворчали, что «Фолькунгу не впервой, коль его земли к данам ближе всех» и что «конунг просто со скуки на рожон лезет»; простой народ тревожился о собственном будущем. И каждый из них был по-своему прав.
Лорд Мак-Лайон, возвышаясь в седле над гомонящим людом, вслед кораблям не смотрел. Те, кто уходил, его не интересовали. Рассеянный взгляд гончей медленно скользил по лицам ближайших всадников. Старшие сыновья конунга, Гуннар, вечно хмурый Бьорн, пара хёвдингов Рыжего… Одни свои. Как всегда, одни свои. Ивар поморщился. И оглянулся назад, в сторону Бергена. Провожать Длиннобородого поехали не все. Эйнар остался в городе, под надзором – иначе не сказать – ярла Ингольфа. Верит там или нет Рыжий своему зятю, а из виду его выпускать явно не собирается. К тому же у покойной Хейдрун есть не только отец, но и братья. Кто может поручиться, что они единодушно покорятся воле родителя? Норманны не любят ждать. «И еще больше не любят откладывать месть на потом, – подумал советник, – особенно если объект этой мести – вот он, под самым носом! Хорошо, Ингольф своих сдержал. Иначе Эйнара даже его хваленая сотня не спасла бы».
Ивар, вспомнив дружину сэконунга, одобрительно сощурился. Никто из бойцов не ушел с Длиннобородым и не переметнулся на сторону, узнав о случившемся. Норманны, весьма щепетильно относящиеся к своей воинской чести, прекрасно понимали, что оправдаться сэконунгу будет крайне трудно, что до тех пор, пока он не снимет с себя подозрение и не покарает виновного, им придется терпеть от соратников косые взгляды, а от дружины того же Ингольфа – открытую неприязнь. И, зная все это, они встали за командира горой. Чем, надо сказать, весьма облегчили жизнь лорду Мак-Лайону. Намеки Олафа на долги, которые нужно отдавать, и его неумелый шантаж Ивара не слишком впечатлили, но одной головной болью все-таки стало меньше. Эйнара есть кому прикрыть, и за его жизнь в случае чего можно не беспокоиться. «Осталось только со своей разобраться», – промелькнуло в голове лорда. Он обернулся к причалу: последний драккар уже скрылся в тумане. Наконец-то. Значит, сейчас все начнут расходиться, сыновья и соратники конунга повернут лошадей обратно к Бергену… А уж там-то он возьмется за них всерьез! С этим внезапным отплытием одна морока: весь прошлый день город стоял на ушах, ни о каких допросах не могло быть и речи, а время уходило. Ивар придерживался того мнения, что ни одно преступление не обходится без свидетелей, явных или нет, зато человеческая память – штука ненадежная. Люди подчас помнят события десятилетней давности, а о том, что было вчера, не могут сказать и двух слов. Так что спешка с повальным опросом была вполне обоснованной.
Лорд Мак-Лайон повернулся к Гуннару, открыл рот, чтобы поинтересоваться, не пора ли им уже, и замер, не произнеся ни слова. В стороне от толпы, почти что у самого пирса, он увидел маленький конный отряд: пятерку дюжих норманнов в полном доспехе и их госпожу. Закутанная в дорогой плащ с меховой оторочкой женщина сидела прямо, опершись ладонями на луку седла. Знакомое гладкое лицо, царственная осанка – госпожа Арундейл, собственной персоной! Очень интересно.
– Эллида, – услышал лорд негромкое шипение Рагнара. – Что она здесь позабыла?
Гуннар, отвлекшись на голос среднего сына конунга, повернул голову. Харальд сплюнул:
– Явилась. Сидит, как на троне! Небось по мужниной указке прискакала, удостовериться… Гнать бы тех Арундейлов поганой метлой.
– Попробуй найди метлу такую, – невнятно буркнул ярл. И добавил уже в голос: – Довольно глазеть. Она в своем праве. Поехали!
Сыновья Длиннобородого, с неудовольствием переглянувшись, тронули поводья. Остальные потянулись следом. Лорд Мак-Лайон, чуть подотстав, пропустил вперед хёвдингов Рыжего. Вернуться в Берген он всегда успеет. А такие шансы подворачиваются крайне редко.
– Как тебе, друже? – кивнув в сторону госпожи Арундейл, сказал он Творимиру. – Смелая женщина, однако. Или просто умная?..
– Эх?
– О том, что случилось позапрошлой ночью, знает самый последний крестьянин. И поверь, уж Длиннобородый постарался представить сына безутешным вдовцом в глазах общественности! Конунга народ любит, Эйнара уважает… Сам погляди, как местные жену островного ярла стороной обходят. Только что не плюются у нее за спиной, подобно Харальду!
Воевода окинул взглядом отряд конников у пирса и неопределенно повел плечом: подумаешь, обходят. Что в том такого оскорбительного? Чистая предосторожность, если на охрану поглядеть. Пятеро лбов, все здоровые как быки, да еще и с такими рожами…
– Эх, – высказался русич. В том смысле, что и портовый сброд понять может, и сам бы нарываться не стал. Бойцы на чужой земле, противнику конунга служат, да еще и старшую хозяйку охраняют! Будут они там разбираться – случайно ты под копыта попался или же с умыслом?..
Ивар качнул головой:
– Довесок солидный, не спорю. Но даже его маловато для пустого круга в пять локтей. Нет, дружище, сторонятся самих Арундейлов, а не их мечей. И дальше будет только хуже. Супруга ярла Сигурда, надо думать, это понимает, потому и «явилась» – конунгу почтение засвидетельствовать да своим присутствием всей долине показать, что ее мужу бояться нечего.
– Эх?
– Согласен. – Лорд задумчиво потер подбородок. – Игру тоже исключать не будем, тем более что самого Пустоглазого я тут не наблюдаю. Но в любом случае встреча нам на руку. За мной!
Он развернул коня. Творимир, исполненный дурных предчувствий, с тяжелым вздохом последовал его примеру. Воевода не очень понял, на кой сдалась командиру жена островного ярла, но заранее был уверен, что затея эта добром не кончится. Лорд Мак-Лайон же, судя по всему, был о ней совершенно другого мнения. Он решительно протолкался сквозь толпу и, достигнув пирса, спрыгнул с лошади. Охрана высокородной северянки, заметив шагающего в их сторону человека, выдвинулась вперед и взялась за пояса. Ругнувшись про себя, воевода поддал пятками в бока своего жеребчика. И, догнав Ивара, со значением выпрямился в седле. Спешиваться не стал – хватит и того, что командир как дурак последний подставляется, под конных-то да во всеоружии!
– В чем дело? – Чуть удивленный женский голос, в котором не было ни тени страха или тревоги, долетел до ушей Творимира. Уверена в себе, подумал русич. И в бойцах своих, понятно, тоже.
– Да тут пришлый какой-то, госпожа!
– Один?..
– Почти, – ответил за дружинника лорд Мак-Лайон, словно не замечая устремленных на него враждебных взглядов и намеренного пренебрежения в слове «пришлый». – Доброе утро, госпожа Арундейл. Рад видеть вас в добром здравии.
Щелкнули пальцы. Насупленная пятерка, опустив глаза, неохотно развела коней в стороны, пропуская вперед тонконогую белую кобылу. Похоже, что ту самую, отметил Ивар, вспомнив свадебный обряд и застывшую статуей в седле возлюбленную Эйнара. Уж не золовка ли Сольвейг свою лошадь одолжила?..
Голубые глаза супруги ярла Сигурда взглянули на лорда сверху вниз. Госпожа Эллида чуть нахмурилась:
– Благодарю за заботу, сударь. Но разве моему здоровью что-то могло угрожать, раз вы так ему радуетесь?
– Север теплом не балует. А мы, если мне память не изменяет, совсем недавно оставили вас без отличной муфты. – Королевский советник обезоруживающе улыбнулся. – Надеюсь, вас это не слишком расстроило.
Госпожа Арундейл вгляделась в лицо стоящего перед ней шотландца – и морщины на ее лбу разгладились.
– Ах, муфта? Да, припоминаю. Не беспокойтесь, сударь, горностай в наших краях не большая редкость. Тем более я все равно предпочитаю перчатки… Однако с кем имею честь?
– Лорд Ивар Мак-Лайон, – учтиво склонил голову в поклоне королевский советник. – Мое имя вам уже наверняка знакомо – так же как и род деятельности. Конунг еще вчера разговаривал с вашим супругом относительно трагедии, которой закончилась свадьба его сына, и моей дальнейшей роли во всей этой истории.
– Да, – помедлив, сказала она. – Олаф просил моего мужа не покидать стен Бергена до его возвращения и ответить на некоторые вопросы, которые ему, возможно, будут заданы. Насколько я знаю, Сигурд ответил согласием. И мне непонятно, лорд, чего вы хотите от меня?
– Помощи, госпожа.
Она вопросительно приподняла брови.
– Я предполагаю, что слишком многие ждут моей встречи с ярлом Сигурдом, – пояснил Ивар. – А также ее возможных последствий. Поэтому, увидев вас здесь, я счел, что наша встреча может оказаться полезной.
Эллида не ответила, но промелькнувшее в глубине ее глаз недовольство говорило само за себя. Эта женщина не привыкла быть кому-то полезной. Она предпочитала, чтобы полезны были ей. Лорд Мак-Лайон, словно не заметив этого, продолжил:
– Являться к кому бы то ни было без предварительной договоренности не в моих правилах. Но побеседовать с вашим супругом мне тем не менее необходимо. Договориться с ним о встрече лично, без посредников, не представляется возможным, поэтому я взял на себя смелость сделать это сейчас и здесь. А не в торговой слободе, куда мне пришлось бы тащиться с почетным эскортом в треть ярловой дружины…
Услышав про дружину, пятерка бойцов Сигурда Пустоглазого вновь потянулась к поясам, но хозяйка только чуть шевельнула плечом – и охранники вновь застыли. На лице женщины отразилось понимание.
– Значит, сопровождение вам не нужно? – задумчиво переспросила она. – Предпочитаете охотиться в одиночку, лорд?
В последних словах сквозила неприкрытая насмешка. Ивар улыбнулся: информаторы Арундейлов свой хлеб ели не зря. Собеседница весьма недвусмысленно намекала на известное прозвище главы Тайной службы, которое даже Длиннобородый не стал бы употреблять при посторонних.
– Я бы предпочел для этого занятия свои угодья, госпожа, – ровно ответил лорд Мак-Лайон. – Но обстоятельства сложились не в мою пользу. Так же как и не в пользу вашего супруга, о чем вам, без сомнения, хорошо известно… Несмотря на это, ярлу Сигурду никто пока не предъявлял обвинений. И мое желание побеседовать с ним без толпы свидетелей ни в коей мере не означает, что кто-то наметил его в козлы отпущения.
– Тем не менее вы хотите избежать огласки…
– Да.
– Чего ради? – прямо спросила она. – Вы здесь случайный человек. Вы не имеете отношения к Длиннобородому, и вы в глаза не видели моего мужа. Сэконунг Эйнар, насколько я могу судить, тоже не слишком вам близок. Так кому же вы служите, лорд Мак-Лайон?
– Полагаю, – усмехнулся Ивар, – речь идет не о короле Шотландии?.. Что ж, резонный вопрос. – Он помолчал, глядя куда-то поверх ее головы, и ответил: – Я служу справедливости, госпожа Арундейл. Как бы высокопарно оно ни звучало. Дочери Ингольфа Рыжего было всего пятнадцать, и единственное, что можно вменить ей вину, – ее происхождение. Она не виновата в том, что конунг был заинтересован в родстве с ее отцом, и она искренне любила своего жениха. А ее за это убили. Убили намеренно, жестоко. И я хочу знать – кто.
Женщина медленно кивнула. А потом, не сводя с лица лорда испытующего взгляда, уточнила:
– Кем бы он ни был?..
Губы королевской гончей тронула кривая улыбка.
– Рад, что вы поняли меня, госпожа Арундейл… Да. Кем бы он ни был.
Творимир шевельнулся в седле. Он не сомневался, что жена островного ярла имела в виду Эйнара, и это воеводе очень не понравилось. Но меньше всего ему понравился ответ командира. Главу Тайной службы его величества Творимир знал много лет, как и привычку Ивара пускать пыль в глаза нужным людям. Но сейчас – в этом русич был готов поклясться – его товарищ ни капли не кривил душой.
Недолгое молчание нарушил звон упряжи и бесстрастный голос госпожи Арундейл:
– Благодарю за откровенность, лорд. Я передам Сигурду вашу просьбу. За мной!
Бойцы развернули лошадей. Лорд Мак-Лайон, отступив назад, чтобы ненароком не попасть под копыта, проводил задумчивым взглядом маленький отряд.
– Умная женщина, – пробормотал он. – Да, весьма…
– Эх!
– А?.. – Заметив на бородатом лице друга выражение крайнего осуждения, советник передернул плечами. – Что? По-твоему, я должен был с разбегу предъявить этой валькирии обвинение в соучастии?
– Эх, – мрачно качнул головой воевода. И посмотрел в глаза командиру.
Ивар устало прикрыл веки.
– Былые заслуги, друже, еще не повод для оправдания. Я знаю Эйнара давно, и во время оно он показал себя с лучшей стороны, однако… У него был мотив и возможность. Еще какая возможность, такой, пожалуй, не было больше ни у кого!.. Да, я ему верю. Но эта уверенность, к сожалению, на данный момент бездоказательна. – Он помолчал, сосредоточенно что-то обдумывая, и поднял голову. – В любом случае сейчас не время и не место для таких разговоров. Так что сделай лицо попроще. Эйнар тебе, в конце концов, не родня.
Творимир, насупившись, ткнул локтем в сторону второй лошади – ладно, мол, после обсудим, поехали. Ивар кивнул. Вспрыгнул в седло, натянул поводья и, обернувшись к морю, проронил:
– Северяне зимуют на суше. М-да. Хотел бы я знать…
– Эх?
Лорд Мак-Лайон, переведя рассеянный взгляд на озадаченного телохранителя, встряхнулся:
– Не обращай внимания, друже. Мысли вслух. Сдается мне, что это дельце с двойным дном, только и всего. А мастер по «дну», слава богу, у нас имеется!
Он улыбнулся, вспомнив хозяина «Щербатой секиры». Старина Химиш, несмотря на всю безалаберность да любовь к выпивке, дело свое знал. «И общий расклад даст, и насчет Железного Брюха разузнает, – подумал советник, хмурясь. – Что-то здесь все-таки… Харальд?» Ивар недоверчиво прищурился: отряд ярла Гуннара, уже почти покинувший пределы порта, остановился. Старший сын конунга, что-то сказав брату, развернул коня и двинулся в сторону жилых кварталов. Один, даже без охраны. Отряд ярла ждать его не стал.
– Очень интересно, – пробормотал лорд, цепким взглядом впившись в спину Харальда. – Что он забыл в здешних трущобах?.. Творимир!
– Эх?
– За мной. Химиш никуда не денется, а с допросом я и так затянул. Лишний час погоды не сделает. – Советник ткнул пятками в бока лошади. – Не теряй его из виду! Печенкой чую, Эйнаров братец не так чист, как кажется…
Из гостевого домика, так и не ставшего уютным гнездышком для молодоженов, тело Хейдрун уже унесли. Пока что в дальний сарай на краю подворья – похороны должны были состояться завтра. Опустевшее помещение вытребовал себе лорд Мак-Лайон. Допросить всех причастных к делу все равно было необходимо, а заниматься этим в их с Нэрис доме или тем паче в доме конунга Ивар не собирался. От северян никогда не знаешь, чего ждать.
Да здесь и удобнее.
Глава Тайной службы его величества устало потер переносицу и отложил в сторону исписанный лист. Потом бросил косой взгляд на лежащий по левую руку список. Большинство приглашенных, чьи имена в нем фигурировали, он уже опросил. И радоваться пока было нечему: их описание событий позапрошлой ночи мало чем отличались одно от другого. Пили, веселились, в конце праздника разбрелись по лежанкам, проспались ближе к полудню – и только тогда узнали о трагедии… То, что львиная доля гостей осталась ночевать в общем доме, а значит, проследить их передвижения в ту ночь не составляет труда, по факту ничего не давало. При таком количестве людей в одном помещении, да еще и изрядно подпитых, надеяться на чью-то внимательность – все равно что уповать на Божье чудо! Даже если кто-то и выходил, его могли не увидеть, не разглядеть, не придать этому значения…
Да, караульные снаружи были. Но кто поручится, что они всю ночь не провели на конюшне, опрокидывая, по примеру прочих, ковшики за счастье молодых? В такую погоду нарезать круги по двору охотников найдется мало. Тем более что Берген – хорошо охраняемый город, под защитой его стен опасаться нечего, а правитель сотоварищи у очага брагу хлещет: нерадивых охранников за шкирку все равно бы никто не взял! И глава караула, который час назад едва не охрип, доказывая королевской гончей, что никто из его людей не пренебрегал своими обязанностями, прекрасно это понимает… Так что навскидку любой мог выйти наружу, добраться до дома, отведенного Эйнару с молодой женой, нанести удар в грудь Хейдрун и преспокойно вернуться назад. Другое дело, что мотив для этого должен был быть очень серьезным, а человек достаточно сильным и – определенно! – хорошо знакомым несчастной девушке. Одна беда: под такое расплывчатое определение подходила едва ли не дюжина гостей и родственников.
Конечно, были еще те, кто не остался на ночлег в доме конунга. Но этих людей можно пересчитать по пальцам: чета Мак-Лайонов, Ульф, собственно молодожены и двое византийских купцов, на которых лорд возлагал самые большие надежды. Но увы – почтенные торговцы покинули праздник еще до того, как Хейдрун закрыла за собой дверь, чтобы остаться наедине с супругом. Этот факт Ивар тщательно проверил, и все подтвердилось. Господа Ливелий и Фемел вместе с остальными вышли на крыльцо, после чего велели слугам подать лошадей и откланялись. Это в один голос подтвердили не только члены семьи конунга, сами слуги и домашние подозреваемых, но и десяток бойцов из дружины Длиннобородого, которым пришлось провожать почетных гостей до самого дома. Купцам, конечно, ничего не мешало вернуться позже. Но, во-первых, их бы тогда точно заметили, а во-вторых – открыть кому-то из них Хейдрун никак не могла. Она впервые увидела обоих на собственной свадьбе и вряд ли даже в лицо помнила, не говоря уж о голосе.
Кроме того, не следовало забывать о кинжале Эйнара, который был надежно и при свидетелях заперт в сундук еще в самом начале свадебного пира. Куда именно сэконунг положит свой пояс, наверняка могли знать только те, кто при этом присутствовал, то есть члены его семьи или же родня Хейдрун. Они входили первыми. Разумеется, зная порядок и привычки обитателей дома, можно догадаться, в какой конкретно сундук Гуннар сложил оружие Эйнара, конунга, ярла Ингольфа и остальных… Но это уж слишком большое допущение.
Однако вынуть нож после того, как в доме погасили свет и все улеглись, мог любой из присутствующих. Другое дело, что без ключа ничего бы не вышло: Ивар лично обследовал указанный сундук и не нашел на внешней части замка даже пустячной царапины. Вор не воспользовался отмычкой. Кто и когда бы ни взял оружие, сундук при этом он отворил ключом. Одним из связки Гуннара или же дубликатом, не важно. Разумеется, это еще надо будет проверить. Узнать, где и у кого обычно хранятся ключи, кто имеет к ним доступ, кто может сделать оттиск… Ивар уныло вздохнул – кузнецов в Бергене тьма-тьмущая, поди найди нужного!
Но купцы… Нет, очень вряд ли. Единственной зацепкой было то, что византийцы сидели к сундукам ближе всех – сразу у перегородки. Разумеется, такой странный выбор мест, никак не согласующийся с высоким положением гостей, советника заинтересовал, но на поверку оказался до смешного прост. Уважаемые торговцы часто бывали в доме конунга, в том числе и на пирах. И уже после трех-четырех попоек сообразили, что чем ближе сидишь к хозяину, тем дольше и мучительнее длится потом похмелье. Они люди уже немолодые, а конунгу отказывать нельзя. Другое дело – сесть от него подальше, сославшись на духоту да приятный сквознячок от входной двери! И здоровье в порядке, и правитель доволен. Ивар проверил – конец лавки у самой перегородки уже несколько лет как был закреплен за мудрыми мужами из Византии. Это подтверждали все кого ни спроси.
Стало быть, купцы отпадали. Он сам, Нэрис и Ульф – по понятным причинам тоже. Оставались только родные и… Лорд Мак-Лайон хмуро забарабанил пальцами по столу. Да, был еще кое-кто. И этот кое-кто давно мозолил ему глаза. Однако вызвать его на допрос одним из первых в данный момент не представлялось возможным. «Ничего, – решил советник, – успею. Раз он сразу не сбежал, то теперь уже не уйдет. Отошлю вечером к Химишу вместо себя Творимира, а сам выловлю этого белобрысого и потолкую с ним по душам. Убийца он там или нет, еще понять надо, но что-то в нем есть настораживающее».
Определившись с планами на вечер, Ивар заставил себя вновь углубиться в список подозреваемых. Так. Мелочь отсеяна, осталась только крупная рыба. Родственники и приближенные к трону… Лорд встряхнулся и кивнул подпирающему косяк воеводе:
– Ну что, дружище, пришло время трясти верхушку? Думаю, начнем по старшинству. С Ингольфом я уже беседовал, и ничего нового он мне не сообщил. Попробуем взяться за второго ярла.
– Эх?
– Да понимаю я, что Гуннар, с его размерами, все равно нам не подходит. Но он, по крайней мере, разговорчивее Рыжего. Зови!
Творимир, склонив голову, вышел. Лорд размял пальцами затекшую шею. И вскинул глаза на скрип дверных петель: в дом, пригнувшись, входил Гуннар. Его густая шевелюра была всклокочена сильнее обыкновенного, а лицо выражало крайнюю степень беспокойства.
– Присаживайтесь, – сказал Ивар, указав на стоящую по другую сторону стола табуретку. – И не волнуйтесь, я вас надолго не задержу.
– Держи, сколько нужно, – пробасил тот, с размаху опускаясь на табурет. Дерево жалобно застонало под весом ярла. – Мне не к спеху. С Эйнаром там вся дружина, уж сберегут… Чего хотел?
– Задать вам несколько вопросов касательно той ночи, если позволите.
– Чего ж не позволить? Ты гончая, тебе и карты в руки. А мне скрывать нечего!
– Благодарю. – Лорд подвинул к себе чистый лист и взял в руки перо. – Итак, первое. На свадьбе сэконунга за разоружение гостей отвечали вы. Вы уверены, что Эйнар снял все оружие?
– Да, – без тени сомнений сказал Гуннар. – И нож, и меч! Одином клянусь!
– Прекрасно. И после этого, надо полагать, вы сложили полученное в сундук у главной двери и заперли его на замок?
– Да! То есть… Не сразу, конечно. Эйнар, как жених, одним из первых зашел. Народу-то сколько было – шесть сундуков железом набили доверху! Когда уж места не осталось, тогда и запер.
– А не мог ли кто-то добраться до кинжала в первом сундуке, пока вы занимались вторым?
– Нет, – отрезал ярл. И потом добавил, чуть подумав: – Даже если б я первый забыл закрыть – а я не забыл! – нешто у меня на глазах кто-то осмелился бы в чужом добре копаться?.. Эйнаров нож-то, получается, чуть не на самом дне лежал. Походя не схватишь!
Ивар задумчиво наморщил брови. И, прикинув что-то в уме, медленно кивнул:
– Верно. Напомните мне, пожалуйста: в дверях толпились только желающие войти, а остальные, уже снявшие оружие, сразу проходили к столам?
– Да.
– Сундуки заполнялись по очереди – от входа к перегородке, а ключи от замков были при вас неотлучно, так?
– Все так.
– Где конкретно вы хранили всю связку?
Гуннар громко хлопнул себя по правому боку.
– В поясном кошеле, угу… – Лорд сделал пометку на пергаменте. – Ясно. И ни единого ключа, надо думать, не пропало?
– Нет. Как вечером в мошну положил, так поутру оттуда ж и вынул. Скрасть не могли – я б заметил.
Глава Тайной службы с трудом удержался от кривой улыбки. Заметил бы этот бык, как же!.. Давно его, видно, на базаре щипачи не потрошили. Для ловких пальцев жалкий шнурок – не помеха. Правда, эти шельмецы обычно кошель с пояса срезают, не мудрствуя, но везде есть свои таланты. Лорд Мак-Лайон черкнул еще пару строк и поднял голову:
– Хорошо, продолжим. Кому пришла в голову затея с мерзлыми бочонками?
– Олафу, – без запинки отозвался ярл. – Он это дело страсть как любит, особенно в подпитии. Ну и мы с Ингольфом не без греха, все ж веселье…
– То есть это было в порядке вещей? Но как же запрет на оружие?
– Запреты запретами, – буркнул Гуннар, – а поди поспорь с конунгом. Хотя, если по мне, так привычные все уже были. Да и не чужие люди за топоры взялись, конунг с ярлами!
«Что позволено Юпитеру, не позволено быку? Прелестно. А если бы кто-то из этой троицы своего же задел бы? Не суйся под ноги и сам виноват, так, что ли?» Ивар философски качнул головой и, помедлив, задал следующий вопрос:
– Топоры для игрищ вынимали тоже вы?
– Я. И сундук после – запер!
– Очень хорошо. Не помните, какой это по счету был сундук от входа?
– Первый и был. Чужое железо в руку не ляжет, а оружие мы все трое вместе с Эйнаром снимали, как приехали. Но сундук я запер, Одином клянусь! И больше не открывал!
– Разве? А как же просьба конунга – принести Эйнару топор? Я слышал ее своими ушами.
Ярл глубоко задумался. Нахмурил кустистые брови, пошевелил губами и, просияв, вскинул голову:
– Было! Да только я не то что секиру достать – я и сундук открыть не успел. Увидал, что Эйнар не в себе, вынул ключ – и амба! А то с этого дурня бы сталось…
Рука Ивара, выводящая пером очередное слово, замерла. Советник поднял голову:
– «Вынул ключ»?
– Ну да! Олаф крикнул – тащи, мол, я в замок ключ и вставил. А потом думаю – да ведь Эйнар весь день ходил как туча грозовая. Мало ли что ему в голову стукнуть может, с оружием-то в руках?.. Ну и вынул ключ от греха.
Лорд чертыхнулся про себя. Пример мыслительной деятельности своего собеседника он имел возможность наблюдать буквально только что. И скоростью сей процесс не отличался. Нет, Гуннар отнюдь не дурак. Подойди к нему Эйнар с просьбой выдать секиру, ярл отказал бы без промедления, только лишь взглянув ему в глаза. Но сэконунг находился в другом конце огромной комнаты! И от Гуннара его отделяла целая толпа!..
Гуннар бросил на мрачного лорда насмешливый взгляд.
– Ты за дурня-то меня не держи, – сказал он. – Думаешь, не вижу, что у тебя на уме? Небось решил, что, пока я на Эйнара пялился, кто-нибудь возьми да и вынь кинжал, а?
– Пока я ничего не утверждаю.
– Но уже уверен, что тюфяка Гуннара вокруг пальца обвели, – хмыкнул тот. – Только зря. Не мог никто ничего вынуть!
– Право же, ярл…
– Не мог! – повысил голос Гуннар. – Раз – потому что ключа я в замке не поворачивал. Два – потому как рукой на крышку опирался. Ты вес-то мой прикинь, лорд…
Ивар прикинул. И вынужден был признать свое полнейшее поражение – если все обстояло именно так, у похитителя не было ни единого шанса.
– Ну хорошо, – сказал наконец советник, черкнув острием пера по бумаге. – Убедили. У вас, вижу, отменная память. Не скажете ли, в таком случае, находился ли кто-нибудь еще рядом с вами (и с сундуками!) в тот момент?
– Да вроде никого…
– А точнее?
Громила в очередной раз насупил брови, прищурился, помолчал – и поднял на собеседника бесхитростный взгляд:
– Тира рядом крутилась. Все за рукав меня дергала. Ей эта забава с бочонками никогда не нравилась. Мы начать еще не успели, как она за меня принялась-то… Хорошо, у Олафа в семье женщин всего ничего, одна Астрид, просила мою помочь с гостями. Иначе с Тиры бы сталось и Олафа за бороду взять! Вот в прошлый раз… нет, в позапрошлый – едва мы о бочонках да топорах заикнулись, она такой шум подняла, что просто стыд, да и только. К сундукам так и не дала подойти. Ни мне, ни конунгу. И сейчас бы не дала, да недосуг было.
Ивар подумал, что женщины иногда куда храбрее, чем кажутся. И, чувствуя некоторую неловкость, все-таки поинтересовался:
– То есть жена была с вами?
– Скорей, на мне! – хохотнул ярл. – Говорю ж, висела на локте и зудела, не переставая. Хорошо, Ингольф не видал. Его-то баба перед ним на задних лапках ходит!
– Сочувствую, – не без доли понимания отозвался глава Тайной службы. – Однако вернемся к сундукам. Вы с госпожой Тирой были там только вдвоем, или же?..
– Да нет, вдвоем…
Чуткое ухо королевской гончей уловило нотки неуверенности в этом заявлении.
– Но, может быть, кто-то подошел чуть позже? – вкрадчиво поинтересовался Ивар. – Или проходил мимо и чуть задержался, чтобы перекинуться с вами словечком?
– Мимо там много кто проходил, – пожал плечами ярл. – Олаф за свежими бочонками посылал – как раз их вкатывали. И бойцы толпились вокруг Ингольфа: совсем рядом, значит. Рагнар из дому вышел, Ларс, помню, у перегородки топтался…
Советник оторвался от конспектирования:
– Ларс?
– Ингольфа сын. Старший, кажется. Но он к нам не подходил. И к сундукам тоже.
– Угу. А Рагнар? И он не подходил?
– Нет. То есть как – мимо прошел, совсем рядом, но не задерживался. На псарню небось торопился. У него там приплод долгожданный…
Последнюю фразу Гуннар произнес слегка извиняющимся тоном. Ивар улыбнулся про себя – горячее увлечение среднего сына конунга собаками, очевидно, среди своих было не слишком популярным. Но Рагнара уважали, поэтому смотрели на его возню с четвероногими сквозь пальцы. «В конце концов, чем он хуже Жилы с его козами? – подумал лорд. – Не бабочек же собирает». Он, отвлекшись, наморщил лоб. Пес. Псы, о которых рассказывала Нэрис. Бред, конечно, чудовищный, но грех не воспользоваться суеверием.
– Кстати, о собаках, – сказал королевский советник как бы между прочим. – Вы еще не слышали последние новости, ярл?
Тот вопросительно склонил голову.
– Один из ваших младших дружинников не далее как вчера, в метель, видел на подворье псов. И с пеной у рта уверяет, что это были некие… мм… псы Локи?..
На что бы ни рассчитывал лорд Мак-Лайон, но такой реакции он точно не ожидал: Гуннар вытаращил глаза и приподнялся на табуретке, лицо его застыло, кулаки сжались.
– Псы? – хрипло выдохнул ярл. – Сколько?
– Кажется, девять.
– Все!
По лицу воина пробежала судорога. Страх? «Очень на то похоже, – подумал Ивар. – Интересно. Что это – обычная боязнь сверхъестественного или что-то куда более земное? В конце концов, как я понял, эти псы всегда добиваются своего, и нашему убийце – кем бы он ни был – с ними встречаться крайне нежелательно. Если они, разумеется, действительно существуют».
Вдоволь налюбовавшись на явное замешательство Гуннара, лорд пожал плечами и сказал беззаботно:
– Впрочем, я не удивлюсь, если ваш дружинник все это попросту выдумал… Так что лучше вернемся к свадьбе. Точнее – к концу свадебного вечера.
Ярл заторможенно кивнул.
– Секиру вы Эйнару не дали, ключ вынули, убрали в кошель – и?
– А?
– Что вы делали дальше?
– Дальше… – Гуннар, с трудом переключившись на дела мирские, развел руками. – Дальше я, понятно, к высокому столу поспешил. Там знатная заварушка намечалась.
– Но сын Ингольфа Рыжего вас, вероятно, обогнал – он же стоял дальше, у перегородки?
– Нет. Он особо не торопился. Да и зачем бы? Если б Эйнар его отцу нос расквасил – тогда еще куда ни шло. А так-то?
– Угу… Стало быть, Ларса вы миновали и вскоре были у стола. И ваша супруга тоже – вы подошли почти одновременно, я помню… А скажите, когда вы оставляли сундуки, в дверь никто не входил?
– Вроде нет. Но если по совести – просто не знаю. Я торопился, назад не оглядывался.
Лорд Мак-Лайон кивнул. И после паузы продолжил:
– Вскоре после того, как большинство родни собралось у высокого стола, Эйнар надрался до положения риз, и его вместе с молодой супругой было решено препроводить в отдельное помещение. Собственно, сюда. Конунг и второй ярл вернули вам свои топоры, вы снова заперли оружие в сундук. В тот момент с вами кто-нибудь был?
– Бьорн, – без запинки ответил ярл. – Жених моей Дагмар. Помог топоры подержать, пока я с ключами возился. И ежели ты опять подозрение имеешь – дак возьми у Бьорна тогда и спроси, закрывал я тот клятый сундук или нет!
Ивар поспешил его успокоить:
– Я уверен, все было, как надо. Оставим в покое сундуки – вечер кончился, и молодых повели сюда. Выходили мы всей толпой, так что этот момент меня не интересует. Но мы с женой расстались с остальными еще на крыльце. На брачное ложе молодых мы не провожали. Так что хотелось бы знать…
– А чего там знать? – удивился Гуннар. – Эйнара внесли, на постель уложили, Ингольф дочери велел дверь запереть – да и все. Остальное уж нас не касалось.
– Гхм. Понятно. И что вы все делали дальше?
– Вернулись в дом, – пожал плечами тот. – Астрид с Тирой сразу от порога разошлись по постелям. Рагнар к жене ушел. Харальд с нами не ходил, понятно, давно дрых как сурок. Ингольф жене с сыновьями тоже велел ложиться – мы втроем посидеть хотели. Еще с полкувшина уговорили под разговор, да и завалились спать.
– Вы сидели втроем – разошлись тоже втроем?
– Ну да, все уж спали. Олаф светильники тушил.
– Ясно. Что было потом?
– Я пришел к жене да лег. Ночью ничего не слыхал. Проснулся ближе к полудню – тогда все и узнал…
Ивар, машинально кивая, смотрел в одну точку.
– Да-да, – пробормотал он наконец и, уцепив лежащий в стороне от остальных лист с какой-то схемой, подвинул его к краю стола. – Взгляните сюда, пожалуйста. Это план большого дома. Вашей семье предоставили спальные места в самом конце? Здесь?
– Да, – скользнув глазами по рисунку, ответил Гуннар. И для верности ткнул в пергамент пальцем. – Вот, правый угол, Рагнара с женой половина. В левом Ингольфа с родней устроили. Олаф со своими домашними спал тут. – Толстый палец ярла сполз вниз от правого угла. – Его бойцы, стало быть, до самой двери растянулись. Эйнарова сотня напротив них, слева. Ниже – слуги, кажется…
Советник с уважением посмотрел на Гуннара – зрительная память у ярла оказалась завидная – и аккуратно вернул лист на место.
– Благодарю, – сказал он. – Надеюсь, наша беседа пойдет на пользу делу. Но прежде чем я вас отпущу, хотелось бы задать последний вопрос. Как вы думаете, ярл, кто мог желать смерти дочери Ингольфа Рыжего?
Гуннар не медлил с ответом ни секунды.
– Никто! – просто и коротко сказал он. – Никто из тех, кого я знаю!
