Последний военачальник, ставший императором Константинополя, Тиберий III, с трудом удерживал престол. Он получил плохие новости о том, что юный император, свергнутый и искалеченный Юстиниан Безносый, сбежал из тюрьмы в Херсонесе и нашел убежище при хазарском дворе, строя планы по возвращению трона.

Хазарские ханы дали отпор арабам и завоевали Великую Булгарию, что делало нового хана, Ибузира Глявана, выгодным союзником. Однако со времён Ираклия хазары также были союзниками законных византийских императоров. Чтобы убедить Ибузира Глявана помочь ему свергнуть человека, незаконно носящего императорский венец, Юстиниан Безносый пообещал ему нечто, чего тот еще не имел и не мог бы добыть в сражении – шанс породниться с византийским троном. Он предложил взять в жёны сестру хана в обмен на помощь в возвращении престола.

Ибузир Гляван согласился, но вскоре после этого ему пришло секретное письмо от Тиберия из Константинополя. Тот обещал щедро уплатить хану за убийство Юстиниана. Ибузир Гляван был реалистом: Юстиниан Безносый должен был ещё сражаться ради возвращения престола, а политический союз стоил больше, чем кровная связь с человеком, который в неопределенном будущем может стать императором. Он принял деньги Тиберия и приказал двум хазарским воинам убить своего нового родственника.

Однако он недооценил Юстиниана. Предупреждённый об опасности своей женой, Юстиниан пригласил воинов в дом – возможно, сказав, что хочет нанять их в качестве охранников. Он щедро принял их, а когда те расслабились, задушил обоих шнурком. После этого он вновь бежал, воспользовавшись на этот раз рыбацкой лодкой, и скрылся с хазарской территории.

Ему удалось направить лодку на север по Днестру, на территорию первой Болгарской империи. Правил булгарами сын Аспаруха Тервел, который был врагом хазаров, нападавших на изначальную булгарскую территорию на востоке. Юстиниан убедил Тервела поддержать его, пообещав союз, деньги и выдать собственную дочь за Тервела. В итоге в 705 году Юстиниан уже подошел во главе булгарской армии к стенам Константинополя.¹

Войска простояли под стенами три дня, пытаясь с помощью переговоров получить возможность войти в город, пока бывший император не потерял терпение. Будучи знаком с системой водоснабжения Константинополя, он показал своим солдатам проход в город по водопроводной сети. Болгарские солдаты ворвались во дворец и схватили Тиберия. Юстиниан вернулся на трон и приказал казнить Тиберия. Он также отомстил за свои увечья, ослепив патриарха, который поддержал власть Тиберия.

Второе правление Юстиниана продолжался шесть лет, с 705 до 711 года. Он был единственным императором, вернувшимся к власти после увечья. Он носил серебряный нос, чтобы замаскировать дыру на месте отрезанного, и народ Константинополя делал вид, что этот нос настоящий.²

Однако второй период его правления свелся к ожесточенной охоте на тех, кто предал его в первый раз. Шесть лет были годами террора, так как Юстиниан приказывал вешать врагов, действительных и предполагаемых, на стенах города, разрывать лошадьми на арене, топить в море, травить и обезглавливать. В 711 году армия восстала и убила его.³ Не нашлось ни одного кровного наследника или достаточно влиятельного полководца, чтобы подобрать бразды его правления. За период с711до717 года три императора-однодневки успели занять и потерять трон Константинополя.

Однако войска ислама, занятые в другом расположении, не сразу воспользовались этой слабостью. Халиф Абд аль-Малик скончался в 705 году, и наследником стал его сын Валид I. Под его водительством арабские армии начали продвигаться по североафриканскому побережью.

В исламскую провинцию Ифрикию в Северной Африке был назначен новый правитель, Муса ибн Нусаир. Он, в свою очередь, назначил своим главнокомандующим берберского воина Тарика беи Зияда – бывшего раба, добившегося свободы благодаря военной службе. Вместе правитель и его новый военачальник возглавили нападение на прибрежный город Танжер. Надеялись, что тот послужит перевалочным пунктом для арабских войск, чтобы пересечь Средиземное море и достигнуть вестготского королевства в Испании.⁴

Королевство вестготов было готово пасть.

Почти сто лет вестготы старались сохранить целостность своего государства. Первые симптомы осложнения появились в 636 году, когда Пятый совет Толедо – собрание духовенства, учёных и чиновников-законоведов – постановил, что только аристократ готской крови может быть королём. В 653 году восьмой совет Толедо добавил ещё одно условие – король не только должен быть готом, но и избираться из самых знатных готских семей.⁵

Это узаконило старые германские обычаи по избранию воинов на должность королей, от чего большая часть других германских королевств уже начала избавляться. Этот обычай хорошо подходил кочевому народу – но в оседлой стране с устоявшимися обычаями и законами сочетание королевской власти с выборным принципом представляло собой гремучую смесь. Избранный президент знает, что его власть ограничена, а срок службы недолог, и подходит к своим задачам осмотрительно. Избранный король получает в наследство от предыдущего администрацию, с которой у него нет ничего общего – и неограниченную власть. Шансы нажить врагов в таком случае значительно выше.

Толедские постановления показывают, что в этой стране надежда на стабильность, обеспеченную некоторой преемственностью между сменяющимися администрациями, и непрерывное движение к общим целям возлагалась не на закон, не на конституцию и даже не на королевский род, а попросту коренилась в уверенности, что король будет готской крови. Но при приближении арабской армии эта стабильность оказалась иллюзией.

В 694 году король вестготов Эгика назначил соправителем своего восьмилетнего сына Витицу; в 700 году когда Витица достиг совершеннолетия (то есть ему было около четырнадцати лет), последовала церемония коронации. Эгика уже был непопулярен, так как объявил часть удела, полагавшегося королям, своей частной собственностью, что стирало черту между правами короля как правителя и как частного лица. Коронация юного сына Эгики была явной попыткой ввести династическое право на трон в вестготскую систему престолонаследования. Её не приняла ни знать вообще, привыкшая избирать королей, ни отдельные вельможи, сами надеявшиеся прийти к власти. Однако желание восстать против Эгики было временно подавлено всплеском чумы – настолько сильным, что столицу покинули все, кто мог себе это позволить. Эгика и Витица оставили Толедо в 701 году, но вскоре после этого Эгика умер – возможно, от болезни.

Хотя нам немногое известно о единоличном правлении Витицы, в одной хронике того времени упоминается, что он вернул землю, которую его отец объявил королевским фиском, превратив её из частной собственности в собственность престола. Он был молод, но, видимо, успел заметить противостояние нововведениям отца.⁶

Однако, это его не спасло. К 711 году Витица исчезает из исторических записей, его судьба остаётся загадкой. Новый король, Родерих, занял трон при поддержке готских аристократов. Последующие события неясны, а записи о них спутаны и противоречат друг другу. Однако упоминания о двух других королях в разных частях Испании могут означать, что поддержка Родериха среди готской знати не была единогласной, и началась гражданская война. Система избрания, призванная возводить на трон наиболее достойных, не допуская кровного наследования, дала сбой – а тем временем армия вторжения была уже в пути.⁷

Эта армия представляла собой смесь арабских и берберских войск под управлением генерала Тарика беи Зияда. Уже начались пограничные набеги на южные вестготские города. Родерих собрал все войска, какие смог – но некоторые источники намекают, что его соперники объединились с захватчиками, и. возможно, даже помогли Тарику проникнуть в Испанию. Если это действительно было так, коллаборационисты переоценили добрую волю новоприбывших. 19 июля 711 года Тарик беи Зияд со своими войсками встретился с Родерихом в битве при Гуадалете. Потерпев сокрушительное поражение, Родерих со своими вельможами и офицерами был уничтожен. Арабский историк ибн Абд аль-Хакам писал: «Аллах убил Родериха и его приспешников и обеспечил мусульманам победу. На западе не было более кровавого сражения»?

Так внезапно настал конец вестготскому королевству в Испании – не из-за смерти короля, но из-за того, что почти все знатные люди, имевшие право избрать нового, оказались уничтожены. Короля больше не было, и что ещё хуже, никто не брал на себя смелость избрать нового. Ни у кого не было власти организовать сопротивление или начать переговоры с захватчиками.

В течение следующих семи лет армия арабов и берберов с боями прошла по стране, ведя переговоры с местными правителями или покоряя их. Через два года Тарик был отозван из Испании, и новая завоёванная территория, получившая название Аль-Андалус, оказалась под контролем правителя Северной Африки.

В 715 году халиф Валид I скончался, оставив в качестве наследия начавшееся проникновение арабов в Европу. Его младший брат Сулейман стал халифом и вновь сосредоточил энергию войск ислама на византийских границах.

Византия всё ещё страдала от чехарды в высших эшелонах власти. Трон занимал третий из временных императоров, Феодосий III. Он был безобидным сборщиком налогов, которого сделали императором против его воли (по словам Феофана Исповедника, он спрятался в лесу, когда узнал, что солдаты хотят сделать его императором), и ему не хватало силы духа для противостояния арабам. Когда войска в Никее провозгласили императором одного из полководцев, сирийца Льва, Феодосий с облегчением отрёкся от престола и отправился в монастырь, где выучился на священника и стал епископом Эфесским, отыскав работу, которая ему больше нравилась.⁹

Полководец Лев, ставший императором Львом III, положил конец хаосу в Константинополе. Он сразу начал приготовления к ожидаемому нападению арабов: уже через несколько месяцев арабский флот из тысячи восьмисот кораблей был замечен у Дарданелл – дальнего пролива Мраморного моря. Флотом командовал новый халиф Сулейман. В то же время Сулейман отправил наземные войска количеством 80 тысяч человек через Малую Азию. Корабли приблизились к городу с юга как раз в тот момент, когда наземные войска подошли с востока.¹⁰

Вход в Золотой Рог, константинопольскую гавань, был защищён огромной цепью. Для того, чтобы позволить кораблям войти в гавань, наземные войска должны были пробиться к месту крепления цепи и поднять её. Однако до того, как они смогли это сделать, Лев III направил на арабский флот несколько брандеров, зажжённых неугасимым греческим огнём. Ветер был на его стороне. Сотни арабских кораблей загорелись и либо утонули, либо сели на мель. Сулейман перегруппировал оставшиеся корабли, после чего сам Лев открыл цепь, защищавшую Золотой Рог, и впустил корабли в бухту. По словам Феофана, «враги думали, что Лев хочет их приманить, а потом вновь натянет цепь, поэтому не отважились подойти и бросить якоря». Вместо этого они отступили, встав на якорь в небольшой бухте. До того, как арабы смогли реорганизовать свои силы, их постигла двойная неудача – началась неожиданно суровая зима (по Феофану, снег покрывал землю сто дней), а вдобавок Сулейман заболел и умер.¹¹

Его двоюродный брат Умар был провозглашен халифом в Дамаске, столице империи Аббасидов, под именем Умара II. Из Египта прислали нового адмирала и будущей весной, когда он прибыл, осада продолжилась. Однако Лев заключил новый союз с булгарами, и в середине лета булгарская армия прибыла для помощи в снятии осады.

Феофан утверждает, что в битве у стен города погибло 22 тысячи арабов. Умар II приказал снять осаду, и арабы, «позорно отступив» 15 августа 718 года, отправились домой. Вновь Константинополь не склонился перед арабским приливом; он оставался недостижимым для исламских завоевателей, преграждая восточный путь в Европу.¹²

А вот западный путь оказался для арабских армий значительно более лёгким. Вестготы практически не выставили заслонов на их пути. Лишь в 718 году вспышка сопротивления все-таки произошла: знатный вестгот Пелайо со своими сторонниками отступил в северные горы и провозгласил себя королём христианского королевства. Мелкое и бедное королевство Астурия пережило многие нападения арабов благодаря защите гор, но не сделало ничего для того, чтобы остановить их продвижение в других местах. Под водительством аль-Самха, нового правителя Аль-Андалуса, исламская армия достигла пределов прежних вестготских владений и остановилась на пороге франкских земель, именуемых Аквитанией.

Франки, как и вестготы, и византийцы, переживали в тот период кризис власти.

«Ленивые короли» дома Меровингов в течение сорока лет находились в подчинении у череды сменяющихся амбициозных майордомов. В 680 году австразийская знать избрала служилого человека Пипина Толстого, чтобы заполнить пустующее место во дворце. Он был внуком Пипина Старшего, майордома, в 643 году впервые постаравшегося сделать свою должность наследственной. В момент его избрания трон Австразии пустовал, последний «ленивый король» скончался незадолго до того. Пипин Толстый (также известный как Пипин Средний, так как его внука тоже звали Пипин) отказался поддерживать нового кандидата на корону Австразии. Ни один из франкских аристократов не настаивал, и Пипин Толстый стал королём Австразии де-факто.

Это не устроило другого короля-Меровинга, Теодориха III, занимавшего трон Нейстрии – он был младшим сыном Хлодвига II и вернулся из монастыря, чтобы занять престол, когда оба его брата умерли. В 687 году Теодорих напал на Австразию, но армия Пипина Толстого одержала настолько решительную победу над королем, что тот был вынужден согласиться признать Пипина Толстого майордомом всех трёх дворов – Австразии, Нейстрии и Бургундии.

После этого Пипин начал называть себя dux etprinceps frankorum («вождем и предводителем франков»). То есть он стал не королем и не служителем короля, а вернулся к старому германскому определению своей роли, называя себя «первым из предводителей» (princeps) среди многих вождей (duces). Он правил Австразией почти тридцать лет, пережив многих королей-марионеток из рода Меровингов, и умер в 714 году в возрасте восьмидесяти лет, когда арабские армии вышли на франкские границы.

Это было не вовремя. Двоюродные братья королевской крови, носившие франкскую корону, не были достаточно сильны для организации сопротивления, и смерть Пипина оставила должность майордома пустующей. Оба его законных сына, рождённых от жены Плектруды, умерли до него. У него также было двое незаконных сыновей от любовницы Альпаиды – но Плектруда ненавидела Альпаиду и её сыновей и не желала, чтобы они унаследовали власть Пипина.

Вместо этого она настояла, что настоящими наследниками власти майордомов должны быть её внуки, дети её покойных сыновей. Чтобы убедиться, что сыновья Альпаиды не придут к власти, она арестовала старшего и наиболее влиятельного из них, Карла Мартелла, и посадила его в темницу в Кёльне.

Карл практически сразу же сбежал из-под ареста и вернулся в Нейстрию, где был вынужден сражаться с Плектрудой, действовавшей, как регент при своих внуках, и многочисленными претендентами на должность майордома. Гражданская война продолжалась два года, но к 717 году Карл Мартелл стал майордомом Австразии и водрузил на трон одного из королевских кузенов, как правителя без власти.

Он держал под контролем, пусть и непрочным, большую часть земель франков. Однако на юге местный предводитель по имени Одо, имевший наследственное право контролировать Аквитанию, извлёк выгоду из гражданской войны и стал более или менее независимым. Предполагалось, что он лоялен франкам – но его лояльность относилась только к королю. Он не доверял амбициям Карла Мартелла и отказывался от любых союзов с майордомом.

В результате, когда арабские армии приблизились к его южной границе, у Одо из Аквитании не оказалось могущественных союзников, которые могли бы ему помочь. Девятого июня 721 года малочисленная армия Аквитании под командованием Одо, подкреплённая бойцами из гор Астурии, встретила арабские войска в битве при Тулузе.

Франкские историки с поразительным самолюбованием практически не упоминают об этой битве, увлекаясь описанием восхождения Карла Мартелла к власти. Одо Аквитанский, по их мнению, был лишь врагом Карла, а не спасителем франков. Однако именно Одо победил арабов при Тулузе, убив в этом сражении правителя Аль-Андалуса и остановив продвижение арабов в Европу. Это было одно из самых жестоких (и самых неожиданных) поражений армии ислама. «Он изгнал сарацинов из Аквитании», – лаконично отмечают историки; между тем, сделав это, он сохранил культуру франков.¹³

Покойного правителя Аль-Андалуса сменил новоназначенный полководец аль-Гафики, и арабы временно отступили от франкских границ. Аль-Гафики провёл около восьми лет, правя Аль-Андалусом, прежде чем вновь отправил войска на северо-восток в 732 году.

И вновь Одо из Аквитании вышел навстречу арабским войскам. На этот раз он потерпел разгромное поражение в битве при реке Гаронне и был вынужден отступить в Аквитанию. Войска арабов пересекли реку, пройдя сначала в Бордо, затем в Пуатье. Согласно хронике Фредегара, арабы сжигали церкви и убивали население, проходя по городам.¹⁴

В отчаянии Одо отправил послание Карлу Мартеллу, предлагая присягнуть ему, если Карл придёт на помощь. Видимо, до того момента франки не осознавали масштаба арабской угрозы. Однако предыдущее десятилетие открыло им глаза, и Карл Мартелл сразу же отправился на юг, сделав Одо одним из своих командиров и дав ему власть над аквитанской частью армии.

Арабы под управлением Абдул-Рахмана аль-Гафики и франки во главе с Карлом Мартеллом встретились около Пуатье в октябре. Сражение с перерывами продолжалось около недели, без очевидного победителя.

Через несколько дней аль-Гафики был убит. После этого войска арабов начали отступать, и Карл Мартелл последовал за ними. Хроника Фредегара (который являлся сторонником Карла и противником Одо) утверждает, что Карл преследовал арабов, чтобы окончательно их уничтожить и развеять по ветру. Это было не совсем так. Арабы проиграли битву, но не были окончательно побеждены, и по пути обратно в Аль-Андалус почти беспрепятственно грабили и жгли города, пока Мартелл гонялся за ними.¹⁵

И все же битва при Пуатье в 732 году, которую франкские историки назвали Турской битвой, обернула вспять продвижение арабов. Мусульманская империя остановилась у границ Аквитании и больше не продвигалась в её сторону. Победа Карла Мартелла была тщательно спланирована. Однако его прозвище – «Молот», данное ему за то, что он как молот ударил по врагам, стерев их в порошок, было не вполне заслужено. Истинного триумфа заслуживал Одо из Аквитании, вынужденный присягнуть майордому – но тогдашние историки были придворными Карла Мартелла…

СРАВНИТЕЛЬНАЯ ХРОНОЛОГИЯ К ГЛАВЕ 45