Личный дневник мы относим к автобиографическому нарративу, «эго-тексты». Дневник мы рассматриваем как пространство «личностной свободы», в котором личность, находящаяся в сфере собственных переживаний «несвободы», стремится к выходу из подобной ситуации; посредством ведения дневника происходит внутренняя работа личности. И дневник мы понимаем как средство психологической саморегуляции автора.

Становление дневникового жанра. В настоящее время распространены исследования формирования, развития и функционирования системы личностных смыслов и особенностей самосознания, репрезентируемых в жизненных историях, автобиографических текстах, личных дневниках.

Традиции ведения личных дневников имеют глубокие исторические корни. Еще в античности люди делали подобные записи (широко известны, например, записи великих полководцев и правителей – Александра Македонского, Юлия Цезаря. Хотя они носили скорее более социально-публицистический оттенок – основной тематикой были государственные проблемы, военные дела, и в меньшей мере личностные и семейные. Кроме того, нет достоверных исторических сведений, что тексты великих правителей писались именно ими, а не людьми из ближнего круга от их имени. Также известна традиция повременных заметок, начиная с позднего Средневековья. Особое развитие личные дневники приобрели среди интеллигенции (писателей, художников, научных деятелей) в XIX–XX вв. (А. С. Пушкин, Н. А. Добролюбов, Н. Г. Чернышевский, Л. Н. Толстой, А. М. Горький, К. И. Чуковский и др.). Одним из самых известных женских дневников можно считать дневник Марии Башкирцевой – русской художницы, жившей в Париже. Также большое распространение получили дневники матерей, которые велись как неспециалистами (к примеру, являются дневники А. Павловой, В. А. Рыбниковой-Шиловой, Э. Стачинской) так и специалистами (к примеру, В. Ф. Шмидт, Н. А. Менчинской, В. С. Мухиной).

С развитием массовой письменности и усилием бытования разных форм нарративных текстов, в XX веке личные дневники стали популярны среди обычных подростков и юношей. В массовом бытовании личные дневниковые записи встречаются преимущественно среди девушек. Однако они реже становятся публичным достоянием, нежели дневники юношей. Среди опубликованных подростковых и юношеских дневников больше авторов мужчин, которые стали известными в культуре людьми.

Современные городские культурные формы бытования дневниковых текстов можно разделить на интимные (личные) и социальные (публичные). Ведение личных дневников первого типа не предполагает обмен ими или совместное прочитывание записей, но дает возможность для снятия эмоционального напряжения, для рефлексии на собственные переживания и значимые события. Тексты личных дневников второго типа, ориентированы на публичность и запланированное прочтение другими людьми (так, в настоящее время популярны «Живые Журналы», блоги, предполагающие не просто ведение виртуального дневника, но и взаимообмен сообщениями на темы, отображаемые автором в нем).

В контексте культурно-исторической психологии (Л. С. Выготский, А. Р. Лурия, А. Н. Леонтьев) личный дневник, пожалуй, более всего подходит на роль «вместилища для личности». В дневниковом жанре личностные смыслы, «значения – для меня» (А. Н. Леонтьев), преобладают над «безличностными», «значениями – для всех». Ведение дневников обычно начинается в подростковом возрасте. «Ведение дневника – это и литературное творчество, и психологические средства развития самосознания. Именно в подростковый период такой вид творческой деятельности, как рисование, отступает на задний план, и вперед выступает литературное творчество, словесное. Только на очень высокой ступени овладения речью, развития внутреннего мира личности, наличия способности к рефлексии для человека становится доступным этот вид творчества».

Дневник – специфическая автокоммуникация, имеющая целью вынесение в текстовые формы диалога автора с самим собой, который строится по законам, близким к законам внутренней речи. Можно говорить о том, что личный дневник – не просто способ самовыражения личности, но и средство для ее развития. Дневник – это своего рода «репрезентация» внутренней речи, в результате чего можно наблюдать, каким образом отображается мотивационный «потаенный план сознания», «полифония сознания», о которой говорил М. М. Бахтин. Посредством внутреннего диалога, репрезентируемого в текстах личных дневников, человек не только может актуализировать значимую для себя информацию, но активно анализировать и реорганизовывать когнитивный материал, что может способствовать более глубокому самопониманию (развитию рефлексивного самосознания личности). Внутренний диалог обеспечивает целостное чувство «Я»; а одним из аспектов «Я» выступают представления личности о собственных атрибутах и собственной жизни во всем ее многообразии. Р. Харре говорит о том, что такие представления формируются и проявляются через истории, создаваемые человеком о самом себе, о событиях и сценах, участником которых он был, свидетелем которых становился или же которые были им оценены как субъективно значимые. Формирование идентичности личности базируется на ее способности участвовать в диалоге и создавать структурированные и согласованные нарративы, к которым относятся и изучаемые нами личные дневники. Конструирование нарратива способствует репрезентации самосознания, являясь своеобразным механизмом идентификации – обособления и самоосмысления (рефлексии), а также дает личности нарратора (повествователя) возможность самореализации и, зачастую, самопрезентации, и «может выступать в качестве фундаментального компонента социального взаимодействия, соединяющего субъекта с культурой и с другими людьми».

В нашем исследовании личный (интимный) дневник рассматривается как разновидность существования нарративного текста, в котором отображаются значимые события жизни, выделенные автором по смыслу и переживаниям из потока повседневности своей жизни, организующие и репрезентирующие рефлексию автора на себя и на других.

Для личностного развития интимный дневник может выступать в двух основных значениях: 1 – как средство репрезентации самосознания (посредством ведения интимного дневника автор может репрезентировать в знаковой форме свой внутренний мир); 2 – как средство организации и регуляции самосознания (дневник выступает как средство организации рефлексии, в качестве эмоциональной саморегуляции, для фиксации значимых жизненных событий, для отображения и регуляции социальной позиции автора, способа проработки значимых проблем возраста и др.).

Дневниковые записи – информативный и богатый материал для исследования личности; он позволяет более многогранно и глубоко проанализировать и понять всю субъективную проблематику возраста; особенности межличностных отношений с родителями, сверстниками, противоположным полом; понять и разобраться, каково ее отношение к себе, каково миро– и самовосприятие и отношение; какие различия и сходства характерны для отроков и юношей; имеются ли затруднения на данном возрастном этапе и каковы их возможные способы разрешения.

Мы попытаемся понять не просто особенности мировоззрения и мироощущения личности, репрезентируемые в дневниковых текстах, но и каково ее самовосприятие и самоопределение, особенности внутренней позиции, отраженные в личном дневнике. В нашей работе мы делаем акцент на выявлении динамики репрезентации структуры самосознания личности с подросткового по юношеский возраст посредством ведения интимного дневника.

Значимой особенностью подросткового возраста, на который обычно приходится начало ведения личного дневника, является половое созревание. Это определяет подростковый возраст как критический или переломный в жизни человека. Фактор полового созревания нарушает прежнее устойчивое равновесие, сложившееся в эпоху первого школьного возраста. В связи с этим открывается целый мир внутренних переживаний, побуждений, влечений; внутренняя жизнь постоянно усложняется; отношения с окружающими становятся более сложными, впечатления из внешнего мира подвергаются более глубокой переработке (развивается рефлексия). Еще одной характерной особенностью в отрочестве (но часто потом и в юности) является повышенная эмоциональность, чувственная возбудимость – эмоция или возбудимость возникает, когда нарушается равновесие со средой.

И именно слово позволяет легче передавать сложные отношения, особенно внутреннего характера. По отношению же к внешней действительности слово лучше передает движение, динамику, сложность событий.

По мнению аналитика детской речи В. П. Вахтерова, чем богаче жизненный опыт ребенка, тем чаще он возвращается к пережитому, а на долю настоящего и будущего приходится меньше словесных выражений. Активность же речи подростка является отражением активности этого возраста.

Дневник, в какой-то мере, может иметь вид как форма выражения детского литературного творчества. Отмечается, что литературное творчество в детском возрасте в первую очередь необходимо для саморазвития и самостановления личности. Этот вид творчества может возникать как самопроизвольно – из внутренних побуждений подростка – так и может стимулироваться взрослыми; все его проявления – индивидуальны и субъективны, зависят от особенностей ребенка, его мировоззрения и уровня развития.

Смысл и значение детского литературного творчества, как считал Л. С. Выготский, заключаются в том, что оно углубляет, расширяет, очищает эмоциональную жизнь ребенка, впервые пробуждающуюся и сформировывающуюся; а также позволяет ему, упражняя свои творческие навыки, овладеть человеческой речью – орудием формирования и передачи человеческой мысли, чувств и внутреннего мира.

Автобиографический нарратив как культурная форма личностной рефлексии. Культурная традиция описывать события своей жизни и связанные с ними переживания относительно свежа. Принято полагать, что момент ее возникновения определился «Исповедью» Августина Аврелия, то есть в 397 году нашей эры, на закате античности. Именно этот труд рассматривается в качестве прототипа самоописания, передающего внутренний опыт автора и его образы себя через жизненные события.

М. Дессуар, немецкий психолог, философ и эстетик XIX–XX вв. писал о том, что еще в древности люди предпринимали попытки уловить свою особенность, свою сущность, познать самих себя посредством поучительных размышлений не только о природе и своем месте в окружающем мире, но также – о самом себе, о своей уникальности и неповторимости. Наибольшее значение такие попытки приобрели к концу древних веков, поскольку именно тогда они стали получать распространение в форме автобиографий, монологов, лирики, романов. Все данные произведения объединяло «стремление индивидуума к самопознанию». Описанная им литература основывается на общих представлениях, рассуждениях касательно закономерностей развития души в желаемом и ожидаемом для самого автора направлении. М. Дессуар говорит о том, что подобные авторы своей основной целью при создании разного рода автобиографических текстов ставили стремление к обеспечению за собой вечности.

В христианстве на первый план начинает выступать мысль, согласно которой душевный самоанализ представляет собой богоугодное дело, поскольку оно тесно связано с добродетелью смирения и приводит к покаянию («Исповедь» Августина), а божественная благодать достигается только через внутреннее самовоспитание, которое в том числе опосредует порождение, конструирование автобиографических записей.

В 1720 г. де-ла-Мот Гюон написал труд, который назвал «Автобиография», в которой отобразил особенности собственной душевной жизни, пути достижения прекращения внутриличностной борьбы человека с грехом через умерщвление индивидуальной силы и посредством погружения в божественный блаженный покой.

Личный дневник – одна из разновидностей автобиографического текста. Под автобиографией можно понимать форму описания жизни человека, где главным героем является сам автор. Автобиография обычно пишется от первого лица и охватывает большую (или самую важную) часть его жизни.

Автобиографическая установка, если ее рассматривать в исторической перспективе, гораздо боле характерна для Нового времени. Автобиография – это не просто самоанализ, ей требуется определенная повествовательная форма.

С началом XX в. автобиография вступает в наиболее бурный период своего развития. Новые открытия в области психологии заставляли задуматься о бессознательных механизмах человеческой деятельности.

Если рассматривать автобиографический жанр с литературной точки зрения, в нем можно выделить ряд составляющих. Автобиографии различаются, во-первых, по соотношению физических и «ментальных» событий – по тому, сколько места отводится, с одной стороны, поступкам, наблюдениям и окружению автора, а с другой – его смыслам и переживаниям. Во-вторых, автобиографии различаются по разнообразию и широте затронутых в ней проблем, что, в свою очередь, зависит от возможностей и жизненного опыта автора, от характера его интереса и кругозора. В-третьих, имеются еще различия морального свойства, частично обусловленные некоторыми дополнительными фактами: «активностью» и надежностью памяти автобиографа, его честностью и объективностью, откровенностью, с которой он рассказывает о себе или вносит те или иные оценки. Наконец, автобиографии различаются по своим художественным достоинствам – по тому умению, с которым автор отбирает самое важное, организует материал, оценивает взаимосвязи причин и следствий и выявляет единый план за многообразием жизненных явлений.

Цель автобиографии – представить жизнь (или какую-то ее часть) как некое целое, когда описываемые события отделены от настоящего временным промежутком, и автор может отнестись более или менее беспристрастно. А сами события успели приобрести какую-то осмысленность. Но автобиография отличается от дневника, в котором чаще всего события фиксируются день за днем (возможно – гораздо реже); отличается она и от воспоминаний, поскольку представляет личную историю автора.

Под автобиографией можно понимать форму описания жизни человека, где главным героем является сам автор. Автобиография обычно пишется от первого лица и охватывает большую (или самую важную) часть его жизни.

Личность как единый и целостный феномен в контексте жизненного пути в мире репрезентируется и структурируется в событийных рядах с помощью автобиографического нарратива – системы автобиографических воспоминаний, закрепленных в устойчивых речевых формах или письменных текстах, выступающих средством саморепрезентации человека и представляющих собой осмысленные биографические истории его жизненных переживаний.

А. В. Брушлинский говорил о том, что для каждого человека наиважнейшим качеством является субъектность, благодаря чему он может выступать творцом собственной истории, может быть инициатором практической деятельности и осуществлять ее, может быть активным деятелем в общении, в познании, в созерцании, а также во всех иных видах активности, свойственной человеку, включающей в себя и творческую, и нравственную.

В. И. Слободчиков рассматривает субъектность как основное образование человеческой субъективности, являющееся центральной категорией психологии человека. Субъектность – это все многообразие психологических способностей и механизмов человека, которые отображаются в его разуме, чувствах, воле, побуждениях, эмоциях, характере.

«На уровне отдельного субъекта жизнь как единый, целостный и уникальный феномен конституируется как автобиографический нарратив, в котором уже произошедшие события жизни связываются в упорядоченную последовательность при помощи сюжетов». Осмысление отрезков жизненного пути возможно лишь тогда, когда они уже прожиты и осмыслены, то есть отрефлексированы в текстовых выражениях с определением в них смысла. Осмысление собственного жизненного пути так или иначе связано с соотнесением себя, своей жизни с культурной нормой, эталоном, идеалом, прототипом и т. п. Осмысление себя и своего жизненного пути в нарративе – это «встраивание» единичного субъекта в систему существующих на данном этапе взаимоотношений в системе «человек – мир».

Ключевая единица анализа автобиографического нарратива – событие, то есть отрефлексированное, сохранившееся в памяти и наделенное «насыщенным описанием» (Г. Райл и К. Гирц) действие или случай, имеющий социально значимый характер. В самом понятие событие заложен ключевой его смысл – совместное бытие. Любое событие имеет пространственную и временную организацию в жизни субъекта. Большая часть событий имеет социально-нормативный характер (родился, пошел в школу, поступил в университет, начал работать, женился и т. п.), однако те жизненные ситуации, которые выпадают за нормативные также становятся значимыми по принципу особенности.

В любом случае человек, находящийся в определенных социокультурных условиях, для осмысления собственной жизни пользуется теми культурными средствами осмысления собственной жизни, которые существуют в данной культуре и которые он присвоил. Нарративные тексты имеют свои правила построения выстраивания. Они специфичны для каждого конкретного культурно определенного жанра нарративного текста и имеют социальные и культурные особенности. При этом существует ряд общих закономерностей построения нарративных текстов. К таким закономерностям немецкий социолог Ф. Шюце относит следующие правила или требования, позволяющие рассказчику сделать свое повествование связным и понятным для слушателя: 1 – целостность и законченность; 2 – сгущение; 3 – детализация. Данные правила являются имплицитными, заложенные в самих культурных формах порождения нарратива. Рассказчик может не отдавать себе отчет, что он действует в соответствии с данными правилами. Также внутренний порядок рассказа является относительно автономным, то есть его структура не сводима к обстоятельствам, в которых он продуцируется.

В автобиографическом нарративе события жизни связываются в упорядоченную последовательность при помощи сюжета. Культурные традиции, закрепленные в конкретных локальных социальных общностях, к которым принадлежит человек, предоставляют ему определенный запас сюжетов для организации осмысления и описания событий собственной жизни в контексте автобиографической, родовой или общечеловеческой истории.

Ю. М. Лотман рассматривал сюжет как мощное средство осмысления жизни: «Создавая сюжетные тексты, человек научился различать сюжеты в жизни и, таким образом, истолковывать себе эту жизнь». Посредством рассказывания истории своей жизни, выстраиваемой в сюжетах событий, человек конструирует себя в качестве части мира.

Обобщая проанализированные современные подходы к исследованию личности через нарративные тексты, А. С. Обухов выделил базовые принципы построения исследования с использованием анализа нарративных текстов в исследовании личности в русле социокультурной психологии: 1 – принцип сравнительного анализа; 2 – учет социокультурного и исторического контекста порождения текста; 3 – учет социального и культурного статуса автора нарратива; 4 – учет жанра и культурно устойчивых форм порождения нарративного текста и построения повествовательного сюжета; 5 – применение структурного и функционального анализа в интерпретации текстов.

Таким образом, привлечение нарративных текстов для исследования личности в контексте исторических и социокультурных условий – перспективное направления развития современного гуманитарного знания, раскрывающие природу сложных феноменов проявления природы человека в этом мире.

Особенности личного дневника как автобиографического нарратива. Дневник представляет собой разновидность существования нарративного текста, отражающего автобиографические события автора дневника и рефлексии на себя и на других. «Нарратив» (от англ. и франц. narrative – «рассказ», «повествование») – исторически и культурно обоснованная интерпретация какого-нибудь аспекта мира с позиции некоторой человеческой личности (автора). В литературе нарратив – это линейное, последовательное изложение фактов и событий, описанных в произведении (так, как оно было написано автором). Можно говорить о том, что нарратив представляет собой набор неких рассказов, историй, в которых отражается опыт написавшего их человека.

В 1970–1980-х годах группа ведущих американских ученых (Дж. С. Брунер, Т. Р. Сарбин, Б. Шейфер) обратилась к изучению нарратива как организующего принципа человеческой жизни. Они считали, что повествовательная форма – и устная, и письменная – составляет психологическую, лингвистическую, культурологическую и философскую основу стремлений людей прийти к соглашению с природой и условиями существования, что в свою очередь стало исходной точкой интереса к нарративу (повествующей истории). Каждая известная нам культура была культурой, накапливающей и передающей собственные опыт и системы смыслов посредством повествований, запечатлевая их в мифах, легендах, сказках, эпосе, драмах и трагедиях, романах, историях, рассказах, воплощая в шутках, анекдотах, мемориальных речах, извинениях, объяснениях и т. д. Во многом такой акцент был сделан благодаря развитию социальной мысли в Европе (работы Р. Барта, П. Рикера).

Можно говорить о том, что автобиографический нарратив является специфической формой дискурса. Дискурс – это текст, связанный с совокупностью социальных, культурных, психологических факторов, взятый в событийном аспекте; то есть это речь, рассматриваемая как целенаправленное социальное действие, как компонент, участвующий во взаимодействии людей и в их когнитивных процессах. Следовательно, автобиографический нарратив является основным компонентом социального взаимодействия, выполняющим функции создания и передачи социального знания, а также самопрезентации его авторов.

Под нарративными текстами понимается любое повествование, имеющее нарратора (рассказчика, «повествующего деятеля»). В нашей работе под нарративными текстами понимаются все виды автобиографических текстов, к которым относятся и исследуемые нами личные (интимные) дневники. Личные дневники – одна из форм нарративных эго-текстов. Различных форм нарративных эго-текстов много: мемуары, автобиографические воспоминания, дневниковые записи, письма и др. Личные дневниковые записи – одна из наиболее распространенных форм бытования нарративных эго-текстов, особенно актуальная на этапах отрочества и юности.

Интерес к индивидуальным самоописаниям жизненного пути рождает и способы их психологического исследования, разнообразные модели интерпретации. Одной из быстро развивающихся современных тенденций в анализе автобиографического опыта является использование нарративного подхода, при котором жизненный путь каждой личности воспринимается как осмысленное целое, существующее для других в форме завершенной (или рассказанной как завершенной) истории, текста/рассказа/легенды о себе, индивидуальной «мифологии». Сущность этого подхода заключается «в признании за культурными артефактами статуса повествовательных структур, понимании их как завершенных организованных текстов разных уровней и содержания». Его сторонники предлагают считать нарратив универсальной характеристикой любой культуры, поскольку все культуры аккумулируют и транслируют собственные опыт и системы смыслов и ценностей посредством текстов – повествований. Все культуры имеют «излюбленный» (канонический) набор этих текстов, подлежащий обязательному транслированию от поколения к поколению и в своих фрагментах присутствующий в любых дискурсах и коммуникациях.

Нарратизации подвергаются как автобиография в целом, так и ее отдельные части, в первую очередь те, которые осмысляются как ключевые, смыслообразующие. Единицей построения автобиографического нарратива принято считать событие, под которым мы предлагаем понимать отрефлексированное, сохранившееся в памяти и наделенное «насыщенным описанием» (Г. Райл и К. Гирц) действие или случай, которые совершались, происходили или созерцались как происходящие на определенном отрезке пространства и времени жизни субъекта, в особенности если с ними было связано что-то важное для него. Отметим, что, по нашему мнению, событие далеко не всегда совпадает с нормативным жизненным фактом (родился, пошел в школу, поступил в университет, служил в армии, женился и т. п.) – это может быть и сугубо субъективно отобранный фрагмент жизни, наполненный особым бытийным смыслом для данного человека.

Исследования феномена автобиографического нарратива показали, что, во-первых, каждый человек в повседневной жизни обладает интуитивной компетентностью относительно правил построения рассказа, неважно, касается он какого-то конкретного случая или целой жизни. Такого рода компетентность дает рассказчику гарантию, что его повествования будут приемлемы в соответствующем социальном контексте и понятны потенциальному слушателю. Во-вторых, рассказчик воспроизводит историю о событиях своей жизни так, как эти события были им пережиты, то есть жизненный опыт отображается исходя из той релевантности, какую он имеет для самого повествующего. Следовательно, можно говорить о гомологии структуры рассказа, структуре жизненного опыта человека.

В 1980–1990-х гг. в социальной психологии и в персонологии все чаще стали прибегать к нарративному анализу. К примеру, М. Росс и Р. Ньюби-Кларк раскрыли реконструктивный характер автобиографической памяти, выявленный ими через анализ нарративных текстов. Когда человек пытается точно воспроизвести в автобиографическом тексте свой прошлый опыт, он может ошибаться из-за имплицитных теорий, которые искажают процессы памяти. В зависимости от сферы деятельности изменяются и имплицитные теории, поэтому у людей наблюдаются разные автобиографические искажения в различных сферах.

В личностном функционировании и клиническом изменении анализом нарративных процессов занимались А. Сингер и П. Саловей. Авторы выделяют «самоопределяющие воспоминания», которые играют важную роль при отражении устойчивых мотивов и целей личности. Такими воспоминаниями они считают самые яркие, эмоционально окрашенные из них. Исследователи особенно значимой считают способность человека осознавать то, как определенные воспоминания влияют на его личностное функционирование.

Исследованием нарратива как автобиографии, жизненной истории и неотделимой от этого автобиографической памяти в личностном функционировании занимается представитель нарративного подхода Д. Макадамс. Одним из обязательных условий изучения личностного функционирования является нарративный уровень историй, которые человек порождает для достижения и последующего поддержания стабильного чувства идентичности. Автор предлагает модель идентичности, основанную на «жизненной истории». По Д. Макадамсу, жизненная история представляет собой социокультурно обусловленный нарратив, который является частью «Я-концепции». Модель каждой жизненной истории – модель идентичности, потому что личная история каждого человека придает смысл его опыту и играет важную роль для определения его «Я». Отдельные жизненные истории интегрируют разнообразные моменты, происшествия, действия, ситуации из жизни нарратора в единый согласованный паттерн. Именно такая согласованность и структурированность жизненной истории делает ее отдельные события наиболее наполненными смыслом.

Жизненные истории отличаются друг от друга по ряду характеристик, выделенных Д. Макадамсом:

1. по тону – оптимистична или пессимистична история в целом;

2. по использованным в ней образам – во всех историях наличествуют образы (идеальные варианты «Я»), существующие как персонажи в конструируемом нарративе;

3. по основанным на целях темам – автором выделяется тема «обязательства», характерная для всех жизненных историй и рассматривается связь всех тем с генеративным (продуктивным) образом жизни нарратора; некоторые авторы смысл написания жизненных историй видят только в том, что создание таких историй «увековечит» их в памяти потомков, наследников, друзей (они создают некий продукт – дневник – который их переживет); генеративность – стремление заботиться о людях, вещах, судьба которых связана с жизнью будущих поколений; тема обязательства проявляется в основном в уверенности человека в том, что он должен помогать другим, потому что они не так удачливы и нуждаются в помощи и в поддержке, и он должен помогать этим людям во благо человечества;

4. по нравственной позиции.

Для личностного функционирования, для отражения полной и уникальной психической жизни человека большую роль играет внутренний диалог. Человек разговаривает сам с собой, размышляя о разных вещах, вспоминая прошедшее, прогнозируя будущее и анализируя настоящее. При этом он может выступать в качестве оппонента на собственные мысли и высказывания, может рассматривать ситуацию «со стороны» (что может способствовать развитию рефлексии), являясь полноправным участником процесса коммуникации.

Г. Херманс исследует внутренний диалог, основываясь на идеях М. М. Бахтина, который отмечал, что писатель (автор) не всегда ведет повествование от одного лица, что литературное произведение может быть полифоничным. При этом нарратор может говорить от разных лиц, голосами различных персонажей, представленных в дневниковых текстах и занимающих свои определенные позиции в общем диалоге. Г. Херманс, развивая эту мысль, рассматривает «Я» как «динамическое множество сравнительно автономных позиций в образном пространстве». Во внутреннем диалоге человек занимает определенную позицию, отстаивает свою точку зрения, а также точки зрения других воображаемых действующих лиц. Так, «психическая жизнь наполнена разными голосами, каждый из которых уточняет некую уникальную историю о каком-то переживании или событии».

В исследуемых нами текстах личных дневников современных девушек внутренний диалог репрезентирован в знаковой форме (в текстах личных дневников). При этом автор ведет диалог с дневником как с равным себе участником общения; автор ведет диалог с самим собой, обращаясь, зачастую, при этом к себе по имени; автор, ведущий диалог с кем бы то ни было посредством дневниковых записей. Также у наших авторов наблюдается тенденция смены монологичности (повествования от одного лица) на диалогичность (полифоничность) при переходе с подросткового на юношеский возраст.

Посредством внутреннего диалога, репрезентируемого в текстах личных дневников, человек не только может актуализировать значимую для себя информацию, но активно анализировать и реорганизовывать когнитивный материал, что может способствовать более глубокому самопониманию (развитию рефлексивного самосознания личности). Внутренний диалог обеспечивает целостное чувство «Я», поскольку один из аспектов «Я» – представления о собственной жизни во всем ее многообразии. Р. Харре говорит о том, что такие представления формируются и проявляются через истории, создаваемые человеком о самом себе, о событиях и сценах, участником которых он был, свидетелем которых становился или же которые были им оценены как субъективно значимые. Формирование идентичности личности базируется на ее способности участвовать в диалоге и создавать структурированные и согласованные нарративы, к которым относятся и изучаемые нами личные дневники.

В последнее время все возрастающее внимание психологии уделяется нарративным процессам. Д. Полкингхорн, к примеру, предлагает основываться на нарративном анализе при разнообразных исследованиях личности и ее жизнедеятельности. Он считает, что человек живет в «пространстве значений», где они не просто действуют определенным образом в разных ситуациях, но и анализируют свои действия при этом, используя нарративное мышление для придания смысла собственному опыту. Автор предлагает два варианта того, как можно понимать нарратив: любое устное или письменное повествование (в нашей работе – личный дневник) или в узком смысле – структурирование опыта (схема организации личного опыта автора).

Большинство ученых, занимающихся изучением проблемы нарратива, считают, что автобиографический нарратив, к которому принадлежат исследуемые нами личные дневники, обязательно должен обладать определенными характеристиками: смысловые начало и конец; описываемое действие должно разворачиваться в определенной обстановке (квартира, двор, класс); в повествовании должен быть хотя бы один персонаж (человек-деятель), у которого есть определенные намерения, цели, желания, эмоции, мысли (к примеру, как разрешить затруднительную ситуацию, как добиться желаемого). Дж. Брунер считал, что критерием отбора описываемых в каждой истории событий является изначальная цель (желаемое состояние). Обычно события, описываемые в нарративе расположены в определенном порядке. В личных дневниках спонтанного ведения современных девушек, которые являются материалом нашего исследования, такой порядок в большинстве случаев задан календарно – истории, фиксируемые в дневниках, четко следуют датам. При этом необязательно записи делаются каждый день, но дни, месяцы и года, обозначающие время записи, идут в хронологическом порядке. У каждого нарратива есть рассказчик (автор, повествователь, нарратор), а также в некоторых типах автобиографических нарративов присутствует и аудитория (воображаемая или реальная). Наличие аудитории вообще в исследуемых нами дневниковых текстах не предусмотрено и не выявлено, поскольку такие личные (интимные) дневники не пишутся с целью дальнейшего опубликования и не претендуют на «социальность». Но встречаются дневники, которые заранее ориентированы на публичность: чаще всего к ним относятся записи известных людей (писатели, люди искусства и т. д.) или же автор не является сам человеком широко известным публике, но пишет свой личный дневник, который будет исполнять «наставническую» функцию – для поучения и наставничества потомкам. Касательно аудитории, с расчетом на которую пишутся некоторые автобиографические нарративы, стоит сказать, что в интимных дневниках спонтанного ведения встречаются тексты, написанные определенному адресату. Чаще всего в изучаемых нами записях таким адресатом выступает сам нарратор (при этом наличествует диалог с самим собой, иногда даже автор может выступать сразу за нескольких участников общения). Также нами выявлены дневниковые записи, где такой воображаемой аудиторией являются неопределенные третьи лица или же какие-то определенные персонажи (периодически встречающиеся на протяжении всего текста интимного дневника).

Рассказываемая история может быть репрезентирована не только как описание (обстановки, особенностей персонажей, эмоций, мыслей, чувств и т. д.), но и как перформатив (от латинского глагола perficio – «совершать», «заканчивать») – представлять собой определенные действия. В личных дневниках наших авторов преобладает описательная репрезентация, что может быть опосредовано тендерным фактором. В тендерной психологии распространена точка зрения, что девушки обладают сильно развитой эмоциональной сферой. Возможно, поэтому в их нарративах большинство записей описывают эмоциональные особенности авторов, их переживания и чувства. И в меньшей степени репрезентированы определенные действия и проанализированы поступки или их самих, или других персонажей. Дж. Брунер считает, что все нарративные тексты имеют «двойной ландшафт»: «ландшафт действия» включает в себя действующих лиц, второстепенных персонажей, цели, обстановку и т. п. и «ландшафт сознания» (мысли, чувства, переживания, эмоции и т. п.). Эти оба ландшафта присутствуют в нарративном тексте одновременно, но «психическая реальность доминирует в нарративе».

Целый пласт идей, посвященных нарративному подходу в психологии, разработан в рамках социального конструкционизма, чьи теории и научные подходы к рассмотрению особенностей нарратива, предоставляют некоторые точки, на которые мы можем опираться в нашем исследовании личных (интимных) дневников спонтанного типа, поскольку они относятся к автобиографическим нарративам.

Одна из идей социального конструкционизма заключается в том, что реальность – это продукт социального конструирования. Весь социальный порядок – законы, традиции, устои, привычки, верования, все, что является для людей реальным, – это продукт социального конструирования. Особое внимание при этом уделяется тому, как люди взаимодействуют друг с другом, чтобы конструировать и поддерживать в сохранности ту реальность, которую они считают истинной. Касательно автобиографического нарратива, можно говорить о том, что рассказчик посредством ведения личного дневника конструирует свою собственную реальность в знаковой форме. Данная реальность может репрезентировать особенности привычек, взглядов, точек зрения не только самого автора, но и других персонажей его истории. Такая реальность будет истинной и будет фокусировать внимание на особенностях взаимодействия самого нарратора с различными персонажами, а также отношения последних между собой. При этом автор имеет возможность конструировать и реорганизовывать ее по своему усмотрению, в зависимости от собственных желаний, целей и возможностей.

Следующей содержательной идеей социального конструкционизма является то, что конструирование реальности происходит через язык. Социальный мир конструируется посредством символических систем, центральной из которых является язык. Согласно К. Гергену, «язык – по сути, взаимодействие. Любое знание представлено в лингвистических построениях, а поэтому знания – не когнитивные образования каждого человека, а то, что люди создают совместно». Центральное место в конструктивистских теориях занимает понятие дискурса (социального текста, продукта взаимодействия индивидов, групп, обществ).

Касательно текстов личных дневников наших авторов, надо сказать, что записи в них также представляют своего рода дискурс. В социогуманитарном смысле под дискурсом понимается социально обусловленная организация системы речи, а также определенные принципы, в соответствии с которыми реальность классифицируется и репрезентируется (представляется) в те или иные периоды времени. В интимных дневниках спонтанного ведения сам автор определяет особенности дискурса, который предстает как результат общения, взаимодействия самого нарратора с кем-то или же других людей, которые в дневнике репрезентированы в качестве персонажей. Система речи и ее особенности также специфичны для текста каждого дневника: дискурс ведется с применением самых разнообразных оборотов речи, обусловленных личностными особенностями рассказчика.

В теории постмодернизма считается, что субъект может существовать только в языке (он не существует до дискурса или вне его). Сам субъект (нарратор) может конструировать свое «Я» только, если включен в дискурс. Сознание имеет языковую природу, считается нестабильным и динамическим образованием, оно может изменяться в зависимости от языкового контекста в котором оказывается, и обязательно принимается участие в его конструировании. Так, каждый текст личного дневника позволяет его автору конструировать свое «Я» через связность и целостность репрезентируемой информации. Автор сам задает жизненную ситуацию, может менять свой стиль ролевого поведения, также у рассказчика есть возможность «пере-решения» ситуации: если какое-то событие в жизни является для нарратора неразрешенным, вызывает негативные переживания или психоэмоциональное напряжение, он может попытаться разрешить эту ситуацию через создание определенных записей в дневнике, где он выходит «победителем» из затруднения, изменяя, к примеру, свою стратегию поведения. Это может способствовать саморегуляции автора, сохранению целостности личности и ее дальнейшему становлению, а также развитию рефлексивного самосознания.

В социальном конструкционизме развита идея о том, что через нарративы конструируется и поддерживается идентичность личности. Исходя из того, что реальности создаются в языке, то передаются они дальше именно в устных или письменных историях. Именно при помощи повествования субъект может конструировать собственное «Я» и поддерживать свою целостность.

Ф. Джеймсон, американский литературовед, считает, что нарративные тексты являются особой эпистемологической формой, которая организует способы восприятия реальности: все, что субъект воспринимает можно осмыслить только через повествование. Так, написание личного дневника позволяет человеку структурировать окружающую действительность, привести ее в гармонию со своим «Я». После этого реальность доступна субъекту только в виде историй. В текстах личного дневника автор не просто может фиксировать все происходящее, значимое для себя, но, что особенно важно, он способен это отрефлексировать, реконструировать, структурировать, убирать что-то лишнее и даже добавлять что-то существенное, в результате чего у него конструируется субъективная картина мира и соответствующие ей мироощущение и миропонимание.

Важным для изучения автобиографических нарративов является понимание нарративных модусов Дж. Брунера, американского психолога, способствовавшего развитию когнитивной психологии и когнитивной теории обучения, к идеям которого мы обращались ранее в данной работе. Ученый считал нарратив настолько значимым для психической жизни личности, что выделил два модуса самоосмысления и самопонимания субъекта: нарративный и научный. Конкретизируя его положения, надо сказать, что он предложил разделять мышление человека на нарративное и парадигматическое (логически-научное). При этом парадигматический вид мышления (или научный модус) основан на логической аргументации и на абстрагировании конкретного опыта личности от жизненной ситуации (на общении), а при нарративном мышлении основу составляет «жизненность», а не «истинность». Нарративный модус служит для осмысления личного уникального опыта субъекта. Нарратор старается сделать свой рассказ о каком-то определенном событии согласованным, структурировать его, сопоставив и упорядочив все отдельные поступки, составляющие его. Поэтому само повествование рассматривается как своеобразный способ мышления, который качественно отличается от логического. Дж. Брунер отмечает, что посредством нарративных процессов человек осмысливает свое «Я». Специфика нарративного модуса самоосмысления заключается в том, что репрезентация своего уникального опыта позволяет субъекту осмыслить и, зачастую, попытаться переструктурировать его в более широком контексте, поскольку «форма нарратива, выработанная в культуре, уже сама по себе предполагает исторически опосредованный опыт межличностных отношений».

В психологии существует «жанровая» типология нарративов личности, разработанная и предложенная К. Мюрреем. Автор основывался на классификации литературоведа Н. Фрая и разделил все нарративы на «комедию», «романс», «трагедию» и «иронию». Каждый из этих видов имеет свои особенности, закономерности построения и сюжетную специфику, которые находят свое отражение и в текстах личных дневников наших авторов: все записи в них можно отнести к одному из этих видов. При этом личные дневники одного автора могут представлять собой сочетание сразу нескольких типов. В подростковых записях большинства наших авторов превалирует жанр «иронии», но в качестве дополнения к «трагедии» (которая зачастую вызвана особенностями взаимодействия с противоположным полом). В юношеских дневниковых текстах большинство ситуаций рассматривается через призму «комедии», поскольку авторы на данном возрастном этапе стараются относиться к происходящему с ними и анализировать его с определенной долей оптимизма и самоиронии.

К. Мюррей считает, что нарратив направлен не на точное воспроизведение реального положения дел, а на то, чтобы структурировать индивидуальный опыт «с помощью социально устоявшихся схем объяснения».

Американский ученый, один из основоположников нарративной психологии Т. Сарбин, отметил, что «индивиду свойственно придавать смысл несвязанным между собой явлениям с помощью «наложения» на них нарративной структуры». Ученый полагает, что нарратив является способом организации индивидуального опыта личности посредством соединения реальных фактов из жизни нарратора и его вымысла. Написание личного дневника позволяет автору не просто зафиксировать определенные поступки (свои или значимых других), но и дать им объяснение (или реальное, или же выдуманное), а также определить взаимозависимость жизненных событий, которые он репрезентирует в своем дневнике.

Во многом похожее определение нарративного текста предлагает Дж. Принс. Он считает, что нарратив это представление нескольких событий (реальных или вымышленных), но в строгой временной последовательности. Автор говорит, что нарратив способствует организации психологического времени личности (его переживанию и структурированию), поскольку все события, репрезентируемые в интимном дневнике, контролируются понятием времени и происходят в жизни автора в строгой последовательности, в которой выстраиваются и в тексте. Также при этом зачастую автор повествует о тех последствиях, которые одни действия имели для других.

Данные рассмотренные нами теории послужили предтечами для формирования самостоятельного направления в рамках социального конструкционизма, который в фокус своих исследований поставил особенности и закономерности построения нарративов (жизненных историй, рассказываемых субъектом).

В нарративном подходе существует представление о формальной структуре любого повествовательного текста (в том числе и автобиографического, к которому принадлежат изучаемые нами личные дневники спонтанного ведения): целостность (как правило, у нарратива есть начало, середина и конец), логика и последовательность изложения информации. Выделяют три основные особенности нарративного текста: отражение в нарративе значимых жизненных событий; временная направленность; конструирование нарратива в ситуации взаимодействия. Можно сказать, что нарратив это – повествование субъекта об актуальных для него жизненных событиях, имеющее временную последовательную организацию и осуществляемое в процессе межличностного взаимодействия.

Основываясь на постулатах нарративной психологии, можно сделать вывод о том, что автобиографические нарративы в общем, а личные дневники – в частности, способствуют развитию рефлексивного самосознания личности, поскольку помогают человеку осмыслить не только окружающий мир во всем его многообразии, но и самого себя (а при этом основными механизмами выступает рефлексия и идентификация – обособление). Такое осмысление происходит в результате структурирования и упорядочивания всех значимых жизненных фактов в форме отдельных историй или же, как в нашем исследовании, – в виде личных дневников, жизненные истории в которых представлены в многообразии и связаны между собой каузальными зависимостями и выстроены в определенной временной последовательности на протяжении всего дневника.

Конструирование автобиографического нарратива способствует репрезентации самосознания, являясь своеобразным механизмом идентификации – обособления и самоосмысления (рефлексии), а также дает личности автора возможность самореализации и, зачастую, самопрезентации, и «может выступать в качестве фундаментального компонента социального взаимодействия, соединяющего субъекта с культурой и с другими людьми».

В процессе конструирования нарративных текстов, как правило, участвуют образ «идеального "Я"» и образ «реального "Я"» рассказчика. Желаемый образ (идеальный) характеризуется теми особенностями личности, которыми автор наделяет себя в описываемых историях, но которыми в действительности не обладает. Этому может быть несколько объяснений. К примеру, автор личного дневника пытается создать некий образ «Я», чтобы произвести впечатление на предполагаемых читателей своего дневника (потомки или широкая публика), или он таким образом выдает желаемое за действительное, «награждая» себя качествами, которые хотел бы у себя констатировать, и действует в описываемых ситуациях как человек-«идеал», субъективно воплощающий в себе все лучшее. Реальный образ «Я» включает в себя констатацию реального положения вещей: автор описывает самого себя максимально объективно, раскрывая специфику своего характера и личностных качеств. В личных дневниках таких рассказчиков превалирует диалоговая форма – автор ведет с кем-то диалог (как правило, с дневником, который выступает как слушатель и как равный участник коммуникации). При этом нарратор имеет возможность взглянуть на самого себя как бы со стороны и дать себе объективную оценку.

Среди основных мотивов ведения автобиографического нарратива – личного дневника спонтанного ведения (заранее не ориентированного на опубликование) можно выделить мотив демонстрации собственной власти, мотив поддержания позитивного образа «Я» и самоконструирования. Доминирующим мотивом в нашем исследовании выступает мотив самопонимания или поиска смысла жизни.

Таким образом, в нашей работе личный (интимный) дневник рассматривается как разновидность существования нарративного текста, отображающего значимые события жизни автора дневника и его рефлексию на себя и на других.