Глава 23

Убирали мы под назойливое тетино зудение. Она бы выставила нас сразу и ключи забрала, но тогда бы завтра пришлось посылать прислугу наводить здесь порядок, а это лишние траты и беспокойства. Ничего особо страшного наделать мы не успели, но это не мешало моей дражайшей родственнице утверждать, что родители пришли бы в ужас, если бы им довелось увидеть квартиру в таком состоянии. Больше всех досталось Берти. Он же мой старший брат и обязан следить, чтобы со мной ничего плохого не случилось. А вместо этого подсовывает мне своих сомнительных друзей… Здесь тетя опять выразила уверенность, что она уже видела Дитера, причем, в весьма неприглядной ситуации, правда, затруднилась с ответом на вопрос, какой именно. Берти пытался от нее укрыться в разных комнатах, но тетя неизменно его находила и продолжала свою лекцию о правилах приличия и обязанностях по присмотру за младшей сестрой.

— Да, кто знал, что в придачу к ключам идет тетя Эльза? — сокрушенно сказал он, когда оказался рядом со мной. — Хотя мог бы и подумать, что она непременно кого-нибудь из соседей попросила проследить. Нельзя же пустить вопрос твоего замужества на самотек, особенно если вторая предполагаемая половинка — наследный принц. Держи, — он сунул мне в руку обручальный браслет, про который я уже совсем позабыла, — вернешь хозяину. Странно только, что артефакт этот не предупредил тебя о добавке в вино.

— Предупредил, — смущенно ответила я. — Таким легким жжением и розоватой дымкой. Но я внимания не обратила тогда. Подумала, это оттого, что я лишнего выпила. Потом уже поняла.

Берти посмотрел на меня крайне неодобрительно. Все же в нашей семье по легкомысленности первое место по праву всегда принадлежало ему, а теперь я совершенно нагло пытаюсь спихнуть его с пьедестала.

— Эрика, к таким вещам серьезнее относиться нужно, — проворчал брат. — А если бы там яд был, ты бы тоже отмахнулась и выпила?

— Как-то в компании друзей не ждешь, что тебе гадость подольют.

— А ведь и правда! — похоже, Берти только что понял, что именно случилось. — Получается, что кто-то из нас подлил тебе и Дитеру амаревирид. Но зачем? Я бы еще понял, если бы он в бутылке был…

— Со стороны Эвальда довольно глупо было бы прислать бутылку с такой добавкой и уехать, — заметила я. — Ведь если бы я выпила, то вполне могла дойти до столь желанной ему проверки, но с кем-нибудь другим.

— Нет, я хотел сказать, что кто-нибудь всыпал бы в шутку.

— Ничего себе шутка! — возмутилась я в голос.

Берти зашикал, чтобы я не привлекла сюда тетю, но той было не до нас. Она зацепилась за Дитера, пытаясь выяснить хоть что-то о его семье, но парень говорить с ней не хотел. Впрочем, это было вполне понятно — вопросы строились исключительно в оскорбительных выражениях, на которые тетя не скупилась. Радовало, что мы почти уже все сделали. Осталось лишь чехлы на мебель надеть.

— Зря ты согласилась, — внезапно сказал Берти.

Это было настолько неожиданно, что я даже не сразу нашлась, что ему ответить:

— Мне казалось, ты должен быть рад.

— Понимаешь, Эри, — он покосился на вконец разбушевавшуюся тетю и дальше уже практически шептал, — одно дело, когда люди женятся потому, что любят друг друга, и совсем другое — чтобы прикрыть нарушение приличий. Но ведь ничего непоправимого между вами не случилось, а о том, что случилось, болтать никто не будет. Так что репутации твоей ничего не грозит. А жизнь поломаешь себе и ему.

Но репутация меня волновала в последнюю очередь. Слова брата тяжелым камнем легли мне на душу.

— Ты считаешь, он меня не любит?

— А у тебя есть основания думать другое? — непривычно серьезно спросил брат.

Я отрицательно покачала головой.

— Эри, а не влюблена ли ты сама?

Я промолчала. Не хотелось врать брату.

— Эри, если Мартина замуж выходит, это не значит, что тебе нужно то же самое, — возмущенно сказал Берти. — Быстрее, быстрее, хоть за кого, лишь бы подругу опередить. Нечего людям жизнь портить из-за блажи. Ты должна поговорить с Тило и расторгнуть помолвку. Прямо сейчас.

Но сейчас это было выше моих сил. Мне хотелось, чтобы он хоть немного, но побыл моим. Но брату такого говорить было нельзя.

— Я сначала с Эвальдом разберусь, — сказала я. — У меня будет серьезная причина для того, чтобы он меня в покое оставил.

Брат хотел было сказать еще что-то, но тут тетя сочла, что квартира уже обрела достаточно пристойный вид, следовательно, мы вполне можем ее покинуть. Что она и объявила во всеуслышание и добавила:

— Эрика идет со мной. Пусть не думают всякие прохвосты, что ее защитить некому, — безапелляционно заявила она, выразительно глядя на Дитера.

— Об Эрике есть кому позаботиться, — спокойно ответил тот. — Мне кажется, брат и жених — достаточная защита для любой девушки.

— Жених, — с отвращением протянула тетя Эльза. — Это смотря какой жених. Не думаю, что родители моей племянницы будут счастливы породниться непонятно с кем. Эрика еще слишком молода и неопытна, ей легко вскружить голову. Надо было с самого начала поселить ее у нас. Все эти академические общежития — гнезда разврата. Приличным девушкам делать там нечего.

— По-вашему, мы все здесь — неприличные девушки, — не выдержала Кати.

— Разумеется, — отрезала тетя. — Приличные девушки не станут проводить время в чужой квартире с вином, с посторонними мужчинами, да еще мою племянницу привлекать. Эрика, пойдем, с этого времени ты живешь у нас.

— Нет, тетя, — твердо ответила я. — Если уж я настолько неприличная, то в общежитии мне самое место.

На улицу мы буквально выкатились, никто не хотел более выслушивать нотаций и оскорблений. Тетя только и успела, что выкрикнуть пару возмущенных фраз нам вслед, но не в ее возрасте бегать за молодыми студентами, так что пришлось ей этим и ограничиться. Но я была уверена, что на этом она не успокоится. И, похоже, не я одна…

— Она теперь отцу наверняка напишет, — мрачно сказал Берти. — И представит все в выгодном для себя свете.

— Мы тоже написать можем, — сказала я. — Тем более повод есть.

— Эри, Тило, мне кажется, вы поторопились с решением, — опять начал брат. — Ведь ничего такого не случилось, значит, вам и жениться незачем.

— Это уже наше с Эрикой дело, — ответил Дитер.

Я покосилась на него. Лицо у него было мрачным и даже несколько злым, и совсем не счастливым. Была ли причина этого в его беседе с тетей Эльзой, или он действительно собрался на мне жениться, так как посчитал это своим долгом? Наверно, нужно с ним поговорить. Только вот, что я ему скажу?

— Тило, да глупо же это… — начал горячиться Берти.

— Ты тоже считаешь, как и твоя тетя, что я недостоин Эрики? — прервал его друг.

— Нет, но…

— Тогда предоставь нам самим право решать, что глупо, а что нет, — отрезал Дитер. — Тем более, что мы не бежим в храм прямо сейчас.

Берти не пытался больше говорить на эту тему. Смотрел он на друга с некоторым недоверием и удивлением. На мой взгляд, разговор получился какой-то неправильный. Ведь Тило должен был сказать брату, что он меня любит, что хочет защитить от Эвальда, но ничего этого произнесено не было. Мой жених хмурился, как будто заключение нашей помолвки могло принести ему одни лишь неприятности. Но когда мы прощались у входа в общежитие, он меня обнял, нежно поцеловал, почему-то в висок, и сказал:

— Все будет хорошо.

Но уверенности в его голосе не было. И я для себя решила поговорить с ним завтра, только чтобы никого рядом не было. Ведь я тоже совсем не собиралась замуж, даже не думала об этом до сего дня. Просто у меня в голове в его присутствии что-то перемешивалось и ничего, кроме него, не оставалось.

— А все-таки, кто подлил этот самый амаре… как-его-там? — неожиданно спросила Софи, когда мы уже поднимались по лестнице. — Ведь подлили его только двоим, значит, в бутылке его не было.

Катарина остановилась, как будто перед ней совершенно неожиданно стена возникла.

— Ты думаешь, это Кристиан? — испуганно спросила она. — Но я сидела рядом с ним и ничего такого не видела.

— Я тоже не видела, — сказала Софи. — Но ведь как-то это зелье туда попало. И Берти сразу понял, что это такое, значит, на подобных вечеринках это часто бывает?

По ее виду было понятно, что больше всего ее расстроило даже не то, что эту гадость мне подлили, а то, что брат подобные вещи явно применял лично. И мне даже самой, несмотря на всю странность ситуации, захотелось узнать, так ли это. Неужели кто-то добровольно готов вот так с ума сходить?

— Совсем не обязательно, — внимательно на нее глядя, сказала Катарина. — Возможно, у них это просто на занятиях разбиралось. Мало ли что они могли проходить за время учебы. И мне кажется, сейчас более важно, кто принес, а не кто пробовал это раньше.

Но этот вопрос мы так и не решили, никто из нас трех либо не видел, либо не признавался. Мне вдруг вспомнилось, что волосы мне обрезали с направления, на котором как раз была комната Софи и Кати, живших тогда вместе. Я могла быть уверенной только в том, что зелье нам с Дитером не подливал брат, остальные три участника нашей неудачной вечеринки оставались под подозрением. Но девушкам я ничего говорить не стала. Мне казалось, это оскорбительно для невиновного человека, а уверенности в причастности кого-нибудь у меня не было, да и быть не могло.

Утро для нас началось невесело. Тетя не просто написала отцу. Она его вызвала. И задолго до начала занятий они вдвоем были у нас в комнате. На лице папиной сестры была решимость бороться за интересы семьи до конца. Папа тоже не выглядел довольным, но хотя бы была надежда, что он меня выслушает и не станет настаивать на немедленной проверке Эвальдом моей готовности к браку.

— Сразу видно, сладко спали! — обвиняюще сказала тетя. — Натворили дел, а совесть даже не шелохнется.

— Эльза, успокойся. Эрика, может, объяснишь, почему о таких важных событиях в твоей жизни ты не удосужилась сообщить родителям?

— Я просто не успела.

— Не успела? — возмутилась тетя. — Его высочество Эвальд браслет тебе вручил давным-давно. И где он, кстати? А новый жених не торопится тебе такой дарить, я смотрю.

Браслет нашего принца лежал у меня в кармане. Я собиралась отдать его, как только увижу дарителя. Ведь он сказал мне, что вернуть смогу, когда посчитаю нужным.

— Эльза, успокойся, — уже с заметным нажимом сказал отец.

— Как я могу успокоиться, если моя племянница собралась замуж за такого подозрительного типа? Точно тебе говорю, Кэрст, я его видела в какой-то сомнительной ситуации, но вспомнить не могу, в какой.

— Все это ваша фантазия, тетя, — непримиримо сказала я ей. — Друг Берти не может быть плохим человеком. Хотя бы уже потому, что он его друг.

— Друзья тоже всякие бывают, — не сдавалась тетя. — Вон у твоего отца друг был. Согласился, чтобы орки весь форт вырезали, лишь бы и Кэрста угробить. Как там его звали?

— Эльза, успокойся, — резко сказал отец. — Не надо ворошить старое. Возможно, друг Норберта очень достойный молодой человек.

— С трудом в это верится, — ехидно сказала тетя. — Достойный молодой человек с Эрикой в вашей спальне. И что он там делал?

— Мы квартиру осматривали, — вмешалась Катарина. — Там же не только Дитер с Эрикой были, а и все мы.

— Его зовут Дитер? — казалось, отец был неприятно удивлен.

— А ведь точно, Дитер. Как и твоего покойного… гм… друга, — припечатала тетя. — Все Дитеры — зло.

— Эльза!

Отец рявкнул так, что тетя наконец подавилась рвущимися наружу словами и замолчала. Да что там тетя — даже в коридоре воцарилась тишина, все пытались понять, что это сейчас было. Казалось, еще чуть-чуть, и из окон вполне могут стекла повылетать, а так лишь немного покачалось висевшее на стене зеркало. Но теперь доказывать что-то и тем более спорить желания ни у кого не было.

— Эрика, пойдем, покажешь мне своего Дитера, — спокойно сказал отец, как будто это не он только что демонстрировал силу своих легких. — Я хочу быть уверенным в том, с кем рядом мои дети. И в том, что подозрения моей сестры не имеют под собой никаких оснований.

Тетя было открыла рот, видимо, чтобы донести до общественности, какие именно подозрения у нее есть по поводу Дитера, но тут взгляд ее упал на все еще раскачивающееся зеркало, и она резко изменила свое желание. Мне спорить тоже не хотелось, хотя отец явно был уже раздражен и настроен против друга Берти. Похоже, прибыл он с самого начала работы телепортов и уже был завален жалобами сестры на меня и моего нежеланного жениха по самую макушку. В полном молчании мы прошли всю дорогу до мужского общежития и остановились перед нужной комнатой. Тетя злорадно засопела, когда отец четким выверенным движением несколько раз стукнул по двери. Открыл нам позевывающий Берти, при виде гостей сон с него слетел в один момент.

— Смотрю, тяжелая артиллерия прибыла, — заявил он с нахальной усмешкой. — Привет, папа! Неужели тебя так расстроило известие о том, что платить за одежду дочери теперь собирается другой человек?

— Норберт, это не повод для шуток! — опять взвилась тетя. — У твоей сестры была такая уникальная возможность! А она поменяла ее на…

— Эльза! — рявкнул отец.

Похоже, сдерживался он уже с огромным трудом. Тетя прервалась на полуслове и более не пыталась уже что-то сказать, но Берти так легко не пугался.

— Тило, — позвал он, — иди знакомиться с будущим тестем. Говорил я вам вчера, что глупость сваляли.

— А я тебе ответил, что это наше с Эрикой дело, — Дитер появился за спиной у Берти. — Доброе утро, леди Эдин, полковник Штаден.

«Полковник Штаден» прозвучало как-то совершенно издевательски, но не успела я этому удивиться, как отец с шумом втянул в себя воздух и хрипло сказал:

— Дитер, говорите. А кем тебе приходился Ведель, Дитер Ведель?

— А точно же, — изумленно ахнула тетя. — А я гадала, где его видела. Он же копия той сволочи.

— Многие говорят, что я похож на дядю, в честь которого меня и назвали, — зло ответил мой жених. — Но у меня другое мнение, кто был сволочью в той истории. На мертвого можно свалить все что угодно, не так ли, полковник? Он ведь оправдаться уже не может.