Глава 4

Как назло, первым кого я встретила по приезду в академию, оказался Штаден, Он окинул меня взглядом с ног до головы, выразительно подняв бровь:

— Штерн? Глазам своим не верю. Тебя в вашей деревне пугало ограбило, а ты отбиться не смогла? Бедная, какой у тебя, наверно, был шок!

— Штаден, держался бы ты от меня подальше, а то мое терпение не безгранично, — не выдержала я, обходя его по широкой дуге. Он гадко хмыкнул и пошел по своим делам. А я направилась в свою комнату, к Грете. Подруга уже день как приехала, и ее многочисленные наряды украшали все поверхности нашей комнаты.

— Эрна! Ну наконец-то! Как практика?

— Да как она может быть в компании Штадена? — не выдержала я. — Лучше про свою расскажи.

— Ты со Штаденом ездила? — завистливо простонала подруга. — О, как бы я хотела быть на твоем месте! Про него такое рассказывают! Он к тебе приставал, наверно?

— Я не в его вкусе, — мрачно сообщила я. — Он меня назвал толстой деревенской дурой.

— Да? — с сомнением посмотрела Грета. — Тебя это так расстроило?

— Меня? Расстроило? Да мне вообще его мнение не интересно! Грета, он мне так надоел за практику, что меня уже от одного его имени трясет. Давай о чем-нибудь другом поговорим.

— Кстати, — оживилась подруга, — Олаф заходил, про тебя спрашивал. Думаю, как он тебя в этом платье увидит, так вообще голову потеряет. Красивое, кстати, и тебе идет.

— Может, сходить к нему? — неуверенно спросила я.

— Еще чего! Сам прибежит!

Грета оказалась права. Не прошло и получаса, как опять заглянул Олаф. Я радостно ему улыбнулась:

— Привет.

— Привет. Я зашел напомнить, что завтра первый танец мой, — смущенно сказал он.

— Думаешь, я могла забыть?

— Ну за лето много чего могло случиться, ты могла и передумать.

— Я тебя успокою, — ворчливо сказала Грета. — Она не забыла и не передумала. И вообще, до завтра еще целый день, пригласил бы девушку прогуляться.

— Грета! — шокировано сказала я.

— Что Грета? Да вы так все время учебы кругами друг вокруг друга ходить будете, а дальше одного танца и не продвинетесь. Вот скажи мне, Олаф, ты хочешь ее поцеловать?

Парень весь залился краской, но ответил:

— Конечно.

— Вот! Идите, дети мои, и без поцелуя не возвращайтесь!

Я возмущенно посмотрела на подругу, но та не испытывала не малейших угрызений совести. Тогда я все-таки взяла Олафа за руку, и мы пошли гулять. По Гаэрре можно было гулять бесконечно, и мы так славно провели день вдвоем. А когда Олаф проводил меня до комнаты, он все-таки набрался смелости и меня поцеловал. И это было так здорово!

— Вот видишь, если бы не я, он бы не только тебя не поцеловал, но даже погулять бы не пригласил, — резюмировала на следующий день Грета. — Он хороший парень, только уж больно неторопливый, его постоянно тормошить надо. И если ты не возьмешь это дело в свои руки, то найдется другая, более смелая и уведет твоего парня.

— Но ведь если уведет, то значит он меня не любит? — парировала я.

— Вовсе нет, он может просто посчитать, что ты его не любишь. Ты ведь тоже только краснеешь и стесняешься, а прямо ни в жизнь не скажешь.

— Ну мне не кажется, что вешаться на шею — это хорошая идея, — возразила я.

— Не вешаться на шею, а проявлять разумную инициативу!

Я махнула рукой, все равно Грету не переспоришь, и отправилась мыть голову. Любимая шарлоттина прическа требовала тщательной подготовки, ведь предполагалось, что волосы упадут красивой блестящей волной, а не свалятся тусклой жирной паклей! А мои волосы промыть и высушить задача не из легких, я все порывалась их остричь, но сестра, а потом Грета постоянно меня отговаривали. «Остричь всегда можно, а попробуй такую красоту опять отрастить» — главный аргумент. А кто ее видит, эту красоту, если она все равно постоянно в косу заплетена?

Я сидела, расчесывала свою шевелюру и страдала. Шевелюра подсыхала, но медленно, закручиваясь в произвольные локоны. Грета куда-то убежала, так что этот процесс никто не комментировал. Мои волосы просохли, и я стала их укладывать, тщательно закалывая в необходимых местах и контролируя в зеркале точность выполнения. Когда мне осталась буквально последняя шпилька, в дверь постучали, резкий поворот головы — и все сооружение рассыпалось, разметав шпильки по комнате. Я возмущенно возопила и пошла открывать. За дверью стоял Штаден. Вот одни проблемы от него! Увидев меня в таком виде, он восхищенно присвистнул:

— Оказывается, ты не так безнадежна, Штерн.

— Чего тебе надо, Штаден? — нелюбезно поинтересовалась я.

— Штерн, поскольку формально ты моя жена, то я не хотел бы наблюдать за твоими романами.

— Не хочешь — не наблюдай, — я захлопнула дверь перед его носом. Будет он мне еще указывать!

— Я тебя предупредил, — крикнул он через дверь и ушел.

Вот ведь гад, теперь все из-за него переделывай, вздохнула я, садясь за укладку волос заново. И каков наглец, однако! Он что серьезно считает, что имеет право мне что-то диктовать? Тоже мне муж нашелся!

Второй раз мне все-таки удалось довести прическу до победного конца. Воткнув последнюю шпильку, я покрутила головой, убеждаясь, что моя работа не развалится от резких движений. Тут как раз пришла Грета и оценила мои старания:

— Здорово получилось!

— Это любимая прическа с секретом моей сестры, в свое время она произвела на будущего ее мужа такое впечатление!

— А секрет-то какой? — заинтересовалась подруга.

Я объяснила, что нужно незаметно вытащить одну шпильку, тогда от резкого движения прическа разваливается, показав волосы во все великолепии. Только от демонстрации наотрез отказалась — третью укладку за сегодня я уже не выдержу. Грета задумалась, не сделать ли ей такую, но потом пришла к выводу, что раз все равно у нее волос меньше и эффекта такого не будет, то и делать незачем.

— Для Олафа стараешься, — подколола она.

— Конечно, — обезоруживающе ответила я ей. В самом деле, ведь не для Штадена же мне стараться!

— А давай я тебя еще подкрашу, — азартно предложила она, — Чтобы у твоего Олафа даже дыханье перехватило!

— От ужаса? — уточнила я. — А то помню, как ты Марка чуть до сердечного приступа не довела!

— Это я просто под зомби гримировалась! — возмутилась Грета. — Неужели ты думаешь, что я такую свинью подруге подложу? Я тебя осторожненько, в нужных местах подкрашу. Ну в конце концов, не понравится — смоешь.

Через полчаса, удовлетворенно оглядывая дело рук своих, подруга сказала:

— Ну вот, сама смотри! Королева, и только! Да такую красоту этому тюфяку даже показывать жалко, не оценит.

Но она оказалась неправа — Олаф весь вечер не сводил с меня восхищенных глаз, и танцевать с ним было одно удовольствие. Когда уже совсем стемнело на улице, я вспомнила о своей стратегической прическе, но не на всеобщее обозрение же ее выставлять? И мы как-то незаметно для обоих оказались в пустой аудитории. Я потихоньку вытащила нужную шпильку. Олаф потянулся к мои губам, я с энтузиазмом ответила. Короче говоря, мы вовсю целовались, когда вдруг дверь открылась и на пороге возник Штаден с девицей с первого курса.

— Покинули помещение, — скучным голосом сказал он.

— Чего это ради? — возмутилась я. — Мы сюда первые пришли. Вам надо, вы и ищите пустую аудиторию.

— В самом деле, — поддержал меня Олаф. — Шли бы вы отсюда.

Штаден плавным движение придвинулся к нам и заехал моему другу в подбородок. От удара Олаф отлетел метра на два и упал на пол.

— Ты совсем уже обалдел? — негодующе сказала я барону.

— Так, Штерн, нам надо поговорить, — сказал он и дернул меня к себе за руку. От резкого движения мои волосы ожидаемо рассыпались, полностью закрыв спину. Только вот Олаф, на реакцию которого я рассчитывала, сидел на полу, потряхивая головой и потирая челюсть, и совсем на меня не смотрел, а на мнение Штадена мне было наплевать, да он и не обратил на данный факт никакого внимания, таща меня по коридору. Его девица испуганно проблеяла:

— Кэрст, а как же я?

— Жди меня здесь, я скоро вернусь, — не оборачиваясь, ответил он.

Штаден волок меня в мужское общежитие, я пыталась упираться, но бесполезно, встречные оборачивались, но вмешаться так никто и не рискнул. Да у нас не академия, а сборище трусов! Наконец, он втащил меня в свою комнату и начал:

— Короче, Штерн, пока мы женаты, изволь вести себя прилично.

— Я, значит, буду «вести себя прилично», а ты окучивать всех окрестных девиц? Да это дискриминация! — возмутилась я.

— Ну, я же мужчина, у меня есть определенные потребности.

— У меня тоже есть определенные потребности!

— У тебя? Не смеши меня, Штерн, какие потребности? Обжиматься с этим придурком по темным аудиториям?

— Не только!

— Да я все твои потребности с запасом могу удовлетворить, — заявил он и впился грубым поцелуем в мои губы. Я отчаянно замолотила кулаками по его груди, пытаясь вырваться, и, наконец, он меня выпустил.

— Ты… ты… ты скотина! — заорала я и попыталась дать ему по физиономии.

— Что, не понравилось? — ухмыльнулся он, перехватывая мою руку. — Так вот, Штерн, если ты будешь продолжать в том же духе, так я и до взыскания супружеского долга дойти могу. А сейчас сидишь здесь тихо до утра, если смоешься, пострадает твой мальчик. Обещаю. А утром можешь быть свободна.

В комнату ворвался ректор.

— Что вы себе позволяете, лорд Штаден? Да как вы посмели принуждать девушку? Это уже переходит всяческие границы!

— Я? Принуждать? Что вы, лорд ректор, она здесь абсолютно добровольно, — нагло улыбаясь, ответил мой похититель. — Не так ли, Штерн?

— Так, — ответила я, глядя на него с ненавистью.

— В самом деле? — недоверчиво сказал лорд Гракх. — А мне говорили совершенно противоположное. Да и девушка счастливой не выглядит.

— И кто же эти нехорошие люди, нагло возводящие поклеп на честного человека? — вкрадчиво спросил барон, полностью игнорируя высказывание о моем несчастном виде.

— Не думаю, что это имеет большое значение, — попытался уйти от вопроса ректор. — И вообще, мне пора, дел много, знаете ли.

Ректор практически сбежал. Штаден последовал за ним в надежде все же выяснить, кто на него нажаловался. А я осталась одна. Осмотрелась. Уходить мне нельзя, а вот по поводу порчи имущества мне ничего не говорили. В комнате царил просто-таки отвратительный порядок. Все книги стояли ровными рядами на полке над кроватью, вещи лежали ровными стопками в шкафу. На миг я даже испытала нехорошее чувство зависти — такого идеального состояния наша с Гретой комната не имела с момента заселения. Но потом заметила сиротливо выглядывающий из под кровати носок. Вот! Чего-чего, а носков у нас под кроватями точно не валяется!

На столе лежал отчет по практике, выполненный каллиграфическим почерком, я решила, что ему явно не хватает иллюстраций. Рисовала я, конечно, не очень, но, надеюсь, барон оценит мое стремление помочь. Цветочки, зайчики, скелетики. Изобразив на последней странице виселицу с болтающимся в ней телом, я для наглядности подписала «штаден» и задумалась, чем же еще скрасить жизнь одинокого молодого человека со слишком большим количеством свободного времени. Все-таки переписывание отчета займет его ненадолго. С сожалением отказавшись от полного уничтожения баронского гардероба, вспомнив, как он говорил, что денег у него нет, я всего лишь распустила по швам несколько его рубашек, а в штаны запустила простенькое заклинание-путанку, мы им еще в начале первого курса развлекались, вроде и нет ничего, а штаны надеть невозможно. А потом, как-то незаметно для себя я уснула и спала с чистой совестью до утра. Когда проснулась, хозяина комнаты все еще не было, но так как я была укрыта одеялом, похоже, что все-таки он заглядывал. Заботливый у меня муж, однако! Но не наблюдательный… Вспомнив, что я вчера сотворила в его комнате, я поторопилась ее покинуть — вряд ли он меня придушит при посторонних, а вот наедине…