Глава 31
Когда на следующий день Штаден пришел за мной, мы с Гретой наперебой начали ему рассказывать о событиях вчерашнего дня. Закончив рассказ, я требовательно спросила:
— Кэрст, с кем ты сейчас встречаешься? Мне нужно знать, кто на меня покушается!
— Поверь, дорогая, та, с которой я сейчас встречаюсь, не стала бы накладывать на тебя приворот к Веделю, — с кривой улыбкой ответил он.
— Это ты так думаешь, — сказала я. — А у нее могут быть совершенно другие мысли по этому поводу.
— Хорошо, — вздохнул он. — Для тех, кто намеков не понимает, объясняю, что сейчас я встречаюсь только с тобой. Ты на себя приворот накладывала?
Я удивленно на него посмотрела:
— Ты это серьезно?
— Эрна, я официально объявил о том, что ты моя жена. Поэтому романы мне сейчас заводить никак нельзя, — пояснил он. — Мы же только поженились. Окружающие не поймут. Отец, в первую очередь.
— Значит, когда ты утверждал, что у тебя нет проблем с личной жизнью, ты говорил неправду?
— Честно говоря, я тебя проблемой не считаю, — усмехнулся он. — С тобой временами очень даже весело. Да, и идея об устранении жены путем подбрасывания любовного заклятия не выдерживает никакой критики. Проще и надежней несчастный случай устроить. Здесь скорее действительно нас с Веделем стравить пытались. Только зачем?
— Ну, это вам с Дитером лучше знать. Мы вообще ведь не в курсе ваших дел.
— Эрна, нам, пожалуй, пора, — заявил Штаден. — Обсуждать это мы можем и по дороге.
Я подхватила свой сверток со шкатулкой и сказала:
— Я твоей племяннице подарок приготовила. Кстати, а зовут-то ее как? А то я там никого не знаю.
— Да, пожалуй, просветить тебя нужно. Наших племянников зовут Софи и Кристиан. Ему, кстати, нужно будет по дороге печенья с орешками купить. Я обещал. Муж Эльзы, Вильгельм, — младший сын графа, ныне покойного, но у моих племянников неплохой шанс унаследовать титул, так как его старший брат — бездетный вдовец и утверждает, что вступить в новый союз его не заставит никто и ничто.
— А что так? — удивилась я.
— Его покойная жена была на редкость глупа. Для жены дипломата это очень серьезный недостаток. Она ему постоянно создавала проблемы.
— Зачем же он на ней женился?
— А это был один из тех браков, когда договариваются родители. До свадьбы он видел ее пару раз, но даже не разговаривал. В плане родовитости и приданого союз выглядел весьма неплохо. Эдвард был, да и остается, весьма любвеобилен, посчитал, что при таких достоинствах на мелкие недостатки можно закрыть глаза, и дал согласие.
— Чувствую, тебя его пример напугал настолько, что ты предпочел с отцом поругаться, но не жениться на дуре, — не удержалась я.
— Ну, жене военного мага мозги без надобности, — усмехнулся он. — Тем более что я был с ней знаком, и она не такая уж и дура.
— Тогда что же тебя остановило?
— Она была влюблена в другого, и я об этом знал.
— А если бы не знал, женился бы?
— Не знаю, — он пожал плечами и усмехнулся. — В конце концов, вступая в брак, рассчитывать на вечную неземную любовь по меньшей мере наивно.
— А что для тебя брак?
— Для меня? — он задумался. — Наверно, в первую очередь союз с человеком, которому доверяешь. Который может обеспечить крепкий надежный тыл.
— Который решает демографические вопросы и наполняет продовольственные склады, — резюмировала я.
— Можно и так сказать, — усмехнулся он. — А что значит брак для тебя?
— Для меня в первую очередь это союз с человеком, которого ты любишь и который любит тебя.
— Любовь не вечна.
— Кто знает? Дед до сих пор любит бабушку, а отец — маму. Но я так понимаю, в вашей семье по любви жениться вообще не принято, так что тебе меня и не понять, пожалуй.
— Дорогая, в твоем подходе есть довольно спорные моменты. А что делать тем, кто влюблен без взаимности? Влачить жизнь в одиночестве?
— Ну, взаимности можно попытаться добиться, — неуверенно сказала я.
— А если тот, в кого ты влюблен, уже любит другого, причем взаимно?
— Знаешь, я тебе обрисовала свое отношение к браку, но вовсе не собираюсь вести дискуссию о каких-то гипотетических влюбленных, — ответила я. — Вот если я окажусь в подобной ситуации, то тогда и буду думать по этому поводу. А тебя такие вещи вроде бы вообще волновать не должны.
— То есть, ты не вышла бы замуж, если бы не любила? — уточнил Штаден.
— Нет, — покачала я головой.
— А тогда почему ты вышла за меня? — насмешливо спросил он. — Надо понимать, что ты в меня влюблена?
— Я не считаю наш брак настоящим, — уклончиво ответила я.
— А ты хотела бы, чтобы он стал настоящим? — внезапно спросил «муж».
Я удивленно на него посмотрела. Хотела бы я прожить всю жизнь с человеком, который меня не любит и даже не скрывает этого?
— Нет, — твердо ответила я.
Дальше мы шли в полном молчании. Я недоумевала, с чего это вдруг ему пришло в голову задавать подобные вопросы, о чем думал Кэрст, я даже не догадывалась. Хорошо хоть печенье не забыли купить, а то мальчик бы точно огорчился. Был он на год младше сестры и никак не мог понять, почему ей все что-то дарят, а ему — нет. Пакет, преподнесенный заботливым дядюшкой, его несколько утешил. Но вот взрослые почему-то выглядели весьма расстроенными.
— Эльза, что это у вас такие похоронные лица? — недоуменно спросил Кэрст.
— Эдвард женился, — расстроенно ответила его сестра.
— Да быть того не может! — изумился «муж». — Я ведь только что рассказывал Эрне, про то, что он больше не собирался вступать в брак.
— У него выбора не было, — пояснил отец именинницы, Вильгельм.
— Да он только за последние несколько лет уклонился от таких союзов, что это казалось совершенно невозможным, — недоумевал Кэрст. — Он ведь даже из церкви сбежал однажды.
— Из туранского дворца ему сбежать не удалось.
— Неужели он оказался настолько неосторожен, что позволил застать себе с какой-то фрейлиной?
— Хуже. С принцессой. Думаю, королевская семья сама не в восторге от такого союза, но замять не удалось.
— Однако, повезло нашему принцу, что такая примечательная особенность невесты выяснилась до свадьбы, а не после, — усмехнулся Кэрст. — Да не расстраивайся ты так, сестренка. У них может и не быть детей. Да и есть шанс, что твоему сыну достанется наш титул. Эрна вот не хочет иметь детей.
Присутствующие с изумлением уставились на меня, я с возмущением — на Штадена. Это надо же такое сказать!
— В самом деле? — недоверчиво спросила Эльза. — Вы, маги, такие странные. Эрна, неужели брат не шутит?
— Ну, не то чтобы совсем не хочу, — покраснев, пролепетала я. — Но мне кажется сейчас не самое подходящее время, чтобы обзаводиться детьми.
— Да, — насмешливо сказала Эльза, — если вы будете ждать подходящего времени, то Кристиан действительно может унаследовать титул нашего отца.
Из неловкой ситуации меня выручила именинница. Затребовав свои подарки, она с упоением начала разрывать бумагу. Первой на свет появилась коробка с куклой.
— Какая красивая! — восторженно воскликнула Софи, глядя то на куклу, то на меня. — Совсем как тетя Эрна. Я ее так и назову.
Я покраснела еще сильнее. Этот нехороший Штаден действительно нашел где-то куклу, удивительно похожую на меня, и сейчас довольно улыбался, наслаждаясь произведенным эффектом, не обращая ни малейшего внимания на мои укоризненные взоры.
— Вот зачем ты это сделал? — прошептала я ему недовольно.
— А что? Софи же понравилось, — ответил он мне с хитрой улыбкой. — И кукле имя сразу нашлось. Удобно.
— А про детей ты почему сказал? — не унималась я. — Это же неправда.
— То есть, ты детей хочешь, но стесняешься меня об этом попросить? — уточнил он.
— Ну знаешь! Нет, конечно!
— А если нет, то я чистую правду сообщил.
— О чем это вы там шепчетесь? — поинтересовалась Эльза.
— Эрна восхищается моим вкусом в деле выбора кукол для племянниц, — ответил Кэрст.
— Я бы на ее месте тоже восхищалась, — едко сказала его сестра. — Мой муж после такого фортеля точно бы спал в одиночестве.
— Думаю, Эрна уже взяла твой метод на вооружение. Правда, дорогая? — обратился ко мне Штаден.
Да, этот вечер потребует всего моего самообладания, подумала я, пытаясь успокоиться. Софи, повосхищавшись куклой, усадила ее на диван и начала раскрывать мой подарок. Открытие шкатулки привело ее в экстаз. Она открывала и закрывала крышку, возникающие цветы были разными, но все очень хороши, не зря же к иллюзии приложила руку Грета.
— Красиво получилось, — заметил Кэрст, протягивая мне бокал с вином.
— Мы старались, — невозмутимо ответила я, делая глоток. Вино было сладким и слишком крепким, совершенно не в моем вкусе.
