Глава 32

Наверно, в попытках скрыть смущение я позволила себе выпить немного лишнего, поэтому даже не запротестовала, когда Штаден на укоризненное замечание сестры о том, что мы совершенно забыли об их отце, внезапно заявил:

— Эльза, ты совершенно права. Мы прямо сейчас к нему и поедем. Телепортом до города, а там на экипаже до поместья.

И подхватив меня под руку, «муж» двинулся на выход. Я лишь успела торопливо пробормотать слова прощания. Телепортом я ранее никогда не пользовалась, все-таки удовольствие это отнюдь не из дешевых, но, как оказалось, мероприятие это абсолютно неинтересное. Дежурный телепортист, позевывая, взял со Штадена деньги и активировал стационарный телепорт. Пока добирались на экипаже до поместья, я умудрилась уснуть, прижавшись к Кэрсту, который меня осторожно придерживал. Так, в полусонном состоянии, прижавшись к «мужу» и блаженно улыбаясь, я просидела все время, пока он отчитывался перед отцом о прошедших событиях. Мне было так хорошо и спокойно, что в голову закралась крамольная мысль — а может, я зря сказала «нет», когда Штаден спросил, не хочу ли я, чтобы наш брак стал настоящим, может, перестать бороться с собой и пойти по тому пути, на который толкают меня собственные чувства. Вот только, не придется ли мне, когда пройдет время, достаточное с точки зрения Штадена для соблюдения приличий, делить своего мужа с очередной прекрасной брюнеткой? Или даже не делить, если он, добившись желаемого, просто потеряет ко мне интерес…

От таких мыслей я тяжело вздохнула. Кэрст, резко оборвав разговор с отцом, повернулся ко мне:

— Дорогая, да ты совсем устала. Папа, мы, пожалуй, пойдем спать.

— Я вполне могу еще здесь посидеть, — запротестовала я.

— Эрна, ты уже в экипаже засыпала, — возразил он, подавая мне руку. — Пойдем.

Только оказавшись в его комнате, я поняла, что у меня нет с собой никаких вещей и растерянно повернулась к Штадену.

— У меня же с собой нет ночной сорочки.

— Предлагая обойтись без нее, — заинтересованно сказал он.

В очередной раз за вечер я покраснела, поняв, что он имеет в виду.

— Мне это не подходит, я же не одна в комнате буду.

— Я видел куда более страшные вещи, чем голая Эрна Штерн, так что обещаю тебя не пугаться. Кстати, я подозреваю, что так ты намного лучше будешь выглядеть, чем в тех балахонах, в которых ты травмировала мои эстетические чувства в прошлом году.

— Можно подумать, что ты на меня смотрел в прошлом году! Да ты, наверно, в первый раз меня в ректорате увидел при направлении на практику! — возмутилась я.

— Вообще-то, Штерн, ты была первой, кого я увидел в вашей академии, — недовольно сказал он.

— Да? — удивилась я.

— Да. Заворачиваю я за угол, не ожидая никакого подвоха, и вдруг мне в живот врезается толстенный том, который на ходу читает девушка. «Ой, извините», — говорит она, смущенно улыбается и, опять уткнувшись в книгу, огибает меня по дуге.

— Это была я?

— Нет, ваша любимая Фогель! — огрызнулся Кэрст. — Ты что, совсем не помнишь, кого фолиантами избиваешь? Или у тебя это бывает так часто, что запоминать уже и смысла никакого нет?

— Я правда ничего такого не помню, — смутилась я. — Книга, наверно, была очень интересной.

— Интересной? Нда. Я бы еще понял, если бы ты читала какой-нибудь любовный роман, но ставить меня ниже учебника по алхимии… Какой удар по самолюбию. Хорошо, а когда ты на меня обратила внимание?

— Не помню, — задумалась я. — Грета начала говорить, что в параллельной группе появился такой потрясающий парень. Потом на какой-то лекции ткнула в тебя пальцем. Я посмотрела. Вокруг тебя тогда еще парочка наших девиц вились. А потом пошли все эти твои романы, дуэли, хамское поведение на занятиях. После этого тебя уже сложно было бы не замечать, тем более, что тобой, как ветрянкой, у нас половина группы переболела.

— А ты болела Олафом.

— Да, я болела Олафом, — погрустнела я. Как же все хорошо и спокойно было в прошлом году! — Но давай не будем об этом говорить.

— Знаешь, могу предложить тебе в качестве ночного одеяния одну из своих рубашек. Длина у нее тебе примерно до коленок будет, а рукава закатаешь, — поменял он тему беседы.

Я с благодарностью согласилась. Рубашка, конечно, оказалась короче, чем бы мне хотелось, зато она совершенно не просвечивала. Подвернув рукава и тщательно застегнув все пуговицы, я легла в постель.

— Ну что, сегодня ты без защиты? — поинтересовался Кэрст с нахальной улыбкой.

— Спасибо, что напомнил, — усмехнулась я, отстегивая брошку от платья.

— Слушай, Эрна, это уже паранойя какая-то — везде ходить с защитным амулетом.

— Да нас с Гретой недавно Фогель пыталась кислотой облить, — смутилась я. — Вот мы и решили, что лучше с амулетом ходить, чем в лечебницу попасть. Тем более, что при пассивном режиме, когда включается на резкое движение или всплеск магии, энергии почти не потребляет. И, кстати, я тебя попросить хотела. Расскажи, как ставить сигналку на дверь комнаты. А то мне совершенно не нравится, что к нам можно просто так пройти.

— Плата стандартная — поцелуй? — усмехнулся он.

— А просто так рассказать, из любви к ближнему? — с надеждой спросила я.

— Если бы я настолько любил ближних, то пошел бы в церковь, а не в армию. Армия, она как-то любви к ближнему не способствует.

Я задумалась. Целоваться мне с ним не хотелось. То есть, хотелось, конечно, но я очень боялась того, к чему эти поцелуи на кровати могли привести. Про сигналку теоретически я могла спросить и у Дитера, только в свете недавних событий обращаться к нему тоже не хотелось.

— А давай сделаем так, — наконец пришел мне в голову компромиссный вариант. — Ты мне рассказываешь. Потом я ставлю защиту. Если ты ее вскрываешь за два часа, то я тебя целую. Согласись, что два часа выглядят намного лучше десяти минут, а о неделе свободы для меня речи уже не идет.

Кэрст задумался.

— Я, конечно, могу спросить и у Веделя, — попыталась я его подтолкнуть к правильному решению.

— Хорошо, договорились, — улыбнулся он.

Штаден научил ставить меня сигналки на дверные и оконные проемы, и еще блок запоминающий ставить, с ним можно было узнать не только, что кто-то вламывается в данный момент в комнату, но и узнать, кто именно, даже если нет возможности подойти туда немедленно. Поставив под его руководством сигналку на дверь и проверив, что она работает, я опять залезла в кровать и активировала амулет.

— Время пошло, — проинформировала я Кэрста.

— Пожалуй, два часа мне не понадобятся. Ты же мне точно такой же амулет подарила, и я уже с ним разобрался — надо же мне знать, что делать с веделевским, если мы вдруг опять в спарринге сойдемся.

Как же я об этом не подумала? Посмотрев на мое расстроенное лицо, Штаден усмехнулся и подошел к кровати. Защиты уже не было. Я начала приподниматься к нему навстречу.

— Не надо вставать, — он мягко придержал меня рукой за плечо.

Кэри наклонился ко мне. Прядь его волос упала на мою щеку, легко пощекотав ее. Я вздрогнула.

— Что ж ты так меня боишься.

— Я не боюсь.

— Тогда просто обними меня за шею.

На этот раз к поцелую примешалась какая-то новая острая нотка, которая, казалась, пронизывала меня всю. Мое тело выгнулось, прижимаясь плотнее к мужу, и я застонала прямо ему в рот. Испугавшись этого, я попыталась оттолкнуть Кэрста.

— Все хорошо, дорогая, успокойся, — прошептал он мне, пытаясь опять поймать мои губы.

Все хорошо?! Его рука беззастенчиво ласкала мою правую грудь, левая, видно, считала, что ее незаслуженно обделили вниманием, и тоже стремилась покинуть пределы рубашки, на которой были расстегнуты уже все пуговицы.

— Штаден, — заговорила я, в панике пытаясь одновременно и оттолкнуть его, и застегнуть пуговицы, — прекрати это немедленно. Ты же обещал больше этого не делать!

— То, что я обещал не делать, я и не делаю, — не отпуская меня, ответил он. — В чем дело, Эрна? Тебе же нравится, а дальше будет еще лучше.

— Я не хочу дальше!

— Хочешь. Ты можешь говорить, что угодно, но твое тело показывает, что хочешь.

— Я просто не хочу так. Без любви, на каких-то животных инстинктах, — заговорила я в смятении. — Да, наверно, я могу тебе сейчас уступить, но потом я сама себя ненавидеть буду. Ненавидеть и презирать.

— А что ж не меня? — сказал он, наконец отодвигаясь.

— Потому что ты ведешь себя в соответствии с тем, как ты привык. Потому что для тебя это норма. Потому что для меня это неправильно.

Штаден резко встал, набросил халат и вышел из комнаты. А я задумалась. Вырисовывающаяся ситуация мне абсолютно не нравилась. Будь он немного понастойчивей, честно призналась я себе, и сегодняшняя ночь вполне могла бы стать нашей первой брачной, со всеми вытекающими отсюда последствиями, на радость штаденовскому отцу. Но зачем это нужно Кэрсту? И я решила выяснить это у него самого. Отсутствовал он довольно долго, я успела успокоиться и привести свои мысли и чувства в порядок.

— Ты собираешься со мной разводиться? — требовательно спросила я, когда он наконец вернулся.

— Ну я же дал слово пойти с тобой летом, — немного удивленный моим напором, ответил он.

— Тогда зачем ты пытаешься поставить меня в условия, при которых развод может стать невозможным? Ты же меня соблазняешь!

— Как-то это у меня плохо получается, тебя соблазнять — вздохнул он. — За это время целый монастырь соблазнить можно было, во главе с матерью-настоятельницей.

— Ты не ответил на мой вопрос. Зачем тебе это нужно?

— Видишь ли, Эрна, — задумчиво сказал он. — Вероятность того, что мы так и останемся привязаны друг к другу этим браком, очень велика. Я пытаюсь показать тебе возможные привлекательные стороны нашей совместной жизни. Надо признать, ты меня вполне устраиваешь в качестве жены, как я уже говорил ранее. Для начала, ты хоть и слабая, но магичка, значит, вероятность рождения детей с даром выше. Кроме того, ты достаточно привлекательна, умна, изобретательна, умеешь держать язык за зубами. Из тебя вышла бы неплохая спутница жизни.

— А почему же не идеальная? — уязвленно поинтересовалась я. Да, ни о каких чувствах с его стороны и речи не идет.

— С моей точки зрения, у тебя есть один серьезный недостаток, но я готов с ним смириться.

— Это какой же?

— Ты любишь другого. Согласись, что жена, влюбленная в постороннего мужчину, не является пределом желаний нормального мужа. Надеюсь, я ответил на твой вопрос. А теперь я хотел бы узнать, как это выглядит с твоей стороны.

— Видишь ли, с моей стороны проблема в том, что ты меня в качестве мужа не устраиваешь совершенно, — довольно резко ответила я.

— А собственно, почему? — Штадена мой ответ явно задел. — Для тебя это весьма неплохая партия.

— У тебя есть один серьезный недостаток, с которым я смириться никогда не смогу.

— Я так понимаю, — криво усмехнулся он, — этот недостаток — это то, что я не тот мужчина, которого ты любишь.

Нет, хотела сказать я, этот недостаток — это то, что меня не любишь ты, но промолчала. Ни к чему это было говорить.