Глава 21

— Эрна, на тебе лица нет! Что случилось? — воскликнула Грета, когда я вошла в комнату.

Так как она на этот раз была одна, то я и рассказала ей полностью, про все, что случилось во время нашей поездки к моим родным, не скрывая происшедшего ночью и своих опасений по этому поводу.

— А самое страшное, знаешь, что? — грустно сказала я. — Что меня к нему тянет. На каком-то подсознательном уровне. Я уже не столько его боюсь, сколько себя. Хоть я и знаю, что он просто играет со мной. Что я для него очередное развлечение. Этакий плюшевый мишка для взрослого мальчика. Игрушка. Которая, к тому же, еще и так забавно пугается.

— Не надо тебе больше ездить никуда, — сказала подруга. — А то, чувствую, доездишься ты с ним.

— Так у нас договор. Не буду ездить — он разводиться откажется.

— Ты уверена? — засомневалась Грета.

— Не то чтобы полностью уверена, — призналась я. — Но до окончания учебы ему выгодно считаться женатым, так что вполне может и отказаться.

— И деньги ты от него зря не стала брать. Ты же в такой ситуации полностью из-за него оказалась, вот пусть и отвечает.

— Грета, ты не понимаешь. Как я могу брать у него деньги? И кем, по-твоему я буду при этом себя чувствовать?

— Кем? Женой, — спокойно сказала Грета. — Он же сказал, что принимает на себя все обязательства как муж. Вот и пользуйся.

— Но я-то женой себя не считаю, — не согласилась я.

— Если уж на то пошло, то формально ты являешься женой Штадена, вне зависимости от того, считаешь ты себя ей или нет, — заявила Грета.

— Я хочу быть как можно дальше от него, — твердо сказала я. — И значит, никаких одолжений от него мне не нужно.

Когда вечером следующего дня пришел Ведель, я попросила его взять в их библиотеке книги по защитным заклинаниям — у них же все-таки специализированное заведение! Штаден, присутствовавший при этом, только насмешливо фыркнул, считая, по-видимому, что ничего приличного сделать я все равно не смогу. Я неприязненно на него посмотрела, что вызвало всплеск энтузиазма у Дитера, и тот пообещал принести мне книжки с последними разработками. Со стороны «мужа» опять послышалось фырканье.

— Кэрст, ты не заболел? — ласково поинтересовалась я. — Может, тебе пойти в лечебное крыло горло полечить? А то ты такие звуки странные издаешь.

— Дорогая, уже одно присутствие так благотворно на меня влияет, как никакие лекари не могут. К тому же, вы с Дитером на такую интересную тему беседуете.

— Да? В таком случае, Дитер, вас не затруднит взять для меня еще учебник по атакующим заклинаниям? Лучше самый простой, для первого курса.

— С большим удовольствием, Эрна.

— А атакующие-то тебе зачем? — поинтересовался Штаден, больше не фыркая.

— А я их с защитой совмещать буду, — мстительно сказала я. — Чтобы в случае, если всяким умникам опять в голову придет снимать мою зашита атакующими заклинаниями, они получали аналогичный ответ.

Теперь фыркнул Ведель. У них что, эпидемия?

Молчание прервал стук в дверь.

— Марк, — обрадовалась Грета и пошла открывать.

Но за дверью оказался Олаф. Увидев нашу компанию, он, похоже, растерялся и, поздоровавшись, замолчал.

— Ты чего-то хотел? — поинтересовалась Грета. — Или так, постоять пришел?

— Я хотел попросить лекции по алхимии, — покраснел парень.

— А ты ничего не перепутал? — язвительно поинтересовалась подруга. — Комната Фогель дальше по коридору.

— Грета! — рассердилась я. — жалко тебе тетради, что ли?

Я разыскала на полке просимое и вручила его Олафу. Он поблагодарил, я кивнула головой и закрыла дверь, а повернувшись, обнаружила, что на меня внимательно смотрят три пары глаз, причем во взгляде Греты сквозило удивление. Ну ведь не думала же она, что я принародные страдания устрою, в самом деле? И только вечером, засыпая, я вдруг поняла, что разговаривала сегодня с Олафом без всякого сердечного трепета, как говорила бы с любым одногруппником. Получается, что я его разлюбила? Да, действительно, любви не осталось, но и обида куда-то ушла, казалась уже совершенно несущественной. В самом деле, как можно обижаться на совершенно постороннего тебе человека за то, что он тебя не любит? Или любит, но, как говорит Грета, боится Штадена? И тут мне в голову пришла страшная мысль, напрочь прогнавшая сон. Ведь если я разлюбила Олафа, выходит, что я теперь влюблена в Кэрста? Меня же тянет к нему со страшной силой? Но ведь, тут же принялась я себя успокаивать, если бы я была в него влюблена, то ревновала бы к его многочисленным девицам. Я попыталась вспомнить свою реакцию на какую-нибудь его пассию в последнее время. Вот только, получается, что с тех пор, как он объявил в ректорате, что я его жена, я его ни с кем больше и не видела. Хотя, конечно, в его случае «не видела» — это еще не значит, что никого нет. Я же за ним не слежу. Я вдруг представила, как выслеживаю Штадена, чтобы выяснить свое отношение к его любовнице, и мне стало смешно. Да уж, если я решаю влюблена-не влюблена, то, значит, любовью здесь и не пахнет. А что тянет к нему, так, может, ночуй я в одной постели с Веделем, к примеру, так меня бы тоже к нему тянуло. Я попыталась вообразить поцелуй с Дитером и не смогла, настолько это неожиданно неприятно для меня оказалось. В конце концов я решила гнать от себя подобные мысли, так как влюбляться в Штадена категорически не желала, ему и так есть кем пополнять свой список побед. Если уж на то пошло, то Ведель в этом плане выглядит куда предпочтительней, тем более что и Грета его одобряет…

Но на следующий день я тем не менее решила поинтересоваться на ближайшей же лекции:

— Слушай, Штаден, мне кажется, или у тебя проблемы с личной жизнью?

— У меня? — удивился он. — Тебе кажется. А с чего это ты вдруг озаботилась моими проблемами?

— Да так, — пожала я плечами, — мне вдруг вчера пришло в голову, что в последнее время я не наблюдаю рядом с тобой никого.

— Плохо наблюдаешь, — с ехидной улыбкой сказал он.

Значит, все-таки кто-то есть, резюмировала я. Вот как бы теперь увидеть их вдвоем, чтобы понять, ревную я или нет? Попробовать за ним проследить? Вот только я себя в качестве тайного агента с трудом представляю. И Грету посвящать не хочется.

— А что это ты так помрачнела? — спросил Штаден.

— Да вот думаю я, что как-то это неправильно получается, когда тебе все можно, а мне ничего нельзя, — с досадой ответила я.

«Муж» посмотрел на меня почему-то с удивлением, но говорить ничего не стал.

— А правда, — спросила меня потом Грета, — чего это ты вдруг заинтересовалась личной жизнью Штадена?

— Да так, есть у меня некоторые мысли, — туманно ответила я.

— Думаешь, все-таки уговорить его возить к отцу кого-то вместо тебя? — предположила подруга. — Но мне кажется, он на это не пойдет — слишком высокий риск разоблачения. У него же они меняются постоянно, а отец не может не заметить разницы в манере поведения и речи.

Я только вздохнула.

— Хотя, конечно, ты права — с поездками надо что-то решать, — продолжила Грета. — Может, действительно, попробовать найти его нынешнюю и договориться?

— И как ты это представляешь? — оживилась я, решив все-таки не уточнять, для чего я хочу найти штаденовскую пассию. — Я ведь почему спросила? Я давно его ни с кем не видела. А если судить по его ответу, то у него кто-то есть. А ведь раньше он не скрывался.

— Может, считает неприличным демонстрировать любовницу при жене? Хотя, как мне кажется, если бы она была отсюда, то мы бы все равно знали.

— И как бы это выяснить? — с надеждой спросила я Грету. — Ведь не следить же мне за ним, в самом деле?

— А почему бы и не последить? — с энтузиазмом воскликнула подруга. — Тогда точно можно будет узнать, кто она такая, и договориться.

— Ты серьезно думаешь, что Штаден не заметит, если я за ним следить буду? — удивилась я. — И поймет еще как-нибудь неправильно. И вообще, мне кажется, я вполне без этого знания прожить могу.

Так мы ничего и не решили. Грета предложила посоветоваться с Марком, тем более, что он может что-то и знать об интересующей нас персоне. Марк поднял нашу идею на смех.

— Эрна, вот от тебя такого я точно не ожидал, — заявил он. — Следить за неверным мужем больше свойственно ревнивым женам.

— Честно говоря, это было мое предложение, — вмешалась Грета.

— Предложение не очень, — сказал Марк. — Предположим, найдете вы ее, уговорите, но дальше-то все упирается в Штадена. А он уже высказался по этому поводу. И я не замечал за ним склонность менять решения.

— А так, случайно, ты не знаешь, кто она? — с надеждой поинтересовалась я.

— Да вроде бы, никто к нему сейчас не бегает, — задумался он. — Может, он сам к кому в город ходит? Если уж так интересно, — ехидно продолжил он, — можешь поинтересоваться лично у Штадена. Уж он-то точно знает с кем встречается.

Перспектива выяснять этот вопрос лично у Штадена меня не привлекла, так что решила я для себя просто поменьше думать на эту тему и все. Скоро сессия, после нее «муж» переходит в Военную академию, и, значит, наши встречи станут крайне редкими. Затем пара поездок к его отцу — и вот оно, долгожданное лето!

Вечером Ведель принес три учебника — два по защитным заклинаниям, один — по атакующим. Бегло просматривая книги по защите, я пришла к выводу, что в нашу библиотеку хорошие учебники по данной тематике просто не поставлялись. Наверное, руководство нашей академии считало это подразделом боевой магии, а потому изучением данного предмета пренебрегали. Военным же предлагались весьма оригинальные варианты защит, каждую из которых можно было доработать под себя. А если учесть, что их еще можно было комбинировать! Я даже зажмурилась от удовольствия, представив, что можно будет сделать. Особенно мне понравился предложенный во втором учебнике блок, который генерировал закладываемые атакующие заклинания при попытках вскрытия. Для себя я уже решила, что он точно будет присутствовать в моем амулете.

— Да, Дитер, — насмешливо сказал Штаден, — еще ни одна коробка конфет не вызывала у Эрны такого восторга. Только вот, не боишься, что на тебе будут тренироваться?

— А мне-то чего бояться? — хохотнул Ведель. — Эрна пока только на тебе тренируется. И надо признать, что это у нее неплохо получается.

— А ты ей еще многотомник по боевым заклинаниям принеси, — предложил Кэрст. — Тогда у нее местные подопытные быстро закончатся, и она перейдет на тебя.

— Можно подумать, Эрна только то и делает, что на тебе заклинания испытывает! — возмутилась Грета. — Да если бы ты в ее жизнь не влез, она бы кроме Бытовой магии вообще бы ничем не интересовалась!

Я с благодарностью посмотрела на подругу — ведь она озвучила как раз то, что я сама хотела сказать, но не успела. Я ведь всего-навсего защитное заклинание хочу сотворить, а из меня уже агрессора сделали. Хотя, с другой стороны, многотомник по боевой магии — это звучит заманчиво. Может, попросить Дитера принести, когда эти прочитаю? И я опять уткнулась в принесенное мне Веделем. В процессе изучения учебников я даже особо не обратила внимания, когда пришел Олаф возвращать конспект. Грета ему что-то сказала крайне ехидным тоном, забрала тетрадку и закрыла дверь.

Когда наконец гости разошлись, мы с подругой взяли учебники и отправились в зал для дуэлей, где можно было спокойно испытывать все, что угодно, без опасений, что придет дежурный преподаватель и наложит очередное взыскание. Зал пустовал — желающих выяснять в нем отношения практически не было. В первую очередь мы приступили к изучению атакующих заклинаний. Самым простым из них, стабильно получавшихся у меня и у Греты, оказалось сгущение воздуха над заданной точкой и резкий толчок им вниз. Подруга, смеясь, назвала это действие «удар чугунной сковородкой». Силу удара можно было легко регулировать. И я уже почти остановилась на нем, но подумала, что удар все-таки по голове идет. А вдруг я перестараюсь, у меня же опыта в использовании боевых заклинаний нет? Тогда вместо нормального мужа у меня на руках окажется инвалид, и о разводе в таком случае и речи быть не может. Поэтому остановилась я на более простой ответной реакции в виде несильных молний в филейную часть — не очень больно, но обидно. Подруга, правда, предложила сделать их посильней, но я отказалась. Затем мы перешли к процессу создания непосредственно защиты с атакующим блоком.

— И запутать побольше, — азартно говорила Грета, с интересом наблюдая за процессом конструирования защиты. — Чтобы вообще непонятно было, что куда идет и за что отвечает.

— Если так дело дальше пойдет, — возразила я, — то я и сама разобраться потом не смогу.

— А ты схему для себя нарисуй, — предложила она.

Я подумала и согласилась. Совет Греты оказался очень кстати, а то у меня в последнее время все идет по принципу «пусть идет как идет». Так что я взяла тетрадь и стала зарисовывать то, что у меня получается. Подруга следила за процессом и иногда намекала, что линии могут быть и попрямее, на что я ей резонно заметила, что черчение и каллиграфия — отнюдь не самые сильные мои стороны, и если я возьмусь все вычерчивать по правилам, то приличный результат у меня получится разве что к сессии, и то не факт, что к зимней. Зато даже в таком виде уже стало понятно, где есть слабые места. Только вот как их усилить для меня пока оказалось не ясным.

Так что до конца недели все свободное время я провела вдоль и поперек изучая учебники по защите и вычерчивая всевозможные варианты. В результате получилось несколько модификаций, каждая из которых вызывала во мне законное чувство гордости. Думаю, теперь Штаден не скажет, что я его не уважаю.

Он и не сказал. Рассмотрев мою защиту, «муж» хмыкнул и надолго впал в медитацию. Похоже, «уважение» ему все же не очень понравилось. Потом взял карандаш и начал что-то зарисовывать и подписывать. Я сначала настороженно на него смотрела, потом поняла, что это надолго и успокоилась.

— Пари заключать будем? — довольно поинтересовалась я. — За каждые десять минут, потраченных тобой, неделя свободы мне. Идет?

— Дорогая, а тебе не кажется, что у нас несколько неправильные семейные отношения? — мрачно ответил он. — Где это видано, чтобы муж, дабы добраться до тела жены, вынужден взламывать защиту?

— Так у нас и семья неправильная, — радостно сказала я. — Так как, пари заключать будем?

— Будем, — усмехнулся он. — Только с одним изменением — не за десять минут, а до утра.

— Как-то многовато ты хочешь, — не согласилась я.

— То есть, ты уверена, что до утра твоя защита не простоит? — поинтересовался Штаден.

— С тобой вообще ни в чем нельзя быть уверенной, — не поддалась я на провокацию. — И кроме того, до утра — это вообще крайне растяжимое понятие. Давай договариваться на конкретный временной промежуток. Десять минут мне кажется очень хорошим сроком. Вас же должны были в академии учить вскрывать чужую защиту?

— Видишь ли, Эрна, — задумчиво ответил он, — будь ты потенциальным противником, было бы намного легче, поскольку я вижу пару узлов, по которым нужно просто стукнуть подходящим заклинанием, и твоя защита развалится. И вскрывать нас учили именно так. Но у меня нет уверенности, что ты при этом не пострадаешь, поэтому данный метод не подходит. А если вскрывать без твоего повреждения, то в десять минут я не укладываюсь. Ты так старательно все навертела, что у меня закрадывается подозрение, не является ли плетение кружев твоим тайным увлечением.

Так мы и не пришли к согласию в вопросе времени. Штаден не соглашался на десять минут, я — на более длительный срок. За время нашего близкого общения я твердо поняла одну вещь — опасное это занятие заключать пари на его условиях, поскольку при этом проигравшей стороной неизменно оказываюсь я. К тому же, поцелуи его настолько для меня были волнующими, что я твердо решила целоваться с ним как можно меньше. «Муж» повозмущался, понял, что меня не переубедить и углубился в расчеты, надеясь все-таки разобраться с тем, что я наплела. Я, лежа в кровати, сначала с интересом за ним наблюдала. Он уже даже не смотрел в мою сторону, что-то постоянно дочерчивая и дописывая на своих листочках. Лоб его был нахмурен, а нижнюю губу он почему-то постоянно покусывал, что вызывало у меня настолько неоднозначные чувства, что я плотно закрыла глаза, решив на него все же не смотреть. Так, полежав какое-то время с закрытыми глазами, я грустно уснула в полном одиночестве, и снилось мне что-то такое поганое, что я постоянно подскакивала, чтобы успокоено увидеть ту же картину — Штаден и его расчеты. Проснувшись в очередной раз, я обнаружила, что он уже крепко меня держит, а я привычно обнимаю его за шею. Умиротворенно вздохнув, я закрыла глаза и дальше спала уже совершенно безмятежно.

Так мы и развлекались в поездках к его отцу. Сложность моей защиты с каждым разом вырастала, заставляя Штадена тратить на ее снятие все больше времени, но справлялся он всегда. Я продолжала ломать голову над дальнейшим улучшением, не желая сдаваться, и давила в себе постоянно растущее желание заключать пари на его условиях. Что-то внутри меня постоянно твердило, что ничего страшного не случится, если мы поцелуемся, ведь мы же женаты, а целоваться мне с ним хотелось ужасно, до дрожи в коленках, до пересохшего рта и томления в груди. Но пока я успешно противостояла своему внутреннему совершенно неприличному голосу, и все были счастливы. Штаден — что ему удавалось снять защиту, я — что с каждым разом он тратил времени все больше, а его отец — что мы поутру спускались с таким утомленным видом, что он лелеял надежду, что вожделенные внуки должны дать о себе знать в ближайшее время.