Глава 20

Сказать, что дед был не рад нашему визиту — это значит значительно преуменьшить его реакцию. Он был в ярости. Шарлотта решила предоставить право рассказа мне и ничего не стала говорить родителям. Поэтому, когда я сказала: «Познакомьтесь, это мой муж барон Кэрст Штаден», дед стукнул кулаком по столу и заорал, как я посмела выйти замуж без родительского благословения, тем более, что меня уже практически просватали за соседского сына, что это полное неуважение к нему и родителям, и что он никогда не ожидал от меня такого безобразного поведения. Он орал и орал, я вздрагивала от каждого удара по столу, наконец, Штадену, по-видимому, надоело изображать из себя статую, и он хорошо поставленным голосом, полностью перекрывающим моего деда, сказал:

— Эрна, тебе не кажется, что нам здесь не рады? Думаю, твоим родным нужно дать время на то, чтобы принять текущее положение дел. Так что, дорогая, поехали домой.

И, взяв меня за руку, потянул к выходу.

— Куда? — завопил благим матом дед. — А ну, стоять, рассказывайте, как вы умудрились сотворить такое безобразие!

Ну, Кэрст и выдал ему немного подредактированную историю нашего брака, выставляющую меня как очень жалостливую особу, а его — как жертву бургомистрова произвола.

— Да, — возмущенно буркнул дед, — получается, что моя внучка за бандита замуж вышла.

— И вовсе он не бандит, — вскинулась я. — Его бургомистр за дуэль с собственным сыном приговорил.

— Поговори мне еще, — тоном ниже, но все также недовольно, сказал он. — Если все так обстоит, как вы говорите, то почему вы не развелись? Ведь у магов с этим проблем быть не должно.

— А нас Богиня лично благословила, — пояснил мой муж. — И отзывать свое благословление отказалась.

— Да ну? — не поверил дед.

Пришлось демонстрировать наши татуировки. Дед впечатлился и немного успокоился. Мама восторженно заахала — будет чем похвастаться перед соседками.

— А что вам помешало раньше к нам приехать? — поинтересовался мой отец. Вот всегда так — молчит, молчит, а потом как скажет что-нибудь такое, неудобное для окружающих.

— Эрна очень боялась вам сообщать, — не растерялся Штаден. — И как я сейчас видел, ее опасения были не лишены оснований.

— Вот вечно ты все преувеличивать любишь, внучка, — возмутился дед. — Вот что теперь о нас твой муж подумает? Ну не сдержался я немного, так ты хотя бы написать могла, а то так все неожиданно получилось.

Как и следовало ожидать, никто не предложил моему «мужу» отдельной комнаты, а я решила не дразнить деда лишний раз. Так что теперь Штаден с интересом изучал мою спальню в доме родителей. А она была именно такой, какой хотела видеть ее моя матушка — мое мнение в данном вопросе ее никогда не интересовало. Думаю, что розовое покрывало с оборочками поразило его до глубины души, но вслух он говорить ничего не стал. А я пыталась совместить в голове две вещи — мою спальню и мужчину в ней, и как-то это у меня плохо получалось. Тем более, что…

— Слушай, Штаден, а ведь кровать тебе, похоже, коротковата будет, — радостно сказала я.

— И узковата для двоих, — недовольно добавил он.

— Так я пойду, поговорю с мамой, чтобы тебе выделили что-нибудь другое, — и не дожидаясь ответа, быстро выскочила за дверь.

Но результат оказался совсем не таким, как я ожидала. Родители выделили нам гостевую комнату, двуспальная кровать в которой могла вместить не только нас с «мужем», но и, к примеру, Грету с Марком, и еще бы оставалось место. Так что отвертеться от совместной ночевки мне и тут не удалось. Я со вздохом залезла в кровать и активировала свой защитный амулет.

— Эрна, ты меня совсем не уважаешь? — поинтересовался Штаден, внимательно на меня глядя.

— Что ты имеешь в виду? — удивленно спросила я.

— Твое защитное заклинание. Уж за неделю догадаться, как оно вскрывается, даже полный идиот может, получается, что ты мой интеллектуальный потенциал оцениваешь еще ниже, — пояснил он. — Так что с тебя поцелуй в качестве компенсации.

— Но мы же с тобой не спорили! — не согласилась я.

— Вот если бы я тебе предложил спор, как в прошлый раз, ты бы отказалась? — вкрадчиво поинтересовался «муж». — Только честно.

— Нет, скорее всего, — признала я.

— Ну вот, защиту я снял, так что целуй.

Я с сомнением на него посмотрела. Нет, какая-то логика в его рассуждениях несомненно была, вот только, на мой взгляд, слишком странная. Мужская, наверно. На мгновение у меня даже возник соблазн действительно его поцеловать, благо повод такой подходящий, но потом здравый смысл взял все-таки верх, и я ответила:

— А вот не спорили мы с тобой, значит, и целовать я тебя не должна.

По лицу Штадена было сложно понять, как он отнесся к моему решению, но мне показалось, что в его глазах мелькнула тень разочарования. Получается, что он считал, что я могу воспользоваться предлогом? Он что, надеется, что я как его девицы, буду радостно визжать, на него запрыгивая? Нет уж, дорогой, сегодня будешь спать без моего поцелуя на ночь!

Вот только почему у меня было такое чувство, будто я сама себя обманула? Я напомнила себе, что влюблена-то я в Олафа, и, значит, целоваться со Штаденом вроде бы не должна хотеть. Но желание так никуда и не делось. Я лежала, мучаясь от осознания своей неправильности, и долго не могла заснуть. Дыхание за спиной давно уже стало мерным, когда ко мне наконец пришел сон.

Проснулась я от собственного стона. Пальцы Штадена выплясывали какой-то странный танец на моем животе, заставляя меня выгибаться, прижимаясь к нему.

— Ты что творишь? — испуганно отшатнувшись, сказала я.

— Ты так стонала, что я решил, что у тебя болит живот. Знаешь, у женщин бывают такие дни… Вот я и решил тебе помочь, массаж сделать, — невозмутимо ответил он, но с такими интонациями, что сразу становилось понятно — врет. Я чуть было не сказала, что я стонала, потому что он меня гладил, а не наоборот, но вовремя прикусила язык.

— Нет у меня никаких дней, не выдумывай, — зло сказала я ему.

— В самом деле? Тогда тебе срочно к врачу надо, — прошептал он мне в ухо. — Если в твоем возрасте никаких женских дней нет, то это говорит о серьезном заболевании.

— Я хотела сказать, что ничего у меня не болит, и не надо мне помогать, — недовольно пробурчала я.

— В самом деле? А я был уверен — ты так тянулась за моей рукой, как будто это тебе жизненно необходимо.

Я только возмущенно фыркнула на его слова. Мне ужасно не понравилось его поведение — ведь это явно была попытка перевести наши отношения на тот уровень, на котором он привык общаться с девушками. Получается, что предположение Марка подтвердилось. Я поворочалась немного в кровати, а потом повернулась к Штадену и твердо сказала:

— Кэрст, я не хочу, чтобы ты делал подобные вещи. Пообещай мне, что такого больше не будет.

В полумраке выражение его лица было не разглядеть, поэтому мне сложно предположить, как он отнесся к моей просьбе. Он немного помолчал, но потом все-таки ответил:

— Хорошо, обещаю.

Вот только голос у него был такой, как будто он что-то проверил для себя и сделал выводы, которые его вполне устроили.

Теперь я уже просто боялась засыпать. Так в полудреме и дождалась утра. Места, которых касался Штаден, буквально горели, вызывая у меня нервную дрожь. Не знаю, спал ли мой «муж», но прижимал он меня к себе так крепко, как ребенок, который боится, что у него отнимут любимую игрушку.

Самым грустным результатом этой поездки стало то, что дед отменил мне ежемесячные выплаты, аргументируя это тем, что теперь у меня есть муж, который и должен обо мне заботиться. Я печально размышляла о том, смогу ли я теперь прожить только на стипендию полтора курса (начиная с четвертого, наши студенты уже вовсю начинали подрабатывать, так что денежные проблемы переставали быть столь актуальными). Штаден решительно сказал мне, что принимает на себя все обязательства как муж, в том числе финансовые, но я твердо отказалась, так как считала неправильным брать у него деньги. Ведь брак у нас все-таки не настоящий!