Глава 38

Когда полковнику Вальсекки доложили о дуэли между капитаном Ферранте и ординарцем капитана Санторо и о ее результатах, он пришел в ярость.

— Безобразие! — орал он. — Нарушить мой прямой запрет на дуэли! Да еще и проиграть поединок де…денщику!

— Парень все-таки не денщик, а ординарец, — заметил все тот же разговорчивый усач. — И дерется он здорово, видать, капитан Санторо его поднатаскал. Если бы его не отвлек приход командира, то на нем и царапинки бы не было.

— А что, его тоже ранили? — схватился за голову начальник гарнизона. — Сильно?

— Да, вроде, не очень, — неуверенно ответил солдат.

— Ферранте сейчас где? — обманчиво тихо спросил полковник.

— У лекаря.

— Его тоже под арест. Приду — разберусь.

Полковник в самом мрачном расположении духа отправился прямиком в дом капитана Санторо. Все же его подчиненный нанес урон девушке, а это могло иметь серьезные последствия. Капитана Ферранте, конечно, оправдывало то, что он был совершенно не в курсе половой принадлежности своего соперника, но вот то, что кадровый офицер проиграл поединок, было из рук вон плохо и говорило о необходимости подтянуть подготовку в гарнизоне.

В доме подчиненного начальник гарнизона был встречен инорой Кавалли, которая тут же ему заявила:

— Ну и распустили вы свою дочь, инор полковник! Где же это видано, натравливать офицера на нашего Чино!

— Капитан Ферранте просто приревновал свою невесту, — начал оправдываться полковник.

— А я про что говорю? Разве у него могли возникнуть основания для ревности, если бы ваша дочь имела соответствующее воспитание? А то она вешается на нашего мальчика, а потом ваши капитаны прибегают сюда, саблями размахивая. Да еще в спину бьют!

— В спину? — поразился Вальсекки. — Да быть того не может! Капитан Ферранте имеет представление об офицерской чести и никогда бы не совершил столь бесчестного поступка!

— Именно в спину, — подтвердил вышедший на звук голосов Винченцо. — Если бы я не успел рвануть своего ординарца за руку, то Энрике разрубил бы его. А так Франческо отделался незначительным порезом.

— Точно незначительным? — подозрительно поинтересовался полковник. — А то мне донесли, что ваш ординарец тоже пострадал.

— Да порез уже почти не кровоточил, когда я его обрабатывал, — отчитался капитан Санторо. — Инор полковник, я хотел бы заметить, что капитан Ферранте в настоящий момент не может отвечать за свои поступки.

— Да помню я это, — проворчал начальник гарнизона. — Я и хотел с вами поговорить, чтобы ваш ординарец не предъявлял претензий к Ферранте.

— И вы это все просто так собираетесь оставить? — с возмущением поинтересовалась кухарка. — Что, если он женится на вашей дочери, так теперь и неподсуден? А если бы он Чино убил?

— Так ведь не убил же, — начал оправдываться полковник. — Понимаете, инора Кавалли, в этой ситуации не столько Ферранте виноват, сколько моя дочь.

— Да уж, — неодобрительно поджала губы кухарка, — вы слишком мало внимания уделяли ее воспитанию, позволяли ей все, что можно. И глядите, к чему это все привело.

— Видите ли, она осталась сиротой совсем малюткой, и мне всегда так было жалко мою дочурку.

— Вот и вылезла ей боком эта ваша жалость, — непреклонно заявила инора Кавалли. — И капитан Ферранте еще с ней наплачется.

— Инора Кавалли, вот если бы вы взялись за ее воспитание, — проникновенным тоном сказал Вальсекки. — Быть может, вы смогли бы за оставшееся до свадьбы время исправить то, что было настолько испорчено мной.

— Да с чего она будет меня слушать? — удивленно спросила кухарка. — Я же ей человек совсем посторонний.

— Инора Кавалли, я считаю, что вам просто необходимо прямо сейчас, в ближайшем храме стать инорой Вальсекки, — заявил полковник. — Если не из любви ко мне, то хотя бы из жалости к тому положению, в которое меня поставила эта гадкая девчонка. Тогда ее воспитанием вы будете заниматься на законных основаниях.

— Это вы, что, мне руку предлагаете? — поразилась кухарка.

— И сердце, — склонил голову полковник. — Я не встречал более удивительной женщины, моя дорогая. Могу ли я вас так называть? Принимаете ли вы мое предложение?

— Можете, — покраснела от удовольствия инора Кавалли. — Принимаю. Правда, это все так быстро произошло. Так неожиданно.

— Я же вам не какой-то там штатский, — довольно ответил полковник. — У нас, военных, быстрота и натиск — отличительные признаки. Я не буду ходить кругами вокруг полюбившейся мне женщины.

Братья Санторо только удивленно переглядывались во время решения столь важных вопросов для начальника гарнизона, но когда полковник, подхватив инору Кавалли под руку, повлек ее на выход из дома, Роберто возмущенно поинтересовался:

— А как же ужин?

— Ты же не думаешь, что моя жена будет работать на какого-то там капитана? — снисходительно поинтересовался полковник. — Ужин с этих пор она готовит только для своей семьи.

— Но мы…

— А вам придется решать свои вопросы самостоятельно, — отрезал Вальсекки. — И да, капитан, я оставлю охрану вашему ординарцу на все то время, что пройдет до отъезда новобрачных. Я хотел отправить их сразу после свадьбы, но к Изабелле приезжает подруга, так что чета Ферранте немного задержится. И я не хочу никаких инцидентов в это время. Охраняющим будут даны четкие указания не пропускать капитана Ферранте в ваш дом. Пойдемте, моя дорогая Леонция.

«Дорогая Леонция» все же решила не покидать дом без дополнительных указаний:

— Роберто, я там в маленьком чайничке Чино травку заварила, успокаивающую и немного обезболивающую. И ужин у меня почти готов, ты просто последи, чтобы не пригорело.

И жестом собственника положив свои пальцы на руку жениха, кухарка навсегда покинула место службы.

— Нет, ну это форменное безобразие, — начал возмущаться Санторо-младший. — А довести дело до конца? Что я вам, кухарка, помешиванием заниматься? Что, они с браком хотя бы до завтра потерпеть не могли?

— Положим, у полковника нашего ситуация в доме полностью из-под контроля вышла, ему медлить никак нельзя, — заметил Винченцо.

— Не завидую я Изабелле, — хохотнул Роберто. — Хотел бы я посмотреть, как ее воспитывать будут. Чувствую, потребует дочь нашего полковника назначить дату собственной свадьбы как можно скорее, ибо она будет не в силах выдерживать расставание с предметом своей страсти.

— Да уж, бедный Энрико.

— Что-то я в этой ситуации не совсем понимаю, — задумчиво сказал Роберто. — Другу твоему Изабелла нравилась, но ведь не настолько, чтобы так срочно под венец ее тащить. Или это у вас в гарнизоне такое моровое поветрие, и мне стоит ждать скоро и твоей свадьбы? А уж то, что Изабелла согласится за него выйти, для меня вообще сюрпризом оказалось. Она же терпеть этого Ферранте не могла.

— Отнеси-ка ты Франческо отвара, заваренного инорой Кавалли, и спроси, будет ли он ужинать, — капитан Санторо совершенно не собирался выдавать секреты, доверенные ему полковником.

— Ага, значит, действительно что-то там такое есть, но ты не скажешь, — разочарованно сказал Роберто, отправляясь на кухню.

Вернулся он оттуда через несколько минут:

— На ужин опять рагу, оно уже готово. Будем есть?

— А Франческо?

— Спит на животе. Перенервничал, наверно. У твоего Ферранте такие глаза были бешеные, что я даже испугался. Он, между прочим, меня тоже вызвал.

— Я думаю, через несколько дней он остынет, и ваша дуэль не состоится. А вот со мной ему придется драться. Я же его предупреждал, чтобы не трогал Франческо.

— Кстати, о Франческо, — протянул младший брат. — Я правильно понимаю, что ты в курсе, кем он является?

— Да, я в курсе, кем она является, — несколько настороженно сказал Винченцо.

— И давно?

— Да практически с самого начала. А ты?

— Ченцо, — возмущенно сказал брат, — вот скажи, ты серьезно думаешь, что я мог бы сбежать с собственной свадьбы? Да я, садясь в дилижанс, знал, с кем рядом ехать буду.

— И зачем это тебе надо было? — удивился брат. — Не лучше ли было пресечь этот побег сразу?

— Понимаешь, Ченцо, я влюбился в нее, как только увидел, и понадеялся на то, что за то время, что мы проведем вместе, она тоже меня полюбит. И ведь я все вроде бы как нужно делал, раньше всегда срабатывало, но…

— Но?

— Но когда я ей открылся, она совсем не обрадовалась. И теперь просит меня отказаться от свадьбы, твердит, что хуже, чем брак со мной, для нее только брак с тобой, и просит помочь ей с поступлением в университет. Прямо мания у нее какая-то в этом вопросе. Я ей даже пообещал, что она сможет там учиться после нашей свадьбы.

— Ты в самом деле на это согласен? — удивился Винченцо.

— Нет, конечно, — ответил Роберто. — Но нужно же ее на правильный лад настроить. А там, после свадьбы, и забудутся все эти глупые идеи с учебой. Только вот как-то не настраивается она.

— Да, — согласился Винченцо, — счастливой Франческа не выглядит. А ты не думал, что лучше будет тебе действительно от нее отказаться?

— Это чтобы ты на ней женился? — подозрительно поинтересовался брат. — Думаешь, я не замечаю, как ты на нее смотришь?

— Не думаю, что со мной она была бы более счастлива, чем с тобой, — грустно усмехнулся капитан. — С чего это ты взял, что я бросаю на нее какие-то взгляды? Ты решил пример с Ферранте брать? Так его ревность вон куда завела.

— Извини, — смутился Роберто. — Я действительно ее ко всем ревную. Хотя она и сказала, что ни в кого не влюблена, но мне кажется, что это не так. Иначе она не избегала бы меня с таким маниакальным упорством.

— Мне казалось, что у вас вполне дружеские отношения, — немного удивленно сказал Винченцо.

— Вот именно, дружеские, — грустно сказал Санторо-младший. — А разве я этого добивался? Теперь вот думаю, а не зря ли я это затеял? Ведь она уже целый месяц была бы моей, и мне не пришлось бы изображать из себя охранника и все время бояться, что она сбежит. Я думаю, прекращать все это нужно. Ведь чем дольше мы живем в одном доме, тем более вероятно возникновение разнообразных сплетен. А она этого совершенно не заслуживает. Так что вызывать надо ее родителей да и организовывать нашу свадьбу завтра-послезавтра.

У Винченцо в груди что-то сжалось от незнакомой ему доселе боли, но он нашел в себе силы сказать:

— Наверно, ты прав. Только со свадьбой лучше не торопиться, все-таки у нее рана на таком неудобном месте. Пусть заживет сначала.

— Как-то я об этом не подумал, — с досадой сказал Роберто. — И долго заживать будет?

— Неделю, — покривил душой капитан.

— Не знаю, как я выдержу эту неделю, — мрачно сказал Роберто. — Черт бы побрал этого твоего Ферранте!