Бизнес-английский

Думая о бизнес-английском, я всегда улыбаюсь. Мне сразу представляется Виктор Степанович, директор крупного российского предприятия по продажам бытовой техники, и Альберт – редактор известной московской газеты. Мне всегда немного злорадно хочется перенести их в эту среду заграничного этикета. Как бы они тут выживали? Крайне интересно, как будет ощущать себя Виктор Степанович, если всю его политику управления перевести не только с матерного русского на литературный, но еще и на английский деловой.

Тогда коронная фраза «Ну вы совсем, что ли, дебилы?» из его уст будет звучать примерно так: «Со всем моим сожалением я вынужден сообщить, что случившееся заставило меня значительно усомниться в компетенции отдельных сотрудников!» А вместо «Да пошел ты!» Виктору Степановичу придется соорудить что-то подобное: «I suggest we should give it a time». («Предполагаю, нам нужно дать этому время»). Тем же тоном, которым Альберт кричал: «Что за безмозглая толпа! Вы журналисты или нет?!» здесь непозволительно разговаривать даже с женой, а за заключение «Вас еще и учить надо, как новости писать?!» сотрудники обращаются к психологам, а потом в суд за моральный ущерб.

Великий могучий английский язык. Честно, я даже не представляю Виктора Степановича и Альберта способными на такие загадочные конструкции, но еще больше жалко мне их подчиненных! Если у них от одного стука ботинок начальства о пол начинается мандраж, то после «компетенции отдельных сотрудников» работникам захочется покончить жизнь самоубийством. Все уже привыкли к дебилам и идиотам, но о «компетенции» речи совсем не шло.

Любой деловой язык идеально передает двуличную корпоративную культуру с ее искусственной вежливостью. В бизнес-английском же эта его сторона доведена до экстрима. Если описать суть делового английского двумя фразами, то это будет «Скажи сложно, насколько возможно» и «Используй столько выражений вежливости, сколько можно впихнуть». При этом парадокс: чем больше «пожалуйста» и «спасибо» в сообщении, тем негативнее его смысл. Особенно показательны письма с любыми отказами – в работе, встрече, рассмотрении документов. Просто вы были недостаточно «удачливы» в этот раз и мы «искренне верим в ваш дальнейший успех» (надеемся никогда вас больше не видеть). О боже, сколько раз они могут использовать в одном письме слов «пожалуйста», «спасибо», «вы очень добры», «мы очень ценим» – можно заносить в Книгу рекордов Гиннеса! При этом, вот парадокс, подчеркнуто вежливые слова и выражения как kind (добр – добры), kindly (любезно) или we truly appreciate (мы поистине признательны) – подчеркивают не что иное, как последнюю степень раздражения.

«Would you be so kind to attach the requested file» (Был бы ты так добр прикрепить запрашиваемый файл?) – «Мы уже сто раз просили прислать этот файл!»

«We would appreciate if you can review the sent figures» (Мы были бы признательны, если бы ты мог перепроверить отосланные цифры) – «Идиот, в файле снова ошибки».

«We appreciate your contribution to the Company and believe in your future progress» (Мы ценим ваш вклад в Компанию и верим в ваш будущий прогресс) – «Ты на грани увольнения».

«If I were you, I would send this project today» (Если бы я был на твоем месте, я бы отослал проект сегодня) – «Доделай работу сегодня, или тебя уволят».

«Could you please kindly take a look at thоse figures again?» (Мог бы ты, пожалуйста, любезно взглянуть на эти цифры снова?) – «Твою мать! Можно, в конце концов, уже исправить эти цифры?»

«We will get back to you as soon as possible» (Мы свяжемся с вами так скоро, как это возможно) – «Займись другими делами, дружок!»

Ох, а какие сложности с бизнес-английским у новоиспеченных корпоративных акул. Не удивительно, что у многих новичков развивается паранойя. Что он имел в виду? Он издевается или благодарит меня за работу? Он не сомневается в моей компетентности или наоборот? Он верит в мой будущий прогресс – это звучит как последний шанс. Да, именно так и звучит, милый друг. Чем больше комплиментов и подчеркнутых похвал в письмах начальника и коллег – тем меньше хорошего жди. Затем депрессия, нервный тик, хроническая усталость, желание всем доказать «во что бы то ни стало». В общем, крысиные гонки, как говорят на английском. Велкам в волшебный офисный мир!

Поэтому жалко мне Виктора Степановича или Альберта – ну не умеют они притворяться. Не выживут они в корпоративной Европе с ее офисным шпионством, доносительством и лицемерием, прикрываемым обходительными имейлами. Он лучше в лицо тебе скажет: «Так, Серега, ну ни хрена ведь не продаешь. Или берись за ум, или увольняем». Альберт с широкой руки разнесет или даст премию. «Дебилы», конечно, обиднее, чем «мы верим в твой будущий прогресс». Но хотя бы честно, что ли…

Поэтому для тех соотечественников, кому предстоит окунуться в европейскую деловую среду… Забудьте про свое происхождение и российский антураж! Заручитесь поддержкой бывалых. Спрашивайте, спрашивайте, спрашивайте. Давайте им на проверку имейлы. Внимательно читайте почту и изучите все тонкости корпоративного этикета. Скоро вы будете легко расшифровывать головоломки, которые до вас пытаются донести в нескончаемой офисной переписке. И еще – держите язык за зубами. Это вам не Виктор Степанович, с которым можно водки хлебнуть и о жизни посудачить.

My kindest wishes, друг, ну, в общем, держись!

Ирландия: где никто не останется одинок

У ирландцев есть поговорка – если ты не можешь разговорить самого Господа Бога, ты не ирландец. И если американцы гордятся своими техническими достижениями, а британцы – непохожестью на других, то как ирландцы, как они гордятся своими коммуникативными способностями! Они начинают разговаривать со всеми подряд во всех возможных местах: супермаркетах, автобусах, очередях, туалетах и паспортном контроле в аэропортах.

«Диа гвит», – протягиваю я свой красненький паспорт ирландскому офицеру на таможне в Дублинском аэропорту. Пребывая в замечательном рождественском настроении, мне очень хочется телепатировать всем вокруг свою любовь к ирландской культуре и ее народу. Поэтому я решила поприветствовать первого официального представителя этой кельтской страны на его родном языке.

Офицер, сосредоточенный на своих бумажках, берет мой паспорт, поднимает голову и смотрит на меня, как Уилл Смит на корабль пришельцев в Independence Day. Затем он еще раз бросает взгляд на паспорт, улыбается и начинает тараторить что-то на ирландском.

– Э-э-э-э, простите, сэр, но, видите ли, мой запас ирландского очень базовый…

– Ну, давайте тогда по-русски, – шутит полицейский. – Как будет у вас «Диа гвит?»

– Привет!

– And «How are you»?

– Как дела!

– Годзилла?! У-у-у-у, Годзилла! – смеется он как ребенок. – Не может быть! Ду ю ноу Годзилла, райт? – и в устрашающем жесте растопыривает пальцы рук. Я нервно поглядываю на очередь у паспортного контроля, которая так же нервно поглядывает на меня. – Хе-хе, ну и дела! – не может успокоиться офицер.

– Первый раз к нам?

– Ага.

– И насколько же?

– На недельку.

– Ага, приглашающее лицо… И где вы встретили вашего друга?

– Не поверите, в Испании!

– Испания – благословенная страна, – закатывает он глаза. – Вы просто друзья, или…

– Ну, – краснею я, – если это важно для штампа, то да, очень близкие друзья.

– Очень-очень близкие? – продолжает он вгонять меня в краску. – И как вам наши ирландские мужчины?

– Э-э-э-э-э, очень положительные, – вдруг ни с того ни с сего брякаю я. – И разговорчивые.

– Ну, «Гиннесс» располагает, – посмеивается приятный лысый офицер с веселыми глазами.

– Ну, вдруг вам будет одиноко у нас в Ирландии… – подмигнул он мне и стал тщательно листать страницы паспорта (тут я не на шутку испугалась, что сейчас он запишет там свой номер телефона). – Тут ведь не как в Испании, а дождь, серо… Если будет скучно, вы знаете, где меня искать! – и, пролистав, отдает наконец мне мой въездной документ.

– Спасибо, – ошеломленно отвечаю я.

– Как будет «пожалуйста» по-русски?

Очередь еще более нервно поглядывает на меня, переминаясь с ноги на ногу.

– ПашАлуйста, – попугайничает он.

Я так же ошеломленно беру паспорт, кладу его в сумку, улыбаюсь офицеру на прощанье. На что тот про себя повторяет «Годзилла! Это надо же…»

Нет, в этой стране никто не останется одинок! Или, чтобы это случилось, надо изрядно постараться. Запереться, например, в туалете и не выходить оттуда всю оставшуюся жизнь. Или вообще не посещать общественные места. Теперь я понимаю, почему все, кто жил в Ирландии, мечтательно поднимают вверх глаза, вспоминая об этом периоде своей жизни (даже несмотря на дождь и слякоть, в которых им предстояло существовать).

Ирландский народ – самый дружелюбный на планете. И их улыбки – совсем не механическая растяжка рта. Они расспрашивают тебя с удовольствием и задают тебе нестандартные вопросы, особенно после пинты того же «Гиннесса». И любой ирландец ответит вам – что умение поддержать беседу здесь – самый ценный навык: «Ну, а что нам еще делать: на улице дождь, очень рано темнеет, дома скучно, поэтому мы ходим в пабы, пьем „Гиннесс“ и разговариваем!»

Ирландцев любит весь мир по трем причинам: они подарили планете рок-группу U2, RyanAir и День святого Патрика. Они никого не раздражают, никому не желают зла (единственное – не называйте их британцами!) и завоевали себе прекрасную нейтральную репутацию на Земле. Однако не покушайтесь на их национальную гордость – они очень ревностно поддерживают свою независимость: у них есть язык, на котором почти никто не разговаривает, их мужчины героически сражаются в странную игру – кельтский футбол, и главное, ирландцы 365 дней в году стоически живут под моросящим дождем и злобным ветром. Причем для описания этих двух природных явлений в запасе у них столько метафор, что нашим метеорологам с их «аномальными погодными условиями» только учиться.

800-летняя борьба за независимость также научила ирландцев быть гордыми и не давать себя в обиду, несмотря на неадекватную вежливость их языка (например, в нем отсутствует слово «нет»). Поэтому, если вы переходите границы, вам тактично дадут это понять – либо переводом беседы на другую тему, либо «неловким молчанием» (это для ирландца самое страшное в жизни), либо подробным разъяснением вам, непросвещенным, истинного положения вещей. Поэтому, находясь в этой хоть и дождливой, но счастливой стране, придерживайтесь местных традиций – и речевых, и поведенческих (самое вопиющее, что вы можете сделать, это не оплатить свою очередь напитков в компании).

А если вы приехали, как я, на Рождество к своим будущим свекрам, обязательно сходите с ними на церковную службу. Там у вас будет прекрасная возможность не только прочувствовать сплоченность нации, семьи и себя – их частью, но и попрактиковать английский, распевая новогодние гимны. Не стесняйтесь. Вас никто не заметит. Ирландцы приходят в церковь не после одной пинты пива, так что в песнопение вкладывают всю свою широкую ирландскую душу. При этом многие входят во вкус и начинают изображать Паваротти и Бочелли одновременно. А затем идут догоняться у священника вином.

– И что теперь делать? – с сомнением стою я перед служителем в золотой рясе, держащим бездонный золотой кубок.

– Кровь Христа, – с нетерпением взирает на меня духовное лицо в строгих металлических очках.

– Пить? – с ужасом смотрю я на него и на тяжеленный Грааль. Пастор воздевает глаза к небу.

Служитель помогает наклонить массивный кубок, и я боюсь, если он его не удержит, то я буду представлять собой серийного убийцу с растекшейся кровью Христа на груди. К счастью, мои губы лишь чуть-чуть касаются сладенького раствора.

– Во имя отца и сына и святого духа, – удовлетворительно крестит меня он.

– Спасибо, то есть аминь, – повторяю я, – до свидания.

– Идите, идите с Богом, – нетерпеливо мотает он головой.

И я удовлетворенная и благословленная, да где! В одном из старейших храмов Ирландии, нахожу наконец моих родственников. Мы встречаемся, обнимаемся, желаем друг другу счастливого Рождества, и все так как-то очень весело и приятно. Счастливые люди вокруг, счастливые родители, мой мужчина, счастливый моей интеграцией с семьей.

– Cлышишь, – дергаю его за рукав, вспоминая возведенные вверх глаза священника, – знаешь, что со мной сейчас приключилось!.. Пойду расскажу твоим родителям.

– Стой, – хватает он меня за руку, – стоп-стоп-стоп, у нас такими вещами не шутят.

– М-м-м-м… Гм-м-м-м… Хм-м-м… Н-да? А почему? Ну ладно… Расскажу тогда таможенному офицеру на обратном пути…