Александр шел по коридору частной клиники доктора Масленникова, и на него налетела Дина в халате медсестры и голубом платочке на голове.

– Так, – придержал ее Александр. – Если бы я тебя сейчас не схватил и не заговорил, ты бы понеслась дальше, подумав, что споткнулась о столб.

– Привет, милый, – обрадовалась Дина. – Да, наверное, полетела бы дальше. Понимаешь, у девочки сейчас всякие процедуры, в промежутках – капельное кормление, в смысле, я даю буквально по каплям. Рассчитали с врачом. Это дистрофия, дать немного больше опасно, пропустить раз – смертельно опасно.

– Мне можно войти к ней?

– Знаешь, лучше пока не нужно. Она очень боится всех – и сестер, и врача. Прямо дрожать начинает. Меня принимает.

– Сложная ситуация. Ты ее так и называешь – «девочка»? Она свое имя не знает? Вообще говорит?

– Она молчит. Но мне кажется, все понимает. Не говорит, как зовут. А кто ее там по имени звал?.. Я называю «девочка», «птичка», «кошечка». Она раз даже улыбнулась.

– Дина, ты понимаешь, насколько это сложная ситуация? Что я имею в виду? Ты привязываешься, к себе ее приучаешь, а кто эта девочка, ребята Земцова ищут в списках украденных детей. Как и прочих.

– Она может быть и сиротой.

– Тогда надо искать дом ребенка, откуда отдали в такие «добрые руки».

– А эта… ничего не говорит?

– Светлана Цуко пока дает гладкие показания, которые невозможно проверить. Кого-то нашли, она не помнит где, привезли к ней, она не помнит кто. Примерно так. Подельника ее арестовали. Того, который тогда сбежал со двора. Мне кажется, именно он и начнет сдавать хозяйку с потрохами. Похож на такого. И еще одна крайне неприятная вещь. Две девочки, которые были в доме тогда – Лера и Алина, – рассказали, что их иногда на машине возили к богатым дядям и велели делать все, что те скажут. В противном случае Цуко грозила избиением.

– Боже. Я предполагала. Нашу девочку проверяли и в этом смысле. Ее не насиловали по крайней мере. Только гематомы от избиений…

Александр хотел что-то сказать, но передумал, поцеловал Дину в щеку и пошел к выходу. Это ужас. «Нашу». Как безошибочно судьба расставляет Дине ловушки и с какой верностью себе она в них попадает. Он почему-то уверен, что этот ребенок украден.

Он был уже за рулем, когда позвонил Сергей:

– Привет, Александр. Как у вас дела?

– Был в клинике у Масленникова. Захотелось повидаться с женой. Дина там хлопочет вокруг малышки из приюта, придумала капельное кормление, обо мне забыла.

– Но, может, это хорошая вещь – «капельное кормление»? Что-то мне капель захотелось.

– Приезжай ко мне. Накапаю. Есть кое-что.

– Да я без вопросов, конечно. Тем более это так гуманно: скрасить положение человека, жена которого хлопочет вокруг найденного младенца. Но я вообще-то звоню со встречным приглашением. И тебе, и Дине будет интересно. В общем, подъезжай сейчас к Земцову. Та ситуация, которую я всегда призываю. Ниточки сами по себе оживают и связываются в узелки. Сами! Есть безумно интересное предположение, результат увидим вместе, если ты не против.

В кабинете Земцова, кроме него, были Сергей и Василий. Сергей сидел за компьютером, что-то сосредоточенно искал. Слава и Василий раскладывали на столе распечатанные фотографии детей. Все просто кивнули Александру.

– Ну вот, – сказал Слава. – Можно ее приводить.

Минут через десять ввели Людмилу Арсеньеву.

– Арсеньева, подойдите к столу, – сказал Слава. – В верхнем ряду вы видите снимки вашей дочери Виктории. Они из галереи в вашем телефоне. Понятно, что ребенку от месяца примерно до года на разных фото. А теперь посмотрите нижний ряд. Здесь разные дети. Они в плохом состоянии, но мать узнает…

Людмила долго и сосредоточенно рассматривала фотографии, потом схватила один снимок и подняла на мужчин такой взгляд, который никто бы не взялся определить словами.

– Это Вита! Она худая, как скелетик, в синяках, она меньше, чем тут, в год… Но ей больше! Значит, Райка ее не убила тогда?

– Она ее вообще не убила, Людмила. Просто продала. Девочка жива. Она в больнице, – сказал Слава.

Людмила медленно и строго встала на колени перед этим столом. Сильные, крупные руки были опущены вдоль длинного, прямого даже в этой позе тела. Мужчины молча поднялись перед ней. И опять же: даже Масленников не разгадал бы тайну этого гордого лица.

Александр и Сергей быстро шли к машине.

– Поехали скорее, Сережа. Теперь накапать нужно и мне. Бедная, бедная моя Дина. Она так надеялась, что девочка-сирота. А она дочь возможной убийцы ее мужа.

– В любом случае ребенок долго будет сиротой. Арсеньеву ждет тюрьма даже за Чибиряк. Хотя по открывшимся фактам у нее теперь много смягчающих обстоятельств. Но ее можно лишить родительских прав в результате такой истории и судимости… В интересах ребенка.

– Плохо это, Сережа, очень плохо. Но… Как Дина скажет. А вот как ей это сказать, даже не представляю. В общем, давай мы выпадем из этой ситуации с тобой.

– И из всех остальных тоже, – с готовностью поддержал Сергей.