Глава 10

«Покажи мне, чего ты стоишь»! Фэй ехала на метро домой и чувствовала себя совершенно бесчувственной и опустошенной.

Она вышла на предпоследней остановке, чтобы купить что-нибудь на ужин. Вечер опять выдался туманный и дождливый. Неудивительно, что среди англичан так много выдающихся писателей, мрачно думала она. Погода определенно способствовала погружению во внутренний мир. Она шла мимо многочисленных домов с ярко освещенными окнами, из которых доносилась музыка, – семьи собирались на кухне на ужин, гремела посуда. Она невольно завидовала им – эти люди были вместе, заботились друг о друге, смеялись. Никто не замечал, как она проходит мимо, словно призрак в тумане. Она засунула руки поглубже в карманы и старалась смотреть под ноги, сосредоточившись на своих шагах по мокрому тротуару.

В глубине души она испытывала необъяснимое желание повернуть на следующем углу налево, бросить покупки и бежать, закрыв уши руками и крича во весь голос. Бежать как можно скорее от всех обязанностей, необоснованных надежд, которые на нее возлагались. Она боялась, что кто-то вдруг окликнет ее. Недостаточно просто добросовестно выполнять свою работу – нужно выдать блестящий, потрясающий результат. Ничто другое не пройдет. И, возможно, самым пугающим была уверенность, что, придя домой, она не обнаружит там никого, с кем она могла бы разделить свое невыносимое бремя. Никто не подставит ей плечо, предлагая помощь выбившемуся из сил бойцу. Дома она должна исправно выполнять роль матери, заботящейся о своих детях, поддерживающей свою маленькую семью.

Казалось, влажный воздух невыносимой тяжестью давит на грудь, и она начала задыхаться. Фэй ускорила шаг, пытаясь прийти в себя, убежать от безликого, бесформенного страха, преследующего ее по пятам. Пропитавшийся маслом бумажный пакет с рыбой и чипсами колотил ее по бедру. Это блюдо теперь стало любимой едой детей. Она собиралась их сегодня побаловать. Мысль о том, как они будут радоваться, когда она преподнесет им сюрприз, немного успокоила ее, и она невольно улыбнулась. Всепобеждающая энергия внутренней улыбки. Одна из эффективнейших даосских практик. Данте выразил это иными словами: светом улыбки побеждая…

Подойдя к калитке дома номер четырнадцать, она заметила Джека, который приближался к калитке со стороны дома. Они заметили друг друга одновременно, и по тому, как он замедлил шаг, Фэй поняла, что он испытывает такую же неловкость, как и она сама. Они какое-то время избегали встреч со времени невольного поцелуя и старались не встречаться. Сердце Фэй снова учащенно забилось. Она разозлилась на себя за то, что испытывает волнение при виде соседа. Почувствовав, что ее щеки заливает румянец, она отвела глаза.

– Нам надо прекратить встречаться таким образом, – начал Джек, изо всех сил стараясь, чтобы его голос звучал непринужденно.

– Я… я просто хотела войти, – пробормотала Фэй, отступая назад.

– А я выйти. – Было видно, что он тоже испытывает неловкость и желает поскорее уйти. – Собрались поужинать? – спросил он, указывая на промасленный пакет в ее руках.

– Что? Ах да, конечно. Я задержалась на работе и…. – Она смущенно замолчала и подняла изрядно помятый пакет. – Видите – рыба и чипсы.

– Мэдди будет в восторге. – Он покачался на каблуках.

– Мм-м… Конечно.

Попытки поддержать непринужденный разговор явно не увенчались успехом. Фэй казалось, что весь ее рот наполнен слюной, а язык распух и еле ворочается, больше похожий на раздувшуюся тушу выброшенного на песчаный берег кита.

– Как поживают дети?

– Прекрасно. Спасибо.

– Понятно. Вот и отлично. – Он замолчал. – С вами все в порядке? – спросил он, наклоняясь, чтобы взглянуть ей в лицо. Его брови тревожно сошлись на переносице. – Вы выглядите… очень усталой.

Фэй повернула голову в сторону, стараясь скрыть от него покрасневшие глаза.

– Я просто простудилась. Целый день чихала.

– А-а-а… понятно, – ответил Джек, кивая, хотя она видела, что ее слова ничуть его не убедили. Мимо них прошествовала семейная парочка, выгуливавшая маленького керн-терьера.

– Мне, пожалуй, пора идти, – произнесла Фэй.

– О да, конечно. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи. – Она помахала рукой с промасленным бумажным пакетом, что выглядело довольно нелепо, а потом повернулась, открыла входную дверь и проскользнула внутрь. Закрыв за собой дверь, она бессильно прислонилась к ней, тяжело дыша. Вряд ли она сегодня выдержит еще одну эмоциональную встряску. Все, должно быть, из-за полнолуния. В такое время люди всегда ведут себя несколько странно. Тем не менее, ей было искренне жаль, что так хорошо начавшаяся дружба была разрушена из-за одного-единственного непростительного поцелуя, о котором она глубоко сожалела. Ей действительно нравился Джек, его открытость и искренность. Как приятно было бы поболтать с ним сегодня вечером свободно и непринужденно, как в прошлую пятницу.

Но это совершенно невозможно, одернула она себя, отталкиваясь от двери. Она всю жизнь слышала прописную истину, что у женщины не может быть друзей-мужчин. Что в конце концов интеллектуальное притяжение всегда приводит к сексуальным отношениям. Надо сказать, они с Робом никогда не были друзьями. Все, что между ними было, – это секс. И это и было слабым звеном их семейной жизни. Может быть, это утверждение и верно. Наверное, дружба и секс действительно несовместимы. Как вода и масло, они просто не смешиваются.

Фэй распахнула дверь в квартиру, желая лишь обнять детишек, плюхнуться на стул, сбросить новые туфли, которые до крови натерли ногу, и расслабиться с помощью бокала холодного шардоне. Но первое, что она увидела, была миссис Джеркинс, которая пребывала в состоянии крайнего возбуждения, фыркая и пыхтя, словно лошадь у стартовых ворот перед началом скачек. Фэй снова вздохнула, проклиная ярко светившую на небосводе полную луну и ее проделки.

– Уже полвосьмого! – воскликнула миссис Дженкинс, негодующе вздергивая нос и с укором глядя на Фэй.

– Да, я снова задержалась на работе. Прошу прощения, миссис Джеркинс. Я просила секретаря позвонить вам. Она с вами разговаривала?

– Да, но это не имеет ни малейшего значения. Повторяю: уже половина восьмого!

– Постараюсь, чтобы больше этого не повторилось. Просто последние дни были крайне напряженными и я…

– Да уж, постарайтесь, потому что отныне я не собираюсь задерживаться здесь после шести. У меня есть собственная жизнь, разве вы не знаете? Вам придется договориться с кем-нибудь, кто мог бы сидеть с детьми после моего ухода. Потому что теперь я буду уходить точно в шесть.

– Миссис Джеркинс, но это невозможно. Мне понадобится время, чтобы найти кого-то, кто согласится присматривать за детьми.

– Ну, это уже не моя проблема, разве не так? Я не могу сейчас обсуждать это, пора бежать. И да, чуть не забыла, – произнесла она, пытаясь застегнуть пуговицы вязаной кофты, которая при этом чуть ли не трещала по швам, – миссис Ллойд просила вас позвонить. Сказала, что дело очень срочное. Что-то насчет ваших детей и старой миссис Форрестер. – Она снова фыркнула, еще громче прежнего, явно пытаясь сказать: «Ну, ты попала!». – Я ей объяснила, что изо всех сил старалась держать их на расстоянии от ее матери. Но они не слушаются, особенно ваш молчаливый мальчик. Стоит мне повернуться спиной, он уже у ее дверей. Думает, что может водить меня за нос, но я-то знаю, куда он всякий раз направляется. Но вы и сами понимаете, что ваши дети суют нос куда не надо.

Фэй почувствовала, как в жилах закипает кровь.

– Нет, я за ними этого не замечала. Где они сейчас?

Миссис Джеркинс закатила глаза, изо всех сил изображая предельную усталость.

– А вы как думаете? Их тянет туда как пчел на мед. Я так и сказала миссис Ллойд.

– Думаю, миссис Джеркинс, – сказала Фэй с раздражением в голосе, – если бы вы действительно пеклись о миссис Форрестер, вы бы нашли способ удержать детей здесь. Где они, собственно, и должны находиться.

Грудь миссис Джеркинс тяжело вздымалась от негодования, ее лицо угрожающе покраснело.

– Если вы действительно так считаете, значит, вы плохо знаете миссис Форрестер. – Она с обиженным видом сжала сумочку и уже на пороге произнесла: – На вашем месте я бы прекратила все это. Миссис Ллойд очень недовольна. Я бы сказала, она просто в ярости!

– Миссис Форрестер? – позвала Фэй, тихо постучав в дверь старушки. – Венди?

Она услышала шарканье ног, дверь открыла Мэдди.

– Приве-ет, – весело протянула она с явным английским акцентом, так напоминающим произношение Венди. Девочка, казалось, стала выше ростом. Она стояла, выпрямившись и развернув плечи, – просто образец идеальной осанки, приличествующей юным английским леди.

– Привет, милая! Собирай-ка вещи. Пора идти домой. Я принесла на ужин кое-что вкусное.

– А мы уже поели.

– Что? Где?

– Здесь. Венди приготовила нам такие малюю-юсенькие сэндвичи. С огурцами, сливочным сыром и тунцом. Они такие вкусные. И такие красивые. В виде маленьких сердечек.

– Правда? – Фэй пыталась скрыть свое беспокойство. Неудивительно, что миссис Ллойд недовольна. Дети еще и питаются за счет ее матери. – Дай-ка я немного поговорю с Венди.

Мэдди проводила ее к диванчику у окна, где сидела Венди – маленькая фигурка с накинутой на плечи вязаной шерстяной шалью, склонившаяся над головоломкой, которую она раскладывала на столике перед собой. Старушка подняла голову, и, увидев Фэй, приветливо улыбнулась. Она выглядела умиротворенной, и, глядя на гостью, сняла очки.

– Входите, дорогая! Вы что-то сегодня рано вернулись. Какая приятная неожиданность. А мы думали, что вы допоздна задержитесь на работе.

– Надеюсь, дети не причиняли вам особого беспокойства? Извините за доставленное неудобство. Миссис Джеркинс не следовало бы… – Фэй незаметно оглядывала комнату, но нигде не видела Тома.

– Не стоит волноваться дорогая. Мне нравится, когда дети проводят время у меня. Мне же надо с кем-то играть.

– Хм, а где же Том?

– Кто, дорогая?

Сердце Фэй тревожно забилось.

– Том. Мой сын.

– О, вы имеете в виду Тутлза! Он где-то здесь… наверное, сражается с Капитаном Крюком.

В это время раздался оглушительный топот ног, и из спальни выбежал по пояс голый мальчишка в огромной пиратской шляпе, с черной повязкой на глазу и ярко-красным поясом на талии. Он бросился к ним, яростно размахивая деревянным мечом.

– Том? – изумленно спросила Фэй, не веря своим глазам.

Пират приподнял край шляпы, и она увидела веселый взгляд сияющих голубых глаз.

– Ты играешь в пиратов! – Она была просто вне себя от удивления. До этого времени Том никогда не рядился в маскарадные костюмы, тем более в присутствии малознакомых людей. Мальчик просто сиял. Фэй почувствовала, что ее сердце тает от нежности.

– Это ужасный пират, гроза Карибского моря, – произнесла Венди с лукавой искоркой в глазах.

– Ну что ж, дружок, – сказала Фэй, по-прежнему изумленная. – Пора бросать якорь и идти домой. – В ответ «пират» злобно оскалился, развернулся на пятках и убежал из комнаты обратно в спальню.

– Том!

– Он хочет побыть здесь еще немножко, мамочка, – серьезно, как взрослая, объяснила Мэдди, отчего Фэй заморгала, подумав, уж не надела ли и дочь маскарадный костюм. – Совсем чуть-чуть. Мы хотим закончить строить наш пиратский корабль. Ты же видишь этот пазл, мы его уже несколько часов складываем. Ну пожалуйста, можно?

– Но я принесла рыбу с чипсами на ужин.

Мэдди облизнулась и с вожделением посмотрела на промасленный пакет, но при этом осталась непреклонна.

– Ну пожалуйста!

– Дети мне совсем не мешают. Я почти не замечаю их присутствия, – добавила Венди. – Они так прилежно трудятся.

– Пожалуйста, мама, мы хотим еще немного побыть с Венди.

Они хотят побыть с Венди. А вовсе не с ней. С Венди. Но в тот вечер у Фэй совсем не было сил сражаться с кем-то еще. Конечно, ей предстоит выслушать много нелестного от миссис Ллойд, но что значит еще одна неприятность после всех сегодняшних испытаний?

– Хорошо, – спокойно ответила она. – Но только до восьми часов. Мы не можем надоедать Венди так долго.

– Не стоит беспокоиться, – произнесла Венди своим мелодичным голосом. – Я еще долго не собираюсь ложиться спать. Звезды только начали появляться на небе. К тому же сегодня полнолуние.

– Я заметила, – пробормотала Фэй едва слышно и, обращаясь к Мэдди, произнесла твердым тоном: – Только до восьми. И ни минутой дольше.

– Хорошо, хорошо. Том! – строгим голосом позвала Мэдди, вбегая в спальню. – Мама сказала, что мы можем остаться. Теперь можешь выходить!

– Своевольная штучка, – произнесла Венди скорее для себя, чем для Фэй.

– Да уж, вы правы. Приходится быть с ней строгой.

– Она очень напоминает меня в ее возрасте. – И, подняв голову, Венди добавила: – Мэдди всегда старается поступать правильно и боится совершать ошибки. А Тутлз очень о вас беспокоится. Он часто выглядывает в окно, чтобы проверить, не идете ли вы по улице.

– Правда? Неужели он так делает? – Фэй понимала, что ей следовало бы все это знать о своих малышах, а не задавать вопросы соседке. – Я все время стараюсь их контролировать, чтобы они хорошо себя вели.

– Иногда те, кто воспитывает детей, проявляют по отношению к ним излишнюю жесткость. А ведь нужен лишь небольшой контроль, легкое побуждение, и ребенок уже готов летать и открывать для себя этот мир. – Лицо Венди засветилось: она погрузилась в воспоминания. – Да, жизнь готовит им много чудесных открытий… – Она перевела взгляд на открытое окно и на какое-то время погрузилась в одной ей ведомые грезы.

Фэй заглянула в спальню и увидела Мэдди и Тома, весело хохочущих и дерущихся на деревянных мечах. Было видно, что в бывшей детской они чувствуют себя как дома.

Венди наконец вернулась к реальности.

– Вы выглядите утомленной, дорогая. Не хотите ли чашечку чая?

– Нет, благодарю, – ответила Фэй. – Пойду, пожалуй, съем эту рыбу с чипсами. Вы точно уверены, что они вам не мешают, Венди?

– Абсолютно. Отдыхайте, сколько захотите. Будет жаль, если они не успеют закончить складывать пазл. Для детей полезно всегда заканчивать то, что они начали делать. Это придает им ощущение полноценности и значимости, что очень важно в столь нежном возрасте.

– Совершенно с вами согласна, – откликнулась Фэй.

– Я ведь здесь и буду внимательно за ними следить. Идите, отдыхайте спокойно. – Она похлопала Фэй по руке и заглянула ей в глаза, словно заботливая мать. – Найдите минутку посидеть в саду. Почему бы и не позволить себе это? Сегодня такой прекрасный вечер. Никогда нельзя угадать, какие чудеса могут вас ожидать. Я отправлю малышей домой ровно в восемь.

– Тогда всего хорошего, – к своему удивлению, ответила Фэй. – Но только до восьми. И спасибо вам, Венди.

И только спустившись уже до половины лестницы, она вдруг поняла, что Венди только что выставила ее из детской и сделала это незаметно, в свойственной ей безупречно вежливой манере.

Вечерний сад, казалось, дышал волшебством. Фэй уселась в чугунное кресло, забросив ноги на соседнее, открыла пакет и принялась ужинать. Рыба была холодной и жирной, а картошка показалась безвкусным месивом. Она запихнула кусок рыбы обратно в пакет и опустила голову на руки. То, чего она действительно жаждала всем сердцем, никакая еда не могла ей дать. Она так хотела, чтобы рядом был кто-то, кто поддержал бы ее в трудную минуту. Кто-то, кто бы указал выход из тупика.

А потом она услышала музыку.

Эта была та же прелестная мелодия, которую она слышала в субботу из своей спальни. Флейта или, может, свирель. Ее звуки доносились откуда-то поблизости. Внезапно у Фэй появилось ощущение уюта и безопасности, словно она увидела свет в окне среди темной ночи или вернулась домой после долгих странствий и обнаружила, что заботливый сосед положил в холодильник пакет молока и буханку хлеба.

Фэй подняла голову и посмотрела в том направлении, откуда исходили звуки, но в темноте, полной странных теней, никого не увидела. Там был только бронзовый мальчик на фонтане, освещенный последними лучами заката. Он улыбался неизменной лукавой улыбкой, дразнящей и в то же время обещающей свободу, если только она того захочет. У Фэй было ощущение, что он смотрит прямо на нее. Она вглядывалась в его лицо, очарованная странной, чарующей мелодией. В порыве эмоций она потянулась к нему, но, вдруг осознав, что делает, одернула себя и резко опустила руку.

– Не смотри на меня так, мальчик, – произнесла она вслух, обращаясь скорее к себе самой. – Я не могу просто вскочить и убежать. Я же не ребенок. У меня свои взрослые обязанности. Есть люди, которые рассчитывают на меня. Поэтому заманивай своей музыкой кого-нибудь другого и в другом месте.

Внезапно музыка оборвалась. Фэй вздрогнула и быстро оглядела сад. У нее появилось пугающее ощущение, что она здесь не одна. По ее спине поползли мурашки. В саду было тихо и спокойно. Дул легкий ветерок, облака медленно ползли по небу, и бронзового мальчика постепенно обволакивала темнота. Я, наверное, схожу с ума или кто-то пытается надо мной подшутить, подумала Фэй. Вдруг она услышала чьи-то шаркающие шаги.

– Кто здесь? – вскрикнула она.

Ответа не последовало. В ночном саду царила мертвая тишина.

– Я чувствую, что вы там! Выходите! – настойчиво произнесла Фэй.

– Уже иду, – раздался из темноты голос.

Она отступила назад, споткнулась и вцепилась в спинку кресла.

– Это я, Джек.

– Джек? – Фэй облегченно вздохнула. – Что за глупые шутки? В какие игры вы тут играете?

– Какие еще игры? – Он вышел из темноты. – Я был на кухне, когда услышал, что вы кричите. Вот и подумал, что что-то случилось, и побежал проверить. Все нормально?

– А вы сейчас разве не играли на флейте или свирели?

Он удивленно поднял брови и скривил губы.

– На флейте? Я?

Фэй покраснела.

– Я услышала музыку и подумала… Впрочем, какая разница, что я подумала.

– Ночь сегодня спокойная, и музыка, возможно, доносилась из открытого окна соседского дома.

– Да-да, конечно. Это разумное объяснение. Что-то я слишком нервная сегодня.

Он нахмурился и сунул пальцы в карманы.

– Надеюсь, не по моей вине?

– Нет, – поспешила ответить Фэй. Затем, вспомнив совсем другой вечер, произнесла:

– А впрочем, может, немного и по вашей.

– В таком случае прошу прощения. – Он немного помолчал. – Похоже, мы друг друга избегаем.

Она подняла голову, чувствуя облегчение из-за того, что он снова смотрит ей прямо в лицо.

– Похоже на то.

Джек кивнул, соглашаясь с ее утверждением.

Потом он повернулся и принялся обходить сад, тем самым стараясь избежать щекотливой темы. Фэй была ему за это благодарна. Иногда проще оставить что-то недоговоренным.

В присутствии Джека ей было уже не так тревожно, и она откинулась на спинку кресла, украдкой за ним наблюдая. В длинных пальцах он небрежно держал бутылку пива. Джек, как всегда, был босым и двигался с изяществом атлета. Он явно относился к тем мужчинам, которые выглядят гораздо привлекательнее в потертых джинсах и поношенной футболке. Сейчас это был просто симпатичный парень со Среднего Запада, слегка простодушный, но в то же время способный и успокоить женщину, и зажечь ее кровь.

Да, он полон контрастов, как тени, среди которых он сейчас находился. Фэй чувствовала, что под жизнерадостным обликом скрывались глубокое страдание и пустота, столь же огромная и загадочная, как и космическое пространство, исследованию которого он посвятил жизнь.

– Надо сказать, ваши дети проделали большую работу, – произнес он. – Вам следовало бы ими гордиться.

Она покраснела от удовольствия.

– А я и горжусь.

– А где эти двое шалунов? Удивлен, что они не с вами.

– Они в бывшей детской. С Венди.

Лицо Джека расплылось в широкой улыбке.

– Правда? Так это просто замечательно. У них там, наверное, праздник.

– Вы угадали. Но у миссис Ллойд случится припадок. Уверена, она скоро объявится. Уж миссис Джеркинс постарается сообщить ей обо всем побыстрее. – Фэй нахмурилась. – Вот уж правда Лошадиная Морда.

– Ну и что с того, что сообщит? Венди сама способна принимать решения. Поверьте, эта старая леди не так проста, как кажется.

– Несомненно, она имеет какое-то поистине магическое влияние на Тома, – хмыкнула Фэй. – Вернее, на Тутлза. Вы не поверите, но когда я вернулась домой, он бегал в костюме пирата. С голой грудью, повязкой на глазу и прочими жуткими атрибутами.

Джек от изумления открыл рот.

– Том? Наш тихоня расхрабрился? – Джек поскреб голову от удивления.

– Он еще не говорит, хотя, кажется, Венди его прекрасно понимает. Похоже, у них особый способ общения. – Она вздохнула и нахмурилась.

– В чем дело? – сразу же насторожился Джек.

– Все из-за детей. У меня проблема. Миссис Джеркинс сегодня взбунтовалась. Она больше не хочет задерживаться здесь после шести. А сегодня мой шеф заявил, что не исключено, что мы и по ночам будем работать. Я оказалась между двух огней. Нужно найти кого-то, кто бы сидел с детьми те несколько часов, которые я, вполне возможно, буду отсутствовать по вечерам. – Она сидела в кресле, задумчиво постукивая пальцами по губам. – Если позвонить в агентство, они, возможно, найдут мне кого-то, кто хочет работать неполный день. Полагаю, я могу себе это позволить, в конце концов, на карту поставлена моя карьера.

– Фэй, должен сказать, вы из-за леса не видите деревьев. Ответ находится у вас прямо под носом. Надо ли мне уточнять? – Он указал на окно на третьем этаже. Как будто нарочно, оттуда донесся веселый детский смех.

– Вы хотите сказать, что Венди может сидеть с детьми? Вы шутите? Ей девяносто с лишним лет, и я вовсе не уверена, что у нее все в порядке с головой. Кроме того, миссис Ллойд никогда этого не допустит.

– Миссис Ллойд или вы сами? Вы вообще уверены, что не ревнуете детей к Венди из-за их хороших отношений?

– Наверное, должна была бы ревновать. Только… Поверьте, это не так. Как я могу ревновать к человеку, который делает столько добра моему сыну? А Мэдди… Она так изменилась в положительную сторону. Она встретила меня у порога и вела себя как настоящая принцесса, очаровательная и прекрасно воспитанная. Так что я не ревную. Но я не могу позволить себе рисковать, когда речь идет о моих детях. У Венди так много странностей. Она отличается от обычных людей. И мне не хочется, чтобы произошло что-нибудь неожиданное.

– Вам нужно принять тот факт, что неожиданное всегда может случиться. Этот мир – опасное место. Иногда случаются ужасные вещи. Такова жизнь. Другой вопрос, сможет ли Венди справиться с ситуацией, если что-то неожиданное все-таки случится?

– Должна признать, что она вовсе не кажется беспомощной. И производит впечатление вполне ответственного человека.

– К тому же по вечерам я почти все время буду рядом.

– Но миссис Ллойд сказала…

– Да-да, мы все знаем, что сказала эта сварливая карга. У меня есть ощущение, что миссис Ллойд имеет свои планы насчет будущего своей матери и, возможно, они вовсе не учитывают пожелания самой Венди. – Он шагнул вперед и положил руки на плечи Фэй. Она поморщилась при его прикосновении, но не отстранилась. – Фэй, в моей работе нам иногда приходится отбросить здравый смысл и логику и довериться интуиции. Я наблюдал, как вы общаетесь с детьми. Вы слишком строгая и требовательная. Я понимаю, мамы и должны такими быть. Но у вас ведь тоже великолепная интуиция. Что она вам сейчас подсказывает?

Фэй подумала о том, как оживлялась Венди при общении с детьми. Радость от того, что они были рядом, освещала ее лицо и передавалась детишкам. Она подумала, какой одинокой, должно быть, была эта женщина, целями днями сидевшая в бывшей детской без друзей и родственников, за исключением суровой миссис Джеркинс, приходившей время от времени с инспекцией. Ничего удивительного в том, что она считала своими друзьями звезды и предавалась воспоминаниям о радостях детства, в которых находила утешение! Фэй и сама могла вспомнить несколько ночей, которые провела, глядя на небо из окна. Ни одна женщина в мире не должна быть настолько одинокой и изолированной от мира.

– Но могу ли я доверить Венди заботу о детях?

Словно в ответ на ее вопрос дверь, выходящая в сад, распахнулась и оттуда выскочили двое улыбающихся детишек, которые приветствовали их радостными криками. Личико Тома было явно только что умыто, он был аккуратно одет в свои обычные шорты и маечку. Посмотрев на часы на руке, Фэй убедилась, что их стрелки показывали ровно восемь часов.

– Привет, мам, – произнесла Мэдди, передавая ей маленький коричневый пакет. – Венди сказала, что мы сначала должны спросить тебя, можно ли нам съесть это печенье перед тем, как мы пойдем спать. И еще она упаковала несколько бутербродов для тебя тоже, чтобы ты могла их съесть попозже. Ну, на тот случай, если рыба остыла.

– Правда? – Фэй уже приняла решение и улыбалась довольной улыбкой. – Кажется, Венди решила заботиться обо всех нас, – произнесла она, отбрасывая выбившуюся прядку с лица дочери.

На следующий день, ровно в шесть часов пять минут вечера Фэй откинулась на спинку кресла, забросила ноги на тумбочку и с облегчением вздохнула. Она только что позвонила Венди и убедилась, что с детьми все в порядке и что она была права, поручив ей заботу о них.

– А мы учимся рисовать! – похвасталась слегка запыхавшаяся Мэдди. – Венди обещала научить нас расписывать стены. Можно, мама? В нашей спальне?

– Я не могу принимать решения, милая. Все зависит от миссис Ллойд.

– Неправда! – с возмущением в голосе возразила Мэдди. – Венди сказала, что это ее дом. Что она может делать с ним все, как она захочет.

Как интересно, подумала Фэй, взяв эту информацию на заметку. Значит, владелицей дома пока еще значится Венди. Но это и представить было невозможно, учитывая то, как Джейн Ллойд игнорировала желания Венди и совершенно не учитывала ее интересы.

– А как насчет того, чтобы нарисовать мне пару картинок, чтобы я могла поместить их в рамку, милая? А потом мы уже можем побеседовать с Венди по поводу росписи стен.

– Хорошо, – с готовностью согласилась девочка, к глубочайшему изумлению матери. Мэдди в последнее время стала менее упрямой и более склонной к компромиссам. В свою очередь, Фэй тоже стала по отношению к детям менее строгой и все чаще поощряла их действия. Она подозревала, что основным ингредиентом в рецепте этих волшебных изменений была некая пожилая леди, проживающая на третьем этаже в доме номер четырнадцать.

Фэй повесила трубку, закрыла глаза и представила, как Венди и детишки раскладывают на столе листы бумаги и краски и дают волю своему воображению, воплощая образы с помощью акварели и причудливых форм. Чувствуя, как забилось сердце, она крепче сжала веки. Как она сможет жить, когда это прекрасное время для ее детей пройдет? Они так быстро растут и скоро выпорхнут из-под материнского крыла. Когда-нибудь настанет время, когда они будут жить своей жизнью и расписывать окружающий мир своими собственными особыми красками. Она понимала, что надо ценить сегодняшний день, когда дети были рядом.

Фэй успокаивала себя мыслью, что ей не всегда придется крутиться как белка в колесе. Завтра она посвятит им больше времени. Или, может, послезавтра. Она дала себе торжественное обещание, что выберет определенный день, чтобы побыть с детьми, и пометит его в ежедневнике красной ручкой.

По пути домой она беззаботно напевала ту самую необыкновенную мелодию, которую слышала недавно в саду. Это подняло ей настроение настолько, что она не испугалась, даже когда увидела в холле поджидающую ее миссис Ллойд. Та сидела на деревянном стуле, спина ее была столь же прямой и твердой, как его спинка. Когда Фэй вошла в дом, женщина вскочила и встала прямо перед ней. Фэй кожей ощущала волны холодного гнева, исходившие от нее.

– Приятно вас снова видеть, миссис Ллойд.

Миссис Ллойд одарила ее короткой улыбкой, но взгляд ее не скрывал раздражения.

– Извините за столь поздний визит, но я сочла, что крайне важно поговорить с вами без промедления.

– Понимаю. Пожалуйста, входите. – Когда она открывала дверь, ее охватило дурное предчувствие. Фэй прекрасно осознавала причину неожиданного визита миссис Ллойд. Надо быть предельно осторожной, пытаясь объяснить ей ситуацию. Ей нужна была помощь Венди, но в то же время она не хотела ссориться с ее дочерью и потерять квартиру. Не было никакой возможности искать новое жилье и затевать переезд, пока разработка рекламной кампании была в полном разгаре.

– Не желаете выпить чаю? – спросила она, чтобы разрядить обстановку.

– Нет, спасибо. Я долго не задержусь. Я пришла поговорить с вами на тему, которую, как мне казалось, мы с вами уже закрыли.

Фэй промолчала, опустив плечи.

– Я полагаю, вы собираетесь поговорить о Венди?

Миссис Ллойд передернула плечами.

– Вы, наверное, имеете в виду миссис Форрестер?

Фэй прикусила язык.

– Кажется, – продолжала миссис Ллойд в своей отрывистой, резкой манере, – я ясно дала вам понять, что ваши дети не должны беспокоить мою мать. А теперь я узнаю, что они целыми днями бегают в ее квартире. Мне сообщили, что их туда так и тянет, будто там медом намазано. Это нарушение наших договоренностей, миссис О’Нил. Моя мать очень стара. У нее слабое здоровье. Полагаю, вам следует проявлять большую осмотрительность и не распускать своих детей. – Она фыркнула и прижала сумку к груди. – Мне казалось, что вы с большим пониманием отнесетесь к моим пожеланиям.

Фэй почувствовала, как закипает ее ирландская кровь, хотя внешне оставалась невозмутимой.

– Миссис Ллойд, прежде всего хочу сказать, что если дети не слушаются, это потому, что миссис Джеркинс не может с ними справиться. Если помните, именно вы порекомендовали мне ее.

– Уверена, на миссис Джеркинс вполне можно положиться. Я пользуюсь ее услугами уже многие годы. Однако у нее руки связаны, поскольку именно вы разрешаете своим детям навещать миссис Форрестер.

– Я разрешаю детям навещать миссис Форрестер с шести часов вечера до моего прихода. Такова договоренность между мной и Венди. – Фэй почувствовала, что невольно повышает голос, и одернула себя.

– Именно об этом я и говорю!

– Миссис Ллойд, – снова начала Фэй уже более спокойным тоном, – полагаю, ваша мать даже более дееспособна, чем вы сами. Она просто переполнена жизненной силой. Дети доставляют ей радость, а она им. Это идеальная ситуация для всех.

– Ничего подобного! – воскликнула миссис Ллойд. – Вы просто не представляете всей серьезности положения!

– Может быть, есть что-то, чего я не знаю о вашей матери? Вы, случайно, не о ее одержимости Питером Пэном говорите? Если мне не изменяет память, вы сами утверждали, что это вполне безобидное увлечение.

На лице миссис Ллойд вдруг промелькнул испуг.

– Это все дурацкие сплетни. Я говорю о другом. Понимаете, уже были неприятные случаи…

Фэй внезапно охватило тревожное чувство.

– О каких неприятных случаях вы говорите?

– Ничего страшного пока не случилось, но… Это сложно объяснить. Понимаете, когда дети общаются с ней, у них возникает желание летать.

– Летать?

– Поверьте, это вовсе не смешно. Просто чудом обошлось без несчастных случаев.

– Надеюсь, дети не пытались выпрыгнуть из окна или совершить что-то подобное?

– Бог миловал, этого не произошло. Однако кто его знает, чем это может кончиться? Дети непредсказуемы. Они могут прыгнуть с высоты – стула или кровати – и набить себе шишки. Все это чревато неприятностями.

– Но пока все складывается просто замечательно. Дети вашу мать обожают. Ей они тоже очень нравятся. Почему бы вам не подняться к ней и не убедиться собственными глазами?

– Нет нужды, я и так все знаю, – почти зашипела миссис Ллойд. – Дети всегда обожают Венди. В том-то вся и проблема.

– Почему вы считаете, что это проблема? Это же божья благодать.

– Понимаете, моя мать… Достаточно сказать, что, когда она попадает в компанию детей, она как бы проваливается в воображаемый мир. Полностью теряет связь с реальностью. Сама впадает в детство, играет в разные детские игры, планирует различные приключения и бурно веселится, что весьма странно для женщины столь преклонных лет. И в таких случаях она не слышит никаких доводов разума, проявляя необычное упрямство. – Миссис Ллойд замолчала, чтобы сделать глубокий вдох и попытаться обуздать свою возрастающую тревогу. – В таком возрасте она должна вести себя достойно и проявлять мудрость. Ей следовало позволить мне заботиться о ней.

– Миссис Ллойд, ваша мать самая мудрая и достойная женщина, которую я только встречала. И она вполне способна позаботиться не только о себе, но и об окружающих.

– Не думаю, что вы обладаете достаточной квалификацией, чтобы судить о ее поведении.

– То же самое можно сказать и о вас.

– Я ее дочь.

– Разумеется. Я вовсе не хотела вас оскорбить, миссис Ллойд, но, пожалуйста, не вмешивайтесь и не препятствуйте ее встречам с моими детьми. Не ради меня, но ради них. Обещаю, я буду тщательно следить за ситуацией, и если дети набьют шишки, я не буду подавать в суд, уверяю вас!

Миссис Ллойд расправила плечи и посмотрела прямо в глаза Фэй. Та увидела ледяную решимость в светло-голубых глазах пожилой дамы и поняла, что миссис Ллойд – одна из тех, кто всегда настаивает на своем. В ней взыграло чувство противоречия, и она одарила ее столь же вызывающим взглядом, заставляя первой отвести глаза.

Миссис Ллойд стукнула каблуками.

– Не хотелось бы говорить о неприятных вещах. Но если вы будете настаивать на своем, мне придется проконсультироваться со своим адвокатом и попросить вас покинуть мой дом.

– Все понятно, – ответила Фэй, сцепив на груди руки. Она вспомнила, что сказала Мэдди в тот вечер, и вдруг осознала, что, на какие бы ухищрения ни пускалась миссис Ллойд, Венди имела явный перевес сил в их отношениях.

– Пожалуй, стоит обсудить сложившуюся ситуацию с Венди.

– С моей матерью? – Голос Джейн дрогнул, выдавая волнение. – Зачем беспокоить ее по такому поводу?

– Просто я думаю, что ваша мать расстроится, если дети больше не будут навещать ее.

– Я вас прошу, даже настаиваю, чтобы вы положили конец этим визитам.

Но Фэй уже приняла вызов и решила твердо стоять на своем.

– Я не буду этого делать.

– Значит, вы продолжаете упрямиться? Даже после моих запретов?

– Пусть миссис Форрестер сама решает, что делать, а мы поступим в соответствии с ее решением.

Миссис Ллойд стояла, беззвучно открывая и закрывая рот, ее глаза сверкали от гнева. Но Фэй уже знала, что одержала победу.

– Предупреждаю вас, миссис О’Нил. От этого общения будут одни неприятности. И если они случатся, вся вина ляжет на вас! Прощайте, миссис О’Нил. Я найду выход из положения.