Глава 21
Ответный удар
США, Калифорния, 9 октября 1945 года
– …Англо-американские самолеты нарушили границу СССР и нанесли бомбовые удары по городам Тбилиси, Ереван, Сочи, Кишинев, Одесса, Николаев, – гремел гневный голос Левитана. – Эти варварские бомбардировки не останутся без ответа. Нашими летчиками в воздушных боях и огнем зенитной артиллерии уничтожено тридцать два самолета…
Челышев слушал сообщение Совинформбюро, замерев, с громко бьющимся сердцем.
Опять! Опять на его страну напал подлый враг! Льется кровь ни в чем не повинных людей, детей и их мам. Доколе?!
Кулаки сжимались сами собой, и не нужно было никаких усилий замполитов, чтобы «накачивать» личный состав – пилоты и сами горели желанием отомстить подлым империалистам, или, как те сами выражаются, – нанести «удар возмездия».
– Суки какие, а?! – кипятился Ткачук. – Возмездие у них! Мы что, Лондон бомбили? Или Нью-Йорк? Одних же вояк охаживали!
– Зато теперь у нас руки развязаны, – криво усмехнулся Егор. – Вот дадут нам приказ бомбить Лондон и Нью-Йорк – сбросим подарочки как надо!
– Турков мы прижали, это хорошо. Оттуда же на Тифлис налетели? А в Одессу, значит, из Румынии пожаловали… Шоб вам ни дна ни покрышки!
Челышев обратил внимание на младшего лейтенанта Шуравина, заменившего погибшего старшину Кибаля, – тот побледнел до синевы и больше всего напоминал рыбу, выброшенную на берег.
– Олег, – сказал Егор, кладя руку на плечо Шуравину.
– Товарищ полковник, – просипел лейтенант. – Бабка у меня в Кишиневе и дядья… А больше и нет никого! Всех в войну поубивало. Что ж теперь, вообще никого у меня не останется?
– Олег, бомба падает как попало, сам знаешь. Так не говори и не думай даже, что твои умерли. Может быть, что их накрыло, а может, что и не зацепило даже, напугало только. Ты вот что… Я поговорю с командиром полка, чтобы отпустил тебя домой дней на десять. Самолетом долетишь быстро, и все станет ясно, как летний день!
Шуравин выдохнул и покачал головой:
– Спасибо, товарищ полковник, но… Нет. Мое место здесь. А то… Ну, не по-мужски это.
– Ну, и правильно. Вот надаем империалистам по сусалам, и – домой! А то подзадержались мы на войне…
* * *
– Внимание! Слушайте боевое задание, – не без торжественности сказал генерал-лейтенант Раков. – Вылетаете на Гавайские острова, там вас дозаправят… Цели – Сан-Франциско, Лос-Анджелес и Сан-Диего!
– Есть!
– По самолетам!
Начальству легко говорить – вылет на Гавайи… Далеко, однако!
Даже если подняться в Японии, то сесть можно на аэродроме острова Мидуэй, а это на пределе – пять тысяч километров. Поэтому Челышев не стал рисковать – свою девятку он повел кружным, но более надежным путем.
Сначала перелетели на остров Иводзима, что к югу от Японии, а уже с него добрались до Мидуэя. Отсюда три часа лету до Гонолулу, и вот они, Гавайи!
Бомбами девятка «Ту-10» затарилась еще в Порт-Артуре, и боеприпас был весьма необычным, объемно-детонирующим. Правда, Ткачук пожалел, что не атомным. Поначалу. Но после, когда увидал, как оно бывает, ежели подорвать бомбу объемного взрыва, стал его горячим сторонником.
Принцип – проще некуда. Бомба опускается на парашюте, на высоте метров десять первый заряд разрывает контейнер с горючей смесью. Та распыляется, за секунды проникая в окна, в окопы, короче, повсюду, и срабатывает второй заряд.
Грохнет так, что закачаешься – в обоих смыслах, и гриб дыма здорово похож на тот, что у атомной бомбы бывает.
ОДАБ-1000, как взорвется – ничего не уцелеет в радиусе ста метров, даже здание из бетона. И не спрячешься – везде достанет.
Говорят, до таких штук первыми немцы додумались – был у них проект «Шварценебель» – «Черный туман». Хотя еще в прошлых веках взрывалась мука, висевшая в воздухе на мельнице, или угольная пыль в шахте. Принцип-то тот же.
– На Кавказ похоже, – сощурился Ткачук, покинув самолет на аэродроме Гонолулу. – Горы всякие… Зелень… Тепло…
– Пальмы другие, – робко заметил Шуравин.
– Это да, – великодушно согласился Павло. – И где заправщик?
– Едет. – Челышев подбородком показал на тягач с автоцистерной. – Заправимся бензинчиком компании «Эссо» на халяву! Огорчим дядю Рокфеллера!
Отдых пилотов был краток – налопавшись местных ананасов, закусив котлетой в булке под названием «гамбургер» и запив сладкой газировкой «Пепси», они вернулись в кабину.
– От винтов!
Заворочались моторы, заворчали, завыли, пустили гул. Первыми выруливали «Пе-8» – дальность у них была на пределе, хотя поднять они могли всего четыре «тонки».
«Ту-10» тоже загрузились не по полной, брали на борт двенадцать тонн. Все-таки пять тысяч километров до Калифорнии, не ближний свет.
«Пешек» в Гонолулу перегнали ровно три девятки. Плюс девятка «тушек». Немного.
С такими силами сложно нанести большой урон противнику, но налет на Калифорнию затевался как демонстрация силы, как показ возможностей. Жертвы с американской стороны будут обязательно, но основные потери случатся в плане психологическом и моральном. До жителей США начнет доходить, что океан не лучшая защита и ответный удар настигнет их.
Привычная американская тактика трех «без» – безнаказанно расстреливать безоружных с бе-зопасного расстояния – не сработает. Что, отбомбились по Тбилиси? Ну, так не обижайтесь тогда – и получите сдачи!
«Ту-10» взлетел легко, без натуги, и взял курс на восток. Челышев в штабе поставил вопрос ребром, и его поддержали – не стоило заходить на боевой курс с океана, ПВО наверняка караулит береговую зону. Его девятке поручено бомбить Лос-Анджелес? Отлично! Резерв топлива у них есть, хоть и небольшой. Надо пересечь границу моря и суши в Мексике, южнее Тихуаны, сделать крюк и налететь на «Город ангелов» с востока, со стороны пустыни Мохаве.
Выигрыш, может быть, и не стопроцентный, но сумятица и переполох обеспечены…
…Двенадцать часов полета над океаном вымотали всех, и, когда завиднелся пустынный берег Мексики, все вздохнули с облегчением, задвигались.
«Туполев» шел на высоте десять тысяч метров. Земля, проплывавшая внизу, была то гористая, то пустынная, безрадостная. Небось одни кактусы внизу, жара да пыль.
На север бомбардировщик повернул, заходя над Юмой. Потянул над озером Солтон-Си, а это уже была территория США.
Увидал ли их кто из местных? Возможно, но какой американец, разглядев самолеты на большой высоте, подумает, что это японцы или русские? Тем более в пять утра?
– Мохаве! – оповестил Челышева штурман. – Слева – город Сан-Бернардино!
– Да его еле видно, – сказал второй пилот.
– Следуем тем же курсом. Готовимся к разво-роту.
– Есть!
– Разворот!
«Тушка» уставила свой нос на запад. Перевалила голливудские холмы, и впереди раскинулось огромное пространство, застроенное домами вразброс. Ближе к центру, где возвышались небоскребы, застройка уплотнилась, но оставалась по-прежнему малоэтажной. За высотками даунтауна домишки вновь стелились плоско, теряясь в дымке.
– Слушать всем! Я – ноль седьмой! Звено Диговцева работает по районам Вествуд и Уилшир, звено Хоменка – по Беверли-Хиллз и Голливуду. Сбрасываете треть боезапаса. Основная бомбардировка – по даунтауну. Развертываемся «фронтом», цели выбираем самостоятельно. Пошли!
– Освободить главные стопора груза.
– Главные стопора сняты.
– Готовность к сбросу – десять секунд. Девять, восемь, семь, шесть…
Внизу проплывал Малхолланд-Драйв. Туда Челышев уронил три первые бомбы. Они опускались на парашюте почти до самой земли, а потом вдруг исчезали в облаке огня, причем пламя это вспыхивало сразу, охватывая громадный район.
Грянет такой посреди городской застройки, погаснет пламя, сойдет дым – и остается огромная проплешина в сто, а то и в полтораста метров поперечником. И ничего на этой проплешине не остается – ни домов, ни деревьев, ничего. Голая пустошь с кучками горелого мусора. Страшное дело…
Челышев усмехнулся: японское командование было целиком и полностью согласно с планом бомбардировки Лос-Анджелеса. Несколько тысяч местных японцев были выселены за город, в лагеря, по указанию президента Рузвельта. Демократия!
Зато теперь никакой Васэда или Канагава не пострадает.
Ирония политики.
– Штурман, готовность.
– Готов.
Снизу наплывал центр Лос-Анджелеса, тут его называли даунтаун.
Даунтаун выделялся, как остров в море мало-этажной застройки, и выглядело это странно, будто городской квартал непонятно как перенесли и выставили посреди огромного села.
Зато целиться проще…
– Сброс!
«Ту-10» пересекал центр по диагонали, поперек авеню и стрит, и бомбы падали, руша здания по обе стороны улиц – стены будто продавливались внутрь высоток и осыпались, рушились, копотя пылью, заваливая проезд горами битого кирпича и ломаного бетона.
«Хорошо, что рано совсем, – мелькнуло у Челышева, – жертв будет мало. Здесь же сплошные… эти… офисы».
Он поморщился. Что, жалко стало? А они тебя пожалели бы?
Последняя бомба упала в узкий внутренний двор, замкнутый несколькими многоэтажками. Рванула, как в колодце – первые этажи сложились, и вся конструкция осела, складываясь внутрь. Туча пыли заклубилась по улице, поднимаясь выше крыш.
– Хорошо жахнула! – оценил Ткачук. – Все, командир, кончились!
Егор кивнул.
– Слушать всем! Я – ноль седьмой. Возвращаемся!
В порту стали видны множественные огонечки зениток, но 130-миллиметровых заметно не было, а мелочь до «тушек» не достанет.
– Товарищ командир! – воззвал радист. – Тут передают… Э-э… У них такой выговор, хрен поймешь… Короче, разбомбили базу флота в Сан-Диего, и в Сан-Франциско отметились. Там какой-то огромный мост рухнул, вроде как Золотые Ворота.
– Вот и ладненько. Гуд бай, Америка!
Под крыльями промахнула береговая полоса, показались острова, ушли назад, и открылся океан, видимый с высоты на огромном расстоянии.
– Истребители слева снизу! «Корсары», кажется…
– Кажется или точно?
– «Корсары»! Четыре, нет, шесть штук!
– Бортстрелкам, внимание! Слушать всем! Перестроиться в «коробочку»! Быстро!
«Тушки» неторопливо сместились, образуя тот самый английский «бокс». По корпусу прошла дрожь – это заработали нижние турели.
Челышев увидал за остеклением кабины промелькнувший силуэт американского истребителя, по всей видимости, посланного из Сан-Диего. Он пролетал, развернувшись к бомбардировщику днищем, стал заходить в боевой разворот, и тут-то по нему ударила передняя верхняя турель. Спаренная 45-миллиметровая пушка выпустила короткую очередь, но «Корсару» хватило – его разделило пополам.
Другой напал снизу. Огонь он открыл рановато, издали, но плотно – четыре авиапушки калибром в 20 миллиметров представляли для бомбовоза реальную опасность.
Челышев, правда, привык уже летать без сопровождения, да и не существует истребителей, способных на дальние перелеты.
Бортстрелки постарались, встретили «Корсара» огнем с обеих турелей, но и американец успел выпустить длинную очередь.
– Попал, гад!
– Куда?
– Крыло пробил! И корпус!
– Раненые есть?
– Целые все, живые и здоровые! Но вентиляцию устроил, сволочь летучая!
«Летучую» сбили из верхней задней турели, добавил и радист с хвостовой. Готов.
– Все, командир! Отбились.
– Мы ж только двух…
– А соседи тоже не прочь повеселиться!
– А… Ну, да. Второй пилот, прими управление.
– Принял!
Челышев встал, разогнулся и пошагал из кабины, не забыв надеть кислородную маску. За дверью уже не было герметичности, бортстрелки тоже сидели в «намордниках». Через две пробоины – кулак пролезет – свистел воздух, давление уже сравнялось.
Егор расслабился чуток. Самое опасное позади. Теперь им одна дорога – на запад. Через океан, до родных берегов. Потом через всю Азию до Европы.
Бомбежки Калифорнии – это так, баловство. Главные бои впереди, и они прогремят в Европе. Именно там и надо сосредоточить все силы, а не воевать на два фронта. На Тихом океане японцы и сами справятся.
Челышев открыл дверь хвостовой кабинки и перешагнул комингс. Шуравин сидел, нахохлившись, за артустановкой, в наушниках, а за гнутыми стеклами синел покинутый берег Америки. Над Лос-Анджелесом курились дымы пожарищ.
«За что боролись, – повторил Егор про себя одну из присказок Рычагова, – на то и напоролись!»
