Глава 5
Рано утром, еще перед работой, Глеб Аркадьевич успел ознакомиться с документами фонда «Феликс».
Вообще-то по российскому законодательству завещать имущество животному нельзя. В Гражданском кодексе есть статья 1139 «Завещательное возложение», по которой завещатель вправе возложить на наследников своего имущества обязанность содержать упомянутое в завещании домашнее животное. И не более того. Причем в законодательстве есть «дыры» — пользуясь несовершенством закона, наследник может, к примеру, установить, что достаточно кормить животное дважды в месяц. Закону это ничуть не противоречит, но таким образом наследник очень скоро избавляется от обузы — если совесть позволит, конечно.
Нет, баронесса Баух имела в виду совсем не этот сценарий. Она оставила свое состояние фонду, который являлся юридическим лицом. Так что с точки зрения российского законодательства все было в порядке.
Зная особенности российского менталитета, состоящие, помимо прочего, в непреодолимом желании обойти закон, Александра Фелициановна возложила ответственность за соблюдение своего завещания не на российских юристов, некоторые из которых, пережив «лихие девяностые», приобрели своеобразную моральную гибкость, а на неподкупных «Томкинсов» с их сыновьями. Им баронесса полностью доверяла.
Звоницкий внимательно прочитал все документы, что содержались в папке, а также те, что Арина прислала ему по электронной почте.
С юридической точки зрения все было чисто, комар носу не подточит…
Но чисто по-человечески завещание баронессы выглядело достаточно странно. Да, значительные суммы на благотворительность — это прекрасно… но при чем здесь кот?!
Возможно, Александра Фелициановна была так расстроена внезапной смертью сестры, что не отдавала себе отчета в собственных действиях? Но нет, к завещанию баронессы прилагался акт врачебного освидетельствования. Предвидя, что завещание могут оспорить, баронесса — тертый калач — подстраховалась, обзаведясь бумагой, где черным по белому стояло: «В здравом уме и твердой памяти».
По предыдущему завещанию основная часть состояния Баух отходила именно сестре. Конечно, Александра Фелициановна, которая была старше Лидии, полагала, что покинет этот мир первой. Понятно, каким ударом стала для нее смерть младшей сестры…
Интересно получается… Умри баронесса первой, деньги унаследовала бы Лидия. А кому достались бы миллионы после нее, и гадать не надо. Гертруда, Электрон, Эдуард и Филипп сделались бы о-очень состоятельными людьми.
Вообще-то лишение семейки Ковалевых наследства выглядело как наказание. Обычно именно так престарелые богачи выражают свое отношение к родственникам. Но за что Александра Баух могла сердиться на племянников сестры? Насколько успел выяснить Глеб, Ковалевы и баронесса никогда не встречались.
Может быть, все дело в том, что Гертруда и ее братья не были для Александры Фелициановны кровными родственниками? Возможно, баронесса рассуждала так: «Если уж никого из семьи Срезневских не осталось в этом мире, пусть деньги Соломона Бауха не достанутся никому…»
Отчаявшись вникнуть в психологию столетней баронессы, Звоницкий сосредоточился на дне сегодняшнем. Фонд «Феликс» управлялся из Лондона. Поверенным фонда на территории РФ назначался Илья Петрович Стариков. Что ж, теперь, после внезапной смерти адвоката, Томкинсам предстоит найти нового поверенного. Это вопрос нескольких дней.
Именно «Томкинсами» Старикову было поручено найти специалистов для ухода за четвероногим наследником, и с поставленной задачей юрист справился вполне успешно. Кота поселили в приобретенном специально для него доме в зеленой зоне. Феликсу наняли специалиста по уходу за животными, персонального грумера и даже охранника, что было специально прописано юристами, вероятно, для того, чтобы обезопасить Феликса от похищения. Неплохо… Похоже, коту в его нынешней жизни можно только позавидовать. Что ж, стоит навестить четвероногого миллионера и всех, кто прислуживает животине…
Но для визита было слишком рано, поэтому Глеб поехал в клинику. Он чувствовал себя виноватым перед Яной за долгое отсутствие. Свалил на девчонку всю работу… надо будет ей зарплату повысить, что ли, или премию вручить…
Когда Глеб Аркадьевич подъехал к клинике, Яна как раз открывала двери. Увидев шефа, ассистентка просияла:
— Доброе утро!
Войдя, Глеб придирчиво осмотрелся, но все было в полном порядке. Инструменты стерилизованы, смотровая и операционная готовы к работе, чеки за вчерашние услуги пробиты. Какой контраст с Игорьком! Глеб в очередной раз порадовался, что так вовремя познакомился с Яной Казимировой.
Красивее со вчерашнего дня девушка не стала, но что-то в ее внешности явно изменилось. Глеб Аркадьевич незаметно изучал ассистентку. Так, ясно. Девушка перекрасила свои темно-русые волосы в белоснежный цвет и уложила в замысловатую прическу. В ухе, где еще вчера торчал здоровенный клык, теперь красовалась клипса с кокетливыми цветочками. Яна была одета в элегантные брюки и белую блузку. Конечно, работать в таком виде ветеринару невозможно — все равно придется переодеваться, — но девушка явно уделяла повышенное внимание своей внешности. Неужели все это ради шефа?! Что ж, это приятно. Хотя количество юных девушек, что стараются произвести впечатление на немолодого ветеринара Звоницкого, растет как-то подозрительно быстро… Еще немного, и Глеб поймет, как чувствуют себя рок-звезды и известные актеры.
Врач и ассистентка переоделись. Яна принялась рассказывать о том, как прошел вчерашний день. Надо признать, девушка справилась с работой на пятерку и даже ни разу не побеспокоила шефа телефонным звонком.
Между тем в дверях возникла фигура первого клиента. Это была хорошенькая блондинка в шортах и топике. В руках она держала коробку из-под обуви. Все ясно, хомяк объелся или морскую свинку прищемили дверью…
— Добрый день, чем могу помочь? — обратилась к клиентке Яна.
Девушка поставила коробку на стол и поморщилась:
— Вот! Усыпите… это. Я даже дотронуться до нее не могу, такая противная…
Кажется, все-таки не хомяк. Возможно, паук-птицеед или что-то в этом роде. Сейчас пошла такая мода — дарить друзьям всяких экзотических тварей в коробочке с цветной ленточкой, а потом снимать на телефон, как именинник визжит и лезет на стул от такого подарка. Глеб находил это несмешным и глупым. Все-таки живая зверюшка — не самый подходящий подарок. Тем более для человека, который ему совсем не рад…
Он перенес коробку на смотровой стол и осторожно приоткрыл крышку, ожидая увидеть скорпиона или змею — бывало и такое. Но из коробки выбралась домашняя крыса — белая, с розовым хвостом и черными умными глазками. Уселась на столе и как ни в чем не бывало принялась умываться.
— Ой, какая милая! — воскликнула Яна.
Клиентка уставилась на девушку в полном изумлении:
— Милая? Да вы в своем уме?! Гадость какая… один голый хвост чего стоит… Брр!
— Голый хвост у всех декоративных крыс, — пожала плечами Казимирова. — Ваша крыска молода и абсолютно здорова. Глядите, какая шерстка, какие блестящие глазки. Почему вы хотите ее усыпить?
— Слушайте, это вас совершенно не касается! — обиделась клиентка.
Звоницкий был с ней согласен — при всех своих достоинствах, Яна Казимирова чересчур эмоционально относилась к своей работе. Конечно, он тоже старался при малейшей возможности отговорить хозяев от того, чтобы усыпить питомца, когда в этом не было необходимости по медицинским показаниям. Но Яна явно переходила грань допустимого.
Клиентка неожиданно разоткровенничалась:
— Понимаете, крыса, вообще-то, не моя. Она моего парня. Мы собираемся пожениться через две недели. Уже все к свадьбе готово. А эта тварь — представляете? — описала мое свадебное платье!
— Сочувствую! — без малейшего сочувствия сказала Яна. — И что? Теперь вы ее за это казните?
— Вы не представляете, что со мной было! Мама и тетя полтора часа меня откачивали! У меня был нервный срыв! Мой жених очень вовремя уехал в командировку. Завтра он возвращается, и я хочу, чтобы к его приезду этой твари в нашем доме не было! Поэтому усыпите ее поскорее, а я заплачу сколько скажете.
Яна со странным выражением смотрела на клиентку. Крыса закончила умываться и уставилась на Звоницкого. Кажется, она о чем-то догадывалась. Крысы вообще очень умные животные.
— А если ваш жених огорчится, не застав своего питомца? — поинтересовалась Казимирова.
— Ой, да он ничего и не узнает! — дернула плечиком девушка. — Я ему скажу, что крыса сбежала, и все дела! Все равно рано или поздно я бы ее кошкам скормила. Пусть выбирает: или она, или я!
— Хорошо! — неожиданно резко заявила Яна. — С вас пятьсот пятьдесят рублей. Смотреть на процедуру будете?
— Да вы что! — отшатнулась девушка. — Я ее и живую-то видеть не хочу, тем более дохлую. Вот вам деньги, а я пойду.
Блондинка бросила на стол смятую пятисотрублевую купюру, резко повернулась на каблуках и поспешно вышла.
Яна разгладила бумажку на столе. На губах девушки играла неуместная случаю улыбка.
— А-а, полтинник все-таки зажала, гадина! — злорадно проговорила она.
— Яна! — не выдержал Звоницкий. — Что вы себе позволяете! У нас тут, между прочим, ветклиника, а не центр по перевоспитанию сограждан!
Девушка фыркнула и подставила крысе ладошку. Зверек проворно взбежал по рукаву и устроился у нее на плече, шевеля усиками.
— Да, согласен: многие наши соотечественники относятся к животным как к вещам. Купили ребенку котеночка, а когда котеночек подрос и стал метить территорию и драть мебель, вместо того чтобы купить зверю когтеточку или кастрировать, вышвыривают животное на улицу… И стараются избавиться от животного при малейших неудобствах — такое тоже на каждом шагу встречается… Но вы позволяете себе оскорбительные высказывания в адрес клиентов! Как думаете, долго продержится наша клиника, если вы будете вот так бросаться на тех, кто приходит за помощью?
Звоницкий все больше горячился, но Яна, кажется, не очень-то и слушала шефа, нежно улыбаясь крысе.
— Яна! — наконец в сердцах воскликнул ветеринар. — Я с вами разговариваю!
Девушка подняла на Глеба ясные глаза и примирительным тоном произнесла:
— Да вы не сердитесь, Глеб Аркадьевич! Я все понимаю. Ладно, приму к сведению… Это я после цирка так — никак привыкнуть не могу. Там, в цирке, все свои — те, кто с животными работает. И никому в голову не придет усыплять здорового зверя. А крыска — нет, ну, вы гляньте какая? Загляденье просто! И умничка, по глазам вижу… Глеб Аркадьевич, а можно я ее себе оставлю? Живу я одна, домой вечером придешь — такая тоска!
Это состояние было Звоницкому хорошо знакомо. Он открыл было рот, чтобы ответить, но Яна неожиданно с яростью выплеснула из себя:
— Только не говорите мне про нарушение профессиональной этики, Глеб Аркадьевич! Это девице было все равно! Избавилась от зверька — и нет проблемы! Ну да, я взяла с нее деньги за манипуляцию, а сама ее не выполнила… И что? Один раз в жизни можно, а?
— Ладно, но только один раз, — махнул рукой Глеб, — иначе ваша квартира, Яна, превратится в зоопарк…
Крыса тем временем продолжала умываться, сидя у ассистентки на плече, и умильно посматривала на Глеба.
— Ой, гляньте, какая чистюля! Я назову ее Матильдой! А что, красивое имечко… Будешь у меня Мотя, решено!
— Яна, до конца рабочего дня еще много времени… — вздохнув, напомнил Звоницкий.
— Все-все! Поняла! — кивнула ассистентка. — Сейчас я ей клетку подыщу, а то в коробке душно.
Вскоре Матильда поместилась в просторной клетке, а Яна принялась готовить операционную.
— А девица та все равно гадина! — упрямо проговорила себе под нос девушка. — Нет, ну правда же, Глеб Аркадьевич? Как она собирается замуж за того парня, если семейную жизнь начинает с обмана?! Даже жалко того беднягу…
К десяти явились хозяева пса, записанного на операцию. Закончив работу, Глеб выглянул в приемную. Там одиноко восседала старушка с громадным попугаем в деревянной старинной клетке. Старушка была постоянной клиенткой со дня открытия клиники — являлась строго раз в неделю. Жалобы всегда были однотипными: птичка плохо кушает и линяет. Попугай Аркаша ничем не болел, а линял исключительно от старости и недостатка витаминов. Но хозяйка считала витамины пустой тратой денег, предпочитая тратить куда большие суммы на визиты к ветеринару. По мнению Звоницкого, старушке попросту не хватало общения — а попугай, конечно, говорящий, но все-таки неважный собеседник.
— Здравствуйте, Ольга Дмитриевна! — кивнул Глеб. Старушка не ответила — она никогда не здоровалась, предоставляя это своему попугаю. Аркаша приоткрыл клюв, склонил набок громадную башку и, кося на Глеба круглым глазом, вежливо сообщил:
— Аркаша хороший! Здрасьте, здрасьте, в дом вам счастье! Ур-р-рою, падла!!!
До того как попасть к интеллигентной старушке, Аркаша некоторое время жил в сауне и там набрался таких слов, какие приличному попугаю знать явно не полагалось.
— Аркадий! Что вы себе позволяете! — ахнула Ольга Дмитриевна. Ее всякий раз шокировало проявление плохих манер со стороны питомца, хотя с Аркашей они жили душа в душу вот уже пятнадцать лет.
— Кр-расного от борта в лузу! — застеснялся Аркаша. — Шмары, шмары!
Да, Аркадий был неисправим…
— Подождите, пожалуйста, минут десять, пока ассистентка закончит, — попросил старушку Глеб. — А потом мы вас примем.
— Что вы, Глеб Аркадьевич! — всплеснула ручками старушка. — Я совершенно не спешу. Нам с Аркашей некуда торопиться…
— Пей, пей — увидишь чер-р-ртей! — несколько некстати вставил свою реплику попугай.
Звоницкий закрылся в смотровой, тщательно прикрыл за собой дверь и достал мобильный. Номер, который он набрал, принадлежал Вострецовой Анне Сергеевне, каковая в документах фонда «Феликс» значилась ни больше ни меньше «личным помощником» четвероногого наследника. Глеба ужасно интересовало: что же это такое? Она что, помогает коту вылизываться? Или подает на подносе собственноручно отловленных мышей?!
— Алло? — отозвался хриплый женский голос в трубке. — Кто это? Вы ошиблись номером!
И связь безжалостно оборвали. Звоницкий разозлился. Сжав зубы, он повторно набрал номер и сразу перешел к делу:
— Добрый день! Я разговариваю с Анной Сергеевной Вострецовой?
После долгой паузы — самоидентификацию она там проводила, что ли? — женщина наконец ответила:
— Да, это я. А вы кто такой? Этот номер у меня по работе…
— Вот как раз по работе я вам и звоню! — подхватил Глеб. — А именно по делам фонда «Феликс». Знаком вам такой?
Вторая пауза была еще длиннее. Почему это элементарные вопросы ставят эту женщину в тупик?!
— Вы что — шутите? — отозвалась Вострецова. — Я в нем работаю. В смысле, на него…
— Вот и отлично! — продолжал Глеб. — Кстати, позвольте представиться: Глеб Аркадьевич Звоницкий, ветеринарный врач вашего фонда. Ваш юридический поверенный господин Стариков предупреждал вас обо мне?
Третья пауза затянулась настолько, что Глеб даже подул в трубку, проверяя связь. Но нет, Вострецова была на линии.
— Так он же умер, — наконец подала реплику «личный помощник» кота Феликса. — Ваш Стариков. Повесился.
Глеб стиснул зубы, потом как можно вежливее сказал:
— Вот именно поэтому я вам и звоню. Я хотел бы подъехать к вам и на месте ознакомиться с состоянием дел. — Опасаясь, что следующий простой в беседе продлится полчаса, он поспешно добавил: — В половине первого вас устроит? Адрес мне известен, конечно.
— А зачем вы собираетесь к нам приехать? — подозрительно спросила Анна Сергеевна.
Глеб уже мысленно нарисовал себе ее портрет: старая дева лет сорока, раньше зарабатывала на жизнь тем, что брала животных на передержку, а теперь вот вытянула счастливый билетик. Кот Феликс был ее звездным шансом. Женщина явно держалась за свое место обеими руками и ревниво относилась ко всякому вмешательству со стороны. Особенно понравилось Звоницкому это «к нам». Видимо, Вострецова считала себя, кота Феликса и прочих состоящих при нем служащих одной большой дружной семьей…
— Затем, что Илья Петрович Стариков именно меня внес в документы как личного ветеринарного врача Феликса, — жестко произнес Звоницкий. — Ну что? Так и будем препираться по телефону? Или я все-таки подъеду к вам? Помешать мне вы все равно не сможете…
К удивлению Глеба, личная помощница кота ответила почти без паузы, и голос ее звучал по-деловому:
— Хорошо. Подъезжайте. Мы вас ждем.
И прервала связь. Да, крепкий орешек… Чего-то в этом роде Глеб Аркадьевич и опасался. Зарплата служащих прописана в документах фонда. За непыльную работенку по содержанию одного-единственного кота это неплохие деньги, к тому же выдаются в долларах, а курс растет… на месте окружающих кота специалистов Глеб тоже крепко держался бы за четвероногого миллионера. Но он такими вещами не занимался, к тому же был на своем собственном месте. Так что ему предстояло «построить» всю эту публику, а то они, похоже, заигрались…
Глеб выглянул в приемную. Ольга Дмитриевна мирно сидела, попугай дремал на своем насесте. Увидев Звоницкого, Аркадий встрепенулся и сообщил:
— Р-раздену до трусов! От двух бортов! Пар-р-ртия!!
Яна уже мыла руки в смотровой. Чувствуя легкий укол стыда, Глеб попросил:
— Яна, примите, пожалуйста, следующего. Там попугай, он в целом здоров, а линяет из-за гиповитаминоза. В ящике с лекарствами упаковка витаминов, специально для него держу. Дайте ему дневную дозу. Мне нужно отъехать ненадолго по делам. Вы как — справитесь?
— Не беспокойтесь, буду высоко держать знамя! — улыбнулась Яна.
Уже в дверях Звоницкий обернулся:
— Да, вот еще что… Когда будете получать с хозяйки попугая плату за осмотр, сделайте скидку в пятьдесят процентов. Но не вздумайте поддаваться жалости и принимать старушку бесплатно!
— Это почему? — заинтересовалась Казимирова.
— Потому, — вздохнул Глеб Аркадьевич. — Если мы начнем принимать ее бесплатно, ее визиты в клинику станут не еженедельными, а ежедневными. И работать станет совершенно невозможно…
Яна вышла, чтобы пригласить Ольгу Дмитриевну в смотровую. Аркаша чрезвычайно оживился при виде девушки и заорал, хлопая крыльями:
— Шмары, шмары! Прошмандовки! Кр-расавица!
— Ой, какой галантный кавалер! — засмеялась Яна. — Проходите, прошу вас.
С чистой совестью оставив клинику на ассистентку, Звоницкий поехал по адресу, который еще утром выписал в блокнот. Особняк кота-миллионера был небольшим, но уютным. Дом стоял на огороженной территории. Перед парадной дверью Глеб заметил камеру видеонаблюдения. Когда он нажал на звонок, изнутри отозвался искаженный динамиком металлический голос:
— Слушаю?
Глеб представился и был впущен в дом.
— А-а, это вы звонили? — Такими словами встретила его Вострецова, выходя навстречу гостю. Глеб взглянул на женщину — и онемел. «Личная помощница» кота Феликса была высокой — почти одного с Глебом роста — и стройной. Вообще-то обычно люди, ухаживающие за животными, одеваются примерно так: удобные брюки, свитер с засученными рукавами и тапочки на резиновом ходу, чтобы нога не скользила. Но Анна Сергеевна была одета в платье с открытой спиной необычайно яркой расцветки — оранжевое с зеленым. Волосы Вострецовой вились цыганскими кольцами, белоснежные зубы сверкали. На вид ей было лет двадцать семь — двадцать восемь. Более всего она походила на Кармен — не ту, которую изображает стокилограммовая толстуха в опере, а какой ее представляют в кино. Что делает такая красотка в этом доме?! Выносит лотки за котом?!
Звоницкий справился с минутным замешательством и вежливо произнес:
— Да, это я звонил вам сегодня. Рад, что наша встреча все-таки состоялась.
— Почему? — сверкнула глазами «Карменсита».
— У меня создалось впечатление, что вы не очень-то хотите меня видеть…
— Ерунда! — тряхнула кудрями Анна. — Вам показалось. Как мы можем мешать вашему приезду, раз вы такой же сотрудник фонда, как и мы?
Звоницкий внимательно посмотрел на красавицу. Очень похоже, что девушка с кем-то проконсультировалась после телефонной беседы со Звоницким, причем с кем-то острожным и умным.
— Ну вот и славно! — широко улыбнулся он.
— Я всех обзвонила, мы вас ждем! — сообщила «Кармен». — Проходите в залу.
«Зала» оказалась просторной комнатой, в которой из мебели был только журнальный столик и телевизор. У столика стояло единственное кресло, куда Вострецова усадила Глеба. По другую сторону столика помещались четыре дешевых офисных стула.
— Заходите, ребята! — скомандовала Анна, и в комнату вошли трое мужчин. Рассевшись на стульях, они с мрачным видом уставились на Глеба.
— Знакомьтесь, — представила их Вострецова, взяв на себя инициативу в разговоре. — Это — Анатолий, грумер. Это — Павлик, он охранник. А это — Виктор Петрович, врач. Ну, меня вы уже знаете.
— Вы что же, постоянно здесь проживаете? — удивился Глеб.
— Нет конечно! Постоянно в доме только мы с Павликом. Остальные приезжают, когда я их вызываю.
— Но я не просил собирать всех, — заметил Звоницкий, — для начала мне вполне хватило бы разговора с вами.
— Ну вот еще, стану я с вами наедине встречаться! — смерила его насмешливым взглядом «Кармен». — Кто знает, что у вас на уме…
Звоницкий поразился контрасту между тем, как эта женщина выглядит до тех пор, пока не откроет рот, и как после того…
— Вы назвали Виктора Петровича врачом, — решил он зайти с другого конца. — Но ведь в документах фонда прописано, что ветеринаром при Феликсе буду именно я!
— Это Илья Петрович придумал! — фыркнула Анна. — Конечно, протащить на тепленькое местечко своего человечка всякий не прочь, даже адвокат…
Глеб просто онемел от подобного высказывания. А она как ни в чем не бывало продолжала:
— Мы это всё понимаем, так что без обид. Но врач-то у нас уже есть! Вот он сидит. Так что вы нам без надобности. Виктор Петрович, ну чего вы молчите? Скажите хоть чего-нибудь!
Тщедушный ветеринар откашлялся и, стараясь говорить солидно, сообщил:
— Анна Сергеевна права. Я готов сотрудничать с фондом и, собственно говоря, уже сотрудничаю. Так что, коллега, необходимости в ваших услугах нет.
Звоницкий едва не расхохотался — до того смешны были эти люди в своей жадности и нежелании подпускать к пирогу кого-то постороннего.
— Боюсь, от вашего желания мало что зависит, — сказал он. — Будем выполнять все, что прописано в контракте. Иначе фирма «Томкинс и сыновья», которая распоряжается делами фонда, вправе расторгнуть соглашение. Верно?
Глеб Аркадьевич подождал, пока до «камарильи» дойдет смысл его слов. Вот так-то, голубчики! Не вам вдаваться в юридические тонкости — вас наняли совсем не для этого! Кстати, с чего это они так переполошились? Красотка Вострецова обзвонила всех приближенных кота и вызвала их в особняк ради встречи с Глебом… Им есть что скрывать или причина банальна — нежелание лишиться непыльной работенки?
Охранник Павлик и грумер Анатолий многозначительно переглядывались. Крепкие, кстати, ребята…
— Я готов приступить к работе! — Глеб хлопнул себя по колену и встал. — Или мне ради этого придется звонить в Лондон?
«Кармен» поджала губы, признавая поражение, и процедила сквозь зубы:
— Ладно. С чего вы хотите начать?
— Ну, для начала я бы хотел видеть… наследника.
— Да вы сидите, мы вам его сюда принесем! — предложил грумер.
— А вот этого не надо! — еще шире улыбнулся Глеб. — Предпочитаю увидеть кота в естественной, так сказать, обстановке.
Анна и охранник переглянулись, потом девушка едва заметно кивнула, и Звоницкого повели к коту. Ветеринар «номер два» остался сидеть на стуле, никому не нужный.
Надо признать, дом был идеально приспособлен для содержания кота. У Феликса была не только спальня, но даже игровая, заполненная всевозможными приспособлениями для развлечения животного. За домом располагалась лужайка для прогулок, куда наследника выводили дважды в день. Пока они шли, Анна Сергеевна рассказывала о том, что она — дипломированный специалист по уходу за домашними животными. Еду Феликсу готовит сама — тот у своей прежней хозяйки, Лидии Фелициановны, привык к простой пище: рыба, творог.
— Кот кастрирован? — машинально спросил Глеб.
— Нет, а что?
— Просто если кастрирован, то рыбу следует ограничить.
— Без вас знаю! — ощетинилась Анна.
Наследника они нашли в спальне — кот безмятежно спал, свернувшись клубочком.
Глеб сделал шаг, намереваясь взять Феликса на руки, но Анна зашипела, как кошка, и схватила его за запястье:
— Не будите Феликса! Он только что уснул!
Глеб в полном изумлении посмотрел на красотку, стряхнул ее руку и все-таки взял кота. Тот развернулся и замурлыкал, потягиваясь.
— Ох, какой ты красавец! — ласково произнес Звоницкий, поднося животное к свету. Кот сверкнул на него зелеными глазищами и зевнул, после чего попытался впиться когтями в руку Глеба. Но он был опытным в таких делах и только поудобнее перехватил зверя.
Вернувшись в гостиную, где было светлее, Глеб пристроил Феликса на столике и принялся производить осмотр. К таким манипуляциям котяра явно не привык и пытался сопротивляться, но ветеринар привел его в хорошее расположение духа, почесывая под подбородком, и вскоре Феликс перестал вырываться.
Так, что мы имеем? Кот сибирской породы, не кастрирован. Окрас тигровый, глаза зеленые, слегка раскосые, что соответствует стандарту породы. Тело массивное, грудная клетка широкая. Лапы большие, пучки шерсти между пальцами — все как полагается. Голова также большая, уши широкие, с легким наклоном вперед. Кончики ушей закруглены и украшены кисточками. Шерсть средней длины, ярко выражены «штанишки» и «воротник» — как и положено уважающему себя «сибиряку». Шерсть густая, блестящая, недавно расчесанная — грумер получает свои денежки не зря. Вообще кот здоров и ухожен, на жизнь ему жаловаться не приходится.
— Давай-ка, брат, посмотрим твои зубы! — предложил Глеб, нажимая с боков на челюсти животного и тем самым заставляя его открыть рот. Феликс лениво приоткрыл великолепную пасть. Так, зубы соответствуют норме. Что можно сказать? Здоровый, ухоженный двухлетний котяра в полном расцвете сил.
Собравшиеся с некоторой тревогой наблюдали за манипуляциями Глеба, как будто он был доктором, кот — богатым пациентом, а все они — его любящими родственниками.
— Отличный зверь! — сказал он, опуская «миллионера» на пол. — Лет пятнадцать проживет — при хорошем уходе, конечно.
Ему показалось или все присутствующие с облегчением перевели дыхание?
— Вы его гоняйте побольше! — посоветовал Звоницкий. — «Сибиряки» отличаются отменными здоровьем. Главное — не перекармливать. А он у вас уже лишний вес набирать начал. Кот еще молодой, его легко можно переучить. Лучше поменьше порции давайте. Ну, и витамины не забывайте, конечно, я вам напишу, а могу и сам привезти, из моей клиники…
— Спасибо, — кивнула Анна. — Мы это… учтем ваши рекомендации.
На ее лице явственно читалось: «А теперь проваливай, да поживее!»
Но Глеб не торопился покидать особняк — тем более что Феликс вспрыгнул ему на колени и улегся как ни в чем не бывало. Кажется, кот его признал — в отличие от остальной «камарильи».
Звоницкий расположился поудобнее и, не обращая внимания на взгляды, которыми обменивались присутствующие, задал давно интересующий его вопрос:
— Кстати, а кто вам сообщил о смерти господина Старикова?
— Как это? — слегка растерялась «Карменсита».
— Ну, вы знали о том, что Илья Петрович мертв, даже упомянули, что Стариков повесился. Кто сообщил вам эти сведения?
— Может быть, хотите кофе? — предложила девушка.
— Вы не ответили на мой вопрос.
— Да я даже не помню…
— Я помню, — неожиданно вступил в разговор ветеринар «номер два». — Нам позвонила Гертруда Александровна.
— А, да, точно! Так все и было! — с явным облегчением подхватила Анна.
— Вы можете вспомнить, что именно она говорила? — уточнил Глеб.
— Только в общих чертах, — развел руками ветеринар. — Она сказала, что недолго нашей «шарашке» — именно так она и выразилась — кормиться из кошачьей миски. Простите, я только передаю ее слова, — пожал плечами Виктор Петрович. — И что скоро нас «разгонят». Понятия не имею, что она имела в виду…
— Очевидно, в связи со смертью Старикова будет назначен новый поверенный, — пояснил Глеб. — Или госпожа Ковалева что-то говорила о том, что собирается опротестовать завещание?
— Да пусть судится хоть до посинения! — подал голос охранник Павлик. — Нам-то что? Кот-то у нас. Раньше надо было дергаться. А теперь денежки уплыли, тю-тю! — И он залихватски присвистнул сквозь редкие зубы.
— Заткнись, а? — велела ему Анна. — Ну, убедились, что все в порядке? Мы за котом смотрим, как не за всяким ребенком приглядывают! — В ее взгляде, брошенном на Феликса, мелькнула настоящая нежность.
— Вы же понимаете, коллега, что мы заинтересованы в том, чтобы… э-э, наследник был жив и здоров, — хихикнул ветеринар. — И вы в любое время можете приехать, чтобы в этом убедиться.
Звоницкий встал и передал кота с рук на руки Вострецовой:
— Ну хорошо. Возможно, я еще раз заеду к вам на этой неделе. Всего доброго, — попрощался он и вышел. Охранник проводил гостя прямо до ворот — как будто боялся, что Глеб передумает и решит вернуться на «чашечку кофе».
Звоницкий уселся за руль. Что ж, для первого визита неплохо. Ветеринар высказал общее мнение: эти ребята крайне заинтересованы в том, чтобы сохранить свои теплые местечки. По условиям контракта поверенный может в любой момент уволить каждого из этих людей и заменить на другого специалиста. Так что работу свою они выполняют на совесть.
Ничего подозрительного в особняке кота Глеб Аркадьевич не увидел. Охранник глуповат, мрачен и молчалив, как и полагается охраннику. Грумер хорошо знает свое дело. Ветеринар — странно, что там делает этот тип… Ведь зарплата от фонда капает на счет Глеба, который открыл для него Стариков. Ну, может, «Карменсита» платит ему из какого-нибудь резервного фонда, позволяя подкормиться, — наверняка этот Виктор Петрович какой-нибудь знакомый или родственник Вострецовой…
Анна Сергеевна — вот кто главный в «камарилье». Особым умом девушка не блещет, а вот внешностью бог не обидел. Явно привыкла подчинять себе все, что движется, вертит мужчинами как хочет и очень удивляется, когда этот проверенный трюк не удается…
Что ж, ребятам повезло. Кот Феликс молод и здоров. Он может прожить еще лет 10–15, и на весь этот срок «камарилья» будет обеспечена непыльной работенкой.
Важным можно назвать только одно. Охранник Павлик проговорился, что Гертруда Александровна устраивала скандалы, пытаясь получить доступ к четвероногому наследнику. Выходит, госпожа Ковалева солгала Глебу, когда во время вчерашней встречи сказала, будто их семья не пыталась спорить с завещанием тетки?
Размышляя над этим, Глеб поехал в клинику. Сегодня он управился быстро, и Яне не придется вести прием одной.
В клинике все было в порядке. За время отсутствия Глеба ассистентка успела принять четверых пациентов. Звоницкий переоделся и приступил к работе. Весь день он поглядывал на Яну. Девушка казалась непривычно оживленной, а за полчаса до конца работы попросила отпустить ее пораньше. Помня о вчерашней переработке, Глеб Аркадьевич, конечно же, отпустил.
Яна быстренько умылась, переоделась, прихватила клетку с Матильдой и, сияя улыбкой, умчалась.
Звоницкий покачал головой. Хорошо быть молодым! Для радости не нужен повод… «Впрочем, тебе вообще грех жаловаться! — одернул он себя. — После того взрыва у тебя вообще не было шансов. Однако ты живешь. Так что прекрати ныть и принимайся за работу!»
Как обычно перед концом рабочего дня, Глеб просмотрел содержимое шкафа с лекарствами и сейфа, где держал сильнодействующие препараты. Странно, кажется, в коробке было десять флаконов ковинана, а сейчас осталось только семь… Может быть, его использовала Яна за время отсутствия шефа? Он пролистал журнал, куда заносились использованные лекарства. Ковинана там не было. Куда могли деться три флакона гормонального препарата, каждый по цене почти в три тысячи?
Пациенты не имеют доступа к лекарствам, так что списать на случайного вора не получится. Да и зачем случайному вору гормональное средство для собак? Вор взял бы всю коробку, а не три флакона. Вероятно, сам Звоницкий где-нибудь ошибся. Ничего удивительного — в последние дни его голова занята чем угодно, но только не делами клиники!
