Глава 9
Звоницкий попытался подняться с кресла, но подручные «Карменситы» не дали ему такой возможности. Павлик и Анатолий подскочили к нему и как-то очень профессионально заломили руки за спину. Глеб упал на колени, носом в ковер. Н-да, на такое завершение удачного дня Звоницкий точно не рассчитывал…
— Где Арина? — прохрипел Глеб, пытаясь освободиться. — Что вы сделали с Ариной Стариковой?
Парни держали крепко. Грумер и охранник сопели и старались изо всех сил. Еще бы, если правда о смерти адвоката Старикова выплывает наружу, следующие лет пятнадцать они проведут на зоне. Есть из-за чего волноваться…
— Понятия не имею, где шляется эта сучка! — весело сказала Анна. — А ты что, на нее запал? Да ты ей в папаши годишься, греховодник старый!
Смех у госпожи Вострецовой оказался грубый, с каким-то лошадиным ржанием. Звоницкий перестал вырываться. Значит, Арины в доме нет. Это хорошо, это просто отлично. Потому что на роль рыцаря, спасающего красавицу, хромой ветеринар точно не годится.
А вот шанс спасти собственную шкуру, которая так ему дорога, у Звоницкого есть. «Карменсита» — не великого ума девушка. А ее подручные вообще «шестерки» с одной извилиной. Если их как следует припугнуть, есть шанс выйти из этого дома живым.
Но тут Вострецова сказала то, что Звоницкому чрезвычайно не понравилось.
— Ведите его в подвал! — скомандовала она.
— Эй, эй! — забеспокоился Глеб. — Что вы задумали? Между прочим, перед отъездом я позвонил знакомому, замначальнику УВД. Он в курсе, куда я поехал, так что, если я через час не появлюсь, вам всем придется очень несладко…
Парни на мгновение замерли. А вот «Карменситу» Глеб недооценил. Женщина раздумывала всего мгновение.
— А ну-ка, папаша, дай сюда свой телефончик!
Звоницкого приподняли и поставили на ноги. Проворные руки Анны Сергеевны пробежались по карманам ветеринара и достали телефон. Вострецова потыкала в кнопки мобильного Глеба.
— Та-а-ак, посмотрим, — протянула она. — Что ж ты врешь-то, папаша? В твоем возрасте врать нехорошо. Тебе о душе пора подумать! Вот тут я вижу, что последние звоночки входящие, а со своего телефончика ты звонил только мне…
Заодно Анна обшарила остальные карманы Глеба и в нагрудном кармане пиджака обнаружила мобильный Старикова. Глеб едва не застонал. Ведь собирался же выложить телефон Ильи, оставить его в клинике! Так нет, потащил с собой. Теперь последнее доказательство в руках преступников…
— А вот здесь действительно последний звоночек мне! — довольно ухмыльнулась «Кармен». — Ты ведь уже догадался, да? Умник, блин…
Глеб промолчал, поэтому Вострецова подошла к нему и пнула ботинком под колено. Нога подломилась, и он рухнул на пол.
— Чего встали, козлы! Тащите его! — прикрикнула Вострецова на своих подручных, и Звоницкого поволокли по лестнице — сначала на первый этаж, а потом и в подвальное помещение. Щелкнул выключатель, загорелась тусклая лампочка под потолком. Глеб успел зафиксировать в памяти металлическую дверь с солидным замком, забранное решеткой окошко под потолком. Да, выбраться отсюда будет непросто. Даже при условии, что эта шайка даст ему такой шанс…
Его швырнули на пол, совершенно не церемонясь. Это означало, что никакого разговора по душам не предполагается. Сейчас Глеба будут убивать.
— Сидел бы смирно, папаша, не огреб бы неприятностей… — с досадой сказала Вострецова, — И нам бы не пришлось тебя мочить. Поверь, никакого удовольствия я от этого не испытываю.
— Как вы отравили Илью? — прохрипел Глеб. На самом деле ему было неинтересно, как именно «Карменсита» дала яд адвокату Старикову. Главное он уже знал, а в деталях разберется следствие. Просто Звоницкому было нужно любой ценой втянуть ее в разговор. Во-первых, человека, с которым ты только что мирно беседовал, труднее убить… Ну, впрочем, с этим у Вострецовой проблем не будет… А во-вторых, Глеб попросту тянул время. Правда, неясно, ради чего.
Никто не знает, куда он поехал. Никто не придет ему на помощь. Ну что ему стоило из машины позвонить Пестрякову! Ладно, что толку переживать. Надо мобилизовать все свои познания в психологии преступника и попытаться выкрутиться.
Но «Кармен» молчала, разглядывая пленника.
— Я знаю, как все было! — поспешно заговорил Звоницкий. — В ночь юбилея Стариков позвонил вам, Анна, и сказал, что утром привезет ветеринара. Вы испугались. Сели в машину и приехали сюда, в этот дом. Все уже спали, только Илья сидел в своем кабинете. Как именно вы его отравили?
Глеб Звоницкий точно знал: удачливые преступники любят поговорить о своих достижениях. О том, как они всех переиграли, какие они умные, ловкие и удачливые ребята… Какой смысл быть победителем, если об этом никто не знает? И Анна попалась в простенькую психологическую ловушку.
— Твой приятель, папаша, был слаб на передок. И это, прикинь, несмотря на то, что у него была молодая жена! Видно, этой вешалки ему не хватало… Я держала его на коротком поводке еще до того, как он взял меня на работу в этот свой фонд. Собственно говоря, потому и взял, — хохотнула «Карменсита». — Ну а я привела следом за собой своего брата и его друга.
Парни шевельнулись в полумраке.
— Точно! — вспомнил Звоницкий. — Первая жена Старикова говорила мне, что видела Илью с любовницей! Мало того, она довольно точно вас описала: зубы, кудри…
— Мужикам я нравлюсь, это да, — усмехнулась Вострецова. — Твой друг у меня по струночке ходил. С ладони ел…
— Ты еще не рассказала, как отравила Илью.
— Не торопись, сейчас узнаешь. — Она еще раз пнула Глеба. Видимо, агрессия так и рвалась наружу, и женщина с трудом себя сдерживала. — Я приехала сюда под утро. Он сидел в кабинете, весь такой задумчивый. Я сказала: «Сюрпри-и-из!» Он перепугался, как заяц! — Анна расхохоталась, вспоминая сцену. — Принялся лопотать, что в доме гость, а еще его жена и дочка, что нас кто-нибудь может увидеть… Но он всегда делал то, что я хотела. Я сказала, что не уйду, пока не получу то, за чем приехала. Он начал раздеваться, но я предложила сначала выпить. Он приволок бутылку вискаря. Я потребовала лимончика, дождалась, пока он отвернется, и подлила лекарство из пузырька в его стакан. Вот и все! Потом сказала, что передумала и чтобы он подъезжал завтра в особняк. Выпила свой вискарь и ушла.
— Вы лжете! — бросил Вострецовой Глеб. — Ваши подручные дождались смерти Ильи и повесили его на люстре!
— Я этого не делала, папаша, — сквозь зубы процедила Анна. — Мне бы такое и в голову не пришло. Я тебе не какая-нибудь психопатка… — Она повернулась к Глебу, наклонилась к нему и прошептала прямо в ухо: — Слушай сюда! Я устранила «законника», потому что он нам мешал. И все.
— Ладно, верю, — быстро проговорил Глеб. — Кстати, что случилось с котом? Ну, с тем, настоящим?
«Кармен» поморщилась и опустилась на ржавый табурет.
— Это я виновата, недоглядела за скотиной… Кто же знал, что он такой шустрый, а? Он выпал из окошка, с четырнадцатого этажа. Тут даже кошачье везенье не поможет…
— Это случилось давно, да? После приезда британских юристов?
— На следующее утро. Тогда особняк только закончили отделывать, и мы держали кота в квартире. Пришлось спешно искать другого, похожего. «Законник» не заметил разницы.
— И вы никого не подпускали к коту, особенно семейку Ковалевых, чтобы сохранить тайну…
— Все, папаша! — Анна пружинисто вскочила на ноги. — Хватит разговоров! Витек, твой выход!
Из-за спин парней появился ветеринар Виктор Петрович. В руках у него Звоницкий заметил шприц.
— Добрый вечер, коллега! — грустно улыбаясь, приветствовал его маленький неопрятный мужчина.
— Что это у вас там? — поинтересовался Глеб, с профессиональным интересом глядя на шприц. — Очиститель для двигателей?
— Ценю ваш юмор, коллега… — засмеялся дребезжащим смехом Виктор Петрович. — Нет, это всего лишь биодобавка «Актив-Ультра».
— Для лошадей, что ли? — сообразил Звоницкий. — Стимулятор?
— Для достижения наилучших результатов на скачках! — кивнул ветеринар.
— Доза, полагаю, тоже лошадиная, — прикинул Глеб.
— Сожалею, но у нас нет другого выхода! — вздохнул «коллега». — Вы не переживайте, это будет быстро. Я вколю вам препарат, и примерно через пятнадцать минут вы умрете от инфаркта. Естественная смерть. В нашем с вами возрасте это нормально…
— Может, в вашем возрасте это и нормально, но я совершенно не плани…
И тут «Карменсита» ударила его по зубам. Это был не какой-нибудь женский шлепок, не пощечина — нет, рука у Вострецовой была тяжелая, и бить она умела. Голова Глеба мотнулась назад, и затылок ударился о стену. Перед глазами все поплыло.
— Надеюсь, вы не собирались выдать мою смерть за самоубийство, — невнятно произнес Глеб, прижимая к окровавленному рту полу рубашки.
— Витя, я больше не могу! — Вострецову буквально трясло. — Я за себя не отвечаю. Заткни его, а?
Продажный ветеринар шагнул к Глебу, и тут у «Карменситы» замурлыкал телефон.
— Да, слушаю? — поспешно схватила она трубку.
Звоницкий сделал Виктору Петровичу знак подождать. Как ни странно, ветеринар послушался и замер со шприцем в руках.
— Что? Да, он здесь. Да, в доме «законника». Как ты смеешь так со мной разговаривать?! Сам заткнись! Я сделаю то, что считаю нужным, и ты не сможешь мне помешать…
Несмотря на воинственный настрой, «Карменсита» постепенно сдавала позиции под напором собеседника. Разговор завершился совершенно в другом тоне.
— Ладно, все поняла. Поняла, говорю! Сделаю, как ты сказал, не волнуйся.
Вострецова обернулась к Звоницкому и смерила его мрачным взглядом. Когда Виктор Петрович потянулся со шприцем к пленнику, Анна ударила ветеринара по руке, и шприц отлетел в сторону.
— Анна Сергеевна! — укоризненно проблеял маленький мужчина.
— Обстоятельства изменились! — резко оборвала его Вострецова. — Пока мы оставим его здесь. Кое-кто хочет с ним поговорить, ясно?
Глеба усадили на стул и привязали, рот заклеили широкой полосой серебристого скотча. Звоницкий решил не сопротивляться. Он был достаточно сильным физически, но с двумя молодыми мужчинами ему точно не справиться. Лучше сохранить способность действовать до тех пор, пока силы ему действительно понадобятся…
— Надеюсь, соплей у тебя нет, — бросила Вострецова через плечо, стоя на пороге подвала. — Иначе задохнешься. Ну, не скучай. Мы скоро.
Лязгнула дверь, и пленник остался один. Хорошо, что злодеи, уходя, не погасили лампочку: в подвале и так было жутковато, а в полной темноте — и говорить нечего.
В том, что его, скорее всего, убьют, Звоницкий уже не сомневался. И подумать только, все это ради того, чтобы выдать одного кота за другого! Что ж, ради этой великой цели уже убили одного человека — адвоката Старикова. Что им еще одна жизнь… Вколет милейший «коллега» Виктор Петрович свой лошадиный стимулятор, и инфаркт Глебу точно обеспечен…
Непонятным оставалось только одно: кто же этот человек, что отдает приказы Вострецовой и ее громилам? И зачем он хочет видеть Глеба?
Ну, долго дедуктировать нет смысла — достаточно просто подождать. «Кармен» ведь сказала: «Ты жди. Мы скоро…»
Совсем скоро откроется подвальная дверь и войдет тот, кто был мозгом всей этой преступной шайки. Иногда Вострецова вела себя умно — возможно, именно в эти моменты ею кто-то руководил.
Но Звоницкий совершенно не собирался дожидаться, пока главарь шайки явится в подвал. Он попытается освободиться, сделает все возможное для спасения… ну а если проиграет, то достойно. О том, что будет делать, когда исхитрится снять веревки, ветеринар предпочитал пока не думать. Последний раз он дрался в армии — его противником был рядовой Нурмухаметов, который посмел обозвать овчарку Звоницкого Весту «доходягой». Помнится, они довольно долго метелили друг друга в каптерке, а потом помирились.
Сейчас Глеб предпочитал сосредоточиться на первом этапе спасения. А что делать дальше… как говорится, «война план покажет».
Он выдохнул как следует, чтобы ослабить веревки. Они действительно слегка ослабли. На то, чтобы высвободить одну руку, ушло не менее получаса. Дальше дело пошло быстрее — Глеб распутал ноги, но сначала резким движением сорвал пластырь с лица и немного подышал, отдыхая. Потом еще минут десять разминал конечности, восстанавливая кровообращение. И только потом смог обследовать подвал.
Радостного было мало: подвал как подвал, пустой и в меру пыльный. Аккуратист Илья не держал здесь заряженных ружей, ножей и бейсбольных бит. Сейчас Глеб был согласен на монтировку или обрезок трубы, но и такого примитивного оружия ему обнаружить не удалось.
Дверь была сделана на совесть — под ударами она даже не дрогнула. Звоницкий обследовал окошко. Оно оказалось маленьким — взрослому мужчине не пролезть, вдобавок было зарешечено и находилось слишком высоко, под потолком.
Можно было бы позвать на помощь, но кричать «Помогите!» Звоницкий не спешил. Дом Старикова стоял уединенно, на дворе давно уже ночь, и услышать вопли некому, кроме самих злодеев. А привлекать их внимание ветеринар не собирался.
Глеб прислонился спиной к двери и окинул взглядом подвал. Следовало признать, что самостоятельно выбраться отсюда ему не удастся. Оружия у него не было — не считать же оружием ржавый стул и веревку. Совсем скоро сюда придут те, кто будет его убивать. А как он может им помешать?..
Взгляд Звоницкого остановился на лампочке под потолком. Пожалуй, если встать на стул, то до нее можно попробовать дотянуться… Голова еще додумывала детали плана, а руки уже тащили стул на нужное место. Глеб осторожно взобрался на сиденье. Хлипкая конструкция, но выбирать не приходится… Он оставил стул под лампой, слез, дохромал до стены и выключил свет. В подвале сделалось темно, но, к счастью, в окно слегка сочился лунный свет, а не то пришлось бы действовать на ощупь.
Глеб примерился и выдернул лампу вместе с патроном, точно грушу сорвал. Отлично! Теперь нужно оторвать от потолка провода и смотать их. Провода тянулись от двери к центру подвала, так что должно хватить… Он изрядно взмок, занимаясь этим странным делом, но зато в руках у него оказалось несколько метров провода, подключенного к электрической сети. Оставалось оголить провод и затаиться у двери. Любой, кто войдет в подвал из освещенного коридора, будет слеп как крот. А у Звоницкого глаза уже привыкли к темноте, и в освещенном прямоугольнике двери злодеи будут как на ладони. Вряд ли он успеет справиться со всей шайкой, но элемент неожиданности на его стороне. Выведя из строя хотя бы двух громил, можно броситься вверх по лестнице и выбраться из дома или добраться до телефона… Тут ветеринар слегка сбавил обороты. Эх, Глеб Аркадьевич, «броситься» и «добежать» — это явно не про тебя. Вострецова наверняка вооружена. Собственно, Глеб был убежден: если у кого в этой шайке и есть оружие, так это у «Карменситы».
В замке загремели ключи. Он взял на изготовку провод и затаил дыхание.
Первым вошел грумер Анатолий и первым получил удар током. Пронзительный вопль — и мужчина без сознания повалился на бетонный пол. Глеб подождал пару секунд, но больше никто войти в подвал не пытался. Тогда он распахнул дверь, увидел бесчувственное тело Анатолия, а рядом пистолет, выпавший из руки охранника. Значит, грумера послали его убивать…
Глеб выбрался в коридор, перешагнув через неподвижное тело, подобрал «макаров» и снял с предохранителя. Анатолий, судя по всему, не торопился это сделать, рассчитывая застать пленника в том же положении, в каком его оставили. Пистолет был заряжен, его приятная тяжесть слегка улучшила настроение. Он покосился на поверженного противника, потом, кряхтя и ругаясь, связал ему руки и ноги обрывками своей веревки. И только после этого поднялся по лестнице. Первое, что он услышал, был звон разбитого стекла и визг тормозов автомобиля. А еще нецензурные выражения, которые выкрикивал мужской, подозрительно знакомый голос.
Посреди комнаты в позе рабочего со знаменитой скульптуры Мухиной, но без сопутствующей колхозницы стоял Электрон Ковалев.
Электрон Васильевич обернулся на шум. В поднятой руке Глеб заметил монтировку — та самую, о которой еще недавно мечтал в подвале. Увидев Глеба, Ковалев опустил свое оружие, воскликнул:
— Жив! — и бросился обнимать Звоницкого.
— Электрон?! То есть Александр? Как вы здесь оказались? — растерянно спросил ветеринар. Голова у него шла кругом, этот человек был последним, кого Глеб ожидал здесь увидеть.
— Глеб Аркадьич! Так я ж это… спасать вас пришел! — Ковалев с тревогой вгляделся в лицо Звоницкого: — Эк вас отделали! Кто это вас так? Да вы присядьте, Глеб Аркадьич, присядьте! Вот сюда… — и усадил Глеба на диван.
Звоницкий огляделся. Комната, в которой он когда-то — кажется, что много лет назад, — нашел Илью Старикова мертвым, выглядела так, будто ее брала штурмом группа «Альфа». Повсюду обломки мебели, стекло разбито.
— А где остальные бандиты? — напрягся Глеб. Еще одной схватки со злодеями ему просто не выдержать.
— В тачку свою прыгнули и уехали. Не успел я их задержать, — огорченно проговорил Электрон. — Парнишка у них здорово ногами машет… Техничный такой, — добавил он, потирая ребра. Очевидно, речь шла об охраннике Павлике. — Я бы справился, но тут эта баба наскочила! Ненормальная какая-то! На цыганку похожа. Прыгнула мне на спину и давай по башке лупить… Ну, тут парнишка меня и приложил как следует. Я на секунду выключился — очнулся, а их и нет никого. Только машина покрышками визжит. Дали по газам — и только их и видели. Тут как раз вы из подвала вылезли… Ну и что теперь? — Эл смотрел на Глеба, готовый к дальнейшим подвигам.
— Теперь… дайте мне телефон.
Звоницкий позвонил Пестрякову, объяснив, что случилось в загородном доме покойного адвоката Старикова. Александр Пестряков пообещал лично приехать на место, и Глеб откинулся на спинку дивана. Голова кружилась, казалось, вся комната медленно вращается вокруг него, но расслабляться было рано.
— Эх, Глеб Аркадьевич, что же вы в логово этих упырей сунулись, а никому ничего не сказали? — с укоризной покачал головой Электрон.
— Саша, как вы узнали, что мне нужна помощь? — вопросом на вопрос ответил Глеб, глядя в его честные голубые глаза. — И как поняли, где меня искать?
— Так ведь это… Вы же сами наняли меня ремонт делать! — обиженно напомнил Ковалев. — Забыли, да? Вчера мы с вами договорились, что я приду завтра… в смысле, сегодня то есть. Я пришел. Там домработница ваша. Она меня впустила, все показала. Я целый день снимал старые обои в квартире…
Глеб представил эту картину и содрогнулся. Спать ему сегодня, похоже, придется в ванной… хотя, если бы не Эл Ковалев, сегодняшнюю ночь он вполне мог провести под землей — закопанным на газоне загородного дома Старикова…
— Варвара Михайловна меня обедом накормила, — улыбнулся Электрон. — Она сказала, что вы раньше полдевятого не возвращаетесь с работы. Ну, я и решил: дай, думаю, сделаю подготовку по максимуму. Это ж самый неприятный период в ремонте — грязь, пыль, разруха… а потом, когда все уже чистенько-красивенько, отношение совсем другое… Ну, а как вы домой вовремя не пришли, Варвара Михайловна забеспокоилась, — продолжал Эл. — Она там какой-то необыкновенный пирог испекла и очень переживала, что он остынет. Принялась звонить вам, а у вас телефон не отвечает. Ваша помощница в клинике сказала, что вы уехали по делам — мол, вам позвонил кто-то. Очень она за вас волновалась, девочка эта. Сказала, что вы заняты каким-то важным расследованием. Вот тут мы и поняли: с вами что-то случилось.
Глеб внимательно всмотрелся в лицо Эла. Мужик выглядел честным как гвоздь, только почему-то отводил глаза.
— Скажите, а как вы поняли, где меня искать?
Вот тут стало ясно, что врать Ковалев не умеет совершенно. Он мучительно покраснел и опустил седую голову.
— Так это… домработница сказала… Или девчоночка ваша в клинике… не помню, стресс у меня.
— Саша, зачем вы лжете! — в сердцах воскликнул Звоницкий. — Ни Яна, ни тем более Варвара Михайловна не знали, куда я поехал. Так как вы меня нашли?
— Ну я… это… следил кое за кем, — сознался Электрон. Вот это было уже больше похоже на правду.
— За кем? — продолжал допрос Глеб.
— А… за мужичком, маленький такой, на крысу похож. Рубашка клетчатая.
Ветеринар Виктор Петрович? А что, вполне возможно. Он явился в подвал позднее прочих.
— Глеб Аркадьевич, я чего-то не пойму! — обиженно прогудел Электрон Васильевич. — Я вам это… жизнь спас! А вы вроде чем-то недовольны. Вопросы всякие задаете… Чего я не так сделал?
На физиономии Ковалева застыло выражение совершенно детской обиды. Звоницкий решил оставить его в покое. Пока… В конце концов, Электрон и в самом деле спас ему жизнь!
Времени до приезда полиции оставалось предостаточно, поэтому Глеб решил выяснить интересующие его вещи, но сменить тему.
— Скажите, Александр, это ведь вы сделали Алевтине гостевую визу?
— Чего?! — наморщил лоб Ковалев. — Какой Алевтине? Чего я сделал?
— Сиделка вашей тети, Алевтина. Помните ее?
— Естественно, — кивнул Эл. — Только не пойму, к чему вы клоните.
— Ваша Алевтина — никакая не Алевтина, — терпеливо пояснил Глеб. — Она — гражданка Канады Александра Смит. Въехала в страну по гостевой визе. Значит, кто-то должен был сделать ей вызов, пригласить ее как гостя, понимаете?
— Ну? — Лоб Электрона собрался складками, как у шарпея.
— И этот кто-то — именно вы, Александр. Мне об этом сообщили в УФМС, так что сведения самые точные. Причем оформление визы — дело хлопотное, надо собирать всякие бумажки: справку о доходах, пошлину оплачивать… так что не говорите мне, будто вы этого не делали! — Глеб чувствовал себя все хуже и оттого сердился. — Не лгите, будто кто-то воспользовался вашим паспортом без вашего ведома…
— Да я и не собираюсь! — пожал плечами Ковалев. — Странно вы ко мне относитесь, Глеб Аркадьевич… А визу — да, визу я сделал. Тетка меня попросила.
— Какая тетка? — изумился Звоницкий. — Баронесса Баух?!
— Да какая баронесса! — отмахнулся Эл. — Моя тетка Лидия.
Глеб в полном изумлении таращился на собеседника.
— Она же старая была, из дому не выходила, — вполне мирно пояснил Ковалев. — Ну, мне поручение и дала. «Сделай, Сашенька, как я прошу, только никому не говори…» Не знаю, зачем ей эта Аля понадобилась. Неужто мы не могли сиделку поближе сыскать? Но вообще-то тетка с этой Алевтиной ладили… Подолгу о чем-то разговаривали. Алевтина обычно молчаливая, слова не вытянешь, а с теткой до последних дней душа в душу жили…
— А где эта Алевтина-Александра может находиться сейчас? — Это был вопрос, на который Глеб прямо-таки мечтал получить ответ, и как можно быстрее. Таких вопросов у него накопилось несколько, но этот… этот был одним из самых важных.
— Понятия не имею! — недоумевал Ковалев. — Я ее не видел с того самого дня, как вы к нам в дом приходили.
Возле дома вдруг взвыла полицейская сирена, вспышки мигалок разогнали мрак летней ночи. Загремели тяжелые мужские шаги. В сопровождении наряда полиции в комнату вошел Александр Пестряков.
— Глеб Аркадьевич! Вы целы?
Звоницкий заверил, что с ним все в порядке.
— Нет, вы как хотите, а я все-таки вызову медиков! — укоризненно покачал головой Пестряков и поднес к уху телефон. Глеб не стал возражать.
Полицейские быстро осмотрели дом. Из подвала вынесли связанного грумера. Тот подавал признаки жизни, но в сознание так и не пришел. Только прибывшие врачи «Скорой» привели его в чувство. Анатолий жалобно застонал — Глеб даже ощутил сочувствие к этому глупому парню, которого опутала своими сетями злодейка «Карменсита»… Но потом вспомнил пистолет — и сочувствие куда-то пропало.
Он вытащил пистолет и протянул Пестрякову:
— Вот. Тот человек собирался меня убить из этого оружия. В целях самообороны мне пришлось ударить его током.
— Александр Дмитрич, там правда провода какие-то, — восхищенно поглядывая на Глеба, произнес молоденький полицейский.
— Работайте, не отвлекайтесь! — строго сказал Пестряков, и парнишка скрылся в подвале.
— Саша, это важно! — Звоницкий схватил своего бывшего стажера за руку. — Я должен рассказать…
— Глеб Аркадьевич, пусть вас сначала врачи осмотрят, — остановил его Пестряков. — Вот это по-настоящему важно.
Медики осмотрели Глеба, и пожилой врач обратился к Пестрякову:
— Сотрясение мозга средней степени тяжести, гематома на челюсти, ушибы. Больше ничего сказать пока не могу! Заберем его в больницу, там томографию сделаем.
— Саша, я никуда не поеду, пока все не выясним. — Глеб пытался протестовать, но его никто не слушал, а Пестряков клятвенно пообещал приехать в больницу.
Глеба уложили на носилки и пристегнули ремнями. Носилки как раз задвигали в «Скорую», когда Глеб увидел Арину Старикову. Девушка стояла, прижав ко рту ладошку, и расширенными от страха глазами смотрела на него.
— Глеб Аркадьевич! Что с вами?! Что здесь вообще происходит?! Я уехала к подруге, возвращаюсь — а тут такое… почему здесь полиция? На вас кто-то напал?
Лежа на носилках, вести допрос было крайне неудобно. Но Звоницкий все-таки ухитрился задать вопрос:
— Арина, зачем вы мне звонили?
— Я?! — искренне изумилась девушка.
— Вы позвонили мне около восьми вечера и попросили приехать сюда. Сказали, что случилось нечто страшное и что это не телефонный разговор.
— Глеб Аркадьевич, но я… я не звонила вам! — Старикова с искренним недоумением смотрел на Глеба. Внезапно глаза ее расширились. — Вы… вы меня в чем-то подозреваете, да? Вы думаете, что я специально заманила вас в свой пустующий дом, чтобы здесь вас убили? А что касается моего номера… так вот, телефон у меня украли! Вчера я сидела с подругой в кафе, оставила сумочку на столике, обернулась — а ее нет! Хорошо, что там не было ничего особенно ценного.
Звоницкий не знал, верить или не верить рассказу девушки. Но зачем ей лгать? Да, голос в трубке был девичьим, но он не мог поклясться, что это была именно Арина. Та, что звонила ему, чтобы заманить в пустой дом, сказала: «Глеб Аркадьевич, это Арина Старикова!» И ему в голову не пришло усомниться, тем более связь была плохая…
— Арина, не обижайтесь на меня… Но что я еще мог подумать? Ведь звонок был с вашего номера, — пробормотал Глеб. Он слишком скверно себя чувствовал, чтобы продолжать этот разговор, но все-таки смог задать еще один вопрос: — Почему ваш дом пустует? Где Ирина, где слуги?
— Ирина еще вчера заявила, что ноги ее больше не будет в этом доме, — кипя от ярости, ответила дочь Ильи. — Собрала все свои шмотки, а их у нее восемь чемоданов, вызвала такси и укатила. А перед тем устроила мне прощальную подлость — рассчитала всех слуг. Дескать, мы больше не нуждаемся в их услугах! Даже выплатила им выходное пособие… После такого в доме невозможно было оставаться, и я решила пожить пару дней у подруги… Приехала, чтобы забрать свои вещи, а тут такое… Глеб Аркадьевич, так все-таки что здесь случилось?!
Возмущенный врач отстранил девушку от носилок:
— Так, все вопросы потом! — и повернулся к Глебу: — Не пойму, больной вы или следователь?! Так что лежите смирно и не мешайте вас лечить.
Наконец носилки закатили в машину, и «Скорая» понеслась в сторону города, завывая сиреной — в чем, на взгляд Глеба, не было никакой необходимости. Диагноз «сотрясение мозга средней степени тяжести» он мог бы поставить себе и сам…
В больнице ему сделали томограмму, затем его осмотрел травматолог, потом у него взяли кровь на анализ — в общем, Звоницкий был очень рад, когда его наконец оставили в покое.
Пестряков приехал часа через полтора, как и обещал. Глеб изложил ему все обстоятельства этого запутанного дела. Замначальника УВД сообщил, что Вострецова и ее подручные уже объявлены в розыск.
После сумасшедшей ночи Глеб чувствовал себя выжатым как лимон. Когда, простившись с Пестряковым, он закрыл наконец глаза, ему явился призрак ветеринара. Виктор Петрович погрозил пальцем и укоризненно произнес: «Да, коллега, в нашем с вами возрасте по ночам надо спать!» Глеб прогнал надоедливое видение и позволил себе провалиться в забытье, чтобы ни о чем не думать.
Не думать удалось только до следующего вечера. Он проснулся оттого, что кто-то переругивался за дверью его палаты, причем обе спорящие стороны разговаривали сдавленными голосами — видимо, не хотели беспокоить больного.
— А я вам говорю, что должна его увидеть! — В возмущенном шепоте Глеб Аркадьевич узнал голос своей ассистентки.
— Его нельзя беспокоить! Какая бессовестная девушка! — А это, очевидно, была медсестра или санитарка.
— У меня дело, важное… Да пустите вы!
Опасаясь, чтобы не дошло до рукоприкладства, Звоницкий подал голос:
— Яна, я не сплю! Вы можете войти!
— Ну вот, вы его разбудили! — Толстая нянечка заглянула в палату. — Вы уж извините, ну не смогла я ее остановить!
Сдерживая улыбку, Глеб заверил женщину, что все в порядке. Яна ворвалась в палату, как порыв ветра, и в комнатке сразу запахло духами — легкими, ненавязчивыми, навевающими мысли о весне. Она плюхнулась на стул возле постели и жизнерадостно сообщила:
— Выглядите вы, Глеб Аркадьевич, — краше в гроб кладут!
— Ну спасибо, Яна! — развеселился Глеб. — Вот именно в чем-то таком я и нуждался — в чем-то… бодрящем.
— Ой, а я вам апельсинов принесла! — Казимирова принялась выкладывать на одеяло оранжевые цитрусы. В пакете у нее были не только апельсины, но и мандарины, свити, памело и здоровенный грейпфрут.
Настроение у Глеба стремительно улучшалось.
— Яна, хватит! Мне столько не съесть.
— Да? — задумчиво глядя на грейпфрут, удивилась ассистентка. — А я думала, в больницу всегда приносят такое… Ладно, я вам помогу. Честно говоря, я не успела пообедать. Вся в делах. — И она принялась очищать грейпфрут.
— Как дела в клинике? — заволновался Глеб.
— Да все в порядке, не беспокойтесь. Я закрылась в восемь, как положено. Ну, пока заехала в супермаркет, пока добралась до вашей больницы… а тут мне заявляют, что время посещений закончилось! — Яна возмущенно фыркнула: — Ну я им устроила! Сказала, что вы знаменитый борец с преступностью, вроде комиссара Каттани, пострадали от рук бандитов, а я — ваша помощница. Тогда меня пропустили. Только эта тетка сопротивлялась. Говорит, «випов» беспокоить не дам!
— Кого-кого?
— «Випов»! Это же палата для особо важных персон.
Похоже, вчера Глеба положили в VIP-палату. А он-то удивлялся отсутствию соседей и приятному интерьеру…
Внезапная мысль заставила Звоницкого приподняться на кровати.
— Что с вами, Глеб Аркадьевич? — забеспокоилась Казимирова. — Врачей позвать? Где у вас тут кнопка вызова?
— Не надо врачей… Яна, я болван!
— Вы мне это уже говорили, Глеб Аркадьевич! И не однажды, — с невозмутимым видом продолжая чистить грейпфрут, произнесла девушка.
— Яна, это очень важно… послушайте…
Она отложила цитрус и придвинулась к кровати.
— Вы можете поехать ко мне на квартиру и взять там ключи от одного дома? Это особняк, в котором до недавнего времени содержали кота… ну, того миллионера… Ключи лежат в пластиковой папке с надписью «Фонд “Феликс„». — Яна согласно кивнула, и Глеб продолжил: — Нужно поехать в этот дом и посмотреть, там ли находится кот. Если он все еще в доме, надо забрать его оттуда, и как можно скорее.
— А что? — деловито поинтересовалась ассистентка. — Это кот — важный свидетель?
— Нет, — усмехнулся ветеринар, откидываясь на подушку. — Просто женщина, которая должна о нем заботиться, сейчас в бегах, а бедная животина попросту умрет от голода и жажды.
Яна выложила аккуратно разделанный грейпфрут на салфетке перед Глебом и поднялась.
— Тогда я помчалась. Выздоравливайте, Глеб Аркадьевич! Буду ждать вас в клинике.
Еще через час к Звоницкому заехал Александр Пестряков. Он сообщил, что преступники объявлены в розыск, но пока не найдены. Полиция выяснила кое-какие подробности биографии Анны Вострецовой. Пять лет назад она освободилась из колонии, где отбывала срок за мошенничество. Некоторое время девушка занималась тем, что брала животных на передержку, — постоянную работу ей найти не удавалось. Ну а потом в ее жизни наступил звездный час — она познакомилась с Ильей Стариковым. И адвокат пристроил ее «личным помощником» к коту-миллионеру.
Охранник Павлик приходился девице братом. Он тоже побывал в местах не столь отдаленных. Звоницкий задумался, почему этого не выяснили британские юристы. «Томкинс и сыновья» так гордились своей безупречной репутацией, а тут парочка уголовников стала сотрудниками подконтрольного им фонда… Видимо, Стариков подделал документы, принимая на работу Вострецову и ее брата.
Грумер Анатолий пришел в себя и дал подробные показания о деятельности всей шайки. Вот только не смог сказать, куда направились его подельники, бросив его на произвол судьбы. Вострецова, ее брат и ветеринар Виктор Петрович скрылись на машине последнего и до сих пор не найдены.
Из больницы Глеб Аркадьевич вышел два дня спустя. Варвара Михайловна организовала ему торжественную встречу — с пирогами, букетом цветов в вазе. Добрейшая домработница так охала и ахала, так всплескивала руками и хваталась за сердце, что Глеб искренне встревожился о ее здоровье. В общем, он был рад остаться один.
К сожалению, Электрон не успел закончить ремонт в его квартире, зато успел завезти строительные материалы, и теперь приходилось перешагивать через рулоны линолеума и сидеть на мебели, укрытой чехлами. Варвара Михайловна предложила Глебу на время переехать к ней, но ветеринар горячо поблагодарил и отказался.
«Паджеро» Глеба перегнали на стоянку возле его дома, так что ничто не мешало Звоницкому отправиться в клинику. Так он и поступил.
Яна встретила его радостным воплем. Пациентов в клинике не было, и можно было спокойно поговорить о делах. Первым делом она продемонстрировал Глебу толстого сибирского кота тигровой масти.
— Феликс! — обрадовался ветеринар. — Живой!
— Он даже проголодаться толком не успел, — с одобрением глядя на кота, сообщила Яна. — Я забрала его оттуда, но теперь… — виновато взглянула она на шефа, — теперь держу его здесь. Понимаете, Глеб Аркадьевич, в первую ночь я привезла его к себе домой… но там у меня Матильда… в общем, он ее чуть не сожрал. Я всю ночь не спала, отгоняя его от моей бедной крыски. Так что теперь он живет в клинике. — Она протянула руку и погладила лобастую башку. Феликс ответил ей хриплым мявом и попытался достать когтями. — Что с ним теперь будет? — спросила Казимирова, разглядывая кота. — Я так понимаю, он больше не миллионер, да?
Звоницкий почесал Феликса, и тот свернулся у него на коленях.
— Да, это не тот кот. И миллионов баронессы Баух ему не видать как своих ушей. Но он ни в чем не виноват. Это люди сделали его центром преступного сговора.
— Может, вернуть его прежним хозяевам? Ну, Ковалевым? — предложила Яна.
— Вряд ли они захотят взять совершенно чужого кота, пусть даже как две капли воды похожего на их собственного, — усомнился Глеб. — Но я предложу. А пока заберу этого красавца с собой. У меня дома нет крыс.
Звоницкий еще не настолько хорошо себя чувствовал, чтобы работать. Перед глазами периодически темнело, побаливала и кружилась голова. Собственно говоря, ему прописали постельный режим.
Распрощавшись с ассистенткой, он уселся в машину, а кота пристроил на заднем сиденье. Но Феликс привык быть в центре внимания — перебрался на переднее и, вскочив на приборную панель, принялся прогуливаться там с важным видом. Глеб осторожно ссадил бывшего миллионера:
— Нет, дружок, так мы никуда не доедем. Придется решить эту проблему. К тому же ты нуждаешься в приданом, хотя и не собираешься жениться… ну, до ближайшего марта точно.
Он заехал в магазин «Товары для животных» и купил Феликсу «приданое»: переноску, лоток, когтеточку, корзинку, чтобы спать, две миски — для корма и воды, игрушки, витамины… В общем, из магазина Глеб Аркадьевич выбрался только через час, нагруженный пакетами. Зато теперь можно было ехать без опаски — Феликс сидел в переноске и, хоть и оглашал салон «Паджеро» художественным мявом, выбраться не пытался.
Звоницкий припарковался у подъезда, взял в одну руку переноску с Феликсом, в другую пакеты. Для того чтобы открыть дверь подъезда, пришлось проявить чудеса ловкости. На лифте он поднялся на свой этаж, открыл дверь квартиры и перешагнул порог. Поставив пакеты на пол, выпустил кота из переноски.
— Ну что, разбойник, осваивай новое жилище. Временное, правда, но лучше, чем пустой дом, верно? Извини за беспорядок — у меня ремонт…
Феликс вдруг выгнул спину и зашипел.
— Экий ты нервный… Кстати, не вздумай метить территорию! И вообще безобразничать! У меня есть «Антигадин», имей в виду! Ох, что-то я размахнулся в этом магазине… Даже «Контрасекс» тебе купил… Хотя вряд ли ты задержишься тут до марта, но кто знает…
Так, беседуя с котом, Звоницкий скинул ботинки и вошел в комнату.
Там его ждал сюрприз — в кресле напротив двери сидела гражданка Канады Александра Смит собственной персоной. Индианка из племени оджибва держала в руках здоровенный, остро заточенный нож.
