Глава 6
В зале заседаний было просторно, светло и жарко. Джон Твиглроут попытался ослабить галстук, но у него ничего не получилось. Тот был завязан каким-то особенным хитрым узлом, специально рекомендованным дипломатическим уставом для такого случая. Как же Джон ненавидел уставы!
Пришлось прийти за полтора часа до начала переговоров и сидеть здесь, любуясь на широкие мраморные колонны и светло-розовые стены, расписанные сценами из священного писания Тоуха. Куполообразный потолок был украшен гербами республик Тоуха и Ри-Батала. Эта деталь осталась еще с тех времен, когда планеты были дружественны друг другу.
Чем меньше времени оставалось до начала, тем больше нервничал Твиглроут. От Ри-Батала прилетели только он и Калем, который представлял Партию Независимости и точно так же, как и Твиглроут, умирал от жары. Ждать помощи от него не стоило. Калем слишком труслив, чтобы отстаивать интересы планеты, да и в целом, Партия Независимости не одобряла политику Рыцарей Ордена.
Твиглроуту чрезвычайно не хватало поддержки помощников Рыцарей, а хуже всего, что не было Сильвии, которая одним своим присутствием заставляла противную сторону осторожнее подбирать слова и идти на уступки. Сегодня удар придется держать одному, а бить, судя по всему, будут больно.
В политической и юридической игре Тоух доминировал и стремился полностью подчинить Ри-Батал, не гнушаясь никакими методами. Правительство манипулировало ставками налогов, накладывало моратории, заключало торговые союзы с соседними планетами, медленно разрушало экономику, искусственно создавая дефицит ключевых продуктов. А весь последний год, зацепившись за неосторожное поведение Сильвии и собрав компромат о ее, якобы, противозаконной деятельности, Тоух добивался над ней суда. Рыцари отбивались как могли, но бюрократическая машина Тоуха перемалывала их ходатайства, разбивала аргументы и заваливала новыми обвинениями и доказательствами. К делу, как независимые наблюдатели, подключились Стражи, но Ри-Баталу и его Рыцарям это не помогло. Они успевали только просить об отсрочках, находя для этого все более и более нелепые причины. Последнее прошение, однако, было отклонено Стражами и вот Джон Твиглроут здесь, в проклятом Дворце, изнывает от жары.
Они с Калемом сидели за большим овальным столом белого мрамора, логично продолжающим тему колонн. В зале так же присутствовали восемь представителей различных министерств Тоуха.
Все министры были мужчинами преклонного возраста. Они держались не то, чтобы высокомерно, скорее напряженно, почти не разговаривали и даже не смотрели в сторону гостей с Ри-Батала. Те сидели особняком, занимая половину стола.
Бутылочка воды, которая предназначалась Рыцарю, давно опустела, и он не знал, как попросить еще. Дипломатический устав на этот счет ничего не рекомендовал, а может Твиглроут просто плохо его изучил. В горле пересохло и Джон еще раз, уже машинально, попытался ослабить проклятый узел.
Тяжелая дверь открылась и в зал ворвалась Раза Твилага – военный министр и самый яростный и опасный противник Рыцарей Ордена и всего Ри-Батала. Ее походка, механическая, резкая, внушала трепет и даже убеленные сединами министры вжали головы в плечи. Раза была киборгом. После того, как ее крейсер сорок лет назад подбили в бою, половину тела пришлось заменить на протезы из угростали.
– Президента не будет, – громко сказала она и заняла место во главе стола. – Дождемся представителя Стражей и начнем.
Она злобно посмотрела на Джона. Один ее глаз был человеческий, а на месте другого красовался электронно-механический объектив, мерцающий дьявольским красным светом.
– И я приветствую вас, – сказал Твиглроут и улыбнулся.
Если Твилага почувствует слабину, она его растопчет. Эта женщина, хоть и была всего лишь одним из девяти министров, благодаря своей жесткости и влиянию на президента, фактически имела решающее слово по любым важным вопросам.
«Вот бы встретиться в честном бою с этой стервой», – подумал Рыцарь. Он не оставил бы ей ни единого шанса. Не помогли бы ни вся хваленая сила, ни железяки вместо рук.
Дверь снова открылась, и вошел Страж. Высокий, белокожий, с ухоженной черной бородой с проседью и коротким ежиком волос. Твиглроут узнал Рамона, заместителя командующего Стражами девятого сектора и бывшего официального наблюдателя Ри-Батала.
«Неплохо», – подумал Рыцарь. В присутствии такого высокопоставленного и принципиального борца за справедливость, Раза не сможет дать себе полную волю. С другой стороны, Рамон не слишком жаловал Ри-Батал в последнее время и за два года ни разу не посетил, назначив вместо себя приемника.
– Приветствуем вас, Рамон, – сказала Раза холодно. – На повестке дня принцесса Ри-Батала Сильвия, а так же обсуждение новых налоговых ставок. Прежние были слишком лояльными, и мы больше не можем терпеть убытки. Кто хочет добавить по повестке?
Она внимательно посмотрела на каждого участника собрания и, не дождавшись реакции, продолжила:
– Начнем с первого пункта. Рыцарь Ордена, ответьте на вопрос: где находится принцесса Сильвия?
– Она находится в убежище Рыцарей на Ри-Батале. Информация о месте нахождения убежища защищена четвертым протоколом и не может быть разглашена, – сказал Твиглроут и посмотрел на Стража.
Тот изучал какие-то документы у себя на экране, но едва заметно кивнул, соглашаясь с аргументом.
– Принцесса Сильвия, – продолжила Раза, – обвиняется в преступлениях против народа Тоуха, а так же в многочисленных нарушениях законов Объединенных…
Страж поднял руку, продолжая изучать документы. Раза осеклась.
– Это наша компетенция, – сказал он и небрежным жестом указательного и среднего пальцев дал знак Разе продолжать.
Твиглроут с трудом подавил улыбку. Поддержка Стража оказалась как нельзя кстати, но приятнее всего было наблюдать за обескураженной Твилагой.
– Прошу прощения, Рамон. Я лишь хотела подчеркнуть отягчающие обстоятельства, – металлическим, с хрипотцой, голосом, отчеканила Раза. – Таким образом, укрывая принцессу, Рыцари Ордена нарушают конвенцию от 2234 года. Мы требуем у Рыцаря Твиглроута и представителя партии Независимости Ри-Батала Калема выдать принцессу Сильвию способом, который не потребует разглашения местонахождения убежища, для скорейшего суда Тоуха.
Джон промолчал несколько секунд, подбирая слова. Раза сверлила его взглядом, мешая сосредоточиться.
– Сильвия – особа императорской крови. По законам Ри-Батала, император и члены императорской семьи имеют особый статус властителей, а следовательно не подчиняются никаким законам, кроме кодекса властителей Ри-Батала.
– На Ри-Батале нет ни императора, ни его семьи, – сказала Раза, сверкнув красным электронным глазом. – Существование этого кодекса, очевидно, носит формальный характер, так как невозможно определить цели, которые он преследует.
– Да, министр. Это вы убили императора и его семью, – ответил Твиглроут, сжимая кулаки.
Рамон снова поднял руку. На этот раз он отвлекся от чтения и посмотрел на Рыцаря. В карих глазах были укор, но и понимание. Твиглроут вдруг обратил внимание, как осунулся Страж за те два года, что они не виделись.
– К делу не относится, – сказал Рамон мягко. – Продолжайте.
– Принцесса Сильвия является дочерью императора и законы Ри-Батала на ее стороне, – громко сказал Твиглроут, ободренный явным расположением Стража. – Формально или нет, но кодекс властителей зарегистрирован в номенклатуре законов Объединенной Галактики со статусом «А» и его никто не отменял. Более того, мы не смогли бы его отменить, даже если бы хотели. Как известно, законы соответствующего статуса рассматриваются только высочайшими главами в присутствии командующего Стражами.
Раза Твилага сжала губы, с трудом подавляя ярость. Семнадцать лет назад, когда была прекрасная возможность уничтожить императорское зло под корень, она сделала промашку – прозевала девчонку. Слишком долго наслаждалась кровавым зрелищем и дала возможность Рыцарям спрятать ее. Теперь приходится расхлебывать.
Неожиданно подал голос один из министров. Это был маленького роста старичок с жиденькой бородкой, по виду самый пожилой из собравшихся.
– Уважаемый Рыцарь, – начал он тихим голосом, – чего вы боитесь? Верховный суд Тоуха – самый консервативный и справедливый в этой части галактики. Мы чтим законы всех планет, на заседаниях присутствуют наблюдатели. Если принцесса невиновна, суд это лишь подтвердит. Убегая от правосудия, вы только накаляете и без того неприятную обстановку.
Раза бросила на старика испепеляющий взгляд. Слабаки, подумала она. Вот они-то и есть истинная причина неприятной обстановки. В то время, когда требуются решительные меры, когда она пытается раздавить зло, они начинают давать заднюю и оправдываться.
– Принесите-ка нам еще водички, – сказал старик, нажав кнопку на экране. – Жара просто жуткая. Когда уже эти чертовы техники соизволят опуститься до дворцовых дел и починят кондиционеры.
Его сосед по столу согласно кивнул, но остальные неформальный тон не поддержали. Возникла пауза.
Зашли две девушки с подносами. Рыцарь налил стакан и одним глотком осушил половину. Благодарно посмотрел на старичка, пытаясь припомнить, какой пост тот занимает. По всей видимости, это был главный судья, который на Тоухе также является министром власти и наказаний.
– Принцесса Сильвия, – начал Твиглроут, обращаясь к судье, – является предводителем Рыцарей Ордена Императора. Главным тезисом ее политической программы, а также делом всей жизни, является достижение независимости Ри-Батала. Мы уверены в справедливости вашего суда, но сам факт того, что принцессу будут судить на Тоухе, идет вразрез с ее главной установкой. Боюсь, мы не можем позволить этому случиться, так как это, безусловно, подорвет ее политический авторитет и будет иметь негативные последствия для всего Ордена.
С наслаждением он смотрел, как заходили желваки под искусственной кожей Разы Твилаги, как искривились губы, обнажая ровные белые зубы.
– Что ж, – вздохнул сосед судьи, высокий сухопарый, с длинным печальным лицом. – Вполне логично.
Раза не могла поверить своим ушам. На чьей стороне министры? Теперь, даже страшно было переходить ко второму пункту повестки. Чего доброго, эти выжившие из ума стариканы отменят все налоги, да еще сами решат приплачивать Ри-Баталу. Переговоры проходили совсем не так, как она планировала. Неадекватная лояльность Рамона к Рыцарю выбила ее из колеи.
– Что скажет партия Независимости? – спросила Раза, обращаясь к Калему. – Мне хочется знать, укрывание преступников – это политика Рыцарей или всей планеты?
– Незачем называть Сильвию преступницей, когда ее вина не доказана, – громко сказал Страж. – Призываю всех к дипломатии. Отвечайте, Калем.
Сосед Твиглроута заерзал на стуле. Его потряхивало.
– Партия Независимости никого не укрывает, – сказал он, с трудом справляясь с волнением. – Мы не знаем о местонахождении принцессы. А если бы знали, то сказали бы. Ведь Ри-Батал и Тоух, можно сказать, братья по крови. Можно сказать, связанные не только общими орбитами и общими лунами, но и историей великой дружбы.
Речь Калема выглядела жалко и бессмысленно и Рамон, сжалившись, остановил его, предотвратив позор и неловкость.
– Вопрос с принцессой предлагаю считать закрытым, – сказал он решительно. – Обвинений Тоуха явно не хватает для требования немедленной и экстремальной выдачи. По остальным обвинениям, хотя их и не мало, я не вижу необходимости принимать срочные меры. Принцессе запрещено покидать родную планету. На сегодняшний день этой меры достаточно для соблюдения основных пунктов указа о справедливости, а так же для обеспечения безопасности Объединенной Галактики и народа Тоуха, в частности. Переходим ко второму пункту.
– Простите, Страж, – сказала Раза. – У меня есть основания полагать, что принцесса нарушила запрет и в настоящий момент находится вне пределов планеты.
Рамон обратил взор на Твиглроута, как бы спрашивая: «О чем вообще говорит эта женщина?».
– Какого рода основания? – спросил он у Разы, продолжая изучать Рыцаря.
– К сожалению, пока это только косвенные улики, – ответила Раза и сжала губы.
Она понимала, что без стопроцентных улик Рамон даже не обратит внимания на ее слова, но оставалась надежда на пресловутую Рыцарскую честность. Если Страж спросит Твиглроута напрямую, тот, возможно, даст слабину, а это будет даже лучше, чем любые доказательства. Орден подорвет доверие, а она получит дополнительные рычаги.
– Первый Рыцарь, – обратился Рамон к Твиглроуту. – Принцесса все еще на Ри-Батале?
Усилием воли Джон удержал хлынувшую к лицу кровь. Капелька пота скатилась по виску и щеке и повисла на подбородке. Он вытер ее рукой, следя за тем, чтобы не вышло слишком судорожно. Кодекс Рыцарей ничего прямо не говорил про ложь, но врать Рамону, пользуясь его поддержкой и доверием, было омерзительно и шло вразрез со всеми его жизненными ориентирами.
– Разумеется, – ответил Рыцарь, превозмогая желание поправить галстук, который словно превратился в змею и пытался его задушить.
Именно поэтому он и ненавидел политику. Все время приходится выбирать между большой и маленькой жертвой, притом, что меньшей всегда оказываются собственные принципы. В конце концов, что такое угрызения совести по сравнению с жизнью принцессы и будущим целой планеты?
Твилага пронзила его убийственным, полным ненависти и презрения взглядом. Он ответил кроткой улыбкой. Немой диалог был недолгим, но насыщенным и предельно ясным. Раза приняла поражение, подчеркнув, что вернется к этому разговору позже и тогда припомнит своему обидчику все.
– Что ж, – сказал Рамон. – Мы знакомы с Первым Рыцарем не первый год. Не вижу причин не доверять ему. Если будут доказательства обратного, Стражи, само собой, их рассмотрят.
– Конечно, – сказала Раза, медленно сжимая и разжимая кулак правой руки. – В таком случае, можем переходить к следующей теме.
Твиглроут, не смотря на неприятный осадок в душе, ликовал. Победа была безоговорочная, и к тому же, досталась малой кровью. Удивительней даже чем помощь Рамона, был дружелюбный настрой министров Тоуха. С другой стороны, стоило ли удивляться – пожилые люди прекрасно помнили времена дружбы и плодотворного сотрудничества планет и, возможно, не против забыть об их конфликте.
Первый Рыцарь, почувствовав кураж, решил сразу взять слово:
– Позвольте, я начну! – к счастью, эту часть устава он запомнил хорошо. Любая сторона может взять слово, просто попросив об этом первой. – Народ Ри-Батала платит двадцать шесть процентов со всего товарного оборота. Кроме того, мы платим ежегодную дань, простите сбор, в размере семнадцати процентов от всех собранных внутренних налогов…
– Наши проверки выявили многочисленные нарушения… – перебила Раза Твилага, привстав от возмущения с кресла. Ее собственная вступительная речь была прекрасно подготовлена, но она не ожидала, что гости проявят такое нахальство.
Твиглроут поднял голос, и он зазвучал громко, как колокольный звон, отражаясь от мраморных стен и уходя к высокому куполообразному потолку.
– Я не закончил министр! Помимо двадцати шести процентов с товарного оборота и семнадцати процентов из государственной казны, вы также установили пошлины за пересечение вашего космического пространства. Вы установили пошлины на связь! Вы обязали нас использовать ваше топливо и наложили запрет на использование посторонних информационных каналов!
Страж Рамон удивленно поднял брови и погладил бороду, задумавшись. Твиглроут был в ударе. Кое-где он, конечно, приукрасил, и все это понимали, но напор был неотразим.
– Ну, ну, – пролепетал судья. – Не прибедняйтесь, Рыцарь. Вам, конечно, нелегко, я согласен, но уж не нагнетайте.
– Да, – согласился сухопарый сосед. – Налоги высоки, но не настолько. Что же вы из нас извергов делаете.
Раза уперлась взглядом в стол. Это был провал. После того, как министр финансов сказал, что налоги высоки, Страж ее даже слушать не будет. Рамон прекрасно все понял и, опять-таки, чтобы избежать неловкости, взял слово:
– Если налоги высоки, то, я полагаю, бессмысленно будет обсуждать их повышение. Это прямое противоречие положениям Указа о справедливости. Понижение ставок в повестку дня не входило, так что предлагаю поблагодарить друг друга за терпение и закончить обсуждение.
Министры закивали и зашуршали в креслах, мечтая выбраться из этой жары и пойти куда-нибудь освежиться. Первым поднялся Страж, за ним потянулись остальные. Твиглроут и Калем вышли из зала заседаний последними, вытирая потные лбы и радуясь, что все так удачно закончилось.
Раза ждала их в просторном коридоре, ведущем к покоям дипломатов. Скрестив руки на груди, она смотрела в большое панорамное окно с видом на Дворец Тоуха и многоуровневые, утопающие в зелени сады.
– Идите, Калем, – сказала она, не поворачивая головы. – А вы, Рыцарь, пожалуйста, останьтесь.
Калем испарился, а Твиглроут подошел к Разе почти вплотную. Он не боялся эту женщину. Когда-то она, в сопровождении лучших наемных убийц Тоуха, ворвалась во дворец Императора Ри-Батала. Воспользовалась случаем, когда вся охрана сопровождала колонну послов, и на посту был только Твиглроут. В одиночку он перебил почти всех убийц, но Раза оказалась коварным и хитрым противником. Она сумела сделать так, что он оказался перед выбором – либо спасать Императора с супругой, либо маленькую Сильвию. Он выбрал принцессу и никогда об этом не жалел. Только корил себя, что не выполнил свой долг полностью, не сумел защитить все семейство.
– Чего изволите, министр? – спросил он сухо.
Она повернулась и сделала шаг навстречу. Твиглроут почувствовал кислый металлический запах, доносящийся из приоткрытого рта.
– Вам повезло, Рыцарь. Страж на вашей стороне, – сказала она. – Мы оба знаем, что требование о выдаче принцессы законно.
– Что-нибудь еще, министр? – спросил он, не отводя взгляда.
Он понимал, о чем говорит Раза. Действительно, в этот раз им повезло. Рамон отчего-то решил помочь Ри-Баталу, используя формальности и трактуя неточности закона в его пользу.
– Я пошлю запрос в Главную канцелярию, и они пересмотрят решение, можешь не сомневаться, – сказала Раза Твилага и улыбнулась, как улыбается гиена, почуявшая кровь. – Думаешь, выкрутился Рыцарь? Думаешь, тебе повезло? Я уничтожу ваш Орден и ваш Ри-Батал, чего бы это не стоило. Я сотру в порошок ваше сопротивление, ваш народ. Размажу, как грязь.
На ее губах дрожала улыбка, переходящая в гримасу. Раза была раздражена и раздосадована, но в ее голове уже зрели планы мести, уже лились реки крови.
– Ты знаешь, Рыцарь! Я выполню свои обещания. Моя воля восторжествует! Ты это знаешь.
Первый Рыцарь, забыв про неудобный галстук и все димпломатические уставы, резко схватил ее за горло. Руки и пальцы, несмотря на возраст и отсутствие тренировок, были прочнее угростальных протезов. Ярость, усыпленная долгой работой с документами, убаюканная в деловых костюмах и кабинетах из кожи, вдруг хлестанула фонтаном. Он сжал пальцы и Твилага захрипела. Здоровый глаз покраснел от лопнувших капилляров, она задрожала и изо рта выпала, качнувшись, ниточка слюны.
– Помни, Раза, – сказал Рыцарь. – Помни, с кем ты имеешь дело.
Он отпустил шею и, не оборачиваясь, направился в покои.
