Глава 19

Раза высыпала из мешочка немного порошка и при помощи пластиковой карточки поделила его на два аккуратных сугробика. Эта дрянь многих в могилу свела, но у нее-то все под контролем. Допинг нужен ей не для удовольствия. С момента известия о гибели Твиглроута прошло почти двое суток, а она не то что не спала, ни разу даже толком не перекусила. Пришлось срочно решать кучу мелких бюрократических вопросов, провести полтора десятка встреч с чиновниками и отдать сотни распоряжений.

Смерть Первого Рыцаря, пусть даже фиктивная, могла в чем-то сыграть ей на руку. К примеру, Тоух имел право потребовать пересмотра некоторых заключенных договоренностей с Ри-Баталом, если Твиглроут выступал от планеты единственным доверенным лицом. И пока остальные восемь министров шушукались и обедали в прохладных столовых Дворца, Раза не преминула воспользоваться этой уловкой и потребовала пересмотра налоговых ставок, сборов и всех возможных платежей в казну Тоуха. По каждому пункту приходилось составлять отдельное распоряжение, подписывать у Президента, а после издавать приказ, регистрировать и рассылать по нужным адресатам.

Все бы ничего, но Президент после пары десятков подписанных не глядя бумажек, заподозрил неладное и потребовал объяснений. Пришлось давать развернутые комментарии по каждому распоряжению, что отнимало драгоценное время, но в итоге безвольный идиот все согласовал.

Теперь еще случилась неприятность с Рамоном. Он упустил девчонку. У него была целая эскадра суперсовременных военных крейсеров, а она удрала на каком-то грузовике. От негодования у Разы даже не нашлось слов, когда Страж позвонил и рассказал, как все произошло. Он не просто упустил принцессу, он даже не смог удостовериться, что она там была.

– Капитан вел себя странно, – сказал Рамон. – Но принцессу Сильвию лично я не видел и не могу утверждать, что она не на Ри-Батале.

– Конечно, Рамон, – сказала Твилага, стиснув зубы. – А вы не преследовали это грузовое судно?

– Мы встретили его слишком близко к атмосферному слою Гаутимы, – ответил Страж. – Я не рискнул использовать стазисные ловушки. Мы пытались слегка подбить звездолет, но капитан оказался настоящим виртуозом.

Раза откинулась на кресле, закатила глаза и глубоко вдохнула. Операция была спланирована настолько стратегически идеально, что облажаться было невозможно. И однако, Рамон это сделал. Впрочем, вполне могло быть, что Страж как-то замешан в эту историю и просто пудрит мозги.

– Мы продолжили преследование на поверхности планеты, – продолжил Рамон. – В настоящий момент наше присутствие там весьма активно, так что капитану с его шайкой деться некуда.

– Принцесса тоже с ними, Рамон, – сказала Раза.

– Если принцесса Сильвия с ними, то мы задержим ее и доставим в Изолятор сегмента.

Никого вы никуда не доставите, подумала Твилага. Все нужно делать самой.

Она сухо попрощалась и набрала Сколла Эмпи, пока тот не позвонил сам и не потребовал деньги.

– Приветствую вас, Эр, – раздался его веселый, будто бы даже легкомысленный голос. – Наслышан о ваших неудачах.

– Я переведу деньги в течение часа, – ответила Раза. – Но только половину суммы. Операция сорвалась и я не получила, что хотела.

Сколл затих не пару секунд, а потом изменившимся голосом сказал:

– Даже не думайте нарушить договор, министр Твилага.

Раза вздрогнула. Он назвал ее имя в частном разговоре. Это означало, что намерения у него самые серьезные. Свои деньги он так просто не отдаст. Что ж, она тоже не робкого десятка.

– Со мной ваши дешевые трюки не пройдут, Сколл. Может, вы накопали кое-какий компромат, но на самом деле совершенно меня не знаете, – нюхательная трубка, которую она крутила в руках, с сухим треском переломилась. – Я невероятно опасный враг, Сколл. Если ты думаешь, что я придаю хоть какое-то значение договоренностям с падалью вроде тебя, то ты очень плохо знаешь жизнь.

– Я опубликую весь компромат, министр, – сказал Сколл прежним веселым голосом, но чуткое ухо Разы уловило, что веселость уже была не та. – Белый порошок и ваши удивительные сексуальные предпочтения будут только цветочками, предупреждаю.

И тут она засмеялась. Сначала тихо, потом в голос с переходом в какой-то звук, напоминающий захлебывающийся собачий лай. Это был смех человека, одержимого бесами.

– За свою жизнь, Сколли, я убила десятки тысяч людей, – сказала она, отсмеявшись. – Я отдавала приказы, управляла пушками звездолетов, стреляла из всех видов оружия. Но больше всего мне нравилось убивать собственными руками.

Она любовно посмотрела на свои идеальные смертоносные протезы. Поиграла пальцами, сжала в кулаки и медленно распрямила.

– Собственными руками я убила сотни, – продолжила она. – Самое лучшее, это когда удается вырвать горло или раздавить череп. Они так легко хрустят, как орешки. В этих случаях получается больше всего крови, понимаешь? Другие скажут, это не слишком чистоплотно, и ходишь потом вся липкая, в черных пятнах, но ты-то знаешь мои предпочтения, Сколли, верно? Знаешь, что для меня это не проблема.

– К чему эти зверства, Эр? – спросил Эмпи. – Что вы пытаетесь сказать?

– Не пытайся манипулировать мной, Эс, – прошипела Раза.

Она сильно возбудилась от своих слов, дыхание участилось, а нос стал подергиваться, словно у хищника, почуявшего запах добычи.

– Половина суммы в течение часа, Эс. Ты понял меня? И будем считать нашу сделку завершенной.

На самом деле даже половина суммы была намного больше, чем она могла себе позволить. Деньги придется брать из казны. Здесь не возникло бы никаких сложностей, если бы она не злоупотребляла этим ресурсом ранее. Для себя она не брала. Раза не была склонна к стяжательству и ее материальные потребности ограничивались самым простым. Но когда деньги требовались для дела, она не брезговала никакими средствами. Конечно, она умела прикрыть махинации, но и другие обитатели Дворца также полными идиотами не являлись. Доказать ничего было нельзя, но косые взгляды и шушуканье за спиной заставляли ее иногда нервничать.

– А если вы получите то, что хотите? – спросил Сколл, когда Раза уже собиралась оборвать связь.

– Тогда вы получите все, – не раздумывая, ответила она.

Эмпи не станет молоть языком просто так.

– Все и еще половину, – сказал он с нажимом.

– Это слишком, Эс. Не зарывайтесь, я вас предупреждала.

– Все и еще половину, – повторил он. – И вы получите то, что хотите. В лучшем виде и без всяких усилий.

– Что вы там задумали, Эс? – ее начало разбирать любопытство.

Похоже, у этого бандита и афериста есть какой-то козырь. А может он затеял игру, чтобы вытянуть побольше денег? Или возомнил себя всемогущим космическим пиратом и собирается найти девчонку и захватить ее? Такая операция требует больших средств и не гарантирует результата, он должен это понимать.

– Я доставлю вам ее, даю слово Сколла Эмпи.

– Твое слово ничего не стоит, – ответила Раза, но это было неправдой.

У паршивого пиратишки припрятан туз в рукаве, придется ему поверить.

– Вы согласны, Эр?

– Мне нужны гарантии, Эс. Я не могу передать вам такую сумму, опираясь только на ваше слово.

– Я верну вам все, если что-то пойдет не так. В течение часа я жду перевод четырехсот тысяч кредитов в полном объеме за Гаутиму. А в скором времени будьте готовы произвести обмен оставшихся двухсот тысяч на сами знаете кого.

Раза с сожалением посмотрела на шелковый мешочек с заветным средством и сломанную нюхательную трубку. Предстояло принять сложное решение и небольшая доза не повредила бы.

– Согласна, Эс. Вы дали мне слово.

Он отключился.

Она снова посмотрела на наркотик, раздумывая, как быть, потом встала и убрала его в сейф. Села за стол и быстро набрала запрос в казначейство с требованием перечислить в фонд военного министерства четыреста тысяч кредитов. В графе цель финансирования она поставила отметку «секретно». Осталось придумать витиеватый и туманный приказ и подписать у президента, чтобы прикрыть задницу.

Тут она заметила мигающую кнопку селектора.

– Вас ждут на собрании министров в синем зале, – сообщила секретарь. – Начало было объявлено на четырнадцать ноль ноль.

Раза поругала себя за забывчивость. Она ненавидела опаздывать, а сейчас уже двадцать минут третьего.

«Все-таки нужно поспать. На одном порошке далеко не уедешь», – сказала она себе, пролетая по светлым сводчатым коридорам Дворца в направлении синего зала.

Когда она зашла, речь держал Леголи, министр власти и наказаний, верховный судья Тоуха. Он стоял, опершись двумя руками на стол голубого мрамора, сильно наклонившись вперед и его тонкая, седая борода мелко потряхивалась в такт движениям головы.

– Простите, господа, задержали срочные дела, – громко сказала Раза и прошла на свое место, как раз напротив говорившего.

Тот сбился, выпрямился, хотел было что-то ответить, но не стал.

– Продолжайте, Леголи, – успокаивающим тоном сказал высокий и сухой Шохри, министр финансов и легко пожал ему локоть. – Вы говорили о судебном запрете, которое собираетесь наложить на некоторые приказы.

– Да, – сказал оратор, собираясь с мыслями. – Хорошо, что вы подошли, Раза. Речь как раз идет о налоговом режиме, который вы установили для Ри-Батала.

– Я не устанавливаю налоговые режимы, – резко ответила она. – Это компетенция совета и президента планеты.

Старичок протер лысину платком, поправил воротник и продолжил:

– Конечно, конечно. Я неправильно выразился. Разумеется, я имел в виду не весь режим целиком, а отдельные ставки и запреты, на которых вы особенно настаивали. В частности налог на связь и ежегодный семнадцатипроцентный сбор, которые были установлены для Ри-Батала без соблюдения соответствующей процедуры.

– Все были согласны, Леголи, – ответила Раза, нетерпеливо махнув рукой. – Если кто-то забыл поставить свою закорючку на одном из сотни бланков, то это не повод отменять указ президента. Скажите, что нужно и мы подпишем все задним числом. Бюрократическая волокита не должна стать преградой для справедливости и благосостояния нашего народа.

– В том-то и дело, военный министр, – сказал Леголи, запинаясь от волнения. – Мы не хотим подписывать это. Конфликт с Ри-Баталом создает напряженность на нашей планете. Вы прекрасно знаете, что Ри-Батальцы составляют социально значимую часть населения Тоуха и кроме того, нас связывает тысячелетняя история дружбы и…

– Хватит! – рявкнула Раза. – Наша дружба закончилась двадцать пять лет назад, когда их армия отказалась поддержать нашу экспансию в шестом сегменте. Такое не забывается.

– Мы тоже кое-что сделали, Раза, – подал голос Шахри.

– Да, – согласилась она. – Они такое тоже не забудут. Восстанавливать дружбу, значит рисковать спокойствием. Гораздо проще и надежнее держать их в узде.

– Это ваше мнение, – сказал Шахри. – Такая политика вызывает многочисленные протесты со стороны тохианцев. За последний месяц в столице прошли две крупных демонстрации в поддержку Ри-Батала.

– Когда-то это было и вашим мнением, – ответила Раза. – Ваша подпись стоит на всех указах, так же как и подписи большинства присутствующих. Прошло всего несколько лет, а вы уже идете на попятную, но хочу вам напомнить, что закон обратной силы не имеет. Мы не можем отменить его даже в том случае, если он был принят с нарушением процедуры.

Пожилые министры, не принимавшие участия в беседе, прятали глаза, стараясь не смотреть ни на Шахри, ни на Разу. Леголи снова взял слово:

– Я могу наложить временный судебный запрет на исполнение этих указов, пока высший суд не примет решение.

Он продолжал стоять, напряженный, с красным от волнения лицом.

От охватившей ее ярости, Раза со всей силы сжала зубы. Она чувствовала, как пульсирует вена на шее, качая разгоряченную адреналином кровь. Жалкие, вонючие старикашки ополчились против нее. Ничего, такое она уже проходила.

– Придется приглашать наблюдателей, Леголи, – сказала она спокойным тоном. – А наблюдатели спросят, почему вы, уважаемый верховный судья, столько лет сидели и ничего не делали.

– Я готов понести наказание, – тряхнув бородкой, сказал судья. – Я свою вину не отрицаю.

– А потом, если суд примет решение в пользу Ри-Батала, достопочтенный Шахри, посчитайте пожалуйста, сколько нашей казне придется выплатить бывшим друзьям? Насколько я понимаю, всю сумму излишне уплаченных налогов за двадцать лет, плюс пени и скорее всего еще какие-нибудь компенсации. Интересно, в курсе ли тохианцы, что их сочувствие к соседям может обернуться серьезным упадком уровня жизни.

– Придется сократить расходы, министр, – парировал Шахри. – В том числе и ваши, секретные.

Раза с трудом удержалась, чтобы не дернуться. Главный финансист уже не боится делать такие откровенные намеки. И он еще не знает о сегодняшнем транше четырехсот тысяч кредитов.

– Речь идет не обо всех налогах, а только тех, которые были наложены на Ри-Батал с нарушением закона, – вставил Леголи, пытаясь сгладить конфликт. – Остальные останутся в силе.

– Давайте расставим точки над И, министры, – сказала она, не обращая на него внимания. – Какую мы преследуем цель? Обанкротить Тоух и пустить его народ по миру? Не забывайте, господа, что помимо личной совести, на вас лежит ответственность за сотни миллионов жителей.

Некоторые из министров закивали. Раза, ободренная этой небольшой поддержкой, продолжила:

– Министр Леголи, я знаю вас, как человека глубоко порядочного. Я понимаю, вы хотите помочь тем, кто терпит бедствие. Но разве обязательно рубить с плеча? Давайте не будем кидаться из крайности в крайность. Мы можем без всякого ущерба понизить ставки, а то и вовсе отменить налог на связь и ежегодный сбор.

Судья покраснел еще сильнее и шумно задышал.

– Да, да, – сказал он. – С плеча вовсе не обязательно.

– Мы отменим эти сборы, и ваши любимые Ри-Батальцы смогут вздохнуть свободнее, – мягко сказала Раза. – И мы подадим это, как знак сочувствия к ужасной гибели Первого Рыцаря. Так что никто ничего и не заподозрит, а?

– И топливный налог, – сказал, заикаясь Леголи. – Он тоже грабительский. Ставку надо понизить как минимум вдвое.

Раза изобразила смущение и закатила глаза, словно что-то прикидывая в уме.

– А это не слишком, министр? – спросила она. – Впрочем, надо спросить у наших коллег. Лично я не против.

Министры, потеющие в строгих деловых костюмах, растерянно переглянулись.

– Можем провести голосование, – развел своими большими, тучными руками начальник транспортного ведомства, Ески. – Налог на топливо – это важная статья наших доходов. Да и принимали мы его, кажется, по всем правилам.

Тут Раза встала со своего места. Леголи сразу сел, съежившись, но все же не пряча взгляд.

– Предлагаю переварить информацию, господа, – сказала она тем гулким, низким голосом, с помощью которого не раз добивалась успеха в переговорах. – Новостей очень много, и у меня, если честно, голова кругом. Думаю, у вас тоже. Да, министр Шахри?

Тот медленно, словно боялся подвоха, кивнул.

– Судья Леголи! Почему бы вам не подготовить все материалы, чтобы мы могли принять взвешенное решение по каждому пункту. Голосовать сегодня было бы несколько сумасбродно. Никто в точности не помнит, когда и какие указы были приняты. Кроме того, нужно хотя бы примерно просчитать последствия наших решений. Правильно, Ески?

Министр транспорта согласно кивнул.

– Ну, и конечно, вся информация должна быть передана в кабинет Президента. Я понимаю, что у нас своя компетенция, а у него своя, но не будем забывать, что мы друг другу не соперники. Такие важные изменения должны быть согласованы со всех сторон. Впрочем, я не сомневаюсь, что президент нас поддержит.

Она положила ладони на стол и улыбнулась. Из-за того, что искусственные кожа и мышцы не могли полноценно имитировать мимику, зрелище это было страшное. Однако министры выдохнули с облегчением.

– Тогда перенесем собрание на послезавтра? – предложил Леголи. – Я как раз успею все подготовить.

– Почему бы и нет, – сказала Раза. – Если никто не возражает.

Судья осмотрелся и, не заметив возражений, просиял.

– Может этот момент станет поворотным в истории конфликта Тоуха и Ри-Батала, – вдохновенно сказал он. – Момент, когда мы проявили мудрость и начали сближение.

– Не будем торопить события, Леголи, – вмешался Шахри. – Нам предстоит большая работа. Но мы рады, что военный министр проявила лояльность.

– Если на сегодня вопросов больше нет, почему бы нам не пойти и не пообедать, – сказал Ески, с трудом поднимая с кресла грузное тело.

Раза Твилага не собиралась обедать. Она попила воды прямо из декоративного фонтанчика, установленного у входа, и ринулась в кабинет. Ситуация принимала дурной оборот и нельзя было терять ни секунды. Быстро заправившись порошком, она первым делом перевела средства из фонда военного министерства на счет Сколла Эмпи. Конечно, не напрямую, а через несколько десятков подставных счетов, тщательно заметая следы. Потом она подготовила докладную о необходимости срочного ремонта противокосмических установок «Универсал», а также приказ о передаче заказа в существующую только на бумаге компанию «Ракетостроительная корпорация». Раза ненавидела документы и бюрократию, но понимала ее необходимость и подчинялась правилам. Как и во всем остальном, в ее бумагах царил абсолютный порядок. Не откладывая в долгий ящик, она без предварительной записи зашла к президенту и настояла, чтобы он подписал документы при ней.

– Господин Президент! Установки давно требуют ремонта, а вы знаете, как я отношусь к требованиям безопасности, – сказала она. – Подпишите сразу, чтобы я была спокойна.

– Знаю, знаю, – пробормотал президент, аккуратно выводя сложный росчерк. – Постарайся не доводить до крайности в другой раз. Такие вещи нужно делать своевременно.

Обезопасив себя таким образом, она вызвала в кабинет генерала Скорта и дала инструкции подготовить одно из подразделений Тохианского Космического Флота.

– Сколько нужно звездолетов, министр? – спросил Скорт, вытянувшись в струну посередине кабинета.

– Восемнадцать, генерал, – ответила Раза, потирая нос ребром ладони. – Срок два дня.

Генерал задумался.

– Мне необходимо знать цель операции, чтобы подобрать вооружение и скомпоновать флотилию по видам, – сказал он.

Раза встала и подошла к нему. Лицо Скорта было твердым как камень и таким же невозмутимым. Он был гладко выбрит, светло-голубые глаза смотрели прямо, почти не мигая. Развитая нижняя челюсть и скулы делали его похожим на бойцового пса, который перекусит горло любому по первому приказу хозяина. От него пахло особенной, космической свежестью. Должно быть так пахнут астероиды, летящие с бешеной скоростью сквозь пустоту миллионы лет, подумала она.

– Тебе не надо знать цель, генерал, – сказала она, преодолевая желание подойти еще ближе, чтобы поглубже вдохнуть этот запах. – Но будет жарко.

– Вас понял, министр. Все будет сделано, – отчеканил тот. – Прикажете идти?

– Иди, – сказала она.

Когда Скорт открывал двери, она не удержалась и окрикнула его. Он обернулся.

– Как ты думаешь, Скорт, – сказала Раза. – Народ Ри-Батала заслуживает послаблений с нашей стороны?

Он криво улыбнулся. Как и военный министр, он делал это крайне редко.

– Вы шутите, – сказал он. – Народ Ри-Батала должен быть стерт с лица вселенной.

Вечером того же дня Риза сидела на скамейке, в саду большого трехэтажного особняка и любовалась закатом. Небо затянуло слоем пушистых облаков, таких тонких, что сквозь них можно было различить две из трех желтых тохианских лун. Последние лучи солнца окрашивали облака от янтарного до зеленого, переходящего на востоке в темно-сиреневый и чернильный. В воздухе чувствовались легкие ментоловые ноты, которые давали раскидистые изумрудные кроссоуны, и Твилага дышала полной грудью, наслаждаясь внезапной минутой отдыха. Раза с трудом могла припомнить, когда последний раз выбиралась из стен Дворца и сидела вот так, не думая ни о чем.

К главному входу тихо подкатил бронированный турмобиль, из которого вышел высокий, полностью экипированный охранник и низенький, сутулый старичок. Он что-то сказал высокому и, похлопав по плечу, направился к дверям.

– Судья Леголи! – крикнула Раза, вставая с резной деревянной скамейки, на которой так уютно устроилась.

– Министр? – старичок обернулся и удивленно вскинул брови.

Охранник дернулся и выхватил бластер, демонстрируя усердие и, вероятно, проклиная себя за нерасторопность. Он не заметил постороннего на охраняемой территории частного особняка, когда тот даже и не думал скрываться. Раза, не обращая внимания на оружие, неспешным шагом подошла к турмобилю.

– Все в порядке, Джесс, – успокаивающе сказал Леголи и мягко опустил руку телохранителя.

Тут Раза заметила, что охранник женщина. Что ни говори, а мужики в этом деле лучше, хоть порой им и недостает мозгов.

– Но как вы здесь оказались, Раза? – спросил он, улыбаясь. – Ну, вы даете. Впрочем, я рад вас видеть. Наверное, хотели обсудить детали предстоящего собрания?

– У вас тут просто замечательно, судья, – мечтательно сказала Раза, обводя взглядом особняк и ухоженный зеленый зад. – Такой запах!

– А вид какой! – подхватил Леголи. – Я тоже люблю сидеть на этой скамеечке, представляете. В моем возрасте, министр, других удовольствий и не надо.

– Понимаю, судья, – сказала Раза. – А то спешим, носимся по коридорам Дворца, пытаемся куда-то успеть. Как муравьи в муравейнике.

– Да, министр, – подтвердил Леголи и, задрав голову, посмотрел на небо. Большая и малая луны, словно глаза сказочного дракона, наблюдали за Тоухом.

– Так с чем вы, собственно, пожаловали? – спросил он, опуская голову.

С удивлением, он увидел в ее руке длинный узкий кинжал, с которого на землю капала кровь. Леголи успел подумать, какая она необыкновенно алая и совсем не густая и похожа на турмалиновый сок, а потом за шею его схватила железная кисть Твилаги. Краем глаза он заметил, как осело на землю бездыханное тело Джесс.

– Вы правы, – дрожащим от возбуждения голосом проговорила Раза. – Я пришла, чтобы обсудить детали нашего собрания.

Она облизнула вмиг пересохшие губы.

– Оно не состоится, судья. По причине вашей смерти.

Леголи задергался, замахал руками, стараясь попасть кулаком ей в лицо. Раза даже не уворачивалась. Мягкие, нетренированные руки старика не могли причинить вреда. Наоборот, с каждым ударом ее возбуждение росло, давненько она не чувствовала запах смерти. Судья попытался закричать, но из горла вырвался только сдавленный хрип. Она держала крепко.

От нехватки кислорода Леголи начал обмякать, и тут Раза подошла и взяла его за голову. Мягко, почти нежно, она прижала ладони к ушам, посмотрела в блуждающие выпученные глаза и плотоядно улыбнулась, предвкушая удовольствие. Медленно, чтобы не испортить момент, она стала сжимать руки, наблюдая, как краснеет лицо жертвы, как набухает синяя вена на лбу. Старик открыл рот, чтобы успеть что-то сказать напоследок, но Раза решила не давать ему такой возможности. Хрустнул череп, из нескольких, одновременно образовавшихся проломов хлынула кровь. Сладкая судорога прошла по телу Твилаги, заставив закатить глаза и тихонько застонать.

Раза постояла так несколько секунд, позволяя алым потокам промыть ее жадные, смертоносные руки, а потом тело министра власти и наказаний упало к колесам служебного турмобиля.

Она посмотрела на входную дверь, в любой момент готовая убить любого, кто высунет оттуда нос. Она знала, что у Леголи большая семья и приличный штат прислуги, так что была готова к любым поворотам. Однако сегодня им повезло. Каждый занимался своими делами, и никто не спешил встречать главу семейства.

Разочарованно вздохнув, Раза нырнула в глубину цветущего сада. К этому времени, небо стало почти черным. Закаты на Тоухе бывают на удивление стремительными.