Книга: Первая заповедь Империи. Темная зона
Назад: Глава 10
Дальше: Глава 12

Глава 11

Извинившись, я быстро вышел из кабинета Тюбика, махнув на ходу рукой стоящей с открытым ртом и таращащейся на меня секретарше и побежал по коридорам музея, сопровождаемый дробным стуком каблучков преследующей меня Нины. В холле, прямо перед массивными дверьми медленно оживающего музея, толпились с десяток звездолетчиков и пять девушек-астронавтов, с интересом рассматривая сквозь окно то, что происходило на улице.
Остальные же разбрелись по залам. Все-таки людям «с улицы» редко когда доводится бывать в подобных местах вне шумной толпы других посетителей. Даже мне вдруг резко захотелось побродить по еще погруженным в полумрак гулким залам среди таинственных экспонатов давно прошедших времен и умерших цивилизаций.
Кивнув головой капитану Анко, о чем-то беседующему с очень серьезного вида американкой, я попросил Христу передать ему, чтобы собирал потихоньку людей, заодно велел искину вызвать Михаила Ивановича, чтобы тот дал моему экипажу сопровождающего. А то хрен его знает, как пройти по этим лабиринтам в выставочные помещения четвертого этажа. Сделав это, я вышел из здания музея и сразу же остановился, проскочив голограмму «Закрыто».
Перед лестницей, прямо вокруг фонтана с детьми-пионерами новых планет, на земле рядком лежали тела. Живые, слава богу, уткнутые мордой в керамоплитку площади здоровые мужики. Где-то чуть меньше сотни человек самого что ни на есть бандитского вида со скованными за спиной руками.
Между валяющимися на земле людьми прохаживались мои ксеноархеологи, и «чужой-копатель», огромная матерая псина, чем-то напоминающая добермана с вконец обалдевшей мордой, то и дело косясь на ближайшего курсирующего мимо него комиссара. Как и на возвышающуюся перед фонтаном груду архаичного огнестрельного оружия. В которой, я к своему удивлению, видел «АК-47» – судя по всему, некачественную копию утерянного после уничтожения Земли легендарного автомата, воспетого в гимнах трех галактических народов. Не может же он быть настоящим!
Несколько секунд я не мог оторвать взгляда от прославленного оружия. Его так трудно было получить в игре… к тому же оно сильно уступало своим многочисленным потомкам по всем параметрам. Да простой рельсотронный пистолет превосходил его по пробивной силе, но героическая аура, распространяемая им… Но то в игре, а здесь это была просто брошенная в кучу золоченая железка с фигурным рифлением и почти сбитой инкрустацией неких кристаллов, похоже – простых алмазов, по основным обводам автомата.
К тому же дополнительная реальность подсказала, что на рукояти, прямо возле варварски сделанного среза приклада, стоит дарственная надпись некоему «Шейху Салиду». Вывод – декоративная фигня, стоившая огромных денег в докосмическую эпоху. Такие вот игрушки разошлись с коллекциями по космосу, в то время как настоящее и никому не нужное в ту пору устаревшее оружие за орбиту не вывозилось. А потому почти все погибло вместе с планетой в руках самых бедных ополченцев и на складах самых запасливых армий в мире. Пример автомата Калашникова сорок седьмого – один из тех случаев, когда бывшие редкие предметы становятся ничем, а массовое отрывают с руками. То же самое случилось с неким устройством «Я-телефон» самой древней модели, когда единичные семьи, передававшие из поколения в поколение древние, давно не работавшие трубки, стали «миллиардерами с одной продажи» во времена «Лихорадки Земной Культуры».
Оторвав взгляд от обесцененного, изуродованного, но все равно дорогого раритета, я посмотрел на подскочившего ко мне каэли.
– Я есть жуть пораженный. Я драться близко человек! – пролаял он, а потом проскулил: – Не рыцарь людь, а страшный, страшный наказующий! Я быть восторг!
– Рад, что понравилось, – осматривая ряды лежащих людей и не находя на их одеждах пятен крови, а тем более трупов, которые могли затесаться среди них, сказал я. – И как ты дрался?
– Быть умно! Бежать, бью плечо… – Собаки`н выгнулся, как волк перед воем на луну, и, повернув морду чуть вбок, показал подпаленную шерсть на горле, покрасовался так пару секунд, чтобы я разглядел, а потом важно сказал: – Наказующий вожак объяснять Глук, как требовать работа с человек!
– Наука понравилась? – с сомнением осматривая не только проплешину в шкуре, но и вздувшиеся пузыри на пропеченной коже, спросил я.
Кажись, еще бы миллиметр – и хана моему «копатель-древность», или как там было. А этот доберман-переросток, сосед по рукаву галактики, был мне нужен. Еще бы – единственное биологическое создание известной нам вселенной, умеющее «нюхать» в любой среде, даже не имея с ней прямого контакта.
Как – да хрен его знает! Но ищейки «Шестихвостого» находили след затаившегося диверсанта даже на внешней обшивке межзвездных кораблей. И то было делом нюха, а не банального везения, что вполне обоснованно доказали наши ученые, да и сами каэли делились подобной информацией. Не являясь же специалистом в области инопланетной биологии, такому, как я, оставалось только повторять про себя как заученную мантру: «Каэли в изолирующем скафандре, безвоздушное пространство, вакуум космоса, человек в боевых латах. Каэли находят в пустоте на обшивке человека по запаху!» Глупо улыбаться и, ломая мозг, заставлять себя «верить» в подобную сверхспособность.
В конце-то концов, мы свое-то шестое, главное чувство общения человека с окружающим миром, плавно переходящее в суперсилу псионики, осознали не так уж давно. А ведь до бума рождения эсперов даже наличие простой интуиции как пси-осязания считалась чем-то из разряда ненаучной фантастики. Так что, даже если сознание отказывалось верить в подобное, его приходилось заставлять, ставя перед необъяснимым наукой хомо сапиенсов фактом: собачки могут учуять нечто, напоминающее запах.
– Нравится очень! – Кажется, псина была даже довольна обращением, нарушающим все возможные конвенции и договоры, заключенные между дипломатами двух народов.
Хотя кто их, блохастых, поймет? Логика у них была своя, нечеловеческая, как, в общем-то, и у большинства рас космоса.
– Это я с ним разговоры разговаривал. – К нам подошел Константин. – Негуманно, конечно…
– А он и не гуманоид, – усмехнулся я, – видишь, как хвостом виляет. Доволен, похоже.
– Не, – усмехнулся эспер, – Альфе хочет понравиться и хоть немного приподняться в иерархии стаи.
– Да? – Я хмыкнул, бросив быстрый взгляд на Костю, а затем вновь на стоящего рядом инопланетянина. – Даже если это правда, уверен ли ты, что стоит вот так открыто об этом, вслух? Он же нас слышит…
– Конечно, слышит. Они-то нас понимают на ура, тока сказать ничего не могут. Гортань не позволяет. – Комиссар усмехнулся, видя, как каэли по-щенячьи перебирает лапами на месте. – Понимаешь ли, ему положить с прибором на то, что ты узнал его мотивы. Эти кабыздохи думают совсем не так, как мы, собственно, потому я и обработал его так, как мы делали это на Великой Рязани с решившими перебраться под бок к людям собачками.
Планета Великая Рязань. Я видел пару программ об этом странном социальном эксперименте по каналу Имперского Географического Общества. До победы во второй галактической войне принадлежала каэли и была чем-то вроде кормовой базы для десятка ближайших густо заселенных систем, также отошедших людям. А так как эти инопланетяне – ребята хищные, разводили они себе на прикормку мясную породу – бывших аборигенов и властелинов того мира, отдаленно похожих на земных сусликов «растений».
Правда, исключительно издалека, потому как эти хрящекостные создания вблизи представляли собой довольно неприятное зрелище. Пугая впечатлительных барышень «головой», состоящей из «минеральной» присоски, являющейся и ртом, и желудком, – этакая толстая дискообразная опухоль с ложноножками, при помощи которых создание зарывало ее в землю для питания, оставляя на поверхности пятилапую мохнатую тушку и хвост с глазами. Именно они и были похожи на откормленного грызуна размером человеку по грудь, но при этом почти полностью состоящего из жирного слоя нежных мышц, скрывающих под собой огромный мозг, занимавший почти что сорок процентов всего его тела.
Эти мясные, свободно передвигающиеся «деревья» были разумными, да еще с прибабахом на философии непротивления насилию и «кары за глупость, совершенную предками». Словно бы страдая Стокгольмским синдромом, они с пониманием относились к нуждам своих инопланетных хозяев, с которыми были схожи по биологии и состояли в одной пищевой цепочке. Так что, когда нам была передана планета и русская душа возмутилась подобной практикой, это не встретило понимания в первую очередь у самих аборигенов. К тому же это, похоже, удивило самих собак, которые готовы были принять любую кару от победившего человечества.
В результате на Великой Рязани сложился странный симбиотический социум, ставший отправной точкой для небольшого, но значительного в масштабах Рукава Ориона сближения двух великих цивилизаций. По просьбе нового правительства каэли, которым просто нечем было кормить свои стаи, собакам было разрешено продолжить разводить «растения» в глубине континентов, а за это они передавали людям одну из технологий предтеч – экоморфирование планетоидов.
Ранее, с момента колонизации первой планеты и вплоть до конца Второй галактической, или, как ее еще называют, межвидовой войны, именно отсутствие подобного знания тормозило развитие и космическую экспансию человечества. Мы либо находили очень редкие в галактике шарики с относительно похожей на наш родной мир атмосферой, такой, например, как холодная Екатерина, тропическая Атланта и планета вечной весны – Ниппонская Сакура. И это был праздник для всего сектора, невзирая на то, кому в итоге доставался столь ценный приз. А в остальных случаях были вынуждены идти на крайние меры.
Либо жить под особыми куполами, медленно, но верно отстраивая все новые и новые «садки», сильно замедляющие развитие колоний. Либо идти на кардинальное терраформирование всей поверхности планеты, что немедленно вызывало панику в стане как экологов, так и защитников прав всего и вся, так как данная процедура не оставляла ни единого шанса выжить для родной флоры и фауны интересующего нас мира. Технология же экоморфирования, которую мы, люди, до сих пор не вполне понимаем, позволяла перенастроить среду обитания так, чтобы она подходила для комфортного проживания разных видов с отдаленно схожими требованиями, но при этом разнящейся биологией.
В общем, там все было сложно, но как факт – два когда-то непримиримых врага, люди и каэли, обрели совместный дом. Правда, собачки, которых до сих пор боятся и проклинают во многих уголках нашего сектора, живут в своих анклавах на птичьих правах, не имея собственной коммуникации с внешним миром, и вынуждены осуществлять поставки своего разумного провианта на Родину, пользуясь услугами людей, густо заселивших все побережья обоих материков.
– Так вот, мы с ними никогда особо не церемонились, – продолжал Костя, – тока зубы показал – сразу хвост на палку крутили, дабы понимал, кто здесь хозяин и на кого не след скалиться. Вот и здесь пришлось поговорить как брат по разуму с братом по разуму. Объяснить, что я с ним сделаю, если цапнет своей поганой пастью без разрешения еще хотя бы одного хомо сапиенса.
– Ладно, проехали, – махнул я, и человек с собакой, коротко переглянувшись, кажется, немного расслабились. – Что это за штабели вы мне здесь разложили? Это вообще кто?
– Бандиты, – коротко пожал плечами комиссар.
– Мы не тати! – прохрипел ближайший ко мне мужичок, поворачивая в мою сторону свою бородатую рожу с приличным кровоподтеком на скуле. – Мы честные люди. Носчики мы артельные из гужевой конторки боярина Бойковского. Заказ у нас. Вещички забрать нужно было… а вы… Без вопросов, сразу по морде…
По перекошенной роже мужика сползла слезинка.
– Ой, а что это мы теперь плачем? – Улыбка комиссара напомнила мне оскал стоящего рядом каэли.
Костя подошел вплотную к расчувствовавшемуся пленнику, на которого хмуро косились его друзья-товарищи разбойного вида, кто понимающе, а кто и вовсе как на героя. Присев перед мужиком на корточки, холодно посмотрел в его лицо.
– Как государственному служащему огнестрелом в пузо тыкать – мы герои, а как в обратку прилетело, так в слезы? Так теперь, значит, честные люди поступают? Интересный расклад получается…
– Тык не мы это. То берусь поганая и людишки его, вон они у «Хороводика» валяются. А мы носчики честные! С Кобени мы, по дюженно-весному найму…
– Кобень – местное название Тмутаракани, небольшого планетоида с атмосферой земного типа, после терраформирования и искусственного поднятия гравитации превращенного Имперским Географическим Обществом в заповедник «Русь старославянская», – отвлекая от задушевной беседы комиссара и мужика, сообщила мне Нина, каким-то образом поняв, что я смотрю на нее сквозь забрало. – Был разрешен к заселению ретроградными сообществами славянофилов и асоциальными сектами родноверов. Площадь единственного континента – двадцать три миллиона километров, изгиб горизонта соответствует лунному. Единственным техническим объектом на поверхности является космопорт «Иван да Марья» и прилегающий к нему научный городок, ранее закрытый, а ныне превратившийся в крупнейший сорокамиллионный мегаполис Тмутаракани. На территории заповедника развернута экспериментальная зона, на которой не действуют современные законы РЗИ, разрешено бытовое насилие и междоусобные конфликты без применения…
– Что-то типа нашего фронтира? – оживилась кошка, безвольным трупиком болтающаяся до этого момента в руках девочки.
– Да, но более древняя эпоха, и планетоид не закрыт для выезда. В отличие от вашего Wild West open spaces.
– А почему я о нем не знала? – практически возмутилась Атла.
– Разведка ваша работала хреново. Да и зачем нам было давать вам знать об этом? – фыркнула вдруг в динамиках гермошлема Екатерина. – Или мы не помним, как вы с евриками и бритами воспользовались информацией о русской части виртопроекта «Земля – Двадцатый Век»? Мне напомнить, как вы гнали по всем голоканалам на плохих русских, устроивших бесчеловечный эксперимент с многочисленными жертвами? Безвинные овечки, мать вашу, представили архивные кадры эксперимента как вторжение на нейтральную Евгенику!
– То – виртуальность! Да и вообще, кое-кто не побоялся ответить… У нас тоже, знаешь ли, есть претензии к тому, что вы опубликовали. Наши-то только своим гражданам мозг компостировали, а вы!.. Вообще все работы загубили, – вспыхнула в свою очередь Атланта. – Да и вообще, это была идея ребят из Короны Туманностей. А я лично была против. Но кто меня спрашивал?
– А нас вообще не спрашивают, когда дело касается политики! Не девочка уже – должна бы знать! – Голос искина был холоден, как полярная шапка управляемой им планеты. – И не пытайся прикинуться святой. Эксперимент разрушили именно вы. Тебе напомнить, что именно вы изначально настояли на том, что имеете право на два ядерных удара, стеревших в итоге с рабочего поля не что-нибудь, а Москву и Питер? И это вы называете «реконструкцией истории»? Вот потому ты ничего и не знала о Тмутаракани!
– В Гексогоне решили, что для купирования дальнейшего конфликта в виде холодной войны и стратегической победы это самый выгодный вариант. Налет на японские острова был бы бессмысленным действом, так как не повлиял бы на результаты, – буркнула Атла. – Но это же была стратегическая игра. Красная фракция уже к тому моменту преобладала над черной и имела решающее преимущество в конфликте. Естественно, что синяя решила взять в свои руки инициативу и…
– Замолчали все! – приказал я, и, к моему удивлению, спорщицы тут же заткнулись. – Глук, берешь с собой Атланту…
– Я есть выполнил! – сорвался с места пес, подбегая прямо ко мне.
– Стоять, Собака Страшная! – рявкнул я за долю секунды до того, как меня с целью получения ласки боднула его лобастая морда. – Берешь Атлу – и идете в ваше консульство. Он через пару часиков вроде должен заработать в полную силу. Значит, что мне от тебя нужно… Не мытьем, так катаньем – выпрашиваешь у своих патенты на всю нужную для тебя пустотную аппаратуру родного производства. В виртоформате, пригодном для заводской печати, с вариантами исполнения из доступных нам материалов. Понятно?
– Сложно быть, – сразу и честно ответила псина. – Мне отказать. Тайна технология Старший!
– Плевать! Ваши скафандры давно уже изучены нами. Да и не нужны мне тайны предтеч. Мне нужно, чтобы ты мог работать в космосе и в агрессивной среде, и при этом тебе было бы комфортно. Не нарядишь же тебя в наши латы?
– Мне хотеть, но не надеть, – рассудительно сообщил каэли.
– Выполнять! – рявкнул я, похоже, окончательно вжившись в роль командира. – Атланта, как активизируешься, займешь место Христы.
Кошку, которую в этот раз Нина сама посадила на спину Глуку, как и его самого, будто ветром сдуло. Каэли не пользовались личным транспортом, а потому этих двоих ждал струновый поезд, и лучше всего было бы им попасть на ближайший рейс из этого гражданско-городского бокса.
Хмыкнув, я посмотрел в сторону далекого хвоста корабля. Естественно, я увидел не его, а как среди ползущих вверх по стене бокса крыш зданий ходили люди, планировали ховеры и протекала жизнь городского сектора: «Центральная площадь имени города-героя Волгограда-3». Именно там, как я помнил, располагались струнная рельса и посадочная станция. В то время как мы располагались по адресу «два», а там вместо здания Городского исторического музея инопланетных цивилизаций рядом с фонтаном «Дружба Галактических Народов» торчало аляповатое, приземистое здание мэрии.
А всего их было, естественно, шесть. Таких вот площадей, очень похожих друг на друга и размещенных на внутренних плоскостях огромного гражданского модуля-бокса, этакого кубика, встроенного среди себе подобных, из сотен которых и состоял город «Волга» и, соответственно, самое сердце замкового лайнера суперкласса.
Огромные жилые квадраты десять на десять километров, каждый со своим обратным гравитационным вектором, исходящим от маленького, болтающегося в центре объема этого куба псевдосолнцем. Оно не только давало свет и тепло во время условного корабельного дня, но и как бы «толкало» все предметы прочь от себя, проецируя веса на плоскость под нужным углом. Это позволяло людям не только ощущать свой вес, но и ходить, прыгать и бегать, словно бы на поверхности планеты или при искусственной гравитации на какой-нибудь звездной яхте. Вот только птиц, да и вообще летающих созданий подобная гравитационная головоломка буквально сводила с ума.
– Вы там закончили? – спросил я отряхивающего свой длиннополый плащ комиссара.
– Да. – Он поглядел на мужичка. – Не врет товарищ. Гарантирую. Правда, по морде все же получил за дело.
Говорил псионик уверенно, и если эспер его уровня заявлял подобное, нужно было верить. Я вопросительно посмотрел на успокоившегося пленника, а Костя поспешил объяснить:
– Гору огнестрела у фонтана видишь?
– Да.
– Так вот, каждому из этих грузчиков выдали оружие, когда они выходили на это дело. Научили, как поступать, если музейные бабушки начнут возмущаться выемке ценного имущества. – Он развернул бумажку, на которой было что-то напечатано. – Это его список того, что нужно было прихватизировать из экспозиции. Здесь ни одного черепка или куска грязи с соломой. Украшения, редкости или вот, например, окаменелый коренной зуб колхидского «Питекантропоморфного Гигантуса-Рекс». Хм…
– Мегало-обезьяна с Колхиды, ростом с большую фонарную колонну, – пояснила так и не покинувшая нас Екатерина, а Нина тут же добавила, словно ревнуя к планетарному искину:
– Вымерла пять с половиной миллионов лет назад, с развитием на планете разумных трихондоидов, так и не переживших миллионный рубеж эры до уничтожения земли. Вес окаменелого коренного зуба колеблется от пяти до восьми килограммов. Стоимость найденных объектов приравнивается к полутора миллионам рублей.
– А недешевая собственность у государства, которую нынешние городские власти продают за бесценок, – хмыкнул я, заглядывая через плечо комиссара. – Точнее, бесплатно отдают, как «Содержимое» здания.
– Я чего-то не знаю? – покосился на меня комиссар.
– Ага. Расскажу чуть позже. А пока что… Ты о чем-нибудь с мужиком-то договорился?
– Управляли ими вон те субчики…
Он махнул рукой в сторону уложенных у фонтана людей в одинаковых, явно форменных комбезах, закамуфлированных серой цифрой под тип «Пустотный Борт». Я не заметил, когда Костя отдал приказ своим людям, хотя, скорее всего, сделано это было при помощи телепатии, но с указанной группой пленников уже вовсю работали три комиссара, явно выбивая из них какую-то возможную информацию.
– Грузчики вроде должны что-то грузить. Так, где их рабочие платформы или фуры?
– Им сказали, потом подгонят…
Взвизгнув, из-за высокого красного здания, с ресторанной вывеской «Чай и водочка» на фасаде, вырулило три грузовых полицейских флаера. Так называемые «коробочки», предназначенные для перевозки бойцов Сил Специального Назначения Корабельной Полиции МВД Российской Звездной Империи. Глупо было рассчитывать, что эти суровые ребята, а главное, их начальство проигнорируют подобную сцену массовой лежки двуногих тюленей на одной из главных площадей города.
Посыпавшиеся из кузовов ретивые служаки в частично утяжеленных латах с ходу хотели было скрутить одного из людей Константина, но, разлетевшись в разные стороны, словно кегли в боулинге, поумерили пыл. Увидев же комиссарскую ксиву ИСБ и поняв, на кого наехали, так и вовсе потеряли всякое желание намять бока этому «возмутителю спокойствия».
– От, блин… – матернулся себе под нос Константин и, бросив мне: «Пойду разбираться!» – зашагал в сторону переминающихся с ноги на ногу бойцов гражданской бортовой полиции.
Кивнув ему, я направился к группе псиоников, занимавшихся парнями в комбинезонах.
– Христа, вызови-ка на всякий случай отряд армейцев, – попросил я искина. – Вице-адмирал Сатин обещал мне любую силовую поддержку, а то с местными эмвэдэшниками вполне могут возникнуть недопонимания на почве любви к новому городскому главе. Пусть местные пустотники попрактикуются в постовой службе. А то как-то стремно мне оставлять зубы глубокоуважаемого Гигантуса-Рекса на попечении одного-единственного мужичка с «Джинкой-3» наперевес.
– Сделано, Максим Денисович.
– А у вас тут как дела? – спросил я одного из псиоников, обернувшегося при моем приближении. – Узнали что-нибудь новое?
– Да ничего особенного, Максим Денисович, – ответил тот. – Вот это – бойцы ЧОП «Диадема», хозяином которого является некий князь Бомбадзе. Парни знают не особо много, только то, что их босс, потеряв кучу денег, взбеленился и приказал силой занять это вот здание, очистив от бывших работников. И самое главное – не пускать внутрь нового владельца, пусть тот даже появится в сопровождении роты космодесанта….
«Так! Меня этот грузин начинает утомлять!» – подумал я и тут же поймал себя на несвойственных мыслях.
Неужели «власть» вот так вот развращает? Да и вообще – Дениса ли Максимова это мысли? Или все же Князя-Защитника, проснувшегося во мне непонятным образом.
– Они что? – оторвался я от своих дум. – Настолько преданны своему «Аль Капонидзе», что действительно готовы были со своими огнестрельными пукалками лезть на космодесант?
– Да нет, конечно, – усмехнулся мой эспер. – Если бы дело запахло жареным, они бы сразу сдались. Не за верность работают, а за деньги.
– Ладно. Понятно все… – Я посмотрел на небольшие часики, отсчитывающие секунды в нижнем левом углу лицевого забрала, и усмехнулся. – Я поддержку вызвал. Как подъедут, пусть берут ГИМИЦ под свой контроль, передавайте им задержанных и все поднимайтесь на четвертый этаж. Будем совещание совещаться… Так Косте и передай.
Бельский потребовал, чтобы я явился в мэрию, на Дворянское Собрание, через два часа. Оставалось еще пятьдесят девять минут, однако точность – вежливость королей, а в отличие от них начальники даже если опаздывают, то приходят вовремя. Комкать свои планы ради непонятно кого я не собирался. Да и с Ксюшей мне очень хотелось поговорить. Я, в конце-то концов, соскучился по…
– Он вас слышит.
– Там, – я кивнул в сторону «коробочек», – все в порядке?
– Говорит, что да. Он все утрясет.
– Вот и ладушки… – Я обернулся, ища взглядом Нину.
Искин стояла возле фонтана, все так же завороженно, как и в первый раз, глядя на танцующих в кругу детей-первопроходцев. Я сделал шаг в ее сторону, и в этот момент по забралу шлема «Золотого купола» как будто молотом ударили.
В первую секунду я даже не понял, что произошло. Просто голова резко дернулась назад, взвыли антиперегрузочные шейные мышцы легкого доспеха, не давая позвоночнику сломаться от могучего удара, откинувшего голову. Перед глазами вспыхнул целый столп огненно-алых искр от потушенной внешним покрытием лат кинетической энергии. В глазах на секунду помутилось, и в себя я пришел, уже кувыркаясь по земле, отброшенный с места, где я только что стоял.
– Снайпер! – крикнул кто-то из комиссаров.
В шлем прилетели один за другим еще два подарка. Били не из огнестрела, а из серьезного рельсотрона. И не обычными болванками, а бронебойными болтами, похожими на четырехгранную в сечении стрелу-гантельку, с наконечниками из обедненного урана, да к тому же щелкали в одну и ту же точку, отчего на внешнем покрытии забрала расползлись первые тонкие паутинки трещин.
Каким бы супердоспехом ни был «Золотой код», и у него был предел прочности. Меня опять протащило по земле, а затем я и вовсе приложился спиной о лестницу музея. Прикрывая предплечьем ослабленное место, я поймал на руку еще несколько ударов, а затем увидел, как от фонтана метнулась в мою сторону маленькая фигурка.
Время словно бы остановилось. Я прекрасно видел, как в голову бегущего ко мне маленького геноида, в черепную коробку, в которой должно было располагаться ядро моей Нины, на огромной скорости несется еще один снаряд. Однако сделать с этим я уже ничего не мог.
Назад: Глава 10
Дальше: Глава 12