Глава 10
Путь в номер занял целую вечность. На каждом шагу они сталкивались с новыми знакомыми Флоры, которые предлагали вместе выпить или прогуляться.
Она отшучивалась, но голос ее звучал слишком радостно, а улыбка была чересчур широкой. В ушах звенело. Казалось, все происходит во сне.
Крепко держа спутницу за руку, Алекс молчал, и глаза горели тем же огнем, что и во время вальса, а его слова звучали в голове Флоры снова и снова: «Ты выйдешь за меня?»
Разумеется, он пошутил. Ну конечно! Ну и что, что точно такую же романтическую сцену Флора представляла себе много раз? Это все понарошку.
Вот только голос Алекса, когда он делал ей предложение, звучал необычно серьезно.
А что, если он не шутил?
«Да нет, не может быть, — думала Флора. — Мечты не становятся реальностью вот так просто. Вальс, полумрак, шампанское — это все из сказки, а не из реальной жизни».
Но ведь Алекс не только говорил серьезно, но и выглядел так же.
Перед тем как войти в номер, Флора сделала глубокий вдох и напомнила себе, что это лишь игра ее воображения — она неверно поняла Алекса. Нужно расслабиться и насладиться последними часами их романа, прежде чем волшебство закончится, словно в сказке про Золушку.
— Ну вот мы наконец и одни, — произнесла она беззаботно и соблазнительно улыбнулась, но Алекс не улыбнулся в ответ.
— Я серьезно. Выходи за меня замуж, — тихо повторил он.
Флора потянулась было расстегнуть ожерелье, но, услышав эти слова, бессильно уронила руки.
— Что, даже не встанешь на одно колено, не преподнесешь мне кольцо? — Шутка прозвучала вымученно.
Флора подошла к окну. На темном небе ярко сверкали звезды, внизу сиял огнями Инсбрук, казавшийся с такого расстояния игрушечным, не настоящим — как и происходящее сейчас.
— Почему ты делаешь мне предложение? — спросила Флора и затаила дыхание, надеясь услышать от Алекса: «Потому что я люблю тебя и всегда любил».
Но он ответил не сразу. Флора слушала, как Алекс за ее спиной шагает туда-сюда по комнате, наверное, снимая смокинг и развязывая галстук-бабочку.
— А разве это имеет значение? — сказал он наконец.
Флора, все еще не поворачиваясь, почувствовала, как все внутри сжимается и гаснет надежда. «Скажи, скажи то, что я хочу услышать, и я тебе поверю!» — мысленно умоляла она Алекса, в глубине души чувствуя, что не услышит желанных слов.
— Никто не знает меня так хорошо, как ты. Тебе известно самое плохое обо мне, и все-таки ты со мной.
— А как же иначе?
— Мы хорошо подходим друг другу. Думаю, наша совместная жизнь будет комфортной и счастливой. В постели мы — идеальные партнеры. Остальные необходимые компоненты брака со временем тоже приложатся.
Ощутив, как надежда окончательно растаяла, Флора сглотнула. Мысли и эмоции словно испарились, оставив ее в оцепенении.
— Отлично, — прошептала она.
«Компоненты»! Может, сразу составить список?
— Тебе будет легче начать свой новый бизнес. Я знаю, что у тебя проблемы с деньгами. Если мы поженимся, их больше не будет, и в моем доме достаточно места, чтобы устроить склад для твоих дизайнерских изделий.
— Деньги… изделия… — как во сне, повторила Флора эти прагматичные слова. — А что насчет тебя? Что получишь ты от этого брака, кроме хорошего секса?
Казалось, Алекс не расслышал горечи в ее голосе. Он ответил как ни в чем не бывало:
— Мне больше не придется ходить на свидания, пытаясь притворяться тем, кем я не являюсь. Я смогу уделять работе столько времени, сколько захочу: ты не будешь против моих зарубежных командировок, не будешь ревниво проверять каждые пять минут, чем я занят. Не будет недопонимания и ненужных ожиданий — ты не потребуешь от меня больше, чем я в состоянии тебе дать. — Это звучало словно предупреждение.
— Ты прав.
Флора чувствовала, как ее охватывает холод, пробирая до костей.
Не замечая ее состояния, Алекс продолжал перечислять преимущества из своего списка:
— Нам не придется притираться: мы уже знаем все привычки друг друга, я хорошо знаком с твоей семьей. Подумай об этом. Ведь это идеальный вариант.
— Да, я понимаю. — Она наконец повернулась и посмотрела на собеседника. Алекс в расстегнутой белой рубашке походил сейчас на одного из тех повес-аристократов эпохи Регентства, что могли, танцуя с девушкой, поцеловать ее, не заботясь о последствиях.
Он предлагал Флоре брак из соображений удобства. Когда она откажет ему, их отношения бесповоротно изменятся. Они еще могли бы сделать вид, что не было этого страстного романа, но предложение руки и сердца невозможно будет забыть.
Как хочется сказать «да»!
— Я не могу выйти за тебя.
Глаза Алекса на мгновение сверкнули, а затем потухли.
— Понятно. Глупо было с моей стороны думать, что ты согласишься. Давай забудем об этом.
— От брака мне нужно больше. Мне нужна любовь.
На щеках Алекса заходили желваки.
— Но я люблю тебя, ты это знаешь. Люблю так сильно, как умею.
— Но влюблен ли ты в меня? — Флора снова затаила дыхание, ожидая, что он скажет.
Алекс провел рукой по волосам:
— Я привязан к тебе, хочу тебя, мне нравится быть с тобой. Разве этого не достаточно?
Флора покачала головой и прошептала:
— Если бы! Я желаю большего — сумасшедшей, страстной, всепоглощающей любви. Хочу быть центром чьей-то вселенной.
Но теперь покачал головой Алекс:
— Это не настоящая любовь. Это одержимость в ее худшем проявлении. — От этих слов, сказанных негромко, сердце Флоры словно треснуло и развалилось на две части. Алекс между тем продолжал: — Тебя сбивают с толку гормоны: окситоцин, серотонин. Любовь непостоянна, этому чувству нельзя доверять. Но ты права: наш брак — это плохая идея. — Он отступил на шаг, взял свой пиджак, надел его и произнес: — Извини, что смутил тебя своим предложением. Если не возражаешь, я пойду чего-нибудь выпью. Увидимся позже. Ложись спать, не жди меня.
На обратном пути в самолете Флора притворялась, что спит. Алекс просматривал какие-то документы с таким показным рвением, точно судьба самого Рождества зависела от того, выучит ли он их наизусть. На самом деле он не мог удержать в голове ни строчки, потому что снова и снова размышлял об отказе Флоры на его предложение.
Она сказала «нет» — даже та, кого он лучше всех знал, та, кто сильнее всех его любила, не захотела рисковать своим счастьем ради него.
К тому же он умудрился разрушить их дружбу, разбить Флоре сердце. Да и отношения с ее семьей тоже наверняка будут испорчены: как он сможет завтра радоваться вместе с ними Рождеству, если даже не в силах поднять взгляд на Флору?
И она тоже не может смотреть на него, хотя пытается: неестественно широко улыбаясь, бодрым голосом натянуто о чем-то говорит. Но отводит глаза и отшатывается, случайно прикоснувшись к Алексу.
Вчера он тщетно пытался напиться вдрызг — просидел в баре до трех ночи, пытаясь заглушить голоса, звучащие в голове.
«Ты пачкаешь в грязи все, к чему прикасаешься».
«Я не могу выйти за тебя».
«Мне нужна любовь».
Что он мог ответить, если даже не знал, каково это — любить? Что он знал в жизни?
Ревнивую одержимость его отца к своей жене, настолько сильную, что он не хотел делить ее внимание даже с их ребенком? Или свою отчаянную благодарность к мачехе за то, что соизволила обратить на пасынка внимание. Но какой мерзостью все обернулось!
Ему не нужно это эгоистичное чувство — любовь. Когда-то неумение любить, казалось, делало его неуязвимым — защищая Алекса, словно невидимая броня, от тех глупостей, что совершали многие из его друзей, влюбившись.
Но сейчас он чувствовал себя так, словно заблудился в лабиринте Минотавра — вот только не было Ариадны с клубком ниток, чтобы помочь выбраться из этой ловушки. А чудовищем Минотавром был он сам.
Как он теперь сможет вернуться с Флорой в Кент? Это ее семья, не его. У Алекса был лишь один собственный дом — в Примроуз-Хилл, — тот, что он сам проектировал. Но не хотелось возвращаться туда и проводить Рождество в этом одиноком месте. Может, еще не поздно купить билет на первый подвернувшийся рейс и провести Рождество в полете — не важно куда?
— Тебе нужно упаковать подарки и собрать вещи перед поездкой к родным? — спросил Алекс, с трудом выталкивая слова из горла.
Флора открыла глаза:
— Да, если ты не против.
— Я заказал тебе такси. Водитель отвезет тебя на твою квартиру, подождет, пока ты соберешься, а после доставит к родным в Кент.
Услышав это, Флора выпрямилась в кресле:
— Разве ты не поедешь со мной?
— Не сегодня. У меня еще куча дел.
— В сочельник? Все офисы закрыты на ближайшие несколько дней. Разве твои дела не могут подождать? Но завтра-то ты приедешь?
Алекс не мог заставить себя ответить.
Глаза Флоры сверкнули.
— Мы ведь договорились, что между нами ничего не изменится.
Неужели они и в самом деле в это верили? Он устало закрыл глаза:
— Мы солгали друг другу.
Больше сказать было нечего. Всю остальную дорогу они с Флорой не разговаривали. Алекс лишь попросил ее завезти к нему домой его чемоданы и лыжи.
Флора, побледнев, спросила:
— Ты даже не поедешь со мной на такси? Но как ты доберешься из аэропорта?
Он пожал плечами:
— На электричке или метро.
— В канун Рождества там полно народу!
— Со мной все будет в порядке. Мне просто нужно побыть одному.
Флора отвернулась, бросила с болью в голосе:
— Наслаждайся своим одиночеством, как всегда, — и пошагала прочь.
Глядя ей в спину, Алекс произнес:
— Счастливого Рождества! — Но она уже была слишком далеко, чтобы расслышать его слова.
Добравшись до города на электричке, Алекс решил пройти пешком оставшиеся до дома две мили, чтобы в голове прояснилось. К тому же он не хотел вернуться слишком рано и застать у себя Флору, заехавшую оставить его багаж. Впервые в жизни он не знал, что ей сказать.
До чего же трудно было понимать, что в первый раз за текущую неделю он остался один и что впереди его тоже ждет лишь одиночество.
Алекс всегда считал, что ему никто не нужен и ни к чему глубокие чувства.
Он лгал сам себе.
В памяти всплыли события прошедшей недели, пронзило осознание своих ошибок. Не следовало позволять Флоре себя поцеловать и целовать ее в ответ. Нельзя было делать ей предложение. Тогда бы сейчас не было так больно из-за ее отказа.
Алекс бесцельно брел куда глаза глядят, и, лишь дойдя до Рассел-сквер, он осознал, как далеко от дома забрался. Остановившись, он задумался над тем, куда направиться теперь. Может, вернуться домой, взять машину и поехать в Кент? Его с радостью там встретят — Алекс это знал. Флора изо всех сил будет притворяться, будто ничего не случилось. Но по большому счету он там чужой. И на этом свете у него нет родного дома.
Так, может, лучше пойти в паб, чтобы напиться до забвения? Или продолжать слоняться по улицам, пока ноги не заболят сильнее, чем душа? Или остаться сидеть тут на скамейке?
Алекс не знал, какой сделать выбор, оглядываясь вокруг в поисках подсказки. И тут его внимание привлек коричневый указатель, гласящий, что за углом находится Британский музей. Можно провести остаток вечера там, затерявшись среди мумий и древних скульптур, притворяясь, что сегодня обычный день, а не канун Рождества.
Но музей оказался закрыт. Алекс рассматривал ступени здания, резные колонны, запертые двери и думал о том, что раньше так и не удосужился заглянуть сюда, прожив последние одиннадцать лет в Лондоне. А ведь когда-то каждое лето приезжал в столицу и ходил в этот музей с бабушкой.
Бабушка…
Когда они перестали видеться? Кажется, Алексу не было еще и десяти. А после они не встречались.
От бабушки не приходило ни поздравительных открыток, ни посылок с рождественскими подарками — ничего. Он не спрашивал у отца, куда она исчезла, ведь тот ясно дал понять, что все дело в самом Алексе — такого, как он, любить нельзя.
Но разве это нормально для бабушки — сознательно исчезнуть из жизни своего внука? Если бы она винила Алекса за смерть дочери, то не общалась бы с ним с самого его рождения. А если бы бабушка умерла, отец бы сообщил об этом Алексу.
Картинка не складывалась. Что-то было не так, и Алекс решил выяснить, в чем дело, чтобы исправить ситуацию, вернуть былую дружбу Флоры.
Мать умерла, и потому уже невозможно узнать, почему она не могла его любить, почему покинула сына. Отец вряд ли захочет говорить на эту тему. Так, может, у бабушки найдутся ответы на вопросы, мучающие Алекса? Если бы только суметь ее разыскать!
«Я сделаю это!» — решил он.
Обычно канун Рождества был самым любимым днем в году для Флоры — исполненным радостного ожидания и семейных традиций. Но нынче все будет по-другому.
А если бы она сказала Алексу «да»? Тогда бы они сейчас вошли в дом рука об руку, сообщили всем радостную весть, и в ответ зазвучали бы поздравления, полилось в бокалы шампанское.
Но их помолвка была бы лишь притворством.
Флора глубоко вдохнула, пытаясь обрести спокойствие, но руки все равно дрожали, а живот сжимало в тревожном ожидании. Родители не должны узнать о предложении и последующем отказе. Алекс считал, что они рассердятся на него. А на самом деле виноватой сочтут Флору — за то, что не сказала «да».
Ей захотелось немного прогуляться пешком, собраться с мыслями перед встречей с семьей. Едва такси подъехало к перекрестку нужной улицы, Флора попросила остановить машину:
— Спасибо. Высадите меня тут. Дальше я дойду сама.
Она постояла несколько секунд, вдыхая холодный воздух, затем закинула на плечо сумку с вещами и взяла в руки тяжелые пакеты, набитые подарками. От их веса спина уже на полпути заныла, но Флора решила, что это послужит ей наказанием.
Родительский дом, выстроенный из дерева и красного кирпича, стоял особняком в конце улицы. Его окружал сад с фруктовыми деревьями. Позади дома отец выращивал овощи и держал кур-несушек.
В серых декабрьских сумерках из окон дома гостеприимно струился свет, а из трубы шел дым. Флоре сейчас хотелось одного — уютно устроиться у камина и предаться своему горю. Но вместо этого она нацепила на лицо широкую улыбку, толкнула рукой тяжелую дубовую дверь и, входя, воскликнула:
— Всем счастливого Рождества!
В ответ раздалось:
— Флора!
— Тетя Флора!
— Дорогая!
Тут же ее окружили родные, целуя и обнимая. С нее сняли пальто, взяли тяжелые пакеты из рук, отвели в гостиную, дали в одну руку пирог, в другую — чашку чаю и начали расспрашивать.
— Ну как Австрия? Там был снег?
— Твой шарф выглядит очень мило на той фотографии. Поздравляю, дорогая.
— Где Алекс? Разве вы не летели одним рейсом? Он что, остался в Австрии?
Ну и, конечно, Минерва сразу заговорила о делах:
— Нам нужно обсудить дальнейшую стратегию рекламной кампании. Завтра займемся.
Вот бы вернуться в тихий дом, где нет никого, кроме отца, сесть рядом с ним на кухне, глядя, как он что-то готовит! Тогда бы Флора, возможно, и разоткровенничалась бы. Но вокруг прыгали племянницы, в углу, сияя огнями, стояла наряженная елка, да и никто не задавал неудобных вопросов о том, собирается ли Флора найти нормальную работу, сносное жилье, подходящего бойфренда и, наконец, повзрослеть.
Поэтому она мило улыбалась и болтала о пустяках, попутно наврав, что Алекс просто задержался и должен приехать завтра. Впрочем, это была не совсем ложь, потому что Флора все-таки надеялась, что он приедет на Рождество. Она не могла представить себе этот праздник без Алекса.
И пусть этот мужчина не любит ее так, как она его, и его предложение исходило от головы, а не от сердца, Флора все равно очень хотела, чтобы Алекс приехал. Пусть даже как друг. Ведь друзья в жизни очень важны, ими нельзя разбрасываться.
Нужно поговорить с Алексом по душам, прежде чем он снова замкнется в себе.
Флора сказала, что ей нужно отнести вещи в свою комнату, и поднялась на чердак. Там ничего не изменилось: по-прежнему было две спальни, принадлежавшие когда-то ей и Алексу, и одна общая ванная комната.
Дверь в бывшую спальню Алекса была приоткрыта, и Флора, не удержавшись, заглянула внутрь. Обстановка почти спартанская. Кровать застелена свежим бельем, на спинке плетеного стула — чистые полотенца. Старый чемодан Алекса лежит на полу. На полках — несколько книжек. Алекс никогда не мог полностью почувствовать себя здесь как дома.
Спальня Флоры являла собой разительный контраст: в два раза просторнее, с широким мансардным окном, повсюду старые игрушки, книги, косметика, журналы — на полках, на туалетном столике, на комоде. На стенах — постеры с изображением пони и мальчиковых поп-групп.
Свалив пакеты с подарками кучей в углу, Флора достала из кармана телефон. На экране высветилось уведомление о входящих сообщениях, и в сердце вновь робко вспыхнула надежда. Но она тут же угасла, когда выяснилось, что среди множества эсэмэсок от клиентов, желающих приобрести ее шарфы, и рекламных рассылок нет сообщений от Алекса.
Флора ощутила порыв позвонить ему. Торопливо, пока не передумала, она набрала номер, но услышала лишь сообщение автоответчика, предлагающее оставить свою информацию после сигнала.
— Черт! — пробормотала Флора и, услышав сигнал, быстро произнесла в трубку: — Это я. Приезжай домой. Пожалуйста! Без тебя — это не Рождество. Мы все по тебе скучаем. Все будет в порядке. Я обещаю. Просто приезжай домой на праздники. — Она нажала отбой и уронила сотовый на кровать.
Флора сделала все, что могла. Теперь все зависело от Алекса.
