ГЛАВА 13

Комнату инкуб выбрал для себя просторную, почти в два раза больше, чем у нас. Однако ни роскоши, ни дополнительных удобств в ней почему-то не оказалось. Самая обычная кровать, заправленная по-солдатски строго, один стул, стол и давно погасший камин, в котором при нашем появлении вспыхнул слабый огонек.

Взглядом поискав, куда бы пристроиться, я решила остановиться у идеально чистого стола, а Мессир, загородив единственный выход, демонстративно сложил руки на груди и процедил:

— Я тебя внимательно слушаю.

Начало разговора мне не понравилось, но вместо того, чтобы оправдываться, я просто бросила инкубу под ноги сумку. При этом удерживающие горловину тесемки угрожающе треснули, и почти вся Шмулькина добыча оказалась на полу.

Мессир окинул высыпавшиеся кристаллы раздраженным взглядом.

— Что это?

— Магические накопители, которые нам удалось найти во время разведывательного рейда по соседним пещерам, — спокойно отозвалась я. — Сумма, которую можно выручить от их продажи, с лихвой перекроет траты, связанные с прохождением практики. Включая полное восстановление разрушенной пещеры, обновление учебного инвентаря, бесперебойное питание и снабжение учеников необходимыми для продолжения практики инструментами. Причем на годы вперед.

У инкуба потемнели глаза, а голос сел до злобного шепота.

— Мне послышалось или ты только что намекнула, будто, уходя за пределы охраняемой территории, вы думали о всеобщем благе?

— Мы очень любим свой университет, — подтвердила я с абсолютно бесстрастным лицом. — Но, к сожалению, из-за финансовых трудностей руководство не всегда может обеспечить учеников всем необходимым. Проблемы, с которыми мы столкнулись на практике, это только подтверждают.

— Это какие же проблемы ты имеешь в виду? — вкрадчиво осведомился Мессир, подступая ближе.

— Пустой ледник, отсутствие отопления, горячей воды, сменной одежды, оружия…

— Ты надо мной издеваешься?

Подняв взгляд на опасно прищурившегося преподавателя, я на мгновение задумалась.

— Нет. Но раз родной университет оказался неспособен обеспечить нас самым необходимым, нам пришлось искать выход из положения самостоятельно. Кстати, вы знали, что мясо сколопендры все-таки ядовито и может вызвать кратковременный приступ эйфории с полной утратой самоконтроля? Мы провели сегодня несложный эксперимент, как выяснилось, его даже темным употреблять небезопасно. Так что я не совсем понимаю, для чего мы запасли его в таком количестве.

Мессир опасно сузил глаза.

— Проблема также и в том, что убитая нами змея была самой крупной особью в первой пещере, — так же спокойно продолжала я. — Охота на гремлинов, как известно, занятие бесполезное — они совершенно несъедобны. Так что, когда змея закончилась, мы оказались на грани голодной смерти, господин Мессир. А в компании трех полноценных оборотней, одного вампира и при отсутствии на положенном месте преподавателя это весьма рискованный эксперимент, не находите?

— Считаешь, этого достаточно, чтобы оправдать самовольный уход из убежища?!

— Да, — невозмутимо кивнула я. — Голод делает оборотней неуправляемыми, а вампиров сводит с ума. Я посчитала, что просыпаться с перегрызенным горлом — не самая приятная перспектива.

— Значит, это была твоя идея? — ледяным тоном осведомился инкуб, чуть подавшись вперед.

Я спокойно посмотрела ему в глаза.

— Накопительный кристалл нашел фей. В логове сколопендры. Но решение об уходе группы действительно приняла я — в сложившихся обстоятельствах оно было необходимым. К тому же хорошие накопители весьма ценная находка. Кристаллы такого размера, конечно, не редкость, но чем чаще их разряжают и заряжают, тем быстрее они утрачивают свои свойства. Согласитесь, природные залежи этих кристаллов в Преисподней давно разведаны и присвоены. А нам удалось обнаружить новое месторождение. И пока еще никем не тронутое.

За спиной инкуба сгустилось черное облако. В глазницах заполыхали зловещие алые огни. Мессир словно стал выше ростом, живущая в нем Тьма неожиданно сильной волной выплеснулась наружу и мгновенно заполнила комнату. Рядом со мной остался лишь крохотный островок, за чью границу она не рискнула проникнуть. Тогда как все остальное утонуло во мраке, из которого раздалось тихое, пробирающее до костей шипение.

— Ты хотя бы сознаешь последствия такого решения? И хотя бы иногда способна думать головой, а не тем местом, которым обычно думают суккубы?

— Никто не пострадал, — моментально набычилась я. — Да и добыча того стоила.

— Не смей мне лгать, Хель! — внезапно рявкнул он, и я невольно отшатнулась, когда Тьма, как хищный зверь, прыгнула навстречу, скрутилась вокруг меня живым жгутом, отрезав все пути к отступлению. А прямо перед моим лицом возникли пылающие бешенством глаза.

— Я уже говорил, что ты слишком много на себя берешь! Упорно не желаешь прислушиваться к голосу разума! К тому же ты обманула меня, Хель, — вовсе не ты покинула убежище первой. А за ложь я тебя накажу. Так, чтобы впредь ты всегда помнила о своем месте!

— Ты не сможешь, — дрогнувшим голосом ответила я, с растущей тревогой ощутив, как вокруг меня все туже сжимаются черные кольца. Ни голову не повернуть, ни рукой пошевелить. — Ты поклялся!

Из мрака донесся тихий, пугающий до дрожи смех, а затем снова послышался вкрадчивый шепот. Только на этот раз он звучал не снаружи, а прямо у меня в голове. Так, словно проклятый инкуб каким-то образом научился влиять на разум.

«Я поклялся не мстить тебе за насмешку в таверне, — проворковал он, обволакивая мои мысли липкой паутиной сомнений. — И заметь, я за нее не мщу. Даже больше. Можно сказать, я о тебе забочусь и стремлюсь сделать так, чтобы ты больше не совершала глупостей. Так что успокойся, наивная моя суккуба. Я не трону тебя даже пальцем. Но ты прочувствуешь все, что я бы сотворил с тобой наяву за нарушение прямого приказа».

«Сар! Рас!» — молча крикнула я, ощутив, что язык мне больше не повинуется, а чьи-то ледяные когти вонзились под кожу и начали медленно вспарывать проступившую на ней чешую.

«Акинарцы тебе не помогут, — издевательским тоном сообщил инкуб, вдавливая когти глубже. — Они тебя больше не слышат, моя дорогая, — я умею отсекать ненужные связи. А значит, мы снова с тобой остались вдвоем. До утра. Только теперь я буду устанавливать правила».

Я глухо зарычала, но, как ни старалась, не смогла войти в спасительный транс, инкуб заблокировал эту возможность. Как и почему, я не задавалась вопросом, тогда меня гораздо больше занимали собственные ощущения, среди которых очень быстро стала доминировать иллюзорная, воздействующая лишь на разум, но оттого не менее сильная боль.

Тогда-то до меня и дошел истинный смысл слов городской ведьмы о том, что в каждом демоне живет своя собственная Тьма. У Темного Князя она была прохладной и чистой, как горная река, иногда свирепой и безжалостной, словно разбушевавшееся море. А у Мессира она оказалась похожей на колючий куст, который за считаные мгновения оплел мою душу и теперь медленно убивал ее невидимым ядом.

Инкуб не учел только одного — болевого порога, который у суккуб завышен с рождения. Он так хотел показать мне все грани искусства подчинения, так сильно желал провести по бесконечной лестнице боли, начиная с самых первых ступенек и доведя до немыслимых, не предназначенных для человеческого разума высот, что недостаточно точно рассчитал силу воздействия. И вместо того чтобы вызвать животный страх, разбудил лишь звериную ярость.

Возможно, Мессир предполагал, что реакция на его действия будет бурной. И возможно, именно поэтому обжигающе холодная Тьма вонзила мне в душу столько игл, что они удержали бы даже высшего демона. Но инкуб не знал, что и у меня этих игл было предостаточно. И отшатнулся от неожиданности, когда я выпустила наружу их все.

К несчастью, прошлой ночью я где-то потеряла коготь врыдлы, поэтому, скинув ярмо чужой воли, достойно отомстить не смогла. Но подобранный в подземелье кастет оказался неплохой заменой, и, размахнувшись, я с такой силой саданула инкуба по морде, что тот без звука отлетел к противоположной стене и с хрустом впечатался в нее затылком.

Именно тогда охватившее меня бешенство достигло апогея. В перехваченном спазмом горле заклокотало звериное рычание, в руках сам собой расцвел большой черный сгусток, выпущенные на всю длину когти со скрипом сжались, а хлестко стегнувший по воздуху хвост выстрелил наружу острым шипом.

— Ты… — прохрипел Мессир, с трудом принимая вертикальное положение. Башка от удара у него, к сожалению, не лопнула, но меня и разбитая скула вполне устроила. — Все-таки кого-то выпила, с-с-с…

Встретив ненавидящий взгляд осекшегося инкуба, я оскалилась и, окутавшись Тьмой с головы до ног, угрожающе прошипела:

— Ну же, договаривай!

Он тревожно замер, уставившись на пульсирующий сгусток Тьмы в моих руках. После чего сжал челюсти, с усилием поднялся и, неловко утерев струящуюся по щеке кровь, сплюнул.

— Свободна…

— Ты пока — тоже, — процедила я, снова дернув гуляющим из стороны в сторону хвостом. — Но я не забуду, инкуб. Никогда. И настанет день, когда ты заплатишь за свою ошибку.

Мессир на это ничего не ответил, только усмехнулся. А я, не желая поворачиваться к нему спиной, прошипела:

— Еще увидимся!

И, сотворив портал, бесследно исчезла.

Вернувшись к друзьям и сообщив, что наказание откладывается, я умчалась в душ, где сбросила безумно раздражающую кожу одежду и, забравшись под холодную воду, долго пыталась прийти в себя.

Успокоиться никак не получалось, неуправляемый гнев клокотал во мне с прежней силой. В когтистых ладонях то и дело появлялся и исчезал огромный черный шар, который с каждым разом все сильнее хотелось шарахнуть об стену. По полу хлестал упорно не желающий исчезать хвост. Острые зубы до скрежета хотелось вонзить в чье-нибудь податливое горло, и я впервые в жизни не могла с этим справиться.

Впервые темная ипостась отказывалась мне подчиниться. И, если бы не робкое вмешательство светлой, я бы точно вернулась к Мессиру, чтобы закончить то, что начала.

Боясь, что в порыве бешенства что-нибудь натворю, я обратилась за помощью к акинарцам. А когда они с сожалением признались, что не в состоянии меня удержать, отправилась в замок Темного Князя. В надежде, что толстые стены уберегут его обитателей от угрозы в моем лице, а у Ишада найдется какое-нибудь средство, чтобы угомонить мою взбунтовавшуюся темную половину.

Не обнаружив демона на месте, я снова впала в ярость и, расцарапав в бешенстве дверь, умчалась в купальню — остужать свой некстати разгоревшийся пыл. Сколько там стояла, упираясь лбом в холодную стену и слушая шум мерно бегущей воды, не знаю. Боялась отвлекаться, потому что каким-то образом чувствовала — еще один шаг, и сорвусь.

И я почти справилась. Почти сумела… но когда какой-то безумец рискнул-таки меня потревожить, все же потеряла контроль.

— Вот теперь ты настоящая, — с удовлетворением пророкотал Темный Князь, поймав меня в прыжке и швырнув на содрогнувшуюся до основания стену. К которой тут же прижал, перехватив метнувшиеся к его лицу руки и надежно сковав бьющееся в судорогах тело. — Необузданная… дикая… свирепая… только моя женщина. Моя Княгиня!

Жаркий поцелуй в шею, громкое урчание, знакомый до боли запах и крепкое объятие под ледяным водопадом вырвало из моей глотки неистовый, почти что звериный рев.

Я протестующе дернулась, пытаясь освободиться, но властный укус в шею заставил меня растерянно замереть. И мгновенно напомнил, кому и зачем я отдала свою драгоценную свободу. Чуть позже разгоряченное тело прильнувшего ко мне Князя повернуло хаотично скачущие мысли в совершенно ином направлении. А последовавший за этим такой же властный, требовательный и глубокий поцелуй всю мою неуправляемую ярость с легкостью обратил в такую же неуправляемую страсть.

Переплетение тел… желание… резкий толчок и сдвоенный стон, вызванный неистовой жаждой обладать друг другом…

На этот раз Князь не стал себя сдерживать, набросившись на меня сразу и с достойной демона жадностью. Сегодня он был ненасытен. Резок. Властен как никогда. И с присущей ему жесткостью требовал беспрекословного подчинения.

Но, как ни странно, именно обернувшаяся яростной схваткой близость оказалась той самой разрядкой, в которой я отчаянно нуждалась. Которая позволила выплеснуть наружу невесть откуда взявшуюся и ставшую опасной злость. Помогла удержаться на грани безумия. Отвела от края пропасти. И в конце концов заставила темную ипостась угомониться, а светлую — с любопытством выглянуть из отведенного ей уголка.

Муж не протестовал против ее присутствия. Напротив. Как только почувствовал, как между нами что-то изменилось, начал действовать гораздо медленнее и осторожнее. Стал удивительно нежен. Заботлив. Внимателен и терпелив. А когда я содрогнулась от удовольствия и резко выгнулась, уверенно притянул меня к себе, обхватил рукой за талию и, прежде чем накрыть мой рот твердыми губами, тихонько проурчал:

— Вот теперь все будет хорошо…

Он пил мое благословение долго, со вкусом, как мужчина, прекрасно сознающий свои желания и не сомневающийся в своем безоговорочном превосходстве. Пил неторопливо, смакуя и откровенно наслаждаясь процессом…

Но я и за это была ему безмерно благодарна. Потому что сегодня он стал моим спасителем и надежной опорой, благодаря которой я не свалилась в пропасть. Тем самым могущественным повелителем, покориться которому сочла бы за честь любая суккуба.

— Ты моя, Ри, — прошептал Князь, когда окончательно насытился. И, отстранившись, медленно провел кончиками пальцев по моему лицу, на которое безостановочно падали и тут же стекали вниз холодные капли. Потом выключил воду. Дал время просохнуть нашим волосам. И, подхватив меня на руки, коротким порталом переместился в полутемную спальню.

Окончательно утратив желание сопротивляться, потом я только нежилась на волнах восхитительно мягкой силы, которой муж щедро меня одаривал. Охотно тянулась за его руками. Бесстрашно открывалась новым ласкам. Покорялась, мурлыкала. Потом снова стонала. И умирала от восторга всякий раз, когда он бесконечно медленно наполнял меня до самого края, а затем все так же неспешно снова выпивал.

— Арсу-у-ур… — умоляюще прошептала я, когда поняла, что больше не выдержу.

— Успокоилась? — со смешком поинтересовался Князь, на мгновение оторвавшись от моих распухших губ. А поймав мой совершенно пьяный взгляд, в котором не нашлось ни единой связной мысли, вдруг раскатисто рассмеялся. После чего в последний раз довел меня до крика и только после этого откинулся навзничь, привычно утянув за собой.

В блаженном ничто я плавала целую вечность, расслабленная и удовлетворенная сверх всякой меры. Тихонько мурчала, огромной кошкой нежась на широкой груди супруга. Наслаждалась редкими мгновениями тишины. И безмолвно благодарила своего единственного мужчину за подаренное удовольствие.

— Почему ты сорвалась? — негромко осведомился муж, когда я почти уснула.

— Преподаватель один достал, — сонно пробормотала я. — Едва не прибила дурака.

— Значит, это его мне надо благодарить за твои сегодняшние безумства?

— Мм… — потянулась я. А потом приподнялась и с беспокойством взглянула на мужа. — Почему это произошло? Обычно мне удается справиться со второй ипостасью, но сегодня она будто озверела. Я едва не убила собственного препода!

— Крыло он тебе порвал? — неестественно спокойно поинтересовался Князь.

— Нет. — Я неловко расправила поврежденную перепонку и… обалдела, неожиданно обнаружив, что она снова цела. — Ой, Княже, когда ты успел?

Поймав его насмешливый взгляд, я осеклась. А затем быстро наклонилась и одарила мужа благодарным поцелуем.

— Спасибо, Арсур!

— Удивительно, что ты так долго продержалась, — довольно зажмурился он. — Обычно, когда ипостась впервые принимает силу, демон теряет над собой контроль. И, как правило, для окружающих это заканчивается печально.

Я вздрогнула.

— Честно говоря, я ждал этого еще в первую ночь, — добавил супруг, широко зевая. — Силы ты получила много. Даже чересчур. Но по-настоящему проснулась только сейчас. Причем для этого тебя пришлось сильно разозлить. Что он такого сделал, этот преподаватель, раз ты столь бурно отреагировала?

Я отвела глаза.

— Мы повздорили. Из-за того, что мне пришлось нарушить пару довольно строгих правил ради друга, попавшего в беду.

Князь едва заметно нахмурился.

— Правила нарушать не следует. Большинство законов в Преисподней написаны кровью.

— Я знаю. Но если всегда и во всем следовать только правилам, нельзя добиться истинного успеха. Если бы ты соблюдал правила, то никогда не взошел бы на престол. Если бы их соблюдали мои родители, на свет не появилась бы я. Наконец, если бы я не научилась обходить непреложные законы герцогства, которые маменька упорно пыталась вдолбить в мою голову, я бы не встретила тебя и мы бы не обручились… А преданный друг, не единожды меня выручавший, мог бы сегодня погибнуть. Разве в правилах не должны быть хотя бы небольшие исключения? И разве жизнь не дана нам для того, чтобы хоть иногда мы могли ею рисковать?

Темный Князь открыл глаза и очень внимательно на меня посмотрел.

— Я не хочу, чтобы ты рисковала, Ри. Особенно сейчас.

— Я стараюсь быть осторожной, Княже, — тихо сказала я, смиренно опуская голову. — А почему именно сейчас? Тебя не было вчера… Что-то случилось?

Он помолчал, словно размышляя, стоит ли говорить. А затем все-таки неохотно бросил:

— Кто-то нашел корону Императора.

— Э-э-э… кого? — От неожиданности я растерялась. — Наверное, меня долго не было дома, но в Преисподней вроде не было никакого императора.

— Когда-то был, — нахмурился муж. — До того, как три наших мира объединились в один.

Я села на постели.

— Прости. В университете нам говорили иное, — удивленно произнесла я. — Но даже если преподы солгали, зачем тебе корона мертвеца? Император ведь давно умер, я правильно понимаю?

— Он умер, но не мертв. Знаешь, почему «нейземы» считаются нейтральными землями?

Что-о? «Нейземы»?!

Нет-нет-нет, даже думать об этом не хочу!

— Когда-то там стоял императорский дворец, — задумчиво проговорил супруг, не заметив промелькнувшей в моих глазах паники. — И правил в нем тогда Князь Князей — древний, могущественный темный, провозгласивший себя Императором. Единственный, кому Преисподняя покорилась целиком. Единственный, кто сумел поставить на колени всех тринадцать Князей. И власть его была абсолютной — до тех пор, пока часть нашего мира не схлопнулась, похоронив под собой дворец вместе со всеми его обитателями.

Я сглотнула.

Мать моя суккуба… что ж мне так не везет-то? Думаю, не ошибусь, если предположу, что нахамила именно тому демону, который когда-то всех тут в бараний рог согнул. И корону его я тоже видела. Красивая. Золотая. С камушками… Но это точно не мы! Когда мы уходили, корона была на месте!

— Два дня назад кто-то проник во дворец, — отозвался Князь и снова ненадолго прикрыл глаза, рассеянно перебирая мои волосы. — Обычно это не очень сложно, защита там достаточно слабая. Намного сложнее добыть корону, никто не знает точно, где она находится, а на поиски у чужака есть всего несколько часов. Если не управится до рассвета — а дворец Императора огромен, — чужак останется там навсегда. Пополнив собой и без того огромную армию мертвецов.

У меня на висках выступил холодный пот.

— Сейчас «нейземы» — это территория нежити, и только поэтому они никому не принадлежат, — так же ровно добавил супруг. — Переплетение силовых потоков и сплавившаяся воедино энергия сразу трех миров в корне изменили магию этого места. Теперь там правит не Тьма, а Смерть. И лишь стены императорского дворца являются для нее преградой. Пока она дремлет в обличье демона-императора, Преисподняя может жить спокойно. Но если ее потревожить…

— Зачем кому-то вообще понадобилась эта корона? — Я передернулась, как от озноба. — Что в ней особенного?

— Она дает власть над мертвыми. Мощный артефакт, с помощью которого Император так долго удерживал власть. После его смерти ее усиленно искали, и за три тысячелетия многие высшие побывали во дворце, но корону так никто и не забрал. А теперь она проснулась. «Нейземы» забеспокоились. И это значит, что у них появился хозяин, с которым даже мне придется считаться.

— А ты бывал в императорском дворце? — затаив дыхание спросила я.

— Раз десять, — кивнул Арсур и задумчиво тронул языком верхний левый клык. — Но одолеть Императора мне не удалось. Он чересчур силен. Чересчур стар. Мне пришлось отступить, удовольствовавшись мыслью, что если я не смог до него добраться, то и другие вряд ли сумеют. А вчера я почувствовал, что корона снова пробудилась. И даже не представляю, у кого могло хватить на это смелости.

У меня в голове пронесся целый табун встревоженных мыслей.

Создатель… это что же получается, мы унесли оттуда ноги только потому, что какому-то демону приспичило заявить права на корону? Выходит, как только мы удрали из тронного зала, туда ввалился кто-то, на кого отвлекся разбуженный мною лич? Получается, именно поэтому за нами никто не погнался? И поэтому мы так легко ушли?!

Я говорила, что я невезучая? Забудьте. Свет меня любит, Тьма за меня даже маму родную продаст…

Если бы не прозрение Зыряна, фиг бы мы прошмыгнули мимо многочисленных патрулей. Если бы не он, мы не подошли бы к тронному залу именно тогда, когда это было нужно. Решено: как вернусь, в обе щеки расцелую нашего славного толстячка! Правда, если бы он заранее признался, что именно видит в будущем, я бы наотрез отказалась идти тем путем. И мы бы до сих пор блуждали по нижним уровням подземелья… в виде голеньких косточек, скрепленных между собой зелеными соплями. Или группы умертвий, с азартом гоняющихся за незваными гостями.

— Что притихла? — неожиданно осведомился Князь, заставив меня повернуть голову.

Я честно призналась:

— Думаю. И очень надеюсь, что тебе не придется сталкиваться с Императором и его кошмарной армией. Ты и без того сильнейший демон Преисподней. Перед тобой склонились все Князья…

— Склонились. Но еще не признали, — усмехнулся муж, вызвав у меня целый сонм противоречивых мыслей. — Они слишком долго жили самостоятельно. Слишком привыкли к свободе и совершенно не планируют от нее отказываться. Двух самых несговорчивых я убил, остальные сделали вид, что повинуются. Но сейчас они разобщены и растеряны. Однако вскоре я должен буду или уничтожить их поодиночке, или дождусь очередного заговора. Только корона Императора заставит их склониться по-настоящему. Она сделает меня недосягаемым ни для кого. Поэтому кем бы ни оказался ее новый владелец, я его убью. А ты, дорогая женушка, мне в этом поможешь.