Часть третья. В любви и на войне
Я сидела в аудитории и начитывала лекцию уже как-то по привычке, наблюдая за колыханием листвы за окном.
Прошло две недели, как мы вернулись с севера. Жизнь вошла в привычную колею, я вновь обрела покой. За столько времени не видела ни одного дракона, да и во всей империи было затишье с ящерами, как и в заговоре.
Но часто говорят: затишье бывает перед бурей.
Еще у бабушки Доната я не хотела ни с кем общаться и познакомилась только с матушкой Ревона, которая перекинулась со мной лишь парой слов. Дальше всем моим вниманием завладел канцлер.
Я рассказала ему о своей догадке по поводу личности убийцы и что смогу это точно подтвердить, когда вернемся в ПТУ. У девушки из второй группы, в которой я преподавала, периодически проскальзывал акцент южных провинций, едва уловимый. Если бы моя бабушка не жила там и я не ездила к ней в гости, я бы и не заметила.
Не могла учительница истории, которая там не жила и до этого говорила чисто, сорваться на пусть едва заметный, но акцент. А вот алхимичка вполне могла сварить оборотное зелье. Да и травы перебирала она на отработке больно уж знающе.
Вот как бывает… Старались распознать талант, расставляли ловушки, а она прокололась в малом. Нежданно и негаданно…
Тем же вечером я узнала новость, что старший группы кунал единственного знакомого мне парня во всей деревне в прорубь с водой. Якобы за неуважительное обращение к преподавателю, но я подозревала и другие мотивы.
В любом случае скандал устраивать было неуместно.
В ПТУ я первым делом нашла интересующее меня личное дело студента и показала его канцлеру. И механизм поимки завертелся, мне же оставалось ждать.
Еще через пару дней мне пришла официальная бумага, что за героизм, проявленный мной на задании и вклад в исследование борьбы с драконами, мне присуждается награда, официальное награждение будет в конце года в столице.
Я не поверила своим глазам, военная награда — алхимику! Да многие мечтают о таком дни и ночи напролет. Но не я…
К сожалению, я по ночам думала совсем не на столь безопасные темы. Я все чаще и чаще возвращалась к тому, что с начала знакомства произошло у меня и Ревана, вспоминала, переживала…
Мне потребовалось посетить библиотеку, чтобы найти книгу о тех странных цветущих деревьях, ведь именно они толкнули нас в объятия друг друга. И именно она должна была дать все ответы на все вопросы.
Сейчас она лежала передо мной на столе, раскрытая на нужной странице и зачитанная до дыр. Особенно меня впечатлил последний абзац.
«Несмотря на то, что дерево крайне полезно при лечении хронических заболеваний сердца, во время цветения эти деревья распространяют запах и магию вокруг себя, способствуя и помогая человеку постичь самые тайные и сокровенные желания, соединиться со своей половинкой, если она присутствует в жизни человека. В южных племенах используется также для заключения бракосочетания.»
В дверь постучались, и я, прервав лекцию, разрешила войти.
В аудиторию прошагали трое гоблинов, все в черном. Зачитав застывшей студентке, что на первом уроке задавала мне вопросы, ее права, они заковали девушку и повели на выход.
Я же, улыбнувшись ошарашенной группе, сообщила:
— Преступник, что нарушал наш покой последнее время, схвачен. Теперь-то точно все наладится. А главное, ничто не мешает продолжить нам занятие. Записывайте…
Однако в этот же вечер канцлер рассказал о накалившейся ситуации в империи и приказал не покидать ПТУ ни при каких обстоятельствах. Пока все до конца не завершится, нашей жизни угрожает опасность.
Стиснув зубы, я промолчала, решив следовать совету в пределах разумного. К примеру устроить на природе практический тест, далеко в лесу, где о заговоре никто и не слышал, вполне, на мой взгляд, допустимо.
Добрались мы до нужного места порталом, который предоставил мне ректор по большому блату и после нескольких споров, и, выйдя из него, я попросила ребят разбиться на пять групп.
— Теперь, после того как вы разделились, вам предстоит найти некоторые ингредиенты, а именно травы и мхи, которые вы заучивали на протяжении месяца и с которыми знакомились с начала моего преподавания. Я просмотрела материалы магистров, работавших до меня, и пришла к выводу, что начальные, основные знания вы уже получили.
Гоблины переглянулись, совсем не уверенные в моих словах.
— В течение следующей недели я вас отравлю.
Группа начала медленно отступать назад.
— И те, кто верно найдут сейчас все растения, которые указаны на листах, что вы получили перед отправкой сюда, сможет спастись от жестокой участи. — И, смотря на тоскливо поглядывающих на горизонт студентов, добавила: — ПТУ далеко, а спасения от алхимика нет.
— Ваши недавние старания доказали нам, что вы не правы, — хмыкнул Надар.
Я лишь непреклонно кивнула в сторону леса, и гоблины начали медленно, но верно разбредаться. Сама же разместилась на полянке, перед лесом, надев «волшебный глаз» — интересный артефакт, который позволяет приближать любой предмет на расстоянии до тысячи метров.
Это я приглядывать буду за своими учениками. Бдеть за боевым отрядом гоблинов. Дикость какая!
В последнее время мне с ребятами стало на удивление легко, ибо в наших отношениях появилось глубокое уважение. Уже на первом занятии после возвращения я поняла, что Реван пересказал им практически все наши приключения, и про мои геройства тоже.
Я высоко взлетела в глазах своих студентов и теперь часто слышала, как в коридорах весь университет обсуждал наши приключения. А я надеялась, что наша популярность быстро сойдет на нет. В реальности, когда твоя жизнь висит на волоске и ты на все готов ради выживания, все эти события воспринимаются не такими веселыми, как на словах.
Расположившись на пригорке, на покрывале с корзиночкой еды, я вонзила зубы в яблоко и, активировав артефакт, начала наблюдение. Против воли глаза нашли Ревана, что в этот момент вскинул голову и, встретившись со мной взглядом, чуть улыбнулся.
Наши отношения в последнее время и строились на взглядах и прикосновениях урывками. Ничего не значащих, светских или случайных, но я каждый раз вздрагивала, кожа горела от теплых стальных пальцев, а глаза искали знакомую фигуру снова и снова, каждый день.
Я наблюдала за его жестами и действиями на его утренних тренировках, на лекциях и лишь ночью наслаждалась его прикосновениями. Во сне. Вот такая у меня была жизнь с момента возвращения обратно в университет.
И можно было сколько угодно убеждать себя в том, что ничего не произошло, но сердцем я знала точно — я влюбилась.
Оставалось только уповать, что со временем ответные чувства прорежутся или что спокойствие, размеренный образ жизни и быт вытеснят глупые романтически бредни.
Ведь убийца найден, от заговора мы спрятались за высокими стенами ПТУ, что еще может случиться?
***
Ближайшие несколько дней после занятия на природе я была очень занята — бегала травила своих студентов, — и чем больше было пострадавших, тем больше росла моя гордость за них. Практически все смогли побороть недуг самостоятельно.
Не такое уж и большое достижение, скажете вы, лечить простейшими травками легкие болячки, но для них и это — уже прогресс, как и для меня в методах преподавания. Кажется, удалось нащупать верный след.
С такими мыслями я и вошла в собственный кабинет, чтобы остолбенеть. Галлюцинация или нет?
— Добрый день, Габриэла, — поздоровался Рунеро де Неро.
— Магистр Дакар, — поправила я. — Добрый. Что привело вас ко мне?
Я прошла в комнату и расположилась за своим столом, подозрительно взирая на развалившегося напротив посетителя.
Что нужно бывшему жениху? Когда мы виделись с ним в последний раз, то я выяснила, что из-за него меня и подставили. Как бы не получить неприятностей и теперь.
— Хорошо-хорошо. Раз вы настаиваете, я буду придерживаться официального этикета. Но что же случилось? Раньше мы общались более тесно.
— Наверно, дело в том, что мой жених спал с другой женщиной и до того, как сделал мне предложение, и после. И собирался продолжить изменять мне и в браке. А еще его ревнивая любовница подставила меня самым возмутительным образом, а ему все равно.
— Я понимаю, ты обижена…
— …В связи с этим, для меня резко потерял ценность мужчина, у которого внутри ничего не бьется, теперь он больше не мой друг, не мой жених, а простой знакомый и обращаться должен ко мне соответственно. Я понятно изъясняюсь?
— Хорошо-хорошо. Жаль, что ты так агрессивно настроена, но, может, проводишь меня к ректору этого достопочтенного учебного заведения? Я только-только прибыл и сразу направился к тебе, как… к своей знакомой.
Отказать было бы невежливо, и к тому же, проводив, я, может быть, быстрее узнаю причину, из-за которой мой бывший жених прибыл в ПТУ — место явно не для него.
— Конечно. Как не оказать давнему знакомому столь пустячную услугу?
Когда мы вышли в коридор, Рунеро галантно предложил свою руку, и мне ничего не оставалось, кроме как взять его под руку. Мы чинно, словно на светской прогулке, шли к кабинету ректора, а это значило — спуститься вниз, пройти через центральный холл и снова подняться.
А сейчас время обеда. Ох…
И тут же одернула себя: почему переживаю о том, что нас увидит Реван? Во-первых, ничего такого, во-вторых, я не обязана ему ничем, у меня нет никаких обязательств…
Тогда почему так пронизывает спину взгляд, почему мне тревожно, почему неудобно и я беспокоюсь?
Хвост из-за волнения помахивал взад вперед.
С горем пополам мы миновали холл. Я заметила, что за мной следил и Рунеро. Все это очень и очень странно.
— Кстати, простите мою забывчивость, я забыл поздравить с присуждением награды. Вы теперь знаменитость. И еще один парень… как его… Реван.
— Спасибо.
Мне не хотелось разговаривать, и, по счастливой случайности, мы как раз подошли к месту назначения.
— Вот нужная дверь, а мне нужно отправляться на лекцию.
— Я думал, вы посидите с нами.
— Увы, я на работе, поэтому прошу простить.
Сбежала я от старого знакомого быстрее, чем от дракона, и действительно направилась на практическое занятие. Вторая группа, в которой не было ни Ревана, ни предателя, потеряла для меня тайну, и я лишь старательно начитывала материал и следила за прохождением экспериментов.
Среди этих студентов и знания по моему предмету были гораздо лучше, чем у тех, что я курировала. Может, именно поэтому ничего не взорвалось из-за того, что мысли мои витали далеко.
После окончания пары я собралась направиться в свою комнату и связаться с канцлером. Но лишь протяжное «ун-н-н…» прозвучало, как дверь в аудиторию отворилась и, выпустив последних студентов в коридор, вошел Рунеро.
Я удивленно застыла, смотря, как бывший жених со скорбной физиономией направляется в мою сторону. Раньше я очень редко видела такую печаль у мужчины.
— Что-то случилась? — осторожно спросила я.
— Да. Сначала я не хотел говорить, решив оставить все позади. Ты начала другую жизнь, и, скорее всего, тебе это уже не нужно. Но… Я не прощу себе, если не попытаюсь.
Столь странные слова вызвали у меня испуг, ибо я догадывалась, что за ними последует.
— Я очень много времени думал о том, что произошло, прокручивал все снова и снова, — наклонившись вперед, Рунеро взял мою ладонь. — Я не святой, признаюсь, но… сожалею о том, что случилось. Могу ли я к тебе вернуться, чтобы мы снова были вместе?
В полном шоке я стояла и не знала, как ответить. Судя по всему, мужчина совершенно уверен, что я паду к его ногам.
И тут для полной драматичности, постучав, но не дождавшись ответа, в аудиторию зашел Реван.
Пусть и запоздало, но я выдернула руку из хватки Рунеро и мысленно застонало. Со стороны такой жест выглядел еще хуже.
— Вы что-то хотели? — повернулась я к Донату.
— Магистр, мне непонятен один момент по начитанному материалу, а вы сказали, если что, обращаться.
Понимая, что из двух разговор один я точно могу избежать, постаралась выпроводить бывшего жениха.
— Простите, господин де Неро, — обратилась я специально по фамилии. — Сейчас не могу уделить вам время. Думаю, разговор можно закончить позже.
— Конечно. Я надеюсь, ты… вы подумаете над тем, что я сейчас сказал. — И склонился к моей руке.
Совсем недавно подобные жесты со стороны Рунеро были мне приятны, теперь же с удовольствие бы бросила дракону.
— Безусловно. До свидания.
Я не смотрела, как де Неро покидал аудиторию, я настороженно следила за тем, как желваки играли на скулах Ревана. И я еще ранее думала о несдержанности гоблинов. Некоторым в силе воли можно позавидовать.
— Что вам непонятно в пройденном материале?
— Меня занимает, прямо-таки мучает один вопрос. Вы как-то нам говорили, что есть на свете отрава, от которой очень трудно приготовить противоядие. Рецепт не дадите?
Я сглотнула.
— Это запрещенные сведения, но если вы станете алхимиком высшей категории и принесете магическую клятву, тогда я обязательно вам расскажу.
— Что ж, значит, придется обойтись подручными средствами.
Я нервно заходила взад-вперед.
— Вы не можете, не имеете права…
Воображение рисовало мне различные ужасы, но они не могли сравниться с тем, каким бешенным, страшным взглядом посмотрел на меня Реван.
— Пока нет, — глухо ответил мне гоблин и со всего маха врезал по столу, тот раскололся пополам.
Я буквально не дышала, когда смотрела ему в след, а потом улыбнулась. В груди этого мужчины точно билось сердце, и мое стучало в такт.
***
Донат Реван
Когда я впервые увидел смазливого мелкого мужчинку рядом с Габриэлой, тот не понравился мне сразу. Если по ее поведению сложно было судить об отношении к этой мужской особи, то он явно ухлестывал за моей невестой.
Немыслимо!
Но с непроверенной информацией военную компанию не начинают, и я отправился к магистру. Когда же открыл дверь, то неизвестный самоубийца оказывал девушке непозволительные знаки внимания. С этого момента он подписал себе приговор.
А немного позже я ему его зачитаю.
Однако, когда это недоразвитое чудо откланивалось, то оговорился — я не сомневаюсь, специально для меня, — давая понять: они с Габриэлой знакомы ближе, чем может показаться сначала.
Как я не раздробил зубы, не знаю: так сильно их сжимал. И едва удержался, чтобы не устроить скандал. Она стояла такая невозмутимая, будто этот идиот в полном праве лобызать ей руки.
Но умный воин выждет, будет внимательно следить за противником и вовремя нанесет удар. А вот невесту не мешало бы взять под наблюдение.
Выйдя от магистра, я подошел к первому попавшемуся знакомому, парню из другой группы.
— Ты извини, мне очень надо. — И, размахнувшись, врезал со всей силы.
Тот отлетел, зарычал и бросился на меня — завязалась драка. И получаса не прошло, как я получил наказание и, выбрав свободные распределения, направился отбывать.
Скажу без преувеличения: я был чрезвычайно доволен собой.
***
Габриэла Дакар
После сцены в аудитории я планировала сразу связаться с канцлером, но меня вызвали в лазарет, где произошло какое-то ЧП. В итоге выяснилось, что весть о свойствах тех или иных травок распространилась по всему учебному учреждению — и, конечно, кому-то захотелось подшутить над соседом.
Часа два, не меньше, у меня ушло на то, чтобы исправить художества великовозрастных детишек. Когда, совершенно вымотанная, подошла к своей комнате, то у дверей меня ждал Рунеро. Хорошо, хоть не в кабинете.
— Вечер добрый, вам что-то нужно?
— Магистр Дакар, — улыбнулся бывший жених. — Я помню, что ранее вы варили прекрасное средство от бессонницы. Не могли бы и мне приготовить флакончик по старой дружбе?
— А что же медпункт?
— Там закончилось, осталось только простое успокоительное.
Вздохнув и поскрипев сердцем, я согласилась помочь.
— В лабораторию спускаться на ночь глядя нет смысла, я одолжу вам из своих запасов.
Очень неохотно я впустила незваного гостя в кабинет и, чтобы не затягивать его визит, сразу направилась в спальню. Но едва я открыла туда дверь, как на меня напал столбняк.
В комнате, в свете свечи, полураздетый Реван надраивал полы.
— А… Но…
Что бы такое сказать?
За моим плечом вырос Рунеро.
— Очень и очень интересно. Магистр, вы интересно проводите время по ночам, — протянул бывший жених.
Я вспыхнула в одно мгновение, Реван зарычал. Не обратив на это внимания, спокойно развернувшись, залепила Рунеро оплеуху. Тот, не ожидая удара, — или, возможно, я не рассчитала силу, — пошатнулся, но на ногах устоял.
— Вы меня оскорбляете, не имея на то никаких оснований. Это недопустимо и неприемлемо. Вон!
— Габриэла… — начал гость.
— Вы называете девушку по имени, не имея на то ее разрешения, что говорит так же и о вашем воспитании. Мне позвать охрану?
— Не нужно, — раздалось сзади меня. — И один боец все сделает.
Рунеро зло глянул поверх моей головы.
— Поторапливайтесь, мне на вас еще жалобу писать ректору.
Губы де Неро поджались: он понял, что я серьезно.
— Вас не тревожит, что… воспитанная дама останется наедине с полураздетым мужчиной?
Последняя шпилька?
— Так я отбываю наказание, — сообщил сзади меня Реван. — В преподавательской есть распределения, поэтому я здесь. Старался как мог, из последних сил, чтобы магистр в чистой комнате легла спать. Мне чуть-чуть осталось.
— А норм приличий для вас не существует? Вечер уже, — напрямую обратился Рунеро к старшему группы.
— Еще не поздно, чтобы уборка мешала магистру. В остальном все в порядке. Вы же знаете про правило, запрещающее отношения между преподавателями и студентами? Гоблины чтят честь.
В последних словах явно звучал намек на то, что у Рунеро высоких моральных устоев не существует, и это очень не понравилось гостю.
— Ну, тогда я без опаски оставлю вас наедине. — И, развернувшись, бывший жених вышел прочь, хлопнув дверью.
Я медленно повернулась к Ревану и, сложив руки на груди, вопросительно на него посмотрела.
— Извините, магистр, я пойду, мне нужно как можно быстрее закончить уборку.
И это все, что я услышала, после чего этот возмутительный во всех отношениях гоблин, вернулся ко мне в спальню и продолжил мыть полы.
— Ну, одна радость: вы хотя бы не голый.
В ответ раздался лишь смешок.
Я должна была быть зла, раздражена и возмущена, но вместо этого чувствовала себя чертовски довольной. Тепло в груди все разрасталось, грозя поглотить меня и лишить разума. А мне было все равно.
Улыбнувшись краешком губ, я села за стол и принялась сочинять кляузу.
***
Желанная постелька манила меня в свои объятия. За весь день я так устала, что просто мечтала об отдыхе. Но когда я как раз уже собралась залезть под одеяло, мне пришел вызов от канцлера.
— Да что б вас всех!
Накинув халат и подойдя к зеркалу, я просто провела по нему рукой, принимая вызов.
— Где тебя столько времени носило? — недовольно осведомилось появившееся в зеркале изображение хмурого Ревана-старшего.
— Ну, сначала у меня были лекции, потом в гости приехал бывший жених. Правда, не ко мне, и то радость. Каким-то образом тот смог попасть ко мне в кабинет.
— Ему дали особую печать, но он пользуется ею неправомерно. Хорошо, это запишем.
Я с недоумением смотрела, не понимая, чему так обрадовался мужчина.
— Я проводила его к ректору. Потом снова были лекции, потом студенты-идиоты, потравившие своих товарищей, потом снова де Неро, которому потребовалось снотворное. Далее ваш сын, что намывал мою спальню. Очень профессионально, кстати, сразу виден опыт.
— Да, Донат в юношестве был довольно непослушным, — хмыкнул канцлер. — Однако что он делал в твоей комнате?
— Отбывал наказание.
— Что, из всего замка именно в твоей комнате?
— Я действительно пару дней назад оставляла заявку на уборку. Я понятия не имею, почему пришел именно ваш сын. Свяжитесь с ним и спросите, — начала раздражаться я.
— У меня не просто праздное любопытство. Де Неро приехал по ваши с Донатом души. Перед тем как убийцу схватили, она успела доложить, что у вас со старшим курируемой группы роман. И его выбрали из-за того, что он был ранее с тобой помолвлен и сможет выяснить правду. Во-первых, у де Неро свой интерес, во-вторых, он будет провоцировать моего сына. И если близкие отношения существуют, Донат может сорваться.
— Если существуют? Не рассказывай мне сказки. Ты видел, как он печется о ней, и у тебя сомнения? — раздался за спиной гоблина взволнованный женский голос, который принадлежал супруге канцлера. — Твоего сына опоили приворотным зельем и хотят или женить на себе, или подставить и лишить всего, к чему тот шел столько лет.
Мои брови взлетели вверх. Я заметила на севере, как пристально она нас рассматривала, но до обвинений пока дело не доходило. Открытие.
— Не слушай ее, — отмахнулся канцлер. — Мы должны поговорить о твоих дальнейших действиях.
— Не слушай, зато потом ты пожалеешь, — воскликнул снова женский голос.
— Почему вы не допускаете, что теория вашей жены верна? — с любопытством поинтересовалась я.
— Я знаю своего сына. Его точно не опоили: поведение бы выдало. Странностей я не заметил, все тот же Донат. Но мне важно знать, какие отношения вас связывают?
— Я преподаватель, он студент.
Канцлер помолчал.
— Хорошо, спрошу по-другому, какие чувства мой сын к тебе испытывает?
— Об этом лучше спросить Доната, — непреклонно заметила я.
— Габриэла… — начал мужчина, но тут свет замигал и погас.
На зеркале пошли помехи, я же только радостно вздохнула. Спать, о новых проблемах я подумаю завтра.
***
Каких-либо решений новый день мне не принес. Канцлер очень въедливый человек, иначе он бы не был тем, кто он есть. И значит, Реван-старший продолжит всячески допытываться о том, какие отношения связывают меня и Доната. Но я больше не собираюсь идти у него на поводу, хватит с меня приключений в ПТУ и драконов.
Была также сложность и с матушкой старшего группы. Если с отцом гоблин явно в натянутых отношениях, то какие они у него с родительницей? Я старалась как могла себя убедить, что мне не важен этот вопрос, что мне неважно то, как она может повлиять на наши с Донатом отношения, которых вроде как нет.
Ситуация складывалась непростая, а ведь был еще и Рунеро, который прислал сегодня записку с предложением отобедать. Соглашаться не хотелось — желания не было, — и хорошо бы придумать вежливую отговорку.
Ун-н-н…
Уже привычно прогудел сигнал начала занятия, и аудитория стала заполняться народом. Сегодня это вторая пара подряд, и мне предстоит выслушивать рефераты студентов об алхимии. Каждый должен был выбрать специальный раздел и сообщить о нем свое мнение, привести доказательства, аргументы. Страшно было от того, что я могу сейчас услышать.
На мое удивление, Реван не был сегодня первым: быстрее всех вызвался Идар, у которого были едва заметные царапины через все лицо. Он применял боевую трансформацию, но раны не исчезли.
Это могли обеспечить только специальные компоненты в мази или зелье. И тему гоблин выбрал соответствующую: «Внешнее влияние ядов на организм».
— Идар, можно личный вопрос?
Студент повернулся ко мне и кивнул.
— Вы обернулись в боевую трансформацию сразу, как вам нанесли рану на лице?
В группе послышались смешки, я строго глянула на весельчаков.
— Практически, — сухо ответил студент.
Что-то у них с Беллой не заладилось.
— Я могу помочь убрать шрам.
— Не стоит. Шрамы служат напоминанием о промахах.
Точно что-то случилось. Надо зайти в гости к старой знакомой.
— Садитесь. У вас высший бал за работу. Вы подошли к ней, я бы сказала, с маниакальной заинтересованностью.
Вернувшись на место, Идар просто кивнул и стал смотреть перед собой. Однозначно загляну к Белле. Прямо завтра, с визитом и тортиком.
Следующим вышел Реван и зачитал тему своей работы, посматривая на меня:
— Мастерство алхимиков и как с ними бороться.
Я вскинула бровь вверх, внимательно рассматривая старшего группы, но пока молчала.
— В алхимии существуют несколько степеней мастерства. Самобытные, или настои травников, как их зовут в народе. Для жизни неопасны, если не недоучки.
Последнее замечание очень верное.
— Далее идут зельевары. Зелье — нижняя ступень у профессионалов в этой области. Часто воздействие их трудов можно поправить.
Я побарабанила пальцем по столу. Вот зачем он полез в дебри, которые его не касаются?
— Есть мастера алхимии, они могут сделать отравой любой предмет или жидкость. Они настоящие кудесники и готовят как лекарства в различных вариациях и формах, так и яды. Часто работают с собственными запатентованными изобретениями. Довольно опасны.
Например Белла, у нее как раз эта степень.
— А есть алхимики, которые работают, создавая вещества, совершенно новые по природе и могут наделять их различными свойствами. Это считается высшей степенью мастерства. Правда, поговаривают, они все хранят тайну, которую не выдают даже под пытками или перед страхом смерти.
— Магистр, а какая у вас степень? — послышался голос из группы.
На что я ответила совсем не в тему:
— Неожиданно я вспомнила об одном важном деле, из-за которого занятие придется прервать. Ректор напомнил мне, что я не закончила очень важное дело, а именно не всем нанесла состав, защищающий от отравления через внешнее воздействие. Поэтому жду вас через час в медпункте и советую захватить меховые трусы, там холодно.
Встав, я вышла прочь под ошарашенные взгляды группы.
***
— Магистр, что случилось? Почему такая странная просьба? Вас кто-то обидел? — спросил ректор.
— Нет. Я прошу уволить меня с должности преподавателя и разрешить покинуть университет. Я выполнила задачу, для которой меня сюда пригласили, и теперь хочу прервать пребывание здесь.
— Но вы же прекрасно знаете, сейчас самое опасное время, заговор вот-вот должен вскрыться. А вы такая прекрасная мишень. Я не могу допустить вашего отъезда, это то же самое, что подписать вам смертный приговор, — упирался хозяин кабинета.
— Я уже большая девочка и вправе решать вопросы собственной безопасности сама. Если я скроюсь где-нибудь в глуши, все будет в порядке.
— Хорошо, я обещаю обдумать ваш вопрос. Как прошло нанесение защиты на студентов?
— Нормально, — пробормотала я.
По-другому сказать язык не повернулся. Реван, на правах старшего группы, бдел за мной все время, пока я рисовала узоры. Про то, чтобы самой нанести мазь, я не стала даже заикаться.
Пока работала, внутренне кипела. Это же надо додуматься влезть в темы, которые его совсем не касаются. Я чувствовала, не просто так Донат искал информацию об алхимиках: он старается побольше узнать обо мне, раскрыть мои тайны. Но это ему не удастся.
Ни за что!
— Теперь все, что могла, я для них сделала. Осталось еще пара разделов, которых мы коснемся, но в остальном то, что они смогут усвоить и применить в жизни и профессии, я им дала.
— Вы же понимаете, что вы их куратор: они не смогут пройти испытания без вас. Я отпущу вас с должности, но не ранее чем они закончат обучение. Потерпите, недолго совсем осталось.
Я поморщилась: знает куда бить.
— Я сегодня отлучусь ненадолго. Присмотрите, чтобы мои здесь ничего не учудили?
— Безусловно, — выдохнул Катарт. — Вы приняли правильное решение.
Я сильно в этом сомневалась, но и подставить Ревана не могла. Что делать в такой непростой ситуации? Пойти кушать торт.
***
Едва Белла открыла дверь, как заявила:
— Пришла заступаться за этого изменника?
Удивившись такому началу, я прошла внутрь и вручила гостинцы.
— Может быть. Еще хочу узнать, как у тебя дела?
— Отвратительно! — И алхимичка ушла готовить чай.
Что же у них с Дагаром приключилось? Никогда не видела свою бывшую соседку в таком расстройстве или гневе. Разве что когда одногруппник нечаянно уничтожил ее изобретение.
Когда Белла вернулась, я, расположившись за столиком в кресле у окна, смотрела на город, на который опускались сумерки. Чудесное время суток — игра света и тени.
Присев напротив, хозяйка дома разлила чай.
— Расскажи, что у вас случилось?
— У нас? У нас случилось то, что я, глупая курица, решилась связать свою жизнь с гоблином. А ведь знала, что делаю глупость!
— Стоп! Рассказывай по порядку.
— Да не о чем говорить! После нашей первой ночи я думала, что забеременею, однако гоблины могут как-то контролировать процесс. Точка зрения Дагара не совпала с моей. Мне поставили ультиматум: хочешь ребенка — выходи замуж.
— Почему ты хочешь детей именно от него?
— А ты найди нормального мужика, не от каждого захочешь родить. В итоге мы продолжили встречаться, когда это было можно. А три дня назад приходит ко мне гоблиниха и заявляет, что Дагар — ее жених. Да еще устраивает мне, разлучнице, скандал.
Слушая Беллу, я чувствовала, как во мне поднимается тревога, ведь я не знала, свободен ли Реван. У него ведь тоже могут быть обязательства.
— Ты действительно уверена в том, что сказала гоблиниха? А если все не так?
— Так! Тем же вечером я сварила незаживляющую мазь, отполировала коготки и стала ждать. Все алхимики имеют прекрасное терпение. Первым делом, когда он пришел, я спросила его об этой Каса. Тот удивился и сказал, что это девушка, на которой его хочет женить семья. Но сам он не отказывался от этого союза, так как ему было все равно. Конечно, он встретил меня, все изменилось, вот только отказаться от прежней договоренности и не подумал.
— Может, забыл? — неуверенно пробормотала я.
— Ага, он именно так и сказал: «Я забыл». Зато я не забыла его послать куда подальше. И чтоб на глаза мои больше не показывался. Да, нормальных мужиков найти непросто, но можно. Найду, кем его заменить.
— А что он думает по этому поводу?
— Не знаю и знать не хочу. Я расцарапала ему лицо и выставила вон.
— Белла, но может…
— Нет!
Переубедить алхимичку мне так и не удалось. Она всегда была на редкость упряма и своевольна. Вечером, направляясь обратно в ПТУ, я обдумывала, как помочь неудачливой парочке. Про свой случай думать не хотелось совсем.
До университета осталось совсем недалеко, когда сбоку мелькнула тень. Я обернулась:
— Кто здесь?
Тишина и лишь ощущение неприятного взгляда в спину.
— Магистр Дакар…
Вновь обернувшись на сто восемьдесят градусов, я увидела Ревана.
— Что вы делаете здесь?
— Жду вас. Хотел знать, почему вы так резко прервали урок? Это из-за моего доклада?
Приблизившись, гоблин встал очень близко. Непроизвольно я сделала шаг назад, а Донат — вперед и тихо выругался. В его руке торчал кинжал.
— Нет! — вскрикнула я и бросилась к падающему мужчине.
Неужели не уберегла?
***
Всю ночь я не смыкала глаз. Убийца использовал редкий яд, поэтому, даже несмотря на выносливость гоблинов, Реван был одной ногой в могиле. Даже у алхимиков не было иммунитета к этой пакости.
Сначала я истово молилась, чтобы успеть сварить противоядие прежде, чем старший группы перестанет дышать, потом — чтобы оно подействовало как можно быстрее. В итоге, когда состояние мужчины стабилизировалось, я просто отключилась.
Проснулась уже от того, что кто-то ласково поглаживал кисточку на моем хвосте. Приподнявшись, я увидела вполне здорового Доната. Ослабшего, но уже вне опасности.
— Спасибо! — шепнул он.
Я лишь слегка коснулась пальцами щеки, смотря в глаза гоблина с такой надеждой, что в ответ он крепко сжал мою руку. А потом я бросилась звать врача.
Последующие несколько дней, пока гоблин не встал на ноги, были волнующими. Занятия у группы были сорваны, я провела только две пары со второй, скрывалась от Рунеро, который искал меня, чтобы пообщаться, и старалась урывками видеться с Донатом.
Именно перед самой выпиской и произошел волнующий разговор. Ревану было разрешено гулять, разминаться перед тем, как вернуться к тренировкам, и одним утром я составила ему компанию.
Смотреть на полураздетого гоблина с идеальным телом было непросто, однако я старательно пыталась сосредоточиться на том, что мне говорили.
— Магистр, скажите, у вас есть враги?
Я мгновенно насторожилась, вырвавшись из сладких грез. Сразу вспомнилась Нарцисса.
— Имеются. Например принцесса империи.
Но видно было, что это имя не впечатлило Ревана.
— А в каких вы отношениях с господином де Неро?
Я нахмурилась, вставая с лавочки.
— Поверьте, мой вопрос имеет под собой веские обоснования, — добавил Донат.
— Какие же?
— Покушение тем вечером было не на меня, а на вас. Ребята смоделировали ситуацию, и получилось: не сделай вы тогда под моим натиском шаг назад, то кинжал нашел бы свою цель. И ректор согласен с выводом группы.
— Не может быть, — прошептала я, вновь опадая на скамейку.
— Может. К тому же на нас напали уже на защищенной территории университета, куда нужно иметь доступ, чтоб попасть. Чужих зафиксировано не было, а из новых…
Я знала, на кого намекает Донат, но Рунеро не убийца. За мной охотятся совсем другие люди, которые не терпят поражений.
— Уверяю тебя, де Неро здесь не при чем.
— Я же вижу, вы знаете, кто на вас покушался, если это не он.
— Не он, — твердо покачала я головой, вставая и направляясь прочь.
Мне не хотелось рассказывать о той постыдной истории, что произошла со мной и из-за которой я попала в ПТУ. То, что меня убьют, — вопрос времени, так пусть хотя бы Реван не знает о том, какой дурой я была, и думает обо мне хорошо.
Но единственное, о чем я забыла, так это о том, что гоблины не отступают.
***
— На одном из прошлых занятий мы поднимали с вами вопрос об экзотических местах и самобытных культурах нашей империи. Император подписал около года назад указ и внес самобытность в культурное наследие. Теперь, прибывая в подобные поселения или города, мы должны отдавать дань местной культуре и обычаям, даже если это нам не по вкусу.
По аудитории раздались смешки, все вспомнили недавние проблем в военных отрядах. Но я все же спросила:
— Кто знает, почему был введен подобный закон?
— Из-за драк между солдатами, когда они не могли ужиться друг с другом из-за обычаев, — ответил Надар.
— Хорошо. Еще варианты?
— Это заставило управленцев из столицы изучать обычаи тех земель, куда они направлены на службу, — подал голос Татар, самый низкий из всех гоблинов в группе и малоразговорчивый.
— Тоже верно, но, главное, закон был введен, чтобы предотвратить проблемы быта и конфликты на почве заключения браков. Теперь это не только наша обязанность соблюдать традиции, но и свод правил, подстраивающий эти традиции под законы.
В группе пронеслось недоуменное перешептывание.
— Вы удивлены, и это оттого, что мало обращаете внимание на общество, помимо своих гоблинских порядков. И не знаете, что не так давно одному из наших послов, отправившемуся заключать торговые соглашения между двумя провинциями, едва не сняли скальп за то, что тот поцеловал руку дочери вождя.
В аудитории повисла потрясенная тишина.
— Что, не следили ни за чем, кроме военных новостей? А при дворе эту тему перетирали очень долго, со всеми подробностями. Наш канцлер мог бы рассказать вам истории и поужаснее. У него целый отдел занимается таким урегулированием. Он же продвинул этот указ императору. И сегодня я буду учить вас сливаться с различным культурами.
— Но зачем нам это? — спросил Андар. — Мы же воины, ведем военные операции.
— Например затем, что вы не будете простыми воинами, у вас будет высокий чин. Помимо этикета официальных мероприятий, вам-то все может пригодиться. Но мы изучим самое необходимое. И первым номером у нас — дружественный танец народов юга.
После моих слов в аудитории стояла тишина.
— Чего сидим? Встали и вперед заучивать танец. Его знание вам обеспечит успех и понимание у народов юга. Не потребуется стирать цивилизацию с лица земли.
Все неуверенно поднялись и направились в центр аудитории.
— Мой столик можно и подвинуть.
Мебель перенесли, после чего парни неуверенно построились, с опаской на меня взирая.
— Итак, первые движения: обхватить себя руками под левую коленку и попрыгать на правой ноге. Раз, два, начали…
Под грохот подпрыгивающих гоблинов отворилась дверь аудитории и появилась голова моего бывшего жениха.
— А, господин де Неро? Вы что-то хотели? — прервали мы репетицию.
— Я? Ну, поговорить с вами, но вижу я не вовремя…
— Ну что вы, проходите. Тут нужно делиться опытом. Уверена, у вас, как у мужчины, получится лучше.
— Я бы хотел поговорить с вами после занятия, — настаивал на своем Рунеро.
— У меня сегодня еще пара, но если вы поможете, уделю вам время.
Стараясь не обращать внимания на злой сверлящий взгляд Ревана, я улыбнулась гостю. Тот, поняв, что по-другому ему меня не выловить, обреченно встал в центр круга гоблинов, когда те потеснились, и мы продолжили занятие.
— Итак, раз, два три…
И мужчины снова запрыгали. Тут-то я и поняла, что не все предусмотрела. Коварные гоблины как сговорились: все время, оступаясь, падали на Рунеро, причем очень удачно. То локтем заедут под дых, то ноги придавят, то еще что. И я поняла: группа знает не только про нападение, но и про отношение их старшего ко мне.
— Реван!
Все замерли.
— После своих занятий ко мне в кабинет! Урок закончен, тренируетесь без меня, завтра проверю. — И, повернувшись к Рунеро, добавила: — Пойдемте в медпункт, там есть прекрасная мазь, а потом мы выпьем кофе в столовой.
И, зыркнув через плечо, встретила лишь чуть прищуренный взгляд старшего группы, который словно говорил: «Глаз с тебя не спущу».
Упрямый несносный гоблин! Ведь навредит же себе!
***
Расположившись за столом, я смотрела, как от чашки с кофе поднимается струйка дыма, устремляясь вверх. Рядом сидел и молчал Рунеро. Видимо, обдумывал с чего начать разговор.
Я не знала, что мы можем сказать друг другу после последнего общения…
— Магистр Дакар, вы избегаете меня?
— Ну что вы… С чего бы это? — пробормотала я, смотря в чашку.
— Вот и я так думаю, с чего? В университет я приехал по делу, что поручил мне император, Последние дни ректор буквально таскал меня за собой, а вас я не мог найти, как не старался. И вы все-таки написали жалобу.
— Вы вели себя непростительно.
Рунеро вздохнул:
— Это ревность…
— Нет.
— Что «нет»?
— Я подумала над вашим предложением, и мой ответ — нет.
— Не скажете почему? Это ведь из-за вашего студента, сына канцлера…
— Вы удивительно осведомлены. Нас с Реваном связывают лишь деловые отношения.
Немного помолчав, Рунеро очень тихо сказал:
— Кому ты рассказываешь сказки? Я знаю тебя с детства, Габриэла: ты его любишь.
Я вскинула глаза на собеседника.
— То, что происходит у меня в душе, никого не касается. Ты спросил прямо, я тебе ответила честно. Снова я не буду с тобой вне зависимости от любых обстоятельств.
— Ты не изменишь решения?
— Нет, и тебе придется с этим смириться. Ранее ты сделал свой выбор, теперь я свой. И больше не переходи со мной на панибратский тон, это может быть неверно понято окружающими и повлечет за собой последствия.
— То есть твой гоблин меня убьет, — кивнул Рунеро.
— По поводу него я уже все сказала. Приятного дня.
Выходя из столовой, я ощущала правильность происходящего и не жалела о сказанном. Вообще, не ясно, сколько я проживу, поэтому могу позволить себе и порубить с плеча.
Дожидаясь, когда придет Реван, я много раз проговаривала, что скажу ему и как скажу, чтобы не выдать наших неуставных отношений. Но когда он зашел в кабинет, все слова вылетели у меня из головы.
Он медленно приблизился ко мне и, склонившись к шее, практически касаясь кожи, глубоко вздохнул, его рука заскользила снизу вверх вдоль моей.
— Что вы хотели мне сказать, магистр? — очень тихо спросил Донат.
— Почему группа вела себя таким странным образом?
— Они не знали танца…
— И поэтому опытные воины, владеющие боевым искусством, падали как дети и, по счастливой случайности, всё на господина де Неро. Почему они его так сильно не любят?
— Подозревают в покушении на вас, и я с ними согласен. Ему это так с рук не сойдет. Что вас с ним связывает?
— Мы друзья детства…
— И вы были с ним обручены. — Реван не спрашивал, он утверждал.
— Вы забываетесь, — выдохнула я
Меня обжег недовольный взгляд светящихся глаз, кожа гоблина явственно приобретала зеленоватый оттенок.
— Все эти обстоятельства не исключают его виновности.
— Он не за этим сюда приехал.
— А зачем? — вскинулся мужчина.
— Если прислушаться к слухам, есть еще неофициальная цель визита. Поговаривают, что сын канцлера влюбился, вот де Неро, видимо, замучило любопытство: в кого?
Реван прекрасно понял мой завуалированный намек.
— Но вы ведь знаете, слухи так обманчивы… — протянула я. — Не думаю, что в его предположениях есть хоть доля правды.
— В этот раз слухи оказались правдивы: сын канцлера действительно влюбился. Прошу меня извинить, магистр.
Гоблин вышел из комнаты, а я так и осталась стоять, пытаясь осмыслить услышанное. Нащупав ближайший стул, я села. Ноги были ватными, голова — пустая, и только сердце переполняло счастьем.
Одно — знать, что тебя желают, что увлечены тобой, и совсем другое — получить взаимность. После такого можно и умереть.
***
Следующие несколько дней было странное затишье. Занятия шли по расписанию: мы отрабатывали танец, испытывали различные травки как антидот, варили со второй группой зелья. Все вроде бы было нормально.
В эти дни я не видела Рунеро, мало ощущала наблюдение Ревана, хотя ранее, кроме уроков, он словно постоянно незримо присутствовал со мной, где бы я ни была. Может, у меня с этим гоблином начала развиваться шизофрения?
Ответ на свои тревоги я получила, когда вечером в ПТУ пришел городской префект. Направляясь к ректору, я не ожидала ничего хорошего.
В кабинете сидел пожилой невысокий мужчина, с которым мы как-то уже виделись, когда я вызволяла своих гоблинов из тюрьмы. Увидев меня, он вскочил.
— Это возмутительно!
— Добрый вечер! — поздоровалась я, про себя думая: «Что же мои учудили?»
— Он совсем не добрый! Я прошу… Нет, я требую, чтобы вы забрали своих студентов. Я даже готов выделить транспорт. И как можно скорее.
— Конечно-конечно. — Взглянув на мрачного словно туча Катарта, добавила: — Но вы так и не сказали, где они и что натворили.
— Они оскверняют храм, в состоянии алкогольного опьянения!
У меня аж дыхание перехватило от неожиданности.
— Вы, наверное, что-то путаете. Не могут же студенты университета… — начала я, не веря.
— Еще как могут! Они полчаса назад пьяные горланили на куполе храма песни непотребного содержания. А руководил хором невысокий одаренный в модной одежде.
Мы с ректором вновь переглянулись. У меня появилось нехорошее предположение. Я их убью!
Катарт повернулся к гостю и попросил:
— Оставьте нас ненадолго.
Тот, недовольно зыркнув на нас, все-таки вышел.
— Неужели правда? — понизив голос, спросила я.
— Это настолько невероятно, что, я думаю, да. А руководитель ансамбля, скорее всего, наш гость из столицы, хотя и сомневаюсь, что заводила именно он. Но вот что важно: надо обязательно вытащить их оттуда и тайно доставить в университет. К нам вот-вот должен прибыть проверяющий от императора перед финальными испытаниями, и он обязательно должен застать гоблинов в своих кроватях.
Мысленно застонав, я старалась что-то придумать, но ничего путного в голову не приходило.
— Мне нужны будут помощники, одна я их не дотащу.
— С вами отправится Идар. Он сегодня был наказан и не принимал участия в этом сумасшествии. Идите, подождете его у ворот.
Все время, пока мы добирались до поселка, префект не переставал ругаться и возмущаться безобразным поведением гоблинов, и Идар, который был не в курсе художеств своих одногруппников, уже через пять минут все понял.
Когда мы подъехали к храму, вокруг была тишина. Около калитки стояли двое стражников, которые явно не желали идти дальше. Около нее встал и префект.
— Ну что вы? — удивилась я. — Пойдемте, покажете, где гоблины.
— Нет уж, я и здесь постою. У них же крыша поехала. Все размалеванные, на лицах боевая раскраска.
— Как же вы узнали, что это мои подопечные?
— Да они про университет кричали.
Я стиснула зубы, чтобы не наорать на мужчину. Идар склонился ко мне и шепнул:
— Точно наши, пойдемте скорее. Пока их соберем… До рассвета бы успеть.
Вздохнув, я отправилась по темной дорожке, мимо склонившегося куста сирени, к крылечку запертого храма. И лишь приблизившись, поняла: замок-то сломан.
Ох, Реван, Реван, что ж ты натворил?!
В храме везде горели свечи, создавая таинственную, прямо-таки злодейскую атмосферу, и вокруг тишина. Медленно продвигаясь вперед и немного робея, я очень надеялась, что здесь не водятся приведения.
— А-а-а-а…
От такого вопля я аж подпрыгнула.
— Помогите!
Это голос Рунеро. Переглянувшись с Идаром, мы бросились в дальние комнаты храма, по длинному коридору, в самый конец к хозяйственным помещениям. И там нам предстала незабываемая картина.
— Отпустите меня немедленно! Вы не имеете права! — возмущался Рунеро, связанный и приставленный к стене. А вокруг него стояли гоблины и метали в него, вернее около него… топоры!
— Думал, мы не узнаем, под кого ты капаешь? Магистр — женщина не для тебя, она заслуживает большего, — сообщил одаренному Андар. — Ты же приехал сюда шпионить. Думал, сойдет с рук?
Идар вроде бы уже шагнул, но я удержала его, решив дослушать.
— Лучшего? И это, конечно, Реван? Да что она увидит с этим гоблином? Никакое положение не позволит смириться с ограничениями, которое накладывает брак с такими как вы. Ненормальные! — выплюнул Рунеро.
— Какими бы не были, все лучше слизняка, которым оказался ты, — прошипел Реван.
Дело явно шло к пьяной драке. Хотя, что это я? Скорее к избиению.
— Думаю, дебаты пора прервать, — заговорила я, выходя вперед.
Меня заметили и, судя по виноватым выражениям лиц, поняли, почему я здесь.
— Как нехорошо вломиться в храм, перепугать патрулирующую стражу, орать непотребные песни на крыше и переболомутить весь поселок. В итоге мне приходится отправляться ночью за вами, словно вы маленькие дети.
— Это он все начал, — указал Реван на Рунеро.
— А вот и неправда, — промямлил тот. — Кто предложил сегодня пить?
— А кто все это время следил за мной и пытался подставить?
Переводя взгляд с одного на другого, я начала понимать, что просто не получится.
— А топорами кидать в гостя, тоже он придумал? — поинтересовалась я, рассматривая утыканную стену.
— Если бы кидали в него, то точно не промахнулись бы, — гордо сообщил Надар.
— Какие молодцы, — с сарказмом протянула я. — А ну, признавайтесь: из чего пили?
Мне показали на стоящую неподалеку бочку. Заглянув в нее, я поняла, что она практически пустая. Я ошарашенно посмотрела на бравых гоблинов:
— И как вы еще на ногах держитесь?
Те гордо выпятили грудь, как один, и даже Рунеро приосанился, хотя из-за топоров мне, может, плохо было видно.
— Все же проще убить, нежели прокормить… — пробормотала себе под нос и зачерпнула в первую попавшуюся посудину этого пойла. — Ага, значит, одни добавили сюда траву истины, а второй — листьев дурман-травы, вот вас всех и развезло. Не хорошо, не хорошо…
— Он хотел опоить нас дурман-травой? — угрожающе начал Андар, поглаживая свой топор.
— А ну, положи! — строго приказала я, указывая пальцем на лавку.
Посопев, гоблин выполнил команду с видом, будто я последнее отобрала.
— Значит так, хорошие мои, сейчас я наведу вам зелья, чтобы вы протрезвели, и мы отправимся в университет, — порадовала я, высыпая заранее захваченный с собою порошок во фляжку с водой.
И, помешав, заставила всех выпить по три глотка. Рунеро достался один — хватит с него. Не успела я поставить чашку обратно, как все попадали на пол, как убитые.
— Магистр, вы же сказали, они протрезвеют, — воскликнул Идар.
— Конечно протрезвеют! Завтра. А сейчас их нужно сложить на повозку и потихонечку доставить в университет.
— По-другому, кроме как потихонечку, и не получится, — вздохнул мой помощник и оказался прав.
Префекта и стражу я спровадила, наврав им с три короба, что при ближайшем рассмотрении это оказались не мои студиозы, а непонятного происхождения наглые гоблины, которые не смогли поступить в университет. Пообещала принять меры, после чего мы раскланялись.
Чудо, что администрация поселка не стала копаться в истории, впрочем портить отношения с ПТУ им не с руки.
Телега медленно катилась по дороге в сторону университета, и на ней в свете луны вырисовывалась кучка сложенных тел. Лошадь едва двигалась, но упорно тащила сей тяжкий груз.
А вот около замка нас ждал неприятный сюрприз: перед рассветом туда все же прибыла делегация и втащить учащихся через парадный вход не было никакой возможности. Мы поскрипели на телеге к черному.
Главная задача теперь заключалась не в том, чтобы доставить, а в том, чтобы незаметно пронести.
От ректора нас уже ждали несколько проверенных гоблинов, которые, разобрав груз с телеги, черными ходами потащили парней в комнаты. Идар доставил Ревана и, торжественно свалив того на кровать, замялся.
— Магистр, нужно ли его раздеть?
— Вот еще, — фыркнула я. — Так проспится. К утру сон должен стать чутким и звон его разбудит. Можешь идти.
Помявшись у двери, Идар повернулся ко мне.
— Магистр, можно вопрос?
Я лишь кивнула.
— Зачем вы тогда ходили к… Белле?
Я видела, что гоблину очень неудобно спрашивать, но, наверное, по-другому он не мог.
— Поговорить и попить чаю, — не стала я облегчать влюбленному задачу.
— И она ничего не говорила вам о нас? — буквально выдавил он из себя.
— Не знаю, в праве ли я рассказать… Но она планирует найти себе другого… кавалера.
Идар так сжал челюсти и кулаки, что я уже подумала о худшем — только погрома в состоянии ярости нам сегодня и не хватало, — но он сдержался, лишь кивнул и вышел. Я же понадеялась, что не навредила, сказав правду.
Присев рядом с лежащим старшим группы, я с удивлением увидела открытые глаза.
— Не спишь?
Тот улыбнулся. Видно было, что хмель еще не выветрился из этой бедовой головы.
— Я очень хорошо знаю своего преподавателя и не стал пить.
Сев, Донат пристально меня разглядывал.
— Что? — спросила я, стараясь не улыбаться, смотря на растрепанную шевелюру.
— Бывает время, когда я подумываю все бросить и разрушить преграду правил.
— Не вздумай! — вскочила я, хмурясь.
— Но потом понимаю, что положение — это то немногое, что я могу предложить.
Схватив подушку, я ударила по голове дурного гоблина.
— Реван, вы дурак!
Тот неожиданно схватил меня в охапку и прижал к себе, крепко сжимая, до боли.
— Запястье, — лишь просипела я, стукнув хвостом по рукм.
Отстранившись от гоблина, я посмотрела на красноту татуировки на руке, что начала спадать, вновь обретая легкий светящийся желтый цвет.
— Надо быть осторожнее. Нельзя, чтобы она полностью покраснела, тогда пути назад не будет.
На меня смотрели грустные глаза несчастного мужчины. Что может задеть сильнее, чем печаль того, кого ты любишь?
— Я ненавижу этого Рунеро, — неожиданно заявил Реван.
— У вас нет причин для этого, — заверила я, пристально посмотрев на гоблина.
— Ни единого? — впились в меня взглядом в ответ.
— Ни малюсенького, — твердо произнесла я.
Реван смотрел на меня, словно что-то искал, а я поднесла руку к его лицу и, не касаясь кожи, на расстоянии провела над дугой бровей, линией носа, над щеками и губами. Я словно ласкала, но дать ласку не могла.
Донат начал склоняться ко мне, и я испугалась, что сейчас поцелует… Отстранившись, встала с кровати.
— Спокойной ночи, Реван. Не забудьте завтра зайти ко мне за настойкой для себя и своих друзей. Вам потребуется бодрость.
— Для чего? — грустно усмехнулся гоблин.
— Проверка приехала, — порадовала его я и вышла.
Как дожить этот оговоренный с канцлером год и не свихнуться? Вот в чем вопрос…
***
Опытная в дворцовых интригах, я знала, чего ждать на следующий день, и мои ожидания меня не обманули. С самого утра, когда я вела занятие по зельям у второй группы, ко мне в аудиторию пожаловала вся комиссия, а именно: двое одаренных, один из которых оказался моим бывшим преподавателем, и гоблин.
Последний — высокий старичок, которого, судя по званию, и должен будет сменить Реван. Когда гости пожаловали, их представили, после чего они тихо сидели в уголочке, нервируя мне группу.
Я же злилась… Злилась на жизнь, на канцлера, на Рунеро и свои чувства, а потом прозвучал гудок. И великие люди покинули меня вместе со студентами. Остался только Шадраз Синдир, который три года в свое время преподавал мне зелья, пока не ушел на повышение.
— Доброе утро, магистр, — улыбнулась я.
— Доброе, доброе, — присел рядом с моим столом пожилой преподаватель. — Я слышал, ты теперь награждённый алхимик, за открытия в изучении драконов.
— Знали бы вы, каким они мне трудом достались.
— Предполагаю. А еще хочу предупредить: в столице очень неспокойно, Дакар, скоро грянет буря, и ты сейчас в самом ее эпицентре. Побереглась бы.
— Я уже догадываюсь о том, что случится, но с выбранного пути не свернуть. Я очень удивилась, что именно вам позволили войти в проверяющую комиссию, — удивилась я вслух.
— У них не было выбора: я единственный, кто был не занят, а у твоего Ревана есть хорошие друзья и родственники наверху.
— Не понимаю, о чем вы.
Синдир улыбнулся, поднимаясь.
— Знаешь, мы сегодня были у ведущей группы на тренировке. Я поговорил с их старшим и обмолвился о нашем знакомстве. Очень интересный мальчик.
— Да, он невероятно способный, — пробормотала я.
Мой бывший преподаватель, что-то насвистывая себе под нос, распрощался, и я пришла к выводу, что очередную бурю мы с горем пополам пережили.
***
Следующие несколько дней снова было затишье. После комиссии все старались вновь войти в привычный ритм, а я — найти себе место.
На душе было неспокойно как никогда. Я понимала, что сейчас самый пик событий и нас будут стараться извести всеми способами. Страшило и то, что на меня охотились убийцы, а Ревана рядом со мной в следующий раз не будет, и слава Всевышнему!
Но сильнее всего ныло сердце от любви. Душевные муки, как они мучительны!
Видеть его каждый день и не быть вправе даже прикоснуться. Раньше я не понимала, что же сводит людей с ума, теперь я могла понять многих сумасшедших, ибо похожая зараза текла и в моей крови. Сумасшедшая любовь!
Отвлечься от неприятностей и чувств не получалось. Пообщаться в университете не с кем: среди преподавателей, в основном мужчин, я была чужой. Все со мной были вежливы, предупредительны, но… мы были очень разные. Даже поговорить было не о чем.
Единственный человек, с которым я чувствовала себя более-менее уютно, была Айсан, но и ту, после того как схватили заговорщика, забрали на лечение.
А покидать пределы университета мне нельзя, опасно, хотя это и странно, учитывая, что исполнитель в ПТУ. Но все рассчитывают, что он не будет рисковать. А еще за мной постоянно присматривает кто-то из моей группы.
Ребята стали дороги мне после всего, через что мы прошли, и я переживала за них, как самый настоящий наставник. Мне было небезразлично, как и с какими знаниями они закончат университет. В особенности по моему предмету.
На одном из занятий я решила двинуться дальше. В лаборатории, под моим бдительным присмотром, гоблины попробовали получить металл. Ну хоть небольшой кусочек.
— На вашем столе лежат приборы, ингредиенты и строгая дозировка. Ваша задача — смешать все в правильных количествах, добавить точную дозу манны и дать настояться. Если к концу пары на моем столе будет лежать от вас хоть что-то похожее на металл, вы получите зачет по практическим занятиям.
Так как студенты с опаской на меня посматривали и не двигались, я сочла своим долгом сказать:
— Приступайте.
И только тогда медленно и печально, с явной неохотой, парни принялись изучать инструменты, ингредиенты, рецепт… Отмерили жидкость притом явно на глаз, а ведь говорила: точно!
Время текло, я смотрела на то, что творят мои студенты, и чем дальше, тем мне страшнее становилось: неизвестно, откуда ожидать подлянки, кто первый натворит дел.
Пальму первенства в этом соревновании взял Идар. Когда он уже сильно погнутой ложкой бухнул папоротник и все это залил приличным количеством манны, я заспешила прочь из кабинета.
— Магистр? — окликнул меня Реван.
Я не ответила и, закрыв дверь снаружи, прислонилась к ней спиной. Не прошло и полминутки, как в лаборатории громыхнуло. А ведь говорила им: первое правило алхимика — точность и еще раз точность!
Отворив дверь и заглянув внутрь, я увидела картину, в которой и я когда-то принимала участие, а если точнее — на втором курсе. По помещению летала целая группа здоровенных мужчин, натыкаясь друг на друга.
Ощущения не из приятных они испытывали, кувыркаясь как неваляшки.
— Магистр, что это? — нервно спросил Надар, заметив меня, пока остальные, кувыркаясь, ругались.
— Это магическая невесомость, созданная вашими стараниями. Некоторые компоненты нельзя добавлять в зелья сверх меры. Вы же отрицаете точность как токовую.
— Спустите нас, магистр, — попросил Реван, пролетая мимо.
— Сами свалитесь, через час или через два. А я пока прочту вам правила безопасности при работе с манной и алхимическими компонентами. Между прочим, в третий раз уже! — приподняла я палец вверх.
В ответ мне раздался дружный стон.
***
Вечером, когда я, совершенно уставшая и вымотанная, пришла к себе в комнату, меня ожидал очередной сюрприз — связь починили. Над зеркалом висело облако, в котором крутились в шариках четырнадцать пропущенных вызовов, и ни один не был подписан.
Канцлер звонил или не он?
Если он, тогда для чего так стремился связаться со мной? Что случилось? Свергли императора, произошел катаклизм или столицу взорвали?
Я уже ополоснулась и переоделась в домашнюю одежду, когда на зеркале снова отобразился вызов и не высветился контур лица. Я застонала в голос.
Присев в кресло перед столом, на котором стоял пиликающий сейчас предмет, я провела рукой по зеркальной глади. Она пошла рябью и передо мной появилась матушка Ревана собственной персоной.
— Добрый вечер! — поприветствовала меня женщина, сейчас не так агрессивно настроенная, как в последний раз.
— Добрый, — ответила я любезностью на любезность.
И мы немного помолчали, присматриваясь друг к другу. Вернее, я в большей степени. Эта опытная женщина, спутница жизни канцлера империи, присмотрелась ко мне еще при первой встрече, сделала для себя какие-то выводы и во время моего последнего разговора с Реваном-старшим ее просто прорвало.
Теперь же она звонит с замыслом. Одаренная, разбирающаяся в интригах двора и клановых распрях. В этом плане мы чем-то похожи, хотя опыта у меня меньше.
— Магистр Дакар, давайте поговорим прямо, без завуалированных намеков и двойного дна. Что вам нужно от Доната?
— Госпожа Реван, согласна поговорить прямо. Прошу и вас ответить: почему вы решили, что мне от вашего сына что-то требуется?
— То, как вы себя с ним ведете, и то, как он ведет себя с вами. Ваши жесты, мимика, слова и поведение — все говорит о том, что знаете вы друг друга лучше, чем преподаватель и студент.
— Мы с вашим сыном провели довольно много времени вдвоем, сражались вместе, спасались от опасности, выживали, в конце концов. Естественно, это нас сблизило. Но отношений между нами, кроме официальных, более никаких нет. Это с легкостью докажет вам татуировка на его руке.
Судя по звукам, женщина забарабанила пальцем по дереву, задумчиво глядя на меня.
— Хорошо, я сформулирую вопрос по-другому. Мой сын явно испытывает к вам чувства. Что вы будете делать, если он сделает вам предложение?
Теперь я забарабанила пальцами по подлокотнику.
— Вот тогда я об этом и подумаю. В любом случае это очень личный вопрос.
— Поймите меня правильно: я его мать и меня волнует судьба и счастье моего сына. У него в прошлом уже было увлечение, которое принесло ему горечь и разочарование. Теперь я подозреваю более сильное чувство. Доната ждет великая судьба, правление империей в Совете. Если любимая будет его использовать с холодным расчетом, это сломает его.
— Госпожа Реван, ответов или обещаний, что вы хотите сейчас от меня услышать, вы не получите. Предлагаю нам вернуться к этому разговору после того, как ваш сын пройдет финальное испытание и получит назначение.
— Но тогда будет поздно!
— А сейчас это бессмысленно! В последнее время очень много любопытствующих, которые интересуются моей личной жизнью и моих студентов. Это неприемлемо. На эту тему я не буду более общаться. Хотите, поговорите с сыном.
— Гоблины не обсуждают с родителями личную жизнь или заключение брака, — хмуро ответила женщина, сверля меня взглядом.
— Тогда, если вы беспокоитесь о будущем своего сына, переживайте о том, чтобы он прошел испытание.
— Я полагаю, вас интересует его положение? — чуть сощурилась собеседница.
— А вы полагаете, оно может кого-то интересовать? Нравится ли вам быть женой канцлера? Легка ли эта ноша?
Вопрос был очень личным, и мать Ревана помедлила, прежде чем ответить.
— Мое положение непростое, ноша высокого положения не так легка, как кажется, — усмехнулась мне с намеком женщина.
— Я росла при дворе и жила в резиденции императора, долгое время близко дружила с его дочерью. Уверяю вас, я кое-что знаю об этом.
Меня начинала уже раздражать эта беседа.
— Значит, вы не хотите пойти навстречу в этом вопросе.
— Сейчас я могу дать вам лишь один ответ: я сделаю все необходимое и сверх того, чтобы довести Ревана и остальных студентов до испытания, помочь им его пройти. Дальше я не загадываю.
— Если большего мне добиться не удастся… я очень разочарована…
Я лишь равнодушно пожала плечами, и в этот же момент замигал свет.
— Что у вас происходит? — встревожилась госпожа Реван.
— Не знаю… — протянула я. — Очень странно: связь только-только наладили…
И тут погас свет, а в темноте засветились красные глаза.
— А-а-а-а… — завопила я.
В зеркало воткнулся нож, а я отклонилась, активируя защитное заклинание. Темное помещение тут же рассек луч голубого света, очертивший контур барьера между мной и убийцей.
Теперь я разглядела не только красные зрачки глаз — последствия от специального состава, что капают в глаза, чтобы лучше видеть, — но и лицо человека. Один из новеньких, прибывших в этом году, Роен ван Дет.
— Значит, это вы… Немыслимо! — выдохнула я.
— Что же вас так удивляет? — усмехнулся он.
— Так долго ждали…
— Мы это умеем. Ведь я профессиональный убийца, а вы совершили непростительные вещи в отношении нашего клана.
— Если я скажу, что меня подставили, вы ведь мне не поверите? — пискнула я.
— Нет. История давняя, мы проверяли.
— Тот, кто ее устроил, имел возможность обставить все обстоятельно, без малейших ошибок.
— Магистр, — улыбнулся убийца, — ошибки есть всегда. Вот вы, например, сейчас надеетесь на свой защитный экран и не знаете, что он погаснет через пару минут: там нет больше манны. Я предусмотрел любые варианты вашего спасения. Прошлое фиаско было очень непрофессионально, я поддался моменту.
У кого-то в момент опасности голова кристально чистая и спокойная, а у меня мысли в панике роились. Но очень хотелось жить. До ужаса хотелось! Также я понимала, что спастись не удастся, если… если не применить свой дар, не подвергнуть опасности раскрытия свою тайну.
И когда голубая линия замигала, я решилась:
— Вы продумали все до мелочей, кроме одного.
— И что же это? — мурлыкнул убийца, подбираясь ко мне все ближе и ближе.
— Девушки очень любят хранить секреты. — И, вскинув глаза, увидела, как застыл ван Дет.
В моем взоре горел огонь.
— Вы так и не узнали, какой у меня дар, — произнесла я, и в моем голосе уже гудел огонь.
Убийца словно очнулся и бросился прочь, когда я вскинула руки и прожгла мужчину пламенем насквозь. Огонь быстро охватил все тело. Пылая, ван Дет сделал пару шагов и упал на пол.
Я не переживала, что моя комната может сгореть: огонь не тронет того, что ему не положено. Устало повернувшись, направилась к своей сумке.
Несомненно, что мое спасение вызовет вопросы. Но, зная о своей особенности, я заранее подстраховалась. Чтобы скрыть результаты воздействия своим даром, я достала из сумки амулет и досадливо выдохнула.
Наполовину разряжен… Но ничего, опалить тело хватит. Приблизившись к мертвому мужчине, прошлась сверху простым огнем. Ну, будем надеяться, никто не узнает.
Когда в мою комнату вломились люди, я уже спокойно сидела на кровати, сложив руки на коленях и уставившись в одну точку — как всегда, чувство полного опустошения, холодно. В стороне сиротливо лежал амулет.
Вбежали люди, ректор, дознаватель… кто-то еще… Передо мной на корточки присел Катарт.
— Магистр, нам нужно узнать, что произошло.
Я кивнула.
— Вот это, — указала я на тело на полу, — убийца. Он охотился за мной из-за нелепых слухов в начале года. Явился в ПТУ, выжидал, когда нападение можно будет выгодно свалить на заговор. Первая попытка его была, когда он случайно ранил Реана, это — вторая.
— Вы уверены? — нахмурился ректор.
— Абсолютно. Думаю, в его вещах при должном обыске можно будет найти подтверждение, что он убийца. Сегодня он убрал в моей комнате всю защиту, но не учел, что я носила с собою амулет. За что и поплатился.
— Она странно себя ведет, — сказал дознаватель, словно меня не было в комнате. — У нее сильный шок.
— Надо отвести ее в медпункт, — заметил ректор и воскликнул: — Реван, Идар, что вы тут делаете? Надеюсь, остальные…
— Они в коридоре, — послышался голос моего гоблина, и я сразу вскинула голову.
Он смотрел на меня не отрываясь, и в его глазах плескался страх, злость и что-то еще.
— А ну, быстро с места преступления, и чтобы я вас не видел, — рыкнул глава университета.
— Позвольте отнести магистра к медикам, — попросил Реван. — Можно?
И, получив разрешение, гоблин шагнул ко мне и, подхватив на руки, крепко прижал к себе. Я же просто устало опустила голову ему на грудь.
Когда мы вышли в коридор, шепнула:
— Татуировка?
— Я получил разрешение, — в тон мне ответил старший группы.
Дальше я счастливо молчала, наслаждаясь тем, что могу находиться так близко к Донату, что он крепко прижимает меня к себе и идет не торопясь, растягивая момент как можно дольше, отодвигая тот миг, когда надо будет меня отпустить.
Но вот мы достигли медиков, которые меня тщательно осмотрели, но треть группы — приближенных Ревана и его самого — выгнать так и не смогли. В итоге врач махнул на нас рукой и, прописав покой, полноценный сон и успокоительные травки, вышел. Старший группы, вновь подхватив на руки, понес меня куда-то еще.
А мне было все равно. Я снова уткнулась носом в грудь своего гоблина и мечтала не слазить с его рук. По сторонам не смотрела, поэтому, когда меня отпустили, удивленно огляделась. Мы оказались в столовой.
— Разве она работает? — удивленно взглянула я на свою группу.
— Надар бегал без разрешения в город, к своей девушке, и получил наряд, теперь отбывает его на кухне, — улыбнулся Андар.
— И сейчас мы его потрясем на что-нибудь поесть и попить горячего, — бодро отрапортовал Реван, отправляясь за провиантом.
— А разве ночью здесь что-то найдешь? И как же так, ночевать в наряде? — удивилась я.
Ребята разулыбались.
— Это его выбор, — просветил меня Идар. — Или два дня наряда или сутки. Работа должна быть сделана.
Тут из кухни вылетел Надар с едой. Поставив горячий кофе и бутерброды на стол, он воскликнул:
— Магистр, ну вы даете! С вами не соскучишься. Вот Ревану повезло!
И тут же получил подзатыльник от Андара, который покрутил пальцем у виска.
— С таким куратором всегда с приключениями, — добавил Надар в завершении, виновато нам улыбнувшись.
А мои щеки опалил жар. Как же неудобно, когда кто-то знает о твоих чувствах.
Донат присел рядом и, наклонившись чуть вперед, поинтересовался:
— Магистр, как вы устранили убийцу?
— Я же рассказывала, — пробормотала, прихлебывая кофе. — У меня в кармане лежал амулет…
— Вы не носите в кармане амулетов, никогда, — покачал головой Реван.
Я подавилась и, слегка прокашлявшись, спросила:
— Почему вы так решили?
— В вашем халате нет карманов, как и практически во всей остальной одежде. Точно не в том платье, в которое вы были облачены весь день.
Я запнулась, не зная что сказать, и поэтому выпалила первое, что пришло в голову:
— А на трусах вы проверяли?
Реван пораженно застыл.
— Это большое упущение, — негромко затараторила я. — Обязательно проверьте. А пока прошу извинить меня, мне прописан сон и спокойствие.
Пока старший группы не успел ничего предпринять, я сбежала. Вот что за въедливый гоблин? Так сложно оставить загадки неразгаданными?
***
Реван основательно испортил мне настроение, и я решила группу немного проучить. Давно не испытывала гоблинов в боевых реалиях, а ведь они лучшие, доблестные войны.
Но, посчитав, что нужно дать им фору, заранее предупредила, что будут испытания в реальных боевых условиях. И когда зашла в аудиторию на следующее занятие, то увидела своих студентов в доспехах.
— Почему вы оделись как на войну? — забыла даже поздороваться я.
— Как это почему? Вы же сами сказали: будет боевая обстановка, — удивился Надар.
— Но ведь вы не на войне, вы на лекции по ядам, — напомнила я. — Может, снимите это обмундирование?
Горы мышц, закованные в металл и магию, несколько деморализовали.
— Под доспехами легкая маннопроводящая туника, — улыбнулся Реван. — Но если вы настаиваете…
Я, конечно, хотела им сказать, что после меховых трусов меня уже ничем не поразить, но побоялась задеть их тонкую душевную организацию.
— На ваше усмотрение.
После чего, достав из своего стола зеленый шар, разбила его об пол. Гоблины изумились, но на их лице быстро проступил испуг, когда осколки превратились в быстро распространяющийся зеленый дым.
Студенты попятились, но зараза передавалась воздушно-капельным путем и была гораздо быстрее их. Не успев ничего и сообразить, они попадали с громким лязгом и, корчась от боли и неприятных ощущений, съежились на полу.
— Дорогие студенты, прошлые занятия мы посвятили изучению отравы «Вековая смерть». Она действует долго, даря жертве мучительную смерть. На ваших столах находятся пять кружек, и в каждой из них жидкость. Ваша задача: доползти, узнать, которая из них противоядие, и выпить. Чужая кружка не подействует на вас, нужно выбирать именно на своем столе, что именно вы будете пить. Удачи.
— Далеко ползти, — прохрипел Надар с пола.
— А я ведь часто повторяла вам: садитесь ближе. Зря вы не слушали.
Гоблины корчились на полу, и только Реван с Идаром предприняли попытку преодолеть расстояние. Благо, их места были недалеко.
— Кстати, забыла сказать: кто не доползет до своего стола и не найдет противоядие, то ему его дам я, но практику не засчитаю и вы будете отрабатывать ее, пока не сдадите. Иначе испытания вам не видать.
Вот после этих слов зашевелились все и, громыхая и скрипя зубами, стараясь подняться, кто на пузе, кто на четвереньках, двинулись к своим местам. А я присела за свой стол, выжидая и переживая страдания Ревана, кажется вместе с ним.
Жестокое испытание я им устроила, но часто воинов обстреливают стрелами, наконечники которых смазывают именно этим ядом, а иммунитет к нему вырабатывается очень тяжело. Вот сейчас и начнем.
Через час только трое доползли до своих мест. Проходя испытание во второй раз, пятеро выпили противоядие и лишь один от того яда, которым был отравлен. С третьей попытки группа сдала: боль можно было уже терпеть и времени на исследование бокалов было намного больше.
А мне за них стало спокойней.
***
Крики я услышала совершенно случайно, решив зайти в одну из самых высоких башен ПТУ, где располагалось закрытое хранилище редких ингредиентов. И, не дойдя пару десятков метров, услышала знакомый взвизг.
Нахмурившись, я двинулась на звук и уперлась в дверь. Толкнув ее, попала на огражденную панорамную площадку.
Моему взору предстала удивительнейшая картина: мои студенты стоят около ограждения, что им по пояс, и держат за ноги вниз головой Рунеро. Вернее, держит Реван, остальные, обступив его кольцом, страхуют от посторонних глаз. Никудышно страхуют, надо отметить.
— А что здесь происходит?
При звуке моего голоса гоблины вздрогнули, а Реван так вообще чуть не уронил свою ношу. Рунеро снова взвизгнул.
— Мы… — начал Идар.
— Вы… — подбодрила я, не отрывая взгляда от бывшего жениха и постукивая хвостом по ноге.
— Показываем гостю окрестности ПТУ, он изъявил такое желание, — ответил старший группы.
— И каким образом вы ему что-то показываете? Он же смотрит в кладку университета.
Гоблины все как один посмотрели вниз, потом на меня — и тишина.
— Габриэла, они же меня пытали, пытались выяснить твой секрет.
— Какой именно секрет, господин де Неро? — ласковым голосом спросила я.
— Э-э-э… — запнулся бывший жених, видимо поняв, что сморозил глупость.
Посмотрев на ребят, я им кивнула:
— Ну, раз господину де Неро так нравится панорама, то продолжайте просвещать уважаемого гостя.
И направилась обратно в хранилище за ингредиентами. Бывший звал меня, кричал, но я не обратила на это никакого внимания. За него я была полностью спокойна. По взгляду Ревана я поняла: он догадался, что Рунеро ничего не знает. Значит, помучит его немного и отпустит.
Хорошо бы, не в свободный полет.
***
Тем же вечером, скорее всего сразу после созерцания панорамы, меня нашел бывший жених и высказал все, что он думает обо мне, какая я здесь стала жестокая и бессердечная.
Я же, молча выслушав, посоветовала гостю отбыть восвояси и не мучить себя более в этом ужасном и опасном месте, как ПТУ для гоблинов, где самих представителей зеленокожих кишмя кишит.
Тот на меня лишь зло глянул и ретировался прочь, оставив меня задумчиво смотреть ему вслед. Как бы от безысходности он не учудил чего-нибудь. Несмотря на прошлые обиды и неприятности, я не желала Рунеро зла.
Но потом все мои мысли занял новый урок этикета. На данный момент, выучив основы экзотического дрескода, как его называют при дворе, мы подошли вплотную к новой ступени.
Сегодня у нас намечалось занятие обмена, о чем я и сообщила студентам.
— А в чем будет заключаться обмен? — спросил Идар.
— Вы будете учить меня тому, что на ваш взгляд важно знать о гоблинах.
Последовало несколько минут тишины, и, заулыбавшись, гоблины стали покидать свои места, подходя ко мне.
Я стояла, прислонившись к преподавательскому столу, и с опаской смотрела на своих студентов. Все же не все их жизненные реалии мне близки.
— Полагаю, стоит начать с наиболее важных вещей, — начал Реван. — А именно правил приличия, связанных с тагаром.
Я едва не застонала. Это их ужасный топор, с которым они так носятся.
— А это обязательно? — пискнула я.
— Мы думаем, вам понадобится, — усмехнулся Андар, и вся остальная группа заулыбалась.
А я скрипнула зубами.
— Тагар — это важный символ для гоблина, — просветил меня Надар. — Чужой тагар ни в коем случае нельзя трогать, чистить или брать без разрешения. Это очень личная вещь, я бы сказал интимная.
Я замотала головой.
— И думать не буду о том, чтобы прикоснуться к тагару, — пообещала со всей серьезностью.
— Общество гоблинов в нашей цитадели немного отличается от привычного вам при императорском дворе. Главное, запрещены дуэли, — начал перечислять Реван. — Мы редко увлекаемся интригами, это больше игры одаренных. Зато у нас завуалированное оскорбление — это повод к драке. Безусловно, женщины следуют этому правилу гораздо меньше и многое зависит от ее положения.
— Меня никто не вызовет, — с уверенностью заметила я.
— Почему?.. — начал один из студентов и запнулся.
— Алхимики очень мстительны, — обронила ничего не значащее замечание.
Уточнять группа не стала: мои методы они уже испытали на себе.
— Каждые три месяца у нас большая охота, и если вы попадете на нее, то не принять участие в ней — большое оскорбление для организатора.
— Оу… — только и вымолвила я, уже представив, как я падаю во время нее в какой-нибудь овраг.
Если вообще выживу.
— А избежать ее способ есть? — спросила я у ребят.
— Да, — ответил мне Реван. — Охота запрещена беременным. Они просто наблюдают.
Против воли я покраснела, встретившись с ним взглядом.
— Оу…
— Но главное, это правильно одеваться на официальных мероприятиях, — воскликнул Андар.
Я ужаснулась, пред моим взором так и предстала картина: я в меховых трусах волоку топор по залу.
— Женщина, если замужем или помолвлена, одевает цвета жениха — это большое уважение и признание в чувствах, — заметил Донат.
— А если нет? — облегченно выдохнула я.
— Тогда цвета своей семьи.
— Оу…
— Думаю, остался еще один навык, который вам необходимо освоить, — прогудел Идар.
— И что же это? — насторожилась я.
— Неожиданный удар! — уверенно просветил меня гоблин. — Если вас захватили врасплох, главное, правильно врезать, а потом уже разбираться, кто потревожил ваш покой. Может спасти вам жизнь.
— И упечь в каталажку, — мрачно завила я.
— Это смотря чем бить, — поправил гоблин, и я сразу поняла — имеется опыт.
Старший группы приблизился ко мне сзади и, обхватив руками, начал отрабатывать со мной прием. Я же, вместо учебы, млела в объятиях своего гоблина и едва не мурлыкала от удовольствия от его присутствия.
Утратив осторожность, я неосмотрительно спросила:
— А что надевает помолвленный мужчина по традициям гоблинаов?
— Тотем своей пары, который в случае с измененными отражает суть их мутации, с одаренными — суть их дара. Какой у вас дар, магистр? Мне нужно знать, — шепнул Донат, заставив меня дернуться и замереть в его руках.
И тут моим спасением стал «ун-н…».
— Урок закончен, — выскользнула я из объятий старшего группы. — Все можете быть свободны.
Реван сверкнул на меня взглядом, но, взяв вещи, вышел из аудитории.
К моему столу подошел Идар. Я вопросительно посмотрела на гоблина.
— Магистр, у меня к вам просьба. Мне нужно, чтобы вы, как руководитель, подписали разрешение на заключение брака.
У меня отпала челюсть.
— Э-э-э… Идар, вам не кажется, что вы уже большой мальчик и можете решать подобное самостоятельно?
— Абсолютно согласен с вами, но закон империи, увы, требует иного. До окончания университета я не могу жениться без согласия руководителя группы, после окончания — при наличии серьезных возражений со стороны командира. Регистрация может быть отложена в связи с войной или делом государственной важности, — разъяснили мне.
— А ваши родители?..
— Гоблин не зависит от мнения родителей при решении личных вопросов.
— Зато зависит от командира, — заметила я.
— Это больше условность, установленная только для военных…
Взяв у Идара листок бумаги, я посмотрела на имя невесты и, прочитав полное имя Бель, поставила свою подпись.
— Имейте в виду, что если ваши родители захотят вырвать мне сердце из-за того что я загубила жизнь их кровиночки, я успею вас отравить.
— Договорились, — заулыбался гоблин и крикнул уже на ходу: — С нас приглашение на свадьбу, магистр.
А я с улыбкой смотрела ему вслед. Ну, хоть у кого-то личная жизнь сложится.
***
До самого вечера в библиотеке я писала отчеты о проделанной мной работе, по совету ректора переписывая труды своих предшественников и создавая из этого микса свой собственный.
Как ни старалась я писать попроще, все равно из отчета выходило, что я просто герой преподаватель, который знает все и даже больше, а еще прошел со своими подопечными огонь и воду, уничтожая монстров направо и налево.
Завершив сей тяжкий труд, я шла к себе и очень надеялась, что никто мой отчет читать не будет и он истлеет от давности в каком-нибудь архиве.
На это я надеялась, когда подошла к своему кабинету и увидела, что дверь приоткрыта. Так уже было однажды. Ну, если это снова Реван… Я толкнула дверь внутрь.
А если нет?
Почему-то вспомнился недавний урок этикета, и я нащупала в темноте толстую книгу, в которой я искала защиту для группы. Крадучись, я приблизилась к входу в свою спальню, тихо зашла и увидела, как кто-то расковыривает мои полы, явно сняв защиту в поисках тайника.
Видимо, я себя выдала, потому что неизвестный резко выпрямился и начал поворачиваться ко мне, когда я, размахнувшись как учили, врезала ему со всей силы. Раздался звук упавшего тела, и я бросилась включать освещение.
Едва комната озарилась легким свечением, а не только лунным светом из окна, я подошла к зеркалу и вызвала ректора.
Глава университета, как всегда, не спал. Интересно, он вообще отдыхает?
Едва смолкло приветствие Катарта, как я просто сказала:
— Я подловила гостя.
Мужчина мгновенно нахмурился и бросил в ответ:
— Будем через пару минут.
Посмотрев на лежащего на полу мужчину, я подумала: «Ну, погостили и хватит».
***
Рунеро сразу забрали у меня из комнаты, и следующие несколько часов я ничего не знала о том, что происходит, кроме оброненного ректором:
— Мальчикам нужно тренироваться.
Подозреваю, не в словестных перепалках. Когда ректор позвал меня в подвалы, мои подозрения оправдались. Меня попросили побеседовать с бывшим женихом и достучаться до его голоса разума.
В помещении, куда меня проводили, находился связанный на стуле Рунеро, и выглядел он откровенно жалко: разбитое лицо, грязные волосы. От блестящего джентльмена, которым я восхищалась раньше, не осталась и следа. Он не так мне был неприятен внешне, как внутренне.
— Скажи, зачем все это было, для чего ты приехал в университет? — тихо спросила я.
Некоторое время бывший жених молчал, и я думала, уже не ответит, но…
— Какую причину ты хочешь услышать: официальную или личную?
— И ту и ту, конечно.
— Тогда, думаю, лучше начать с самого начала. Однажды мне нанес визит Сорро и сделал предложение, от которого невозможно было отказаться. Я должен был отправиться в ПТУ, найти тебя и проверить, существует ли между студентом и тобой роман, чувства. Если я получу доказательства ваших отношений, то должен был сообщить ему. Тогда я еще не понимал, во что я ввязывался.
— А я вот уже тогда поняла, и со мной все это случилось благодаря вам с Нарциссой.
— Вот тут я подошел к личной причине поездки. Буду честен, когда только приехал в столицу, много лет назад, то занять хорошее теплое место, даже с твоей помощью, я бы не смог или бы мне пришлось долго к этому идти. Был способ проще и приятнее: я понравился принцессе и через постель она была готова мне помочь.
— По сути, твои отношения с Нарциссой начались раньше, чем со мной? — уточнила я.
— Да. В тот момент с ее стороны была интрижка, легкое увлечение. Я, имея поддержку с ее стороны, подыскивал подходящую партию, чтобы обеспечить себе хорошую жизнь и клан. Самому-то нечего было предложить, поэтому выход был только брак.
— Не скажи, — протянула я. — Много лет ты виртуозно использовал все свои достоинства.
— Обиженная женщина…
Я едва поборола желание пнуть Рунеро.
— Время шло, мы заключили с тобой помолвку, все было нормально. Но тут Нарциссу решили выдать замуж, и она вбила себе в голову, что во мне ее спасение. Что было делать?
— Помочь мне?
— А с чем бы я остался?
— С честью?
— Честь не накормит и не напоит, и не надо так кривиться, Габриэла, ты никогда не знала бедности. Не знала, что это такое, когда ты второй сорт.
Я промолчала, не хотелось спорить о том, что на самом деле является вторым сортом. А может даже третьим.
— Судя по выбранному мужу, и не узнаешь.
— Ты говорил про личные мотивы, — напомнила я, снова сдержавшись.
— В союзе с Нарциссой мне виделось много проблем. С ней было сложнее, чем с тобой, она не имела таланта, дара, и единственным ее плюсом был отец и надежда, что он будет поддерживать свою дочь, а может, и меня. Слишком много, но…
— И?
— И спустя примерно две недели с момента твоего отъезда обнаружилось, что есть большой шанс что правление отца Нарциссы будет весьма и весьма недолгим. Заговоры и передел власти — все это так неприятно.
— И ты реши вернуться к старому варианту? — поняла я.
— Да, я решил снова уговорить тебя на помолвку.
— А Нарцисса?
— Она ввязалась в заговор, лишь бы спасти положение отца. У нас с ней созвучные ценности, и она лучше меня понимала, что завтра может стать никем. Зато теперь есть большой шанс угодить на эшафот.
— А что ее отец?
— Носители дара равновесия не занимают ничью сторону и обречены наблюдать, как вершится их судьба со стороны. Но чаще всего распоряжения императора на руку гоблинам, видимо право на их стороне. Может, хранитель и рад бы сыграть на руку дочери, но не может. А теперь и с тобой вариант не выгорел. А жаль, план был хорошим…
Слушать я больше не могла и, встав, не смотря на пленника, направилась на выход. Я получила ответы на все свои вопросы, но что-то так гадко на душе.
Оказавшись в коридоре, я увидела Ревана. Не стоит сомневаться, что и он, и ректор все слышали.
— Теперь ты знаешь историю моих отношений с де Неро, — усмехнулась я и двинулась на выход.
Хотелось поскорее скрыться и побыть одной, отгородиться от всей этой мерзости. Но гоблин не позволил: схватив за руку, он затащил меня в ближайшую комнату.
— Магистр… — запнувшись, гоблин поправился. — Де Неро никогда не заслуживал своей невесты. Она создана для лучшего.
Я лишь усмехнулась:
— Не стоит думать, что я переживаю. Я уже отпустила всю эту ситуацию с помолвкой. Но я так долго хорошо о нем думала, что сейчас…
Донат приблизился сзади, и его руки зависли над моими плечами.
— Я… я…
Развернувшись, я, так же воздухе, провела ладонью рядом со щекой мужчины.
— Еще не время. Осталось совсем немного: закончить обучение раскрыть заговор…
— Спасти одного скрытного магистра, — добавил гоблин, улыбнувшись.
— У вас много работы, Реван, вперед! А я о вас позабочусь.
Донат, не отрывая от меня глаз, склонился ко мне, а я, собрав всю волю в кулак, увильнула от него и вышла за дверь.
Как же тяжело сражаться за любовь, даже если это бой с самим собой!
