Правило 9
Не влюбляться
Астонарт доживал последние деньки и печально оплакивал их то и дело моросящим дождем, но затем встряхивался, вспоминал, что он, вообще-то, радостный весенний месяц, прогонял с неба все тучи и возвращал ярко сияющее солнце. Оно заставляло сверкать и переливаться глянцево-влажную листву и страдать запертых в аудиториях студентов. Преподавателям страдать было по статусу не положено, но я готова была поклясться, что, прогуливаясь под окнами класса, где Рисса Нортская пыталась вбить в головы нерадивых учеников разницу между болотной крылаткой и крылатым болотником, мы с Хелл таки поймали завистливый взгляд нашего местного специалиста по расам и сущностям.
Шел четвертый день после ночного нападения. Зегрисс Тиэльская милостиво разрешила мне распрощаться с постельным режимом, но в обмен на это перестала давать обезболивающие, надеясь загнать меня обратно, а то и провести попутно пару медицинских экспериментов на так удачно подвернувшемся под руку «живом вампире». Где и когда она экспериментировала над «мертвыми», я уточнять побоялась. Так что, освобожденная от занятий до полного выздоровления (подменить меня милостиво согласился сам ректор), я теперь привидением блуждала по парку, дыша целебным свежим воздухом и проклиная то и дело ноющий живот. У Хелл сейчас было окно, и она с удовольствием составляла мне компанию. Кому ж не хочется позлорадствовать, глядя на мучающихся взаперти людишек снисходительным взглядом.
– Что там Арес говорит? Когда Лесса выпустят? – Я опустилась на скамью и вытянула ноги, почти привычно запрокидывая голову вверх.
Эх, мне бы оборотневскую регенерацию, уже бегала бы и прыгала не хуже Полли. Взять того же Ли – он уже спустя несколько часов после того, как его чуть целиком не выпили, носился как ни в чем не бывало, а я из-за какой-то стрелы до сих пор себя развалюхой чувствую, несмотря на все потуги госпожи Тиэльской. Хотя, может, это потому что часть потуг экспериментальные…
Мысль о Ли была лишней, и я ее старательно отогнала.
– Если б это кто-то знал, – фыркнула некромантка. В отличие от меня она сесть не торопилась и прогуливалась взад-вперед по дорожке. – «Во-первых, даже если в Академии действительно находится маг, способный накладывать на других одержимость, с чего вы взяли, что она была наложена на господина Алмора? Возможно, он просто знал об этом маге, и они действовали сообща», – передразнила она тэра Лернского.
Я изумленно вскинула брови. Ну, это уже ни в какие ворота. Ему не приплатили ли за то, чтобы Лесс как можно дольше оставался за решеткой?
– А во-вторых, он вообще не уверен, что вы с Ли все это не подстроили, – продолжила Хельга. – Правда, когда он высказал эту теорию, Арес его чуть не размазал по стенке, после чего вломился вообще к командиру всей стражи и, говорят, устроил там жуткий скандал. Лесса все равно не отпустили, но теперь с тэром Лернским расследование ведет еще и тэр Лангонский, и, судя по их рожам, удовольствия от этого оба не испытывают.
– Живот стрелой я себе проткнула тоже сама? – скептически осведомилась я, пытаясь понять логику происходящего.
Стреляли в нас с Ли… рабочие. Трое мужичков, впущенных на территорию Академии белить потолки, подновлять штукатурочку, замазывать щели и заниматься прочими унылостями, до которых господа маги лично не опускаются, несмотря на все попытки ректора приобщить преподавателей к общественно полезному труду и сэкономить на труде оплачиваемом. А ночью – потому что днем это делать в присутствии снующих повсюду студентов не только проблематично, но и опасно для жизни. Один из мужичков свернул себе шею, выпав из окна, двое других отделались легкой контузией и даже пытались бежать из Академии, да вот купол не пропустил – Арес благоразумно собирался сначала проверить качество работ, а потому разрешения на выход у них не было.
Сдав меня на попечение госпожи Тиэльской и убедившись, что жить я буду, Ли тут же известил ректора, и мгновенно прибывшая стража повязала обоих и, кажется, сейчас допрашивала. Кажется, потому что если верить все тому же, чтоб ему Дейм во всем помогал, тэру Лернскому, добиться от них ответа на вопрос «какого хрисса?!» пока не удалось.
– Нет, тут он не отрицает, что преподавателя пытались убить. Но не видит причин, по которым покушение на тебя связано с делом Лесса. Как ты догадываешься, ставить его в известность о том, что Академия ведет собственное расследование, мы не стали.
Я вздохнула. Нет, как разведчику мне было уж точно не привыкать вести тайные операции, но как стражнику хотелось натравить на это отделение архимага тан Крастина. Вот уж он бы там всем объяснил, как должна работать стража. А кто-то из выживших, позаикавшись какое-то время, вполне успешно заменил бы тэра Лернского на его почетном посту.
– Найти бы эту сволочь… – пробормотала Хельга, останавливаясь на мгновение и стискивая кулаки.
В этом она права. Выяснить, что мы столкнулись с одержимостью, – это только полдела. Обнаружить, кто именно ее насылает, – задачка не из простых. Наложить одержимость можно максимум за три дня до предполагаемого действия и только при личном контакте, но проблема в том, что память у того, кто подвергся воздействию, частично стирается и до конца так и не восстанавливается. Особенно это касается момента наложения одержимости. Вспомнить, кто и когда это сделал, – просто невозможно. Зато именно благодаря этому мы знали, что, кто бы то ни был, он находится в Академии. О всех своих выходах за ее стены и Лесс, и Хелл, и Ли помнили прекрасно.
Я неосознанно потеребила висящий на шее шнурок с пятком невзрачных мутно-зеленых бусин. Арес действовал быстро и не скупился – Академия распрощалась с огромной суммой сбережений, зато все ученики и преподаватели обзавелись амулетами из «камня сглаза». Он не защищал ни от магического подчинения, ни от подавляющих волю зелий, зато превосходно противостоял любым попыткам ментального воздействия – от гипноза до внушения мыслей и одержимости.
Башня Аннун единогласно взвыла – «камень сглаза» отнюдь не благоприятно сказывался на способностях к предсказанию. Но все притихли, когда ректор объявил, что тот, кого он увидит без амулета, вылетит из Академии сначала в объятия стражи, а затем, если стража сочтет, что к покушениям провинившийся непричастен, на улицу. И ни грызть гранит науки, ни откалывать от него куски и одаривать ими страждущих этому счастливчику уже не придется.
– Найдем, – уверенно произнесла я. – Пока еще не знаю как, но обязательно найдем. Кто бы то ни был, если он пытался и нас с тобой устранить, значит, это дело для него очень много значит, и на достигнутом он не остановится. А следовательно, обязательно себя еще как-то проявит.
Хелл задумчиво кивнула. Я поднялась с лавки, и мы направились обратно в Академию. Надо будет сказать Аресу, что я уже в состоянии вести уроки, а то шататься без дела надоело, да и чему хорошему беглый аркхарский король может научить моих деточек?!
– А почему ты Ли избегаешь? – ни с того ни с сего вдруг выдала некромантка, заставив меня вздрогнуть.
– С чего ты вдруг взяла, что я его избегаю? – нервно открестилась я.
– Нет, ну я, конечно, могу что-то не понимать в этой жизни, но нарочито внимательно изучать стены Академии, стоит ему подойти, стремительно сворачивать в другой коридор, стоит ему показаться на горизонте, и отводить глаза, а не ржать в ответ на подобный вопрос – совершенно определенно означает избегать.
Я бросила на нее донельзя возмущенный взгляд.
– Да-да, вредная, противная, гадкая и так далее и тому подобное… некромантка, одним словом! – без слов поняла подруга. – Ты лучше давай, объясняйся.
Объясняться. Легко сказать!
Нет, причина, по которой я избегала Ли Д’арка, не стояла для меня под вопросом. Но я и не думала признаваться, что после той злосчастной ночи и того еще более злосчастного поцелуя стоит мне его увидеть, создается ощущение, что я впала в детство. Ну, пусть не в детство – в юношество. В ту далекую пору, когда при взгляде на понравившегося мальчика сердце сначала останавливается, а потом начинает колотиться, как бешеное, дыхание перехватывает, а в глазах появляется на редкость идиотское выражение…
…Я искренне надеялась, что по крайней мере выражение мне удается сохранять подобающее моему преклонному возрасту.
– Что между вами произошло? – продолжала допытываться Хелл.
– Ничего, – непреклонно отрезала я, прекрасно понимая, что так вызываю только еще большие подозрения, и ускорила шаг, сворачивая в коридор, ведущий к комнатам. – Увидимся за ужином.
И правда же – ничего не произошло. Просто я теперь замечаю, как именно он щурит разноцветные глаза, когда смеется, как движением головы иногда отбрасывает падающую на глаза челку или – наоборот – приглаживает волосы там, где рисунок. Неосознанно. Как белая рубашка оттеняет смуглую кожу, как проглядывает в треугольник распущенной шнуровки грудь, к которой я прижималась тогда, в другом мире. И как тепло и уютно мне было в этих объятиях, и как на долгие мгновения полностью отключился рассудок, когда его губы коснулись моих уже настоящим, не вынужденным поцелуем, а между нашими телами не осталось никакого расстояния…
Боги, за что? Я не хочу этого замечать! Я не хочу этого вспоминать! Я взрослая, умная женщина, а не влюбчивый подросток. Я командир разведывательного отряда, который легко может отринуть любые привязанности! Главное, продержаться так еще чуть-чуть, а через недельку выветрится. Точно. Так что никому об этой внезапной слабости знать вовсе и не обязательно. Даже Хелл.
Вот только сверлящий спину насмешливый взгляд некромантки ясно давал понять, что кое-кто прекрасно умеет отличать плохое настроение от безуспешной борьбы с непонятно откуда нахлынувшими чувствами.
Погрузившись в свои мысли, я заметила его слишком поздно. При виде меня Ли соскочил с подоконника, и я досадливо прикусила губу, понимая, что отступать или делать вид, что путь мой лежал в прямо противоположную сторону, уже бесполезно. Поэтому, стараясь сохранять невозмутимость, я прошествовала к своей комнате и вставила ключ в замочную скважину, с легкой (а не вымученной – надеюсь!) улыбкой бросив «привет».
– Как ты? – он приблизился.
– Буду лучше, когда при встрече все перестанут задавать мне этот вопрос, – проворчала я, вскидывая глаза. – Что ты здесь делаешь? У тебя же урок. И, между прочим, как раз мой.
– Преподаватель не явился, вот и я решил, что делать мне там нечего. Готов поспорить, сир де Асти все равно выгнал бы меня, не прошло бы и полувески. Интересно только, куда бы он меня отправил, потому что обычно шлют к ректору, – оборотень задумчиво потер подбородок, а затем махнул рукой на размышления. – В любом случае, знакомиться с фантазией нашего, вне всякого сомнения, прекрасного руководителя мне хотелось гораздо меньше, чем увидеть тебя.
Сердце подскочило и глухо стукнулось о грудную клетку. О, нет… нет-нет-нет. Ли, балда! Зачем же ты все усложняешь?
Ключ в руке дрогнул, чуть звякнув, и я нервно отдернула пальцы, сжимая их в кулак. Я вообще не помню, когда последний раз мне с таким трудом удавалось сохранять самообладание. Вернее даже, настолько не удавалось…
– Увидеть меня? – голос, к счастью, не дрогнул. – Тебя не госпожа ли Тиэльская послала за мной шпионить? Так передай ей, что все со мной в порядке и не буду я пить ее лягушачьи настойки.
Ли ухмыльнулся. Так привычно и очень по-дружески, что я даже чуть расслабилась. Может, это я сама себя накручиваю и что-то придумываю? А он вообще ни слухом ни духом о моих, скажем так, сложностях. Так что уточнила я уже куда увереннее и спокойнее:
– Ну и зачем тебе меня видеть? Что-то случилось?
– Случилось, – серьезно кивнул Ли. – Вот что.
Я не уследила за движением. Я даже предпринять толком ничего не успела и только спустя несколько судорожных ударов обезумевшего сердца вскинула руки, чтобы упереться ему в грудь, намереваясь оттолкнуть.
Сейчас оттолкну.
Вот сейчас…
Вот еще немножечко и…
Он сам оторвался, мазнул губами по щеке, коснулся уха, зарылся носом в волосы, шумно, глубоко вдыхая. Вспышкой мелькнул в памяти точно такой же момент в яме. Значит, он еще до поцелуя уже…
– Стой, – прошептала я, не открывая глаз и безуспешно пытаясь унять сбившееся дыхание. – Остановись!
Тело под моими ладонями чуть поддалось. Открыв глаза, я обнаружила, что Ли подчинился и теперь смотрит на меня в упор, так близко, что наши носы почти соприкасаются. Неровно упавшая челка скрывала лиловый глаз, зато в фиолетовом бушевала такая буря эмоций, что у меня подкашивались колени.
– Ничего не было, – выдохнула я, и во взгляде напротив мелькнуло непонимание. – Ничего никогда не было. Запомни. И не будет. Никогда. Так для всех будет лучше.
Темные брови сдвинулись на переносице, губы разомкнулись, чтобы что-то сказать, но я его опередила.
– Некоторые правила нельзя нарушать даже такому любителю этого дела, как ты.
Я твердо отвела удерживающую меня руку и проскользнула в комнату, торопливо запирая за собой дверь.
Вот так. Я все сделала правильно.
На несколько мгновений прислонившись к шершавому дереву, я запрокинула голову, не находя в себе сил пошевелиться. Помни о правилах разведчика, Киа, для кого их писали умные вампиры? Для таких дурочек, как ты. Ну, так вперед. Занимайся уже делом, слишком расслабилась – друзья, ученики… это не твоя жизнь.
Взгляд невидяще скользнул по комнате и внезапно зацепился за лежащий на столе конверт. Готова поспорить на перчатки сира де Асти – когда я уходила, его еще не было.
Сургучная печать без оттиска и выпавший листок размером с пол-ладони. А на нем всего три слова:
«Пес в городе».
Что ж. Заниматься делом? Так точно.
План созрел довольно быстро. Он отличался редкостной безрассудностью, но именно это мне сейчас было жизненно необходимо. Совершить какую-нибудь глупость взамен той, что я чуть было не совершила. Я злилась на себя, на Консилиум, на богов, мне нужно было выплеснуть эту злость. А еще хотелось сделать решительный шаг, завершить одним ударом уже всю эту эпопею с «уговариванием» сира де Асти и вернуться в Аркхарию. Убраться из Эскалиола подальше и поскорее.
Правда, для того чтобы воплотить мой план в действие, мне нужна была помощь ректора. И я не была до конца уверена, что эту помощь он мне окажет.
Прежде чем выйти из комнаты, я даже поисковый импульс пустила, но караулящих за дверью оборотней, жаждущих отмщения и разговора по душам, не обнаружила. Правильно, это не в духе Ли – маяться под дверью с несчастным видом. Куда больше стоит ожидать, что он выпрыгнет из-за угла, напугав до полусмерти, утащит в какую-нибудь каморку и…
Я недовольно тряхнула головой, накинула полог невидимости и поспешила в кабинет ректора.
– Госпожа эо Ланна? – сира де Асти мое появление почему-то удивило. – Как вы себя?..
– Прекрасно. Я надеюсь, что с завтрашнего дня вы мне вернете моих учеников?
– Соскучились? – ухмыльнулся вампир.
– Несказанно, – хмуро отозвалась я. – Но вообще я пришла по другому поводу. Мне нужна кровь. Много крови.
Арес мгновенно сдвинул брови и прожег меня напряженным, подозрительным взглядом. Вопроса «зачем?» я дожидаться не стала и привычно доложила, словно стояла сейчас перед командиром внешней разведки:
– Большой Пес, которого, как вы помните, мы подозреваем в причастности к убийству Таники, вернулся в город. Попытка пробраться к нему и побеседовать тайно – провалилась, следовательно, я попробую добиться открытой аудиенции. Насколько я помню, вы были крайне недовольны, что я втягиваю в расследование ваших преподавателей и студентов, поэтому на этот раз я пойду одна. И поэтому мне нужна кровь. Чем больше – тем лучше.
Ректор задумчиво потер подбородок.
– Буквально полвески назад от меня вышел тэр Ланготский. Оказывается, тэр Лернский утаил от нас некоторые сведения. Нападавшие на вас по-прежнему молчат, даже под пытками, но вы знаете, что на них обнаружили? – Долго выдерживать театральную паузу де Асти не стал и тут же сам ответил на свой вопрос: – Медальоны Псов.
Я невольно сжала кулаки. Ну, все. Держитесь!
– Он также интересовался, нет ли у меня сведений о ваших связях с представителями этих весьма неуважаемых людей, и хотел лично побеседовать с вами завтра на эту тему. Так что ваша идея нанести им визит, откровенно говоря, мне видится очень разумной. Вы получите кровь. И я пойду с вами.
Он поднялся из-за стола.
– Нет, – мгновенно отрезала я. – Вы останетесь здесь. Во-первых, я не могу позволить королю рисковать своей жизнью, во-вторых, одно дело, если в незаконном расследовании засветится новый преподаватель, прибывший из хриссовой Аркхарии, и совсем другое – уважаемый ректор Академии.
– Мне послышалось или вы мне сейчас приказываете? – в прищуренных глазах Ареса мелькнуло что-то недоброе.
Я как-то даже прониклась глубиной собственной наглости и едва удержалась от того, чтобы не попятиться. Вместо этого, чуть сбавив тон, нелепо добавила:
– А в-третьих, я и сама справлюсь!
Надо признать, обстановку это разрядило мастерски. Выражение в глазах Ареса значительно смягчилось. Стоило, пожалуй, закрепить результат.
– И вообще, если вы не останетесь в Академии, я не пойду ни к каким Псам, а соберу вещи и вернусь в Аркхарию с известием о провале миссии. И сами тогда учите ваших студентов ритуалы на крови проводить!
Тот факт, что я надумала угрожать ему тем, что сверну свою операцию по возвращению короля на престол и уеду, оставив его в покое, повеселил сира де Асти несказанно. Он смерил меня насмешливым взглядом.
– Что ж, я думаю, будет вполне логично на этот ваш так называемый шантаж предупредить, что если вы там, не дай Лита, убьетесь, я отстраню вас от занятий, и в Академию можете не возвращаться.
– А что? Очень логично, если учесть, что я дружу с некроманткой… – пробормотала я себе под нос. – И не мечтайте. Не убьюсь.
Мужчина только неодобрительно покачал головой в ответ на такую самонадеянность. После чего прошел к шкафу, отпер его замысловатой руной и вытащил оттуда бутылку из темного непрозрачного стекла, окутанную легкой дымкой консервирующего заклинания. Гулко поставил ее на стол передо мной.
– Хватит?
– Вполне.
Я протянула руку, чтобы взять бутыль, но ректор неожиданно придержал ее за горлышко.
– На очередной оплачиваемый больничный и не надейтесь. Чтобы завтра на первой же лекции были как штык.
Улыбки сдержать я не сумела.
– Могли бы просто сказать: будь осторожна.
– Позвольте мне самому решать, как именно мотивировать подчиненных, – проворчал ректор, возвращаясь за рабочий стол.
Я согласно хмыкнула, подхватила бутылку и направилась к выходу.
– Будьте осторожны, госпожа эо Ланна, – прилетело мне вслед.
А у нас с Аресом оказались на удивление похожие вкусы. Кровь-то разная бывает. В дремучие времена, когда вампиры еще были редки и добывали себе «пропитание» преимущественно разбоем, находились и такие, кто сажал полюбившееся «лакомство» на цепь, да еще и подкармливал всякими приправами. Сейчас за подобное даже в Аркхарии приговор был один – смертная казнь, так что с разнообразием меню и уж, тем более, с выбором, нравится или не нравится, дела обстояли грустно: что дали, то и пей. И что, если тебе не нравится привкус дешевого эля? Можно подумать, люди рвутся кровью делиться на благо вампирьей нации!
Но даже без приправ, люди на вкус были разные. Кому, как не вампирам, это знать. Наши предки внесли большой вклад в развитие лекарского дела, выделив восемь типов крови. Скрываясь от людских гонений, они этим типам дали совершенно идиотские названия, которые сохранились и до сих пор. Правда, слышала я краем уха, что названия эти хотят заменить на нечто более научное. А то фразы вроде «я вчера «тайну» хлебнул» или «а вкусная «печаль» у этого человечишки!» звучат странновато…
Сир де Асти, как и я, предпочитал «ярость», ее-то я и прихлебывала прямо из бутылки, укрывшись за углом и рассматривая резиденцию Большого Пса на этот раз при дневном свете. Хм. А если подумать, то именно сейчас это дурацкое название смотрится ой как уместно!
Магия растекалась по артериям огненной лавой, я буквально чувствовала, как в глазах зажигаются алые огоньки, сначала заполняют зловещим цветом радужку, затем поглощают зрачок, растекаются дальше, превращая ничем особенно не примечательную на вид девушку в порождение Дейма.
Я слизнула застывшую на губе капельку и подумала, что после первого моего визита к Псам я выглядела куда страшнее, с окровавленной рожей и одеждой в грязи, крови и копоти.
…А ведь у Ли тоже «ярость» течет по венам…
Я отбросила опустевшую бутылку в сторону и хрустнула костяшками, разминая пальцы. Сила и злость кипели внутри, требуя выхода.
Уже было известно, что резиденция Большого Пса хорошо охранялась и могла бы, пожалуй, сдержать штурм десятка магов. Но не одного, выхлебавшего добрый ковш крови, вампира. Да еще и не самого слабого. Если сравнить защиту дома с крепостным замком, то обычные маги, стучащие по этой защите, будут десятком людей с топорами, ломящимися в массивные дубовые ворота, – однажды пробьются, вопрос только в том, сколько времени это займет. А я в этом сравнении буду тараном.
В кои-то веки я придерживалась правил. Подготовить защиту (какая, к хриссу, подготовка, я теперь вообще преподаватель – всегда готов!), продумать действия (вломиться, найти главного, пообщаться, не умереть в процессе), продумать пути отступления (со словами «простите, дверью ошиблась» поставить ворота на место и линять огородами) и… вперед!
Главное, действовать быстро, пока Псы не опомнились.
Они даже не сразу обратили на меня внимание, ну идет мимо, потупившись, какая-то девица, слишком хрупкая на вид, чтобы представлять опасность. Так что когда я, приблизившись, остановилась и вскинула на них сияющие алым светом глаза и широко улыбнулась, ребята в первое мгновение просто впали в ступор. А во второе уже улетели во двор вместе с выбитой, погнувшейся, словно в нее и впрямь ударили тараном, решеткой.
Мафия все-таки не зря наводила ужас на полстраны. Реагировали ребята быстро, четверо мгновенно кинулись ко мне со ступенек дома, в радужно полыхнувший щит врезался боевой пульсар. Ослепительно сияющие нити Соро, словно щупальца детеныша ткарш’ши устремились навстречу Псам, обвивая и сдавливая – кому ноги, кому грудь, кому шею.
Проходя мимо корчащихся от удушья охранников, я притянула одного из них за ворот, чуть ослабляя натяжение нитей.
– Где Большой Пес? У меня с ним встреча.
– Катись… к хриссу… – с трудом прохрипел мужчина.
Кто же так разговаривает с дамами? Особенно с крушащими все вокруг монстрообразными дамами…
Двери я на всякий случай тоже выбила. А вот сразу за ними меня ждал сюрприз – не меньше десятка арбалетных болтов. Зачарованных, потому что щит полыхнул так оскорбленно, что на удар сердца ослепил даже меня.
– Кто ты и что тебе нужно? – отрывисто вопросил низкий, глубокий мужской голос.
Далеко идти не пришлось. Большой Пес явился лично проверить, кто так нахально заявился в его резиденцию. Он стоял посреди парадного зала, скрестив руки на массивной груди в окружении пары десятков людей.
– Да так. Поговорить, – отозвалась я, причудливо взмахнула рукой, отправляя «незаметно» брошенный в меня слева огненный шар к его владельцу, и зловеще закончила: – Для начала.
– О чем же? – Страха в голосе главаря крупнейшей греморской «банды» не звучало.
– Имя Таника Эйлетская вам о чем-нибудь говорит? – Я произнесла это очень медленно, предельно сосредоточившись отразить массовую атаку, потому что была уверена, что после этих слов меня точно постараются убить.
К моему величайшему изумлению, Большой Пес вдруг вскинул руку, призывая соратников замереть, а темные кустистые брови сурово сдвинулись на переносице.
– Кажется, – задумчиво проговорил он. – Нам и правда есть о чем поговорить. Разошлись все по местам, – рыкнул мужчина на подчиненных. – А ты… – Взгляд без колебаний и испуга встретился с моим. – Пойдем. Поговорим.
Он повернулся ко мне спиной и зашагал наверх по лестнице. Остальные Псы как-то мгновенно исчезли кто куда, лишь пара самых грозных на вид последовала за главарем. Помедлив удар сердца, я все-таки двинулась вперед. Но щиты не опускала и внимательно следила за тем, куда ступаю, памятуя о последнем визите в этот дом и в особенности о том, чем он закончился.
На этот раз ни магических, ни каких-либо других ловушек на дороге не оказалось, а один из бугаев даже вежливо придержал для меня дверь, приглашая внутрь небольшого кабинета. Я настороженно огляделась и невольно одобрительно хмыкнула, оценив лаконично-изящную мебель из лучшего греморского ясеня и ирийский ковер на полу, стоящий однозначно целое состояние.
Владелец кабинета устроился за столом и кивком указал мне на кресло напротив. Охрана осталась бдеть за дверью.
– Кто ты такая?
– Что тебе известно о Танике? – произнесли мы это одновременно и уставились друг на друга, ожидая ответа в первую очередь каждый на свой вопрос.
Мужчине наверняка было невероятно трудно смотреть в мои заполненные алым светом глаза, но взгляда он не отводил и сдаваться не собирался.
– Любопытно, что ты не помнишь человека, которого дважды пытался убить, – медленно произнесла я, не отвечая на вопрос, но подталкивая мужчину к диалогу, а не безмолвному обмену пылающими взорами.
– Человека, может быть, и вспомнил бы, – ухмыльнулся уголком рта Большой Пес.
Я шутку оценила и многообещающе улыбнулась, показав клыки.
– А вообще, ты наивно полагаешь, что я… – Он выделил это слово, ясно давая понять, какая знаменательная личность передо мной сидит. – Знаю в лицо всех, кого мне надо убить?
– Резонно. – Пришлось согласиться. – Даю подсказку. Первый раз мне организовали визит в загородную резиденцию графа Карского, второй – попытались пристрелить в Академии, предварительно натравив оборотня.
Мужчина вскинул брови и медленно, вдумчиво произнес:
– Первую половину претензии понял. Вторую – не понял.
Тут я против воли зеркально повторила его мимику. Зависла тишина. Кажется, переговоры зашли в тупик. Попробуем лобовую атаку.
– Зачем ты убил Танику Эйлетскую?
– Я?! – восклицание получилось на редкость искренне оскорбленным, а лежащие на столе ладони сжались в кулаки размером с голову младенца. – Да как ты смеешь, тварь хриссова?! – Он поднялся, нависая над столом массивной тенью. Напугать не напугал, но впечатление однозначно произвел. – Чтобы я – собственную дочь?..
Опаньки. Приехали.
– Таника – твоя дочь? – повторила я, чтобы убедиться, что слух мне не изменяет.
Мужчина посмотрел на меня, как на идиотку. Примерно так же я и сама себя ощущала, потому что в выстроенные версии такой поворот событий совершенно не вписывался.
– Так, – осторожно проговорила я. – Давай начнем сначала.
Большой Пес медленно опустился обратно, глубоко вдохнул и выдохнул.
– Тебя как звать-то?
– Киа. Я работаю в Академии, где училась Таника. А также веду расследование по делу ее убийства.
– Ты? – мужчина неожиданно хохотнул. – Расследование?
– Загородная усадьба, ворота, двери… у тебя еще что-то лишнее есть? – сквозь зубы поинтересовалась я.
– Аргумент, – согласился он. – Ну, выкладывай, Киа, что ты там нарасследовала.
Поколебавшись несколько мгновений, я решила, что кто-то в любом случае должен уже перестать ходить вокруг да около и делиться фактами.
– Она была убита ночью со второго на третье вейенарта деканом Башни Рун Лираласом Алмором. Совершить это убийство во вменяемом состоянии он никак не мог, но следов воздействия обнаружено не было, поэтому декан был арестован. Выяснить о родственниках Таники не удалось. Я посетила ее бывший дом, и с помощью некромантии удалось воссоздать часть ее прошлого. Когда твои люди забрали ее из дома после исчезновения матери.
– Смерти, – поправил меня мужчина негромко. – Даринка была убита.
Я кивнула, невольно отметив, что напряженные широкие плечи чуть дрогнули, словно хотели опуститься.
– Псы оказались единственной зацепкой, и мы решили нанести тебе приватный визит, который известно чем завершился.
– Ты же не полагаешь наивно, что я должен был обрадоваться двоим магам и оборотню, положившим половину моей охраны и вломившимся в мой дом?
– Думаю, здесь мы квиты, – я пожала плечами. – Затем ты покинул Эскалиол, и мы стали ждать твоего возвращения. А несколько дней назад мой друг, под тем же воздействием, что и декан Алмор, – это называется одержимостью, – попытался меня убить. А когда у него это не получилось, некие люди с медальонами Псов почти меня пристрелили. Вот и решила нанести ответный визит вежливости и задать несколько вопросов.
– Что за одержимость? – отрывисто поинтересовался Пес, прожигая меня подозрительным взглядом.
– Э-э… нет. Сначала ты расскажешь мне свою версию произошедшего.
– А не то?.. – по глазам я не видела, что мужчина возражал, но привычка никому не уступать и добиваться своего, очевидно, брала свое.
– А не то у меня есть еще достаточно времени, чтобы разнести здесь все по кирпичику, перебить твоих людей и забрать тебя с собой в качестве боевого трофея для последующей долгой беседы уже куда в менее приятной обстановке. Пока не начнет слабеть действие крови, вам со мной не справиться.
Мужчина удовлетворенно кивнул. Моя манера вести переговоры ему определенно нравилась. Как говорится – приятно поговорить с умным человеком не только в зеркале.
– Ты знаешь, кто такой Мефисто Фель, – полувопросительно произнес он.
– Провидец, декан Башни Аннун, глава Кошачьей мафии, редкостная сволочь? – на всякий случай перечислила я все определения.
Пес кивнул.
– Я очень тщательно скрывал тайну происхождения Таники, для всех она была просто воспитанницей. Мы довольно часто подбираем сирот, чтобы затем пристроить их к делу. И когда выяснилось, что она магичка, было решено отправить ее в Академию, чтобы пристроить под носом у этого драного кошака своего человека. Феля сложно обмануть, но до недавнего времени нам это более-менее удавалось. Таника не была шпионом в прямом смысле этого слова, она не ходила за ним по пятам, просто смотрела, слушала и запоминала. Иногда ее сведения были полезны. Она отправляла мне короткие известия через день и никогда не пропадала. В начале этого года я не получил сообщения, а человек, который на всякий случай несет вахту около ее бывшего дома…
– Твой человек? – не удержавшись, перебила я. – Так это Псы напали на нас, когда мы пришли, чтобы осмотреть его?
– Да, – спокойно подтвердил мужчина. – Я предполагал, что если Фель однажды заподозрит неладное, он может отправить людей по адресу, указанному в школьных бумагах. Это предупредит нас и позволит вовремя вытащить Танику из Академии, а также чуток поквитаться с Котами.
Очаровательно. То есть нас приняли за вынюхивающую лишнее противоборствующую мафию. А кардинально эти ребята вопросы решают: сунул нос не в то дело – сразу стрелу тебе в глаз.
Пес помедлил. Поднял руки, устало провел ладонями по лицу. Откинулся назад, заглядывая внутрь стола, а потом выудил оттуда хрустальный графин с плещущейся в нем янтарной жидкостью, два стакана. Щедро плеснул в оба, не интересуясь моим мнением, и толкнул один из них в мою сторону. Стакан стремительно скользнул по гладкой деревянной поверхности и влетел прямиком в вовремя подставленную руку. Я непроизвольно принюхалась. Виски.
– Не боись, травить не буду, – хмыкнул мужчина, по-своему оценив мой жест. – Эту гадость пить всяко лучше, чем людей жрать. Хотя, если хочешь, я свистну своим – сейчас нацедят тебе свеженькой.
– Обойдусь, – я пригубила напиток, а Пес опрокинул в себя все содержимое целиком, крякнул, шумно втянул носом воздух, прикрывшись ладонью, вновь наполнил стакан и продолжил:
– На письма девочка не отвечала. Другой связи с Академией у нас нет, зато есть с городской стражей. Тогда-то и узнал… и про Танику, – он сделал глоток, качнул стакан в руке. – И про верлена.
– Алмор невиновен, – торопливо уточнила я.
– А то я не знаю! – мужчина посмотрел на меня снисходительно. – Не то расследование бы давно уже закрыли, и казнь бы не понадобилась. Не-ет, это дело рук Феля. Этого виртуозного гада. Он узнал, что Таника моя дочь, и решил пристрелить двух уток одной стрелой.
– Двух?.. – медленно повторила я вслух, кажется, начиная окончательно все понимать.
Мы думали, что цель была или убить Танику, или подставить Лесса. Что, если не «или»? Что, если «и»?
– Много ты, я гляжу, нарасследовала, – мужчина смерил меня насмешливым взглядом.
– Я знаю, что деканы не ладят. Но чтобы так подставить…
– Не ладят? – он хохотнул. – Да Мефисто глотку перегрызет любому, кто у него на пути стоит, а верлен для него, что кость в горле. Кошак уже лет пять Алмора пытается из Академии выжить, еще с того времени, как они за место заместителя боролись. А теперь решил, наконец, совместить приятное с полезным… – Пальцы на левой руке внезапно сжались в кулак. – Убью сволочь. Однажды доберусь и прикончу.
В кабинете на какое-то время зависла тишина. Я судорожно обрабатывала вновь полученные сведения. В таком ключе все становилось объяснимо, и теперь я чувствовала себя на редкость глупо, вспоминая, как отмахивалась от Хельги с ее предположениями «во всем виноват Мефисто». Утешало только то, что я действовала логично и постепенно и не бросилась по необоснованному следу, пойдя на поводу у личной неприязни.
Если допустить, что за всем этим действительно стоит Мефисто, то картина выстраивается гораздо более стройная. Он отомстил злейшему врагу, устранил конкурента, попытался избавиться от тех, кто лезет не в свое дело – сначала от некромантки, затем – меня. Другое дело, что доказательств никаких…
Рабочие! Они наверняка тоже Коты, замаскировавшиеся под недругов. Кто нанимал рабочих? Это может быть косвенным доказательством, как я сразу об этом не подумала? А еще?..
– Смотрю, я дал тебе пищу для размышлений. – Пес смотрел на меня в упор, покачивая стакан в руке.
– Да, пожалуй… может, ты еще и знаешь, кто из Котов, помимо Феля, находится в Академии?
– Зачем тебе это?
– Одержимость. То, что заставило Алмора убить Танику, мою подругу – сброситься с крыши, а друга – напасть на меня. Кто-то насылает ее, и этот кто-то находится в Академии.
Мужчина задумчиво потер подбородок.
– Боюсь, что в этом никак не помогу.
Что ж, это было бы слишком хорошо. Умерь аппетит, Киа.
– Откровенно говоря, я удивлена, что ты в принципе захотел помочь. – Я поставила едва пригубленное виски на стол.
– До Феля тяжело добраться. Очень тяжело. Если бы я мог справиться сам, то либо ты, либо я сейчас уже были мертвы, подобной наглости я не прощаю. Учти на будущее.
– Давай обойдемся без взаимных угроз. – Я поднялась, вновь напрягаясь в ожидании какой-то подлянки. Гарантии, что главарь мафии не счел эту беседу моей предсмертной просьбой, не было никакой. Так что за дверью меня вполне мог ждать какой-нибудь неприятный сюрприз.
– На самом деле, я просто хочу помочь верлену. Он нравился Танике и уж точно не заслужил смерти. Хотя бы уже потому, что так бесит Кошака своим существованием.
Кивнув, я направилась к двери, но напоследок обернулась и задала один, не имеющий никакого отношения к делу, но все-таки мучающий меня вопрос:
– Неужели не страшно было отправлять собственную дочь под крыло злейшему, безжалостному врагу?
Пес посмотрел на меня странным взглядом, в котором смешалась горечь и, пожалуй, грустная усмешка.
– Во-первых, я был уверен, что у Феля нет никакой возможности узнать о ее происхождении. Ты не в курсе, но мы действительно хорошо ее защитили. Во-вторых, я наивно полагал, что в Академии у Мефисто вынужденной благообразностью связаны руки. Это закрытая школа, он не смог бы избавиться от нее, не вызвав подозрений. Кто же знал, что у него есть столь оригинальная ручная обезьянка.
Мужчина замолк, а затем, запрокинув голову, осушил свой стакан до дна, уже не глядя на меня.
Я покинула кабинет, не прощаясь, а останавливать меня никто не пытался.
