После трагических событий на вилле Переса минуло около трех месяцев. За это время произошли события, значительно изменившие обстановку в стране. Активизировались соперники Переса в предвыборной гонке. Они воспользовались его отсутствием в Лиме. (После гибели дочери сенатор махнул на выборы рукой и отправился куда-то в США.) Клан дона Винченцо, поддерживающий сенатора, в одночасье рухнул. Колосс оказался на глиняных ногах. Силы, враждебные сенатору, получили поддержку криминальных структур. Эти обстоятельства очень его беспокоили. Как только боль утрат несколько улеглась, он прибыл в Лиму и сломя голову бросился в предвыборную гонку. При этом он решил не менять тактику, хотя кое-что решил изменить. Надо подбросить парочку популистских идей в сенат. Неважно, что там они провалятся, зато зачтутся в актив сенатора. Он решил склонить Эспиносу на свою сторону.

В то пасмурное утро, когда сенатор обдумывал перипетии предвыборный борьбы, раздался телефонный звонок. Перес поднял трубку.

— Сенатор Перес? — послышалось в ней.

— Да.

— Здравствуйте! Мне необходимо с вами встретиться.

— Кто вы?

В трубке молчали. Только слышалось тяжелое дыхание.

— Ваше имя?

— Я не могу произнести его по телефону.

— Слушайте! Не говорите загадками или я брошу трубку…

— У нас был общий знакомыйЮ он погиб. Он поручил мне в случае необходимости поговорить с вами. Это также в ваших интересах.

— Хорошо, приезжайте ко мне. Знаете, где я живу?

— К сожалению, это невозможно.

— Почему?

— Причина довольно банальна. Присутствие в вашем доме может сильно повредить моему здоровью, — из трубки послышался сдавленный смешок. — Многие хотят крупно поговорить со мной. Так что приходится скрываться.

— Но… но я вас совсем не знаю. Только ссылки на какого-то моего знакомого…

— Отлично вас понимаю. Но, поверьте — это очень важно: нам надо встретиться.

— Ну, хорошо! Где?

— Скажем, на набережной Римака. Около дворца правосудия. В восемь вечера.

Услышав «набережная Римака», сенатор вздрогнул.

— Хорошо. Я приеду, — он повесил трубку и задумался.

«Если это не провокация, то дон Винченцо шлет весточку с того света. Сенатор понял, кого имел ввиду звонивший, назвав его общим знакомым. Друзья и соратники дона Винченцо теперь в опасности, и вполне логично, что они предпринимают меры безопасности. Лишнее подтверждение того, что это не провокация», — подумал он.

Теперь, когда группировка дона Винченцо не представляет для сенатора интереса, логично было ему обрубить концы. Но у покойного остались нити, которые, возможно, вели к алмазу. С гибелью дона Винченцо не все оборвалось? Исходя из этого он решил, что на встречу надо непременно ехать.

«Надо с собой взять Тэдди и Хаммера, так спокойнее, — решил Перес. — Незнакомец не сказал, что я должен прибыть один».

Сенатор взял графинчик, плеснул в рюмку виски, закусил долькой лимона. До встречи оставалось более двух часов, и он решил съездить в клинику. Шарлота чувствовала себя лучше, хотя заключение врачей не вызывало оптимизма.

Около двенадцати черный «бумер» сенатора притормозил возле дворца правосудия.

— Я пойду один. Вы следуйте за мной осторожно, чтобы не обнаружить себя, — сказал он своим попутчикам. Сенатор вылез из машины и ступил на площадь. Он прошелся по набережной.

— Здравствуйте, сеньор Перес! Следуйте за мной, — услышал он. Это произнес человек, который только что поравнялся с ним.

На площади было немноголюдно. Незнакомец прошел мимо фонтана и ускорил шаг. Сенатор шел позади. У обшарпанного здания с вывеской «Китайская кухня» незнакомец оглянулся, отворил массивную полированную дверь, украшенную бронзой. Следом за ним вошел и сенатор и сразу окунулся в полумрак, пронизанный острым запахом специй. Глаза еще не полностью адаптировались, когда он услышал, что кто-то обратился к нему:

— Я рад вас видеть, сеньор. Пойдемте со мной. Вас ждут, — коротышка-китаец провел его в небольшую комнату, стены которой были обиты синим шелком. В кресле сидел плотный человек с небольшими усиками. Увидев сенатора, он поднялся и сделал шаг навстречу:

— Здравствуйте, сеньор Перес, я Джино Моро. Я очень рад, что вы пришли. Нам необходимо потолковать. Садитесь, пожалуйста, — он указал на кресло. Сенатор сел и вопросительно посмотрел на Джино.

— Честно говоря, я не питал иллюзий относительно того, что вы явитесь сюда. Чиновник высшего ранга… Но рад, что ошибся. Я говорил вам, сенатор, что один человек в случае неординарной ситуации просил меня обратиться к вам. Так этот человек — Винченцо Галло!

— Винченцо Голло?! Но я не знаю никакого Винченцо Галло! — воскликнул сенатор.

— Хорошо, допустим, не знаете. Возможно, то, что я скажу, вам не интересно, но сначала выслушайте меня, сенатор.

— Что ж, говорите… — усмехнулся одними губами сенатор.

— Итак, дон Винченцо погиб. И перед смертью, которую как бы предчувствовал, он мне сказал, чтобы я, если с ним что-нибудь случится, обратился к вам. С просьбой помочь его сыну Энрико… — Джино умолк.

— О, это интересно, продолжайте, пожалуйста, — сенатор был невозмутим, но Джино видел, что лед тронулся.

— Ваше дело: верить или нет, но старик сказал мне: «Джино, если со мной что-то случится, проси сенатора Переса помочь Энрико». Еще дон Винченцо сказал, чтобы я и Энрико помогли вам закончить дело. Если честно, я не знаю, о чем он говорил.

— Скажите, Джино, вы хорошо знали дона Винченцо?

— Неплохо! Я ему жизнью обязан. Такое не забывается.

— Но откуда я знаю, что вы говорите правду? — сенатор пристально глянул в глаза Джино.

— Я же сказал: хотите верте, хотите нет. Но Энрико нужна помощь.

— Где он? — быстро произнес сенатор.

— В одном надежном месте. Но, думаю, скоро там будет горячо.

— Вы же сказали, что это надежное место…

— Пока! Пока, сенатор, надежное.

— Хорошо, допустим, я помогу Энрико… Но вы сказали, что Винченцо Галло погиб. Кто это сделал? — переменил тему сенатор.

— Убийца — правая рука дона Винченцо, Марк Холодовски. Возможно, в сговоре с Эспиносой.

— Почему вы не перешли на их сторону?

— Гм… ведь я поклялся дону Винченцо… Кроме того, терпеть не могу предателей. И вообще, Джино Моро не продается.

— Почему Марк, как его…

— Холодовски.

— Да, Холодовски предал дона Винченцо?

— Не знаю, — пожал плечами Джино.

— Я тоже, — сенатор встал, показывая, что беседа закончена.

— Так что вы решили, сеньор Перес? — Джино тоже встал и посмотрел на часы.

— Я подумаю, Джино. Хорошо подумаю. Завтра в девять позвони.

Я скажу — да или нет. Если я скажу да, мы встречаемся здесь, в это же время, на этом месте.

Они пожали друг другу руки, и сенатор ушел.