– Что он, черт возьми, делает? – в сотый раз спросил напарник Кевина. – Ничегошеньки не понимаю!

Сидевший на переднем сиденье Кевин не ответил. Он и сам хотел бы знать ответ.

Дело происходило в среду, спустя два дня после того, как Роза взял машину в Чикаго. Весь остаток дня и большую часть ночи понедельника тот ехал, останавливаясь лишь затем, чтобы заправить машину или перекусить. Ранним утром вторника он зарегистрировался в мотеле городка Джеймстаун, штат Северная Каролина, чем вызвал активное одобрение Кевина и его усталой команды. Они вселились в соседний мотель под видом инспекторов, проверявших работу местного отделения ФБР. Кевин оставил троих сотрудников координировать работу местных агентов, связался для короткого доклада с Вашингтоном и следом за остальными своими коллегами отправился спать.

Нурич не задержался в Джеймстауне надолго. Еще до девяти утра среды он встал и позавтракал. Поскольку группа Кевина спешила и не знала, куда Роза отправится дальше, позавтракать по-человечески, в ресторане, им не удалось. Местные полицейские успели сбегать в круглосуточный снек-бар и купить им сандвичи, чтобы они смогли хотя бы перекусить в дороге. Двое местных агентов ФБР наблюдали за Розой в ресторане. Ничего особенного они не заметили.

После завтрака Нурич отправился дальше по федеральной трассе 94 – современному четырехполосному шоссе, пересекающему пустынные равнины Северной Дакоты. Зелень здесь только-только начала пробиваться из земли. Видимость была отменная, в несколько миль. Машинам наблюдения приходилось держаться на большом расстоянии впереди и сзади объекта, чтобы тот их не заметил.

Все шло прекрасно до тех пор, пока они не оказались в часе езды от Бисмарка. Тут, без всякой видимой на то причины, Роза начал произвольно менять скорость. Сначала он замедлился до тридцати пяти миль в час, потом разогнался до семидесяти и даже семидесяти пяти. Когда он сбавил скорость в первый раз, передняя из преследовавших его машин подошла слишком близко, и ей пришлось его обгонять. Кевин по рации велел экипажу ехать прямиком в Бисмарк, полагая, что Роза узнает эту машину, если увидит еще раз. Это могло сорвать все наблюдение. Стоило Кевину передать остальным приказ продолжать наблюдение, как Роза прибавил газ и унесся вперед. Он обогнал замыкающий автомобиль авангардной группы и едва не подобрался на визуальную дистанцию к следующему. Кевин немедленно приказал засветившейся машине отстать, а оставшейся авангардной – набрать скорость и увеличить дистанцию до безопасной. Кевин начал потеть.

Вот тогда-то его напарник в первый раз подал голос:

– Что, черт подери, он делает? Не сломалась же у него машина?

– Не думаю, – хмыкнул Кевин. – Хотя не возражал бы. – Он посмотрел вперед, где на многие мили тянулась равнина. – Если Роза и дальше будет так дергаться, то рано или поздно всех нас засветит.

– Думаете, он знает, что мы здесь?

– Нет, – задумчиво ответил Кевин. – Нет, это вряд ли. Едва ли он знает о нашем присутствии – думаю, он беспокоится насчет того, что мы можем здесь оказаться. Нельзя позволить ему догадаться, что мы наблюдаем за ним, но и потерять его тоже нельзя. Подобраться к нему ближе мы не можем – заметит. А отстать тоже опасно – оторвется и уйдет.

– Какого черта он ждал так долго, прежде чем начать игру в кошки-мышки?

Кевин невесело улыбнулся.

– Он играл с самого начала. Помнишь автобус? И как осторожно он себя вел в Чикаго и Нью-Йорке? Роза играл все это время, но коронные ходы приберегал до этих мест. Смотри. – Кевин ткнул пальцем в окно. – Ты можешь вообразить себе худшее место для наблюдения, чтобы оставаться при этом незамеченным?

Напарник медленно повертел головой. Со всех сторон их окружали бескрайние дакотские прерии. Он поежился.

– Нет, уж лучше Бронкс с его пробками. Там хоть в толпе можно раствориться. И что нам теперь делать? Рано или поздно он оставит нас совсем без машин, «коробочка» распадется, и он вильнет хвостом. Даже если бы у нас был вертолет… он бы нас выдал вернее десятка идущих за ним по пятам автомобилей.

Кевин не ответил. Так, в молчании, они доехали до Бисмарка. Только там напарник не выдержал:

– Что, черт подери, он делает сейчас? Ему же не туда!

По логике вещей Розе полагалось продолжать свой путь в Монтану по трассе 94. Однако Роза не следовал логике. Он проехал по деловым кварталам Бисмарка и свернул на север, на второстепенное шоссе, идущее параллельно 94-му. Головная машина наблюдения едва успела свернуть в ту же сторону через несколько городских кварталов и выскочить на шоссе перед Розой прежде, чем тот выехал из города. Кевин покосился на напарника и водителя. Те тоже взмокли от напряжения.

– Сэр, – подал голос водитель, – стоит ему выкинуть еще несколько фортелей вроде этого – и мы его точно упустим. Сначала он засветит головную машину, а потом все из арьергарда – одну за другой.

– Сам вижу, – буркнул Кевин. С минуту он думал, потом улыбнулся. – Есть шанс. Небольшой, но все лучше, чем ничего. Дайте-ка мне микрофон.

У него ушло целых полчаса на то, чтобы убедить тех, от кого это зависело, в том, что его план осуществим. Кевину пришлось позвонить пожилому джентльмену, а тому – генеральному прокурору, чтобы последний отдал соответствующее распоряжение. Это стоило пожилому джентльмену нескольких обещаний оказать ту или иную политическую услугу, но в результате Кевин получил то, что просил. Когда Роза въехал в Ундервуд, штат Северная Дакота, расположенный на полпути из Бисмарка в Майнот, Карл передал по радио согласие. Конечно, многое зависело от точного расчета времени, но Кевин понимал, что у него нет выбора.

Его машина покинула «коробочку», а ее место заняла следующая. Кевин отдал распоряжение всем полицейским автомобилям без специальной окраски, а также машинам ФБР, дорожной полиции, шерифов, налоговой службы и даже военной полиции стекаться в центр штата Северная Дакота и ждать дальнейших распоряжений. Потом вернулся в Бисмарк. Со включенными мигалкой и сиреной обратная дорога заняла вдвое меньше времени.

План Кевина основывался на опыте и логике. Роза мог и, по всей вероятности, оторвался бы от преследователей – именно так, как это описал водитель. На равнинах Северной Дакоты у группы наблюдения не имелось практически ни одного шанса продолжать свое занятие незамеченными. Что-то должно было измениться.

Практически у каждого дорожного патруля имеется несложный радар для определения нарушителей скоростного режима. Это устройство компактно и может быть без труда установлено на любую машину. Не сказать, чтобы показания радара отличались особой точностью, да и радиус его действия невелик. Дорожная полиция Северной Дакоты использует радары, способные засекать нарушителей скоростного режима на расстоянии восьми миль при условии, что рельеф местности не слишком холмистый. А в этом штате проблемы холмов нет по определению.

Кевин оснастил три свои машины радарами, снятыми с патрульных полицейских автомобилей. Еще он позаимствовал четверых квалифицированных операторов. Глава дорожной полиции Северной Дакоты с радостью оказал помощь Министерству юстиции, особенно услышав заверения в том, что его ведомство получит особые льготы при распределении правительственных грантов на следующий год.

Трем бригадам техников понадобилось двадцать минут на то, чтобы смонтировать радары на машинах Кевина. Все это время Кевин поддерживал постоянную связь с экипажами, продолжавшими преследовать Розу. Потом в сопровождении полицейского эскорта со включенными сиренами Кевин и его команды устремились по второстепенным шоссе на север, на перехват Розы, который к этому времени свернул на восток, а потом сделал петлю на северо-запад, на другое шоссе.

Теперь Кевин снова взял Розу в «коробочку». Одна из оборудованных радаром машин шла перед Розой, другая – следом за ним. Кевин замыкал группу в третьей. Он также отозвал запрошенную им дополнительную помощь. Сейчас в ней больше не было необходимости. Роза засветил шесть машин. Кевин послал две резервные вперед, к головной машине с радаром; еще две он оставил в арьергарде.

– Нам придется исходить из того, – объяснил Кевин напарнику, водителю и технику, молодому и нетерпеливому полицейскому, – что Роза будет время от времени резко разворачиваться, чтобы стряхнуть слежку. Когда это произойдет, нам придется разворачиваться вместе с ним и ехать впереди, пока головная машина не обгонит нас и Розу, чтобы снова возглавить процессию. Когда Роза повторит маневр, одной из замыкающих машин с радаром придется проскочить навстречу, потому что изначальную головную машину он уже видел. Той предстоит идти дальше в арьергарде. Розе понадобится сделать шесть петель, прежде чем он снова увидит уже знакомую ему машину с радаром. Если нам повезет, до этого может и не дойти.

– А знаете, сэр, – неуверенно возразил полицейский, – в плотном потоке или в городе от радара не много толку. Слишком трудно распознавать отметки.

– В городе нам помогут следить дополнительные экипажи. А что до плотного потока, здесь с этим проблем быть не должно. Поэтому нам и пришлось к вам обратиться. Я понимаю, тут тоже не все просто, но это единственное доступное нам решение.

Роза продолжал двигаться на север, время от времени меняя скорость. Он часто заезжал на заправки и сервисные станции. Все это время Кевин и его экипажи держались так далеко от него, как только позволяли радары. Каждый раз, когда Роза проезжал населенные пункты, вокруг него смыкались, держа его под визуальным наблюдением, резервные машины без радаров. К ночи они описали полный круг и вернулись в Джеймстаун. На этот раз Роза остановился в другом мотеле. Его преследователи обрадовали владельца того мотеля, в котором они ночевали накануне, сняв почти все номера еще на одну ночь. Бизнес в это время года идет вяло, так что большая компания правительственных чиновников всегда кстати.

– И ты считаешь, что он пока не обнаружил наблюдения? – спросил Кевина пожилой джентльмен поздно вечером по телефону.

– Нет, сэр. Я все еще думаю, что он выполняет заранее намеченные процедуры. Нам пока везет, очень везет. А он старается вполсилы. Возможно, это потому, что он нас до сих пор не видел, а может, потому, что не хочет раскрывать все свои карты без крайней необходимости. Если бы он нас засек, то без особого труда оторвался бы.

– Все очень запутанно, – вздохнул пожилой джентльмен. – ЦРУ сообщило мне, что секретарь советской делегации в ООН, которого они обрабатывают, передал им информацию, способную нам помочь. Чикагский резидент забрал у торговой делегации какой-то аппарат. А еще неизвестную сумму денег и прочее оборудование, включая пистолет. Секретарь сообщил, что все это предназначалось для передачи агенту, проезжавшему Чикаго на пути куда-то. Секретарь считает, что резидент воспользуется для этого помощью местного рекрута. Еще он думает, что все это связано с операцией, о которой он уже рассказывал ЦРУ.

– Этому секретарю можно верить?

– Ну, ЦРУ полагает, что он говорит искренне. То, что они на него нарыли, вполне их удовлетворяет. Они начали давать ему деньги. Теперь уже совершенно ясно, что когда его выдоят досуха, то изменят правила игры и отправят его назад.

– Они не выспросили у него еще что-нибудь, полезное нам?

– Они пока не дошли до той стадии, чтобы что-либо выспрашивать у него. Я считаю, нам еще повезло, что мы смогли расшевелить их на сотрудничество. Кстати, как там связные Розы, подавали признаки жизни?

– Нет, – ответил Кевин. – Эта тетка из Нью-Йорка и водитель из Чикаго молчат. Агенты, следящие за Вудвордом, докладывают о его эксцентричном поведении, но мне кажется, это связано скорее с его характером, чем с операцией.

– Несомненно.

– Я надеюсь, нам удастся еще кое-что провернуть. Мы уверены, что Роза связывается со своими рекрутами перед окончанием каждой фазы операции. Если Роза действует по этой схеме, очень скоро он должен позвонить Вудворду.

– И чем это нам поможет? Мы не можем прослушать все телефоны-автоматы Чикаго.

– Этого и не надо, – объяснил Кевин. – Группа наблюдения, следившая за Вудвордом, сообщила, что ему позвонили на телефон-автомат, расположенный в Нортсайде, – как раз тогда, когда Роза кому-то звонил. Вскоре после этого Вудворд подогнал машину на стоянку, а Роза ее забрал. Я полагаю, что этот конкретный телефон-автомат и используется для переговоров Вудворда и Розы. По логике вещей, Роза в намеченное время должен позвонить на этот телефон. Поэтому я уже поставил его на круглосуточную прослушку. Возможно, разговор они будут вести зашифрованный, но извлечь что-нибудь мы из него, надеюсь, сможем, а если Роза оторвется от нас до звонка, то сумеем его выследить.

– Кевин, мой мальчик, – восхищенно произнес пожилой джентльмен, – это гениально, совершенно гениально. Мне стыдно, что я сам до этого не додумался. Очень стыдно.

Кевин пропустил комплимент мимо ушей. Он вообще с подозрением относился к похвалам в свой адрес. И потом, ему показалось, что голос у пожилого джентльмена был немного странным, словно его раздражало то, что не он выдумал этот план. Впрочем, точно уловить интонацию Кевин не смог. И на всякий случай сменил тему:

– Вам не кажется, что нам стоит предупредить Кондора?

– Нет, пока не надо. Я все еще надеюсь, что он сумеет там что-нибудь нарыть. Если мы расскажем ему обо всем, что случилось за эти дни, он может переволноваться и упустить тот небольшой шанс, который у него есть. Пока мы будем извещать его о том, где находится Роза, но не настолько, чтобы насторожить его. Только не потеряй Розу сейчас, Кевин, мой мальчик, – строго произнес пожилой джентльмен. – Он уже близко, очень близко.

– Он должен уже быть совсем рядом с местом, товарищ полковник, – докладывал Серов своему начальнику. – Он выехал из Чикаго; сейчас он должен находиться в Северной Дакоте, совсем недалеко от стартовой позиции. Ожидается, что он свяжется с Вудвордом меньше чем через пятнадцать часов.

– Хорошо, – кивнул Рыжов. – Очень хорошо. А после того, как он от них оторвется – если, конечно, все пройдет согласно плану, – мы больше никогда не услышим о товарище Нуриче из ГРУ.

– Так точно, товарищ полковник, – осторожно согласился Серов. – Разрешите кое-что предложить?

– Давайте.

– Возможно, настало время подкинуть им недвусмысленное, но неполное послание.

Рыжов улыбнулся:

– Что ж, почему бы и нет. Да, да, думаю, вы правы. Действуйте.

Серов кивнул и вытер под столом о штанины вспотевшие руки.

Отвечавший за Вудворда старший агент ФБР чувствовал себя несчастным. Обычно четверг был у него выходным днем, но вот тебе: четверг, замечательный весенний день, а ему приходится торчать в машине напротив входа в магазин электроники, в котором работает этот Вудворд, и ждать, не случится ли чего. За пять дней, на протяжении которых он работал по этому делу, не произошло ровным счетом ничего, если не считать обычного для Вудворда поведения – впрочем, предупреждали же агента, что тот и будет вести себя как псих. Агент покосился на часы. Десять утра. В обычный четверг он бы только проснулся… возможно, позвал бы жену в постель, отвлекая ее на некоторое время от хлопот по дому. Агент со вздохом представил широкие бедра жены, ее мягкие руки и все такое…

Из приятных воспоминаний его вывел напарник:

– Смотрите!

Вудворд вышел из магазина и теперь стоял на углу, с опаской косясь на шагавших мимо пешеходов и время от времени оглядываясь. Одет он был в вельветовый пиджак поверх рубахи и дешевые брюки в обтяжку. Нижнюю пуговицу пиджака он держал застегнутой. Агент вспомнил предупреждение насчет того, что Вудворд, возможно, вооружен. Светофор сменил цвет; Вудворд быстрым шагом перешел улицу. Агент взялся за микрофон.

– Дабл-ю-четыре – Центру и всем экипажам. Объект вышел с работы, следует на запад. Всем экипажам, держать его под контролем.

Вудворд сел на автобус, следовавший по Кларк-стрит в северном направлении. Старший агент и два других экипажа взяли автобус в «коробочку». Движение к северу от Петли было не слишком оживленным. Двадцать минут спустя Вудворд сошел с автобуса и зашагал к «Макдоналдсу» на Кларк-стрит.

– Дабл-ю-четыре – Центру и всем экипажам. Он идет к телефону. Предупредите группу прослушки и займите позиции согласно плану.

Вудворд миновал вход в «Макдоналдс» и расположенную рядом с ним телефонную будку – ту самую, на которую по приказу Кевина поставили подслушивающее устройство. Старший агент поднял палец, давая знак напарнику приготовиться. Вудворд вошел в бар, расположенный на полквартала дальше. Двое агентов последовали в бар за ним. Десять минут спустя один из них вышел и бегом бросился к машине руководителя.

– Он разговаривает по автомату в баре!

– Дабл-ю-четыре – Центру и всем экипажам! Объекту позвонили на телефон в гриль-баре «Клаб». Оставайтесь на связи.

– Что-то у них там не так, – пробормотал водитель. Старший агент промолчал.

Не прошло и двух минут, как из бара показался Вудворд. Вид он имел потрясенный. Постояв секунду в дверях, он сорвался с места и пулей понесся по улице, остановившись только у поставленного на прослушку телефона-автомата. Несколько секунд он стоял, прижавшись спиной к двери и лихорадочно шаря взглядом по сторонам.

– Дабл-ю-четыре – Центру. Похоже, он все-таки ждет звонка на известный нам автомат. Предупредите группу прослушки. Всем оставаться наготове.

Телефон прозвонил лишь раз, прежде чем Вудворд ворвался в будку и снял трубку. Группа прослушки транслировала разговор по радио, так что его могли слышать все экипажи.

– Алё? – Даже по радио было слышно, как сильно нервничает Вудворд.

– Говорит Сталь. – Голос звучал совсем слабо – звонили откуда-то издалека.

– Это Чугун. Это вы, товарищ? Прошу вас, это очень…

– Ну конечно, я. Успокойтесь. Вам передали что-нибудь для меня?

– Да, и мне сказали…

– Сообщение! – перебил его звонивший. – Передайте сообщение!

– Мне сказали передать… сейчас, я записал… а записи свои я все сжег, вы могли не напоминать мне, я и сам…

– Сначала сообщение, потом расскажете мне, что случилось.

– Вот. Удар. Семь. Пять. Это все: удар, семь, пять – все сообщение. Но мне сказали…

– Что? Быстро, что вам сказали?

– Сказали, что я, возможно, провален! Что ФБР может знать о том, что я… что и вы, может, тоже! Это об этом шифровка? Что нам делать? Что?

– Заткнитесь. Успокойтесь. У вас осталось что-то имеющее отношение ко мне или операции? Что угодно?

– Только… только мой блокнот с записью шифровки.

– Сожгите его, а золу растопчите в пыль. Прямо сейчас, слышите? А потом… потом позаботьтесь о себе. Если за вами придут – бегите.

– Будет сделано, товарищ! – гаркнул в трубку Вудворд. – Не тревожьтесь! Им нас не остановить! Никогда! Они никогда не… – Тут до него дошло, что его собеседник уже повесил трубку.

Вудворд медленно положил трубку на рычаг и вышел из будки. Ну наконец-то! Началось! Революция, которую он ждал! Он дошел до угла и повернул по Кларк-стрит на юг. Он больше не вернется на работу. Он уйдет в подполье. Будет сражаться. Им его не поймать, ни за что! Он ускорил шаг; лицо его блестело от пота.

Возможно, они уже настигают его, но они не знают, что он-то к этому готов. Откуда им знать? Он расстегнул пиджак. Взгляд его тревожно метался из стороны в сторону. Некоторые прохожие как-то странно на него поглядывали. Вон та тетка с кейсом. И тот тип с сумкой из супермаркета. Вудворд ускорял шаг и скоро почти побежал. Он едва не сбил с ног пожилую даму, ожидавшую на остановке автобуса.

Неизвестно, кто они на самом деле, это он знал точно. Кроме ФБР были еще троцкисты. Возможно, они тоже за ним охотились. И китайские ревизионисты. И кубинцы. И ЦРУ. Вудворд едва не споткнулся о детскую коляску. Дитя взвизгнуло и залилось слезами.

– Дабл-ю-четыре – всем экипажам и Центру. Кажется, Вудворд ударился в панику. Группы наблюдения, будьте начеку.

Двое агентов, следовавших пешком за Вудвордом на расстоянии в пару сотен ярдов, расстегнули свои пиджаки. Агент, одетый чернорабочим, следовавший параллельно Вудворду по противоположной стороне улицы, тоже расстегнул молнию на своей грязной армейской куртке.

Чернокожий мужчина возник словно из ниоткуда и столкнулся с Вудвордом. Оба на мгновение потеряли равновесие и отпрянули друг от друга. Теперь Вудворд стоял в трех шагах от темнокожего мужчины. Мужчина – поверенный, спешивший к любовнице, – явно не обрадовался столкновению.

– Эй, чувак! – рявкнул он. – Смотри, куда прешься! Или ты с ума сбрендил?

Вудворд оглянулся через плечо. Темнокожий здоровяк стоял, злобно глядя на него. Когда их взгляды встретились, мужчина – позже его жена признавалась, что он всегда отличался вспыльчивостью, – возмущенно продемонстрировал Вудворду средний палец. Продолжавший оглядываться Вудворд с разбегу налетел на фонарный столб, отлетел от него, на этот раз развернувшись всем телом в сторону поверенного, и замер с дрожащими руками.

– Ах ты, грязный сукин сын! – взревел поверенный. – Думаешь, если пьян, так можно налетать на всех подряд? Вот я тебе сейчас покажу! – Ладонь поверенного угрожающе сжалась в кулак. Вудворд сунул руку под пиджак как раз тогда, когда до поверенного начало доходить, какую глупую сцену он устраивает. Из-под пиджака рука вынырнула с русским «токаревым». На лице поверенного успели промелькнуть осознание увиденного и страх, а потом Вудворд нажал на курок. Две из трех выпущенных Вудвордом пуль, пронзив дорогой костюм, застряли в теле того, кого некролог назвал позже «одним из самых многообещающих юридических дарований Чикаго». Третья прошла мимо и расплющилась о стену магазина. Поверенный умер спустя два часа после того, как его тело грохнулось на асфальт под визг потрясенных свидетелей.

Первым на происходящее отреагировал агент в одежде чернорабочего.

– Вудворд! – заорал он, выхватывая пистолет. – Брось оружие! Брось!

Вудворд повернулся и дважды выстрелил наугад в направлении голоса. Пули разбили витрину дорогого японского ресторана, не причинив никому вреда. Агент выстрелил в ответ и нырнул за стоявшую у тротуара машину. Пуля агента пробила два автомобильных окна, витрину универмага, манекен – и только после этого зарылась в контейнер с зимними мехами, который как раз собирались отправить на склад. Когда агент высунул голову из-за укрытия, Вудворд уже бежал по переулку прочь от Кларк-стрит.

– Дабл-ю-четыре – всем экипажам! Вудворд бежит! Застрелил гражданского! Нейтрализовать его, быстро! Если получится, возьмите живым, но в любом случае не дайте ему причинить вреда больше никому! – Машина старшего агента с визгом свернула с Кларк-стрит и понеслась по переулку. Один из двух агентов, следовавших за Вудвордом на своих двоих, уже бежал за ним, опережая машину; второй остался оказать помощь раненому. Агент, стрелявший первым, тоже бежал через улицу.

Вудворд свернул за угол. Он не ошибался! За ним охотились! Все охотились! Он начал задыхаться, в боку закололо от бега. Он бежал, не разбирая дороги, но почему-то испытывал облегчение, почти радость. Он оказался прав!

Перед ним взвизгнули тормоза, и машина, развернувшись юзом, перегородила выход из переулка. Водитель пригнулся, укрываясь за дверью. Сидевший на переднем пассажирском сиденье мужчина выпрыгнул из машины и спрятался за капотом, выставив из-за него руку с пистолетом. Пассажир, сидевший сзади, тоже выпрыгнул из салона и укрылся за мусорными баками.

– Брось оружие, Вудворд! ФБР!

Вудворд выстрелил дважды. Пули звонко ударили в бок машины. Он выбросил пустую обойму и вставил в рукоятку свежую. Агенты нерешительно наблюдали за его действиями. ФБР не любит предупредительных выстрелов. Агенты знали, что Вудворд важен для исхода всей операции, и не хотели ставить ее под угрозу, застрелив его. Вудворд оттянул назад затвор, загоняя патрон в патронник. И агенты открыли огонь только тогда, когда он вскинул руку с пистолетом.

В патологоанатомическом заключении значилось, что убить Вудворда могла любая из семи попавших в него пуль. Всего же, как сообщалось в рапорте, три агента произвели одиннадцать выстрелов.

Старший агент почувствовал легкую тошноту, когда подошел к распростертому на асфальте телу, вокруг которого уже натекла лужа крови. Агент остановился в десяти футах от него – достаточно близко, чтобы опознать убитого. Потом повернулся и зашагал обратно к машине. Вдали уже завывали полицейские сирены. Те чикагские жители, что оказались похрабрее, начали с опаской выглядывать из окон и из-за углов. Он взял микрофон.

– Дабл-ю-четыре – Центру. Вудворд мертв. Агенты не пострадали. Один гражданский в критическом состоянии. Мы останемся здесь до прибытия полиции и уладим все с ними. Надеюсь, любая огласка возможна только с вашей санкции.

– Центр – Дабл-ю-четыре. Действуйте.

– Дабл-ю-четыре, конец связи.

Старший агент бросил микрофон в машину. Тот отлетел от переднего сиденья и упал на пол. Агент посмотрел вдоль переулка. Оттуда уже приближалась фигура в черной коже, молниях и ремнях. Старший агент вздохнул и медленно пошел навстречу полицейскому.

Вот тебе и выходной, подумал он.

Нурич медленно повесил трубку телефона-автомата в кафе города Майнот, штат Северная Дакота. Он не спеша допил кофе, расплатился по счету и поехал на северо-запад по шоссе 52. Как известно, шоссе 52 пересекается с трассой 2 – старым двухполосным шоссе, идущим вдоль канадской границы по северным округам Северной Дакоты и Монтаны. По второму шоссе Нурич и собирался добраться до места назначения, однако передумал, после того как полученное от Вудворда сообщение подлило масла в его тлеющие страхи.

Сообщение не отличалось сложностью. До вылета на задание Нурич потратил два дня на то, чтобы выучить кодовые обозначения. «Удар» означал опасность. Значит, операция частично раскрыта противником. По меньшей мере американцы теперь знали о его существовании. Они могли, конечно, не подозревать, где он находится и в чем заключается его задание, но о его существовании знали. «Семь» означало степень важности операции для КГБ – не самую высшую, но все же достаточно высокую, что неизбежно связано со значительным риском. «Пять» означало непосредственный способ выполнения задания. Его руководство хотело, чтобы он продолжал выполнение, но делал это как можно быстрее – в рамках разумных мер безопасности, конечно. В случае опасности он имел право прервать операцию, уничтожив все компрометирующие материалы, и принять меры к избежанию ареста. Цифра «пять» означала также завуалированный намек на то, что при необходимости ему рекомендуется покончить с собой.

Нурич снова обдумал возможность звонка резиденту ГРУ и вновь отказался от этой мысли. Если он засветился, ему тем более не стоило ставить под удар другие операции. Этот вариант он отложит до последнего. Он обдумал также возможность прервать выполнение операции – и ее тоже отбросил. Ему и прежде приходилось попадать в сложные ситуации. Даже при том, что операцию проводил КГБ, в конечном счете ее проводила Россия. А подвести Россию Нурич не мог – тем более по вине каких-то кабинетных бюрократов. Он не сомневался, что всеми неприятностями обязан олухам из КГБ, и тешил себя мыслями о том, какую бучу он устроит своим комитетским начальникам, когда вернется в Москву. Не «если», а именно «когда».

Но прежде – операция, подумал Нурич. И чтобы ее выполнить, надо удостовериться в том, что американцы не сидят у него на хвосте.

– У нас проблемы. – Голос пожилого джентльмена доносился сквозь треск помех. Пока слова еще можно было разобрать, но Кевин опасался того, что связь вот-вот прервется.

– Возможно, это из-за радара, сэр, – вмешался услужливый техник-полицейский, надеясь, что правильно истолковал хмурое выражение, появившееся на лице Кевина. – Он порой странные штуки выделывает с радиосигналом. Особенно если передача ведется с дальнего расстояния.

– Минуточку, сэр, – сказал Кевин в микрофон и покосился на техника. Их машина теперь замыкала кавалькаду, подстраховывая ту, что шла ближе к объекту наблюдения, на случай, если там откажет радар. Роза отчетливо виднелся на экране: его машина шла в пяти милях впереди. Секунду-другую Кевин колебался, потом решил-таки пожертвовать резервным радаром ради сообщения, которое вполне могло оказаться важным. Он кивнул технику, и тот отключил прибор. – Продолжайте, сэр, – произнес Кевин в микрофон.

Связь мгновенно улучшилась.

– Вудворд провалился в Чикаго. Убил одного гражданского, прежде чем его застрелили наши ребята. Там еще небольшой имущественный ущерб, но это все ерунда.

– Почему?

– Твоя мысль о прослушке автомата себя окупила. К несчастью, Вудворд использовал два телефона – один для связи со своим начальством и второй для звонков Розы. Он сказал Розе, что ФБР, возможно, следит за ними обоими, а затем передал ему какое-то закодированное сообщение. Расшифровке не поддается. А потом, похоже, паранойя Вудворда взяла верх, и он начал палить.

– Что будем делать теперь?

– Не знаю точно. Многое зависит от Розы, от его ходов. Что и как он сейчас делает?

– Сделал звонок из кафе в Майноте, закончил завтракать и поехал дальше на север по пятьдесят второму. Все то же, что и последние два дня: меняет скорость, подолгу задерживается на всех остановках. Один раз сделал петлю – по проселочной дороге и восемьдесят третьему. Если он и задумал что-то новенькое, то виду пока не подает.

– Возможно, Роза догадывается о том, что мы можем следить за ним, но – если только ты не ошибаешься – наверняка он этого не знает. Предупреждение Вудворда звучало слишком неопределенно. Надеюсь, в шифровке не содержалось ничего более конкретного. Я думаю, он продолжит выполнять задание, только будет теперь вдвойне осторожнее и вдвойне подозрительнее.

– Как вы думаете, обратится ли он за внешней помощью? Скажем, к агентам, которые могут находиться в тех краях?

Пожилой джентльмен довольно долго думал, прежде чем ответить:

– Нет. Что-то мне подсказывает, что тут он предоставлен сам себе. Не думаю, что он попытается связаться с Вудвордом еще раз. Тот был не просто ненадежен, он, судя по его собственным признаниям, просто псих. Нет, думаю, Роза будет развлекаться в одиночку. Следи за ним, Кевин, мальчик, следи внимательно.

– Да, сэр. Вы предприняли еще какие-нибудь меры предосторожности?

– Ну, раз уж Вудворд все равно накрылся, нет смысла держать на свободе остальные звенья Розиной цепочки. Надеюсь, мы сможем из них что-нибудь выжать. Мне очень не хочется этого делать, но их всех придется брать.

Естественно, убрать эту цепочку нужно и допросить их будет полезно. Но нам придется использовать для этого ФБР. А у тех с самого начала этой маленькой операции просто руки чешутся арестовать кого-то, и побольше. Комитет сорока просто не позволит мне перепрыгнуть через полномочия Бюро. Очень и очень жаль. Впрочем, если нам удастся задержать связных на двадцать четыре часа без положенных для ареста формальностей, может, все обернется и не так плохо. Мне придется посражаться с Бюро, чтобы те брали их как можно тише. Не стоит давать Розе возможность прочитать в газете, что его худшие подозрения оправдываются.

– Как долго вы сможете держать это в тайне?

– Два дня, возможно, получится. Я собираюсь выдвинуть им обвинения в рассылке недостоверной информации, а не шпионаже. Разумеется, никаких доказательств подобных рассылок в природе не существует, но зато мы, по крайней мере, сможем удерживать их двадцать четыре часа без публичной огласки. А если они не смогут оплатить залог, то и дольше. Возможно, у нас даже получится склонить их к сотрудничеству и не бояться дежурных обвинений в шпионаже. Нам, кстати, уже удалось уговорить чикагскую полицию квалифицировать смерть Вудворда как неудавшуюся попытку ограбления. Так она не попадет в национальные новости. Ох, в общем, Кевин, у нас тут форменная катавасия. Мы с Карлом совсем с ног сбились. С радостью сбежал бы сейчас в поле, к тебе и Кондору.

– Не сомневаюсь, сэр. Но то, чем вы там занимаетесь, не менее важно.

Даже атмосферные помехи не смогли заглушить вздоха.

– Я знаю, Кевин, мой мальчик. Я знаю. Но что бы ты там ни делал, не упускай Розу из виду. Будь осторожен, очень осторожен. Если встанет выбор, потерять его или брать, бери. К сожалению, он попадет в руки Бюро, но, по крайней мере, мы сорвем его операцию. Надеюсь, до такого не дойдет. Не думаю, что он добровольно нам что-нибудь расскажет, но, опять-таки, как знать.

Нурич продолжал ехать на юг по трассе 83 все в той же дерганой манере. Машинам наблюдения приходилось держаться на удалении от него, довольствуясь отметкой его машины на экранах радаров и лишь изредка – далекой точкой чуть не у самого горизонта.

В трех милях от Ундервуда, у пересечения двух больших магистралей, отметка на экранах радаров вильнула в сторону и остановилась. Машины наблюдения съехали на обочину, что довольно неудобно, поскольку трасса 83 имеет всего две полосы.

– Там очередная остановка для отдыха, сэр, – сообщил полицейский. – Ее даже остановкой назвать трудно. Так, столик для пикника и несколько мусорных контейнеров.

– Похоже, там еще отметка на экране.

– Наверное, еще одна машина, – предположил полицейский. – Помните, мы такие уже видели? Гляньте-ка, отъезжает. Наш парень все еще стоит, не иначе ждет, пока мы его догоним.

Кевин взялся за микрофон.

– Всем экипажам – не двигаться с места.

Прошло двадцать минут, а Роза все не трогался. Кевин снова вышел на связь и приказал одной из не оснащенных радаром машин проехать мимо стоянки.

Не прошло и двух минут, как из динамика в машине Кевина послышался возбужденный голос:

– Центр! Центр! Это Макклетчи! Мы проехали мимо точки. Машина на месте, но в ней, похоже, никого. И ни души вокруг, и места, где можно спрятаться, здесь тоже нет!

– Центр – всем экипажам! Мы едем к объекту. Макклетчи, ждите, пока мы подъедем, и подъезжайте тоже. Экипаж два и головной радар, оставайтесь на местах, блокируйте шоссе с обеих сторон. Пошли!

Четыре автомобиля одновременно затормозили у крошечной стоянки. Кевин и остальные агенты выскочили из машин с оружием наготове. Автомобиль Розы оказался пуст.

– Ладно, – хрипло произнес Кевин. – Вы трое, обшарьте окрестности, вдруг он ушел пешком. Остальные остаются здесь, и не залапайте машину больше, чем нужно: нам еще отпечатки снимать.

Кевин бросился к своей машине.

– Центр – радару-один. Слышите меня?

В пяти милях дальше по шоссе старший по экипажу головной машины схватил микрофон.

– Я здесь, сэр, – обеспокоенно ответил он.

– Роза упорхнул. Чисто случайно, не обращали внимания на проехавшие мимо вас машины? Не было ли там пассажира?

– Нет, сэр. Но мы ведь следили только за отметкой радара. Мимо проехало с дюжину машин. Мы стоим у кучи гравия на пересечении с проселочной дорогой. На проезжавших мимо внимания не обращали.

Кевин тупо уставился на стиснутый в руке микрофон и выругался. В висках пульсировала боль. В конце концов он взял себя в руки и переключил рацию на дальнюю связь.

– Центр-один, вызываю Базу. База, Альфа-один! – Кевин использовал сигнал максимальной важности.

– Центр-один, База слушает. Что у вас?

– Могли бы догадаться. Роза ушел под землю, и мы его потеряли.