Глава 14

Их пробежка повторилась не только назавтра, но и послезавтра, и все последующие дни. Вот уже две недели подряд они бегали либо днем, когда Макс возвращался с работы, либо рано утром, перед сменой Грейс. Маршрут пробежек не менялся: по лесным тропкам до речки и вдоль берега. Грейс продолжала делать снимки. Естественно, они много разговаривали, однако старались не касаться слишком глубоких или серьезных тем. Обычный легкий треп, беззлобные шутки, забавные истории.

Постепенно Грейс узнала, что Макс почти безвылазно жил в Нью-Йорке. Узнала она и о предстоящей в конце лета свадьбе его лучшего друга, где Максу отводилась почетная роль шафера. Оказывается, он любил машины, имел собственную автомастерскую, играл на акустической гитаре и увлекался рок-музыкой. Невзирая на его скромность по части собственных талантов, Макс хорошо разбирался в красках и разных техниках живописи. Грейс узнала, что его родителей уже нет в живых, однако удерживалась от расспросов, когда они умерли. Была еще одна тема, которой они не касались, – реабилитационный центр. Правда, из разговоров Макса она знала имя его психотерапевта, а о своем попечителе Тейте он много рассказывал сам.

С тех пор как он постучался к ней с извинениями, Грейс все больше узнавала о светлой стороне личности Макса О’Хейра. Он реже бывал в мрачном, напряженном состоянии, зато стал гораздо чаще улыбаться, порой без всякого повода. Грейс понравилось его смешить. Звуки его смеха напоминали теплое объятие, поэтому она находила любую причину, чтобы вызвать его смех. Когда Макс смеялся, он заметно молодел, ненадолго освобождаясь от груза прошлого.

В отличие от мужчин, с которыми ее сталкивала жизнь после бывшего мужа, рядом с Максом она не испытывала страха. Наоборот, в его присутствии чувствовала себя на удивление защищенной. Конечно, она помнила тот жуткий вечер, когда он хлестал бурбон. Но чем больше времени они проводили вместе, тем сильнее Грейс убеждалась: такое поведение не характерно для Макса. Оно явилось результатом срыва. Что-что, а резкие колебания в настроении зависимых людей она знала очень хорошо, равно как и непредсказуемость подобных ситуаций. Если они с Максом хотят стать друзьями, она должна быть готова к таким «сюрпризам».

Возможно, желание получше узнать Макса тоже было из разряда ее сумасбродств. Кай ей так и сказал, когда во время телефонного разговора с братом она упомянула о соседе по пансионату. Возможно, она мазохистка, которой нужны страдания и терзания. Здравомыслящий Кай не понимал, зачем ей дружба с бывшим наркоманом, пусть и прошедшим реабилитацию. Грейс пропускала слова брата мимо ушей. Она не хотела признаваться, что Макс ей нравится. Обаятельный, остроумный и, главное, честный человек.

До вселения Грейс в ее обновленный дом оставались считаные недели. Грейс вела фотолетопись, начиная со дня покупки. Однажды, делая очередные снимки изменений, Грейс поймала себя на том, что внимательно наблюдает за движениями Макса. На пробежках он двигался совсем по-другому. Там он был предельно целеустремлен и сосредоточен, там она любовалась движениями его сильных рук и ног. Работая в бригаде дяди, Макс держался расслабленнее. Его движения становились легче, изящнее. Вдобавок они были невероятно сексуальными.

Заметив, что Грейс на него смотрит, он слегка качнул головой. Этот жест, уже знакомый, всегда заставлял ее улыбаться. Чувствовалось, Макс видел в ней не только спутницу по пробежкам, однако на людях никогда не переступал незримую черту. Грейс это нравилось. Ей было приятно сознавать, что она знает и другую сторону Макса. У них была общая жизненная грань, принадлежащая только им. Это Грейс тоже нравилось. Они не делали секрета из своих пробежек, но и не говорили о них. Узнав, что они каждый день удаляются в лес, люди непременно подумают что-то грязное, низкое и гадкое, испортив хрупкую лесную идиллию.

– Какая чудесная у вас улыбка, – сказал помощник шерифа Йейтс, принимая от Грейс кружку с пивом. – И кому же она предназначена?

Грейс пожала плечами:

– А разве нельзя улыбаться просто так? Моя жизнь наладилась. Работы в доме близки к завершению. У меня появились замечательные друзья.

Помощник шерифа кивнул и отхлебнул пива, украсив пеной усы.

– И, наверное, самый замечательный из них – этот О’Хейр. Я на прошлой неделе видел вас обоих в кафе.

– В обаянии ему не откажешь, – сказала Грейс, надеясь, что на этом все кончится.

– И не только в обаянии, – послышался хрипловатый женский голос из дальнего угла. – Он такой горячий. Того и гляди обожжет. Жду не дождусь, когда у нас с ним будет вторая серия.

Голос принадлежал блондинке, с которой Макс ушел в тот памятный вечер. Завладев вниманием посетителей, блондинка подошла к стойке и уселась на свободный табурет, упершись локтями в стенку. Ярко-красная помада, которой она щедро накрасила губы, портила ей лицо. Усевшись, блондинка улыбнулась Грейс. Точнее, злорадно ухмыльнулась, отчего Грейс молча застыла. Затем блондинка приподняла свои налитые сиськи, наполовину выпирающие из облегающей кофточки, и покачала ими, позволяя сидящим у стойки мужчинам вдоволь наглядеться на ее богатство. Джинсы на блондинке были еще более облегающими. Она была воплощением темных страстей и необузданного секса. Эта женщина обладала всем, чего не было и никогда не будет у Грейс.

– Фей, ты неисправима, – нахмурился Йейтс. – Ничего обаятельного в этом парне нет. Я ему не доверяю и тебе не советую с ним связываться.

Но Грейс не слышала слов помощника шерифа.

Она изо всех сил выгоняла из головы прочно засевшую там картину: пьяный Макс выходит из бара, обнимая грудастую блондинку. Грейс вдруг захлестнула ревность. Ей стало стыдно. Она склонилась над раковиной, открыла воду и, делая вид, что моет кружки, глотала воздух. Ревность Грейс была довольно странной. Она не ревновала Макса к Фей. Никоим образом. Грейс не сомневалась: в прошлом у него было полным-полно женщин. Таким мужчинам, как Макс, не требовалось прилагать усилия. Женщины к ним липли сами.

Грейс угнетало другое. Фей была женщиной, способной по-настоящему удовлетворить потребности Макса и подарить ему незабываемую ночь. Такая женщина не закричит, если он попытается коснуться ее «запретных» мест, да и в постели не будет лежать бревном. Такая женщина проведет его через все круги наслаждений и позволит ему сделать с ней то же самое. Грейс откровенно завидовала мощному потоку сексуальности Фей, которого та не стыдилась и не пыталась приглушить.

Грейс считала, что жизнь обошлась с ней несправедливо. Тот, кому она безраздельно доверяла, кого любила и даже обожествляла, отнял у нее веру в свою сексуальную привлекательность. По сути, он телесно и душевно надругался над ней, упиваясь чувством собственника и оставляя шрамы на теле и в душе.

Нет.

Грейс знала: ей никогда не сравниться с женщинами, подобными Фей. И от этого ей было больно. Снова было больно, как когда-то.

Наутро, еще до выхода на пробежку, Макс почувствовал: Грейс чем-то расстроена. Она была погружена в себя. Больше всего Макса настораживало ее молчание. Через некоторое время он осторожно спросил, как она себя чувствует. Ее «прекрасно» показалось ему неубедительным; достаточно было взглянуть на ее опечаленное лицо и потускневшие глаза. Сегодня она явно думала не о снимках.

Макс не любил, когда ему лезли в душу, и старался не лезть в душу другим. Они пробежали часть их обычного маршрута, сделали небольшой перерыв, чтобы глотнуть воды, и возобновили пробежку. Сегодня Грейс не восхищалась красками и лесными красотами. Не доставала из лифчика мобильник, чтобы запечатлеть узор паутины или капельку росы на листике. Макс успел привыкнуть к этому ритуалу, без которого ему чего-то недоставало.

Сегодня Грейс была не похожа на себя.

Макс перешел с бега на быструю ходьбу. Он ждал, когда Грейс заметит смену темпа. Она заметила и, похоже, удивилась.

– Вы устали? – спросила она, пытаясь узнать причину.

– Нет. Я тут подумал: давайте сегодня отклонимся от привычного маршрута. Я знаю одно симпатичное местечко, где мы еще не были.

– Хорошо, – пожала плечами Грейс.

Макс свернул с тропинки в лес. Дальнейший путь был ему знаком с детства и накрепко врезался в память. Макс перепрыгивал через поваленные деревья, огибал лужи, оставшиеся после ночного дождя, склонялся под низкими ветвями, пытавшимися ударить по лицу. Лес становился все гуще. Верхушки деревьев почти не пропускали солнечного света. Подлесок тонул в зябком сумраке.

– Макс, куда вы меня тащите? – не выдержала Грейс.

– Подождите немного. Скоро все увидите.

Грейс хватило на несколько минут. Потом, вскрикнув, она остановилась, тяжело дыша и отирая вспотевший лоб. В глазах появилась настороженность.

– Макс, как прикажете все это понимать? – спросила Грейс, переминаясь с ноги на ногу. – Зачем вы завели меня в самую чащу? Это уже не смешно.

Окажись рядом с ним другая женщина, в таком же соблазнительном наряде и разгоряченная бегом, Макс непременно пошутил бы. Сказал бы, что намеренно похитил ее и теперь собирается заняться известным делом, каким мужчины занимаются с женщинами. Но состояние Грейс и особенно дрожь в ее голосе удержали его от подобных шуток.

– Вы только не волнуйтесь, – сказал он, поднимая руки. – Мы почти на месте. Смотрите.

Он указал на просвет между деревьями. Похоже, там была полянка, залитая солнцем. Оттуда доносился негромкий шелест текущей воды. Посмотрев на Грейс, Макс понял, что его слова ничуть ее не успокоили. Скорее, насторожили. Ничего удивительного. Они слишком плохо знали друг друга, и теперь Грейс наверняка спрашивала себя, чего ей ждать от бывшего наркомана, завлекшего ее в глухой уголок леса. Ее страх был вполне естественным.

– Простите, Грейс. Я совсем не собирался вас пугать. Мне захотелось вам кое-что показать.

Грейс снова вытерла лоб и шумно выдохнула.

– Вы тут ни при чем, – вдруг сказала она. – Вы… не обращайте на меня внимания.

– Мы почти на месте. Осталось всего ничего.

– Ведите.

Макс провел ее через густой подлесок. Им пришлось еще несколько раз пригнуться, чтобы не задеть еловые ветви. А потом… Они оказались на полянке, окаймленной высокими деревьями. Повсюду росли желтые цветы, которыми играл ветер. Полянка находилась на вершине невысокого холма. По ее левому краю текла все та же речка. Вода ударялась в торчащие валуны, поднимая фонтаны радужных брызг.

– А это что? – удивилась Грейс.

Невдалеке от речки стояла небольшая каменная хижина с обветшавшей крышей, сгнившей дверью и окнами без стекол. Такие домики Грейс видела только в старых диснеевских мультиках.

– Правда, потрясающее место? – спросил Макс. – Я набрел на эту хижину очень давно, еще в детстве. Мы с отцом приехали к дяде погостить. Естественно, я отправился бродить по лесу. Не представляю, кто здесь жил. Я пытался расспрашивать – никто не помнит. Кстати, если по прямой, это совсем рядом с вашим домом. Минут за десять можно добежать.

В широко раскрытых глазах Грейс появился знакомый блеск.

– Серьезно?

– Серьезнее не бывает, – усмехнулся Макс. – Я знал, что вам здесь понравится. Можно сделать столько чудных снимков. И вообще.

Маленький праздник, который Макс устроил для Грейс, вызывал у него странные, незнакомые ощущения. Все тело приятно покалывало.

– Сказочное место, – призналась Грейс, мимолетно коснувшись его руки.

Грейс бродила по полянке, гладила стволы деревьев, склонялась над ручьем, разглядывала замшелые камни хижины. Макс сидел на бревне, потягивая воду, и смотрел, как к Грейс возвращается ее прежнее состояние. Она даже замурлыкала какую-то песенку, а потом полезла в лиф чик за мобильником, крикнув Максу, что обязательно вернется сюда со своим «Никоном». Макс улегся среди желтых цветов, подставив лицо теплому майскому солнцу. Ему было на удивление спокойно.

– Скажите, вы считаете меня привлекательной?

– Простите, не понял вопроса, – пробормотал Макс, приоткрыв один глаз.

Грейс стояла рядом. Ее руки висели как плети. От недавнего веселого настроения не осталось и следа.

– Я задала вам простой вопрос: считаете ли вы меня привлекательной? И хочу получить простой ответ: да или нет.

– Это что, шутка? – спросил Макс, открывая оба глаза.

– Нет, я спрашиваю вполне серьезно.

Ее слова не убедили Макса.

– А я почему-то думаю, что вы решили пошутить.

– Мы же с вами друзья?

Макс сел, упершись локтями в колени.

– В общем-то, да.

– Вот и прекрасно. Я хочу, чтобы вы были честны со мною.

Макс усмехнулся. Такого поворота он никак не ожидал.

– Вы задали… опасный вопрос. Сомневаюсь, что вы не придеретесь к какому-нибудь моему слову.

Он знал манеру женщин задавать вопросы. Даже если сейчас начать рассыпаться в комплиментах, ей обязательно что-нибудь не понравится. К тому же Максу не хотелось выглядеть в ее глазах свиньей-сексистом. Но как удержаться от чисто мужских проявлений, когда перед тобой женщина в облегающем спортивном костюме да еще с невинным выражением лица?

Грейс подошла ближе:

– Хорошо. Я спрошу по-другому. Вы бы согласились на секс со мною?

На этот вопрос тело Макса отреагировало самым что ни на есть сексистским образом. Хорошо еще, что он был в просторных шортах. И тем не менее… Макс даже заерзал на месте.

– А почему вы спрашиваете?

– Да так, любопытно стало, – пожала плечами Грейс, потом обиженно скрестила руки на груди. – Если бы не согласились – ничего страшного. Я бы вас вполне поняла.

Макс невольно засмеялся:

– Вот они, зигзаги женской психологии! Я ведь даже не ответил, а вы уже предполагаете самое худшее.

– Просто я не заблуждаюсь насчет себя. Где мне тягаться с блондинкой Фей из бара? Поэтому я понимаю, что не вызываю у вас всплеска желания, который вызвала она.

Все это было сказано без горечи и намека на зависть. Сухая констатация факта. Грейс убедила себя в том, что недотягивает до Фей, и смирилась с неизбежным. Максу стало не по себе. Как ей в голову могла прийти такая чушь? Хуже того, как она могла поверить во все это?

Макс встал, подошел ближе:

– Вы совершенно не похожи на Фей. И слава богу, что не похожи. – (Грейс удивленно заморгала.) – И уж раз у нас зашел такой разговор… Фей меня ни с какой стороны не интересует, и сексом с ней я не занимался.

– Как не занимались? – продолжала моргать Грейс.

– А вот так. И не надо верить всему, что слышите.

– Но ведь она такая сексапильная, – не сдавалась Грейс. – И у нее такие удивительные сиськи.

Признание Макса ее явно озадачило.

– Во-первых, если налакаться до чертиков, любая женщина кажется сексапильной. А во-вторых… мужчины так устроены, что для них все сиськи удивительны. Особенно с логотипом «Эппл».

Это уже был флирт «на грани». Грейс могла и обидеться. Но она заливисто рассмеялась, и Максу сразу полегчало.

– И откуда у нас возникла эта тема? – спросил Макс. – Я думал, нам вполне хватает того, что есть.

Если Грейс имеет на него какие-то виды, если ей захотелось большего, нужно без промедления тормозить. В таком случае больше никакого бега по лесу.

– Мне нравится уровень наших отношений, – поспешила заверить его Грейс. – Мне нравится бегать с вами. Вы показываете мне такие красивые места. Просто…

Макс ждал, когда она справится с нерешительностью и с ее губ сорвется то, что было у нее на уме.

«А губы у нее пухлые и аппетитные», – совсем некстати подумалось ему.

Грейс молчала. Похоже, их дружба делала странный поворот. Очень может быть, поворот выведет на развилку, но в таких ситуациях честность лучше любых красивых слов.

– Грейс, давайте начистоту. Я сейчас нахожусь совсем не в том положении, чтобы предлагать женщине какие-либо отношения, кроме чисто дружеских. Не только вам. Любой женщине. У меня неустойчивая психика, непредсказуемое поведение. На меня нельзя положиться. Я был вынужден лечиться от кокаиновой зависимости. Каждый мой день – это сражение за жизнь без наркотиков. У меня бы совести не хватило предлагать кому-либо серьезные отношения. Зачем вам такая обуза?

– Кто говорит об отношениях? – Грейс наморщила лоб. – Я говорила о сексе.

– Спасибо за честность, – засмеялся Макс, до боли сжимая переносицу. – Но заниматься сексом я бы с вами не стал.

Его внутренний самец, изголодавшийся по женщинам, тут же устроил ему выволочку: «Чувак, ты что, в святые собрался? Телка сама клеится, а ты еще ерепенишься».

– Но я нахожу вас очень, очень привлекательной.

– Находите?

– У вас ведь есть зеркало? Если не с собой, то в номере.

Она улыбнулась уголками рта.

– Однако вы бы не стали…

– Да, потому что вы заслуживаете большего, – перебил ее Макс. – Вы заслуживаете настоящего, любящего мужчину, а не придурка, способного на равнодушный секс. Вам нужен мужчина, который будет по-настоящему заботиться о вас, не создавая вам дополнительных проблем. – Макс покачал головой. – Я на такое не способен. Во всяком случае, сейчас. А может, и вообще, – добавил он, подавляя горечь от своих слов.

Грейс пристально смотрела на него. Что она пыталась увидеть на его лице? Ответы, которые помогут ей сложить мозаику его прошлой жизни? Ее взгляд рождал у него в груди странное возбуждение.

– Спасибо вам за честность, – наконец сказала она. – Я ценю честные ответы.

– У меня нет причин лукавить с вами.

– Конечно… В какой стороне мой дом?

Макс показал направление, понимая, что Грейс пойдет туда одна.

Сделав несколько шагов, она обернулась:

– По крайней мере, теперь я знаю, к кому обращаться за равнодушным сексом.

Макс растерянно улыбался, глядя ей вслед. Он знал, что Грейс сейчас намеренно вихляет бедрами.

Черт бы побрал эту женщину!

Сегодня бар был набит под завязку. Бак, работавший у Руби в мастерской, праздновал свой тридцатый день рождения. Руби пригласила и Макса. С того вечера, когда он напился, прошло больше месяца. Все это время Макс не появлялся в баре, отклоняя приглашения родных и парней из дядиной бригады. Конечно, упрямства Максу было не занимать, но в какой-то момент он почувствовал, что оно имеет оттенок трусости. Получалось, он сомневается в своей силе воли. Макс сказал себе, что проработал урок и такое с ним не повторится. К тому же ему нравилась атмосфера бара, нравились завсегдатаи. Да и дядя Винс любил заглядывать в «Виски и крылышки». Словом, Макс решил принять приглашение двоюродной сестры. Посидит, поболтает с дядей, полакомится чем-нибудь. Это отвлечет его от шеренги поблескивающих бутылок.

Взгляд Макса сам собой переместился к барной стойке. Грейс откупоривала пиво для кого-то из посетителей. Макс невольно кашлянул.

Искушений было слишком много.

Макс напомнил себе о силе воли и стал слушать воспоминания Руби, Джоша и остальных о виновнике сегодняшнего торжества. Вспоминали далеко не безупречное поведение Бака в раннем детстве, а потом и в школе. Оказалось, учебе он предпочитал «Звездные войны».

Потом кто-то вспомнил, что и Руби была отнюдь не пай-девочкой. Это позволило Максу включиться в разговор, припомнив несколько историй той поры. Руби отчаянно грозила ему кулаком, а довольный дядя Винс поддакивал и кое-что добавлял от себя. Макс пил апельсиновый сок, улыбался, однако его глаза постоянно косили в сторону стойки. Грейс едва успевала поворачиваться, отпуская пиво и закуски. Выглядела она сегодня просто восхитительно.

Их откровенный разговор на полянке состоялся два дня назад, и все это время Макс снова и снова возвращался к сказанному. Казалось, разговор возник сам собой, неожиданно. Но так ли уж неожиданно? Чувствовалось, Грейс задело, что в тот проклятый вечер он ушел в обнимку с Фей.

Макс ненавидел себя за тогдашнее поведение.

С чего Грейс взяла, что уступает Фей по части привлекательности? Сегодня грудастая блондинка, конечно же, пришла в бар – сидела возле бильярда и хищно поглядывала на него. Этот вопрос не давал Максу покоя. Пусть отношения между ними оставались чисто платоническими, он не разучился отличать сексапильных женщин от холодных стерв.

Вот так.

Год назад ему было бы плевать на чувства Грейс, его собственные и еще чьи-то. Подвернулся бы шанс, он бы ее трахнул и в постели, и у стены, и на заднем сиденье машины, а также на столе свой автомастерской. Но сейчас все было по-другому.

Макс знал: после реабилитационного центра он не вернется к прежним отношениям с женщинами. Пусть Грейс и уверяла, что ей от него нужен только секс. Даже если это и так, у нее есть чувства. Никакая женщина не воспринимает секс в прямолинейном черно-белом варианте. Всегда существовала некая область серого, и вот там-то и собиралась вся боль, неудовлетворенность и разочарованность. Еще год назад Макс перемещался от женщины к женщине, раздвигая им ноги и совсем не задумываясь об их чувствах. Кому-то он наверняка делал больно, но тогда его это не заботило. Он трахался, чтобы забыться самому, полностью игнорируя потребности своих партнерш на ночь. Законченный придурок и эгоист; другого определения не подберешь.

С тех пор он изменился.

Грейс была прекрасным человеком. Светлым, оптимистичным. Он не мог себе позволить обойтись с ней как со случайной подружкой. Он и сейчас считал, что она заслуживает большего. К ней должны относиться как к королеве. Ей нужен мужчина без кокаинового прошлого, которому неведомы ломки и мысли о том, где раздобыть очередную дозу. Грейс заслуживала мужчину, думающего о ней постоянно, а не по выходным и в праздники. Увы, Макс О’Хейр таким мужчиной не был.

Он снова повернулся к стойке. Грейс о чем-то разговаривала с помощником шерифа Йейтсом. Этот голодный коп опять смотрел на нее так, словно хотел затрахать до потери пульса. Кобель!

Если бы он смог вернуться на пару дней назад и снова оказаться на полянке среди желтых цветов, как бы сейчас он ответил на вопрос Грейс? Согласился бы он спать с ней?

Да, черт побери!

Обязательно согласился бы.

Ей нужен секс? Хорошо, он бы трахал ее, пока она не крикнула бы ему: «Хватит!» Он бы трахал ее во всех позах, какие были ему известны. Он бы наслаждался ею, как лакомством. Ее кожа покрылась бы капельками пота, как при беге. Он бы смотрел, как она кончает, поскольку наверняка это было бы впечатляющее зрелище. А потом повторял бы все снова и снова… до изнеможения. Таких женщин, как Грейс, нужно удовлетворять сполна…

– Братец, тебе не скучно среди нас? – язвительно спросила Руби, прекрасно зная, куда устремлен взгляд Макса.

– Ничуть, – ответил он, стараясь не замечать ее колкостей и подмигиваний.

– Конечно, нашему парню хорошо, – подхватил Бак. – Он ведь таращится на несравненную Ри-Ри.

Бак встал, покачивая задом, и загнусавил:

– «Сука, лучше гони мне деньги!»

У Бака не было ни голоса, ни слуха, однако все засмеялись. Руби толкнула мужа в бок:

– Ну у вас, мальчики, и вкусы.

– Руби, она еще и покуривает втихаря, – театральным шепотом заявил Бак, снова плюхаясь на стул. – Макс, я прав?

Макс не ответил, углубившись в созерцание носка ботинка.

– Я бы всласть поел и выпил, а потом бы всласть отшлепал ее, – не унимался Бак. – Нет, лучше бы поцеловал.

За столом все хмыкали. Макс понимал: Бак – безобидный трепач, и тем не менее от этих слов ему стало неуютно. Казалось, в животе бегала какая-то мелкая зверюшка, цепляясь коготками за стенки.

Бак выпрямился, продолжая глядеть в сторону стойки.

– Надо бы пригласить ее прогуляться.

– На себя посмотри, – засмеялась Руби. – Ты перебрал. Еще шмякнешься по дороге.

Бак опять встал. Стараясь выглядеть презентабельнее, он тщательно разгладил на себе черную футболку с эмблемой группы «Блэк саббат», затем провел рукой по светлым кудрям и, слегка покачиваясь, направился к стойке. Пятнадцать его гостей молча следили, как он улыбнулся Грейс и подал деньги. Грейс их взяла и протянула ему клочок бумаги. Максу очень хотелось, чтобы там не был написан номер ее мобильника. Довольный Бак подмигнул и вернулся за стол.

– И как результат? – поинтересовался Джош.

– Вот тебе пример джентльменского отношения к женщине. – Бак с улыбкой развернул бумажку Грейс и помахал перед лицом Джоша.

Джош закашлялся от смеха, но подвиг Бака его впечатлил.

– Это что, номер ее мобильника? Ты в самом деле назначил ей свидание?

Бак плюхнулся на стул. Его бравада сдулась. Он поднял клочок.

– Я пытался, но потом она меня спросила, что́ я хочу. И потому, – он помахал бумажкой, – я заказал порцию крылышек прямо к столу.

Даже Макс хохотал во все горло.

Он уже не помнил, когда в последний раз ему было так хорошо без каких-либо пагубных стимуляторов. Совершенно трезвый, с ясной головой, он сидел и превосходно себя чувствовал. От первоначальных опасений не осталось и следа. Время тянулось незаметно. Бак становился все пьянее и оттого вел себя все забавнее. Он завладел музыкальным автоматом, заказывая свои любимые песни. Музыкальные вкусы Бака не вызывали у Макса ни малейшего протеста. Именинник танцевал прямо на стуле. Гости наперебой уговаривали его слезть, чтобы праздник не закончился падением. Но Бак не унимался. Он энергично бренчал на воображаемой гитаре, подпевая каждой песне своей любимой группы «Лед зеппелин».

– Давно не видела, как взрослые люди веселятся с детским самозабвением, – сказала Грейс, подавая Максу очередной стакан апельсинового сока.

Макс улыбнулся, продолжая следить за проделками Бака. Теперь тот двигался вокруг бильярдного стола и танцевал с каждой женщиной, встречавшейся ему на пути. Танцевать, кстати, он тоже не умел и просто кружил своих партнерш.

– Завтра он будет горстями глотать таблетки от головной боли, – сказал Макс.

Он отпил сока. Грейс собирала стаканы на соседних столиках.

– Как вы? – спросил он.

– Я? Устала. Плохо сплю.

Ее глаза на мгновение округлились, словно она сболтнула лишнее. Макс кивнул, не желая смущать ее расспросами. Грейс не уходила. Поднос с грязными стаканами остался на столике. Теперь она вытирала лужицу сока, пролитого Максом. Макс хотел сказать ей, что муки бессонницы знакомы ему не понаслышке. Но причинами мук были Лиззи и Кристофер, о которых сейчас ему не хотелось ни говорить, ни вспоминать.

И все же Макс решил поддержать Грейс. Достаточно сказать, что он понимает и готов ее выслушать, если у нее возникнет желание поговорить. Но в это мгновение его шею облапила потная рука. Отвратительно запахло пивным перегаром.

– Маааааакс! – Бак полез обниматься. – Я так и знал, что найду тебя здесь. Рядом с об… обворожительной Грейс.

Грейс сдержанно улыбнулась.

– А вы ему нравитесь, – сказал ей Бак.

– Бак, не порти себе праздник, – посоветовал Макс, сбрасывая его руку.

– Видите? – пьяно осклабился Бак. – Он сму… смущен. А знаете почему? Он вас люууууубит.

У Макса вспыхнули щеки. Возможно, от смущения. Или от досады на именинника, испортившего ему такой момент. Но Грейс лишь весело засмеялась, и это разрядило напряженность.

– И почему бы ему в вас не влюбиться? – продолжал Бак. – Вы такая красивая.

Грейс покраснела и уткнулась глазами в пол.

– Красивая, – повторил Бак, качаясь из стороны в сторону. – Я думаю, вы аб… абс… абсолютно непод… ражаемы. – Он шагнул к ней. – Вы обязательно должны потанцевать со мной. Желание ново… рожденного.

– Извините, Бак. – Грейс попятилась назад. – Я не могу танцевать. Я на работе.

– Что значит «не могу»? Вы должны! Я настаиваю!

Бак надвигался на нее. Грейс загородилась руками:

– Бак, я же вам сказала. Отойдите. Мне пора за стойку.

В глазах Грейс мелькнул нескрываемый страх. Обойдя Бака, она пошла к стойке. Бак увязался следом, расталкивая посетителей. Макс догнал его и схватил за руку:

– Ты слышал? Грейс не хочет танцевать. И не может. Она на работе.

– Нет, хочет.

Бак схватил Грейс за обе руки и принялся что-то напевать. Он обнял ее за талию. Точнее, припечатал к себе.

– Отпустите меня! – потребовала Грейс.

– Не упрямьтесь, дорогуша. Один танец. Всего один.

– Бак! – не выдержал Макс, хватая его за плечо.

– Пожалуйста, отпустите меня! – уже громче потребовала Грейс. – Мы меня задушите. – Она извивалась всем телом, пытаясь вывернуться из хватки Бака. – Мне тяжело дышать!

Бак словно оглох. Он изображал танец, не слушая ни требований Грейс, ни слов Макса.

Грейс закрыла глаза.

– Бак, отпустите! – в который раз потребовала она, дергаясь в кольце рук.

Бак захохотал. С пьяных глаз ему казалось, что Грейс просто кокетничает.

– Отпустите меня! – Грейс дернулась всем телом. Из горла вырвался хриплый выдох, а потом она вдруг пронзительно закричала: – Бак, убирайтесь прочь! Слышите? Прочь от меня!

Посетители оборачивались в ее сторону. Грейс отбивалась от перепившегося идиота, продолжая кричать:

– Прочь! Немедленно прочь! Руки разожмите, не то я…

Со стороны могло показаться, что в Бака плеснули крутым кипятком. Он разжал руки, попятился задом и уперся в ближайший столик. Он даже протрезвел и до смерти перепугался. В баре стало тихо, если не считать угасающих звуков композиции рок-группы «Деф леппард».

Макс подошел к Грейс, осторожно протянул к ней руки.

– Не трогайте меня! – крикнула она, ударяя его по рукам.

Она обхватила себя за плечи и зажмурилась. Макс боялся, что у нее вот-вот подогнутся колени и она рухнет на пол. Ему оставалось лишь наблюдать, как она сбивчиво дышит. Макс знал, как называется ее состояние. Это был классический приступ панического страха.

– Грейс, послушайте меня, – тихо произнес он. – С вами все в полном порядке.

Она мотала головой, пытаясь дышать.

– Грейс, – повторил Макс, отгоняя толпу перепуганных посетителей. – Вы в полной безопасности. Никто не сделает вам ничего плохого. Вам ничего не грозит. Успокаивайте дыхание. Это скоро пройдет.

– Грейс, простите, – бормотал перепуганный Бак. – Я не хотел вас пугать. Я просто…

Как всегда некстати, подошел помощник шерифа Йейтс и тронул ее за плечо. От неожиданности Грейс вскрикнула, распахнув большие обезумевшие глаза. Макс затаил дыхание.

Через какой ад прошла эта несчастная девочка? Ведь это не пьяный увалень на нее подействовал. Бак явился лишь спусковым крючком. Как говорил Эллиот, «смоделировал ситуацию».

Макс перехватил ее взгляд.

– Все в порядке, – прошептал он, пытаясь улыбнуться. – Правда?

Грейс дышала, как загнанный зверь, бормоча что-то нечленораздельное.

– Скажите, чем вам помочь? – спросил Макс, подходя к ней вплотную.

Грейс всхлипнула и, боясь разрыдаться, закрыла рот рукой.

– Домой… Макс, прошу вас, отвезите меня домой… Мне надо уйти отсюда.

Пока ехали к пансионату, Грейс молчала. Едва услышав, что она хочет домой, Макс накинул ей на плечи свою куртку. Обычно приступы панического страха сопровождались жутким ознобом – это он знал по себе. Макс почти вынес ее из бара, и плевать он хотел на обиженную физиономию помощника шерифа и протесты этого блюстителя закона.

Козел!

Ведя свой грузовичок, Макс поминутно оглядывался на Грейс. Съежившаяся, испуганная, страдающая. Эта была тень прежней Грейс, к которой он успел привыкнуть. Въехав на стоянку пансионата, Макс заглушил мотор. Грейс сидела не шевелясь. Тогда он слегка коснулся ее ноги, зная, что этот прием подействует. Так оно и произошло. Грейс вздрогнула.

– Приехали, – тихо сказал Макс.

Грейс повернулась к окошку, возвращаясь в реальность. В иное время у нее бы не закрывался рот. Сейчас она угрюмо молчала. Открыла дверцу, на нетвердых ногах выбралась наружу и побрела к входной двери. Ее пальцы впились в лацканы куртки до белизны костяшек. Грейс тонула в его куртке, зато не мерзла. Макс запер машину и поспешил следом. Они поднялись на второй этаж. К счастью, коридор был пуст. Макс благодарил Бога, что их номера напротив, и, если ей понадобится помощь, он через считаные секунды будет рядом. Грейс достала ключ, но дрожащие пальцы никак не могли вставить его в замочную скважину.

Грейс бормотала ругательства, но это не помогало. Тогда Макс осторожно забрал у нее ключ и сам открыл дверь. Грейс вошла. Он остался стоять. Макс не собирался ей мешать. Ему требовалось убедиться, что ее можно оставить одну. Еще в баре Грейс проглотила две таблетки. Не запивая, будто ириски. Возможно, она примет еще что-то. И посторонние глаза ей сейчас ни к чему. Это было ясно как день.

– Входите, – вдруг пригласила его Грейс.

Она включила ночник, сбросила туфли и повалилась на кровать. Макс вошел, плотно закрыв дверь. Он встал возле кровати, решив уйти сразу же, как Грейс заснет. Лучше всего, если бы она сейчас провалилась в сон. Но этого не случилось. Через пару минут Грейс спрятала лицо в ладонях и разрыдалась. Макс присел на корточки. Его ладонь легла ей на руку.

– Какая же я идиотка! – сквозь слезы твердила Грейс. – Надо же было выставить себя такой идиоткой.

– Никто так не думает, – возразил Макс.

Посетители бара не на шутку испугались, увидев ее приступ панического страха. Беднягу Бака Максу было даже жалко. От увиденного тот даже протрезвел.

– Со мною… очень давно… не было такого, – всхлипывала Грейс. – Я думала… на новом месте… я думала, это не повторится. Я думала, что смогу… забыть.

Макс осторожно гладил ее по руке.

– Простите меня, – прошептала Грейс, наспех вытирая глаза.

– Вам не за что просить прощения, – сказал он, стараясь говорить спокойно и уверенно. – Такое бывает. Я знаю.

Грейс невесело рассмеялась:

– Тогда я видела ваши художества. Теперь вы мои. Мы с вами одного поля ягодки.

Макс кивнул.

– До чего же я устала, – вздохнула она, закрывая воспаленные глаза.

– Вам обязательно нужно заснуть. – Макс поднялся на ноги.

– То-то и оно, что я не могу спать! – Грейс шлепнула себя по ногам, как будто те были виноваты в ее бессоннице. – Не могу, и все. Глотаю таблетки и все равно лежу, пялясь в потолок. Или наваливаются кошмары. Я просыпаюсь и боюсь засыпать снова.

Грейс передернуло. Из глаз снова полились слезы.

Макс злился на собственную беспомощность.

– Грейс, может, сделать вам горячее питье? – предложил он. – Или, может, вам погреться в ванне? Если хотите, я сейчас ее наполню.

Грейс шмыгнула носом, кашлянула:

– Вы могли бы… посидеть здесь? Недолго. Мне тогда будет легче заснуть. Я не хочу быть одна.

Она умоляюще смотрела на Макса. Чувствовалось, ей стыдно обращаться к нему с такой просьбой, но страх снова остаться наедине с кошмарами пересиливал.

– Хорошо, посижу, – мгновенно согласился Макс. – Ложитесь по-настоящему.

Он прошел в угол комнаты, где стояло кресло. Все это он когда-то уже видел. Только тогда в кресле сидел не он, а Эллиот. И было это в реабилитационном центре, когда на него вдруг навалился страх. Грейс улеглась не раздеваясь. Даже куртку его не сняла, накрывшись сверху одеялом.

– Спасибо, Макс, – прошептала она, уткнувшись в подушку.

– Спокойной ночи.

Постепенно ее дыхание стало ровным, мышцы расслабились. Странно, но Макса совсем не смущало, что он сидит при неярком свете ночника и смотрит на спящую Грейс. Все было именно так, как и должно быть. Его попросили о помощи. Он помог. И то, что сейчас рядом с Грейс находится он, а не этот придурок-коп, тоже воспринималось как должное. Он не раз видел, как Йейтс глазами раздевал Грейс. Похотливая тварь!

Макс устроился поудобнее и взглянул на дисплей часов, стоявших на прикроватном столике. Зеленые цифры показывали полночь.

Макс решил, что посидит еще полчасика, а потом пойдет к себе.

Он не заметил, как заснул. Сон был на удивлением крепким. А разбудили Макса душераздирающие крики. Он замотал головой, вспоминая, где находится. Грейс металась на постели, комкая одеяло и молотя руками воздух. Крики перемежались бормотаниями. Все это пробирало Макса до костей. Вскочив на нетвердые ноги, он бросился к кровати. Лицо Грейс было искажено гримасой. На лбу блестели капельки пота.

– Грейс, успокойтесь. Вы в полной безопасности.

– Рик, прошу тебя, не надо, – охрипшим голосом умоляла она. – Не трогай меня!

Боясь, как бы Грейс себя не покалечила, Макс схватил ее за руки.

– Грейс, вы в полной безопасности, – повторил он.

Но Грейс продолжала отбиваться от неведомого Рика.

Макс понимал: все уговоры бесполезны. И тогда, не успев даже подумать, он улегся рядом, обнял Грейс и крепко прижал к себе. Постепенно она перестала брыкаться и теперь тяжело дышала, цепляясь за футболку Макса, как за спасательный круг.

– Все хорошо, – шептал он. – Вы со мной. Я не позволю ему сделать вам больно.

Макс гладил ее по волосам, шептал успокоительные слова, убеждая заснуть. Наконец Грейс уснула, не разжимая пальцев. Макса это не смущало. Ей сейчас нужно было уткнуться в чье-то теплое тело. Макс радовался, что оказался рядом, хотя в мозгу еще звучало эхо ее страшных криков. Когда Грейс опять что-то забормотала, Макс обнял ее крепче и вновь стал гладить по волосам. Так продолжалось, пока она не уснула. Потом и он сам изможденно провалился в сон.