22
Нас взяли почти сразу. Мне даже показалось, что они нас ждали. Впрочем, вся территория пансионата кишела ими, шансов просочиться незаметно у нас просто не было. В административном корпусе нас допрашивал небритый мужик в черном комбинезоне вроде танкистского. Те, кто нас арестовал, были в таких же комбинезонах.
– Какое отношение вы имеете к Яковлеву? – Небритый танкист повертел в руках паспорт и без особой симпатии уставился на меня.
Я понятия не имел, о ком идет речь. Мне почему-то ни к месту пришел в голову актер Яковлев, кажется, Юрий, когда-то игравший князя Мышкина – «Инок Пафнутий руку приложил». Танкист явно спрашивал не про артиста.
– Его сын – мой знакомый, – неожиданно звонко сказала Зина. – Сын Яковлева – мой знакомый. Он дал мне ключ.
Танкист удивленно к ней повернулся. Потом посмотрел на меня. Мы с ним были примерно одного возраста, по его лицу – смесь гадливости с завистью – стало ясно, что он думает на мой счет. Я попытался улыбнуться.
Цена человеческой жизни в этой стране мне известна. Особенно в моменты катаклизмов, из череды которых, собственно, и состоит история страны. Когда в кураже режут глотки, рвут плоть зубами, когда хлещет бессмысленная кровь, когда, мешаясь с землей, она превращается в грязь. И цена этой крови есть цена грязи.
Девчонку они, скорее всего, отпустят. Мне очень хотелось, чтоб ее отпустили… Отпустят – ну не звери же. Мои собственные шансы выглядели гораздо сомнительней: или прямо во дворе поставят к стенке, или отправят в какую-нибудь тюрьму, сборный пункт, лагерь. Впрочем, судя по суматохе, никаких сборных пунктов они не подготовили. Мне стало страшно не от мысли о смерти, а от того, с каким спокойствием, почти безразличием я рассуждал.
Нас допрашивали в бухгалтерии. Дверь была нараспашку, и я прочел табличку на двери. Четыре стола, дерматиновые кресла, на стене календарь, застрявший на июле: вылинявшая в голубое Пизанская башня, тосканское небо с вздорными, почти бутафорскими, облаками. Двадцать второе, четверг, было обведено красным фломастером. Я попытался вспомнить, что происходило со мной двадцать второго в четверг и не смог – тот июль покоился где-то на самом дне моей памяти, та жизнь казалась чистым вымыслом, не слишком правдоподобным из-за своей беспечной легкости.
– Эй! – Танкист высунулся в коридор. – Глухов! Ко мне!
Появился Глухов, тоже небритый, но с «калашниковым».
– Этого… – кивнул не глядя танкист. – Этого уведи!
Ну вот и все, с непонятным злорадством подумал я, сейчас этот неопрятный Глухов выведет меня во двор… Дорисовать картину расстрела я не успел.
– Кто тут главный? – Зина подскочила к танкисту. – Кто? Кто тут командует? Вы?
– Ну, я… – Танкист растерянно отступил; эта пигалица его ничуть не боялась. – В чем, собственно…
– Ни в чем! – грубо оборвала его она. – Он человек Сильвестрова! Если с ним что-то случится, Сильвестров вам тут всем яйца оторвет. Понятно объясняю?
Я подумал, что теперь шансы Зины сравнялись с моими. Я видел, как на лбу у танкиста вздулась серая жила.
– Курить есть? – грубо спросила она, не давая танкисту опомниться. – Сигареты есть, говорю?
Я был уверен, что он ее сейчас прихлопнет как муху. Вопреки моим ожиданиям танкист опасливо поглядел на меня, потом на нее, глупо ответил:
– Извините, бросил. Глухов, курево есть?
Глухов протянул Зине мятую пачку, вежливо поднес зажигалку.
– Свяжитесь немедленно с Сильвестровым! – Зина затянулась и выпустила неимоверное количество дыма в грудь танкисту. – Как фамилия?
– Капитан Одноразов… – морщась, ответил танкист из дымного облака. – У меня нет прямой связи с господином Сильвестровым… мы докладываем Шестопалу, его заместителю…
– Капитан… – Зина хмыкнула, зло сплюнула табачную крошку. – Одноразов. На хера нам ваш Шестопал? Нам нужен Сильвестров!
Эта девчонка нравилась мне все больше и больше. С такими детьми, может, и вправду рано ставить крест на России? Если, конечно, моя ласковая родина в очередной раз не прополет и это поколение, укротив одних, посадив других и выдавив третьих в эмиграцию. Ну, хоть надежда есть.
Капитан с забавной фамилией мучительно пытался выбраться из дурацкой ситуации. Просто шлепнуть меня момент был упущен – тут эта вздорная девчонка, да еще и Глухов, не говоря о том, что я и вправду могу оказаться «человеком Сильвестрова». Хотя, если честно, я не был даже уверен, что Сильвио меня вспомнит. Судя по всему, у него за последние семнадцать лет здорово расширился круг общения.
– Глухов! – Капитан, очевидно, что-то решил. – Когда следующий транспорт в город?
– Только ушел. – Глухов сверился с часами. – Пять минут назад как отправили.
– Погляди, может, не ушел? – Капитан махнул рукой. – Быстро! Быстро!