Глава 21
Отдых на курортной планете продвигался успешно… первые четыре дня.
Ариша встретила нас с распростёртыми объятьями, хотя и несколько смутилась увидев Александера. Но, после взаимных представлений и рассказа об его вкладе в наше общее дело, они приняла его нормально и постепенно перестала осуждающе коситься на его действия. А он старался! Изо всех сил.
Прежде всего он переселил нас из довольно аскетичного бунгало Ариши в роскошный многозвёздочный рекреационный центр — и абсолютно бесплатно. Как он потом нам, посмеиваясь рассказал, владельцу этого центра было достаточно шепнуть пару слов и том, кто именно может у него поселиться. Безгрешных же нет, да? Вот и владелец этого островка рая быстро понял, что знакомство с представителями Инквизиции лишним не будет. Тем более, как рассказывал нам новый Мастер, сотрудникам Инквизиции с открытым листом на отпуск грехов.
Следующим его деянием стала организация для нас персонального пляжа. Вот это было действительно ценно — ни толчеи, ни споров из за шезлонгов, полотенец, очереди к бару. Обслуживание шло по верхней линии максимального стандарта. Достаточно было поднять руку, не отрывая задницы от лежака, как рядом материализовывался дроид-официант и, получив заказ, моментально его исполнял. Ну чем не рай?
— Да всем! — Недовольно проворчал я, в ответ на этот вопрос, заданный мне Аришей на завтраке четвёртого дня. Меня решительно бесило всё. И одним из таких факторов была она сама. С какой-то радости, или — к чему лично я склонялся — по указанию Тода, она взялась за меня всерьёз. В плане воспитания из меня истинного Инквизитора — существа безгрешного по определению. Все мои заверения стать подобным сразу по истечению двух недельного периода, гарантированного её непосредственным начальником — отметались резко и безаппеляционно.
— Лучше сразу привыкать! — Пресекала она все мои поползновения согрешить ну хоть самую малость.
Вот казалось бы. Утро. Вы проснулись. Умылись и всё такое. Перекусили роскошным завтраком — горячие бутерброды, плюшки, свежий сок и кружка наиароматнейшего кофе. Сытым и довольным вышли на террасу — обсудить с друзьями планы на день. Правда планы не блистали разнообразием — пляж до обеда, обед, адмиральский час, снова пляж и вечерний моцион по кафешкам. Так вот — вы на террасе. С друзьями. Перед вами простирается песчаный пляж, уходящий в лазурные воды тёплого моря. В руках у вас стаканчик лёгкого вина — настроения поднятия для, не более. Да и солнышко местное — жёлтый гигант уже припекает, намекая на необходимость освежиться. И вот вы поднимаете стаканчик на уровень глаз, любуясь игрой света сквозь красное содержимое, вдыхаете аромат натурального, не усиленного химией, напитка и уже подносите его ко рту… как вас обламывает резкий окрик:
— Пить с утра? Уподобиться грешникам? — Кричит, естественно, Ариша. И что остаётся? Только печально вздохнув поставить стаканчик с живительной влагой на парапет балкона и, терпя жажду, плестись на пляж — выслушивая нравоучительную речь о праведном пути и примере окружающим.
Что примечательно — Бродяжка и Александер по началу тоже, как и я, дёргались, проливая драгоценный напиток, но потом — уж не знаю, сговорились они или нет, но дружно забили на Аришины вопли. И вот это утро стало последней каплей — я, предварительно осмотревшись и убедившись, что моей персональной надзирательницы нет, быстро потянул стаканчик ко рту.
— Стоять! — Раздался внезапный окрик за моей спиной. Оглядываюсь, уже понимая кого я там увижу — конечно Аришу.
— Лорд! Как ты можешь! Какой пример ты подаёшь несчастным заблудшим душам?
Заблудшие души в лице Александера и Бродяжки отреагировали на её слова оперативно — чокнулись своими стаканчиками и со словами:
— Эх! Согрешим! — Быстро их опустошили. Мне оставалось только сглотнуть от зависти.
— Ты должен стать для них примером! Направить их на путь чистоты и… — я перестал её слушать, наблюдая как парочка грешников завладела новыми стаканчиками и быстро их опорожнили, на сей раз на брудершафт. Поймав мой страдальческий взгляд Бродяжка рассмеялась.
— А что? Мы не лорды какие-то, чай. Простые грешники. Нам можно. — И, обращаясь к Александеру, подмигнула. — Ну, что? Ещё согрешим? Или на пляже продолжим?
— Предлагаю отплыть в море, — поддержал её он. — Я там скалу присмотрел — согрешим в квадрате. И выпьем и блуду предадимся!
Они жили в одном номере с самого прибытия на эту планету и, судя по всему, грешили еженощно.
— Ты меня не слушаешь! — Ариша заметила отсутствие моего внимание к её речам. — Я для кого тут стараюсь?
Безразлично пожимаю плечами и поворачиваюсь к выходу, следуя за сладкой парочкой. Надоело.
— Нет, стой! — Она догоняет меня.
— Сегодня чей день? Кого поминаем? Не помнишь? Ну я же тебе говорила вчера вечером.
Конечно помню — замечательный был вечер, пока она молчала. Я даже набрался смелости и попытался её слегка приобнять…, но в ответ на мои робкие поползновения Ариша принялась рассказывать о каком-то очередном мученике и об очередном псалме. Вроде номером девятнадцать. Мне это надоело, и я ушёл дегустировать очередной сорт вина к себе в номер.
— Ты же Лорд! — Снова начала она и моё терпение лопнуло окончательно.
— Послушай! — Я резко развернулся и она, не ожидав такого, ойкнула, врезаясь в меня. Это было приятно, но сейчас мне было не до прикосновений её тела.
— Ты. Меня. Достала. Молчи! — Я не дал ей прервать себя. — Твои святоши. Псалмы. Вот они где у меня сидят. — Я провёл ладонью себе по горлу. — За-дол-ба-ла! Я улетаю! Наотдыхался! Спасибо тебе! — Развернулся и пошёл к себе в номер.
— П-подожди! — Раздалось мне в спину, но я не остановился.
— А как же святая Миринда и псалом девятнадцать? — Но я уже покинул террасу, направляясь к посадочной площадке.
Успокоился я только, когда вышел из сверхскорости около нашей Станции — штаб-квартиры Инквизиции. чтобы окончательно успокоиться, я некоторое время бродил по ангарной палубе, рассматривая различные припаркованные корабли через открытые ангарные ворота — там, где они открыты были. Как-то, независимо от меня, ноги привели к ангару номер сорок — куда неделю назад мы поставили угнанный Корвет. Оцепления уже не было, ворота были открыты и я зашёл внутрь. Корвет так и стоял на платформе. Рядом с ним лениво копалась в своих ящиках пара техников.
— Привет. — Поздоровался с ними.
— И тебе не хворать, — ответил один из них, а второй только промычал что-то невразумительное.
— И как Корвет? — Исключительно чтобы не молчать спросил у них.
Тот техник, который ограничился мычанием, произнёс что-то невнятное, явно неодобрительной тональности.
— Да как тебе сказать, — первый выпрямился, протирая руки ветошью. — Вроде и ничего, а вроде и хлам.
— Даже так?
— Угу. Маневровые стоят отличные. А щит — отстой. Можно пару стволов с линкора поставить и распределитель энергии хорош, но скорость никакая. Недоделанный он. Сырой.
— Ну а если с Резаком сравнить?
Но он только покачал головой.
— Одной грядки огурцы. Вот если их скрестить… А так — хрень. Наш быстрый, но не ворочается. Этот ворочается — но тормоз.
— И куда его? — Я провёл рукой по посадочной опоре.
— Как куда? — Техник удивился. — На иголки попилят. Кому он тут нужен. Я же говорю — хлам. — Он отвернулся от меня и снова принялся греметь какими-то железяками в своём ящичке.
На иголки? В переплавку? Я отошёл от корпуса Корвета. Новенький корабль — и в расход? Как-то это не правильно, не по хозяйски. Жаль. На иголки, а у меня как раз корабля нет, сюда и то, стыдно сказать — на Сайде добирался. Покидаю ангар и направляюсь к Тоду.
— Что? Ты? Уже отдохнул и горишь желанием поработать? — Брат Тод был крайне удивлён моему появлению. Киваю и усаживаюсь на привычное место, сопровождаемый его пристальным взглядом.
— Что случилось-то? Поругался с кем?
Киваю:
— Угу, с Аришей вашей.
— А что не так?
— Да ерунда, — я отмахиваюсь и, не желая развивать эту тему, пытаюсь перенаправить разговор в другое русло. — Я тут к Корвету заходил. Его что — правда на лом отправляют?
— Корвет? Да, он оказался малоценным. Для нас — малоценным. Так что у тебя с ней?
Меня прорывает.
— Да достала она! Выпить нельзя — плохой пример подаю. Житиями этих ваших святош достала. Псалмами этими чёртовыми!
— Эй-эй… ты по аккуратнее, да? Всё же помни, где говоришь и чего! — Он вздыхает. — Ты хоть понимаешь — чего ты наговорил мне сейчас?
Безразлично машу рукой:
— Да пофиг! Чё — сожжёте? Ну так жгите, достали уже.
Тод встаёт из за своего стола и переходит за мой — усаживаясь напротив.
— Она же заботится о тебе, о душе твоей грешной. А ты — так выражаешься. — Он печально и осуждающе кивает головой. — Каких святых и какие именно псалмы?
— Да не помню я, — отвечаю постепенно успокаиваясь. — Вроде про святую Фанту говорила и этот… ну, девятнадцатый стих, вроде. Да — точно номер девятнадцать.
— Святая Фанта? — он морщит лоб. — Не помню такой. Неужто память слаба стала? — Он встаёт и снимает с полки одной из этажерок книжку.
— Фанта… Фанта… — Тод листаёт книжку, а потом со вздохом кладёт её на стол. «Жития Замечательных Святых» читаю я на обложке.
— Ой, извините, — я вспоминаю имя той тётки. — Меринда её звали.
— Меринда? — Он светлеет лицом. — Ну кто же не помнит святой страстотерпицы Меринды. Тут, кстати, — он пододвигает книжку мне, — и Псалмы есть. С десятого до двадцатого. Ознакомься на досуге.
Вздыхаю и беру её в руки.
— Экзаменовать будете?
— Не я, жизнь будет. Сам разберёшься — если мозгов хватит. Так что ты про Корвет говорил?
Я торопливо и путано излагаю свои мысли что вот нельзя так — новенький корабль на лом, что у него может быть хороший потенциал, что он недооценен и всё такое. Когда Тоду надоедает слушать о прерывает меня жестом:
— Я понял. Ты его хочешь себе. Вместо своей Анаконды. Так?
— Ну, — я колеблюсь с ответом. — Я ещё не решил. Не знаю. Просто жалко новенький корабль.
— Я тебе помогу, — он встаёт и начинает прохаживаться в своей излюбленной манере. — Итак. Он тебе нравится — да?
— Да.
— Хорошо. — Он развернулся у двери и пошёл назад. — Но ты не уверен в его боевой ценности?
— Да.
Тод показал мне свои руки со сжатыми кулаками и отогнул по одному пальцу на каждом.
— Он медленный и недалеко прыгает?
Киваю и он отгибает второй палец на левой руке.
— Но он самый новый на рынке и чисто боевой?
Киваю и счёт отогнутых пальцев сравнивается.
— Он у нас на Станции — бери и лети?
На правой руке отогнуты три пальца.
— Но его нужно переоборудовать, — я достаю из кармана сложенный вчетверо листок со списком модулей — его подготовил Александер перед отлётом на море. — И это дорого.
Счёт снова сравнивается.
— Он не такой универсальный как Анаконда. — Он отгибает очередной палец на левой руке. — И на Корвете ты будешь привлекать внимание в Империи. — Он готовится отогнуть последний палец на левой, но уловив мои колебания вздыхает. — Гордыня! Смири гордыню — я же вижу, что для тебя понты важны! Грешник!
Краснею — он прав. Покрасоваться тут на Федеральном корабле — это заманчиво.
— Но он более манёвреннее, чем Конда и… и у меня нет корабля сейчас.
Тод поднимает правую руку с раскрытой ладонью.
— Тогда бери. Отдам недорого.
— Сколько?
Он прищуривается, что-то прикидывая.
— Ну… две сотни.
— Сколько???
— А что ты хотел? Сам понимаешь… новинка. Ажиотажный спрос и всё такое.
— Какой-какой спрос? У кого — спрос? У завода по переработке лома спрос?
— А сколько ты готов за него отдать?
Вопрос ставит меня в тупик.
— Не знаю…
— Вот! — Он назидательно поднимает палец.
— Ты сначала реши, а потом уже… Сто девяносто.
— Сто пятьдесят!
— Да ты охренел, сын мой?! Сто восемьдесят пять!
— Отче, вам он вообще на халяву достался! Сто шестьдесят.
— Не на халяву а промыслом Божьим! И не поминай имя его всуе, вымогатель! Сто восемьдесят три.
— Так его же я пригнал! Сам! Сто семьдесят. И ни миллиона больше!
— Не жмись, ибо грех стяжательства тяжёл, а жертвующие — блаженны ныне и всуе!
— Так пожертвуйте его мне! Сто восемьдесят — и это последнее моё слово!
— Пожертвую. Конечно, ибо дающий получает больше получающего. Сто восемьдесят три.
— То есть вы признаёте, что наживаетесь на мне?
Он замирает задумываясь.
— Поясни?
— Ну, вы — отдавая мне корабль, получаете больше чем он стоит.
— Это я так сказал?
— Ага.
— Это оговорка была. Берёшь за сто восемьдесят три?
— А подумать можно?
— Конечно, дорогой, думай. Только не долго. Я пока отменю приказ на утилизацию и зафиксирую намерение о покупке, — он подходит к своему столу, усаживается и начинает что-то набирать на клавиатуре. — Готово. — он смотрит на меня через верх монитора. — Корвет зарезервирован под тебя. На пару недель.
— Спасибо.
Он кивает и протягивает мне знакомые уже бланки.
— Про Адмирала подумал?
Отрицательно повожу головой.
— Нет, спасибо. Мне и Контриком неплохо.
— Как знаешь, — он с явным сожалением убирает бланки в стол. — Если надумаешь — они тут. Недорого. Десятка и ты — Адмирал, а?
Но я непреклонен, и он задвигает ящик в стол.
— Чем заняться думаешь? Ты же в отпуске.
Пожимаю плечами:
— Не знаю.
— Слетай куда либо. Развейся.
Я поднимаюсь из-за стола.
— Книгу не забудь!
Приходится вернуться и забрать «Жития…»
— Ты слетай на какую ни будь мёртвую планету. Посади корабль в кратер. Помедитируй. Книжку почитай, — напутствует он меня на пороге.
— На Сайде?
— А что? Тоже корабль.
Выхожу из кабинета, аккуратно притворяя дверь.
Вот уже около часа я лечу на небольшой высоте над номерным мёртвым планетоидом в поисках подходящего кратера. Систему я выбрал наугад. Просто ткнул пальцем в карту и бортовой комп проложил мне путь за пределы обжитого пузыря систем. Справа от меня, насыщенным синим цветом пламенеет диск местного светила. Его сияние окрашивает простирающуюся подо мной мёртвую поверхность в холодные тона. С высоты в пару километров кажется, что тут не ступала нога человека. Но на проверку планетоид оказался не таким уж и мёртвым — на его поверхности обосновались сразу два небольших поселения. Вот к одному из них я и летел. Крайне неспешно.
Поселение оказалось даже меньше, чем я предполагал — пара посадочных площадок и с десяток, или меньше стандартных жилых модулей составляли весь его антураж. Одна площадка была занята сильно побитой Гадюкой, а на другой расположилась Кобра. На мой вопрос о предоставлении мне места диспетчер только вздохнул и предложил сесть рядом — прямо на каменистую поверхность. Деваться было некуда и я приземлил свой Сайд рядом с забором базы.
До входа внутрь пришлось добираться пешком, благо пройти нужно было всего пару сотен метров. Пройдя стандартную процедуру шлюзования, я зашёл внутрь базы.
Пусто, тихо жужжит вентиляция. Чисто. И — никого. Нет, я не ожидал бурной встречи с цветами и музыкой, но вот такое, наплевательское отношения к новому персонажу, прибывшему в эдакую дыру — удивляло. Пару живых я обнаружил только у выхода к посадочным площадкам — они как раз готовились выйти наружу.
— Привет! А что — тут более никого нет? — Поприветствовал и поинтересовался одновременно.
— А кто тебе нужен? — Вопросом на вопрос ответил седой мужик в возрасте, облачённый в потрёпанный скафандр.
— Да нет тут никого, — его спутник, средних лет, так же в скафандре, но более новом, был немного более конструктивен.
— Ты то чего тут забыл? — Поинтересовался он, пока старик прилаживал шлем с довольно сильно потёртым стеклом.
— Да так. Летел мимо, вот и решил заглянуть. А вы тут что делаете?
— Я смотритель, — слова старика глухо звучали из под шлема. Забрало он не стал поднимать и мне подумалось что оно просто не может подняться от старости. Закисло. — Заедает, — в подтверждении моих догадок старик постучал пальцем по стеклу. — Я тут присматриваю за хозяйством. Ты же за посёлком сел? — Он дождался моего кивка и продолжил. — Это я тебе сесть там сказал. Извини, сам видишь — мест нет. А он, — он указал на второго. — Да ты видел. Потрепали его, вот чинить идём. Поможешь?
Мы все вместе выбрались на поверхность поселения.
— А что вниз не спустите? — Спросил я у старика, он кивнул и прижал свой шлем к моему.
— Автоматика. Дрянь. Старая. Сдохла. И связь, рация. Только на. Приём. — Его голос звучал глухо.
— Понятно. Кто это тебя так? — Я показал рукой на крупные дыры в корпусе Гадюки.
— Под рой попал. Как не уследил — не понимаю. — Ответил мне пилот. — Чисто было, я на трёх километрах над поверхностью шёл. Неподалёку отсюда. В шести десятках светолет. Только снижение начал — хоп! И как картечью окатило. Сюда дополз передохнуть. Модули все целы — это только выглядит страшно. А вот груз, — он вздохнул и развёл руками. — Я там много образцов набрал. Есть и весьма редкие.
— И что? — Спросил я его и он в ответ подманил меня рукой.
— Вот. — Он показал на грузовой люк, точнее на то место, где был прежде люк. Теперь там присутствовала дыра и отсутствовали створки. Я продолжил обходить Гадюку по кругу.
— У тебя и топлива больше нет? — Там, где под броневой защитой должны были быть баки, также зияли дыры.
— Как ты сюда-то дотянул?
— На последних крохах. Едва сесть смог. — Он прислонил свой шлем к шлему старика.
— Петрович, одолжи свою Кобру, а? Ты же меня знаешь. В залог свой оставлю, а?
— Твой хлам?
— Я быстро смотаюсь. Закуплю рем комплект и сюда. Ну выручи?
— Хорошо. Бери. Сигарет привези. И. Как обычно.
Благодаря включённому на общей волне каналу связи я невольно подслушал их разговор.
— Спасибо! Я мухой! — Пилот заторопился ко входу внутрь станции и мы последовали за ним.
— Пошли на вышку, — Петрович махнул рукой, указывая направление. — Хоть посмотрим.
Башенка диспетчера была невысока, но всё же давала более менее приличный обзор. Кобра дёрнулась, будто отрывала прикипевшие к поверхности площадки опоры, немного повисела, играя выхлопами маневровых, и свечой взмыла вверх, растворяясь в синеве сияния светила.
— Завтра вернётся, не раньше, — старик развернул своё кресло ко мне. — Жаль курева нет, — он вздохнул. — Вот так и сижу тут один. Лавка раз в неделю прилетает — еда, сигареты. Тут лёд есть, из него вода и кислород. — Он снова вздохнул. — Да вот напасть — топливо для жучка моего кончилось. Теперь до следующего прилёта сидеть тут.
Он посмотрел на меня.
— Ты в сортир не хочешь? Не пущу. Воды мало.
— Не, спасибо, — поблагодарил его я и достал пачку сигарет. — Вот, угощайтесь.
— Ай, спасибо, сынок. — Он достал сразу несколько сигарет. — Это я про запас. Ты то улетишь, а мне тут куковать одному. — Он зашарил по карманам в поисках зажигалки и я достал коробку КЦ. Чиркаю о стол и протягиваю ему горящую спичку. Прикуриваем.
— Давненько я таких спичек не видел. — Он протягивает руку и я передаю ему коробок. — Интересно… интересно, — Петрович прищуривается, приглядываясь к мелким строчкам с описанием. — У тебя глаза получше, что там о составе написано?
Он возвращает мне коробок и я зачитываю:
— Древесина, идентичная натуральной, пропитка ENF-243, Сера, массовая доля… Фосфор, массовая доля не менее, защитное восковое покры…
— Стой! — Прерывает он меня. — Сера и Фосфор?
— Да.
— Это же топливо для жучка моего! Подари, а? Выручи пенсионера — мне вода нужна позарез.
— Ты что, шутишь? — Тут же микрограммы, а тебе нужно… — но он прерывает меня.
— Мне много и не надо. Или ты думаешь — в камнях тут много содержится? Пока раздробит, очистит — пара грамм и будет. Я в долгу не останусь.
В долгу он не останется, да. А что с него брать-то? Разве что посетить сортир на дорожку. Я достаю вторую коробку со спичками и протягиваю ему.
— Ой, спасибо! — Он торопливо прячет коробки за пазуху.
— Чем мне отблагодарить-то тебя?
— Да ничем. Так бери, всё одно пофорсить не получилось, — я вздыхаю, вспоминая Аришу. Если б не её религиозная упёртость.
— С подругой поругался, да? — Петрович старается меня хоть как-то отблагодарить. — Я тебе вот чего скажу, сынок. Ща. — Он встаёт и направляется к одному из шкафов, некоторое время копается в нём, ругаясь себе под нос. — Ага! Вот! — Он протягивает мне листок с накарябанными на нём буквами и цифрами.
— Что это? — Присмотревшись, понимаю что тут указана какая-то система, вторая от солнца планета и координаты на её поверхности.
— Я так и не собрался, — Петрович тычет пальцем в координаты. — Слухи разные ходят. Кто говорит, что там месторождение алмазов, кто-то, что инкассаторский транспорт там гробанулся. Один, — он хихикнул, — летун утверждал, что там вообще Таргоидский корабль в спячке. Этот — он кивнул головой в потолок и я понял, что речь идёт об его знакомом, улетевшем на Кобре. — Туда летел. Не добрался. Ты только перепиши координаты. Бумажку я сохраню.
Переписывать лень — я фотографирую бумажку и ком успешно распознаёт-переводит каракули в понятные компу цифры.
— Не жалко отдавать? — Возвращаю ему листок.
— Не. Интересно что там. Я же по молодости был старателем, почти весь пузырь облетел. Потом вот сюда перебрался. чтобы самому, — он потряс рукой с зажатым в пальцы листком, — добраться. Но всё ни как. То авария, то ещё что-то. Всё откладывал на завтра и откладывал.
— А это не… — я замялся, подбирая подходящий термин, не желая его обидеть, но он закончил фразу за меня:
— Не враньё старого маразматика? А ты слетай, проверь. Или не лети.
— Подумаю. — Я встал, прощаясь.
— Удачи, — он протянул мне руку прощаясь. — Если всё же надумаешь, залети сюда — расскажи. Хорошо? Обещаешь? — Он замолчал. — Или знаешь что… не прилетай. Вдруг там что-то ценное. А я так и не собрался.
Он вздохнул и развернулся в своём кресле, поворачиваясь лицом к обзорному окну.
Выйдя на орбиту планеты, я ввёл название системы в лоцию — она оказалась в шести с небольшим десятков светолет отсюда, точно как говорил пилот той, неудачливой Гадюки.
Слетать что ли? Прыгал он на семнадцать с хвостиком, сосалка стояла — я её воткнул из врождённой жадности, когда собирал Сайд на той, курортной, планете. Эхххх… Ариша-Ариша.
На глаза некстати попались «Жития», и я придвинул книгу к себе. Святая Фан… ээээ… как там её — Меринда? По алфавитному списку быстро нашёл нужный мне раздел. Святых Меринд было две. Мученица, в скобках было примечание — в очереди на присвоение ранга «велико-» и страстотерпица. Прочитав этот термин я удивился — когда Тод произнёс его, я решил что он оговорился, но тут, в книге, было напечатано именно так же, как и он произнёс. Открываю раздел и пробегаю по нему глазами… Так. Жила-была… бла-бла-бла… О! Влюбилась, но не смогла открыться. Страдала. Молилась. Вела дневник. Снова страдала и молилась. Отказалась от пострига. Умерла девственницей. После смер… эээээ… что? Умерла девственницей? Ещё раз перечитываю раздел. Чёёёрт! Влюбилась, но из за крайне пуританского воспитания не могла признаться, а намёков субъект не понимал. Дневники опубликованы спустя…
Захлопываю книгу. Это что получается — Ариша мне так намекала? А псалом? Тот — номер девятнадцать?! Снова лезу в оглавление — вот он. Перелистываю до нужного места — твою ж медь! «Прояви смелость и добьёшься ты нетронутой цели своей». Захлопываю книгу. Умерла девственницей — эта фраза крутится в голове, временами перебиваемая мыслями гусарской направленности — не допустить! Других мыслей как-то нет, есть ещё ощущение вины. Ведь я про неё, про Ледяную Королеву — ничего и не знаю. Откуда она? Как воспитывалась? Припоминаю, что девятнадцатый она мне припомнила тогда вечером, когда приобнять пытался. Ведь считай открытым текстом позвала… а я? Ведь говорил же Тод — учи! Учи тексты, пригодятся!
И что теперь делать? Лететь к ней? Извиняться? А если — как слабость воспримет? Не вариант. К Тоду — ах, я прозрел, помири нас, добрый дядя Тод? Бррр… бред. Вот если к ней с чем-то эдаким вернуться. Ну типа вспомнил… взгляд падает на проложенный компом маршрут. Типа о сокровищах вспомнил. И вернусь героем. А даже если и ничего там нет — покажу маршрут. Искал для тебя… ээээээ… нечто эдакое, достойное только тебя. Сейчас вот переведу дух рядом с тобой — и дальше. Вселенную класть к твоим ножкам. А ножки у неё стройные… мои мысли снова начинают уходить в сторону и вверх — по ножкам. Трясу головой, отгоняя разные пошлые, и местами очень, кхм, мысли, и вывожу корабль на курс разгона.
Ну посмотрим, что там этот старатель надеялся найти…
