Глава 4
Вадим Спасский в сопровождении небольшой свиты пришел в модный ресторан «Золотая панда». Здесь у него была назначена встреча с крупным городским чиновником, от которого зависел очередной строительный проект Спасского. Очень амбициозный проект. Чиновника, само собой, нужно было накормить обедом, и не каким-нибудь, а соответствующим по размаху предстоящей сделке. Сам чиновник, демонстрируя свою значительность, опаздывал.
Спасский заказал чашку кофе и, прежде чем приступить к изучению многостраничного меню, огляделся, проверяя, нет ли в ресторане знакомых. За угловым столиком он увидел близкую приятельницу жены Лилю Шилову.
Спасский удивился: насколько он знал, Лиля вместе с Ульяной должны были сейчас находиться в Перми на лекциях знаменитого тибетского гуру, специалиста по очищению кармы и настройке внутренней гармонии. Вадим не возражал против таких увлечений жены, руководствуясь старым правилом – чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. И не смотрело на посторонних мужчин, мысленно добавлял ревнивый бизнесмен.
И вот теперь Лиля здесь, а где Ульяна? Все еще в Перми?
Спасский поднялся, пересек зал под удивленными взглядами и подошел к столику Шиловой.
– Привет, – проговорил он мрачно, – ты давно вернулась?
– О, Вадик, привет! – оживилась Лиля. – Откуда я должна вернуться?
– Как откуда? – Спасский оглядел ее с ног до головы. – Из Перми. Ведь вы с Ульяной уехали в Пермь на лекции этого монгольского шамана. Или китайского монаха.
– Ах, ты о лекциях гуру! – воскликнула Лиля, закатив глаза. – Так я еще позавчера вернулась. Я уже и забыла, что была в Перми. Тут столько новых событий, столько впечатлений. Вика Симонова пластику сделала, Лика Короткова…
– Постой! – Спасский остановил ее властным жестом руки. – О Вике и Лике мне в данный момент неинтересно. Ты мне скажи, почему Ульяна не вернулась? Она что, осталась в Перми на какие-нибудь дополнительные занятия?
– Ульяна? – Лиля удивленно захлопала глазами. – А Ульяны там вообще не было, она в последний момент передумала. Так что, ты думал, что она в Перми? – В глазах Лили загорелся жгучий интерес, граничащий с восторгом.
– Я ничего не думал, – оборвал ее Спасский, обжигая взглядом, – забудь. Поняла?
– Поняла-а, – протянула Лиля, прикидывая, кому из подруг первой сообщить сенсационную новость, что в семье Спасских назревает развод.
– И никому не болтай! – добавил Спасский, перехватив ее взгляд. – А то – ты меня знаешь!
– Знаю. – Лиля потупилась и подумала, что, пожалуй, новость придется оставить при себе. Вадим Спасский – человек влиятельный и опасный, иметь его в числе врагов очень и очень чревато.
В это время в ресторане появился долгожданный чиновник, и Спасский вернулся за свой стол.
На протяжении обеда Вадим Спасский был невнимателен, что вызвало недовольство чиновника.
Едва дождавшись окончания, он отправился в свой офис, чтобы обдумать ситуацию и выработать необходимые меры.
Проходя через приемную, увидел, что секретарша Нелли Леонидовна держит в руках большой плотный конверт.
– Вадим Михайлович, – окликнула она шефа, – на ваше имя какой-то конверт пришел. Мне открыть, проверить, что там?
Спасский, который секунду назад думать не думал ни о каком конверте, вдруг резко остановился.
– На мое имя? – переспросил он. – Не на адрес фирмы?
– Нет, написано – вам лично.
– Пришло обычной почтой?
– Нет. – Секретарша заметно смутилась.
– А какой же тогда? – настаивал Спасский. – Курьерской доставкой?
– Н-наверное, – протянула Нелли Леонидовна. Неуверенность не была ее обычной чертой.
– Так как же оно появилось?
– Я вышла буквально на минутку, а когда вернулась – оно уже лежало на столе.
Достичь высокого положения в бизнесе Спасскому помогла блестяще развитая интуиция, к которой он привык прислушиваться. Сейчас эта интуиция говорила, что плотный конверт в руках секретарши значит очень много. Больше того, что этот конверт имеет прямое отношение к загадочному исчезновению Ульяны.
– Давайте! – резко проговорил он и властным жестом протянул руку за конвертом.
Нелли Леонидовна с явным сожалением отдала его. Ей самой не терпелось ознакомиться с содержимым.
Спасский вошел в кабинет и плотно закрыл дверь. Он подозревал, что Нелли подслушивает под дверью. Но уж подглядывать она вряд ли сможет.
Он положил письмо перед собой и на мгновение задумался.
На конверте, разумеется, не было обратного адреса. Не было и почтового штемпеля – только крупная надпись, отпечатанная стандартным шрифтом на струйном принтере: «Вадиму Спасскому, лично».
Значит, кто-то принес этот конверт в офис и положил на стол секретарши.
Выходит, кто угодно может проникнуть в его офис. Больше того, почти в его кабинет. Любой посторонний человек.
Или не посторонний? Или шпион обосновался у него под боком?
После этого стоит ли удивляться, что из фирмы пропали такие важные документы?
Спасский еще раз внимательно оглядел письмо.
Ничего, кроме его имени, на конверте не было.
Могут быть еще отпечатки пальцев того, кто этот конверт запечатал и доставил, но сейчас об отпечатках пальцев знают все, и тот, кто его доставил, наверняка был в перчатках.
Спасский поймал себя на том, что тянет время, не хочет открывать, потому что в глубине души понимает – то, что он в этом письме увидит, ему не понравится. Очень не понравится.
Но нужно наконец решиться.
Он разрезал конверт канцелярским ножом.
Внутри оказалась стопка фотографий.
Спасский вытряхнул их на стол, разложил веером. Настроение окончательно испортилось.
На всех фотографиях была Ульяна. И не одна – с ней был наглый темноволосый мужчина, этакий провинциальный мачо.
Снимки были самые недвусмысленные.
Не то чтобы Ульяна со своим хахалем были засняты в постели – видимо, там их сфотографировать не удалось. Но позы и выражения лиц были таковы, что у Спасского (да и у любого другого на его месте) не оставалось никаких сомнений: они любовники и постель имела место – незадолго до того момента, что на фотографии, или сразу после.
– С-сука, – прошипел Спасский, пытаясь воспламенить фото взглядом. – Ну и сука!
Однако он не стал орать, ругаться, ломать стулья и рвать письмо на мелкие кусочки. Вадим Спасский не достиг бы своего положения, если бы не умел держать себя в руках и обуздывать сиюминутные порывы. Он посидел немного за столом, ожидая, когда неистовая ярость превратится в холодную злость, затем глубоко вздохнул, прикидывая, что нужно сейчас предпринять прежде всего.
Кабинет Спасского был большой и светлый. Сбоку он оборудовал маленькую комнатку с кожаным диваном и мини-баром, где деловой человек всегда сможет расслабиться, отдохнуть минут десять-пятнадцать. Опять-таки можно поговорить с нужным человеком приватно, без нескромных ушей. С некоторых пор Спасский завел привычку проверять кабинет и вообще все помещения офиса на наличие жучков каждый день. Ведь была же утечка, да еще какая.
И служба безопасности так и не нашла виновного.
Лучший работник этой службы Семенчук вел расследование, он же сам велел ему не посвящать никого в подробности. Но Семенчука нашли вчера в сортире какого-то задрипанного бара с перерезанным горлом. Мелькала в деле какая-то девица, но кто ее знает, что за штучка. В любом случае она сбежала, исчезла с концами.
Но сейчас ему нужно думать о том, куда же делась Ульянка. Свинтила куда-то с этим доморощенным мачо? Но не дура же она полная, знает прекрасно, что если дойдет до него эта информация, то он, Спасский, немедленно выгонит ее в чем есть.
Ладно, не совсем так, какое-то содержание, конечно, положит, чтобы адвокатам пасть заткнуть, но это же для Ульянки капля в море! Господи, до чего же все бабы – дуры.
Вот куда она делась? Нашла, понимаешь, время. У него тут такую информацию умудрились спереть, что если эти документы представить в компетентные органы, то остается только повеситься. Или застрелиться. Ей-богу, Семенчуку позавидуешь.
Вадим снова тяжело вздохнул и достал записную книжку, где у него был записан нужный номер. Один из тех телефонов, которые нельзя доверять электронным носителям.
Поручать кому-то из своих сотрудников поиски пропавшей жены он не собирался. По всей фирме разговоры пойдут! Тем более что его люди и так землю носом роют из-за утечки важной информации.
Рыть-то роют, да только ничего не нарыли.
«Уволить всех на фиг». Спасский скрипнул зубами, зная, что никогда этого не сделает. Вот тогда точно можно на фирме поставить крест.
Он плотно закрыл за собой дверь и набрал номер.
– Вас мне рекомендовали, – тихо произнес в трубку, когда там ответили, – мне нужно поручить вам…
– Никогда не сообщайте по телефону подробности, – предупредил мужской голос.
– Мне нужно разыскать… одного человека. Это срочно.
– Тогда захватите все данные и побольше фотографий.
Далее последовали инструкции, как будет проходить встреча. Вадим вышел из кабинета, не сказав ни слова секретарше.
В гараже он взял самую неприметную машину, отказался от водителя, отмахнулся от расспросов и через полчаса припарковался на стоянке у большого торгового центра. Пересек первый этаж, минуя магазины обуви и косметики, задержался у витрины с подарками, оглядел незаметно тех, кто находился сзади. Вроде бы все люди как люди, никому до него нет дела.
Спасский вышел из боковой двери и оказался на задах здания. Завернул за угол и нырнул в небольшую дверь с табличкой «Химчистка». Не задавая вопросов и не оглядываясь, он миновал помещение, где трое озабоченных людей маялись у стойки приемщицы, попал в маленький коридорчик, открыл первую дверь, пробормотал извинения, увидев женщину, которая сортировала кучу грязной одежды.
Спасский открыл вторую дверь и увидел наконец то, что искал. В большой комнате стояло пять работающих стиральных машин, чуть поодаль на стульях сидели люди. Кто-то читал газету, кто-то набирал сообщение на мобильнике, кто-то просто сидел, рассеянно наблюдая, как крутится белье в барабане.
Спасский сел на второй с края стул и огляделся. Никто его ни о чем не спросил, все были заняты своими делами.
И тут же раздался деликатный кашель. Спасский повернулся и с изумлением увидел сидящего рядом мужчину. Странное дело, он точно помнил, что последний стул был пуст, и мог бы поклясться, что в дверь никто не входил. Но вот же он, тот самый человек, кто назначил ему встречу в прачечной самообслуживания.
– Хм, это вы? – хрипло спросил Спасский.
Мужчина согласно моргнул.
На первый взгляд он был ничем не примечателен – среднего возраста, среднего роста, среднего телосложения, волосы не светлые, не темные, не густые, не редкие, вроде бы с проседью, а может, и нет, может, просто такой оттенок. Лицо самое обыкновенное, глаза вроде бы серые, так навскидку и не скажешь. Ни бороды, ни усов, ни очков, ни родинки, ни одной особой приметы – не за что глазу зацепиться. Одет просто – серая курточка, обычные джинсы.
Человек усмехнулся слегка, почти не разжимая губ, и Вадим осознал, что пялится на него уже минуты три. Да, с виду совершенно незначительный тип, но все, кто имел дело с этим человеком, в один голос утверждали, что он непревзойденный сыщик. Найдет все, что пропало: большие деньги, сбежавшего сотрудника, бриллиантовое колье, лежавшее в сейфе, убийцу, вора – и все это в самый короткий срок, совершенно конфиденциально и, разумеется, за большие деньги. Именно тот, кто сейчас так нужен Спасскому.
– Слушаю вас, – негромко сказал мужчина. – Переходите сразу к делу.
– У меня пропала жена. – Спасский коротко рассказал о лекциях тибетского гуру в Перми и о встрече с Лилей в ресторане «Золотая панда». – И вот еще что. – Он протянул собеседнику конверт с фотографиями.
Тот, ни слова не говоря, внимательно рассмотрел их все, затем задал несколько вопросов об Ульяне – где бывает, чем вообще занимается, кроме того, что она жена Спасского. Услышав о галерее современного искусства, несколько оживился, попросил кое-что повторить, поскольку у него незыблемый принцип – ничего не записывать, только запоминать.
– Когда я могу получить от вас информацию? – спросил Вадим на прощанье.
– Приблизительно через сутки, – ответил собеседник, – я сам позвоню.
В прачечную вошла суетливая женщина с огромным тюком белья, стала искать свободную машину, Спасский невольно отвлекся. Когда повернулся к соседу, того уже не было.
Иван зашел в лабораторию криминалистов. Был он зол после легкого разгона у начальства. Начальство для того и снимает стружку, чтобы держать подчиненных в тонусе, это все знают.
Иван, однако, злился всерьез. Злился на Ингу за то, что втянула его в эту историю, злился на себя, что позволил ей это. Но был ли у него выбор? Иван злился и на это, оттого и хлопнул ни в чем не повинной дверью лаборатории.
Шура, старший криминалист и его давняя знакомая, подняла глаза, красные от реактивов и вечного вглядывания в окуляр микроскопа.
– Что, есть что-нибудь по тому безголовому телу? – проговорил Иван, стараясь не выдать сугубо личную заинтересованность. – Выяснили, кто это такая?
– Работаем, – отозвалась Шура, стягивая перчатки, – сейчас проверяем ее тату по базе данных. Доложу тебе, работа не из простых.
– Так что, никаких подвижек?
– Кое-что есть. – Шура выдвинула ящик. – Под ногтями у этой безголовой красотки мы нашли краску…
– Краску, – удивленно переспросил Иван, – какую краску? Под ногтями обычно находят следы крови или кожи преступника, но чтобы краска – первый раз слышу.
– Тем не менее. Нашли синюю краску, какая используется для покрытия кузова автомобиля. Возможно, жертва схватилась за дверцу или за крыло машины преступника, когда ее туда втаскивали. Или просто случайно задела.
С этими словами Шура вынула из ящика небольшой пластмассовый контейнер, на дне которого лежали синие крупинки.
– Что? – Иван недоверчиво взглянул на контейнер. – Это с какой же силой нужно вцепиться в машину, чтобы процарапать покрытие? А ногти при этом сломаны?
Он вроде бы помнил, что ногти были в полном порядке. Вообще тело было ухожено и ничуть не повреждено, никакой краски там, у Инги, он не заметил. Но, конечно, мог и пропустить, потому что торопился и вообще он не эксперт. Это Шура – классный специалист, раз она говорит, что нашли краску под ногтями, значит, так и есть.
– Ногти целы. – Шура покачала головой. – И это непонятно. Тут уж я тебе помочь не могу, сам разбирайся.
– А что насчет этой краски? Где она применялась?
– В концерне «Ниссан».
– «Ниссанов» в городе очень много, искать среди них один с поцарапанной дверцей – это как искать иголку в стоге сена. У меня у самого «Ниссан».
«Ниссан» Ивана был синий, но он вовремя удержался от подробностей – инстинкт, что ли, сработал.
– Не спеши, не все так плохо. Есть один приятный момент. Краска под ногтями жертвы довольно редкая. Такую краску использовали на единственном заводе компании «Ниссан» в Ленобласти, и очень недолго. Запустили в производство в феврале 2013 года, а уже в апреле в этой краске нашли какие-то вредные вещества и заменили ее другой.
– Что? – переспросил Иван, не веря своим ушам. – В какое время использовали эту краску?
– С февраля по апрель 2013 года.
Комнату перед глазами Ивана затянуло красной пеленой, кровь застучала в ушах.
У него был синий «Ниссан» выпуска 2013 года.
«Ерунда, – думал он, разглядывая синие крупинки в контейнере. – В году двенадцать месяцев, вряд ли мою машину выпустили именно в этом промежутке…»
– Тебе что, плохо? – удивленно проговорила Шура. – У нас здесь, конечно, запахи те еще, но ты мужик крепкий.
– Да нет, все в порядке, – отмахнулся Иван. – Просто не выспался сегодня.
– Ладно, в общем, поручи своим ребятам пробить все синие «Ниссаны» этого выпуска, не думаю, что их слишком много. Потом проверите, нет ли на них царапин. Да что я тебя учу!
– Непременно так и сделаю, – проворчал Иван, направляясь к выходу. – Спасибо, Шура.
Вернувшись к себе в кабинет, он закрыл дверь и бросился к компьютеру. Включил его, вызвал базу данных автоинспекции и задал поиск всех автомобилей «Ниссан» синего цвета, выпущенных с февраля по апрель 2013 года.
Как и говорила Шура, таких автомобилей оказалось не слишком много. Двадцать четыре штуки.
В таблице на экране компьютера были указаны номера и имена владельцев. Иван медленно, с опаской читал имя за именем, чувствуя растущий холод в позвоночнике.
«Шинкарев Иван Степанович».
– Черт, – прошипел Иван, дернувшись, как от сильного удара, – не может быть! Это какая-то ошибка, совпадение. Я не единственный Шинкарев в городе.
Но имя и отчество в таблице тоже были его, и номера в другой графе совпадали с номером его автомобиля.
– Черт! – повторил Иван и постарался взять себя в руки. Это было непросто.
В конце концов, в списке двадцать четыре машины, наверняка одна из них – машина похитителя и убийцы. А то, что его автомобиль попал в этот же список, – чистой воды совпадение.
Иван внушал себе эту мысль – и не верил в нее. Он вообще не верил ни в какие совпадения. Он все-таки мент со стажем, а не учительница литературы в средних классах.
На всякий случай он удалил из файла свою фамилию. Спросят список – он покажет свой, дескать, скачал уже из базы. Есть надежда, что не скоро кто-то догадается снова в базе данных проверить. А он пока эту историю разрулит, не может не разрулить.
Закрыл таблицу на экране, вышел из кабинета и спустился на минус первый этаж, на подземную парковку, которой пользовались сотрудники отделения. Там он нашел свой автомобиль, свой замечательный синий «Ниссан».
Достал из кармана фонарик, осмотрел одну за другой дверцы…
И почти сразу нашел на правой передней двери едва заметную царапину.
– Черт, – выдохнул он снова и ударил кулаком по проклятой дверце.
Хотел ударить еще раз – но удержался. Не дай бог, промнешь металл, и придется обращаться в автосервис, а там заметят эту царапину, всплывет в разговоре…
«Что же творится? – думал Иван. – Откуда под ногтями у этой безголовой шлюхи могла оказаться краска с моей машины? Я ее в глаза не видел, тем более не убивал. Тогда как же краска могла попасть ей под ногти?»
Вывод напрашивался единственный и очевидный – кто-то пытается его подставить…
Но кто, кто? Неужели эта ненормальная, его бывшая свояченица? Видел, ох, видел Иван, как она иногда на него смотрит. Словно дырку прожечь хочет. Он, Иван, не дурак, не чурбан, такие вещи чувствует. С другой стороны, она скоро совсем сбрендит от своих таблеток. Что у нее в голове – сам черт не разберет.
И дурак был Иван, что согласился ей помочь. Нужно было хлопнуть дверью и уйти, пускай бы сама разбиралась. Может, она сама все и устроила в помрачении рассудка? А потом решила на него свалить, доступ к его машине у нее был.
Иван наклонился, чтобы еще раз внимательно рассмотреть царапину на дверце, и вдруг услышал за спиной какой-то шорох. Начал распрямляться и поворачиваться, но не успел завершить движение – на голову обрушился страшный удар, и Иван провалился в бездонную тьму.
Тьма была не полной, из нее то и дело проступали какие-то лица, люди, знакомые и незнакомые. Мертвое лицо жены Лины. Дрожащее пламя свечей по сторонам от него. Инга с бледным, перекошенным от боли лицом и страшными глазами. Незнакомый мужчина, который что-то говорил Ивану, повторял какое-то имя.
Потом эти лица исчезли, поблекли, сменились багровыми вспышками. Потом и вспышки исчезли, растаяли. Теперь вокруг была только тьма и пульсирующая, нарастающая боль.
А потом Иван пришел в себя. Первое, что он почувствовал, была головная боль. Голова трещала, но совсем не так, как болит при высокой температуре или после хорошего загула. Такое впечатление, что несчастную голову зажали в огромные тиски и сжимают все сильнее и сильнее. А еще был какой-то раздражающий звук, который безжалостной дрелью ввинчивался в мозги.
Иван сидел на водительском сиденье своего злополучного синего «Ниссана». Дверцы были закрыты. Сам он пристегнут ремнем безопасности. Рядом с ним на пассажирском месте лежал чужой мобильный телефон, который, ни на секунду не переставая, вызванивал знакомую до боли мелодию.
Только чтобы избавиться от этого безжалостного звука, Иван поднес телефон к уху.
– Майор Шинкарев, – проговорил он чужим, непослушным голосом.
– Здорово, майор! – прозвучало в трубке. – Голова-то сильно болит?
– Да, черт, ты кто такой? – Иван почувствовал, как в душе закипает багровая злоба. – Это ты меня приложил?! Не знаешь, козел, с кем связался!
– Я-то как раз знаю, – насмешливо ответила трубка, – а вот ты действительно не знаешь.
– Да я тебя… – Иван завертел головой, и это движение отозвалось еще более резкой болью.
А в трубке снова зазвучал незнакомый голос:
– Не вертись, майор! Это может плохо кончиться. Загляни сперва под торпеду.
В этом голосе было что-то такое, что Иван послушался. Преодолевая боль, он наклонился, заглянул под панель управления.
И увидел там посторонний предмет.
Это была пластиковая коробка, опутанная разноцветными проводками. Пластиковая коробка с прозрачным окошечком в передней стенке. И в этом окошечке светились цифры. Последняя цифра менялась примерно в ритме пульса.
55.16
55.15
55.14.
Иван следил за цифрами как завороженный, не в силах оторвать от них взгляда.
А голос в трубке снова скрипел:
– Догадываешься, что это такое?
Иван догадывался. Самому ему не приходилось раньше с таким сталкиваться, но слышал часто.
Взрывное устройство с таймером.
– Совершенно верно, – ответил голос его мыслям, – это взрывное устройство. Но в нем есть не только таймер. Если ты дотронешься до самой бомбы – она тут же сработает, от тебя останутся только мелкие фрагменты. Если попытаешься открыть дверь – бомба тоже сразу сработает. Если попытаешься отстегнуть ремень безопасности – тут же взорвешься. Если попробуешь включить зажигание машины – взлетишь на воздух. Если позовешь на помощь – то же самое.
– Чего ты от меня хочешь? – проговорил Иван хриплым от страха, чужим голосом. Он почувствовал, как по спине стекают липкие ручейки пота.
– Вот это правильный вопрос, – одобрил незнакомец. – Для начала включи на этом телефоне громкую связь.
Иван подчинился, нажал кнопку, и голос незнакомца зазвучал на весь салон:
– А теперь я хочу, чтобы ты позвонил Инге и вызвал ее сюда.
– За… зачем тебе Инга?
– А это неправильный вопрос, – перебили его в трубке. – Я сказал, что ты должен сделать, если не хочешь погибнуть прямо сейчас. Звони Инге, или я немедленно взорву бомбу.
– Нет, не надо. – Иван огляделся в поисках своего мобильного. Телефон валялся на коврике у ног. Он поднял его, на мгновение задумался.
– Если попробуешь набрать любой другой номер – бомба тотчас же взорвется, – прозвучал голос. Казалось, он читает мысли Ивана, контролирует его намерения.
Иван все еще раздумывал, и тогда голос проговорил:
– Что тянешь? Ты тратишь драгоценное время. Время своей жизни. Посмотри на таймер!
Иван взглянул на цифры в окошечке взрывного устройства.
54.12.
54.11.
54.10…
– Если Инга не успеет доехать, сам знаешь, что будет. Будет очень большой грохот.
Дважды повторять не пришлось. Неловко тыкая трясущимися пальцами, Иван набрал Ингу.
К счастью, она ответила сразу.
– Инга, – заторопился он, – приезжай скорее, сейчас же…
– Что за спешка? – отозвалась Инга удивленно. – Если очень нужно, могу приехать часа через два, сейчас я занята.
Голос у нее был спокойный и холодный. Дуется за то, как он разговаривал с ней днем? Господи, как же ему надоели эти женские штучки! И эта туда же!
– Сейчас же! – выкрикнул Иван, холодея от страха. – Бросай все и приезжай! Это вопрос жизни и смерти! Через два часа, даже через час будет слишком поздно!
Он взглянул на таймер.
53.19.
53.18.
– Что за паника? – недовольно протянула Инга.
– Я же говорю – вопрос жизни и смерти, – простонал Иван. – Вспомни, я сразу приехал, когда тебе понадобилась помощь. Приехал и выручил тебя!
Видимо, Инга почувствовала его отчаяние или ощутила благодарность за то, как он помог ей с трупом.
– Еду. Только скажи куда.
– Я в гараже, в подвальном гараже под нашим отделением полиции.
Он начал было диктовать адрес, но запнулся.
– Да знаю я, – перебила Инга, и Иван тут же спросил себя, откуда она знает. Они встречались довольно редко, он не рассказывал ей ни о работе, ни о своих немногочисленных подружках, они вообще не говорили по душам. Откуда же она так много о нем знает? Следит за ним, что ли? Наблюдает издали, чтобы потом, при удобном случае…
Инга сама напомнила ему, что как-то заходила в отделение к парню из компьютерного отдела, Иван же их и познакомил. Зачем-то эти двое были друг другу нужны.
– Жди. – Она отключилась.
Иван откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза. Стоило их открыть, как он видел неумолимо убывающие секунды на таймере. Неумолимо утекающее время жизни.
– Теперь ты доволен? – прошептал он едва слышно. – Ты слышал, я ей позвонил.
– Это только первый шаг, – ответил голос.
– А что будет потом?
– Для начала она должна приехать. У нее на это не так уж много времени.
– Зачем это тебе нужно? – В голове Ивана забрезжила догадка: – Ты хочешь… ты хочешь взорвать нас обоих?
– Такая мысль мне приходила в голову. – В голосе прозвучала насмешка. – Но все же, согласись, это слишком примитивно. Хотя ты так легко согласился вызвать ее, так легко согласился сделать ее второй жертвой взрыва. Но нет, у меня другие планы.
– Так чего же ты хочешь?
– Я хочу, чтобы ты ей рассказал.
– Что?! – переспросил Иван, хотя в ту же секунду понял, о чем идет речь.
– Ты знаешь. Я хочу, чтобы ты рассказал ей, что на самом деле случилось той ночью. Я хочу, чтобы ты рассказал ей, что ты тогда сделал.
– Что?! – повторил Иван совсем с другой интонацией. – Зачем? Зачем тебе это нужно?
И тут же ему в голову пришел гораздо более важный вопрос:
– Кто ты? Кто ты такой?
– Думаю, рано или поздно ты сам догадаешься. Хотя в твоем случае «поздно» звучит как «никогда».
Иван замолчал. Снова взглянул на таймер.
52.10.
52.09.
52.08.
«Только бы она успела, – думал он. – Только бы не застряла в пробке».
– Да, в твоих интересах, чтобы она успела вовремя.
Да что же он, и вправду читает мысли?
Тут в голову Ивана пришла спасительная идея.
– Там на входе в гараж охранник, – проговорил он, стараясь не выдать свои намерения, не показать возникшую в душе надежду. – Он не пропустит Ингу, она ведь не сотрудник полиции. Я должен ему позвонить и предупредить.
– Не держи меня за полного идиота! Не пытайся перехитрить меня! Я ясно сказал тебе, что, если попытаешься с кем-то связаться, с кем-то кроме Инги, бомба тотчас же взорвется.
– Но охранник…
– О нем не беспокойся. Когда она приедет, охранника не будет на месте.
– Не будет?
– Разумеется. А тебе не приходило в голову, как я сам сюда попал? Я ведь тоже не сотрудник вашего отделения.
Он все продумал, понял Иван, он все предусмотрел. Надеяться не на что.
Иван попытался вспомнить слова какой-нибудь молитвы, но в голове было пусто и гулко. Хорошо хоть боль немного отпустила. Впрочем, смешно жаловаться на головную боль в его положении.
Он сидел, тупо уставившись перед собой и стараясь не смотреть на таймер, но глаза невольно возвращались к нему.
48.25.
48.24.
48.23.
Чтобы не думать об этих безжалостно убывающих секундах, Иван попытался думать о другом.
Кто он такой?
Кто этот человек, которому хватило силы и хитрости, чтобы заманить, точнее, загнать его в эту западню? Какое отношение он имеет к тем давним событиям?
Единственного человека, который мог бы быть на его месте, уже нет в живых, Иван в этом уверен.
Но тогда кто?
Он снова и снова вспоминал те дни и обстоятельства, перебирал людей, которые могли иметь к ним отношение. Никто из них не подходил на роль таинственного незнакомца.
Время ползло мучительно медленно, хотя цифры на таймере неслись вперед с пугающей скоростью.
Иван уже подумал, что Инга не приедет, не успеет добраться или вообще передумала, как вдруг под сводами гаража раздался громкий стук каблуков, из-за поворота возникла ее фигура.
Инга.
Иван взглянул на таймер.
15.40.
15.39.
По инерции она прошла еще немного, бросила взгляд на часы, завертела головой, оглядываясь.
Иван помахал ей рукой через стекло.
Не сразу, но она его наконец увидела, подошла к машине.
– Привет, – проговорила то ли с удивлением, то ли с раздражением. – Зачем ты меня вызвал?
Она положила руку на дверную ручку, собираясь открыть дверцу.
Иван обмер от страха и выкрикнул:
– Убери руку! Не трогай машину!
– Да что с тобой происходит? – Теперь в голосе Инги звучало настоящее раздражение. – То звал меня, кричал, что это вопрос жизни и смерти, что не можешь ждать ни минуты, а теперь говоришь, чтобы я не трогала твою чертову машину!
– Да, не трогай, – повторил Иван негромко. – Дело в том… дело в том, что она заминирована.
– Что? – В лице Инги испуг сменился недоверием. – Что за чушь? Как это – заминирована? Ты что, перепил?
– Не болтай, – прервал ее Иван, – это не кино. Это настоящая жизнь. И моя машина действительно заминирована. Если бы ты могла заглянуть внутрь, ты бы увидела взрывное устройство. И на таймере осталось чуть больше десяти минут.
– Так выбирайся, к черту, из этой машины!
– Если бы я мог, неужели ты думаешь, что я сидел бы здесь? Меня предупредили, что при любой попытке выбраться я сразу же взорвусь. И при любой попытке связаться с кем-то, кроме тебя.
– Предупредили? Кто?
Иван промолчал.
– Черт! – Инга, кажется, поверила ему. – Тогда какого же черта ты вызвал меня сюда? Тебе не хочется умирать одному? Тебе нужна для этого компания и ты выбрал меня? Спасибо, только я против. Хоть нас и многое связывает, но я еще не хочу на тот свет. У меня еще на этом кое-какие дела остались.
С этими словами она развернулась, явно собираясь уйти.
– Кажется, твои шансы выжить падают, – раздался рядом с Иваном насмешливый голос.
– Инга! – закричал Иван, прижавшись к стеклу. – Не уходи! Ты моя единственная надежда! Только ты можешь меня спасти!
– Что? – Инга взглянула на него через плечо. – Что я могу сделать? Я никогда в жизни не имела дела с взрывными устройствами. Здесь нужен опытный минер, а не программист.
– Он потребовал, чтобы я вызвал тебя сюда…
– Он? – переспросила Инга. – О ком ты говоришь?
– О том человеке, который заминировал мою машину. О том человеке, который сделал это со мной.
– Кто он? Что ему нужно?
– Кто он – я не знаю… Но он хочет, – Иван с трудом выдыхал каждое слово, как будто толкал в гору нагруженные вагонетки, – он хочет, чтобы я тебе все рассказал…
– Все рассказал? – переспросила Инга, и вдруг в ее глазах проступило новое, незнакомое выражение. – Все рассказал? Так расскажи! Слышишь – рассказывай!
Иван скосил глаза на таймер.
05.43.
05.42.
05.41.
Он сглотнул, повернулся к Инге. Она смотрела на него неотрывно и не собиралась убегать, хотя знала, что бомба может взорваться в любую минуту.
И в это время рядом с ней появился какой-то высокий, слегка сутулый мужчина с рыжеватой шевелюрой и оттопыренными ушами. Не глядя на Ингу, он направился прямиком к машине Ивана.
– Стой! – попыталась остановить его Инга. – Не подходи!
Мужчина недоуменно взглянул на нее, но не остановился. Подошел к синему «Ниссану» и заглянул с водительской стороны.
– Иван, Шинкарев, – проговорил он, – так ты здесь? А шеф тебя давно разыскивает.
– Володя, не подходи! – сдавленным голосом ответил ему Иван. – Уходи отсюда!
– Что значит – уходи? Там весь отдел на ушах стоит, а ты тут сидишь и в ус не дуешь.
– Я сказал – уходи, – повторил Иван.
– Что значит?..
Тут сослуживец Ивана увидел коробку с мигающими цифрами и попятился:
– Ох, мать честная! У тебя там бомба!
– Я же тебе сказал – уходи, – простонал Иван.
– Я сейчас, меня уже нет…
Полицейский попятился, затем развернулся и припустил прочь из гаража. Иван сидел, вжавшись в спинку сиденья, и не сводил глаз с мигающего табло.
03.45.
03.44.
03.43.
– Ты говорил, что все мне расскажешь, – напомнила Инга. – Давай же, рассказывай! У тебя осталось совсем мало времени. У нас осталось совсем мало времени.
Иван с трудом отвел взгляд от табло, повернулся к ней. В его глазах были страх и черная тоска. Он громко сглотнул и хотел заговорить, но за спиной Инги уже слышался топот множества ног. Гараж наполнился людьми. Здесь были полицейские в форме, полицейские в штатском и двое медиков в белых халатах. В задних рядах виднелся человек начальственного вида.
– Держись, Иван! – выкрикнул коренастый бритоголовый парень. – Мы тебя вытащим! Володька сказал, что у тебя в машине бомба. Но ты не того, не раскисай!..
Тут он заметил Ингу, схватил ее за плечи и потащил в сторону:
– Девушка, а вы что здесь делаете? Здесь нельзя находиться, опасная зона!
– Да меня Иван сам вызвал, – попыталась объяснить Инга, но парень ее не слушал. Он подтолкнул ее к медикам и распорядился:
– Дайте ей, что ли, какое-то успокоительное, у девушки шок.
– Да не надо мне никакого успокоительного, лучше послушайте меня! Послушайте!
Но Ингу по-прежнему никто не слушал. Один медик вцепился в ее руку и считал пульс, другой капал в пластиковый стаканчик какую-то дрянь.
Бритоголовый парень уже подбежал к машине Ивана, заглянул в нее и затараторил:
– Держись, Вань! Сейчас мы с этой бомбой разберемся. Я ведь в Чечне служил, с такими взрывными устройствами имел дело… Это самоделка, я с ней враз разберусь…
– Николай, отвали, – мертвым голосом отозвался Иван. – Это не Чечня. Ты видишь, что всего полторы минуты осталось? Скоро рванет! Ничего ты не успеешь сделать! Лучше уведи всех отсюда, чтобы лишних жертв не было!
– Да погоди ты панику пороть, – перебил его Николай, – дай посмотреть. Надо же, сколько там проводов намотано. Ясное дело – самоделка…
– Уходи!..
– Да подожди ты. – Николай прижался лицом к стеклу. – Постой-ка, если перерезать вон тот провод – видишь, вон тот, красный? У тебя есть чем его перерезать?
– Николай, не лезь не в свое дело!
– Я на тебя не обижаюсь, у тебя шок. Так есть чем перерезать?
Иван покосился на коллегу и понял, что тот не отстанет. А может, и получится, чем черт не шутит…
Он полез в карман и достал обычные кусачки для ногтей.
– Во, отлично, то, что надо! – воскликнул Николай с преувеличенным энтузиазмом. – Давай скорее, всего минута осталась! Осторожно только, соседние провода не задень!
– Который провод?
– Вон тот, красный! Он к батарее подключен, если его перерезать, таймер отключится…
Иван поднес кусачки к одному из проводов, покосился на коллегу:
– Точно этот?
– Да… Или нет, вон тот, зеленый…
– Черт бы тебя побрал! Так красный или зеленый?
– Нет, точно, красный! Режь! Режь скорее!
На табло оставалось двадцать секунд.
Иван перерезал провод.
На табло загорелся ноль, экран замигал, из пластиковой коробки посыпались искры.
– Все, кранты, – прошептал Иван и закрыл глаза.
Он ждал грохота и темноты. Темноты смерти.
Но прошла секунда, другая – и ничего не произошло.
Иван удивленно открыл глаза.
На табло все еще мигали нули, из пластиковой коробки сыпались искры. Вдруг из нее выскочил яркий игрушечный клоун с высунутым языком, и хриплый дурашливый голос запел на самую известную в мире мелодию:
– С днем рожденья тебя, с днем рожденья тебя, с днем второго рожденья, Иван Шинкарев!
– Ох, блин, – выдохнул Иван и откинулся на спинку сиденья.
По лицу его стекали крупные капли пота.
– Крутые шуточки, – оживился Николай, который последние несколько секунд тоже провел между жизнью и смертью. – Кто это так над тобой подшутил? Мне бы этот шутник попался, я бы его!..
– Я бы тоже.
– Я бы его на бомбу усадил, только настоящую!
Через несколько минут Иван выбрался из машины. Медики бросились к нему со своими каплями и таблетками, но Иван отмахнулся и поплелся к выходу из гаража.
Там его поджидала Инга.
– Ты мне так и не рассказал. – Она встала у него на дороге.
– О чем? – Он взглянул на нее исподлобья.
– Ты знаешь о чем. Ты уже готов был мне все рассказать.
– Слушай, меня только что чуть не взорвали… Я вообще не понимаю, на каком я свете! Дай мне хоть в себя прийти!
– Потом ты ничего не скажешь.
Однако у Ивана было такое серое, бескровное лицо, такой опустошенный взгляд, что Инга не стала настаивать – отступила в сторону и пропустила его.
– Девушка, вы что здесь делаете? – налетел на нее кто-то самого начальственного вида. – Здесь посторонним не положено! Вы вообще как сюда попали?
– Я случайно, случайно, – забормотала Инга, вовсе не собираясь рассказывать постороннему человеку, что ее вызвал Иван и кем она Ивану приходится.
– Идите отсюда и скажите спасибо, что вас отпускают без выяснения обстоятельств! – гремел начальник. – Да что же это такое, не отделение, а проходной двор, кто угодно может пройти! Караван-сарай какой-то!
– Спасибо, – сказала Инга, – премного вам благодарна.
Но начальственный голос гремел уже далеко.
