Глава 7

Строго исполняя приказ инквизитора, стража никого не подпускала к Филиппе. Ни деньги, ни просьбы не могли заставить охранников нарушить приказание отца Доминика. Габриэлла была в состоянии нервного возбуждения, граничащего с потерей рассудка. Она никак не могла успокоиться и металась по комнате, словно пойманное дикое животное в клетке. Воспоминания о постыдном для ее семьи суде не давали ей покоя.

Днем Габриэлла не смогда как сдедует заступиться за родного человека и снять позорное обвинение с сестры, а сейчас ей запретили даже проститься с ней! «Господи! Ну почему ты глух к моим мольбам? Почему ты оставил меня в столь трудный час?»

Внезапная мысль заставила девушку замереть посреди комнаты. Оглянувшись, она заметила на кровати плащ. Набросив его на плечи и надев на голову капюшон, Габриэлла скрылась за дверью.

Стояла глубокая ночь. Весь замок был погружен в тревожный сон. Все замерло в ожидании предстоящего утра. Никого не встретив на своем пути, девушка неслышными шагами проскользнула по темным коридорам и добралась до входа в подземелье.

– Стой, кто там? – послышался грубый голос стражника. – Эй, отзывайся!

– Мартин, это Габриэлла де Карруаз. Не кричи так громко. Нас могут услышать.

– Зачем вы здесь, госпожа? – понизив голос почти до шепота, удивился стражник. – Вы же знаете, какие мне даны указания. Клянусь небом, я не могу их нарушить. Я уже говорил Буффону и вашей служанке… Поймите, мне страшно. Не думайте, что я трус, госпожа, но у меня есть семья…

– У меня тоже была семья, Мартин. И, насколько мне известно, отец никогда не обижал своих доблестных воинов.

– Что правда, то правда. Но…

– Теперь у меня осталась только сестра, и то… – голос Габриэллы дрогнул.

– Мне очень жаль, госпожа. Я да и многие люди, мы не верим, что госпожа Филиппа на такое способна.

– Я тоже в этом убеждена, но отцы-инквизиторы решили иначе. И теперь ничего не изменить… Мартин, это последняя ночь для моей бедной сестры. Неужели я так и не смогу проститься с ней? Поддержать в столь горький для нас час? Пожалуйста, – она умоляюще сложила руки. – Представь, что на месте моей сестры находится твой брат, сестра, отец или мать. Неужели ты стал бы спокойно спать, зная, что завтра их ждет смерть? Сжалься, прошу тебя!

Габриэлла, заливаясь слезами, упала к ногам стражника. Мартин ужасно растерялся, увидев благородную даму на коленях перед собой. Он тут же попытался поднять плачущую девушку.

– Госпожа, госпожа! – бормотал он при этом. – Клянусь небом, вам не полагается… вы не должны… Ну, не стоит так убиваться… Хорошо, я пущу вас. Только встаньте с колен и перестаньте плакать.

– Ты действительно разрешишь мне повидаться с сестрой?

– Да, госпожа. В память о вашем отце, да упокоит Господь его душу… Ваш отец был хорошим хозяином. Идите за мной.

Взяв факел, Мартин осторожно начал спускаться по каменным ступеням, освещая Габриэлле лестницу. Через некоторое время молчаливое шествие оказалось в подземелье. Здесь стоял немилосердный холод и было невероятно сыро. Свежий воздух, скудно пробивавшийся сквозь маленькую отдушину, не мог принести облегчения заключенным под стражу: смрад, шедший от гнилой соломы и плесени, был ужасен. «Не удивительно, – подумала про себя Габриэлла, – что отец хотел замуровать вход в эту часть замка. Ужасное место! – Девушка поежилась. – Бедная Филиппа»…

– Я оставлю вам факел, госпожа. У вас несколько минут. Не хочу надолго оставлять пост. Вдруг что не так.

– Спасибо, Мартин. Клянусь Непорочной Девой Марией, я никогда не забуду твоей доброты.

– Да будет вам. Герцог де Карруаз не раз помогал моей семье. Я перед ним в долгу.

Сказав это, он протянул факел и с почтением поклонился. Затем стражник отошел на значительное расстояние и замер на месте. Габриэлла осторожно двинулась вперед, высоко держа факел над головой. В самом конце коридора она увидела ржавую решетчатую дверь. Подойдя поближе, девушка в нерешительности остановилась.

– Филиппа, – еле слышно позвала Габриэлла сестру. – Это я, Габи.

В дальнем углу темницы, на куче потемневшего сена, кто-то зашевелился.

– Габриэлла? – вставая с гнилой подстилки и боясь поверить своим глазам, откликнулась Филиппа. – Неужели это ты? Как тебе удалось сюда проникнуть? Ведь отец Доминик…

– Не надо сейчас вспоминать о нем, дорогая, – прервала ее Габриэлла, протягивая руки сквозь решетку и сжимая сестру в объятиях.

Никогда в жизни Габриэлле де Карруаз не было так горько. Невольные слезы опять застлали ей глаза. Что же делать? Может, бежать? Это предложение девушка непроизвольно произнесла вслух.

– Нет, дорогая, ничего из этого не выйдет. Мы не сможем укрыться от всемогущего ока инквизиции. Предателей и шпионов сколько угодно повсюду.

– Да нам и не надо далеко от них бежать.

Нам бы только нагнать Жирарда и короля. Лошади в конюшне сильные, выносливые. Справимся.

Филиппа печально покачала головой.

– Это ты у нас воительница, дорогая Габи. А я – лишь твоя еле заметная тень, больше привыкшая в уединении парить в облаках, нежели скакать верхом по полям и лесам. Мне не выдержать таких тягот.

– Неправда, ты сильная.

– Нет, Габи, ты переоцениваешь меня.

– Возлюбленная сестра, что за вздор! Мы ведь из рода де Карруаз! И мы не остановимся перед трудностями.

– Нет, дорогая, – грустно улыбнувшись, Филиппа прервала горячую речь сестры. – Мои силы уже на исходе… Я устала.

– Но нельзя сдаваться!.. Послушай, Филиппа. Мартин наш человек. Возьмем его и его семью и уедем из замка. Нам нужно добраться…

– А остальные? Ты о них подумала? После нашего бегства Доминик ле Бург не пожалеет никого. Он наверняка обвинит в ереси всех преданных нам людей и предаст их суду.

– Ох, – отозвалась Габриэлла после минутного раздумья, – об этом я не подумала… Но я не могу просто так сидеть сложа руки, когда под угрозой жизнь моей сестры. Это невозможно!

– Дорогая, милая, любимая Габриэлла, – ласково погладив девушку по щеке, мягко промолвила Филиппа. – Так распорядился Господь. Я слышу: он призывает меня к себе.

– Но ты так молода! – из глаз Габриэллы брызнули слезы.

– К Создателю уходят и в более юном возрасте, дорогая. Вспомни о наших братьях.

– Тогда я уйду с тобой. Вместо одной сестры этот мерзавец получит двух.

– Нет, моя дорогая Габи, – укоризненно покачав головой, возразила Филиппа. – Отец доверил тебе наш родовой замок и угодья. Сохрани их ради нас всех. Это твой долг!

– Но что мне делать без вас? – Габриэлла с тоской поглядела на Филиппу.

– Помнить о нас, молиться и ждать возвращения своего возлюбленного мужа. Вы заслужили право на счастье. Поход закончится, пройдет время, и жизнь ваша наладится. Появятся детишки… Воспитайте их так, чтобы они с достоинством носили гордые и славные имена де Карруаз и де Сен-Мор.

– Обещаю, – прошептала Габриэлла и еще крепче, насколько это позволяла решетка, обняла сестру.

Эта безмятежная счастливая жизнь показалась Габриэлле слишком уж далеким будущим, путь к которому был очень длинным и очень трудным. Как же она была права в эту минуту…

– Госпожа, госпожа! – послышался взволнованный голос Мартина. – Вам надо идти. Я слышал какой-то шум…

– Как, уже? – Габриэлла в испуге заломила руки. – Ну, еще немного, пожалуйста… прошу тебя! Еще совсем немного… Я умоляю тебя!

– Это опасно, госпожа Габриэлла, – откликнулся стражник. – Шпионы отца Доминика повсюду. Меня накажут, да и вам несдобровать.

– Иди, моя дорогая возлюбленная сестра, – поцеловав ее мокрые от слез щеки, спокойно и тихо проговорила Филиппа. – Будь мужественной, стойкой, а главное, мудрой… Мир жесток и несправедлив. Увы, я поняла это слишком поздно. Меня сгубило легкомыслие и доверчивость, поэтому запомни: не верь никому!

– Филиппа! – воскликнула Габриэлла, когда Мартин взял ее за руку и настойчиво потянул за собой, уводя из холодного подземелья.

– Прощай, моя возлюбленная Габриэлла.

Прощая, моя дорогая сестра! Пусть Господь оберегает тебя!..

… Возвратившись из темницы, Габриэлла, не раздеваясь, бросилась на кровать и разрыдалась. Но когда слезы иссякли, она почувствовала полную опустошенность.

– Госпожа, вас зовут, – послышался тихий голос Арабель. – Аббат Шириз и отец Доминик просят вас спуститься во двор. Казнь вот-вот начнется… Госпожа!

Габриэлла медленно подняла голову и, посмотрев служанке прямо в глаза, отрицательно покачала головой.

– Хорошо, госпожа, не волнуйтесь, я все им объясню, – отозвалась Арабель и, поклонившись, скрылась за дверью.

С этого момента Габриэлла словно потеряла счет времени. Она и потом плохо помнила, что происходило в тот страшный день. А вечером, плотно завернувшись в плащ, она сидела в темной зале, освещенной только камином, и, пристально глядя на пламя, пыталась восстановить последовательность событий уходящего дня. Но как девушка ни силилась припомнить хоть что-нибудь еще, перед глазами ее стояла одна-единственная картина: костер, точнее, пепел, что от него остался, довольное лицо инквизитора, осторожные слова соболезнования аббата Шириза и хмурые лица людей, присутствовавших на казни.

– Дочь моя, наконец-то замок освободился от сатаны. Я искренне желаю вам и вашему мужу процветания. Да ниспошлет вам Господь благодать. Теперь уже никто не сглазит юного наследника…

– Осторожно, аббат Шириз, – перебила его Габриэлла, испепеляя настоятеля ненавидящим взглядом. – Вы говорите о моей покойной сестре. Вы недостойны и ее волоска. Филиппа уже в раю. Берегитесь, Господь покарает вас и отца Доминика за ложь!

– Дочь моя, – аббат покраснел от возмущения, – не стоит так говорить во всеуслышание. Я все понимаю: ваш муж числится среди любимчиков престарелого короля. Но сегодня ваш муж на коне, а завтра… защиты может и не стать. Все в руках божьих.

– Вот именно, в руках БОЖЬИХ, но не в ваших, аббат Шириз. И лишь нашему Господу решать, кому жить, а кому умирать. Незаконно казнив сестру, вы узурпировали власть Бога. Повторяю: берегитесь!

– Дочь моя! – в негодовании воскликнул настоятель. – Вы… вы…

– У нашей доблестной госпожи возникли какие-то вопросы, аббат Шириз? – осведомился инквизитор, подходя к Габриэлле и настоятелю.

– Нет, отец Доминик, – ответила за него девушка. – Я полагаю, что со смертью сестры ваши дела в замке завершены?

– Да, все закончено, – Доминик ле Бург слегка кивнул головой в знак согласия.

– Тогда я требую, чтобы вы и аббат Шириз покинули мои владения, и немедленно… Да, господин аббат, и запомните: ни вам, ни вашим приспешникам с этой минуты не дозволено появляться на этих землях без моего разрешения. А что касается вас, господин инквизитор, то на порог замка Дезир-ле-Руа вы ступите, лишь имея на руках письменное разрешение самого папы Климента IV. Вам понятно? А теперь вон! И чтобы духу вашего здесь больше не было… Стража!

Два крепких воина тотчас же появились перед Габриэллой, склонив головы в знак почтения.

– Проводите господ! Они очень торопятся, так что не будем их задерживать.

Резко развернувшись, девушка направилась в донжон. Спину ей сверлили две пары глаз, пылавших ненавистью и злобой…

… Солнце давно уже спряталось за горизонтом, а Габриэлла продолжала сидеть в отцовском кресле, задумчиво глядя на угасающий огонь в камине. Невеселые думы не давали ей покоя. В одночасье она лишилась семьи, родных, счастья. Возлюбленный супруг воюет в неведомых землях, и когда закончится поход, знает только Господь. Неужто она потеряет еще и его? Как ей жить дальше? Что делать? На ее хрупкие плечи легла забота о замке, людях и землях. Справится ли она с такой непосильной ношей? Хватит ли у нее сил и дальше противостоять злому року, который преследовал ее в последние дни? Ведь кто знает, какие еще испытания пошлет ей Господь.

– Госпожа Габриэлла, – услышала девушка взволнованный голос Арабель. – К вам гость.

– Я никого не хочу видеть. Вели…

– Даже меня? – послышался за ее спиной раскатистый бас. – Неужели вы не удостоите меня этой чести?

Габриэлла резко обернулась и с изумлением глянула на говорившего. В дверях стоял высокий статный мужчина, закутанный с ног до головы в плащ, и широко улыбался.

– Дядя?