Глава 8

Уже два дня корабли крестоносцев бороздили Средиземное море. Ничто не мешало их передвижению, так как, завидев такую армаду, торговые суда поспешно удалялись восвояси, опасаясь за сохранность и грузов, и самих судов, а пираты не решались напасть на корабли с таким количеством хорошо вооруженных людей. Да и сами крестоносцы не обращали на встречные суденышки никакого внимания. Людовик торопился. В гавани Кальяри, что находилась на сардинском берегу, должен был состояться военный совет, на котором предполагалось разработать общий план действий. Карл, король Обеих Сицилий, уже поджидал там армию Людовика IX.

Пока погода благоприятствовала путешествию, и король мысленно молился, чтобы и в дальнейшем плавание протекало так же гладко. Но к исходу третьего дня стало понятно, что его молитвы не были услышаны.

Солнце лениво клонилось к закату. Попутный ветер, дувший все эти дни в корму, оставляя гребцов без работы, почти совсем стих.

Паруса безжизненно повисли на мачтах. На небе, которое все еще освещалось последними лучами заходящего солнца, не было ни тучки, и только на востоке, у самого горизонта, оно постепенно начало окрашиваться в черно-сизые тона. Грозовые облака, словно полчище невиданных врагов, неспешным шагом надвигались на армаду.

– Кажется, будет буря, сир, – заметил Жирард де Сен-Мор, подойдя к стоявшему на носу корабля Людовику.

Тот задумчиво глядел на садящееся в море солнце. Легкий бриз лениво перебирал седеющие волосы постаревшего короля. О чем думал он в ту минуту? Что волновало и тревожило его душу? С детских лет, воспитанный матерью в глубокой вере, он мечтал о вселенской победе Христовой веры. И главная цель его жизни заключалась в возвращении христианскому миру Святой Земли. Ради этой мечты он часто во время своего правления даже жертвовал интересами Франции. И вот теперь, отправившись во второй свой крестовый поход (увы, ставший для него последним), Людовик, воплощавший духовный идеал рыцарства, не мог найти себе места от смутного беспокойства.

– Сир, – окликнул его Жирард, – у вас все в порядке? Не надо ли чего?

Людовик вздрогнул и порывисто обернулся. На его благородном мужественном лице отражалась немая боль.

– Сир, вам плохо? – обеспокоенным голосом произнес Жирард. – Позвать вашего лекаря?

– У нас было видение, Жирард, – не отвечая на вопрос, промолвил король, опять отворачиваясь. – Мы видели кровь, много крови. Мы видели кресты, полумесяцы, опять кресты… огонь… свист стрел, крики, стоны людей… ржание лошадей… В какое-то мгновение мы почувствовали запах смерти.

– Сир, вы устали. Плавание утомило вас, вот и чудится…

– Нет, мой мальчик, не чудится, – прервал его на полуслове Людовик. – Глядя на кроваво-красный закат, мы представили предстоящую битву. Все было так четко и ясно видно, что в какой-то момент нам показалось, – это происходит наяву.

– Славные битвы ждут нас впереди, а вот надвигающаяся буря, – это действительно скоро станет явью.

– Буря? – брови Людовика грозно сдвинулись. – Почему ты нам об этом ничего не сказал?

– Я хотел, но вы…

– О таких вещах надо докладывать немедленно. Где капитан? Позвать его сейчас же!

– Слушаюсь, сир! – граф де Сен-Мор поклонился и поторопился исполнить приказ короля.

А тем временем грозовые тучи приближались и становились все более черными и страшными. Вдали уже были слышны раскаты грома, а молнии чертили на небе причудливые зигзаги.

– Ваше Величество, спуститесь, пожалуйста, вниз, – попросил Людовика подошедший к нему капитан. – Скоро здесь будет небезопасно.

– На сколько дней буря может нас задержать? – поинтересовался у капитана Людовик.

– Это знает только Господь, сир. Все в его руках. Будем молиться, чтобы мы не пошли к Дьяволу в преисподнюю. А пока спуститесь вниз и не мешайте мне делать мою работу.

Молча кивнув головой в знак согласия, король в сопровождении графа де Сен-Мора и охраны спустился в отведенную ему каюту.

Больше суток буря трепала корабли с неистовой силой. Волны, огромные, как горы, вздымались вверх, а потом всей огромной массой с неимоверным грохотом обрушивались вниз. Крестоносцы, большинство из которых были в море впервые, с большим трудом переносили сильную качку. Почти всех мучила морская болезнь. Людям казалось, что настал Судный день: еще немного, и морская пучина разверзнется и поглотит воинов. Многие в тот день уже и не надеялись ступить когда-нибудь на твердую землю.

Но к концу четвертого дня плавания море утихло, и к исходу шестого дня все корабли невредимыми вошли в гавань Кальяри.

– Возлюбленный брат наш, как прошло ваше путешествие? – так начал военный совет Карл Анжуйский, король Обеих Сицилий.

Он был одним из первых, кто поддержал идею Людовика IX. О новом крестовом походе и битве против неверных Карл думал и раньше, но, увы, стремился он не к тем возвышенным целям, которые вдохновляли короля Франции. Мотивы у него были совсем иные. Тунис уже долгое время уплачивал дань Сицилийскому королевству, но с восшествием на престол Карла Анжуйского эмир Туниса отказался платить. Желая наказать неверных за подобную дерзость, Карл не раз уже намеревался пуститься в поход. Но, будучи дальновидным политиком, он понимал, что в одиночку он ничего не добьется. Поэтому на совете Карл пытался всеми силами, используя свое влиянием, и с помощью, в конце концов, лести и лжи, склонить Людовика к своей точке зрения и заставить его изменить намерение выдвинуть армию на Египет или Сирию. Желанной целью для Карла Анжуйского был Тунис.

– Мы слышали, вас настигла буря? – продолжил Карл Сицилийский. – Надеемся, ваши потери не велики?

– Господь был милостив к своим детям, – любезно отозвался Людовик. – Мы благодарим вас за оказанное гостеприимство, а также за благородное намерение участвовать в походе против неверных.

– Это большая честь для нас, возлюбленный брат, – Карл слегка склонил голову. – Мы уверены, что ваши познания, талант и воля приведут нас всех к победе.

Заметив самодовольную улыбку на лице престарелого Людовика, Карл усмехнулся: «Старик, однако, падок на лесть. Что ж, это нам только на руку».

– Если нет возражений, то тогда обсудим наши дела, – продолжил сладкоречивый король Обеих Сицилий.

Через три часа военный совет был завершен. Подкупленный ловкими речами Карла Анжуйского, благочестивый Людовик приказал всем крестоносцам направиться в Тунис, лишив тем самым, правителя Египта столь необходимого тогда подкрепления.

Людовик пребывал в отменном настроении и строил радужные планы на будущее. Но не все разделяли его настрой, и одним из таких людей, более сдержанных и осторожных, был Жирард де Сен-Мор. Из его головы никак не шел разговор с королем перед бурей. Граф считал, что раз видения Людовика были настолько яркими и правдоподобными, то оставлять их без внимания нельзя. Но не только эти думы одолевали молодого графа. Неясное чувство тревоги вот уже несколько дней волновало его душу. Жирарду каждую ночь снился замок Дезир-ле-Руа, охваченный пламенем, а сквозь огонь и дым виделось ему бледное лицо его дорогой Габриэллы.

Не в силах представить, что бы это могло означать, граф де Сен-Мор не находил себе места.

– Ты уже который день выглядишь опечаленным, мой мальчик. Тебя что-то беспокоит? – начал разговор Людовик по возвращении с военного совета.

– Сказать по правде, да, Ваше Величество, – подтвердил догадку короля Жирард.

– Так поделись с нами…

– Я не смею портить вам настроение, делясь своими дурными мыслями, сир.

– Ты нам как сын, милый Жирард, а мы должны знать, что на уме у нашего дитя.

Глубоко вздохнув, граф де Сен-Мор рассказал королю о странном сне, преследовавшем его уже несколько ночей подряд.

– Ты скучаешь по своей женушке, мой мальчик, – улыбнулся Людовик. – Ничего, пройдет. Через два дня двинемся в Тунис, и тогда, охваченный жаждой праведного отмщения, ты выбросишь из головы весь вздор.

– Кто знает, наверно, вы правы, – поклонился Жирард и, желая сменить тему разговора, спросил: – Ваше Величество, а вы уверены в том, о чем король Карл поведал нам сегодня? Нет ли в его словах лукавства?

– Ты сам все слышал из его собственных уст, – пожал плечами Людовик. – К тому же зачем Карлу нас обманывать? Мы боремся за праведное дело, стремимся к одной цели.

– Возможно, я позволяю себе лишнее, но у меня сложилось совсем иное представление о задачах короля Карла. Мне показалось, что он преследует иную цель…

– Остановись, Жирард! – вскричал король. – Мысли о белокурой Эниде совсем свели тебя с ума. Ты перестал рассуждать хладнокровно. Такое поведение похвально во время охоты или рыцарских боев. Но сейчас – время священной войны с неверными.

– Ее зовут Габриэлла, Сир, – пробормотал Жирард, опустив голову. – Простите, если я имел несчастье вызвать ваш гнев. Просто мне хотелось, чтобы мы избежали роковых ошибок.

– Мы знаем, что делаем для христианского дела в Святой земле, и уверены в путях достижения своих целей, – надменно произнес Людовик и смерил графа недобрым взглядом.

– Если вы, Ваше Величество, сочли, что подобное решение принесет славу Франции, значит, на то воля Господа, – покорно ответил Жирард, отвесив глубокий поклон.

Все еще сердясь на своего названого сына, король жестом отпустил его. Несмотря на то что семена сомнения были брошены в благодатную почву, Людовик не дал им взойти, хотя после беседы с графом де Сен-Мором в душе его и остался неприятный осадок. Но король помнил слова своего отца, Людовика VIII по прозвищу Лев, который возглавил множество славных походов для спасения католической веры и всегда утверждал, что истинный король не должен сомневаться в себе и своих действиях, и вскоре забыл об этом разговоре.

Если бы он, умудренный опытом полководец, мог знать, как жестоко будет наказан за это поспешное и необдуманное решение! Как горько будет сожалеть, лежа на смертном одре, что поздно обнаружил двуличие Карла и польстился на его лукавые посулы. Но это все будет в будущем, а пока Людовик, поддерживаемый адмиралом Флораном де Варенном, одержал первую победу и, воодушевленный успехом, продолжил путь в Тунис. Впереди одним уже грезился Иерусалим, освобожденный Гроб Господень, установление власти над неверными и ликование единоверцев; другим же мерещились сказочные богатства, томные восточные красавицы и дворцы, обильно украшенные каменьями и бесценными коврами.

Но, как это обычно бывает, презрев людские ожидания, судьба сама вершит свои дела…