Глава 73
Форд очнулся во мраке и вдохнул воздуха, пропитанного пылью и угольным газом. Его голова раскалывалась от боли, в ушах гремело, тело покрывал слой каменных обломков.
– Кейт! – выкрикнул он.
Тишина.
– Кейт!
Уаймана охватил панический страх. Он быстро разбросал камни, выбрался на поверхность, заметил слабый свет и раскопал свой фонарик, который до сих пор работал. Посветив вокруг, заметил футах в двадцати дальше по туннелю человека, наполовину заваленного камнями, и стал с трудом пробираться к нему.
Это был Хазелиус. Из его носа струился ручеек крови. Форд быстро проверил пульс. Порядок.
– Грегори! – прошептал он на ухо физику. – Ты меня слышишь?
Хазелиус шевельнул рукой, раскрыл свои удивительные голубые глаза и сощурился от света.
– Что… случилось? – прохрипел он.
– Взрыв и обвал.
Хазелиус стал приходить в себя.
– А с остальными что?
– Не знаю. Я только-только увидел тебя – и тут раздался грохот.
– Когда с потолка посыпалось, все бросились кто куда. – Грегори посмотрел вниз. – Нога…
Форд стал убирать с Хазелиуса обломки. На его левой ноге лежал крупный камень. Форд взял его за края и осторожно поднял. Нога была несколько странно изогнута.
– Помоги мне встать, Уайман.
– Боюсь, у тебя перелом, – ответил Форд.
– Неважно. Надо бежать дальше.
– Но на сломанной ноге…
– Помоги же, черт возьми!
Форд положил руку Хазелиуса вокруг своей шеи и поднял его. Физик пошатнулся и прислонился к нему.
– Если ты меня поддержишь, я смогу идти.
Уайман прислушался и различил сквозь отдаленный грохот приглушенные голоса и возгласы. Невероятно, но преследователи, судя по всему, продолжали путь. Или тоже просто искали выход из лабиринта.
Форд, поддерживая Хазелиуса, шаг за шагом двинулся вперед. Они шли по горам камней, под дырами в потолке, пересекали пространства между туннелями, образованные взрывной волной, проходили мимо помещений, заваленных доверху обломками. Остальных членов команды нигде не было видно.
– Кейт? – крикнул Форд в темноту.
Ему никто не ответил.
Форд взялся за рукоять пистолета. Он истратил восемь патронов. Оставалось еще пять.
– Что-то у меня кружится голова, – сказал Хазелиус.
Они осторожно перешли через узкий тоннель и очутились в пещере. Уайман так больше никого и не увидел. Голоса теперь звучали громче и отчетливее. Казалось, что они раздаются отовсюду.
– Никогда… не думал, что все закончится… вот так… – Голос Хазелиуса резко оборвался.
Форд хотел снова позвать Кейт, но не решился. Кругом было без счета темных пыльных ходов. Если Кейт где-то пряталась и отозвалась бы, то лишь навлекла бы на себя толпу бунтовщиков.
Хазелиус споткнулся, вскрикнул от боли и повалился на пол, точно мешок с цементом. Форд попытался вновь поднять его на ноги, но те не держали физика, и пришлось Уайману взвалить его на спину. Однако туннель был слишком узкий, и каждый шаг причинял Хазелиусу страдание.
Форд положил его на землю и проверил его пульс. Тот был частый и слабый. На лбу физика блестел пот. Очевидно, от боли у него мутилось сознание.
– Грегори, ты меня слышишь?
Ученый издал стон и повернул голову.
– Прости, – прошептал он. – Я больше не могу.
– Дай-ка я взгляну на твою ногу.
Форд надрезал штанину Хазелиуса перочинным ножом. Открытый перелом. Сломанная бедренная кость прорвала кожу и вышла наружу. Нести его дальше грозило серьезной опасностью: осколки могли перерезать бедренную артерию.
Форд рискнул посветить вокруг себя «Мэглайтом». Остальных нигде не было. В полу, у основания стены, он заметил углубление в несколько дюжин футов, частично загороженное грудой камней.
– Спрячемся вот здесь.
Взяв Хазелиуса под руки, он перетащил его к яме, опустил в нее и принялся стаскивать в груду побольше обломков. Голоса приближались. Пожалуйста, Кейт, уцелей, молил про себя Форд. Когда высота каменной стены достигла футов двух, он забрался за нее, растянулся рядом с Хазелиусом, снял куртку, свернул ее, положил физику под голову и выключил фонарик.
– Спасибо, Уайман, – сказал Грегори.
Мгновение-другое оба молчали. Потом Хазелиус произнес ровным голосом:
– Они хотят убить меня.
– Пускай попробуют. – Форд проверил, на месте ли оружие.
Хазелиус прикоснулся к его руке пальцами.
– Нет. Не надо убийств. Неправильно это. К тому же их в сотни раз больше.
– Ничего тут нет неправильного, если убиваешь кого-то, защищаясь.
– Мы все – одно, – произнес Хазелиус. – Убить кого-то из них все равно, что выстрелить в себя.
– Прошу тебя, оставь этот религиозный вздор хотя бы сейчас.
Хазелиус приглушенно застонал и проглотил слюну.
– Уайман, ты меня огорчаешь. Ты единственный из всей нашей команды так и не поверил в то, что с нами произошло чудо.
– Хватит болтать. Полежи тихо.
Они замерли, скрытые стеной из камней. Пахло пылью и плесенью. Голоса звучали совсем близко. По угольным коридорам разносился стук шагов и звяканье. Вскоре пыльный воздух осветился фонарями. Форд пребывал в таком напряжении, что почти не дышал. Преследователи зашагали мимо. На потолке заплясали дьявольские отсветы оранжевых факелов, на стенах замелькали черные вытянутые тени. Через пару минут, показавшихся Форду вечностью, голоса отдалились, приглушились, свет мало-помалу исчез, и снова наступила тьма. Хазелиус продолжительно вздохнул, явно изнывая от жуткой боли.
– Господи…
В какую-то секунду, Форд задумался, уж не молится ли физик.
– Они считают… что я антихрист… – Хазелиус засмеялся тихим странным смехом.
Уайман приподнялся и стал всматриваться во мрак. Голоса преследователей смолкли. Снова воцарилась тишина, нарушаемая время от времени лишь падающими камнями.
– Может, я и вправду антихрист… – прохрипел Хазелиус и издал неопределенный звук – не то стон, не то смех.
Форд решил про себя, что у него начинается бред. Стараясь не особенно задумываться об этом, он стал размышлять, что делать дальше. По туннелю гулял ветер, разнося запах горящего угля. Земля едва заметно вибрировала от полыхавшего где-то неподалеку огня.
– Надо выбираться отсюда.
Хазелиус не ответил. Уайман поднялся и взял его под мышки.
– Пошли. Соберись с остатками сил. Здесь лежать опасно. Найдем остальных и отправимся к подъемнику.
По туннелям раскатился приглушенный звук взрыва. Сильнее запахло угольным дымом.
– И вот они задумали меня убить… – Опять жуткий смешок.
Форд снова взвалил Хазелиуса на спину, крепко взял его за руки и понес по коридорам.
– Какая ирония, – промямлил физик. – Быть преданным мученической смерти… До чего же глупы люди… до чего легковерны… Только кое-чего я все же не понимаю… ведь если они настолько глупые…
Форд посветил вперед фонариком. Перед ними лежала просторная пещера.
– А теперь я расплачиваюсь… Они называют меня антихристом… Я и есть антихрист! – Опять судорожный смех.
Форд из последних сил шел вперед по пещере-забою. Справа высились кучи угля и камня, смешанного с колчеданом, что в свете фонарика блестел, точно золото.
Форд шаг за шагом продвигался к дальней стене. Внезапно он заметил в левом углу черную дыру диаметром футов пять и свисавшую сверху веревку. Опустив Хазелиуса на каменный пол, Уайман опять подсунул ему под голову свернутую куртку. Снова прогремел взрыв. Пещеру затрясло, с потолка посыпались камни. Глаза Форда слезились от дыма. «Огонь, как только сюда доберется, сожрет весь кислород, – подумал он. – И нам уже никуда не деться…»
Он схватился за веревку. Она разорвалась в нескольких местах. Нижний конец полетел вниз. Секунду-другую спустя послышался плеск воды.
Форд посветил наверх. Аккуратно пробуренная дыра, очевидно, вела на поверхность. Конец гнилой веревки болтался над головой, не суля никакой помощи. Подъемника не было видно.
Форд вернулся к Хазелиусу. Тот бредил и все чаще тихо и безумно посмеивался. Форд, напряженно раздумывая, как быть, присел на корточки. Болтовня Хазелиуса сбивала с толку. Внезапно он произнес имя: Джо Блитц.
Форд сосредоточил на нем все внимание.
– Ты сказал «Джо Блитц»?
– Джо Блитц… – промямлил физик. – Лейтенант Скотт Морган… Бернард Хаббелл… Курт фон Рахен… капитан Чарльз Гордон…
– Кто такой Джо Блитц?
– Джо Блитц… капитан Б. А. Нортрап… Рене Лафайет…
– Кто все эти люди? – спросил Форд.
– Никто… их… нет… Noms de plume…
– Псевдонимы? – Форд наклонился к Хазелиусу. Лицо ученого, освещенное фонариком, все блестело от пота, глаза казались стеклянными; однако и теперь от него веяло удивительной жизненной силой. – Чьи это псевдонимы?
– Как это чьи? Великого Л. Рона Хаббарда, конечно… Умнейший человек… Только его не называли антихристом… Повезло же гаду этакому…
Форд от изумления приоткрыл рот. Джо Блитц? Значит, это псевдоним Л. Рона Хаббарда? Хаббард был писателем-фантастом, выдумавшим собственную религию – сайентологию и объявившим себя пророком. Еще до сайентологии, вспомнил Форд, Хаббард сказал группе товарищей-писателей, что главным достижением человечества будет обретение единой мировой религии. После этого он соединил псевдонауку и полусырой мистицизм – и получил новую веру.
Единая мировая религия… Возможно ли подобное? Не этим ли вопросом увлекался Хазелиус? Не поэтому ли набрал себе в команду сплошь страдальцев и страдалиц? «Изабелла» – величайшее изобретение человечества… Уединение на горе, странные послания, скрытность, связь с Богом…
Форд глубоко вздохнул, наклонился ниже и прошептал:
– Волконский написал записку, перед тем как… умер. Я нашел ее. Там были такие слова: «Я знаю правду… Я сумел рассмотреть ее через безумие. В качестве доказательства назову имя: Джо Блитц».
– Да… да… – ответил Хазелиус. – Петр был умен… Слишком умен, за это и поплатился… Тут я ошибся… надо было выбрать кого-то другого… – Он немного помолчал и тяжело вздохнул. – Что-то у меня немного путаются мысли… – Его голос дрожал; казалось, он вот-вот совсем сойдет с ума. – О чем я говорил?
– О том, что Джо Блитц – это Л. Рон Хаббард. Тот человек, который придумал собственную религию. Значит, вот что тут происходило?
– Я бредил, – произнес Хазелиус, по-видимому, отчасти возвращаясь в действительность.
– В этом и состоял твой план, верно? – спросил Форд.
– Не понимаю, о чем ты, – более резко ответил Хазелиус.
– Еще как понимаешь. Ты все заранее продумал и подстроил. Создание «Изабеллы», проблемы, слова Бога… События развивались по твоему сценарию. Хакер и саботажник – ты.
– Что ты несешь, Уайман? – Теперь Хазелиус как будто полностью пришел в себя и негодовал.
Форд покачал головой. И как до него не дошло раньше? Ведь он не раз читал досье Грегори.
– Тебя всю жизнь занимали утопически-политические проекты.
– По-моему, ими интересуются многие.
– Но не до умопомешательства. Ты же на этой почве свихнулся, но, к твоему несчастью, к тебе никто не прислушивался, даже после того, как ты получил Нобелевскую премию. Это-то тебя и убивало: умнейший человек, и не имеет влияния! Потом умерла твоя жена, ты зажил в уединении, а через два года заявил миру о том, что придумал «Изабеллу». Без этого ты не мог. Тебя сжирала необходимость сосредоточить на себе всеобщее внимание. Ты мечтал перевернуть мир. А лучший для этого способ – стать пророком. Предложить всему человечеству новую религию.
Форд слышал, как тяжело дышит Хазелиус.
– Ты точно… со сдвигом, – произнес он, издав стон.
– Ты создал проект «Изабелла», предложил сконструировать машину, способную воспроизводить Большой Взрыв – те мгновения, когда возникала вселенная. «Изабелла» появилась на свет. Ты набрал себе в команду людей, поддающихся влиянию, и поставил грандиозный спектакль. Суть твоей задумки – сделать самое громкое в истории человечества научное открытие. А чем еще удивишь людей? Конечно, обнаружением самого Бога! Ты планировал заявить, что нашел его, и стать его пророком! Правильно? Хотел претворить в жизнь задумки Л. Рона Хаббарда!
– Ты совсем сбрендил.
– Твоя жена, когда умерла, не ждала ребенка. Ты выдумал ее беременность. Какие бы имена ни выдала машина, ты отреагировал бы точно так же. А числа, которые задумала Кейт, без труда угадал, потому что хорошо ее знаешь… В общем, не случилось ничегошеньки сверхъестественного.
Хазелиус молчал, но дышал теперь ровно.
– Ты окружил себя двенадцатью учеными, выбрав их лично. Читал их досье, я все ломал голову над вопросом: почему всех так здорово потрепала жизнь? Теперь я знаю ответ. Ты специально брал себе в помощники только душевно раненных и впечатлительных. Таких, которых легко обратить в иную веру.
– С тобой этот номер не прошел, ммм?
– Тебе почти удалось и это.
Они помолчали. Где-то в туннелях опять гомонили голоса. Толпа возвращалась.
Хазелиус глубоко вздохнул.
– Умрем мы оба. Надеюсь, ты это понимаешь, Уайман? И тебя, и меня предадут мученической… смерти.
– Это мы еще посмотрим.
– Да, все верно. Я и вправду хотел предложить людям новую религию. Но понятия не имею, почему все пошло наперекосяк. У меня был такой блестящий план. Однако не все сработало… – Из его груди снова вырвался стон, с губ слетел вздох. – Эдди. Вот чего я не предусмотрел. Из-за него все полетело к чертям. Я допустил глупейшую оплошность и теперь прощаюсь с жизнью… Впрочем, такова участь любого пророка.
– Как ты ухитрился все подстроить? Я имею в виду надуть компьютер?
Хазелиус достал из кармана старую заячью лапку.
– Я извлек изнутри пробковый наполнитель и заменил его флэш-памятью на шестьдесят четыре гигабайта, процессором, микрофоном и беспроводным передатчиком, распознающим символы и голос. Можно было подключать эту штуку к любому из тысячи высокоскоростных беспроводных процессоров «Изабеллы», соединенных с суперкомпьютером. Основную работу выполняла чудесная LISP-программа, которую я создал. Точнее, создал частично. Основная ее часть возникла сама собой. Это одна из самых удивительных программ в мире. Ею чертовски легко управлять, но сама она отнюдь не простая. По-моему, даже я сам не до конца ее понимаю. Забавно: она выдумала много такого, чего мне даже не приходило в голову. В общем, и тут все вышло гораздо хитрее, чем я задумывал.
– Ты – сволочь. И одержим желанием властвовать.
Хазелиус убрал заячью лапку в карман.
– Ты ошибаешься, Уайман. Я отнюдь не такой ужасный. А провернул эту операцию из самых что ни на есть альтруистических побуждений.
– Как же! А сколько из этого вылилось насилия, сколько смертей! Ответственность за все эти кошмары на тебе!
– Путь насилия избрал Эдди и его единомышленники, а не я. – Хазелиус моргнул от приступа боли.
– А Волконский? Его убил либо ты сам, либо поручил это сделать Уордлоу.
– Нет. Волконский был слишком умен. Он догадался, что я затеваю, проанализировал все до мелочей и понял, что остановить меня нет возможности. Мысль, что им пользуются, как последним дурачком, была для него невыносимой. Поэтому он и ушел из жизни, но устроил все так, чтобы никто не мог определить точно, убийство это или самоубийство. Очень в духе Волконского. У него был необычайно оригинальный ум.
– Зачем ему понадобилось наводить кого бы то ни было на мысли об убийстве?
– Он решил, что расследование приведет к тому, что «Изабеллу» закроют прежде, чем мне удастся добиться своего. Но не случилось ничего подобного. События развивались слишком быстро. Признаю, его смерть на моей совести. Но я его не убивал.
– Как все глупо! Пустая трата сил, времени, жизни!..
– Ты недопонимаешь, Уайман… – Хазелиус вновь тяжело задышал, но его дыхание почти сразу восстановилось. – Все только начинается. Повернуть время вспять невозможно. Все предрешено. И, как ни смешно, главное произойдет благодаря им.
– Благодаря им?
– Этой толпе фундаменталистов. Из-за них вся эта история завершится гораздо более значительно, чем я планировал.
– Она закончится ничем, сотнями смертей и жутким кровопролитием.
– Нет, ты все же не понимаешь того, что происходит, Уайман. Это дикое полчище Эдди… – Хазелиус на миг замолчал, и Форд услышал, к своему великому ужасу, что голоса звучат совсем близко. – …Они убьют меня, предадут мученической смерти. И тебя тоже. Но, таким образом, увековечат мое имя… Вот так.
– Чокнутый! Сейчас я тебя убью!
– Готов поспорить, таким меня считают большинство нормальных людей.
Голоса звучали так отчетливо, что можно было расслышать отдельные слова.
– Надо спрятаться, – сказал Форд.
– Где? Тут никуда не денешься. И потом, я не могу ходить. – Хазелиус покачал головой и негромким хриплым голосом процитировал Библию: – «И говорят горам и камням: падите на нас и сокройте нас…» Мы в западне. Как и предсказывает Откровение.
Возгласы совсем приблизились. Форд достал пистолет, но Хазелиус положил ему на плечо дрожащую влажную от пота руку.
– Сдадимся достойно.
В темноте показались прыгающие лучи света. Вот из туннеля в пещеру ввалилась дюжина грязных вооруженных мужчин.
– Они здесь! Двое!
Физиономии бунтовщиков были черные, как у шахтеров, с белыми дорожками, промытыми потом. Каждый держал наготове оружие.
– Хазелиус! Антихрист!
– Антихрист!
– Попался!
Пещера содрогнулась от очередного отдаленного взрыва. С потолка адским градом посыпались камни. Мертвый воздух наполнился угольным дымом. Гору снова тряхануло, и по ней с грохотом прокатилась новая волна обвалов.
Толпа разделилась на части. Пастор Эдди подошел к раненому Хазелиусу, остановился прямо над ним, и его костлявое отвратное лицо расплылось в торжествующей улыбке.
– Мы снова встретились.
Хазелиус пожал плечами и отвернулся.
– Только теперь, антихрист, – произнес Эдди, – командую я. Справа от меня – Господь, слева – Иисус, а позади – Святой Дух. А ты? Где же твой защитник? Сбежал! Сбежал, сатана! Прячется среди камней! «Сокройте нас от лица Сидящего на престоле и от гнева Агнца»!
Эдди наклонился над Хазелиусом, приближая свое лицо к лицу физика, и рассмеялся.
– Катись ты ко всем чертям, микроб, – спокойно произнес Хазелиус.
Эдди чуть не задохнулся от ярости.
– Обыщите их! – велел он. – Наверняка у них есть оружие.
Несколько «Божьих воинов» направились к Форду. Тот подпустил их поближе, уложил первого, дал второму ногой под дых, а третьего впечатал в каменную стену. Остальные набросились на него с дикими воплями и в итоге приперли пинками и кулаками к стенке. Эдди достал у Форда из-за пояса «ЗИГ-Зауэр».
Во время шумного нападения один из фанатиков пнул Хазелиуса в сломанную ногу. Ученый, издав стон, потерял сознание.
– Молодец, Эдди, – произнес прижатый к земле Форд. – Твой Спаситель будет тобой доволен.
Расс метнул в него свирепый взгляд, будто готовясь вцепиться ему в глотку, но, по-видимому, передумал.
– Хватит! – крикнул он своему войску. – Хватит! Разберемся с ними особым – правильным – способом. Поднимите их на ноги!
Форда рывком подняли с земли и толкнули в спину. Вся компания двинулась в путь. Бесчувственного Хазелиуса тащили под руки два дюжих парня. Один глаз физика распух от удара, из его носа текла кровь, неестественно выгнутая нога со сломанной костью волочилась по земле.
Толпа вошла в другой просторный забой. Во тьме бокового туннеля блуждали фонарные лучи. Внутри оживленно гомонили.
– Фрост? Это ты? – позвал Эдди.
Из туннеля появился светловолосый коротко стриженный здоровяк с крепкой шеей, близко посаженными глазами и в камуфляже.
– Пастор Эдди? Мы нашли еще одну группку. Они прятались тут, в темноте.
Форд увидел, как дюжина вооруженных детин выводит в пещеру Кейт и всех остальных.
– Кейт!.. Кейт! – Уайман вырвался и устремился к ней.
– Остановите его!
Форд получил сильнейший удар в спину и упал на колени. От второго тычка он повалился на бок, а от посыпавшихся на него со всех сторон пинков растянулся на полу. Его внезапно снова подняли на ноги, схватив так резко и безжалостно, что у него чуть не вывихнулись лопатки. Потный человек с покрытым угольными полосами лицом и водянистыми неспокойными глазами ударил Форда по лицу.
– Стоять!
Где-то вдалеке снова загрохотали камни. Гора опять задрожала. Воздух был полон пыли и дыма.
– Слушайте меня! – крикнул Эдди. – Оставаться здесь нельзя! Все кругом горит! Надо выбраться наружу!
– Я видел место, где можно вылезти наверх, – сказал парень по фамилии Фрост.
– Веди нас туда, – распорядился пастор.
Вооруженная банда повела пленных по темным пыльным коридорам. Двое тащили Хазелиуса, который так и не пришел в себя. В очередной громадной пещере Фрост посветил наверх, показывая дыру в потолке. Под нею высилась гора камней. В отверстие проникал свежий прохладный воздух.
– Вот.
Они стали карабкаться вверх по обломкам, некоторые из которых вырывались из-под ног и с грохотом летели вниз.
– Прочь из бездны Аваддона! – торжествующе прокричал Эдди. – Зверь побежден!
Двое его последователей подняли наверх Хазелиуса и протащили его через неровную дыру в потолке. Остальные пленники, получая тычки оружейными дулами, выбрались сами. Дыра вела в другую пещеру, оттуда следовало подняться в третью. Наконец Форд увидел наверху серебряный блеск – звезду, мигающую в ночном небе. Они вылезли на поверхность горы сквозь широкую щель. Воздух остро пах горящим бензином и копотью. Восточная сторона полыхала. В небо, заслоняя луну, поднимались красновато-черные клубы дыма. Земля под ногами непрестанно дрожала. Из-под нее то и дело вырывались и, как знамена, устремлялись на сотню футов в темную высь кроваво-оранжевые языки пламени.
– Туда! – скомандовал Эдди. – На ту открытую площадку!
Толпа пересекла пересохшую речушку и остановилась на широкой поляне с единственным мертвым кедром. Форд наконец-то очутился довольно близко к Кейт и спросил:
– Ты не ранена?
– Нет. Но Алан и Жюли погибли под обвалом.
– Молчать! – проверещал Эдди, выходя на середину поляны.
Форд не переставал удивляться произошедшей в нем перемене. Казалось, нервный проповедник, каким они увидели его впервые, превратился в другого человека. Теперь он держался уверенно и спокойно, а двигался неторопливо и с достоинством. За его поясом поблескивал револьвер «Ругер Блэкхок». Повернувшись к толпе лицом, пастор поднял руку.
– Господь рукою крепкою вывел нас из Египта. Всемогущий Бог, славим тебя!
Его команда, пара дюжин религиозных фанатиков, прогремела в ответ:
– Славим тебя!
Эдди наклонился над лежавшим навзничь ученым, который, приходя в чувство, раскрыл глаза.
– Поднимите его, – спокойно произнес проповедник, кивая на Форда, Иннса и Чеккини. – И держите.
Они осторожно, насколько это было возможно, подняли физика на здоровую ногу. Уайман недоумевал, что Хазелиус до сих пор жив, не говоря уже о том, что пришел в сознание.
Эдди повернулся к толпе.
– Взгляните на его лицо – лицо антихриста. – Он зашагал по кругу, взволнованно произнося: – «И схвачен был зверь и с ним лжепророк, производивший чудеса пред ним, которыми он обольстил принявших начертание зверя и поклоняющихся его изображению: оба живые брошены в озеро огненное, горящее серою».
На дальнем краю горы из-под земли в воздух взметнулся шар из пламени. Лица толпы озарились сиянием. Черные от угольной пыли впалые щеки Эдди и его запавшие глаза будто полыхнули оранжевым светом.
– «Веселись… ибо совершил Бог суд ваш над ним!».
Толпа было заликовала, но Расс поднял руки.
– Воины во Христе, наступает торжественная минута. Мы поймали антихриста и его последователей. Теперь над всеми нами свершится суд Божий.
Хазелиус вскинул голову, к великому удивлению Форда, презрительно усмехнулся, покривился и произнес:
– Простите, что перебиваю, пастор, но у антихриста есть для ваших прославленных воинов несколько отнюдь не столь торжественных слов.
Эдди вскинул руки.
– Говорит антихрист. – Он уверенно шагнул в сторону Хазелиуса. – Какое еще богохульство слетит с твоих уст, а, антихрист?
Физик смело смотрел ему в глаза.
– Держи меня покрепче, – обратился он к Форду. Его голос звучал тверже. – Не дай мне упасть.
– По-моему, не стоит этого делать, – шепнул Форд ему на ухо.
– Почему нет? – мрачно прошептал Хазелиус. – Назвался груздем, полезай в кузов.
– Послушайте же, воины во Христе, слова лжепророка, – с нотками сарказма произнес Эдди.
