Глава шестая
Движение «Тойоты» по крайней правой полосе не осталось без внимания старшего инспектора ДПС старшего лейтенанта Алексея Игнатьева. С чего бы это водителю внедорожника сбрасывать скорость и перестраиваться, когда вполне мог идти и по другим полосам, как это делало большинство автомобилей. К тому же старший инспектор отметил неуверенное управление внедорожником, его слегка водило из стороны в сторону.
Игнатьев сделал несколько шагов назад, поднял жезл и указал им Карасенко на площадку перед зданием поста, приказав напарнику:
– Валера! Странный водитель, по-моему, подшофе. Будь внимательнее, возможно, понадобится твоя помощь.
Сержант поправил автомат, но не передернул затворную раму. За всю службу, а это почти пять лет, он ни разу не воспользовался оружием и частенько, получая его, выражал недовольство – таскай с собой эту «волыну», да еще «ПМ».
Впрочем, и старший лейтенант не приводил «АКС-74У» к бою. С пьяным водителем, да и трезвым, он справлялся и без оружия.
И только спецназовец отошел за столб и передернул затворную раму своего автомата, выставил скобу на автоматический режим огня. Прапорщик Дунин привык исполнять инструкции.
Карасенко ощерился, увидев сигнал инспектора:
– Ну, сука, будет тебе сейчас проверка на дороге! Надо валить и второго, это два автомата, их в любом кафе возьмут, деньги и героин привезут.
План у него созрел, но голова соображала плохо, да и восприятие действительности осложнялось рассеянностью, оттого спецназовца Карасенко не заметил.
Он начал притормаживать, вывернув на площадку, и, когда до старшего лейтенанта осталось несколько метров, резко нажал на педаль газа. Игнатьев не успел увернуться. «Тойота» сбила его, колесо прошло по голове, выдавливая на асфальт кровь и серо-бурое вещество. Бросив машину, Карасенко вывалился из машины и схватил автомат старшего лейтенанта. Он действовал машинально и умел обращаться с оружием, все же на коротких сборах кое-чему научили. Передернул затворную раму, догнав патрон в патронник, снял автомат с предохранителя. Планка встала на автоматическую стрельбу.
Хомин в считаные секунды успел отпрыгнуть в сторону. «Тойота» ударила в здание, обрушая столб, от которого отпрыгнул прапорщик. Сержант ничего не успел сделать. Очередь Карасенко прошила его грудь, заливаясь кровью, он упал на асфальт. А возбужденный до предела Карасенко сближался с ним, продолжая стрелять в живот, в ноги, в голову. Бойню прекратила короткая очередь прапорщика Дунина. Получив три пули в левую сторону груди, Карасенко замер с изумленным взглядом. Он не чувствовал боли, просто все вокруг потемнело, руки повисли, уронив автомат; глаза начала затягивать алая пелена. Еще две пули в шею отбросили его тело на площадку.
Отстрелявшись, прапорщик метнулся к нему. Убедился – мертв, кинулся к старшему лейтенанту, с сержантом все было понятно. Увидев размозженную голову старшего наряда ДПС, он чертыхнулся, выдернул из чехла радиостанцию, укрывшись за бетонным столбом. Кто знает, один ли бандит решил атаковать пост или у него есть подельники. Мимо проплывали машины. Водители и пассажиры видели трупы, разбитую «Тойоту», но предпочитали не останавливаться, а, наоборот, как можно быстрее уйти от места трагедии.
– Береза! Я – Ольха-06, прием!
Немного искаженный помехами голос ответил:
– Береза на связи!
– Нападение на двадцать четвертый пост ДПС!
– Что? Подробней!
– Нападение произвел молодой человек на «Тойоте», шедшей со стороны области. На сигнал старшего лейтенанта остановиться вроде как подчинился, но уже перед офицером дал газу, сбил его, раздавил голову, машина врезалась в здание. Водитель выпрыгнул, схватил автомат старшего лейтенанта Игнатьева, из него расстрелял сержанта Хомина. Мне пришлось отскакивать в сторону, так как внедорожник бросило от здания на меня. Это секунды. Я не смог открыть огонь раньше того, как бандит расстрелял сержанта.
– Ты хочешь сказать, он ушел?
– Нет. Водитель мертв, ответным огнем я расстрелял его. Сейчас на посту трупы, мимо идет интенсивный поток, нахожусь в укрытии, готов к отражению повторной атаки.
– Находись там, где находишься, я – к тебе, до связи!
– До связи!
Группа спецназа ГУВД по Москве прибыла к расстрелянному посту через пятнадцать минут, подъехали и мобильные патрули, которые перекрыли полосы движения к Москве, организуя движение по встречке в обоих направлениях. Сверкая проблесковыми маячками и непрерывно воя сиренами, подъехали две «Скорые» и пожарная машина. Прибыла оперативно-следственная группа. Подъехали и две иномарки, в одной из которых находился заместитель начальника ГУВД полковник Вешин, во второй начальник ГИБДД области, полковник Дронин. Они знали друг друга, вместе подошли к площадке, осмотрели трупы, все место преступления, подошли к спецназовцу, стоявшему в окружении своих сослуживцев.
– Майор Мазаров! – окликнул полковник Вешин командира группы спецназа.
– Я, товарищ полковник!
– С прапорщиком Дуниным ко мне!
– Есть!
Командир группы и боец, прикрывавший пост, подошли к начальству.
– Объясните мне, прапорщик, за каким чертом спецназ выставляют на посты ДПС? – обратился Вешин к Дунину.
Тот посмотрел на майора, и Мазаров ответил:
– Товарищ полковник, я понимаю, произошло серьезное ЧП, трагедия, но в чем вина моего подчиненного? Или это не он остановил преступника?
– Я к тебе обращаюсь, Мазаров, или к Дунину? – повысил голос полковник.
– Виноват.
– Не слышу ответа, – уставился Вешин на прапорщика.
– Вам видней, товарищ полковник, для чего выставляется спецназ на постах ДПС.
– Что? Борзеешь? А это, – обвел он место трагедии, – как объяснить? Как какой-то пацан, невооруженный пацан, что стреляет из захваченного автомата инспектора, мог не только вооружиться, но и расстрелять наряд? Где в это время был ты?
– Объясню, – спокойно ответил прапорщик. – Я находился у здания, там, где и должен был находиться во время происшествия. Старший лейтенант решил остановить внедорожник «Тойота», который шел по крайней правой полосе. Он начал притормаживать на сигнал инспектора, но неожиданно перед площадкой резко дал по газам. Старший лейтенант не успел отскочить и попал под колеса. Водитель выпрыгнул на ходу и схватил автомат старшего наряда, тут же привел его в готовность…
– Вы хотите сказать, оружие у инспекторов не было готово к бою? – перебил его полковник Дронин.
– По инструкции, оно и не должно быть готово. Ведь внешняя угроза не проявлялась.
– Продолжайте.
– Сержант смог упасть на асфальт, и это поначалу спасло ему жизнь, так как внедорожник летел прямо на него.
– Что делал ты? Почему не стрелял? – спросил Вешин. – Или у тебя тоже автомат был не готов к бою?
– Никак нет, у меня все было готово, но внедорожник летел и на меня. Я отпрыгнул за столб и подготовился к открытию огня, однако машину от удара бросило на столб, пришлось прыгать на асфальт. А когда я был вновь готов отразить нападение, убийца уже расстреливал сержанта.
– Что значит, расстреливал?
– Он шел, оскаливаясь и всаживая очереди в тело сержанта. Этот парень был явно не в себе. Я открыл огонь. Результат – преступник уничтожен.
– Замечательно! Просто замечательно! Подъезжает «Тойота», сбивает одного инспектора, водитель-пацан овладевает оружием, расстреливает второго, спецназ в это время убегает от внедорожника, в результате наряд погиб, пацан уничтожен.
Вперед вышел командир группы, майор Мазаров:
– А вы бы, товарищ полковник, что сделали на месте прапорщика? Остались бы у столба, когда на вас наваливаются две тонны металла? Или все же попытались бы укрыться?
– Каждый делает свое дело, майор. Ваши подчиненные делают его плохо. По данному случаю будет проведено расследование.
– Да ради бога, – огрызнулся Мазаров.
– Рот закрой, майор!
– Это ты, чинуша, рот свой прикрой! – побледнев, процедил боевой офицер.
– Что ты сказал?!
Полковник ГИБДД взял Вешина под локоть:
– Успокойся, Александр Дмитриевич, не заводись.
– Но ты слышал, как хамил этот вояка?
– Успокойся. Его человек действовал по инструкции.
– А хамить начальнику тоже позволяет инструкция?
– Мы закончили, товарищ полковник, – вышел к офицерам криминалист.
– Что скажете? – спросил Дронин.
– А что я могу сказать? – пожал тот плечами. – Вскрытие и анализ покажут, в каком состоянии находился этот парень при нападении на инспекторов. Но уже сейчас очевидно, он не был пьян, скорее наркотики, возможно применение психотропных препаратов. Не исключено, что он действовал неосознанно либо под воздействием внешнего управления.
– Ну, накрутил. Скажи еще, что это был зомби.
– Зомби, не зомби, не знаю, но то, что он был в неестественном состоянии, сомнению не подлежит.
Полковник Дронин:
– Тела – в «Скорую», в морг при Главном управлении, на вскрытие, – распорядился Дронин. – Да, майор, – позвал он старшего офицера дорожной инспекции, – это были ваши подчиненные?
– Так точно, товарищ полковник, – кивнул майор.
– Сообщите родным и близким о гибели сотрудников. В подробности не вдавайтесь, скажете, что руководство с ними еще свяжется. В морге им делать пока нечего.
– Не вдаваться в подробности? – возмутился майор. – Это вряд ли получится, посмотрите назад.
Дронин обернулся, за спиной уже работали три съемочные бригады разных телеканалов, рядом журналисты печатных СМИ.
– Гнать их отсюда! – рявкнул Вешин и повернулся к Мазарову: – Ты не понял приказ, майор?
– Вы предлагаете разогнать представителей СМИ?
– У тебя плохо со слухом?
– У меня хорошо со слухом. Письменный приказ, пожалуйста.
– Какой, к черту, письменный приказ?
– Обычный. Приказ разогнать журналистов. Получив его, мои парни разгонят представителей СМИ. И ответственность за это будете нести вы.
– Да пошел ты, майор! Группе – в управление, прапорщика Дунина разоружить, до отдельного приказа содержать в специальном изоляторе. На это я тебе оформлю письменный приказ.
– Вот как оформите, я его и выполню, – усмехнулся Мазаров и, обернувшись, отдал команду: – Парни, к машине, по местам! На базу! Все!
Спецназ загрузился в микроавтобус и уехал на базу. У ограждений, натянутых вокруг поста, остановился представительский «Мерседес». Мужчина, сидевший на заднем сиденье, вышел из машины. Он был в штатском, подошел к ленте ограждения, спросил у полицейского:
– Что здесь произошло?
– Какое ваше дело? И давайте езжайте, здесь стоять нельзя, – даже не взглянув на него, ответил сержант.
– Ты хоть повернись, сержант!
– Ну чего пристал как банный… – Полицейский обернулся и присел, растерянно заморгав глазами, перед которыми красовалось удостоверение начальника Антитеррористического управления. – Из-звините, товарищ генерал-полковник, тут журналисты достали, а начальство…
– Я спросил, что здесь случилось? – вновь не дал ему договорить генерал.
– Да идиот какой-то обдолбанный на «Тойоте» сбил постового, забрал его автомат и расстрелял другого. Ну, а омоновец завалил его.
– Что? Вот так просто взял и атаковал пост?!
– Угу! Я слышал, эксперт говорил, что парень, водитель этот, под наркотой был. Видать, крышу-то и снесло.
– Если сносит крышу, сержант, то автомат к бою не приведешь, я пройду.
В это время его увидел Вешин. Он не знал в лицо начальника Антитеррористического управления, подчиненного лично президенту страны:
– Ты чего там, сержант, разбазарился, как баба, сказано, гнать всех отсюда!
– Но…
– Полковник! Подойди сюда! Быстро! – отстранив его, рявкнул начальник управления.
Это подействовало, так мог вести себя только большой начальник. Но и себя Вешин считал чином не малым. Подошел не спеша, козырнул:
– Полковник Вешин, ГУВД Москвы, в чем дело?
– Генерал-полковник Володарский.
Хотя его никто или почти никто не знал в лицо, но фамилию знали многие.
– Володарский? Начальник… – Полковник выпрямился: – Виноват, товарищ генерал-полковник. Ну, а ты какого хрена, – повернулся он к сержанту, – держишь у ограждения генерала?
– Так я…
– Я, я! Прошу, товарищ генерал-полковник! – Вешин услужливо поднял ленту.
Володарский прошел к посту, когда уже убрали трупы полицейских. Тело преступника лежало на носилках у покореженного столба. Он расстегнул мешок:
– Совсем молодой. Так что здесь произошло? Коротко и конкретно. Слушаю, полковник.
Вешин доложил.
– Значит, ваш эксперт считает, что молодой человек находился в наркотическом опьянении?
– Или под внешним воздействием, обработанный психотропным препаратом.
– Даже так? Ты сам-то понял, что сказал?
– За точность слов эксперта не ручаюсь, но он доложил примерно так.
– Откуда он взялся?
– Выясняем. Пробиваем машину, здесь начальник областного управления ГИБДД полковник Дронин.
– Куда собираетесь вести труп преступника?
– В морг управления.
– Отставить! Тело доставить в морг Антитеррористической службы. Туда же бойца спецназа, что пристрелил его.
– Но, товарищ генерал-полковник, у меня свое начальство, – замешкался Вешин.
– Доложите, я приказал.
– Понял!
Он передал приказ одному из офицеров, которые прибыли с ним.
Володарский обошел пост, осмотрел помятый внедорожник. В это время подошел эвакуатор, и генерал подозвал Вешина:
– «Тойоту» тоже к нам!
– Есть!
Володарский подошел к посту, достал сотовый телефон, набрал номер генерала Каманина. Тот ответил сразу же:
– Добрый день, Александр Михайлович.
– Не совсем он добрый, Георгий Алексеевич.
– Случилось что?
– А разве телевидение еще не показывает?
– Я не включал телевизор.
– Тогда слушай.
Володарский ввел в курс дела заместителя директора Службы внешней разведки.
Тот, выслушав, сказал:
– В общем-то, ничего особенного. Молодой парень обкурился марихуаны, обнюхался кокаина или обкололся героином, выехал на машине папаши, попал под гаишников и наломал дров, не ведая, что делает.
– Я бы согласился с тобой, но, первое, богатенького папашу и его наркомана-сына ГАИ вычислила бы мгновенно по номерам автомобиля, второе, от него такой запах, словно он не мылся как минимум неделю и ходил под себя, одежда в разорванном состоянии, я заметил солому у него в волосах. И, наконец, третье, ты сам мне говорил о непонятной находке таджикским профессором при вскрытии афганца-утопленника. Вряд ли «духи» плыли вдали от берега и случайно были вынесены на сторону под поднявшуюся волну. Скорее всего, это курьеры, которые пытались перевести через Пяндж какой-то товар, вероятно, наркоту, больше, в принципе, им нечего переправлять, оружие они тащат в обратном направлении. А курьеры – мужчины опытные. Раз пошли на переправу в сильный ветер, значит, были уверены, что пройдут реку.
– Но не прошли.
– Не прошли. Вопрос – почему? Не потому ли, что один из них, а может, и оба, были также под наркотой?
– Возможно, – хмыкнул Каманин. – Я всерьез этот случай не рассматривал, хотя и привлек агентуру. Подобные случаи мы не рассматриваем. Сделал все только по просьбе старого знакомого.
– В курсе. Кстати, когда твой человек должен доставить срез ткани с трупа?
– Сегодня к вечеру.
– А встретиться с твоим товарищем я могу?
– Это с академиком?
– Да!
– Конечно, какие проблемы? Позвоню ему, он и подъедет.
– Позвони, Георгий Алексеевич. Вскрытие проведет он. Материал, что везет агент, тоже передай в наш департамент. Академик сравнит результаты вскрытий здесь и в Таджикистане.
– Думаешь, между ними может быть что-нибудь общее?
– Я, Георгий, обязан рассматривать все возможные и невозможные варианты, касающиеся террористической деятельности отдельных особей и состоящих из них банд. Так что, договорились?
– Конечно, сейчас же позвоню академику.
– И вот что, Георгий Алексеевич, штатскому человеку, ученому, будет не очень комфортно оттого, что им интересуется Антитеррористическая служба. Ты ему дай мой номер, пусть позвонит. Успокою перед приездом в офис.
– Добро. Если академик не занят, то перезвонит в ближайшее время.
– Хорошо. Я подожду.
– Тогда до связи!
– Спасибо!
– Не за что пока!
Володарский обошел пост, там канава, за ней густая лесополоса, через поле – строящийся коттеджный поселок.
«И здесь строятся, – подумал генерал, – интересно, кто? Обычный врач или учитель не потянут, о рабочих и говорить нечего, значит, предприниматели мелкого и среднего бизнеса. Называют тоже обычную спекуляцию бизнесом. В одной торговой точке купить, в другой перепродать вдвое дороже. И это бизнес? Дело?»
Размышления прервал звонок. Начальник управления включил телефон:
– Да?!
– Здравствуйте, это Алексеенко Петр Григорьевич, генерал Каманин просил позвонить вам.
– Здравствуйте, Петр Григорьевич, Каманин объяснил вам, кто я?
– Да, начальник Антитеррористического управления. Он сказал, что я нужен вам.
– Нужны, Петр Григорьевич. Это может касаться случая, по которому вас потревожил профессор Ахмедов.
– Даже так? Хорошо, в принципе я могу подъехать прямо сейчас.
– Через два часа, Петр Григорьевич. Это возможно? Я сейчас на месте происшествия, мне необходимо время прибыть к месту службы.
– Хорошо! Значит, в 14.00.
– Если не успею, то вас встретит дежурный офицер, проводит в приемную. Договорились?
– Да, Александр Михайлович.
– Ну и прекрасно. До встречи.
Володарский приехал в центральный офис службы в 14.10. На входе спросил вышедшего встречать дежурного по управлению:
– Господин Алексеенко прибыл?
– Так точно, товарищ генерал-полковник, полчаса назад, точнее, в 13.42. Как и было приказано, я провел его в вашу приемную, передал капитану Васильеву.
– Труп с поста ДПС доставлен?
– Так точно. И труп, и прапорщик группы спецназа Московского ГУВД, а также разбитый автомобиль «тойота», он в гараже.
– Хорошо! Я у себя!
– Так точно!
Володарский поднялся на второй этаж, прошел в приемную. Там в кресле у журнального стола с чашкой кофе сидел благополучного вида мужчина, примерно одного возраста с генералом.
– Петр Григорьевич? – поднялся помощник.
Поднялся и академик, оставив чашку на столе.
– Да, а вы – Александр Михайлович Володарский?
– Так точно, – улыбнулся генерал. – Прошу в мой кабинет.
– Какие-нибудь указания будут, товарищ генерал? – спросил Васильев.
– Нет! Все, как всегда.
– Вы на месте?
– В смысле?
– Соединять вас с теми, кто будет звонить, или…
– Я сказал, все, как всегда.
– Понял.
Володарский и Алексеенко прошли в кабинет.
Генерал предложил академику место за столом-приставкой, сам устроился в своем рабочем кресле:
– Вы уже в курсе, Петр Григорьевич, что произошло на посту ДПС?
– Ехав сюда, слышал по радио, что какой-то пьяный молодой человек сначала сбил одного инспектора ДПС, затем из автомата убил второго, а офицер спецназа, находившийся там же, убил этого молодого человека. Что-то в этом роде. Мол, начато следствие, возбуждено уголовное дело, кто-то из СМИ занялся независимым журналистским расследованием, так как полиция никак не комментирует произошедшее и на контакт с журналистами не идет.
– Примерно так и было, только преступник не был пьяным. По крайней мере, запаха спиртного никто не почувствовал. Там был другой запах. Я оказался у поста случайно, практически сразу после трагедии. И вот что заметил…
Генерал поделился своими выводами, которые он сделал, совместив случай на подмосковном посту ДПС и на реке Пяндж.
Алексеенко, выслушав, проговорил:
– Значит, тревога и беспокойство Фарика… – Он осекся и поправился: – Профессора Ахмедова небезосновательны?
– А вот это нам и предстоит выяснить. Я пригласил вас, чтобы попросить лично провести вскрытие тела убийцы. У нас есть современная лаборатория, а вот специалистов вашего уровня нет. Я предоставлю вам все необходимое.
– Да ничего особенного не требуется, это же не операция по спасению жизни пациента, – вздохнул Алексеенко. – Правда, потребуются специфические препараты. Возможно, они у вас есть, а нет, так их доставят из исследовательского института.
– Но вы согласны?
– Конечно. Когда надо провести вскрытие?
– Да хоть прямо сейчас.
– А когда будет доставлен материал Ахмедова?
– Ожидаем ближе к вечеру.
– Хорошо. Я должен посмотреть лабораторию.
– Вас проводят туда.
– Труп уже у вас?
– Да.
– Ну что ж, ассистента, надеюсь, дадите?
– Все, что необходимо.
– Я готов!
– Прекрасно.
Генерал по селектору вызвал помощника, исполнявшего больше обязанности секретаря:
– Юра! Зайди.
Когда капитан появился в кабинете, Володарский распорядился:
– Проводи академика в нашу лабораторию к подполковнику Городко, передай приказ обеспечить работу академика по вскрытию трупа доставленного молодого парня, предоставить ассистента и все необходимое. Ну а если более конкретно, то Виктор Васильевич Городко вместе со своим отделом поступает во временное распоряжение академика Алексеенко.
– Есть, товарищ генерал!
– Возможно, неуместный вопрос, Петр Григорьевич, но меня интересует, сколько времени займут ваши исследования? – обратился к Алексею генерал.
– Первое заключение сделаю сразу после вскрытия, а исследование? Оно может занять и несколько часов, и несколько дней.
– Я понял. Первое заключение, пожалуйста, сразу ко мне.
– Конечно. Теперь у меня вопрос, разрешите?
– Сколько угодно, – улыбнулся Володарский.
– Вы позволите здесь же провести исследование и материала, что будет доставлен из Таджикистана?
– Скажу больше, Петр Григорьевич, исследование придется проводить только у нас. И поймите правильно, вам при необходимости предстоит дать подписку о неразглашении той информации, что вы получите, а также самого факта ваших работ у нас.
– Понимаю. Не вижу в этом никаких проблем.
Помощник, капитан Васильев, переведенный в приемную из подразделения обеспечения в связи с тем, что штатный помощник Володарского капитан Власов находился в загородной командировке, пригласил академика на выход.
Как только закрылись двери, Володарский по сотовому телефону набрал номер генерал-лейтенанта Каманина.
Тот ответил после третьего вызова:
– Извини, Александр Михайлович, что не сразу ответил, вызывал директор.
– Ничего. Служба есть служба.
– Да, что у тебя?
– Это у тебя что по агенту?
– Ты имеешь в виду офицера из Бадахшана?
– Именно.
– Он недавно выходил на связь, через два часа вылет из Душанбе. Прибытие в Домодедово в 18.40. Опережая дополнительные вопросы, отвечаю, материал у него в целости и сохранности, в Душанбе офицера прикрывают, в Москве встретят. Материал и записка таджикского профессора будут немедленно переданы в твое управление.
– Понял. Значит, все по плану?
– По плану, Александр Михайлович. Как у тебя дела с Алексеенко?
– Академик согласился провести вскрытие и все необходимые исследования. Он сейчас в лаборатории. Жду предварительного результата.
– Это значит, застрянем, как всегда, на службе.
– Я дождусь подвоза материала.
– Ну что ж, остается посочувствовать твоей жене.
– Как будто ты раньше десяти уезжаешь со своей службы.
– Я? Раньше. В 21.40.
Генералы рассмеялись.
– Ну, давай, до связи!
– До связи!
Отключив сотовый телефон, Володарский воспользовался внутренней связью и вызвал помощника:
– Юра! Соедини меня с лабораторией!
– Есть, товарищ генерал!
– Слушаю! – ответил подполковник Городко.
– Это я вас, подполковник, слушаю!
– Извините, товарищ генерал-полковник. Что вы хотели узнать?
– А ты, Виктор Васильевич, не догадываешься? Разве я каждый день звоню в лабораторию?
– Еще раз извините, вы об академике. Докладываю, он приступает к вскрытию. Тело готово, ассистент занимается химическими препаратами и оборудованием. Думаю, минут через десять господин Алексеенко начнет работу.
– Он обеспечен всем необходимым?
– Так точно!
– Хорошо. Занимайтесь.
– Есть!
Володарский позвонил жене, предупредил, что задержится, на что супруга ответила:
– Было бы странно, Саша, если бы ты позвонил и сказал, что едешь домой раньше обычного.
– Надеюсь, когда-нибудь придет и это время.
– Я тоже надеюсь, но, видимо, напрасно.
Переговорив с супругой, Володарский попросил помощника сделать крепкий чай.
Спустя полтора часа, в 17.50, Городко доложил, что академик закончил работу, а в 18.00 тот вошел в кабинет Володарского и положил перед ним печатный лист бумаги:
– Это предварительное заключение.
Володарский взглянул на документ, отложил в сторону.
– А своими словами, Петр Григорьевич?
– Вы были правы, молодой человек находился в состоянии сильного наркотического опьянения.
– Что он принимал – героин, марихуану, кокаин? Хотя последнее маловероятно, судя по его одежде и внешнему виду на момент совершения преступления.
– Да, кокаин для людей его круга – непозволительная роскошь, – кивнул академик, – но не в этом дело, я не нашел в организме следов известных медицине наркотических препаратов, включая синтетику.
Володарский не без удивления посмотрел на академика:
– Вы хотите сказать, что убийца принимал неизвестное вам вещество?
– Да. И это вещество больше подходит к разряду испытательных препаратов, нежели к стандартному набору наркотиков.
– Где же он мог их взять?
– Я думаю, его специально травили этой гадостью.
– Специально? То есть убийца полицейских являлся оружием в чьих-то руках?
– Можно сказать и так.
– Ну, а исследование препарата, определение его компонентов вы провести в наших условиях можете?
– Да. У вас прекрасная лаборатория, оснащенная гораздо лучше, чем подобная лаборатория в большинстве исследовательских институтов. Впрочем, это и понятно, вы же спецслужба антитеррора и наверняка не испытываете дефицита бюджетных средств.
– Мы обеспечены всем, что требуется для эффективного противодействия международному террору, – кивнул Володарский.
Алексеенко взглянул на стакан в подстаканнике, стоящий перед Володарским. Генерал понял его взгляд и предложил:
– Хотите чаю, Петр Григорьевич?
– Не откажусь.
Прихлебывая тонизирующий напиток, Алексеенко проговорил:
– Обнаруженные мной следы неизвестного вещества указывают на то, что новый препарат не рассчитан на долгое применение.
– В смысле?
– Человек, который, как говорится, подсядет на этот препарат, просто долго не проживет. От силы полгода. Я не могу сказать, сколько времени кормили этими препаратами нашего «клиента», но у него уже сильно повреждена печень, наблюдается патология почек, но самое главное – это мозг, он заметно видоизменен. Считаю, что убийца не понимал, что творит, либо им руководила подсознательная агрессия. Возможно, он находился на гране ломки, что предопределяло его агрессивные действия. Хотя не исключено, что убийца был в сознании, однако не воспринимал реальность. Навязчивая мысль заполучить дозу в поврежденном мозгу затмевала остаток разума. Я, наверное, сложно объясняю?
– Да нет, – задумчиво произнес Володарский, – как бы вы ни объясняли, ясно одно, мы заполучили серьезную проблему.
– Это верно. Распространение данного препарата может привести к непредсказуемым последствиям.
– Как вы, Петр Григорьевич, думаете, в подпольных условиях создать такой препарат возможно?
– Почему нет? – пожал плечами Алексеенко. – Но только при условии, что у подпольщиков будет хорошо оборудованная лаборатория. Возможно это или нет, решать вам.
– Создание такой лаборатории, завоз оборудования, в частности, не остались бы без внимания правоохранительных органов. Следовательно, препарат изготавливают за границей. И тут вновь на ум приходит случай в Таджикистане.
– Я тоже думал об этом. Но чтобы получить подтверждение данному небезосновательному предположению, нужен сравнительный анализ материала Ахмедова и того, что имеем мы.
– Проще говоря, вы намерены провести одновременный анализ материалов?
– Да, так будет эффективней, даже с точки зрения времени. А время, как понимаю, очень дорого.
– Верно понимаете. Вы сильно устали?
– Генерал, – улыбнулся академик, – мне приходится иногда делать операции по шесть-семь часов, сложнейшие операции, требующие напряжения всех сил, и моральных, и физических. Здесь же обычное вскрытие, правда, с далеко необычным результатом. А почему вы об этом?
– Через полчаса, Петр Григорьевич, в Домодедово должен приземлиться самолет из Душанбе. В нем находится человек, везущий материал Ахмедова. Прибытие лайнера в 18.40. Значит, где-то около 20.00 материал будет здесь.
– Так быстро? А как же задержки на досмотрах, получение багажа? Я летал на симпозиум в Бельгию, и там у нас все эти формальности заняли часа два.
– Петр Григорьевич, летит же человек СВР, какие могут быть досмотры, формальности?
– А, ну да, я совсем это упустил. Вам всегда дан зеленый свет?
– Если это касается проявления угрозы, то да.
– Это сильно облегчает вам работу.
– Это облегчает, террористы усложняют. Ведь то, что вы и господин Ахмедов обнаружите новый сильнодействующий наркотик или психотропное вещество, только начало огромной работы нашего управления, ФСБ, СВР. Мы должны будем не только выяснить, где и кто пичкал этими препаратами молодого человека, но и откуда взялся этот препарат, а затем предпринять все меры по ликвидации изготовителей и распространителей смертельного вещества.
– Да, вам не позавидуешь, – покачал головой Алексеенко.
– Скажите, Петр Григорьевич, если принять за версию, что человека, напавшего на пост, специально использовали как подопытный материал, возможно его содержание, скажем, в условиях города? В условиях квартиры?
– Ну, если только большой квартиры с хорошей шумоизоляцией, отдельным помещением для содержания подопытного. Но это рискованно. Наиболее подходящим считаю отдельный дом, возможно, коттедж с большим подвалом где-нибудь в строящемся поселке либо, напротив, в заброшенной деревне, которых, к сожалению, даже в ближнем Подмосковье немало. Люди бросают дома своих предков из-за отсутствия элементарных условий, работы и много чего еще, что характерно для нынешнего времени. В городе гораздо проще, и с работой, и с жильем.
– Я понял вас.
Провибрировал сигналом вызова сотовый телефон Володарского.
– Володарский! – сказал в трубку генерал.
– Каманин, Александр Михайлович.
– Да, Георгий Алексеевич?
– Капитан Курбан Хадоев, наш человек в Бадахшане, прибыл в Москву. Материал передан твоим ребятам.
Начальник Антитеррористического управления посмотрел на часы, стрелки показывали 19.10.
– Ого!
– Что такое, Александр Михайлович?
– Да время пролетело быстро.
– Как ваши взаимоотношения с академиком Алексеенко?
– Прекрасно. Если подтвердятся его предположения, то мы, Георгий, заимеем такую проблему, которой еще не имели.
– Да? Ну, как говорится, от судьбы не уйдешь. Заполучим проблему, будем снимать ее! И, как всегда, чего бы это нам ни стоило.
– У тебя хорошее настроение, Георгий!
– Настроение у меня, Саша, хреновое, только я вида не подаю. Встречай материал.
– Да, спасибо, Георгий!
– Сочтемся!
– Да, когда начнем вместе работать.
– Когда кто-то говорит о работе, у меня сразу же возникает вопрос, а разве, кроме нее, в жизни есть что-то еще? До связи, Александр Михайлович!
– До связи!
Володарский отключил телефон, взглянул на Алексеенко:
– Материал профессора Ахмедова везут сюда.
– Хорошо, продолжим работу, только мне сейчас надо позвонить домой, сказать, что задержусь, а потом Фарику, Фархаду Ахмедову, сообщить, что материал у меня, а то он очень волнуется.
– Вы не рассматривали вариант переезда вашего друга в Россию? Я бы мог оказать содействие. А это означает, что данный вопрос будет решен.
– Предлагал Фарику переехать. Отказался, – вздохнул академик. – Правда, обещал приехать в отпуск. Попробую уговорить его остаться.
– Будет нужна моя помощь…
– Нет, скорее всего, не потребуется. Если что и удержит Фарика в Москве, так это научная деятельность. На этом и постараюсь сыграть.
– Вам виднее.
Спустя полчаса Васильев доложил, что конвой управления доставил материал из аэропорта и передал в лабораторию.
Академик, услышав это, тут же позвонил сначала домой, затем набрал номер Ахмедова. Генерал попросил включить громкую связь, чтобы тоже быть в курсе.
– Салам, Фарик, это я!
– Салам, Петр! Материал у тебя?
– У меня.
– В интернете появилось видео о происшествии на подмосковном посту ГАИ. Тебе надо заняться этим трупом.
– Не беспокойся, я уже сделал его вскрытие.
– Вот как? Но как он попал к тебе? Спецслужбы?
– Да.
– И что ты нашел?
– Следы неизвестного сильнодействующего, судя по происхождению, препарата.
– Как он действует на печень?
– Разрушает ее, присутствует налет.
– Вот, Петр, налет! Обрати на него особое внимание.
– Конечно.
Начальник управления попросил передать ему трубку.
– Фарик, с тобой хочет поговорить один человек.
– Ты его знаешь?
– Да!
– Хорошо.
Алексеенко передал трубку генералу.
– Фархад Алимович Ахмедов?
– Да, с кем имею честь?
– Начальник Антитеррористического управления, генерал-полковник Володарский, Александр Михайлович.
– Антитеррористическое управление. Это то, что подчинено президенту России?
– Вы неплохо осведомлены.
– В интернете это не сложно. Значит, Алексеенко у вас?
– Да.
– Это очень хорошо. Доверьтесь ему, он лучший ученый в области наркологии и токсикологии.
– Конечно, Фархад Алимович. Я хотел спросить вот о чем. После того как пограничники забрали труп, вокруг вас ничего подозрительного не происходит?
– Нет, все, как обычно.
– Уверены, что нет угрозы?
– Уверен. Да с чего ей взяться? Я не афишировал здесь результаты вскрытия.
– А труп второго афганца вам не привозили?
– Нет. Насколько знаю, его не нашли, либо прибило к афганскому берегу, о чем, естественно, наших пограничников в известность афганцы не поставят.
– Понятно. И все же будьте осторожны.
– За меня не беспокойтесь. Пожалуйста, доведите дело до конца.
– А вот об этом вы не беспокойтесь. Как насчет отпуска?
– С четырнадцатого числа. Заявление подписано, завтра собираюсь в Хорог, заказать билеты на рейс из Душанбе в Москву.
– Это хорошо. Как прилетите, надеюсь, увидимся.
– Я не против.
– Передаю трубку Петру Григорьевичу.
Алексеенко недолго разговаривал с другом. Предложил переслать деньги, тот отказался. Ахмедова больше интересовали результаты исследований.
– Вот когда прилетишь, все будет готово, посмотришь отчеты, – ответил Алексеенко и добавил: – Я сейчас как раз начинаю заниматься твоим материалом.
– Позже перезвонишь?
– А смысл, Фарик? Приедешь – узнаешь. Лишние разговоры даже по мобильной связи – лишний риск для тебя, а я хочу увидеть своего друга живым и здоровым. И не спорь! До твоего приезда никаких звонков по делу. Единственно, сообщи, на какое число возьмешь билет и когда пройдешь формальности в аэропорту. Я буду встречать тебя.
– Ладно, договорились!
– До встречи, Фарик, я тебе такую рыбалку организую!
– Грибы-то еще есть?
– Найдем!
– Ну, жди, Петя, до встречи. Я рад, что материал у тебя и ты сотрудничаешь с почтенной организацией.
– До встречи, Фарик! Вернее, до связи, как говорит мой новый знакомый. – Алексеенко улыбнулся Володарскому.
После телефонных разговоров капитан Васильев вновь проводил академика в лабораторию, где его ждал начальник, подполковник Городко, и ассистент, молодая женщина, лейтенант Светлана Зубанова.
Володарский, оставшись один в кабинете, включил телевизор. Там все журналисты со всех каналов анализировали двойное убийство полицейских. Генерал смотрел сюжет с места событий несколько минут, затем переключил канал и проворчал:
– И до чего же работает фантазия у этих парней. Уже и террористический акт, и боевик-зомби, и тайная организация. И чего только нет. В ответ лишь невнятные оправдания полицейского начальства. Надо прекратить этот цирк. Так и спугнуть боевиков можно. А в том, что они действительно скрываются где-то рядом, сомнений уже нет. Вопрос, где они могут скрываться? На этот вопрос придется завтра отвечать в Администрации. А что отвечать? Ищем? Больше ничего. Но со СМИ решать вопрос надо немедленно.
Он вызвал к себе одного из заместителей, генерал-майора Воробьева. Тот, как и все сотрудники службы, не покидал своего места до убытия из офиса начальника.
– Вызывал, Александр Михайлович? – Заместитель выглядел бодро, несмотря на то что рабочий день длился уже почти двенадцать часов.
– Вызывал, Эдуард Викторович. И вот по какому вопросу. Ты смотрел телевизор?
– Включал недавно.
– Значит, видел, как журналисты раскручивают трагедию на посту ДПС.
– Видел.
– Это необходимо прекратить!
– Понятно, – вздохнул Воробьев. – Я должен связаться с руководством ведущих каналов и печатных СМИ с требованием прекратить шумиху вокруг убийства инспекторов ДПС.
– Все правильно, Эдуард Викторович, их сейчас на работе, естественно, никого не застанешь, но в нашей базе есть контактные телефоны.
– Я в курсе. Час на обозвон, и завтра ведущие СМИ замолчат. Но, Александр Михайлович, останется интернет.
– Свяжись с ФСБ. Попроси обеспечить блокировку сайтов, которые будут продолжать смаковать эту тему.
– А не вызовет это массового недовольства трудящихся?
– Трудящиеся, Эдуард Викторович, уже получили достаточно информации, а продолжать пичкать их сказками совершенно ни к чему. Руководству СМИ передать, по окончании следственных действий мы предоставим весь необходимый материал. А пока же пусть помолчат.
– Надеюсь, с Администрацией данный вопрос вы решите?
– Решу.
– Я все понял, выполняю!
– Да уж, потрудитесь, Эдуард Викторович.
Отпустив заместителя, Володарский прошелся по кабинету, подошел к окну. По стеклу потекли первые капли начинающегося дождя. Генерал любил дождь. Осенний, долгий, нудный. Под него думалось лучше, да и дышалось легче.
Он открыл створку. Прохладный свежий воздух ворвался в кабинет, и он с наслаждением вдохнул его полной грудью. Времени у него было ровно столько, сколько потребуется академику Алексеенко для исследования препарата.