Глава четвертая
Патологоанатом Фархад Алимович Ахмедов заварил крепкий чай в каморке каратулинского морга. Сегодня с утра «клиентов» не было, не было и работы. Он вскипятил воду, заварил листья зеленого чая. Отодвинул занавеску. За окном росли старые деревья, так напоминающие деревья из его еще недавней жизни. Вполне счастливой и успешной. Ахмедов с отличием окончил Московский мединститут и был назначен в родной Таджикистан, в Душанбе. Отработав несколько лет в республиканской больнице, он перешел в местный институт. Защитил кандидатскую диссертацию, затем докторскую, стал заведующим кафедрой. Жена Тамара родила ему двух сыновей, город выделил хорошую квартиру в центре. Зарплата достойная, работа престижная, определенное положение в обществе. Каждый год отпуск в Подмосковье, в поселке, откуда родом была Тамара и куда приезжал его институтский друг Петя Алексеенко, ныне академик, а когда-то просто сосед по общаге. Так и жил бы Фархад Алимович, но грянул распад Советского Союза, а затем и кровопролитная гражданская война, впрочем, война началась раньше. Фархад Алимович не поддержал ни власть, ни оппозицию, он был против националистов, бандитов, но все же предпочитал оставаться вне политики, отдавая всего себя работе в институте, который с 1992 года стал университетом. Сыновья подросли. Оставаться в Таджикистане не пожелали, да и в России тоже. Получив советское образование, они уехали за границу. Один – в объединившуюся Германию, другой в Польшу. Там обзавелись семьями, там нашли хорошо оплачиваемую работу по специальностям, правда, пришлось пройти почти полный курс переобучения. А затем в жизни почтенного профессора пошла, как говорится, черная полоса. В 2007 году пожар уничтожил основной учебный корпус университета, и профессор оказался без работы. Но все это мелочь по сравнению с тем, что произошло немного позже. Тамара, работавшая учителем, как-то задержалась в школе, руководство объявило общее собрание. А когда возвращалась, попала под шальную пулю. Банда, которых в городе оставалось еще много, ограбила магазин. Подъехавшая милиция попыталась остановить грабителей, завязалась перестрелка. Одна из пуль, отрикошетив от столба, попала в шею Тамаре, которая пыталась спрятаться за этим столбом. Бандиты сумели уйти, а жены не стало. Ничего не осталось у профессора. И никого. Сыновья даже на похороны матери прилететь не смогли. Небезопасно, видите ли. Привыкли к спокойной жизни за бугром. Казалось, жизнь для Ахмедова закончилась. Он стал выпивать, хотя до этого вообще не прикасался к спиртному. Деньги таяли, заработать было негде. Тогда-то к нему и приехал дальний родственник из поселка Каратул. Посмотрел квартиру, предложил продать. У Ахмедова оставался дом родителей в Каратуле, в Душанбе больше делать было нечего, на могилу жены он мог приезжать пару раз в год, в общем, согласился. Родственник предложил неплохие по тем временам деньги и обещал трудоустройство. На вопрос, где он сам заработал столько, тот лишь усмехнулся, дескать, уметь надо, сейчас любой может заработать, если есть мозги и нет совести. У Ахмедова были и мозги, и совесть, а значит, большие заработки ему не светили.
Оформив квартиру на родственника и получив всю сумму наличными, он уехал в Каратул. Дом родителей оказался вполне в сносном состоянии, требовался лишь косметический ремонт да замена кое-чего из мебели. Не обманул родственник и с трудоустройством. Доктор медицинских наук Ахмедов устроился патологоанатомом в местную больницу. Вернее, родственник устроил. Впрочем, специалистов этой профессии в Каратуле не было.
Долго не мог свыкнуться со своим новым положением заслуженный профессор, но время делает свое. Свыкся. Жил тихо, ни с кем не поддерживая дружественных отношений, но и ни с кем не враждовал. В больнице его чаще называли профессором, и это не звучало издевкой. Главный врач относился к нему с почтением. Жить можно. Впрочем, не жить, а существовать. Но и к этому привык Ахмедов.
Он отошел от окна, налил в пиалу чай, отпил несколько глотков. В тумбочке лежал сверток с завтраком, но есть не хотелось. Так прошло полдня. Только Ахмедов решил пройтись по больничному парку, как противной трелью задребезжал старый городской телефон.
– Морг, – ответил он, как обычно.
– Это вторая бригада, Фархад Алимович, труп вам везем!
– Мужчина? Женщина?
– Мужчина, судя по всему, афганец, его передали нам пограничники Башанской погранзаставы.
– Что с ним? Насильственная смерть? Огнестрел при задержании?
– Нет. Все гораздо хуже, но сами увидите.
– Понятно, я на месте.
Профессор открыл кабинет, из морозильника, в котором находился всего один неопознанный труп пожилой женщины, выкатил в приемный зал каталку, подготовил инструмент. Ассистент ему не требовался, да и не было у него ассистента. Работал один. Ничего особенного от трупа афганца он не ждал, вскроет, посмотрит, сделает, что надо, зашьет, уложит в морозильник, составит отчет и все! Будут в морозильнике два неопознанных трупа.
Санитарный «УАЗ» подъехал к дверям морга, развернулся, водитель задом сдал к зданию. Вышедший к машине Ахмедов приподнял простыню, которой был накрыт труп.
– Неплохо, – проговорил он, – и где это так разбило мужика?
– Река выбросила труп на берег.
– Да, это заметно по характерным травмам, ну что ж, давайте тело на каталку.
Врач «неотложки» кивнул на изуродованный труп:
– Что, и это вскрывать будете, Фархад Алимович?
– Положено. Судя по сохранившейся коже, это молодой еще мужчина. Как попал в Пяндж, неизвестно?
– Нет, пограничник сказал, что сначала на берег выбросило перевернутую лодку, затем труп. В ночь на реке была большая волна, вот лодка, видимо, и перевернулась.
– Ну, тогда следует ждать еще пару-тройку трупов. Афганцы по одному не плавают. Хорошо, если будут мужчины, терпеть не могу вскрывать молодых женщин и особенно детей. Это противоестественно.
– Э-э, Фархад Алимович, сейчас ничего противоестественного нет. Большинству населения жрать нечего, муку в долг берут, а власть – чиновники, бывшие партийные работники, что в свое время на трибунах кричали о равенстве, братстве и дружбе народов, – сегодня трехэтажные особняки строят, по несколько жен имеют. Спрашивается, откуда у них деньги?
– Как будто ты сам не знаешь, откуда?!
– Знаю, – кивнул врач, – наркота чуть ли не на каждом шагу.
– Это здесь, а сколько ее уходит в Россию? Ну ладно, Камал, что толку вести пустые разговоры. Видно, время такое настало, когда у власти могут оказаться только воры да их ближайшие родственники.
– Мне-то что – вам должно быть обидно, начальник здравотдела медицинское училище окончил, а располагается в таком кабинете, катается на дорогущем «ниссане», вы же, профессор, доктор наук, в морге сидите, на рядовой должности.
– На обиженных, Камал, знаешь, что делают? Да и плевать мне на всю эту чиновничью свору! Перед Всевышним ответ держать всем придется, независимо от должностей и состояния. Тогда и воздастся всем по заслугам.
– Да будет так. Ну что, мы поехали?
– Конечно. Заезжайте, а то скучно здесь одному.
– Да уж нет, лучше вы к нам в гости. У вас здесь слишком мрачно, – рассмеялся врач.
– Зато тихо и спокойно. Чиновники сюда точно не сунутся. Да и кто-либо другой, исключая родственников умерших. У нас же как? Похоронить надо до захода солнца. Когда же делать вскрытие, если люди умирают утром или ночью? И родственники не дадут. Но все, Камал, езжай, я говорить долго могу.
«УАЗ» уехал, патологоанатом вкатил каталку в кабинет, который можно было назвать и операционной, уложил труп в ванную, срезал остатки одежды, принялся из шланга поливать тело водой, затем перенес на стол. Силы еще остались, не напрасно в студенчестве занимался вольной борьбой.
Он уже заканчивал процедуру, как его внимание вдруг привлек светлый налет на печени. Подобного за свою практику профессор не встречал.
Он сделал срез, срезанную ткань опустил в колбу, завершил вскрытие.
Подошел к столу, где располагалась мини-лаборатория, созданная им самим. В Ахмедове проснулся ученый. Весь вечер он занимался срезом. Наконец отставил от себя колбы и прошептал про себя:
– Ничего не понимаю.
Встал, прошелся по комнате. За окном уже стемнело, рабочий день закончился. Забрав записи, что делал по ходу исследования, Ахмедов закрыл морг и пошел домой. Там по сотовому телефону, благо в последнее время мобильная связь охватывала даже отдельные районы Горного Бадахшана, набрал номер своего русского друга, бывшего сокурсника Алексеенко. В Москве было 22.10, но ответил московский абонент сразу:
– Да?!
– Здравствуй, Петя!
– Не понял, кто это?
– Не узнал. Конечно, я тебе никогда по сотовому не звонил.
– Так, прошу представиться.
– Изволь, Фархад Ахмедов.
– Фарик? Ты? Откуда, чертила? Ты в Москве? Один? С семьей?
– Сколько вопросов, Петя! Отвечу по порядку, да, это я, чертилой меня уже поздно называть, бурная студенческая молодость осталась в далеком прошлом, я в Таджикистане, в Горном Бадахшане, у себя на исторической родине, один, так как Тамара умерла, а дети за границей!
– Постой, Фарик, а откуда у тебя мой номер?
– О! Ты стал забывать. Не помнишь нашу встречу на симпозиуме в Петербурге в 2006 году?
– А, черт, действительно, мы же тогда обменялись телефонами. Но почему ты в Горном Бадахшане, ведь заведовал кафедрой в Душанбинском медицинском университете?
– Это было давно. Все было давно, сейчас я патологоанатом в морге небольшого поселка.
– Что? Ты – и в морге?
– Да. Не удивляйся и не жалей меня, я в порядке.
– Какой, к черту, это порядок? Такая голова, и в каком-то морге. Так, ты должен, нет, ты просто обязан приехать в Москву, я сейчас в медицинской академии наук, что-нибудь придумаем насчет твоего трудоустройства.
– Значит, ты большой начальник?
– Это неважно.
– Поздравляю, но выслушай меня без эмоций. Никуда я не поеду, поздно уже что-либо менять, да и привык. Как Людмила?
– Ее больше нет!
– Извини, не знал, прими соболезнования.
– И ты мои прими.
– Получается, тоже один живешь?
– Нет, со мной дочь с мужем, внучка, но больше времени провожу за городом, там у меня уютная дача на берегу озера. Кстати, там бы мог жить и ты. У детей свои дома.
– Нет, Петя, ничего уже не изменить, – вздохнул Ахмедов.
– Напрасно ты так думаешь, но… дело твое.
– Я тебе не просто так звоню, Петя.
– Что-то случилось? Нужна помощь?
– Нет. Я же говорил, со мной все в порядке. Нужна помощь другого рода.
– Я слушаю и, будь уверен, сделаю все, что в моих силах.
Ахмедов описал ему последние события. Алексеенко, выслушав, спросил:
– Так ты считаешь, что в организме афганца какой-то неизвестный доселе психотропный препарат?
– Я не могу делать категорические выводы, но то, что у меня не получается составить формулу этого вещества, говорит само за себя. Нет, кое-какие компоненты я определил, они применяются при изготовлении синтетических наркотиков, но вот главную составляющую часть, основу всей комбинации химических веществ определить не в состоянии. Для этого нужна современная лаборатория.
– Фарик, а чего ты так заинтересовался этим веществом?
– Я не люблю, когда чего-то недопонимаю. Это первое, второе – афганец, у которого обнаружено неизвестное вещество, явно пытался переправиться через Пяндж в бурю. Ты знаешь, что такое Пяндж в бурю? Это непроходимая река. Но афганец решился на переход, используя резиновую лодку. Это говорит о том, что на момент переправы у него полностью отсутствовал страх. Думаю, его даже тянуло в бездну. И это наверняка результат воздействия обнаруженного препарата. Теперь о том, что такое современный Афганистан. Это сплошные наркозаводы, наркосклады, нарколаборатории. Они занимают практически весь север. У нас афганской дури как в Москве снега, и только малая часть остается в Бадахшане. Представь себе, что за «речкой» разработали новый наркотик, подавляющий не только волю, но и инстинкт страха и способный еще черт его знает каким образом действовать на наркомана. Представь, что этот новый наркотик уже переправляется в Россию. Что мы все в итоге можем получить? Орды смертников, возможно, управляемых извне. Вот это мои предположения, но без детального анализа препарата опровергнуть их нельзя, а выбрасывать просто преступно. Я же ничего не могу сделать в своих нынешних условиях. Поэтому и прошу провести анализ тебя.
– Да, Фарик, все это может быть очень серьезно. Но как забрать у тебя исходный для анализа материал? Дальше я проведу все необходимые работы.
– Не знаю, Петя. Переслать тебе материал, сам понимаешь, я не могу. Передать с кем-нибудь тоже. Нет у меня в Каратуле ни друзей, ни просто людей, которым я полностью доверял бы. У нас все сильно изменилось.
– Да знаю. Ладно, твой номер зафиксировался на моем телефоне. Я тут в Москве поговорю кое с кем, надеюсь, мы решим вопрос с доставкой материала в наш институт. Ты сохрани материал и будь осторожен. Если подтвердятся самые плохие предположения, афганца будут искать.
– Пусть ищут, – спокойно ответил Ахмедов. – Заключение официальное я написал, как обычно, то, что осталось из внутренностей, уничтожил, да и труп сильно изуродован.
– И все равно, Фарик, будь предельно осторожен. И скажи, когда лучше всего связаться с тобой, чтобы наш разговор никто не слышал.
– В это время. Если не смогу говорить, телефон будет отключен. Значит, тогда я перезвоню.
– Договорились, а я сегодня же, хотя нет, сегодня уже не успею, завтра с утра постараюсь решить вопрос с доставкой материала в Москву.
– Хорошо. Рад был слышать тебя.
– Я тоже очень рад. Может быть, в отпуск приедешь ко мне? Дорогу и все прочее я оплачу.
– Обижаешь!
– Нет. Просто хочу сделать приятное своему единственному настоящему другу.
– Польщен, ты тоже один, кто остался у меня.
– А как же дети?
– Им нет дела до меня. Пусть так, я не в обиде. До свидания, Петя!
– До свидания, Фарик! До скорого, надеюсь, свидания.
Ахмедов выключил телефон. На душе стало как-то теплее, настроение впервые за многие годы поднялось. Он подумал: «А почему, собственно, не съездить в Россию, пока еще есть силы? Отправлю материал, возьму отпуск. Не дадут – уволюсь, проживу как-нибудь на пенсию, тем более что и огород есть, и сад. Много ли одинокому старцу надо?»
Он поужинал и в 9 часов вечера по местному времени уже спал крепким сном.
Капитан Эргаш вернулся на заставу в прекрасном расположении духа. Он и жену увидел, и драгоценного сына, и на радостях успел переспать с любовницей. Все было просто отлично. Жена здорова, ребенок здоров, любовница ласкова. Деньги приятно оттягивали карман, как говорится, жизнь удалась.
Однако на заставе его ждала неприятность.
Заместитель, как положено, еще раз поздоровался с капитаном, доложил о том, что за время его отсутствия на заставе происшествий не случилось, за исключением обнаружения изуродованного трупа.
– Что за труп? – насторожился капитан.
– Он был сильно изуродован, его выбросило на берег в зоне ответственности третьего поста. По остаткам одежды и сандалии, чудом сохранившейся, можно утверждать, что это афганец, а по характеру повреждений очевидно, что труп изуродовало после смерти. Его протащило течение ко дну, и он попал на отмель, а там камни, как бритва. Уверен, это тот или один из тех, кто плыл ранее вынесенной лодкой.
– Вот как? Ты осматривал труп?
– Лично.
– Что кроме остатков одежды и обуви, обнаружил?
– Ничего. Изуродованное тело. Опознать труп невозможно. Я доложил о нем в штаб отряда.
– Почему? – повысил голос начальник заставы.
– Так положено же, господин капитан.
– Я спрашиваю, почему докладывал в штаб отряда, минуя своего непосредственного начальника?
– Но вы были заняты! У вас такая радость! Вот и решил вас не беспокоить.
– Это неправильное решение, лейтенант.
– Виноват.
– Что сказали в штабе?
– Да ничего особенного, зафиксировали случай.
– Надеюсь, наши бойцы успели похоронить труп до захода солнца, как того требуют обычаи?
– Никак нет.
– Тогда где он?
– В морге!
– Что? В каком, к шайтану, морге?!
– В Каратульском, в Башане морг еще не действует.
– Ты в своем уме?!
– Я не понимаю вас!
– Не понимаешь? Дежурный по отряду доложит о происшествии начальнику отряда, тот либо сам заявится сюда, либо пришлет кого-нибудь из заместителей. Тебе это надо? А узнав, что труп в морге, Умаров здесь расследование назначит.
– Но зачем все это начальнику отряда?
– Умарову время подошло полковника получать. И сейчас он будет из всякой мелочи шум поднимать, показывая, как примерно руководит отрядом.
– Вы противоречите сами себе.
– Что?!
– Если начальник отряда хочет вовремя получить очередное звание, ему как раз шум и не нужен. Ну, возможно, приедет, проверит заставу, у нас все в порядке, и с трупом поступили, как того требуют инструкции. Гораздо хуже было бы, если мы не доложили, а он каким-то образом узнал бы о лодке и трупе. Вот тогда, к вам в первую очередь, возникли бы вопросы, почему не доложили о происшествии.
Эргаш немного успокоился. В принципе заместитель был прав. Все знали, что подполковник Умаров в каждой заставе держал своего человека, и тот настучал бы об утопленнике. Лейтенант же опередил события.
– Ладно, Юсуф, – улыбнулся он, – извини, я погорячился, ты все верно сделал, только надо было сначала спросить моего разрешения на обращение к вышестоящему начальнику.
– Больше такого не повторится.
– Но и понять тебя можно. Ведь ты же не хотел испортить мне настроение в такой радостный день.
– Так точно.
– Хорошо. Пойдем ко мне, отметим рождение сына, а завтра с утра, если не прибудет начальник отряда или его люди, съезжу сам в Каратул. И в штаб зайду, и в морг. Надо все же по традиции похоронить этого несчастного афганца.
– Тогда вам следует взять с собой пару солдат.
– Да. Идем?
– Я вообще-то не пью!
– Даже за моего сына?
– Эх, за это Всевышний простит, – махнул рукой лейтенант.
– Он, – поднял глаза к небу капитан, – просто не заметит этого.
Рассмеявшись, офицеры прошли в дом начальника заставы.
Утром, после завтрака, захватив двух подчиненных, тех, кого отводил с поста, обеспечивая «коридор», начальник заставы поехал в морг.
Патологоанатом находился на месте. В своей комнате.
– Салам, доктор! – поприветствовал капитан Ахмедова.
– Салам, господин капитан! Что привело вас ко мне?
– Сюда вчера доставили труп, обнаруженный моими подчиненными.
– Было такое дело, – кивнул Ахмедов.
– Вы делали вскрытие?
– Ну раз привезли, то сделал.
– И от чего умер несчастный?
– Он захлебнулся. Вода обнаружена в легких. Сильные повреждения носят посмертный характер.
– Ничего подозрительного?
– Что вы имеете в виду? – изобразил удивление профессор.
– Двое моих бойцов, что несли службу на левом, восточном фланге зоны ответственности заставы, видели, как перевернулась лодка, и поведение одного из ее пассажиров показалось им крайне необычным.
– Ваши люди видели, как лодка опрокинулась?
– Да.
– Вы сказали, один из пассажиров, значит, в ней был не один человек?
– Двое. Они вышли от афганского берега, шли вдоль него, затем, когда поднялась волна, лодку вытянуло на середину реки, где она и опрокинулась.
– Я так и думал, что это афганец. Это хорошо.
– Что же хорошего?
– Не надо держать труп в морозильнике, дожидаясь, пока его хватятся родственники. Знаете, как неприятна процедура опознания? В случае же с афганцем все упрощается. Мы не обязаны держать тело.
– Значит, его можно похоронить?
– Не просто можно, нужно. Вот только кто возьмется за это? Мне одному не под силу, да и не надо.
– Мы похороним. Не волнуйтесь, я взял с собой двух солдат, вывезем на кладбище и похороним.
– Отлично, капитан!
– Следовательно, я могу забрать труп?
– Конечно.
– Хорошо. Скажите, вы составили заключение о вскрытии?
– Само собой. Без этого нельзя.
– Я могу взглянуть на него?
– Пожалуйста.
Ахмедов передал специальный бланк начальнику заставы, тот внимательно прочитал его и спросил:
– Значит, внутренности, извините, вы уничтожили?
– В городе органы такого трупа были бы переданы в медицинское учебное заведение для студентов, у нас же такого нет, посему они утилизированы.
– Каким образом?
– Сожжены. С составлением акта.
– А что вы скажете на то, что один из пассажиров лодки вел себя необычно?
– Скорее всего, это вызвано страхом. Вероятно, лодка потеряла управление, если ее понесло на середину. В этой ситуации возможны любые реакции людей, оказавшихся в подобном положении.
– Но этот человек мог находиться и под наркотическим опьянением?
– Мог, конечно.
– И вы не обнаружили следов наркотиков?
– Молодой человек, искать в трупе наркотики не мое дело, и мне совершенно безразлично, в каком состоянии был погибший, – вздохнул Ахмедов.
– А если правоохранительные органы потребуют выяснить это?
– Такого на моей практике еще не было. Да и в наших условиях невозможно провести обследование трупа на наличие в его органах наркотика. И с какого бока этим трупом вдруг заинтересуются правоохранительные органы? Или вы полагаете, что придет запрос с афганской стороны?
– Разве это невозможно?
– Очень маловероятно. И потом, откуда знать афганцам, что труп их любителя поплавать по Пянджу во время бури выбросило на наш берег? Утонул и все!
– Наверное, вы правы. Я не из праздного интереса задал эти вопросы. Все же труп обнаружен солдатами моей заставы. О происшествии доложено в штаб, возможно внутреннее расследование.
– Ну тогда не торопитесь хоронить покойного. У меня в морозильнике места свободного много. Труп афганца не помешает.
– Нет, мы его похороним, как этого требуют традиции нашей веры. Просто мне важно было узнать ваше мнение, мнение профессионала.
– Вы его узнали.
– А могу я взять заключение для отчета перед командованием?
– Оригинал – нет, он останется у меня. Копию – пожалуйста.
– Хорошо, меня устроит копия.
– Подождите, если ксерокс еще работает, это не займет много времени.
Ксерокс работал, Ахмедов сделал копию заключения и передал ее капитану.
– Что-нибудь еще, офицер?
– Труп!
– Зовите своих солдат. Саван у вас есть?
– Простыня есть.
Капитан вышел, вернулся с двумя бойцами.
Ахмедов провел их в морозильник, открыл камеру, выкатил каталку с обезображенным трупом.
– Да, видок у него еще тот, и захочешь – не узнаешь, – скривился Эргаш.
– И не таких привозят, правда, последнего, по-моему, года два назад, – ответил патологоанатом.
Капитан кивнул бойцам на труп:
– Забирайте и в багажник. Поместится.
Солдаты подняли труп, вынесли из морозильника. Следом вышли Ахмедов и Эргаш.
– Ну и работа у вас, доктор, – проговорил капитан, – врагу не пожелаешь! Слышал, раньше вы заведовали кафедрой в медицинском университете.
– Заведовал.
– Неужели для ученого не нашлось работы в Душанбе?
– Здесь моя родина, капитан. И здесь мне лучше.
– Ну да, конечно, родина есть родина. Благодарю вас. Значит, то, что осталось после вскрытия, вы уничтожили?
– Да. Копия акта утилизации вам тоже нужна?
– Не знаю, но вы на всякий случай сделайте ее.
– Хорошо. Ваш номер?
– Что?
– По какому номеру вам позвонить? Сообщить, что копия готова?
– Ах да, посещение вашего морозильника немного выбило из строя, записывайте.
– Введу в телефонную книгу.
Эргаш продиктовал номер и сделал копию акта.
– Еще раз благодарю, до свидания.
– Это вам спасибо, избавили меня от ненужного балласта. До свидания.
Профессор проводил отъехавший «УАЗ» взглядом. Прикурил сигарету, подумал: «И чего вдруг такой интерес проявил к трупу начальник заставы? Ну и что, труп вынесло в зоне ответственности заставы. Мало ли что выбросит река на берег? Служебное расследование? Причина? Пограничники не стреляли, не убили нарушителя и даже не пытались перехватить лодку. Нет, капитан, тебе гораздо больше известно об этом трупе, нежели ты хочешь показать. Но что? Вот на этот вопрос однозначно ответить трудно. Может быть, специально пропускали лодку с наркотой, а она возьми и опрокинься? Но и тогда нет повода паниковать. Непонятно. Ну и шайтан с ним! Забрал труп – и то уже хорошо, а то пришлось бы просить людей похоронить тело. А бесплатно это никто не сделает. И все же капитан знает что-то такое, заставляющее его контролировать даже труп».
Ахмедов выбросил сигарету, вернулся в свою комнату-кабинет.
Отъехав от морга, капитан, который сам вел «УАЗ», повернулся к подчиненным-землякам:
– Доедем до штаба отряда, там я останусь, ты, Назир, садись за руль, и поезжайте на кладбище. Там закопаете труп, завернув в простыню. Холм сделать небольшой, ничем его не помечать. После чего к штабу и ждать меня.
Сидевший справа солдат кивнул:
– Сделаем, господин капитан, а как насчет денег?
– Деньги, деньги, деньги, – проворчал Эргаш, – всем нужны деньги.
Он достал из кармана две купюры по сто долларов, передал солдату:
– Держи, поделите поровну, но смотрите, если кто-то увидит у вас баксы, то я первым начну расследование. Как и положено. И тогда, ребята, вам не поздоровится. Хотя зачем расследование? Афганцы иногда постреливают по нашим постам. А может на позицию выйти и снайпер.
– Мы не идиоты, господин капитан, рубить сук, на котором сидим.
– Надеюсь.
– Если кто из начальства отряда спросит, по чьему приказу хоронили труп, на вас сослаться можно?
– Подумал, что спросить, Назир? Кто бы вам, солдатам, отдал труп? И кто бы вас без моего разрешения, да еще на моей машине, выпустил бы с территории заставы? Вы выполняли мой приказ. Это же и дураку понятно. Но все, подъезжаем.
Капитан остановил «УАЗ» у КПП погранотряда.
– Работайте! Подъедете, позвони, Назир, телефон не забыл?
– Никак нет!
– Давайте!
Эргаш вышел из машины и направился к контрольно-пропускному пункту.
Утром этого же дня, приехав на работу, академик Алексеенко набрал номер давнего товарища, соседа по коттеджному поселку, заместителя директора Службы внешней разведки генерал-лейтенанта Каманина.
– Алло, Каманин, – ответил тот.
– Доброе утро, Георгий Алексеевич.
– Петр Григорьевич? Ты? Доброе утро!
– Ты, наверное, как всегда, занят.
– Есть время до селекторного совещания. Ты откуда звонишь?
– Из академии.
– Что-то случилось?
– Разговор к тебе есть, Георгий Алексеевич.
– Видно, что-то серьезное, иначе ты на работу не позвонил бы.
– Срочное и, думаю, заинтересующее тебя. Либо твоих коллег по силовым ведомствам.
– Как понимаю, разговор нетелефонный?
– Лучше поговорить тет-а-тет.
– Так, минуту, посмотрю, что у меня на сегодня.
Каманин раскрыл ежедневник, пробежал по запланированным мероприятиям:
– У меня, Петр Григорьевич, окно с 12.00 до 13.00. Как на это время у тебя?
– Пойдет.
– Где встретимся?
– Лучше в твоем департаменте.
– Хорошо, к двенадцати подъезжай, пропуск я закажу, назови только номер служебной машины.
– Я, Георгий Алексеевич, служебным транспортом не пользуюсь, пока, слава богу, сам справляюсь с вождением.
– Тогда номер своей машины.
Академик назвал марку и номер дорогой представительской машины.
– Неплохо, – проговорил генерал, – хотя сейчас у нас академики получают прилично.
– Ты же знаешь, Георгий, денег много не бывает. Один внук чего стоит. Тянет деньги из деда, как пылесос.
– На то ты и дед. Ладно, жду!
– До встречи!
В 12.07 академик Алексеенко вошел в кабинет заместителя Службы внешней разведки:
– Еще раз приветствую тебя, Георгий!
– Здравствуй, Петр, проходи, присаживайся в кресло у журнального столика.
Академик присел, отодвинул журналы. Каманин устроился напротив.
– Совсем забросил ты, Георгий, свой дом за городом, – покачал головой Алексеенко.
– Забросишь, когда работы через край. Но в эти выходные планирую приехать. По шашлыку соскучился.
– Прикажи, тебе доставят самый лучший шашлык в Москве.
– Доставить-то доставят, только самому хочется и мясо купить, и замариновать по особому рецепту, мне его передал один кавказец еще во время второй кампании, дровишки поколоть, огонь развести. Тогда вкус такой, что лучший в Москве шашлык отдыхает.
– Приезжай, составлю компанию, если не против. Возьму хорошего коньяка, мне из Армении привезли.
– Договорились, если не сорвется. Так что за разговор у тебя ко мне?
Алексеенко поудобнее устроился в кресле, достал пачку сигарет, взглянул на хозяина кабинета. Тот махнул рукой:
– Кури!
– А как насчет закона?
– Тогда не кури.
– Нет, пожалуй, закурю, тем более и пепельница стоит. – Закурив, академик спросил: – Помнишь, я как-то рассказывал тебе о своем институтском друге?
– Это о таджике?
– О нем!
– Он, по-моему, заведует кафедрой в Душанбинском медицинском университете?
– Заведовал, пока не сгорел учебный корпус и не умерла его жена, а дети не разъехались по заграницам. Сейчас он простой патологоанатом в провинциальном поселке Горного Бадахшана Каратул.
– Эка, куда его занесло!
– Фархад оттуда родом, так что вернулся в дом предков.
– Но профессор, завкафедры – и в морге?
– Другой работы там нет.
– У твоего друга проблемы?
– Проблемы, генерал, могут возникнуть у всех, если Фархад окажется прав, а он ошибается редко.
– Интригующее начало. Давай-ка, Петр Григорьевич, все по порядку, обстоятельно, не спеша.
– Хорошо, слушай!
Алексеенко рассказал о звонке старого друга.
Выслушав его, генерал спросил:
– И ты хочешь, чтобы мы организовали доставку какого-то среза из Горного Бадахшана в Москву?
– Да, ведь тебе это под силу.
– Наши возможности, Петя, ограничены, да и что тебе даст анализ этого материала? Ну найдешь какую-нибудь синтетику, которую в своих условиях не смог определить Ахмедов. Или вообще ничего не найдешь. Не вижу смысла в этой работе. Мало ли чем болел афганец, чем лечился? У них медицина какая? Это в городах госпиталь, а в кишлаках – местные лекари, оттого и смертность высокая.
– А если Фархад случайно нашел новый, неизвестно как влияющий на психику наркотический препарат? Мы о нем ничего не знаем, а наркоторговцы за короткое время закинут большие партии этой дряни в Россию. И последствия могут быть самыми непредсказуемыми.
Генерал удобнее устроился в кресле:
– Ты мне еще про зомби-смертников расскажи. Это тема давно муссируется в определенных кругах. Во многих странах пытаются создать такой препарат, который превращал бы человека в робота-убийцу. Но пока, насколько мне известно, а известно мне, как ты понимаешь, довольно много, такие средства ученые еще не разработали.
Но Алексеенко не отставал:
– А если наш случай как раз из разряда получения подобного средства?
– И все равно, Петр, даже если и так, то наркотиками занимается другое ведомство.
– Знаю, но товарищ-то у меня в разведке, а не в Госнаркоконтроле. Как думаешь, станут меня там слушать?
– Вряд ли, – усмехнулся Каманин. – Нет, какой-нибудь капитан или майор выслушает и… посоветует заниматься своим делом, обязательно пообещав, что доложит о полученной информации начальству, которое непременно со всей серьезностью отнесется к ней. На самом же деле твои показания окажутся в корзине для мусора.
– Вот видишь, а советуешь идти туда, откуда вежливо пошлют. Помоги, Георгий Алексеевич. Ведь у вас же повсюду есть агенты. Все же вы Служба внешней разведки, а не какая-то инстанция по борьбе с грызунами.
– Знаешь, Петь, я бы предпочел работать в такой инстанции.
– Это ты сейчас так говоришь, а попросят на пенсию, упрешься.
– Ладно, говоришь, поселок Каратул?
– Да, это недалеко от Хорога. На самой границе.
– Это мне известно. Эх, что не сделаешь для хорошего товарища, да еще соседа по даче!
– Ты знаешь, я в долгу не останусь. Мне кажется, тебе пора полностью обследоваться, и не в вашем ведомственном пансионате, а в серьезной клинике, оборудованной самой современной аппаратурой.
– Ну и хитер ты, Петя! У нас тоже все самое современное.
– И специалисты такие же?
– Насчет специалистов утверждать не могу. А с чего ты взял, что мне надо обследоваться, видишь то, чего не замечаю я?
– Да нет, не вижу, ты здоров, просто обследование не помешает. За него, между прочим, штатские чиновники готовы сотни тысяч долларов выложить.
– Пытаешься втянуть меня в коррупцию?
– Ну что ты. Предлагаю дружескую помощь. Совершенно бесплатно.
Генерал поднялся, подошел к столу, нажал клавишу вызова помощника.
Тут же по громкой связи раздалось:
– Капитан Васильев!
– Паша! Найди подполковника Волкова, пусть срочно зайдет ко мне!
– Есть!
Генерал выключил переговорное устройство.
– Что ж, Петя, помогу, но уговор: результаты исследований, какими бы они ни были, – ко мне на стол.
– А если результаты окажутся серьезными?
– Тогда засекретим их, и тем более – ко мне.
– Без проблем.
В дверь постучали.
– Да?! – громко сказал Каманин.
В кабинете появился моложавый подполковник:
– Разрешите, товарищ генерал?
– Входи!
– Товарищ генерал-лейтенант, подполковник Волков по вашему приказанию прибыл, – четко отрапортовал вошедший.
– То, что прибыл, хорошо, проходи, присаживайся к столу. – Каманин посмотрел на часы: – У нас десять минут. Вопрос к тебе, Волков, такой: как у нас Граф в Бадахшане?
– Работает. Просил отпуск, хотя бы на неделю.
– Твое мнение на этот счет?
– Отпустить, конечно, товарищ генерал, ничего особенного в ближайшее время там по части Графа не ожидается.
– А что это он вдруг запросил всего неделю?
– Семью перевезти из Питера.
– А! Ну да, ему же квартиру в Москве сделали. Хорошо, связывайся с ним, передай, отпуск разрешен.
– Благодарю, товарищ генерал. От его имени.
– Это не все. Передай Графу, чтобы перед убытием в столицу посетил населенный пункт Каратул. Это рядом с Хорогом.
– Каратул?
– Да, Миша, Каратул, запомнил?
– Так точно.
– В поселке Графу надо найти некоего Ахмедова Фархада Алимовича.
– Адрес известен?
Генерал взглянул на академика. Тот пожал плечами:
– Нет, не знаю, – пожал тот плечами.
– Номер его телефона есть?
– Конечно, он же звонил мне.
– Называй номер.
Академик включил телефон, нашел в записной книжке номер друга, продиктовал, подполковник записал в блокнот.
– В будни, да, впрочем, и в выходные, его, я имею в виду Ахмедова, можно найти в местном морге, – добавил Алексеенко.
– В морге? – удивился Волков.
– Да, он там работает. Но лучше, конечно, предварительно созвониться.
– Понятно. Цель встречи?
Академик перевел взгляд на Каманина:
– Когда ваш Граф сможет заехать к Фархаду?
– Думаю, завтра, до обеда! – ответ тот.
– Завтра – это хорошо, – кивнул академик. – А цель встречи…
– Цель встречи, – прервал товарища генерал, все же приказ должен отдавать он, – забрать у Ахмедова то, что он передаст. В кишлаке не «светиться», тем более у морга. Отработать задачу скрытно. После чего отбытие в Душанбе и в Москву.
– Так точно.
– Представиться Ахмедову Графом.
– Понятно.
– Что-нибудь добавишь? – повернулся Каманин к академику.
– Может, пароль какой придумать?
Генерал и Волков одновременно улыбнулись:
– Можно, конечно, типа: у вас продается славянский шкаф? Как в фильме «Подвиг разведчика»… Да, Петр Григорьевич?
– Можно что-нибудь попроще.
– Таджикский шкаф? – хмыкнул Каманин.
– Да ну тебя, дело-то серьезное! Как Фархад узнает, что к нему приехал или пришел именно Граф, а не другой человек? От наркоторговцев?
– Если твой друг заинтересовал наркоторговцев, то они уже были у него, эти шакалы все делают быстро. Но опознавательный знак нужен. Пусть это будет кодовое слово.
– Какое?
– Твоя фамилия. Ее-то наркоторговцы, думаю, не знают?
– Не должны.
– Обговори с профессором порядок встречи. Можешь сделать это прямо здесь. У меня есть еще пара минут.
– Не успею!
– Звони!
Алексеенко набрал номер Ахмедова.
Тот ответил сразу же:
– Приветствую, Петр!
– Салам, Фархад! Как твои дела?
– Тут ко мне начальник погранзаставы Башана приезжал, забрал труп, о котором мы говорили. Интересовался, не обнаружил ли при вскрытии чего-нибудь необычного. Ответил: нет.
– Об этом позже поговорим. Завтра к тебе до обеда подъедет человек из Хорога, представится Графом, скажет, от меня, назовет фамилию. Передай ему материал.
– Ты так быстро решил вопрос?
– Как видишь, но у меня мало времени. Такой порядок пойдет или предложишь свой вариант?
– Пойдет! Завтра с 8.00 я в морге.
– Давай. Вечером позвоню, если получится.
– Спасибо, Петр.
– Не за что.
Генерал уже стоял у двери:
– Извини, Петр, мне пора, договорись с подполковником.
– Благодарю, Георгий!
– Отблагодаришь, когда результаты представишь. Все, до связи!
Академик с подполковником вышли из кабинета, прошли приемную, оказались в коридоре. Там стояли небольшие диванчики. Присели на один из них, и Волков по-деловому спросил:
– Значит, наш человек представится Графом, назовет ваше имя и получит материал. Он объемный?
– Нет, кусочек печени.
– Что?
– Срез печени.
– Вы имеете в виду… – указал на свою печень Волков.
– Да, а что?
– Да нет, ничего, понятно теперь, почему встреча в морге. Завтра ваш друг будет ждать нашего человека?
– Да, с 8.00 в морге. Как проехать туда, не имею ни малейшего понятия.
– Этого и не требуется. Вот ваш пропуск.
– Скажите, подполковник, а долго ждать, когда прибудет ваш человек?
– Завтра он будет еще в Бадахшане, послезавтра в Душанбе, билет возьмет без проблем, думаю, вечером 9-го числа или 10-го утром он будет в столице.
– Вы мне позвоните?
– Конечно, нам ваш материал не нужен.
– Спасибо.
– Да не за что пока. Вас проводить?
– Не надо, лестница рядом, а там внизу и холл с охраной.
– До свидания!
– До свидания!
Закончив переговоры с другом молодости, Ахмедов, потирая ладони, довольно проговорил:
– Отлично, Петр сделает все как надо.
Внутренний голос сказал – а зачем, собственно, все это тебе надо, Фархад?
И ответа на него у ученого не было. Ну если только профессиональный интерес.
Он устроился в своей комнате-кабинете.
В 16.00, когда он развернул сверток с нехитрой закуской, неожиданно громко постучали в дверь.
Ахмедов открыл, решив, что привезли второй труп. Ведь утонули два афганца, а выбросило на берег только одного, или милиция привезла кого-нибудь. Но он ошибся. В дверях стоял подтянутый офицер, за ним, ближе к машине, начальник заставы. Офицер представился:
– Начальник пограничного отряда подполковник Умаров.
– Очень приятно, Ахмедов Фархад Алимович.
Подполковник достал копию заключения:
– Это вы составили?
– Да.
– Как к вам попал труп?
– Его привезла местная бригада. Сказали, что пограничники нашли тело на берегу Пянджа. Ну я и принял. Произвел вскрытие. На следующий день приехал начальник заставы, что стоит у вас за спиной, попросил копию заключения для отчетности. Я выдал, спросил, кто будет хоронить труп. Капитан любезно согласился сделать это со своими подчиненными.
– Ясно!
– А второй труп не найден?
– Нет! До свидания!
Подполковник резко повернулся и пошел к машине. Капитан кивнул Ахмедову, мол, все правильно. Два «УАЗа» развернулись и пошли в сторону центра.
