Глава 9
– Три дня ждем, командир. Весь район облетали, и никаких следов датчан. Где-то в наших планах просчет произошел, не иначе.
Бойцы отряда «Шельф» сидели в тесной лачужке на побережье Печерского моря, в некотором отдалении от поселка Варандей. Очередной облет побережья в поисках вертолета, унесшего с собой Целика, не дал никаких результатов. Поиски продолжались уже третьи сутки, и у бойцов команды Брига запас терпения истощился полностью. Бриг и сам думал о том же. По его расчетам, вертолет давным-давно должен был нарисоваться если не в самом поселке, то уж в его окрестностях – точно. Но, вопреки всем прогнозам, этого не произошло. Летательный аппарат словно испарился.
Вчера он заставил пилота долететь до самой нефтедобывающей платформы «Приразломное» и кружить над морскими льдами, постепенно расширяя радиус поисков битых три часа. Пилот яростно матерился, но приказ выполнял. До тех пор, пока горючего осталось только-только до базы долететь. Вывод напрашивался один: что-то произошло с вертолетом, иначе они его нашли бы. Либо пилот оказался недостаточно подготовленным для полетов в условиях повышенной опасности, либо машина была не приспособлена выдерживать погодные условия Крайнего Севера, но к точке назначения датчане не попали.
Умом Бриг понимал, что надо прекращать поиски, но в сердце еще теплилась надежда найти Целика живым. И он с упорством мамонта противостоял ругани пилота, давлению Центра в лице генерала Зуева и все нарастающему недовольству команды. «Должно быть рациональное объяснение происходящему. Иначе быть не может. Единственной причиной того, что диверсанты все еще не объявились, может являться поломка вертолета. А если так, то они прибудут сухопутным способом. Надо только подождать. Или же придумать новый план», – сам себя уговаривал Бриг.
– Берите вездеход и возвращайтесь на базу, – отдал он долгожданный приказ. – Я сделаю последний облет и присоединюсь к вам. С завтрашнего дня начинаем курсировать от варандейского терминала к платформе и обратно. Цель полетов – охрана объекта. Рано или поздно диверсанты появятся в этом районе.
– Быть может, вернемся вместе? – осторожно задал вопрос Чип. – Все равно ничего не найдешь, командир.
– Отставить споры! – грубо оборвал его Бриг. – Вы возвращаетесь, я – лечу! И подберите сопли, бойцы. Или прикажете мне няньку вам в поселке нанять?
После такой отповеди выступать с предложениями охота отпала у всех. Покопавшись минут пять, бойцы один за другим покинули лачужку, оставив Брига наедине со своими мыслями. Снаружи донесся тихий звук заведенного двигателя, и машина, покашляв, тронулась в путь. «Все. Уехали, – облегченно вздохнул Бриг. – Одной головной болью меньше. Теперь выдержать сопротивление пилота, и можно некоторое время побыть в тишине. Без необходимости ежесекундно вдохновлять, уговаривать, обнадеживать кого-то. Все-таки быть начальником ужасно выматывает». Дождавшись, когда звуки, издаваемые вездеходом, смолкнут окончательно, он вышел из лачужки и направился к вертолету.
Пилот сидел в кабине, жевал бутерброд, запивая его теплым чаем из термоса, и слушал музыку. Бриг постучал по обшивке, привлекая внимание пилота. Тот, недовольный тем, что его оторвали от приятного занятия, оглянулся.
– Через двадцать минут вылетаем, – произнес Бриг. – Курс на остров Колгуев.
– Ты рехнулся, командир! – чуть не поперхнулся бутербродом пилот. – На Колгуеве-то чего забыл? До него добрых три часа лета. Хочешь рисковать своей шкурой – пожалуйста. Лично я еще пожить хочу. Нет, и не уговаривай. Над побережьем буду летать, сколько потребуется, а на Колгуев и не проси!
– Ты не понял, дружище. Это не просьба, это приказ, – жестко осадил пилота Бриг. – Через двадцать минут будь готов. В противном случае…
Он не закончил фразу, но выражения его лица было достаточно, чтобы пилот поспешил расправиться с ужином и начал приготовления к полету. Бриг удовлетворенно кивнул и занял место рядом с пилотом. Переходить в пассажирский отсек не было необходимости: салон вертолета был пуст.
Бриг знал, какое впечатление на окружающих производит его внешность, когда он в гневе. Испепеляющий взгляд глубоко посаженных глаз из-под низко сидящих бровей, играющие под иссиня-черной щетиной, покрывающей лицо Брига даже после тщательного бритья, желваки, упрямо выдающийся вперед подбородок, узкая полоска стиснутых губ. Все это заставляло людей делать неверные выводы. Те же, кто был знаком с Бригом поближе, знали, что внешность его не имеет ничего общего с тем впечатлением, которое производит. На самом деле Бриг был довольно мягким человеком, способным идти на компромисс и абсолютно не способным причинить вред кому бы то ни было, кроме реального противника. Но об этом знали лишь избранные. Остальные предпочитали не искушать судьбу, испытывая терпение этого жесткого человека, способного, по их мнению, на все.
А ведь было время, когда Бриг, даже выведенный из состояния равновесия, выглядел совсем иначе. Давно это было. Еще тогда, когда были живы его жена и сынишка. Тогда колючего взгляда не было и в помине, и желваки не играли на его лице. Тогда, когда Анна и маленький Ромка были живы…
Предновогодние хлопоты полностью поглотили его. Список неотложных дел, составленный женой, насчитывал не менее тридцати пунктов. Из них он успел выполнить едва ли половину. Елка была куплена и стояла в центре малюсенькой комнаты, их временного жилища, в затрапезной квартирке на самой окраине необъятной Родины. Вместительное оцинкованное ведро, наполненное песком, обтянуто белой тканью, выданной младшему лейтенанту Российской армии для сооружения портянок. Ерунда, как-нибудь выкрутится. Главное, что желание Анны исполнено. Она хотела самую большую елку, и Бриг добыл ее всеми правдами и неправдами. Скорее «неправдами». Если быть до конца честным, то елку он попросту украл. Выехал в соседний лесхоз, выбрал дерево, которое, по его представлениям, могло понравиться жене, спилил его и привез домой. Не испытывая при этом совершенно никаких угрызений совести. Должна же быть у его жены хоть какая-то радость от того, что она долгих два года прозябает в этой глуши, разделяя все тяготы армейской жизни со своим мужем? Должна! Вот пусть эта двухметровая сосна и послужит компенсацией отсутствию театров, музеев и всех тех вещей, без которых Анна, коренная москвичка, еще два года назад не могла помыслить своего существования.
Праздничный ужин еще предстояло приготовить. Парная свинина, которую он добыл тоже не совсем законным путем, мариновалась в двухлитровой кастрюле. Сетка с мандаринами ждала своей очереди на подоконнике. Полумерзлая картошка, правда, подкачала, но если успеть приготовить ее до того, как начнет оттаивать, то и она будет вполне пригодна в пищу. А еще нужно нарезать салат, нашинковать овощи, разложить по тарелкам соленые грибы, маринованные огурцы и невесть как оказавшиеся в их широтах свежие томаты. Ну, и колбасу, конечно. Это уже для него. Выросший в детском доме, он до сих пор сохранил благоговейное отношение к данному продукту. Сколько бы колбасы ни появилось в холодильнике, ее все равно оказывалось мало. Что поделать, издержки голодной молодости.
Шампанское охлаждалось. Компот из сухофруктов кипел. Уборка шла своим чередом. Еще пара часов, и он сможет обнять своих любимых. Самолет, прибывающий из столицы, приземлится в аэропорту крупного районного центра ровно в одиннадцать. Времени добраться до дома – впритык. И у него времени впритык. Выезжать через час, иначе рискует пропустить посадку. Как он не хотел отпускать жену в столицу! Но пришлось. В последнее время Анна захандрила. Единственное, что способно было вывести ее из состояния хандры, – это отправить к родителям. Погостит, вернется бодрая и повеселевшая и снова сможет мириться с тяжелыми условиями жизни в военном городке заштатного гарнизона. А там, глядишь, он получит повышение и вместе с ним перевод на более престижное место. Быть может, и в саму столицу. Не далее как вчера его командир намекал на возможные перспективы. Эх, хорошо бы! Тогда бы все стало по-другому. Тогда не пришлось бы каждый день испытывать угрызения совести перед собственной семьей. Тогда он смог бы обеспечить им достойное существование, а его жена-москвичка могла утереть нос всем своим родственникам, кто отговаривал ее выходить замуж за «голодранца-детдомовца, с которым ей светит влачить жалкое существование в какой-нибудь дыре».
Бросив взгляд на часы, он кинул тряпку в половое ведро, отер руки о передник, позаимствованный у жены специально для того, чтобы навести в квартире порядок. Двадцать один – двадцать пять. Самое время выезжать. Он быстро переоделся, выключил газ и свет и прошел в прихожую. Телефонный звонок застал его уже в дверях. Пришлось вернуться, мало ли кому он мог понадобиться? Ведь не сантехник какой – офицер Российской армии. Подняв трубку, представился по уставу. И приготовился слушать.
На другом конце провода пытались сгладить впечатление от сказанного, но получалось это с трудом. Да и как тут сгладишь? Самолет, которым летели жена и сын, взорвал террорист-смертник. Из тех, кто находился на борту, в живых не осталось никого. Самолет взорвался в воздухе, на высоте двенадцать тысяч километров. Все произошло настолько внезапно, пилот даже не успел подумать о том, чтобы снизить высоту. Отдаленность гарнизона задержала весть о трагедии на несколько часов. В то время, когда он мечтал о том, как сообщит жене приятную новость о повышении и возможном переводе, в то время, когда он строил планы, как его жена сможет наконец утереть нос недовольным родственникам, в то самое время, когда он сетовал по поводу слишком переслащенного компота, Анны и Ромки уже не было в живых!
То, что он услышал, навсегда изменило его жизнь. Младший лейтенант, поднявший трубку секунду назад, умер. Вместо него родился новый человек. Жесткий, суровый, бескомпромиссный к врагу командир подразделения специального назначения. И имя его было Бриг, правда, получил он его спустя несколько лет. Долгих, тягучих лет, наполненных болью утраты, ненавистью к врагу и диким желанием отомстить тому, кто так безжалостно растоптал его жизнь, его надежды, его мечты…
– Машина готова, командир. Можем взлетать.
Голос пилота вывел Брига из тягучего кошмара воспоминаний. Он резким рывком вскочил на ноги, до смерти перепугав пилота, и выкрикнул:
– Что? Где? Кто?!
– Все в порядке, командир. Мы на земле. Собираемся лететь на Колгуев остров, помнишь?
– А? Колгуев? Черт, черт, черт! Проклятье! – пытаясь сбросить с себя наваждение, затряс головой Бриг. – Да, Колгуев остров. Помню.
Пилот смотрел на командира, как на помешанного. Какая муха его укусила? Чего он так мечется? А Бриг все пытался вернуться в реальность, ускользающую от него, прячущуюся за давними воспоминаниями. «Проклятье! Всегда одно и то же. Как только я прихожу к мысли, что боль отступила, воспоминания подкрадываются, лишая меня самообладания. И, как всегда, в самый неподходящий момент. Кончится ли это когда-нибудь?»
– Я, кажется, задремал, – виновато проговорил он. – Сколько времени прошло?
– Не больше десяти минут, – с опаской косясь в сторону выхода, ответил пилот. – Я только и успел машину приготовить.
– Хорошо. Значит, полетим. Прости, друг. Сон нехороший приснился.
– Бывает, – неопределенно пожал плечами пилот. – Так что, летим? Или домой?
– Курс на остров Колгуев. Облетим по периметру. Дальше видно будет.
Больше задавать вопросы пилот не стал. Двигатели заурчали. Лопасти начали набирать обороты. Вертолет оторвался от земли, немного повисел и двинулся по заданному курсу. За бортом завьюжило. Снежная крупа присыпала землю, образовывая в воздухе вихревые воронки. Три часа полета прошли в молчании. Пилот знал свое дело, поэтому не опасался сбиться с курса. Бриг оставался молчаливым просто потому, что говорить было не о чем.
Спустя три часа пилот объявил:
– Мы над островом. Видимость никакая. Снежит. Не понимаю, как тут можно хоть что-то разглядеть?
– Снижайся, там разберемся, – приказал Бриг.
Вертолет снизил высоту до минимально допустимой и начал облет периметра. Бриг вооружился прибором ночного видения и теперь всматривался в поверхность острова, пытаясь разглядеть на нем хоть какие-то признаки жизни. Пока все его попытки успехом не увенчались. Когда вертолет пошел на третий круг, ему вдруг показалось, что он увидел в отдалении некое подобие вертолета.
– Стой, поворачивай обратно! Только близко не подходи. Похоже, мы нашли их! – закричал он, перебираясь к противоположному борту.
– Кого нашли? Датчан? – скептически скривился пилот. – Там же ничего рассмотреть невозможно. Снег сыплет, тьма кромешная. К тому же скорость нешуточная. Показалось, командир.
– Поворачивай, кому говорят! – рявкнул Бриг, не отрывая глаз от прибора ночного видения. – Еще раз спорить начнешь – пеняй на себя. Понял?
– Да понял я, понял. Разворачиваюсь уже, – недовольно проворчал пилот, но направление полета изменил.
– Вон там, в долине, свет, видишь? – указывая в глубь острова, проговорил Бриг.
Пилот вгляделся в даль. Действительно, как будто свет. Надо же, и как только командиру удалось разглядеть его?
– Еще немного снизиться можешь? – спросил Бриг некоторое время спустя.
– Не особо, – признался пилот. – Если только на посадку.
– Нет, садиться рано. Нужно покружить недалеко от этого места. Может, удастся рассмотреть повнимательнее, – возразил Бриг. – Подберись к этому месту на максимально низкой высоте и зависни. Сумеешь?
– Естественно. – Пилот даже слегка обиделся.
Бриг не обратил на это ровным счетом никакого внимания. Не до обид ему сейчас было. Вертолет завис над абсолютно ровным плато. Бриг перекочевал в хвостовой отсек, к самому дальнему иллюминатору, и снова впился взглядом в точку, светящуюся в темноте. Вернувшись в кабину пилота, он дал новые указания:
– Пролетишь вперед пару-тройку километров и приземлишься. Дальше действовать буду я. Твоя задача – держать машину наготове. Как только вернусь, рви в небо. Понял?
– Понял, – не особо уверенно ответил пилот.
Машина пролетела отведенное расстояние и стала снижаться. Шасси коснулось снежной поверхности. Бриг подхватил автомат, сунул за пазуху сразу несколько гранат и, подойдя к люку, напомнил:
– Держи двигатели наготове. Без команды не взлетать!
Ответить пилот не успел. Бриг уже открыл люк, выскочил из вертолета и заскользил в сторону света, пробивающегося сквозь ледяную крошку, несущуюся с неба. Расстояние до огней оказалось несколько более дальним. Минут через сорок световая точка начала приближаться, и вскоре Бриг различил в темноте очертания вертолета. Это придало ему сил, и он зашагал быстрее.
Вертолет он нашел, но свет шел не оттуда, а из малюсенькой избушки, то ли зимовья оленеводов, то ли жилища отшельника. Бриг залег за ближайшим сугробом, чтобы осмотреться. Похоже, охраны нет. «Легкомысленно для диверсантов», – подумал он и, осмелев, обошел избушку со всех сторон. Правда, приближаться ближе, чем на пятьдесят метров, не рискнул, но и эти предостережения оказались излишними. Постов датчане не выставляли. Ни у дома, ни у вертолета. Видимо, были уверены в том, что здесь их никто искать не станет. Бриг подобрался к дому вплотную и заглянул в окно. Изба состояла из одной-единственной комнаты, в которой на толстых тюфяках вповалку спали солдаты. Майор сидел возле печки, пытаясь согреться. Рядом с ним сидел и Целик. Живой и почти невредимый. Лицо его было расцвечено синяками и кровоподтеками, но руки и ноги были целы. По крайней мере, на первый взгляд. Бриг настолько обрадовался, увидев Целика, что несколько минут тупо пялился на него, не способный думать ни о чем.
Когда первая волна радости прошла, он стал размышлять, как подать сигнал, чтобы, кроме Целика, его никто не услышал. Вступать в противоборство с такой оравой противника было бессмысленно, только жизнью Целика рисковать. Надо попытаться выманить его из избы. А для этого нужно, чтобы он увидел Брига. Как этого добиться? Майор сидел к окну спиной, Целик, наоборот, – лицом. Этим нужно воспользоваться. Если подать сигнал фонариком, Целик увидит его. Нужно успеть просигналить несколько раз. Как тогда, в Чечне. Только тогда сигнал подавали ему, Бригу. И подавал его не кто иной, как Целик. Бриг сидел в заброшенном сарае и готовился к утру принять смерть от рук чеченских головорезов. Случайно он повернулся лицом к смотровому окну, расположенному высоко над головой, и вдруг увидел мигающий огонек. Точка была настолько мала, что поначалу Бриг не мог поверить в то, что действительно видит ее, что это не плод его воспаленного воображения. Но нет. Сигнал оказался реальным. А вместе с ним пришло освобождение. И вот сейчас у Брига появилась уникальная возможность использовать чужой метод, чтобы спасти товарища.
Он покопался в необъятных карманах куртки, отыскал фонарик размером с лазерную указку, уменьшил фокус светоотражателя до минимума. Только бы Целик обратил внимание на окно! Только бы майор не оглянулся раньше времени! На стену светить нельзя, на потолок тоже опасно. Куда же светить? Бриг пристроил фонарь так, чтобы его свет отражался в оконном проеме практически вертикально. Используя такой способ свечения, он не мог быть уверенным, что Целик заметит сигнал, но на большее решиться не мог. Засыплется сам, погубит и Целика.
Нажав кнопку включения, Бриг пристально следил за реакцией Целика. Пучок света, направленный на верхний край рамы, прочертил полосу на стекле. Бриг выключил фонарь и тут же снова включил. Проделав процедуру несколько раз, он заметил, что Целик сдвинулся вбок и наблюдает за окном, стараясь не привлекать внимания майора. Бриг снова нажал кнопку включения и тут же отпустил ее. Взгляд Целика опустился вниз. Он дважды махнул головой, подавая сигнал. «Понял! Он понял! – ликовал Бриг. – Теперь дело за ним. Сейчас он должен потребовать вывести его из избы. Причину и придумывать не нужно. По нужде захотел. Не станут же они заставлять его испражняться прямо в штаны».
Бриг наблюдал за Целиком, не предпринимая больше попыток подать сигнал. Спустя короткое время губы Целика зашевелились, он в чем-то убеждал майора. Тот отрицательно качал головой, не соглашаясь с ним. Но Целик был настойчив. В конце концов майор встал, растолкал лежащего неподалеку солдата и вернулся на свое место. Солдат, хоть и был недоволен тем, что его сон потревожили, перечить майору не посмел. Натянув на себя куртку, он забросил на плечо автомат и, бросив раздраженный взгляд на пленника, поплелся к двери. Целик следовал за ним.
Бриг перебрался за угол и затаился там, ожидая их выхода. Немного погодя дверь с шумом отворилась. Иностранная речь звучала невнятно. Видимо, солдат поторапливал пленника. Целик прошел вперед, отвечая конвоиру на русском:
– А ты как хотел? Пленных иметь – это тебе не с бабой на лежанке кувыркаться.
Солдат что-то ответил, двинул Целика прикладом, но к углу с ним прошел. Целик начал расстегивать куртку и демонстративно произнес:
– Если свои, то пора бы уже действовать. Неохота задницу морозить.
Русской речи солдат явно не знал, так как на заявление Целика никак не отреагировал. Зато Бриг понял товарища как надо. Выскочив из-за угла, он натренированным ударом рубанул солдата по горлу, успев подхватить оседающее тело. Уложив конвоира на снег, рывком снял с него автомат, кинул его Целику и, коротко бросив: «Валим!» – первым рванул прочь от избы.
Объяснять, что значит слово «валим», Целику было не нужно.
– Как ты меня нашел? – мчась сквозь темноту рядом с командиром, спросил он.
– Интуиция, – ответил Бриг и добавил: – Расспросы потом. Береги дыхание. Бежать придется долго.
Ориентироваться в кромешной темноте, да еще сквозь кружащуюся вьюгу, было трудно. Бриг бежал, подчиняясь скорее инстинкту, чем определенным ориентирам. Пробежав половину пути, он выхватил рацию, пытаясь связаться с пилотом вертолета. Им нужен был ориентир. Пилот ответил не сразу, но, когда услышал голос Брига, действовал оперативно – красный огонек сигнальной ракеты уже летел в воздух. И тут же за спиной послышались крики и стрельба. Это в лагере датчан подняли тревогу.
– Поднажми, Целик, до вертолета рукой подать! – крикнул Бриг, стараясь не сбиваться с ритма. – Доберемся до вертолета раньше датчан, считай – спасены.
Уговаривать Целика не пришлось, он максимально увеличил скорость. Сколько продолжалась эта бешеная гонка, ни Бриг, ни Целик сказать не могли. Но к вертолету они все же успели до того, как расстояние между ними и преследователями сократилось до расстояния выстрела. Залетев в вертолет, Бриг рванул дверь, перекрывая вход.
– Взлетай, так твою!.. – заорал он пилоту.
– Готово уже, – производя манипуляции с кнопками панели управления, нервно ответил пилот.
Вертолет поднялся в воздух в тот момент, когда самые быстрые из солдат противника оказались в поле видимости. Бриг рывком отодвинул стекло в двери по левому борту, выставил автомат и выпустил длинную очередь. Солдаты залегли в снег, вяло отстреливаясь. Исход преследования был предрешен, и лезть под пули понапрасну никому из датчан не хотелось. Бриг не прекращал поливать длинными автоматными очередями пространство перед вертолетом до тех пор, пока тот не набрал достаточную высоту, и только после этого немного расслабился. Тяжело привалившись к левому борту, окинул взглядом спасенного товарища и улыбнулся:
– Ну и видок у тебя, краше в гроб кладут.
– А я, считай, оттуда и вылез, – серьезно ответил Целик и, не сдержав эмоций, крепко обнял боевого командира. – Спасибо тебе, командир. Если б не ты… Теперь я твой должник по гроб жизни.
– Не гони, – смутившись, грубовато ответил Бриг. – Ничего геройского. Всего лишь должок вернул.
– Все равно спасибо, брат. – Целик выпустил Брига из объятий, но продолжал трясти его руку в крепком рукопожатии.
– Есть хочешь? Тут у нас бутерброды завалялись, – подал голос пилот. – И компотик. С вишенкой.
– Компотик! С вишенкой! – умиленно повторил Целик и заржал на весь салон.
Ему вторили пилот и Бриг. Целик сгибался пополам, надрываясь от смеха. Он хлопал себя по бокам, зажимал руками рот, надувал щеки, но никак не мог сдержать смех. Его буквально разрывало от хохота.
– Компотик, – в перерывах между приступами смеха повторял он. – С вишенкой!
– Ага, с вишенкой, – вторил ему пилот, чудом удерживая управление.
– А бутербродик с масличком, – не отставал от них Бриг. – И с яичком. Эх, и вкусно!
Наконец смех стал утихать. Целик привалился к обшивке вертолета, переводя дыхание. Бриг сидел рядом, не имея сил перебраться с пола на сиденье.
– Одного не пойму: как ты догадался, что датчане на острове? – задал пилот вопрос, не дававший ему покоя с тех пор, как Бриг объявил о том, что видит вертолет.
– Интуиция, брат, – добродушно улыбаясь, ответил Бриг. – Ну, и опыт, конечно. Негде ему было больше спрятаться, понимаешь? Просто негде.
– Тогда почему мы с самого начала туда не полетели? – не унимался пилот.
– Чтобы понять, где спрятана вещь, нужно ее хоть где-то поискать. Понимаешь ты, дурья твоя башка? – вместо командира ответил Целик, набивая рот кусками ветчины и запивая все это добро компотом из личной фляжки пилота.
– Понимаю, – обиженно ответил пилот. – Я, может, побольше вашего понимаю, только не хвастаюсь этим перед товарищами.
– Ну, прости, брат, – поняв, что перегнул палку, извинился Целик. – И еще, я поблагодарить хотел. Ведь благодаря тебе мы от этих изуверов спаслись. Вернемся на базу – ребятам расскажу. Пусть знают, какой боевой у нас пилот. Верно?
– Ну, это вовсе не обязательно. Я ведь боевой летчик. В смысле, военнообязанный. То есть в армии служу.
Пилот вконец запутался и смущенно замолчал. Он был армейским пилотом, только в боевых действиях ему ранее участвовать не приходилось. Это было его первое боевое задание. Выбор пал на него не потому, что он был более подготовленным к выполнению столь ответственной миссии, а потому, что он хорошо знал местность и неплохо справлялся с машиной в условиях Крайнего Севера. Вот и весь секрет. В этот момент, чувствуя единение с прославленными бойцами спецназа, он ничуть не жалел о своем решении сменить уют столичных кабинетов на полную опасностей жизнь боевого пилота.
