ГЛАВА 10
Меня разбудил стук в дверь. Он был тихим, но до того настойчивым, что проигнорировать не получилось. Очень неохотно я открыла глаза и слегка удивилась царящему вокруг полумраку. Но довольно быстро сообразила: уже утро, а причина полумрака — зашторенные окна и сочащийся сквозь гардины свет.
Вот только после этого я осознала, что нахожусь не в гостиной, а в огромной, выполненной в имперском стиле спальне. А нечто горячее под боком… это точно не грелка. Вернее, как грелку использовать тоже можно, но… В общем, это его величество. Ринарион.
Еще более неохотно я повернула голову и в догадке убедилась. И сильно растерялась, обнаружив на лице монарха совершенно несвойственное выражение.
Правитель Накаса не кривился! Не морщил свой аристократический нос — и вообще никакого неудовольствия не выражал. Более того, он улыбался, и улыбка была отнюдь не ехидной. И смотрел так, будто очень даже не против проснуться со мной в одной постели.
Клянусь, невзирая на минувшую ночь, я подобного не ожидала. Даже поежилась, когда король улыбнулся шире и сказал:
— Доброе утро.
— Мм… — «умно» ответила я. А потом не выдержала и потянулась в неосознанном желании размять затекшие за время сна мышцы.
Именно в этот момент стало ясно — нет, утро ни разу не доброе! Просто тело после ночных приключений болело так, словно я пять часов в фитнес-клубе отпахала!
Эта боль стала поводом для тихого протяжного стона, а Ринар… он точно все понял. И рассмеялся! Тихо, беззлобно и… как-то очень-очень волнующе.
Глупость, конечно, но этот смех стал поводом обратить внимание на еще одно ощущение. Там, внутри, поселилось счастье. Не буйное, а другое — сильное и неуловимо правильное.
Я замерла и попыталась на этом ощущении сосредоточиться, но мне не дали. Просто стук в дверь повторился, ну а дальше…
С большим замешательством я пронаблюдала, как Ринар отбрасывает одеяло и встает. Поднимает с пола пижамные штаны, натягивает их и бодро устремляется к двери. То, как он шел, да и вся логика ситуации подсказывали — его величество намеревается встретить «посетителя» лично. Но…
Ринарион? Король? Собственноручно открыть дверь?!
Вопрос «зачем», конечно, возник, но ответ пришел настолько быстро, что осознать его банально не успела. И догадка показалась до того невероятной, что я растерялась еще сильней.
Неужели… это стремление защитить? Неужели Ринар… просто не хочет поставить меня в неловкое положение? Неужели… О черт! Нет. Быть такого не может!
Я помнила, где нахожусь, но повторному осознанию это не помешало. То, как ситуация смотрится со стороны, секретом также не являлось, в итоге я плавно сползла с подушки и накрылась одеялом с головой. В надежде погасить неловкость закусила губу и внутренне сжалась, но щеки все равно опалило румянцем — жгучим, почти нестерпимым.
Спальня была не просто большой, а огромной. Я еще в самый первый раз отметила, что услышать то, что происходит у двери, совершенно невозможно. Тем не менее отчетливо различила, как повернулась ручка… И голос Визо прозвучал так, будто слуга не в нескольких метрах, а в паре шагов стоял.
— Ваше величество, — начал он. — Ваше величество, леди Светлана…
— Не волнуйся, — перебил монарх. — Леди не потерялась.
Логичного «леди здесь» не прозвучало, но ушлый слуга, конечно, и без пояснений понял.
Повисла пауза. Я не видела, что творится, но даже не сомневаюсь — лицо Визо озарила улыбка. Следующим, что услышала, стало:
— Простите, я могу осведомиться о ваших планах на день? — И после новой паузы: — Я полагал, что распорядок будет обычным, и вызвал для леди Светланы вчерашнюю помощницу. Мне эту помощницу отпустить? Или все-таки оставить?
— Пусть ждет, — ответил Ринар, помедлив.
Следом раздался звук, который подсказал — дверь опять закрылась. Это был повод стянуть одеяло с головы и осторожно сесть.
Догадка подтвердилась — мы вновь остались одни, только легче от этого не стало. Я по-прежнему чувствовала неловкость и искренне сожалела о том, что не могу просто взять и уйти в ставшую почти родной гостиную.
А еще… меня смущало совершенно нормальное выражение королевского лица. Улыбка в уголках губ. Ясный взгляд и прочие атрибуты взрослого, абсолютно адекватного человека! Нет, подозрения, что его величество умеет быть адекватным, посещали и раньше, но сейчас эта нормальность пугала. Я просто не знала, чего от такого Ринариона ждать!
Одно хорошо — услышанный разговор дал понять, что планы на день у его величества все-таки есть. Это означало, что разлеживаться в постели не следует, пора встать и… предпринять какие-то действия.
Движимая этим осознанием, я вцепилась в одеяло и, прикрывая им наготу, добралась до края кровати. Окинув взглядом пол, быстро отыскала ночную сорочку и наклонилась, дабы эту самую сорочку поднять.
Через полминуты, когда сорочка заняла положенное ей место, я отбросила одеяло, вздохнула и задала закономерный вопрос:
— Кто первый в ванную?
— Если хочешь, то ты.
Я хотела! Поэтому кивнула, тут же соскочила с кровати, но сделав несколько шагов, запнулась и выдала растерянное:
— А…
Дело в том, что ночью все было проще. Ночью мне было принципиально легче попросить Ринара постоять под дверью ванной, дабы телепортация не сработала. Зато теперь, в этом утреннем полумраке…
— Постою, — угадав ход мыслей, сказал король. Голос прозвучал ровно, но создалось впечатление, что монарх смеется. — А потом ты постоишь.
Я улыбнулась и, прицыкнув на свои ненормальные эмоции, бодро продолжила путь.
В ванной провела очень немного времени — зная, что Ринар ждет снаружи, не торопиться банально не могла. А еще никак не могла не думать о минувшей ночи… Увы, но эти мысли привели к закономерному результату — они пробудили желания, которые, как мне казалось, полностью удовлетворены.
И заставили признать: ночь с Ринаром была не просто хорошей, а сказочной! Вот только вчера я объясняла столь бурную реакцию своим воздержанием и довольно скудным опытом, а сегодня при свете дня стало очевидно — причина в другом.
Просто его величество сделал все, чтобы мне понравилось. Он был невероятно чуток и действительно старался.
Воспоминание об одном из эпизодов его стараний… ну о том, с поцелуями, которые спускаются все ниже, распаляя не только тело, но и саму душу, вызвало бешеный румянец. Такой, что даже умывание ледяной водой не помогло!
В итоге в спальню я вернулась красная и на подгибающихся ногах. Очень надеялась на то, что сей момент останется незамеченным, но улыбка, которой меня встретили, все надежды сломала!
В результате, едва Ринар скрылся за дверью, я со стоном сползла по стеночке и поклялась, что с этого момента буду держать себя в руках! И ни одной оплошности не допущу.
Удивительно, но к моменту возвращения короля я реально смогла прийти в норму. Более того, я была морально готова выйти из спальни, взглянуть в глаза Визо и позволить Тине вновь превратить меня в леди.
Однако планы Ринариона были несколько иными… Как только я встала, заметно посвежевший правитель Накаса сделал шаг навстречу и мягко притянул к себе. И замер, внимательно наблюдая за реакцией.
Я мгновенно поплыла, но с намеченного курса не сбилась! Уперлась ладонями в рельефную мужскую грудь и спросила хмуро:
— Что?
Король отвечать не стал. Просто наклонился, чтобы накрыть губы поцелуем. А я… не знаю почему, но даже не попробовала увернуться.
Впрочем, нет. Ответ на вопрос «почему» я все-таки знаю! Я искренне верила, что поцелуй будет дежурным и струн души не тронет.
Только вместо легкого прикосновения губы Ринара принялись творить такое, от чего все придушенные желания резко ожили и восстали. Когда монарх отстранился, мне потребовалась вся сила воли, чтобы выдохнуть:
— Ты что творишь?
Я была убеждена, что в голосе прозвучало строгое возмущение, но Ринар только посмеялся.
— А сама как думаешь? — наклонившись к ушку, шепнул он.
Я вспыхнула вся! От макушки до кончиков пальцев на ногах! И хотя мир перед глазами уже плыл, попробовала вразумить…
— Нас люди ждут, — напомнила хрипло.
— Подождут, — парировал король.
С этими словами он наклонился и, легко подхватив на руки, понес к кровати. Вопреки разуму и здравому смыслу я ощутила прилив невероятного счастья. Я поняла, что не могу и не хочу противиться монаршему желанию. Более того, если Ринар сейчас остановится — не сдержусь и наброшусь на него сама.
В этот раз мы с Тиной встречались не в гостиной, а в ванной. Но не в королевской, а во второй — которую я нахально называла своей…
Для начала присланная Сантой помощница помогла надеть новое, на сей раз бирюзовое платье. Дождалась, когда натяну чулки и примерю туфли. А уже после этого усадила на обитую пурпурным бархатом табуретку и принялась колдовать над волосами.
Женщина была не просто улыбчива — она откровенно подхихикивала. Только я заметила не сразу… Просто, когда входила в эту ванную, меня осенило, что сон, которого так ждала, не приснился. Это стало поводом дико занервничать и временно выпасть из реальности. И ужасно расстроиться, осознав, что письмо, возможно, не дошло.
В какой-то момент я даже хотела вскочить и помчаться к Ринару с просьбой о повторном посещении храма, но, когда первая волна паники схлынула, подумала — а может, дело не в божественной доставке? Может, причина в том, что ночь оказалась слишком насыщенной и сил на сновидения у моего сознания просто не осталось?
Помучившись немного, я выдохнула и решила, что подумаю об этом позже. И вот теперь заметила-таки настроение Тины.
Оно стало щелчком по носу! Вызвало смущение и желание спрятать глаза — ведь причина веселья была более чем очевидна! Но увязнуть в этом смущении не получилось. Спустя пару минут я не выдержала и сказала:
— Тина, я понимаю, что это все очень весело, но…
Я замолчала, давая помощнице возможность додумать самостоятельно и принять меры. Только реакция оказалась немного неожиданной.
Рука с расческой тут же замерла, а на лице Тины проявилось недоумение.
— Вы о чем? — с тем же недоумением спросила она.
— Э-э-э…
Женщина была искренна, и это вызвало растерянность. В итоге я спросила:
— А ты о чем?
Тина потупилась, отступила на полшага… И кажется, лишь сейчас сообразила, что именно меня напрягло.
— Леди Светлана, простите, но вы не так поняли, — сказала она тихо. — У меня даже в мыслях не было потешаться над вами. Я часто бываю в богатых домах и… я понимаю, что женщины не всегда вольны… — Вот теперь на щеках Тины проступил румянец, который ничуть не уступал моему. — Я не давала никакой оценки вашему… мм… опозданию. Мы вообще приучены о подобном не думать.
Помощница снова запнулась. Смущение опять-таки было искренним, а вся реакция четко говорила о том, что моя реплика поставила Тину в настоящий тупик.
Все вместе показалось особенно любопытным, поэтому я повторила:
— Так над чем ты веселишься?
Все. Помощница смутилась окончательно. Ей потребовалась вечность, чтобы ответить:
— Леди Светлана, простите, но я не знаю, имею ли право рассказывать вам.
Вот теперь я не только насторожилась, но и приготовилась вцепиться в Тину клещом. Женщина эту готовность, разумеется, заметила и, как ни странно, рисковать не стала.
— Леди Светлана, я скажу! Только умоляю, поймите правильно. Это может быть не очень приятно, но… — Тут Тина снова хихикнула. — Это так смешно, что удержаться невозможно.
Я кивнула, уверяя, что прореагирую нормально. Ну а Тина положила расческу на туалетный столик и, сложив ладони «домиком», выпалила:
— Дело в леди Пиниции. Вы даже представить не можете, как она вчера опозорилась!
Услышав имя одной из фавориток, я напряглась сильней, но, к собственному удивлению, никакой ревности не испытала. С тем же успехом Тина могла упомянуть прошлогодний снег или просроченный йогурт.
Но моя реакция была не главным. Продолжение истории — вот что по-настоящему поразило!
— Вчера герцогиня Винот устраивала большой прием. Собралась вся знать, лучшие люди города! А леди Пиниция переборщила с вином и прилюдно вцепилась в волосы графини Лейе. И знаете почему? Графиня позволила себе небольшое, но весьма ехидное замечание касательно отношения к бывшим фавориткам.
Наверное, мне следовало обратить внимание на слова о ехидстве и заинтересоваться сделанным замечанием. Ну или на слове «бывшим» сосредоточиться. Но мой разум зацепился за другое.
Леди Пиниция на приеме? Но…
— Какой еще прием? — хмуро спросила я. — Как леди Пиниция могла туда пойти? Она же под домашним арестом, как и остальные придворные.
Тина прореагировала не менее странно, нежели я — удивилась, причем очень сильно. А потом встречный вопрос задала:
— Как? Вы разве не знаете?
Я почувствовала, что настроение скатывается куда-то под плинтус, но все-таки поинтересовалась:
— Не знаю о чем?
— Всех… — здесь Тина снова запнулась, явно подбирая слова, — нежелательных леди из дворца выслали.
— Когда выслали? — Я окончательно растерялась.
— Еще позавчера.
Это был шок, и слова достигли сознания не сразу. Нет, я поняла бы, если б распоряжение поступило сегодня, но… позавчера?
Опять-таки со скрипом, однако я все-таки вспомнила разговор про безопасность и пришла к логичному выводу…
— Хочешь сказать, что Ринар считает своих любовниц настолько глупыми? Он всерьез полагает, что кто-то из них способен причинить вред королевскому дару и, как следствие, собственной стране?
Помощница округлила глаза. Такая реакция стала поводом озадачиться еще больше, но Тина мучить не стала и тут же другую версию событий озвучила.
— Вообще мы убеждены, что причина в любви, — опустив ресницы, заявила она. — Версию о безопасности только госпожа Санта поддержала. Санта уверена, что его величество слишком умен, чтобы подвергать вас такому риску. Ведь эти леди гонялись за его величеством не один год, и их разочарование… — Тина в который раз запнулась. — Может затмить разум.
Ответ поставил в тупик и вызвал в душе пусть маленькую, но бурю. Под «мы», безусловно, подразумевались другие девушки из подчиненного Санте коллектива, только смысл не в этом, а в том, что… они подумали о любви, а я — нет. Впрочем, они смотрели на ситуацию с галерки, а я являлась прямой участницей, но… Но это же не повод для такого цинизма!
Или речь не о цинизме, а о здравомыслии? Ведь не мог Ринар влюбиться в первый же день! Кажется, это только мы, женщины, готовы безрассудно и с первого взгляда! А они…
Впрочем, это тоже не важно.
— Как бы там ни было, но шаг оправдан, — пробормотала я. — В конце концов в данный момент воспользоваться услугами любовниц Ринар все равно не может.
Тине эти слова не понравились. Помощница отступила еще дальше и смерила меня хмурым взглядом. Она даже губы поджала и несколько шпилек выронила!
— Что тебя удивляет? — пробормотала я. А самой так больно стало, так неприятно.
— Меня удивляет то, что вы не понимаете главного. Вы не понимаете, что вас связало само небо, а раз так…
— Что «так»? — перебила я. — Небо не связало, а буквально принудило. Думаешь, приятно, когда тебя выдергивают из родного мира, ставят на ауре метку, связывают телепортацией и… фактически навязывают любовь?
Честно? Я была убеждена, что помощница проникнется и посочувствует. Но она оказалась поупрямее самого Ринара.
— Леди Светлана, простите, но я никакой проблемы не вижу. Какая разница как? Главное, что вы друг друга нашли.
Захотелось взвыть. Только Тина такой возможности не дала.
— Неужели вы думаете, что простая химия, на удочку которой попадается большинство из нас, лучше? Неужели считаете, что выбор, указанный высшими силами, хуже, нежели выбор, продиктованный физиологией?
Слов «химия» и «физиология» я от помощницы не ожидала. Тем не менее услышала и приняла. И даже собралась в очередной раз поспорить, но…
— Все благополучные пары уверены, что их встрече покровительствовали сами боги. И никто из них на богов за это не пеняет.
— Встреча — это одно, — не могла не заметить я. — Но влюблялись-то сами.
— А вы уверены? — подхватывая расческу, парировала Тина.
Я… уверена не была. Только повода согласиться и смириться со своей участью все равно не видела. А помощница словно почувствовала и, наматывая на расческу очередной локон, сказала:
— Если вы оказались здесь, значит, сердце ваше свободно, и мужчины, способного его покорить, в вашем мире нет. Ну а в том, что касается его величества Ринариона… все знают, что в любовь он вообще не верит. Это означает, что женщины, которая может подарить ему такое чувство, в его окружении не существует. Точнее, не существовало. До вас.
Глупость, конечно, но стало приятно. Тем не менее…
— Я обычная, — сказала вслух и четко.
— Может быть, — в кои-то веки согласилась помощница. Но тут же эту иллюзию согласия разрушила: — Только то, что один человек считает обычным, другому может показаться уникальным. И вы никогда не угадаете, почему так. Существуют вещи, неподвластные разуму. Вещи, которые мы никогда не сможем объяснить.
Тина замолчала, а я вдруг поняла: что бы Тина ни говорила о «приученности», а «опоздание» мое все-таки заметили. Вернее, не просто заметили, но и интерпретировали совершенно верно. И, скорее всего, уже сегодня новость о том, что между мной и Ринаром точно что-то есть, уйдет в народ. Буквально несколько часов, и вся столица узнает.
Только желания взять с Тины клятву о неразглашении не возникло. Более того, это осознание никакого сопротивления не вызвало. Наоборот — я ощутила некоторое совершенно нелогичное удовлетворение. Вместе с тем ванную покидала в довольно хмуром настроении, но…
Едва я, уже причесанная и одетая, переступила порог, едва увидела не менее причесанного и одетого Ринара, который плавно поднимается с установленного возле двери стула, скепсис попятился.
Совершенно внезапно я ощутила прилив радости. Сдержать улыбку, которую эта радость вызвала, опять-таки не смогла.
— Ну наконец-то… — процедил Ринар, и… ну, собственно, все.
После этой реплики моя улыбка стала запредельной, а радость хлынула через край! Просто недовольство величества было настолько привычным и настолько показным, что сил не осталось. И я рассмеялась! А Ринарион…
Он тоже смеялся, но только глазами. Это было настолько удивительно, что я чуть-чуть, самую малость растерялась. И тут же услышала:
— Леди Светлана, завтрак. — И уже тише, с какой-то особенной, очень трогательной ворчливостью: — Он уже остыл. Десять раз.
Утро оказалось настолько насыщенным, что других приключений я попросту не ждала, а в кабинет его величества вошла в полной уверенности, что тут же возьмусь за вчерашнюю книгу. Но все сложилось немножечко не так — едва переступили порог, стало ясно, что есть еще один сюрприз. И судя по настроению королевских помощников, он был хорошим.
— Ваше величество! — воскликнул Сарс, бодро вскакивая из-за своего стола. Потом заметил меня и, придержав буйные эмоции, учтиво поклонился. — Леди Светлана…
Я присела, сообщая, что тоже рада встрече, затем кивнула не менее сияющему Бирису. Невольно напряглась в ожидании новостей и таки услышала:
— Ваше величество, вы не поверите! — возвращаясь в прежнее, весьма буйное состояние, выпалил плотный. — В Каратэне дождь!
Ринарион нахмурился, а потом пробормотал едва слышно:
— Ну почему же не поверю?
И уже громче, правда, с таким видом, будто это не неожиданность, а какая-то закономерность:
— Ты не шутишь?
— Да какие шутки! — продолжил ликовать Сарс. Он подхватил со стола какую-то бумагу и добавил: — Вот! Сообщение от главного управляющего!
Теперь величество соизволил отреагировать нормально — в смысле, улыбнулся уголками губ и доброжелательно кивнул. А у меня создалось впечатление, что Сарс имеет к этому Каратэну личный интерес. Может, в том районе земли королевского помощника расположены?
— Еще есть новости из Дрофна, — встрял Бирис. Тощий, в отличие от плотного, с места не вставал, но тоже бумагой тряс и заметно радовался. — Гусеницы, которые подбирались к полям… Из Дрофна пишут, что сегодня ночью все передохли.
Ринарион опять-таки кивнул. Точно хотел двинуться к собственному столу, но задержался, явно предчувствуя, что на этом сообщения не закончились.
— Река в графстве Отес, — подтверждая данную догадку, выпалил Сарс. — Там в горах прошел какой-то камнепад, что-то сдвинулось, и уровень воды начал подниматься!
— А наших драгоценных соседей-вирайцев сегодня ночью землетрясением тряхнуло, — подхватил Бирис. — Точных сведений пока нет, но, судя по всему, тряхнуло знатно, так что набегов на пограничные селения в ближайшее время можно не ждать.
Вот после этих слов ситуация немного изменилась. В том смысле, что все присутствующие в кабинете, включая Ринариона, дружно уставились на меня. Мне же вспомнились слова храмовницы в белой шапке и… Нет, мурашки по спине не побежали, но толика хмурого недоумения в сердце все же зародилась.
Пауза длилась недолго. Потом я услышала очень почтительное:
— Леди Светлана… — Это Бирис.
И уже восторженное:
— Леди Светлана! — Это Сарс.
Стало и приятно, и одновременно неуютно. Королевский дар в действии? Посланное Ринариону «благословение» во всей красе? Простите, но я понятия не имею, как к этому относиться.
Не уверена, но, кажется, его величество тоже не знал. Зато довел до памятного дивана, лично сходил за книгой — я ее на столик вчера положила, и только после этого к собственному рабочему месту направился.
А усевшись, спросил:
— Что с безопасностью дворца?
— Маги работают, — ответил Бирис. — На данный момент никаких нарушений или пробоин в плетениях не нашли.
Величество кивнул. Затем бросил быстрый взгляд на меня и добавил:
— Пусть большие королевские покои проверят.
На лице тощего отразилась растерянность, которая мгновенно сменилась сдержанной радостью. Сарс отреагировал аналогично, и это напрягло.
— Вы переезжаете? — выдержав паузу, поинтересовался Бирис.
— Вообще-то нет, но кто знает, как сложатся обстоятельства? — сказал Ринарион. И тут же пояснил: — Вдруг Лария не очнется? Или очнется, но приступить к обряду не сможет? — Правитель как-то странно вздохнул. — Или… матушка Низа права, и обряда противодействия для таких случаев вообще не существует? Ведь речь не о младшем боге, да и храм нерядовой.
Вот теперь я подобралась и впилась взглядом в Ринариона. Что происходит? Какой еще переезд?
— Большие покои рассчитаны на две персоны, — поймав этот взгляд, пояснил правитель. — Там есть отдельные комнаты для встречи всех этих помощниц, портних и прочих ваших женских штучек.
Слова прозвучали хмуро, но настолько буднично, что возникло ощущение, что король с нашей связью смирился. Но это же невозможно! Или…
Я пронаблюдала, как Бирис вскакивает и убегает в явном намерении немедленно передать слова величества магам. На Сарса, который не просто улыбался, а прямо-таки сиял, тоже взглянула. Потом вспомнила новости, которыми нас встретили, и вновь уставилась на Ринара. И подумала — а как бы на месте монарха поступила я?
Да, тот факт, что нас обоих принудили, неприятен, но для королевства мое присутствие, безусловно, во благо. Более того, это прямая выгода, а раз так…
— Не надо, — перебив мою мысль, сказал король. А после нового, на сей раз вопросительного взгляда, пояснил: — Не надо подозревать меня в корысти. Я обещал, что верну тебя домой? Значит, так и поступлю.
Я слегка опешила. Впрочем, нет — удивилась я довольно сильно! И отдельным поводом для удивления стала интонация — не злая, а ворчливая. Категоричности, с которой Ринар говорил о моем возвращении раньше, не осталось. И это опять навело на мысль, что намерения его величества уже не настолько крепки.
Ну и еще одно — после этих слов я в полной мере осознала, что вовсе не являюсь приблудой. Что я не нахлебница, которая пришла покуситься на чужие блага, а человек, который может быть весьма полезен.
Как там «белая шапка» говорила? Утрата дара — это утрата благословения, которая заканчивается печально. Человека постигают огромные неудачи, этакая кара богов. В случае Ринариона неудачи распространяются на все королевство. И удачи, как выясняется, тоже.
Но заподозрить меня в том, что подумала о его, Ринариона, корыстности…
— Ты плохой телепат, — резюмировала я.
Правитель Накаса скептически заломил бровь, а я задумалась снова и быстро поняла, что, невзирая на все рассказы и просмотренный отчет, знаю о приходивших в этот мир попаданцах до неприличного мало. В итоге попросила:
— А можно взглянуть на тот отчет еще раз?
Величество поморщился, но просьбу удовлетворил. Через минуту я снова сидела на диване и внимательно изучала содержимое папки.
Отчет был сводным — то есть содержал некую выжимку из всех, ну или большинства случаев перемещения. И причины, по которым другие люди в этом мире оказались, в отчете тоже нашлись.
Так вот… около половины всех попаданцев очутились тут в момент критической опасности — фактически вместо смерти. А остальные — по-разному.
Кто-то потерялся в жизни настолько, что часто задумывался о самоубийстве. Кто-то остался в родном мире абсолютно один. Кто-то, и таких, согласно статистической таблице, было около десяти процентов, переместился без всяких причин.
Второй момент — метки. Я вчитывалась предельно внимательно, но упоминаний о поставленных при переходе метках не нашла.
Третье — вернуться в родной мир (ну или просто переместиться из этого) удавалось единицам. Только каких-то четких критериев, какой-то закономерности, показывающей, кто именно может вернуться, в отчете не было. В смысле, не указывалось.
Все вместе привело к закономерному вопросу:
— А отчета по меткам у тебя случайно нет?
— Что именно тебя интересует? — отозвался Ринар.
Озвучивать вообще-то не хотелось, но так как предоставлять отчет величество явно не собирался, пришлось сказать:
— Я правильно понимаю, что я единственная перемещенка, которую печатью на ауре наградили?
— Правильно, — буркнул монарх, помедлив.
— То есть прежде подобные печати только на местных леди появлялись?
— Не только на леди, — поправил Ринарион. — Метка может проявиться на ауре любого человека независимо от социального статуса или пола.
Ага…
— А жители вашего мира когда-нибудь в другие миры уходили? В частности, жители с метками?
Величество поджал губы и отрицательно качнул головой. Ну а я…
— Но если прецедентов не было, тогда с чего вы взяли, что после того, как я перейду в родной мир, метка исчезнет?
— Разрыв станет слишком большим, — сообщил Ринар, только я от этих слов отмахнулась.
— С чего вы это взяли? — повторила с нажимом.
Правитель Накаса привычно скривился. Отбросил перо, которое все это время в руках держал, и, откинувшись на спинку кресла, просветил:
— Это вывод, к которому пришли наши специалисты, когда вопрос рассматривали. Теоретическое изыскание, сделанное на основании множества факторов. Мнение, достойное доверия.
Блин, вот именно теорий нам и не хватало!
Не выдержав, я тоже на спинку дивана откинулась и устало прикрыла глаза. Что, если эта теория неверна? Что, если на практике все совершенно иначе будет? Ну и еще… кто все-таки даст гарантию, что я именно в родной мир перейду, а не в другое, менее приятное место?
Озвучить последний вопрос пока не решилась, а вот первые два — хотела. Но Сарс оказался быстрей.
— Ваше величество, простите, но если вдруг не получится? — утратив всякую веселость, выдохнул он. — Вдруг храмовники ошиблись?
Встревать в чужие разговоры, конечно, невежливо, но втыка за наглость королевский помощник не получил. Правда, настроение Ринара резко ухудшилось, и вместо внятного ответа мы услышали:
— Разберемся.
Как ни странно, но лично меня это заявление удовлетворило. А вот вопрос гарантий я, подумав, все-таки оставила на потом. Но твердо решила — если будет хотя бы малейшее сомнение, от перехода откажусь! Просто чего ждать от мира Ринариона, примерно представляю, а знакомиться со следующим категорически не хочу.
Подумала и лишь спустя пару минут поняла: мой «поиск истины» не только с вопросом безопасности связан… Кажется или я начинаю искать лазейку? Кажется или я реально придумываю повод остаться тут?
Впрочем, как ни посмотри, а риск все-таки присутствует, причем для обеих сторон. Ведь если теоретики ошиблись, то его величество потеряет божественное благословение, и тогда…
Воображать, что случится, не хотелось. Спрашивать об исторических примерах — тоже. Просто подобные вопросы могли натолкнуть Ринариона на мысль о том, что я как бы и не против остаться.
А признаваться не хотелось. В чем угодно, кроме этого! Во-первых, я и сама еще не верила, а во-вторых, навязываться не привыкла.
Так что нет. Никаких попыток порассуждать и никаких признаний. Пусть события развиваются так, как развиваются. А дальше — посмотрим.
Придя к этому выводу, я подхватила тот самый роман и, вздохнув, погрузилась в чтение. Ринар с Сарсом тоже делами занялись, равно как и возвратившийся через некоторое время Бирис.
Несмотря на весьма насыщенное утро, день прошел на удивление спокойно. Лично я читала, изредка отвлекаясь на то, что происходит в кабинете, а мужчины… ну, собственно, работали.
Обед, который состоялся здесь же, в рабочих помещениях и в компании помощников, также прошел мирно. А вот ближе к вечеру я начала нервничать…
Дело в том, что в голову полезли предположения, которые и радовали, и смущали, и нервировали одновременно. В какой-то момент начало казаться, что еще немного, и Ринар отложит дела, дабы посвятить все время и внимание мне. Что он как минимум пригласит на прогулку по примыкающему к дворцу парку. Как максимум — что-то иное, более веское сделает.
Не знаю, откуда такие мысли взялись! Но взгляды его величества, которые ловила на себе все чаще, эти фантазии подогревали. Усиление жара, начавшееся примерно с обеда, тоже некоторую лепту вносило, тем не менее… обошлось.
Ринарион оторвался от бесчисленных бумаг и распоряжений, когда за окнами начал сгущаться сумрак. И вот тут стало более чем очевидновсе, лафа закончилась. Только я, вопреки разуму, не расстроилась, а совсем наоборот.
Недолгая прогулка до покоев Ринара показалась вечностью, а вот ужином, который прошел наедине, я по-настоящему наслаждалась. Ела немного и, опять-таки вопреки разуму, молчаливо посмеивалась над бесчисленными гримасами короля. И тихо плавилась от непроходящего интереса к моему декольте.
К концу трапезы декольте стало единственным объектом, который Ринара интересовал. Этот факт подогрел и без того кипящую кровь, в результате меня даже многозначительная улыбка провожавшего нас до спальни Визо не смутила.
Ну а когда двери закрылись, отрезая от всего мира, стало по-настоящему горячо. Правда, прежде чем я эту горячность осознала, Ринарион сделал шаг навстречу и, прижав к двери, впился в губы.
Меня словно лавиной накрыло. Страсть поцелуя, жар прикосновений, терпкий запах мужского парфюма заслонили все! И это было настолько удивительно, настолько волшебно, что взбрыкнуть, притворяясь приличной, не попыталась.
Хуже того — я стащила заколку с королевских волос и слегка, самую малость прикусила чей-то обнаглевший язык. И застонала, осознав, что совершила одну из тех ошибок, которые резко перекрывают все пути к отступлению!
Монарх… тихонечко зарычал, а через миг подхватил на руки и, подобный самому дикому из варваров, потащил к кровати. Мне оставалось лишь смириться, впрочем… смирение было своеобразным. Слишком жарким и активным, чтобы кто-то мог заподозрить меня в подчинении этому необузданному мужчине.
