Часть третья
В глаза врага по-другому

Вавилон. Сегодня это отнюдь не туристский объект Ирака, куда раньше специально приезжали любители древней экзотики со всего мира, а одно из самых зловещих мест страны. Там расположена так называемая «многонациональная дивизия» оккупационных войск под формально польским руководством. В неё входят вооружённые подразделения из «банановых республик» как Центральной Америки, так и Украины, Прибалтики, Восточной Европы и других марионеточных стран.

Вавилон находится приблизительно в восьмидесяти километрах к югу от Багдада. Населённого пункта, как такового, в двадцатом веке там уже не было, и это место представляло собой всего лишь объект археологических раскопок. При Саддаме Вавилон был огорожен, и несколько объектов были отреставрированы, хотя некоторые специалисты считают, что реставрация была проведена неудачно и во многом не соответствует древним реалиям. После оккупации страны американцы решили, что именно этот древний библейский город, как символическое место, в наибольшей степени подойдёт для штаба «многонациональной дивизии». Тем более, здесь всё уже было идеально подготовлено для охраны, имелись жильё и хозяйственные помещения, в которых при Саддаме проживали туристы, археологи, полиция и администрация этого археологического комплекса. Сегодня в Вавилоне тяжёлая бронетехника поломала и исковеркала древние дорожные плиты, пролежавшие в неприкосновенности три тысячи лет.

Прилегающий регион населён преимущественно шиитским населением, которое вначале почти не принимало участие в партизанской войне, и это также было очень кстати для оккупантов. Они рассчитывали, с одной стороны, поддержать американцев, с другой – почти не вести активных боевых действий и, следовательно, ограничить свои потери. Американцев эта ситуация тоже вполне устраивала, они готовы были взять на себя в Ираке основную грязную работу.

Первоначальные планы отсидеться провалились: этот регион к югу от Багдада журналисты уже прозвали «треугольником смерти» (не путать с «суннитским треугольником» к северу от столицы). Некоторые из «банановых республик» уже отозвали свои контингенты, некоторые планируют это сделать в ближайшем будущем.

Я не мог не посмотреть на Вавилон и на своих «соотечественников» по ту сторону баррикад. Используя хорошо продуманную легенду, мне удалось получить соответствующее разрешение туда пройти.

Есть несколько хитростей для самостоятельного передвижения по Ираку. Вначале надо одеться как местный житель – штаны, безрукавка, можно не первой свежести, и сандалии на босу ногу. В руках не должно быть никакого багажа, видео, фототехники или других примечательных вещей. В глазах должно быть спокойствие и безразличие ко всему окружающему, надо представить себе, что пребываешь вовсе не в Ираке, а, скажем, где-то в Дагестане, и вокруг все вроде как бы свои. Если вы не ярко выраженный голубоглазый блондин, то никто даже не заподозрит, что вы иностранец, по крайней мере, до тех пор, пока не попытается с вами заговорить.

Рано утром беру такси до автовокзала, произнеся одно-единственное слово: «гараж», молча даю шоферу стандартную сумму. На автовокзале с вопросительной интонацией кого-то спрашиваю: «Хилла?» Мне машут рукой в направлении небольших автобусов, которые отправляются в этом направлении. Там шофер, зазывая клиентов, уже истошно орёт: «Хилла! Хилла!» Я уточняю: «Бабилон?» «Да, да!» – орёт он, заталкивая меня в свой автобус.

Мы отправляемся. Я слегка раскрываю своё инкогнито, на ломаном арабском языке попросив своего попутчика на соседнем кресле предупредить меня, где надо выходить – на Вавилон надо выйти за пятнадцать километров, не доезжая Хиллы. Для него я, в этом виде, в этом автобусе, человек из их как бы «ближнего зарубежья». Может быть, иранец или азербайджанец, приехавший на паломничество к шиитским святыням. Возможно, чей-то родственник из Турции. Или просто малограмотный курд, так и не научившийся в своих горах нормально говорить на арабском языке. Я не вызываю у него не только никаких агрессивных рефлексов, но даже простого интереса – едет какой-то странный лох в Вавилон, ну и пусть себе едет, значит, ему что-то там надо. Ни в какие заложники в пресловутом «треугольнике смерти» меня не берут – я и даром никому здесь не нужен.

Выхожу на развилке, здесь пост иракской полиции. «Вавилон?» Мне машут рукой на пустынную боковую дорогу. Я ловлю какую-то попутную легковушку, по прибытии молча сую шоферу в руку мелочь.

На контрольно-пропускном пункте у входа на базу стоят польские солдаты, призывники. Оккупационные силы разрешили сразу за КПП открыть небольшой базар. Слово «базар» в Ираке известно, но чаще его называют словом «сук». Местных жителей, желающих что-то продать, туда пропускают, предварительно тщательно обыскав (как самих, так и их товар). Поскольку это уже территория внутри охраняемой зоны, военнослужащие могут в свободное время спокойно побродить там без оружия и бронежилетов и увидеть арабов вблизи, а не только через прицел своего автомата. По одному, обыскивая, поляки пропускают торговцев. Некоторые уже немного заговорили по-польски. Арабы особенно экзотично смотрятся, когда они начинают по-польски ругаться матом: «Матка запердлона!»

Оккупанты из многонациональной дивизии, включая простых солдат, при немалых деньгах. Все они добровольцы, никто их в Ирак силой не посылал, со всеми на родине предварительно проводилось «собеседование». Им выплачивают жалованье по западным стандартам – около 800 долларов в месяц солдатам (цифра слегка различается от страны к стране) и значительно больше офицерам. Для сравнения напомню, что на Западной Украине крестьян можно нанять батрачить в поле за один доллар в день, зарплата младшего офицера украинской армии около ста долларов в месяц, а заработки в Болгарии и других «банановых республиках» ненамного выше.

Давайте называть вещи своими именами: здесь «служат» наёмные убийцы и каратели, которых наняли за деньги. У нас принято вспоминать власовцев, бандеровцев и марши эсэсовцев в Риге. Почему никто не вспомнит про нынешних эсэсовцев ХХI века, зверствующих сегодня в Ираке? Правда, они стараются особенно не рисковать: «Мы не проводим, подобно американцам, жёстких зачисток». Наёмники есть наёмники, они всегда и во все века старались воевать поменьше, но хапнуть побольше.

Меня тоже обыскивают и пропускают. Заговариваю с польскими солдатами. Им в Ираке не нравится: «Арабы здесь лицемеры, на словах они говорят о дружбе, но мы чувствуем, что в уме у них совсем другое. Плохо, что здесь нет водки, когда в Вавилоне были только американцы, её в магазине продавали, но теперь запретили, иначе бы все поляки были тут пьяные. Нам здесь надоело, хотим домой».

Я вхожу на базар, но уже не в роли «своего», каковым я чувствую себя повсюду в Ираке, а «чужого». Хотя я одет в штатское, но все видят меня как оккупанта и богатого клиента. Какие-то визжащие типы прямо у входа хватают меня за руки и уговаривают купить «фифи-фифи» – порнографические фильмы на компакт-дисках. На ломаном английском что-то орут прямо в ухо. Ощущение такое, что попал в цыганский табор или на меня набросилась стая бродячих собак. Я в шоке, объездив весь Ирак, ещё не видел ничего подобного.

Мелкие поделки, безделушки, трикотаж, вода в бутылках, сигареты. В углу жарят шашлыки. Но особенно бросается в глаза немыслимое количество сувениров, посвящённых Саддаму Хусейну. Теоретически подобные сувениры продавать в Ираке запрещено, хотя в условиях нынешнего хаоса на подобные запреты в Ираке никто не обращает внимания. Однако на обычном городском рынке подобных вещей мало – кто хотел, тот купил их ещё при Саддаме, особого спроса там нет. Но здесь их продавать официально разрешено, и спрос на подобную продукцию огромен. Майки с изображением Саддама, часы, сувениры, компакт-диски с фильмами о его жизни. Есть даже его книги и брошюры, изданные когда-то в английском переводе. С одной стороны, Саддам и верные ему федаины вызывают суеверный страх. С другой – он захватывает воображение, манит, околдовывает своим величием даже оккупантов. Притягивает, как сильная личность.

А где же сувениры с изображением бен Ладена? Это запрещено, за продажу подобных вещей продавцов изгоняют с этого столь прибыльного рынка. «Саддам – yes, бен Ладен – no!» – объясняют мне. Однако восточный базар не был бы таковым, если бы там не существовал и свой чёрный рынок. Мне достают из-под полы запрещённый товар – зажигалки с физиономией бен Ладена…

Я, не торопясь, брожу по рядам. Заходят немногочисленные военнослужащие – поляки, болгары, прибалты. Они в форме, на рукаве нашивки, удостоверяющие, из какой они страны. Здесь, на базаре, в непринуждённой обстановке и вдалеке от зорких глаз своих политорганов, они с удовольствием говорят со мной по-русски, рассказывают о своей службе. Ничего злобного в их внешности нет. Вероятно, настоящие, а не киношные эсэсовцы в своё время тоже были по-своему симпатичны в подобной нейтральной обстановке.

Возле лотка, где продавали множество маек с изображением Саддама, я решил сделать редкий снимок. Оглянулся – вокруг меня только арабы. Достал из сумки фотоаппарат, газету «Лимонка», протянул продавцам немного денег, чтобы попозировали с газетой на фоне своих маек: «Посмотрите газету. Делайте вид, что читаете!». – «Это что, русская газета?» – слышу по-русски голос справа. Солдат с нашивкой одной из стран Прибалтики. А, чёрт, откуда он успел взяться? «Да-да, это так, ерунда», – говорю я, мгновенно выхватив «Лимонку» из рук арабов и спрятав её в сумку.

Не хватало только, чтобы он ещё заметил гранату на первой странице или успел понять, что это за газета. Граната хоть и нарисованная, но неприятностей может мне причинить немало. Но вроде он ничего не успел сообразить, а я быстро ухожу в сторону.

…Добираюсь обратно. На пустынной провинциальной дороге, на берегу оросительного канала, раздумываю, пройти ли несколько километров до развилки на Багдад пешком, или попытаться дождаться какой-нибудь попутки здесь. Рядом со мной араб, он уже распродался и, вероятно, стоит здесь с той же мыслью. В своих сандалиях на босу ногу я снова стал для него «своим», хотя ему понятно, что я иностранец и выхожу с базы.

«Лучше бы они покинули Ирак», – говорит он мне на приличном английском. Они – это те, которые в военной форме, загребают в Ираке кучу долларов и не носят сандалии на босу ногу.