Во время моей журналистской командировки в Среднюю Азию, перед отъездом, я позволил себе немного шика и поселился в Самарканде в маленьком частном пансионе, там, где обычно останавливаются западные туристы. После долгой торговли с хозяином удалось сбить цену в три раза против обычных его тарифов, рассчитанных на «дальнее зарубежье», и моими соседями стали датчане и швейцарец. С последним мы нашли общий язык, поскольку я свободно говорю не только на русском.

Он был студентом-историком университета в Женеве и путешествовал уже два месяца. Из Швейцарии он проехал через Италию, Грецию и не торопясь, с остановками, пересёк с запада на восток Турцию, Иран, успел побывать в Туркмении, Киргизии и, наконец, добрался до Узбекистана.

Цель поездки – изучение положения с правами человека на Среднем Востоке от Международной амнистии, средства на это весьма недешёвое путешествие, думаю, он получил оттуда же. В детали он, впрочем, не вдавался (членам Международной амнистии запрещено разглашать цель их поездки во время сбора информации подобного рода).

В турецкой глубинке он побывал в Курдистане, на местах недавних боёв, он лично видел американского инструктора турецкой армии, убитого курдскими повстанцами. Ночевал где подешевле, в основном в частных домах и дешёвых провинциальных пансионах, где редко ступает нога иностранного туриста. Он неплохо ориентировался в политических реалиях этого региона, в том числе и СНГ, регулярно заглядывая во время наших дискуссий в свои записи, где были ориентировки о гонениях на деятелей политической оппозиции Узбекистана – то ли действительные, то ли мнимые. Он, конечно, многого недопонимал, совершенно не владея ни русским, ни местными языками, но меня потрясло то, что обыкновенный западный студент может в рамках своей курсовой или дипломной работы, с благословения куратора, отправиться туда, откуда запросто можно не вернуться живым.

Лет через десять, думаю, он будет работать или в посольстве, или в разведке, или просто преподавать как доцент, посылая зелёную студенческую молодёжь своего университета к чёрту на рога. Но главное – он будет высококлассным специалистом и будет хорошо чувствовать и знать, где и что варится в политических котлах ближневосточных стран.

А вот в мою Одессу из Китая приплыла, приехала целая делегация американских студентов во главе с преподавателями. Они учатся по специальности – изучение коммунизма. В порядке практики весь поток отправили на несколько месяцев теплоходом (!) в кругосветный морской круиз по всему миру. В ходе этого путешествия они встречаются с представителями коммунистических партий всего мира. Естественно, в Одессе наши престарелые коммунисты были рады уважить заморских гостей, объясняя им, что украинские коммунисты – это не звери, они такие славные и безобидные.

В соседней Молдове сотрудники посольства США крайне активны. «Снова и снова они пытались наладить контакты с нашей организацией, – рассказывали мне товарищи из Движения за равноправие «Унитатя – Единство». – Их не смущало, что в нашем политическом объединении к ним относятся крайне враждебно, если не сказать больше. Они постоянно заходили, прощупывали, зазывали на семинары и окончательно оставили в покое не так давно. Их деятельность представляла разительный контраст с сотрудниками посольства России – там работают важные, жирные коты». У нас в Одессе открылось российское консульство, но проблема трагедии русского языка и культуры тамошних работников мало интересует, равно как и связи и контакты. Хорошо хоть то, что и явного вреда от них нет. Зато недавно повстречал знакомого, о котором могу уверенно сказать, что является платным агентом американского ЦР… – прошу прощения, сотрудником аналитическо-политологического центра при некоем международном фонде. Мы раскланялись, улыбаясь друг другу. Оказалось, он знает, с какими политическими деятелями и силами в нашем городе лично я контактирую, причём общих знакомых у нас нет! Аналогии того, что происходит сейчас у нас и на Украине, и в России, заокеанские спецы где-то когда-то видели, слышали, щупали. Я вижу это так.

Где-то в уютном особняке проходит закрытое кулуарное совещание советологов на тему: «Что делать дальше с Россией». Проводятся аналогии, комментарии, свободный обмен мнениями.

«Мне ситуация напоминает Уругвай, 1972 год», – говорит один.

«Нет-нет, – шумит другой, – я же тоже был в это время там на стажировке. Тематика оппозиционной печати в России совсем иная, чем тогда была в Уругвае! Но сходство с Латинской Америкой, безусловно, имеется» – «Может быть, это Португалия, 1974-й, или Чили?» «Скорее Аргентина начала семидесятых, эта страна близка и по уровню промышленного развития, и по социальному расслоению, и по проблемам», – вступает в разговор ещё один эксперт.

«Похоже, похоже, есть и какое-то психологическое сходство менталитета населения!» – соглашаются другие эксперты.

В разговор вступает молчавший до сих пор мужчина спортивного вида в строгом сером костюме: «Надо найти всех экспертов, кто работал, стажировался, писал дипломные работы и диссертации в Аргентине в эти годы, перебросить их на углублённый анализ ситуации в России и на Украине. Мы откроем финансирование научных тематик в тех объёмах, которые будут необходимы. Необходимо разыскать тогдашних работников посольства, пусть поделятся опытом, подскажут, с кем и как надо работать. Необходимо провести развёрнутый анализ всей, без исключения, оппозиционной прессы Аргентины за эти годы в библиотеке Конгресса. Если есть необходимость, можем собрать ведущих специалистов на национальный научный семинар. Средства найдём…»

Мне кажется, именно здесь корень проблем, с которыми сталкивается оппозиция и на Украине, и в России. Советский Союз породил когда-то массовое революционное движение в странах мира. Накоплен колоссальный опыт работы коммунистических, радикальных и революционных организаций во всём мире, которые начинали когда-то учиться на наших примерах. Что мы знаем о нём? Ничего, немногочисленная интересная информация, если она есть, глубоко похоронена в секретных архивах МИДа и ГРУ. Мы – слепые котята. А вот «они» знают о нас не только что было и что есть, но предсказывают наперёд, как гадалка Ванга, и то, что у нас будет, и я с этим сталкивался. О наших будущих мыслях, идеях, попытках, которые нам ещё и в голову пока не пришли, «они» знают наперёд и заранее принимают меры!

Где-то революционеры боролись и сражались, выигрывали и проигрывали выборы, умирали в партизанских отрядах, заживо гнили в тюрьмах. В это время наши обществоведы защищали диссертации о далёких событиях послереволюционных лет, густо пересыпая свои творения цитатами из В.И. Ленина, учась виртуозно жонглировать цитатами. И даже если про зарубежную жизнь они иногда говорили правильно, то всякий мог почувствовать, что они там не были, не впитали кожей то, о чём пишут.

У нас в Одессе, по рассказам старшего поколения, в «тоталитарные», сталинские времена в технических вузах было по одной кафедре общественных наук. Позже они начали плодиться как тараканы, порождая кафедры истории КПСС, научного коммунизма, политэкономии и другие, соответственно требуя всё больше и больше учебных часов. Сейчас выпускники этих институтов с юмором, а иногда со злой насмешкой вспоминают это преподавание. Распад Варшавского договора, независимость Украины и разложение КПСС наши обществоведы проглотили относительно спокойно. Но попытка кое-где урезать учебные часы вызвала бурю, вопль, дошедший до небес: «Не смейте покушаться на святое!» Многие перестроились, переключившись на преподавание «научного национализма», истории Руха и проблем независимости Украины. Некоторые, наиболее ловкие, начали работать на некие международные фонды, финансируемые из-за океана.

Украинские коммунисты, опираясь на вузовскую профессуру, тоже «ведут работу» в своих первичках, организуя изучение и конспектирование работ В.И. Ленина, а по окончании выдаётся «корочка» по форме. У Ленина есть многое, но не всё. Он ничего не написал о проблемах Черноморского флота, статусе Севастополя, проблемах Приднестровья. В его работах нельзя прочесть, как вести себя при аресте, в тюрьме, под пыткой. Он не писал о методах конспиративной работы, источниках финансирования, сборке-разборке автомата. Однако это всё хорошо знают зарубежные революционеры. Они, а не покрытые мхом вузовские обществоведы должны учить нас. Вы не задавали себе вопрос, почему за рубежом, в отличие от России, радикальные и революционные движения состоят почти исключительно из молодёжи?

Если мы не хотим быть похожими на слепых, бредущих по минному полю, надо найти эти контакты, причём не только на уровне лидеров, но сделать их массовыми для рядовых членов. И революционер должен знать не только конспекты Ленина, в крайнем случае, Сталина, но и других, современных теоретиков. Эпиграф в начале этой статьи – вероятно, наиболее цитируемое за рубежом высказывание классиков марксизма-ленинизма (Че Гевара давно уже считается классиком), но многие ли слышали его актуальные слова у нас?