Я предполагал, что за дверью будет узенькая лестница, ведущая наверх — внешний облик домика как бы это подразумевал, но нет — сразу за порогом пространства было более чем достаточно. Хотя, не исключено, что здесь была проделана некоторая перепланировка, сотворенная в свете интересов защиты его нынешнего обитателя.

Впрочем — оно и понятно. Из того, что рассказал мне Оружейник, пусть это и было с пятого на десятое, я усвоил одно — мир в Новом Вавилоне иллюзорен. То есть — так-то все друзья, но до поры, до времени. И в свете этого то, что я увидел, было абсолютно объяснимо, более того — крайне благоразумно.

Прихожая дома Рувима представляла собой практически ловушку для тех, кто пожелал бы проникнуть сюда с целью его убить.

Как только за моей спиной с металлическим лязгом захлопнулась дверь (с внешней стороны деревянная, а по сути — стальная), и я обвел глазами абсолютно пустое помещение, в котором даже стульев и диванов не было, то откуда-то сверху раздался голос, говорящий по-английски, но с диким акцентом.

— Куда? К кому?

Разумно сделано, хотя и ничего нового. Шлюзовая комната. Вон дверь на противоположной от нас стене, вон несколько отверстий в ней же — по сути бойницы, а вон и окошко, из которого сейчас нас изучают. Нет в этом мире непрозрачных и непробиваемых стекол пока, вот и обходятся тем, что есть.

А вон и черные полоски — там, надо думать, дверь, открывающаяся только изнутри.

Рувим явно хочет жить. Вот только это эффективно против небольших диверсионных групп, а если сюда подогнать танк или подкатить орудие, то грош цена будет этим предосторожностям. А если дойдет до междоусобицы, насчет танка — не скажу, не знаю, а вот артиллерия у них наверняка есть, сердцем чую. Если боевые катера есть, то уж пушки-то точно наличествуют. Впрочем, вряд ли владетель этого дома будет сидеть здесь и ждать, когда его в расход пустят. Если он сейчас так подстраховался, то и на этот случай у него, наверное, что-то придумано. Скорее всего — отнорки в подземные коммуникации, не может быть, чтобы в эдаком городе не было подземелий. А то и подземных каналов, выводящих к реке.

И самое главное — еще неизвестно, кто агрессором будет. Может — он же?

Впрочем — это точно не мои проблемы. Мне в этом городе не жить и власть с ними не делить. У меня свой дом есть.

— К владетелю Рувиму. — Лев Антонович помахал рукой, в которой был памятный мне пропуск на шнурочке. — Он нас ожидает. Селим, открывай, пожалуйста, не тяни. Дело к ночи, а мы еще даже не обедали.

— Кто с вами? — судя по всему, факт того что Оружейник голоден, голос не тронул.

— Это — Сват, мой… мнэ-э-э… Командир, — Лев Антонович явно не сразу подобрал подходящее ко мне слово. — Он владетель крепости на берегах реки. И еще здесь, с нами, его советник. Я же про них вам говорил! Рувим нас ждет!

— Оружие, — потребовал голос и, лязгнув, из стены выдвинулось что-то вроде большого подноса. — Все оружие сюда кладите.

— Нет, — сказал я громко.

Ну да, возможно поступок не слишком разумный, вон, и Оружейник на меня укоризненно глянул.

Но в данном случае моя точка зрения не изменится, я и по нужде-то без оружия уже не хожу. Может здесь, в городе, где за порядком даже следят специальные патрули, такая подозрительность ни к чему, но я — уже не горожанин. Из диких краев мы, однако, у нас там фронтир и все такое, мы в лесу родились, пням молились.

— Тогда покиньте здание, — потребовал голос, в нем ощущалась угроза.

— Сват! — прошипел Оружейник. — Отдай им оружие, здесь такие порядки.

— Это их порядки, — невозмутимо заметил Голд. — При чем тут мы?

Судя по всему, его посетили те же мысли. Хотя, в принципе, если нас тут захотят убить — убьют. Не знаю, есть ли у местного хозяина такие мысли в голове, но тем не менее.

Одна радость в этом случае будет — мои люди знают, куда мы пошли. Хотя всё равно доказать, если что, ничего будет невозможно, в местных реалиях все сделано для убийц идеально, даже тела прятать не надо.

Ну да, возможно мое поведение сейчас и неразумно с точки зрения тактики и стратегии, я уж молчу о политике переговоров, но у меня уже сложилось свое понимание о том, что творится в этом мире. Нет меня без оружия в нем, не существует.

Прав был тогда Проф — та смерть, которая существует здесь, со стиранием памяти — она страшнее даже, чем физическая. На том свете, с которого мы сюда прибыли, всё было просто — ты умер, и все, тебя совсем нет и потом уже не будет никогда. А в этом — умирая, ты осознаешь, что ты снова будешь жить, но потеряешь все, что создавал потом и кровью, и даже об этом помнить не будешь. Это — страшно.

А потому я умирать ну очень не хочу. Стало быть, чтобы жить, надо делать все, что только возможно, и потому — я с оружием не расстанусь. Даже в такой ситуации.

И потом — это тот случай, когда подобные действия рассматриваются не как упрямство или самодурство, а как осознанная личная позиция. По крайней мере, мне это видится так. Хотя, возможно, я и ошибаюсь, и со стороны все это выглядит не очень красиво. Но мне плевать на то, как это выглядит со стороны, вот какая штука.

— Селим, доложи о нас, — потребовал Оружейник. — Пусть решение примет владетель Рувим.

— Есть правила, — гортанно произнес невидимый Селим. — Они едины для всех.

— Согласен, есть правила и их надо придерживаться, — сообщил ему я вполне миролюбиво. — Но эти правила хороши для тех, кто живет в мирном городе. Ваши «все» — это горожане, а мы на границе со Степью живем. У нас там даже дети с оружием ходят, и никому его не доверяют, потому что твое оружие — это как часть тела.

Ну, это я переборщил… Хотя, — было бы чем вооружить тех же Сережку и Аллочку — вооружил бы. Просто под них стволов нет.

Селим замолчал, до нас донеслась какая-то возня, а минуты через три он произнес.

— Хорошо. Но когда ты будешь заходить в покои владетеля, оставишь пистолет кому-то из своих людей. Так — и никак иначе.

— Идет, — согласился я. — Даже спорить не стану.

Ну, а что? Это нормальный вариант.

Тут ведь дело не только в том, что я безоружным останусь, мне вон, в кабинет Рувима тоже с пустыми руками идти. Просто сама мысль о том, что мой «кольт» будут держать чужие руки, мне не очень нравится, не сказать — не нравится вовсе.

Что-то щелкнуло, скрипнуло, и в стене обнаружилась дверь, причем не там, где я ожидал ее увидеть. Надо же, какие молодцы, сразу видно — профи работали. Контур с черными полосками наложили не в том месте, где вход был на самом деле. Хотя это все эффективно сработает только в том случае, если диверсанты тут впервые и не получили точную наводку от того, кто здесь уже бывал. А в девяносто девяти процентах случаев, наводчик или заказчик убийства — человек, с потенциальным покойником хорошо знакомый или даже находящийся с ним в родстве.

Чужаки редко нанимают убийц, обычно это делают свои.

За дверью обнаружился узкий проход, стены в нем были из толстенных каменных глыб.

— Идем, — скомандовал Селим, которого я узнал по голосу.

Ух, и зверовидно же он выглядел!

Это был турок, ростом метра под два, в мускулатуре он мог бы поспорить с Азизом (который, к слову, очень на меня обиделся за то, что я его не взял с собой, даже больше, чем Марика), с черной, как смоль, бородищей и невероятно страшной рожей. Как по мне — с редактором-то можно было и поработать. Если бы я эдакое чудище в ночи увидел — кто знает, как бы отреагировал. Может — сразу стрелять начал, а может, даже и убежал бы.

За коридорчиком обнаружилась и искомая узкая лестница — я же говорил, что без нее не обойдется.

— Наверх, на второй этаж, — напутствовал нас Селим. — Там вас встретят.

— Знаю, — пробурчал Оружейник, который явно до сих пор переживал ситуацию при входе.

Лестница дала небольшую петлю, которая обеспечивала хорошую и меткую стрельбу со второго этажа по поднимающимся вверх людям. На такой лестнице врага можно долго держать, особенно если вовремя гранату бросить.

На втором этаже нас встретил еще один турок, как видно, охрана была набрана именно из них. Однако — новые янычары, Рувим знает, что делает.

Глупо думать, что все турки за прошедшие века стали мастерами массажа, уборки гостиничных территорий и торгашами, весело кричащими: «Эй, Наташя! Иди суда!». Среди них остались те, в которых течет кровь профессиональных вояк, причем — первостатейного разлива. И неважно, что большинство янычар изначально не были этническими турками, их потомство это только укрепило.

В группе гросс-капитана «Каймана», с которой нашему подразделению как-то довелось на пару побывать в Хорватии при выполнении одной невойсковой операции, служил турок по имени Айрым. Что он вытворял с ножом — вы бы видели! И воевал будь здоров как. Жека с ним тогда сошелся накоротке, на предмет общих интересов в виде ножевого боя.

Так что если эти ребята тех же кровей — не завидую я тем, кто сюда полезет.

Еще пара узких коридоров, в стенах которых на уровне своей головы и пояса я увидел несколько отверстий, явно предназначенных для того, чтобы в них просовывать толстые металлические пруты, блокирующие проход — и мы оказались в небольшом помещении, которое было убрано красивыми коврами, меблировано и явно служило преддверием перед покоями владетеля Рувима.

— Цветан, это к повелителю пришли, — сопровождающий нас турок обратился к миловидному юноше, сидящему за чем-то вроде стойки, которые были на том свете на ресепшн в офисах.

— Да-да, — поддержал его Оружейник. — Доложите — прибыл владетель Сват.

Вот я и стал «владетелем». Кстати — а почему он не сказал, владетель чего? Хотя — поди сформулируй, чего именно. «Сват — владетель Сватбурга»? «Сват — владетель города, стоящего на Большой реке»? А другие-то варианты еще бредовей будет.

— Секунду, — мелодичным голосом сказал юноша и, чуть вихляя задом, направился к деревянной двери, украшенной искуснейшей резьбой.

Деревянная-то она деревянная. А ткни ножом — и лезвие скрежетнет о железо. Знаем мы такие двери.

Через минуту дверь широко распахнулась, и чуть покрасневший и улыбающийся Цветан гостеприимно произнес:

— Владетель Рувим ждет вас, почтеннейший Сват. Проходите.

А Рувим-то не по женщинам, видать, ходок. Впрочем, мне до этого дела нет.

— Оружие, — негромко, но с ощущающейся угрозой, потребовал турок за нашей спиной.

Я холодно на него глянул, достал из кобуры свой «кольт» и отдал его Голду. За пистолетом последовал нож.

— Всё? — уточнил турок и сделал шаг вперед, явно собираясь меня обыскать.

— Его щупать будешь, — показал я на Цветана. — Понятно? Ты делаешь свое дело, я тебя за это уважаю, но палку-то не перегибай.

Турок сморщился, но отступил назад.

— Владетель ждет вас, — без особой любви глянул на телохранителя Цветан. — Извините уж нас за них, они невероятные грубияны.

— Мои не лучше, — расстроил его я. — Поверьте мне. У нас тоже таких полно.

— Так тут иногда тяжело жить, — захлопали густые ресницы, оттеняя чуть подведенные глаза. — Грубый мир, ужасно, ужасно грубый.

Ну да, с твоими-то запросами… Голубок. Хотя у меня и свой такой есть, Стилист. Правда он пообтесался за это время, забросив свои ужимки и привычки. Нет, ориентацию не сменил, но при этом в коллектив влился. Тут ведь все от среды обитания зависит. Ну, и от человека — хочет он быть своим среди своих, или все-таки «никто его не понимает». Только если в том мире одиночка худо-бедно выжить мог, то здесь это вряд ли случится.

И совсем уж жутко представить, что с вот таким вот Цветаном степняки сделают.

В покоях владетеля царил полумрак, сам он привольно раскинулся на невысоком диване.

Был он среднего роста, поджарый, черноволосый, с небольшой курчавой бородкой и очень живыми глазами на смуглом лице.

— Вот наконец мы и встретились, Сват, — довольно шустро поднялся он на ноги и подошел ко мне, раскидывая руки. — Я уж, если честно, тебя заждался. Прости, что на «ты» — но мы оба владетели, а значит равны.

— Согласен, — не скажу, что обниматься с любителем Цветана мне было сильно в радость, но в этой ситуации кривить лицо не стоит. — Если бы я знал, что меня ожидает такой человек как ты, я бы прибыл куда раньше.

— Время не потеряно, — порадовал меня Рувим, похлопывая по спине. — Так что все происходит так и тогда, как должно.

Он отпустил меня и показал рукой на диван:

— Присядем? Беседа будет не короткой, нам многое надо обсудить. Да — чай, кофе?

— Прямо вот кофе? — заинтересовался я. — Ароматный, настоящий, не суррогат?

— Как можно? — возмутился Рувим. — Недавно азиаты старое здание к югу от Вавилона откопали, так там, кроме десятка живых скелетов и прочей дребедени, обнаружилось три десятка мешков с кофейными зернами. Я купил у них пяток. Дорого! Но не могу себе отказать в этом напитке, привычка, знаешь ли.

С живыми скелетами? Не родственники ли эти костлявые хранители кофе нашим, тем, что из бункера? Внутри приятно запокалывало — чую, много интересного мне удастся тут узнать, — и это здорово.

— К кофе равнодушен, — признался я, садясь на диван. — Но, если есть такая возможность, — в приемной мой советник, вот он без него страдает невероятно, всем нам мозги уже по этому поводу выел. Его бы чашечкой угостить?

— Настоящий лидер всегда думает о своих людях, об их чаяниях и пожеланиях. Главное, чтобы их пожелания не становились больше, чем польза, этими людьми приносимая, — одобрительно заметил Рувим, позвонил в колокольчик, стоящий рядом с ним на небольшом серебряном подносе, и отдал несколько команд Цветану, секундой позже появившемуся в дверях. Причем — не на английском, а на каком-то другом языке, то ли болгарском, то ли еще каком. Вроде как знакомые слова — а поди их пойми.

— Ну-с, — Рувим потер руки. — Поговорим, друже Сват? Причем предлагаю говорить сразу напрямую, без дежурного обнюхивания. Мы же деловые люди.

Кто же он по национальности? «Друже». Болгарин? И внешне вроде похож. Но при том «Рувим» — имя еврейское, я, кстати, сразу подумал, что именно по этому принципу наш Антоныч именно «Дом Земноморья» выбрал, как наиболее дружественный к нам.

— Для того и пришел. — Я повольготнее устроился на очень и очень мягком диване. — Мой человек сказал мне, что у вас есть предложение…

— От которого невозможно отказаться? — лукаво прищурился Рувим.

— От любого предложения возможно отказаться, а если загоняют в угол — то это уже не предложение, это по-другому называется, — пожал плечами я. — Ну, или мне просто везло.

— Это афоризм, — пояснил Рувим.

— Тем не менее. Афоризмы — это прекрасно, но я сначала предпочитаю решить все деловые вопросы, а потом уже шутки шутить.

— Разумно, — кивнул Рувим. — Друже Сват, я так понимаю, Лев сказал тебе, что наша зона интересов — это река.

— Сказал, — не стал скрывать я.

— Река, вода — это все. — Рувим встал с дивана и прошелся по комнате. — Наши народы — я имею в виду тех, кто объединился в моем доме, — в большинстве своем испокон века жили около воды. Вода накормит, вода напоит, вода остановит врага, вода спасет друга. Остальные дома борются за землю и каменные здания — я считаю это глупостью. Дома — разрушатся, земля — истощится, а река пребудет вовеки. И я, друже Сват, хочу сделать эту реку собственностью моего дома.

— Желание понятное, более того — разумное, — я склонил голову к плечу. — Но вся река на один дом — не многовато ли? И что делать тем, кто уже на ней живет? Например — мне и моей семье? Я имею на нее такое же право, как и любой другой.

— Нет-нет, ты неверно меня понял, — замахал руками Рувим. — Да и как можно захватить всю реку, тем более, что я не знаю даже где ее верховья, где она начинается. Нет, про всю я речь не веду, но вот об определенном отрезке ее ведь можно говорить? Правда — очень длинном отрезке.

— Опять же — утопия, — пожал плечами я. — Ну хорошо — поставите вы у берега табличку — «Река моя». Так что, какой-нибудь голландец или пакистанец не смогут пойти и выловить из нее рыбу-другую без спроса? Да они, может, и читать-то не умеют на чужих языках, по крайней мере — пакистанец. Да и плюнут они на нее, даже если прочтут. Я бы — плюнул.

— Уффф, — Рувим почесал затылок. — Это я неверно объясняю. Нет-нет, никто не говорит о том, чтобы монополизировать реку со всей ее рыбой, раками и прочими водорослями. Я говорю о практическом ее аспекте — торговля, сопровождение караванов, рынки я хочу на обоих берегах открывать, которые будут работать исключительно под протекторатом моего дома. Причем не один рынок, не два — а много.

Ну что, мысли сходятся, я о чем-то таком уже думал. Но вот «моего дома» — это не есть хорошо. Мы — не его дом.

— А что делать с бродячими торговцами будете? — поинтересовался у него я, пока не касаясь этой темы. — Их много по берегам ползает, мы вот о вас от них же узнали.

— Хорошее слово — «ползает», — Рувим улыбнулся. — Как о насекомых сказали. А что делают с докучливыми насекомыми, друже Сват?

И владетель хлопнул одной ладонью о другую, как будто что-то раздавил.

— Но задача это непростая, — продолжил он. — И мне нужны люди, которые будут стоять рядом со мной.

— «Рядом» — или чуть ниже? — уточнил у него я. — Это важно. Для меня важно.

— Вопросы подчинения — это серьезные вопросы, — Рувим заложил руки за спину. — Кто кому подчиняется, что за это имеет…

— Вопросы подчинения вообще не будут рассматриваться. Вопросы сотрудничества — да, с радостью, но не подчинения, — твердо сказал я. — Рувим, я вижу, что ты человек не просто умный и сильный, ты настоящий лидер. Это не лесть с моей стороны, это скорее легкая зависть. Если бы я попал к тебе тогда, когда ещё ничего здесь не добился — я бы пошел под твою руку с легким сердцем, понимая, что иду к человеку, который знает, чего хочет от этой жизни. И это решение касалось бы только меня одного. Но сейчас все не так. За мной стоят люди, которые мне верят. За мной стоит крепость, которая стала моим домом. И люди в этой крепости знают, что они одна семья — и это ни от кого не зависящая семья. Я криво объясняю, но думаю, ты меня понял.

— Понял, — по-моему, даже обрадовался Рувим. — И рад, что это услышал. Наместников, вассалов набрать можно много, поверь. А вот людей, которые с тобой рядом по дороге идут не потому, что ты им платишь или они тебе что-то должны — их мало, почти нет. Ты из таких — и это очень хорошо. Наместник — он своей головой не думает, а самое главное — он ведь не за свое сражается, а за твое, и ему по сути все равно — сгорит дом или нет. Он же не его? А на этой земле и вовсе — понял он, что дело плохо, и сбежал. А что ему терять? А ты — не побежишь, ты за свое воевать будешь, зубами грызть.

— Это не ответ, — заметил я. — Хотя по сути все верно сказано. И все-таки — каков будет статус моей семьи в том предприятии, которое вы затеваете? Пока — это главное, что я хочу услышать, все остальное — после.

— Партнер, — веско сказал Рувим. — Полноправный партнер, с долей в доходе и правом голоса. Но и с обязанностями, уж не обессудь.

— Партнер — звучит хорошо, — я задумчиво глянул на владетеля «Дома Земноморья». — Слушай, а ты только чаем поишь или поесть тоже что-то можно попросить? Я сегодня только завтракал.

— Чую, споемся, — Рувим ухмыльнулся и цапнул колокольчик.

Мы беседовали еще около часа, не меньше, съели приличных размеров свиной окорок и выпили около литра какой-то настойки, пахнущей травами, достаточно крепкой, в смысле градусов. Кстати — после первой же стопки я выяснил, что тут вот так просто выпивать не получится, поскольку перед глазами сразу после того, как настойка огненным шаром прокатилась по горлу, проскочило сообщение о том, что на меня наложен штраф за это дело и теперь моя координация будет нарушена сроком на пятнадцать минут. А вместе с ней, надо полагать, сразу же перекосились и другие способности — например, прицельно стрелять или умело орудовать ножом. Не приветствуют в «Ковчеге» алкоголизм, стало быть. Подозреваю, что за наркоту штрафы еще жестче, поскольку она куда большее зло, чем алкоголь. Это одновременно и хорошо, и плохо. Хорошо — потому что и я считаю наркоманию злом. Плохо — потому что это может обесценить товар, на который у меня есть конкретные планы. И вообще, эта двойственность меня начинает раздражать, надо уже как-то определяться, а то я как та девственница — и мужика хочется, и мамку боюсь.

Впрочем, особо мне на эту тему думать в настоящий момент было некогда — я слушал владетеля.

Рувим затеял и впрямь большое дело, планы его были огромны. Он собирался наладить сообщение между берегами, построив сеть паромов, поставить фактории, занимающиеся скупкой разного всякого у населения и продажей им разной полезной мелочевки, открыть несколько крупных рынков и как финал — со временем полностью забрать под свою руку всю навигацию, возведя на реке ряд серьезных укрепленных баз.

Ну, последний пункт показался мне немного сложным в реализации — всегда будут люди, которые предпочтут грести веслами неделю, лишь бы никому ничего не платить, а лодки и плоты запретить невозможно. Но при этом, львиную долю сплавляющихся по реке — да, подгрести под себя можно.

И под меня в его планах было отведено серьезное место, тут он не врал.

— Ты пойми, Сват, — размахивал Рувим вилкой, на которую был наколот кусок мяса. — Я разорваться не могу, да и народу у меня пока под это дело столько нет. В смысле — поддерживать закон и порядок на реке. Хотя — о чем я? Какой закон и порядок? До них еще дожить надо. А для начала надо выжечь каленым железом этих пиратов, которые под каждым кустом сидят. Что ни день — пустые плоты по реке к морю плывут, значит, снова кого-то прибили в верховьях, мы уже несем урон. Нет, с какой-то точки зрения это нам на руку, это что-то вроде рекламы — «С нами безопасно». Но вот только если так дело дальше пойдет, народ вовсе от реки шарахаться будет. Тех флибустьеров, что в паре дней пути от города вверх и вниз по течению, мы уже перебили, а вот дальше — уже никак. Не могу я много народа отпускать из города, понимаешь? Неспокойно здесь у нас стало.

— Да вроде как наоборот, — удивился я. — Никто ни в кого не стреляет, все чинно, благородно. Не то, что у нас.

— Это внешне так выглядит, — нахмурился Рувим. — А что творится на самом деле, ты даже не представляешь. Да и не надо тебе пока этого знать.

— Пока? — уточнил я.

— До поры до времени, — расплывчато ответил владетель. — И потом — ты же не собираешься здесь сидеть? У тебя вон какой фронт работ образовался.

— Стоп-стоп, — остановил его я. — Мы пока ни о чем не договорились.

— Как так? — удивился Рувим.

— Вот так, — я закинул в рот редиску. Окорок был обложен овощами, которые я с удовольствием поглощал. Мясо — оно и есть мясо, а вот зеленый лучок и редиска — это да.

— Рувим, то что ты мне рассказал — это очень интересно, партнерство, то, сё… Это многообещающе, но! Со всем уважением — в чем тут чистый интерес моей семьи?

— Вот тебе и раз, — владетель хлопнул себя ладонями по ляжкам. — Ты меня вообще слушал?

— И очень внимательно, — заверил его я. — Твой дом подминает под себя реку, получает контроль над ней и отлично себя чувствует, если все получится как надо. А где здесь мы? Мои люди будут гонять бандюков, рисковать жизнью, контролировать пространство — и что мы за это получим? Ну, кроме признательности людей и устной благодарности от тебя. Сразу оговорюсь — я не филантроп, в добрые дела от чистого сердца не верю и подвижником не являюсь.

— Во-первых, мой дом поддержит тебя материально — оружием и боеприпасами, — загнул первый палец Рувим.

— Это само собой, — ухватил перышко зеленого лука я. — Расходные материалы так и так на тебе. Или ты думал, что я это все за свой счет буду делать?

— Скуповат ты, — попенял мне Рувим. — Сам говорил — партнерство.

— В местных реалиях скупость — это достоинство, а не недостаток, — совершенно не смутился я. — Пока не убедил.

— У твоей семьи будет процент с дохода, — вздохнув, загнул второй палец Рувим. — Треть. Извини — не больше, и можешь даже не торговаться. Это нормальный процент.

Я глянул на него и понял — тут он не уступит. Ну и ладно, доберем другим.

— Все трофеи с бандитов наши, — таким же тоном произнес я. — Это будет как довесок к этой трети, так будет честно, партнер.

Ну, глупо было даже рассчитывать на то, что он смутится от моего сарказма. Да мне и все равно было, я тоже здесь выглядел не лучшим образом, достаточно мелочно. Ну и пусть, до изобильных времен, которые он обещает, еще дожить надо.

— Идет, — загнул он третий палец. — Но я не закончил. Еще ты сможешь рассчитывать на мою поддержку в случае, если у тебя возникнут проблемы. Причем — любую. Финансы, люди — по ситуации. Разумеется, речь идет о ситуациях, когда все будет совсем плохо.

— А вот это — аргумент, — кивнул я. — Это уже что-то.

Аргумент-то аргумент, только все это слова. Но — лучше такие слова, чем ничего. Предложение и в самом деле заманчивое, тем более что я и сам собирался что-то такое сделать. Теперь будет все то же самое, но за чужой счет.

Нет, то, что он очень мягко стелет, я понимаю, причем отлично, равно как и то, что со временем, когда позиции Дома Земноморья окрепнут, мы можем начать им мешать. Партнерство — отличная вещь для «старт-апа», но вот когда все устаканивается, кому-то из партнеров всегда становится жалко делиться заработанным, вот тогда и начинается самое интересное. Но это когда еще будет. И потом — они окрепнут, но и мы окрепнем, и если дойдет до дележки долей, то еще поглядим, у кого зубы крепче. Одно дело тут за стенами сидеть, другое дело — на свежем воздухе воевать. А у меня ведь еще и Салех есть, и при нем вечно жадная до войны толпа степняков.

А, так он еще не закончил.

— Ну, и главное, — сдается мне, что он этот пункт приберегал как последнее перышко, которое должно сломать спину верблюда. Если бы я раньше сдался, то он не прозвучал бы. — Мы даем вам два лодочных мотора и запас горючки. И еще… Ладно, помни мою доброту, еще ты получишь катер.

— Катер? — вот тут он меня удивил. Не ожидал я от него такой щедрости. — Что за катер?

Неужто он решил расщедриться и отдать мне один из трех катеров, что получил за долю в «Арене»? Ну, тогда не знаю даже что сказать…

— Катер, катер. Ну да, не новый — и по жизни, и по модели. Но он не старый, я бы назвал его — винтажный, — Рувим замахал руками, как ветряная мельница. — И потом — в любом случае это катер, а не лодка резиновая. Надежная машинка, неплохое водоизмещение, для реки — вообще самое то. Мои люди его неподалеку от побережья нашли. Чуть днище подлатали, чуть подкрасили — и все. Это настоящий корабль на ходу, Сват! И он — твой.

Я, если честно, немного оторопел.

— Катер, — потер подбородок я. — А движок у него какой? Много горючки жрет?

— Вообще не жрет, — заверил меня Рувим. — Он — паровой, для местных реалий самое то! Я же тебе говорю — от сердца отрываю! Горючка — ресурс конечный, а паровой двигатель вечен. Кончилось топливо, сошел на берег, срубил пару деревьев — и плыви себе дальше. Ну, я утрирую, конечно, но в принципе — так и есть же? Да, вот еще что — мои ребята и пулемет уже установили у него на носу. Так что — цени.

— Да? — вот это было совсем интересно. Пулемет — он сам по себе вещь нужная. — «Спарку»?

— Эка ты махнул, — Рувим скорчил забавную рожицу. — Нет, тоже какой-то антиквариат, но исправный, действующий. Так что — если мы договорились, то катер твой.

— Совсем мой, — уточнил я. — Ты это все даешь мне не на время, не в долг, не в рассрочку, а насовсем. И это не плата за мои услуги, а именно честное распределение партнерских обязанностей.

— Но и ты тогда честно выполняешь свои обязанности, — тут же, уже без улыбок и даже как-то жестковато ответил мне Рувим. — Ты зачищаешь оба берега реки для начала километров на сто пути от тебя в сторону города. Плюс на тебе разведка реки, я знаю, что ты особо далеко вверх по течению не ходил, с исчерпывающим рассказом об увиденном мне. И все это — без особого затягивания, время дорого.

Ну да, кое-что отсыпал, но и хочет немало. Вот же жлоб, нет, чтобы боевой катер дать. Хотя — может, он и прав. Горючки у нас не так и много, а на угольке да дровах можно долго по реке туда-сюда бегать. До полного износа транспорта — лесов здесь много, на наш, пусть и очень долгий век их хватит.

Интересно, так же думали те, кто угробил нашу старую Землю? Почему-то мне кажется, что да.

— Это не все. — Рувим прищурился. — Есть еще пара моментов. Первое — может выйти так, что мне понадобится твоя помощь здесь. Знаешь, ситуация тут нестабильная и полусотня хорошо подготовленных стрелков может здорово изменить ход событий.

— Ну, не знаю, — я почесал затылок. — Не в смысле — зачем нам это, а в разрезе того, что мы ведь можем и не успеть. Даже при наличии моторного хода сюда не день добираться и не два.

— Это нюансы, мне нужно принципиальное согласие, — объяснил Рувим. — И второе. Может случиться так, что мне надо будет спрятать кое-каких людей. Не то чтобы спрятать, а сделать так, чтобы они побыли в безопасном месте. Понятно, что таких мест здесь полно, вон, вокруг леса какие. Но хочется, чтобы именно в безопасном месте, у своих и подальше от города.

— Не вопрос, — ответил ему я. — С этим проблем не будет.

Ну, в крепости его людям делать нечего, но у меня есть бункер, поляна работорговцев, наконец — поляна рядом со вторым схроном. Спрячем.

— Так что — мы принципиально договорились? — властитель протянул мне руку. — Если да — зовем советников и переходим к деталям.

— Скажи, Рувим, — я все-таки решил ему задать вопрос, который не давал мне покоя с самого начала. — Почему ты мне вот так сразу поверил? К тебе пришел человек, которого ты до этого никогда не видел, ты его вообще не знаешь. И вот так сразу даешь катер, стволы, боеприпасы, выкладываешь все планы. А если я с этим всем возьму, да и смоюсь?

— Я бы мог тебе сказать, что ты смоешься, а крепость твоя и люди в ней — они останутся. — Рувим усмехнулся. — Или что я тебя все равно найду, мои турки — ребята упорные, причем найду не раз и не два, смерть-то в этом мире является не концом, а только началом. Но дело не в этом. Просто Лев — мой троюродный брат, и я ему верю. И он мне сказал: «Со Сватом тебе работать не только можно, а нужно. Если с кем и идти за властью — так это с ним. Просто ему самому её не надо, он удовлетворится военной добычей, так что глотку друг другу при ее дележке вам потом грызть не придется». И он был прав, я сам это сейчас вижу. Ну да, ты строптив, упрям и немного жадноват, но это как раз то, что надо. Так что — расклад для меня идеален. И еще — я предложил Льву работать здесь, со мной, а он отказался от этого, предпочтя остаться с тобой. Это — лучшая из характеристик, Лева всегда знал, с какой стороны масло на бутерброде лежит.

Значит, тебе все-таки нужна власть, это для тебя главное. Ну и славно, тогда мы поладим.

И я пожал его руку, фиксируя сделку.