База гореванских повстанцев находилась на глубине двухсот метров под землей в непосредственной близости от резервации «Тихая лощина».

Узнав об этом, Борис поразился дерзости гореванов, выкладывать перед носом сторожевого пса лакомую кость, вытащенную только что из супа. Пускай пёс её пока и не чувствует, но настанет день и он вцепится в неё мертвой хваткой.

Правда попав внутрь, Борис изменил своё мнение. Даже если летиане опомнятся и найдут гореванскую базу, гореваны от этого ничего не потеряют.

Обиталище повстанцев разительно отличалась от приграничного форта Егеря и от столичного города Прелата хотя бы тем, что оно была временныи. Гореваны нашли одну из естественных пещер, расположенных на границе с Крыпчагскими горами и обустроили её под себя, но жили в походных домиках на колёсах, которые в случае опасности было легко эвакуировать.

На базе находились свыше двухсот гореванских пехотинцев, двенадцать грузовиков, четыре легковых автомобиля, зенитно-ракетная установка «Град» и две артиллерийские установки. Грузовики старые, найденные в брошенных гореванами тьму времени назад городах, зенитная установка «Град» тоже из старых запасов, её только основательно перебрали перед тем как отправить на задание, а вот пушки и легковые машины были собраны совсем недавно на юге материка, там находился главный производственный цикл гореванов, налаженный и запущенный спустя несколько сотен лет простоя и гниения.

Магистра, Ежонка и гореванов в город привезли на маленьком душном автобусе. Их встретили в точке прибытия на поверхности, и тут же упаковали в автобус. Знай Магистр что это за авантюра, тысячу раз бы основательно подумал, прежде чем забираться в этот душильный агрегат. Как назло именно в этот день солнечный диск Россы решил показать себя во всей своей силе и красе. К десяти утра стало невыносимо жарко, а уж к полудню любое открытое место превращалось в адское пекло.

В автобусе металлические стены так раскалились, что внутри температура поднялась до режима кипения. Не смотря на открытые окна и дорогу, петляющую по лесу, дышать в автобусе было нечем, пот ел глаза, рубашка липла к телу, требуя признать её второй кожей. А от духоты и жары немедленно разболелась голова.

Гореваны жару выносили легко, словно всю жизнь не по подземельям прятались, а работали на плантациях конопли в знойных тропиках. Чего нельзя было сказать о Борисе и Тане.

Магистр сел в проход между сидениями, где всё же было немного прохладнее, и позвал дочь. Она сперва отказывалась. Неудобно всё-таки под ногами других людей ютиться, но вскоре не выдержала и присоединилась к отцу.

Петляя по лесу, то наращивая скорость, то сбрасывая её до черепашьего спринта, автобус к двум часам дня дополз до конечной точки маршрута.

Первой на воздух из остановившегося автобуса Борис выпустил дочку, сам выпрыгнул следом. От духоты и жары его немного повело в сторону, но он всё же совладал с собой, и посмотрел на дочь.

Настрадалась, больно смотреть на тяжело дышащее осунувшееся создание, почти всю дорогу и слова никому не сказала. Борис знал, что она днями и ночами думает о Никите, вспоминает его, гадает жив ли. По ночам во сне плачет. И в то же время она мужественно перенесла все тяготы переезда. Потому что не просто абы куда ехала, а на выручку любимому.

Эхма, в сердцах матюгнулся про себя Борис, если вызволят Никиту, придётся с молодыми что-то решать, после всего того что они пережили на Россе, строить из себя ревнивого отца глупо. К тому же Никита заботился о Таньке, в то время как её отец находился далеко, не дал ей пропасть на Россе, не дал в обиду летианам. Надёжный мужик, проверенный.

Только вот чем они будут заниматься по жизни. Таньке обязательно нужно закончить Академию, получить образование и сойти на берег. И Борис не сомневался, что она так поступит. Но Никита уже своего горького на гражданке хлебнул, для него космос дом родной, а команда «Арго» семья, он не сможет расстаться с даль-полётами. И вот тут наступали грандиозные противоречия.

Нормальная семья должна обзавестись детьми. Борис никогда раньше об этом не задумывался, но сейчас понял, что очень хочет внуков. А какие к глоту внуки на космическом корабле? Разве можно из корабля родильное отделение с последующими яслями делать. Не по уставу это, да и Талия, главный акционер корабля, вряд ли согласится. Это вопрос серьёзный, его нужно по уму обвинтить, чтобы всё красиво получилось. Понятное дело, что в ближайшее время Никита и Таня ещё полетают на «Арго», но билет им на списание надо загодя выписывать. Да и почву готовить тоже заранее надо.

Борис дождался пока остальные гореваны выберутся из автобуса, и вместе они продолжили путь по тенистому лесу. Лес состоял из двух ярусов. На самом верху красовались высокие раскидистые кроны деревьев, все в маленьких оранжевых листьях, свёрнутых в трубочки, словно в них поселились жирные гусеницы, любящие ежедневные солнечные ванны и комфорт. Нижний ярус занимали разлапистые папоротники в человеческий рост. В таких папоротниках можно было в прятки играть. Под ногами хрустели сухие ветки и вытянутые зелёные шишки лопались, разбрасывая вокруг себя семена.

— Мы ждали вас еще два дня назад, — сказал худой бородатый гореван, возглавлявший встречающих. Истинного имени он не назвал, а остальные называли его Корень.

— Пришлось в городе задержаться, — ответил Кейфер Дру, идущий рядом с Корнем во главе отряда, и поправил съехавший с плеча ремень от автомата. — Мы итак отступали в экстренном режиме. Летиане подняли большую бучу. Наш главный человек в городе погиб. Боюсь, что агентурную сеть в Мирграде придётся работать с нуля.

— Летиане в последнее время что-то в конец распоясались. До нас дошли слухи, что на окраине Чернавского леса идут бои. Правда это известие могло весьма устареть пока до нас добиралось, — произнёс Корень. — Мы ведём весьма скрытный образ жизни. Боимся разоблачения. Лучше уж не выходить в эфир, чем потом драпать по лесам, теряя друзей и своё барахло. Мы лежим на дне и готовим удар.

— Чернавский лес говоришь… — задумался Кейфер, — если это правда, то Егерю сейчас нелегко. Но он мужик толковый, справится. Главное только летиан к городу не подпустить, да чтобы Цепные Псы их миновали.

Невольно Борис прислушивался к разговору гореванов. Он шёл сразу за ними, и хотел бы не слышать, да уши заткнуть нечем.

Беседа Кейфера и Корня всколыхнула унявшиеся было размышления последних дней.

Вынужденные дни безделья в гостях у Аркела Арма, пусть космос примет в вечный водоворот его душу, заставили его оценить по новому всё что с ними произошло с момента высадки на Россу. Взглянуть на события с другой точки зрения, и то что сейчас услышал Борис, только подливали масло в огонь.

По воле рока их забросило на Россу. Если бы не опасный груз, они так и не знали, что находится у них в трюмах, не нападение пиратов и не авария на борту, они не оказались бы в этой планетарной системе, глот знает где. Если бы не вышедшие из строя «разгонники» они не спустились бы на поверхность планеты и не оказались бы между жерновами двух враждующих цивилизаций.

Худо или бедно, но до прибытия «аргонавтов», как они сами себя иногда в шутку назвали, цивилизация гореван и цивилизация летиан были уравновешены друг другом. Долгие столетия это равновесие соблюдалось. Иногда гореваны нападали на резервации летиан, выручая своих братьев, иногда летиане нападали на посёлки гореван и угоняли всех способных держать оружие и мотыгу в резервации. Но полномасштабных боевых действий Росса уже давно не знала.

С появлением «аргонавтов» на Россе началась новая жизнь. Борис чувствовал себя и своих друзей песчинками, попавшими и испортившими отлаженный механизм.

Да, ему было жалко гореванов, они ничем не заслужили такое отношение со стороны летиан, бывших непрошенных гостей, а ныне по сути хозяев планеты. Да, он считал, что злодеяния, творимые летианами требовали искупления и немедленного их прекращения. Все резервации мы разрушим до основания, а затем… Да, он считал, что гореваны достойны лучшей участи чем ютиться по брошенным некогда пещерам и подземным городам в районах отравленных сотни лет назад ядерной зимой.

Но систему нельзя сносить одним махом, чтобы построить новую по одной только причине, что ничего не изменится. Если победят гореваны, то они с летианами просто поменяются местами. И уже гореваны поднимутся на поверхность, и станут хозяевами резерваций, а летиане уйдут под землю в сопротивление.

Если вдуматься, и летиане и гореваны жили в резервациях, только не в тех резервациях, что построили из воды и камня, а в резервациях своего разума.

Систему нельзя ломать, её нужно менять изнутри капля по капле, как и пытался сделать Прелат. А они, свалившиеся на голову гореванам и летианам «аргонавты», оказались тем самым булыжником, пустившим круги изменений в стоялом болоте.

Летиане насторожились и теперь будут ждать визита далёких родичей из космоса. Конспиративная сеть в Мирграде рухнула в одночасье, туннели под Чернавским лесом они невольно засветили, а теперь там идёт война. Каким боком она повернётся для равновесия двух цивилизаций пока неясно. Теперь они собираются взять штурмом резервацию «Тихая лощина» и уничтожить её, потому что там находится Горец. Одно утешало: гореваны и сами собирались разобраться с этой резервацией, поэтому и основали здесь временную базу повстанцев.

— На когда намечена операция? — спросил Кейфер, и Борис тут же насторожился. Его тоже волновал этот вопрос.

— Завтра с утра выступаем. Только вас и ждали, — ответил Корень. — Всё уже готово к штурму. Хотите посмотреть резервацию «до» или дождётесь утра?

— Что я в этой резервации не видел, — устало произнёс Кейфер.

— Да. Точно. Всё время забываю. Ты же как раз из неё и умудрился удрать.

— Давно это было.

Наконец, они вышли на поляну, где находился спуск под землю.

Корень с гореванами отправились колдовать над люком, а Борис осмотрелся. Единственное что привлекло его, это Крыпчагские горы, наполовину скрытые серыми тучами, словно они примерили изящную шляпку, которая неудачно съехала на глаза. И ведь туч нигде больше не было, кроме как над горами.

«Пап, что это?» — спросила его Таня, но ответить он не успел.

Гореваны открыли люк и замахали руками, предлагая Магистру и Ежонку идти первыми.

Резервация «Тихая лощина» лежала в долине, окружённая с одной стороны диким лесом, куда не осмеливались забредать летиане, с другой стороны полоской Крыпчагских гор, где летиане построили горнодобывающий завод, обслуживаемый заключёнными гореванами, лишенцами и шурале. «Тихая лощина» видно потому была названа тихой, что выглядела неприступной крепостью. Кто осмелится потревожить умиротворённый покой резервации?

На окраине Крыпчагского леса гореванские повстанцы готовились к штурму резервации. Артиллерийские установки были выведены на позиции и расчёты готовились к первым залпам, просчитывали угол падения и точку атаки. Отдельно стояла зенитно-ракетная установка «Град», которой суждено было солировать в предстоящем концерте. Гореванские пехотинцы проверяли амуницию и личное оружие, готовясь к утренней атаке.

По данным разведки в резервации находилось порядка двухсот летианских солдат. Живые силы противника были равны, но высокие стены охранного периметра, силовые барьеры, электрошоковые растяжки и пулемётные вышки, возвышающиеся над стенами, говорили о превосходстве летиан.

Борис сидел на траве рядом с Кейфером Дру и проверял исправность автомата. Разобрал его, внимательно осмотрел, проверил смазку и собрал снова. Они сидели под брезентовым навесом, так что зарядивший с ночи дождь не мочил их.

— Ты уверен, что хочешь идти с нами? — спросил в сотый раз Кейфер Дру.

— Уверен. Там мой друг сидит. Я должен в этом участвовать.

— Ты мог вместе с дочкой на базе посидеть. Ничего с твоим другом не случится. Вырвем, отобьем, а ты будешь в безопасности.

— Если с ним что-то случится Ежонок мне этого не простит, я должен быть уверен, что сделал всё для его спасения, — твёрдо произнес Магистр.

Он поднялся с земли и посмотрел на спящую, ни о чём не подозревающую резервацию.

— Когда спасем Горца, что намерен делать? — спросил Кейфер.

— Улетать с этой планеты. Мы ведь высадились, чтобы пополнить запас прайана, этот металл нам необходим для изготовления запчастей для генератора… — в технические подробности Борис решил не лезть, — а тут закрутилась карусель, не выбраться.

— Что такое карусель? — полюбопытствовал Кейфер.

Борис сперва не понял вопроса, а потом кисло ухмыльнулся. Как объяснить человеку, для которого вся жизнь — борьба, что такое карусель, предназначенная для увеселения.

— Не обращай внимание. Выражение такое.

Кейфер скосил глаза на наручные часы.

— Нам пора. Через пять минут начнётся. Пойдём лучше к Корню.

Первой заговорила зенитно-ракетная установка «Град», разорвав утреннюю тишину. Первые и второй охранные периметры резервации проредили частые дыры и котлованы в земле. Нарушилась последовательная цепь и отключился силовой барьер. Проснулись дозорные на вышках, повернули пулемёты к лесу и открыли огонь, но пули не долетали до укрытий гореванов. Тут же рявкнула первая гореванская пушка, взметая на воздух одну пулемётную вышку. Её поддержала вторая пушка, разметав в щепу другую вышку. И второй залп «Града» обрушился на защитные стены. Под прикрытием огня на штурм резервации вниз по холму ринулись гореванские пехотинцы, охваченные воодушевлением атаки.

Борис и Кейфер бежали рядом. Им передавалась яростная эйфория, захватившая всех гореванов. Чуть поодаль Двуликий и Келс Орба. Каждый из них шёл на бой за свои идеалы. Магистр спасал Горца, гореваны сражались за свободу.

В защитной чёрной броне с надвинутым на лицо забралом Магистр нёсся на резервацию с автоматом наперевес. На рабочем поясе висел в кобуре пистолет и патронташ с запасными пистолетными и автоматными обоймами.

Борис сам попросился участвовать в штурме резервации. Он мог бы отсидеться на базе, как ему предлагали гореваны, мог бы понаблюдать за ходом сражения с холма из-под прикрытия деревьев, где остался Корень и Дикий Кот, командующий армией повстанцев. Мог бы замыкать атакующих гореванов, идти самым последним, так намного безопаснее. Мог бы, да не мог.

Магистр никогда не прятался за спинами других людей. К тому же если эти люди рисковали своими жизнями ради его друга и будущего зятя. И он чувствовал себя виноватым за всё, что произошло с ними после высадки на Россу. Он настоял на спуске двух челноков, вместо одного. Он хотел исследовать планету, изучить её население. Что ж у него это получилось. В личных накопителях информации хранилось не на одну диссертацию. Только всё это никчёмно, если за каждый клочок знаний приходилось платить жизнями друзей. Он винил себя в смерти Дизеля и Заира, а теперь не мог потерять Горца.

Гореваны накатили на полуразрушенные защитные стены резервации и проникли внутрь. Силовые барьеры, отбрасывающие любой приближающийся чужеродный объект, были повреждены и не работали. Их можно было не опасаться, но оставались ещё электрошоковые растяжки, спрятанные в земле. О них гореваны, как и Магистр, забыли, за что и поплатились.

Первым на глазах Магистра на неё наткнулся Келс Орба. Возле самой резервации он обогнал Бориса и Кейфера и поймал растяжку. Маленькая металлическая проволочка, закопанная в земле. Он зацепил её ногой и сильный электрический разряд приклеил его к проволоке. Келса Орба затрясло, словно в приступе эпилепсии, из-под бронешлема повалил вонючий дым от горелых волос. Нагнавший его Двуликий не растерялся. Мощным ударом приклада он сбил Келса Орба с проволоки. Обугленное тело Келса Орба упало в мокрую траву. И рядом с ним рухнул Двуликий с дыркой в шлеме, оставленной летианским снайпером.

Магистр перескочил через гореванского мертвеца, обогнул стороной другого. Бежать стало тяжелее. Приходилось всё время смотреть под ноги. Это отвлекало. Гореванские пехотинцы заметно замедлились. Если хоть на чуть-чуть отвлечёшься, то электрошоковая ловушка так и норовила цапнуть за ногу. Летианские снайпера пользовались замешательством гореванов и щёлкали их как семечки. То тут, то там в траву падал мёртвый гореван, убитый снайпером.

«Доберусь до снайпера, лично ему бошку отхерачу» — зло подумал Магистр.

Интересно, а почему гореваны, создавая бронекостюм пехотинца, не озаботились изоляцией от электричества.

Первым в пролом от попадания градины проскочил Кейфер Дру. Вслед за ним рванул Магистр и тут же попал под шквальный огонь. Пули рвали землю у него из-под ног. Ничего не замечая перед собой, Борис рванул до ближайшего укрытия и упал за куском бетона, вырванного взрывом из стены и отброшенного в сторону, с торчащими прутьями арматуры. Рядом с ним оказался Кейфер Дру и выглядел он неважнецки. Гореван откинул в сторону забрало и тяжело дышал. Борис присмотрелся и увидел дырку в груди, из неё медленно вытекала кровь. Зацепило, проклятый глот.

Магистр выглянул из-за укрытия и тут же в глаза ему полетела бетонная крошка, высеченная пулями.

Площадь, на которой застряли гореваны, оказалась под перекрёстным прицелом трёх пулеметных вышек, находящихся возле внутреннего периметра, невысокой стены с закрытыми наглухо металлическими воротами.

А сквозь проломы во внешней стене продолжали вливаться на мертвый пятачок гореванские бойцы и через один падали, выкошенные летианскими пулемётчиками.

Борис расстегнул броню на груди тяжело дышащего Кейфера, обнажил запёкшуюся по краям рану, достал из аптечки, висящей на поясе, обезболивающее и вколол его горевану. Затем залил рану лечебной пеной, и закрыл броню.

— Полежи пока здесь. Только не шевелись, — произнёс он.

Вдалеке на опушке Крыпчагского леса глухо ухнуло. Небо прочертил тяжёлый снаряд и рухнул в глубине резервации на здание администрации, если верить данным гореванской разведки. Прозвучал оглушительный взрыв и столб пламени взметнулся к небу. За ним один за другим громыхнули ещё два взрыва.

Это отвлекло летианам и позволило гореванам высунуться из укрытия.

Магистр вскочил на ноги и бросился вперёд, оставив позади себя раненого Кейфера Дру.

«Эх, сюда бы Дизеля, умирать было бы не так грустно» — пришла в голову шальная мысль.

Опомнившиеся пулемётные вышки заговорили, но было поздно. Гореваны прорвались к воротам. Вот уже на металлическую поверхность двое бойцов накладывали споры взрывчатки. Отпрыгнув в стороны, они детонировали заряды. Пять нацеленных взрывов вспучили ворота и вырвали их с петель. Бесполезная поковерканная железяка отлетела в сторону и упала на подбегающих гореванов. Они успели отскочить в стороны, замешкался только один. Его и придавило насмерть.

Борис влетел на территорию Резервации. Навстречу ему неслись с десяток летианских солдат. В спину ему дышали гореванские бойцы. Они заметили дуг друга одновременно и вскинули автоматы. Магистр не думал ни о чём, спуская курок. В его руках забился внезапно ставший в два раза тяжелее автомат, и два первых летианина были отброшены назад ударами пуль. По бронекостюму Бориса чиркнуло дважды. Рядом кто-то упал, и в плечо ударила пуля, выпущенная практически в упор. Магистр не останавливаясь, поднял в развороте автомат и саданул прикладом в лицо выстрелившего в него летианина. Забрало бронешлема прогнулось, голова летианина бессильно мотнулось в сторону, и он упал под ноги Магистру. В ту же секунду волна гореванов схлестнулась с волной летиан в рукопашную. И одновременно с этим одна из пулеметных вышек стала бить летианам в спину.

Борис врубился в летианскую массу. Ловко орудуя прикладом автомата, локтями и кулаками, не обращая внимание на резкую боль в плече, он пробился на волю и бросился на свободную от противника улочку, ведущую к баракам.

Найти Никитку! Обыскать все бараки и найти Никитку! Его вело вперёд это стремление. Борис удивлялся метаморфозам, произошедшим с ним. Ему и раньше доводилось держать в руках оружие, но никогда убивать, пускай и ради спасения своей жизни и жизни близкого человека. Помести его еще полгода назад в гущу битвы, он бы пожалуй растерялся и наломал дров, показал спину или погиб. Но теперь всё изменилось. И его эти изменения пугали и радовали одновременно. Кем он был раньше? Даль-путешественником, звездолётчиком, мирным человеком. Если и приходилось стрелять, то только по пиратам в открытом космосе. Но стреляя по либертальцам, он видел перед собой в сетке прицела лишь космический корабль, бездушную груду железа. Он никогда не видел лицо умирающего от его руки человека, до сегодняшнего дня.

Улочка привела Бориса к площадке с десятками дыр в бетоне. В одну из них он чуть было не свалился. Притормозил и заглянул внутрь. В яме сидел человек и с надеждой смотрел на него. Стенки ямы светились синим пламенем.