Провал в земле выглядел неопрятно, неровные края с вывернутыми наружу корнями кустов и дерна, подле холмики земли, точно здесь намусорил огромный крот, размером с раскормленную на убой свинью из гарнизонного хозяйства. Рядом целая поляна крохотных деревцев с крупными синими ягодами ярлюги, лесной смерти. Одна такая ягодка валила на смерть медведя, но не причиняла никакого вреда дятлам и свестарефам, маленьким серым птичкам с красными крыльями и пушистым хохолком на голове. Они стаями вились над опушкой леса, заполненной летианами и машинами.

Провал оцепили солдаты в блестящих сапогах и с автоматами, нацеленными на дырку в земле. Было жарко, солнце припекало, но солдаты стояли в полной боевой выкладке в тяжелых бронепанцирях, потели и негромко переговаривались, так чтобы старший не услышал.

— Скоро эти научники дырку обследуют? Задолбало стоять дуриком. У меня скоро яйца в крутую сварятся прямо в штанах, — пожаловался Косяк и почесал ногу дулом автомата.

— Ты потише, а то сержант услышит, он тебе сразу яйца ампутирует, чтобы не мучался, — опасливо оглянулся на прогуливающегося в стороне командира Утконос

— А по какому поводу такой кипешь? Что вообще тут за суета вокруг провала? — спросил Везунчик.

— Этот провал окраина туннеля гореванской разведки. Вон там напротив корабль пришельцев упал, они стало быть за ними наблюдали, пока на них Цепные Псы не вышли, — разъяснил Медведь.

— Да Псы еще те Нюхачи. Их кто-нибудь видел вообще так без капюшона. Говорят, жуть порядочная, — поинтересовался Щербатый.

— Отвратное зрилище. Мне батя рассказывал как раз перед тем как сюда отправили. Он когда сам служил, видел мертвого Пса. У него балахон порван был, а тело волосатое, точно у собаки или медведя. Голова ремнями кожаными перетянута, пасть никогда не закрывается, зубы точно клинья и намордник. Глазки маленькие, глубоко вдавленные в череп и взгляд такой колючий. Он говорил, что мертвяк смотрел, точно прицеливался куда впиться, — рассказал Кудрявый

— Еще говорят, что у Псов тело как у собаки гончей, которую заставили ходить на задних ногах, — сказал Косяк.

— А ты сам вживую Цепных Псов то видел? — усмехнулся Везунчик.

— Ничего скоро все увидим. Говорят, что через полчаса их привезут вместе с Поводырями. Тогда все налюбуемся, — пообещал Утконос.

— Ты толстяк тут слишком умный что ли? Ты вообще откуда в солдатах такой красавец нарисовался? Ручки белые, аристократические, а среди нас нормальных пацанов оказался. Странно как то? — нахмурился Щербатый и сплюнул на землю сквозь дырку между зубами.

— Кончай к Утконосу цепляться, Щербатый. Тебе мало зубов что ли выбил? Надо еще посчитать. Мы тут все вместе в одной упряжке и держаться надо вместе. А ты, Щербатый, разводишь тут раздор. Гнилой ты человек, Щербатый, — сказал Кудрявый с презрительной ухмылкой.

— Чья бы корова мычала, а твоя бы язык в зад бы лучше засунула. Я с тобой еще придет срок за каждый зуб посчитаюсь, — пообещал, нахмурившись, Щербатый, и отвернулся.

— Вот говорят из этих синих ягод такой настойчик забористый можно сварганить. Только надо правильную рецептуру соблюдать, тогда все выйдет круто, а если чуть напортачишь, то можно и концы отдать за милую душу, — мечтательно скосив взгляд на поляну с ярлюгой сказал Косяк.

— Точно я тоже это слышал. Говорят, очень забойная тема. Цепляет намертво. Видения там разные, народ нахваливал. Главное только чтобы не засосало, — подхватил тему Везунчик.

— Вы чего, ребята, офанарели начисто, — раздался позади тихий вкрадчивый голос, заставивший солдат вытянуться в струнку и умолкнуть. Этот голос каждого солдата из последнего призыва заставлял дрожать мелкой дрожью от страха и вонюче потеть. Потому что этот голос принадлежал капитану Рудоу, зверю а не человеку, отвечавшему за их боевую адаптацию.

Рудоу слышал весь разговор от начала и до конца и не собирался вмешиваться. Пускай разговаривают, ничего страшного не будет, никому не мешают, только друг друга словами баюкают, чтобы не так страшно было. Только когда разговор перешел на наркотические ягоды, которыми полгода назад половина новобранцев потравилась (двенадцать умерших, четыре инвалида на всю жизнь, списали в лишенцы тут же в Форте), решил все-таки приструнить молокососов. Они как только форму натягивали, все поголовно храбрые, и в форте им скучно, ищут приключения себе на голову. Потом через пару месяцев сходят в дозор по Чернавскому лесу, кому-то повезет особо его отправят в Гиблый лес, и вся скука и гонор мигом сойдет, как шелуха.

— Разговорчики в строю! Вы на посту, а не в куклы играете! Хотите ягодок отведать, я вас тогда лучше без аквалангов вот в эту дыру макну пару раз! Удовольствие на всю жизнь запомните! Тут как раз гореванский затопленный туннель проходит! Так они в воду раствор ягод ярлюги добавляют! Доктор Порман говорит, что если хлебнуть водички из этой дырки, кровь из всех пор сочиться начнет! Что, кто в добровольцы записывается?!

Рудоу умолк, обвел тяжелым взглядом бойцов и остался удовлетворен их побитым, пристыженным видом.

— И еще уясните раз и навсегда вы не на гражданке, чтобы всякой дурью себе мозг забивать. Хотите наркоту шпарить, себе жизнь губить. На гражданке всегда пожалуйста. А у нас в Форте за это полагается к стенке и пулю в голову. Узнаю, что кто-то балуется. Лично приведу приговор в исполнение.

Испуганными физиономиями солдат Рудоу остался доволен и отошел в сторону.

На опушку вырулил джип, остановился возле грузовиков, доставивших солдат для оцепления, и из него вышли четверо летиан в белых костюмах биологического отдела с намордниками респираторов, так называемые научники. Они должны были взять пробы грунта, воздуха возле провала и воды в яме. Результаты проб покажут каким ядом отравили свои туннели гореваны и его концентрацию. Пока четверка научников возилась возле дырки в земле, ползала по краям на коленях, так что бойцам пришлось отойти в сторону, чтобы не мешаться, возле их джипа оставшиеся двое развернули походную лабораторию. Все полученные пробы исследовали прямо тут, не отходя далеко от места.

Рудоу еще раз оглядел своих бойцов, остался доволен их видом и вернулся к машине, джипу военного образца «Охотнику». Открыл дверцу, забрался внутрь, только закрываться не стал, на таком солнцепеке можно и заживо свариться. В стандартную комплектацию «Охотников» военного образца кондиционеры не входили.

Но расслабиться ему не удалось, запищала рация, пришлось ответить. На связи был полковник Нимрод.

— Ты чего там, Рудик, совсем заснул? Как у вас дела? Что глисты с пробирками говорят? Чем туннели потравили? Можно ли нейтрализовать действия ядов? Ты там не томи душу, генерал Фурхель требует доклада.

Рудоу выругался про себя, но делать нечего пришлось отвечать. Он расписал все в красках, пообещал, что как только будут получены результаты, он тут же сообщит об этом в форт.

— Молодец, Рудик, я в тебе не ошибся. Ты смотри оболтусам своим спуску не давай, у них на акклиматизацию времени нет. Скоро все завертится, они на передовой. А головой за них отвечать ты будешь, потом я, но тебе от этого ни потно, ни ознобисто. Кстати, только что доложили, что к вам отправились Рыбаки с садками. Так что принимай гостей.

Рудоу отключил рацию и поморщился. Похоже, завертелось. Боевые действия еще не начались, а только готовились, а на душе уже было хмарно, хоть волком вой, да в петлю лезь. Интересно отчего так.

Когда они прибыли в Рубежный форт с тремя грузовиками новобранцев, им даже помыться с дороги не дали, прямо так в пыли и с перегаром вызвали к генералу Фурхелю на доклад. Когда они вошли в кабинет к Фурхелю, в нем находился его секретарь Одеон, неприметная тихая личность, вечно следующая тенью за своим начальником. Генерал, средних лет мужчина, с пробившейся первой сединой, по-военному подтянутый, худощавый, первые полтора часа распекал их за разгильдяйство и халатность, обтер проблему со всех сторон по нескольку раз, обрисовал чего они каким-то чудом избежали, потом крепко по-солдатски выматерился, сказал, что им повезло и тут же забыл о происшествии. Нимрод передал ему надорванный коричневый конверт, отдал честь и отступил назад. Фурхель осмотрел конверт со всех сторон, крякнул недовольно и спросил:

— Не мог что ли до форта дотерпеть? Откуда такое недержание?

Он внимательно прочитал приказ, находящийся внутри. Потом прочитал снова и небрежно бросил его на рабочий стол.

— Диспозиция такая. Мы были готовы к этому приказу. Я сам просил верховное командование Мирграда о начале военных действий. Давно пора поставить точку в затянувшемся конфликте с гореванами. И пусть мы смешаем чернила для этой точки. Пока вы прохлаждались в городе, мы разработали детальный план.

Фурхель расстелил перед Нимродом и Рудоу карту и в подробностях обрисовал ближайшее будущее. Надо сказать, задумано было неплохо. Рудоу мог поспорить, что автором этого плана является Одеон, Фурхель педант и зануда, отличался непроходимой глупостью, когда дело доходило до реальных боевых действий. Проводить учения, играть в войну это всегда пожалуйста, а как начинают стрелять, он терялся.

Фурхель был зятем самого генерала Крамгеора, ему предстояло сделать карьеру при генеральном штабе, только он сам отчего-то подал прошение о переводе на передовую. Старому командиру Рубежного форта исполнилось уже шестьдесят лет, и его по такому случаю отправили на почетную пенсию, а на его место назначили Фурхеля.

По генеральному плану боевые действия начнутся в двух направлениях. Первое направление, центральное, это новые туннели, обнаруженные Цепными Псами. Крысоноры пробьют проломы в туннели, а по их следам пойдут боевые звенья солдат. Операция получила название «Зачистка», ее цель уничтожить всех гореванов, а не разрушить их город. При простом разрушении крысонорами, спасется большая часть жителей, а тут тотальное уничтожение. Правда никто не ожидал, что победа достанется легкой ценой. Гореваны отчаянные бойцы, они будут охранять свой город остервенело, цепляться за каждый клочок земли, и так просто их с места не сдвинешь. Много летиан полягут под землей. Чтобы сократить количество потерь, был задуман ход конем. Для этого научники возились с затопленным туннелем, выясняя причину и степень отравления, именно поэтому сюда ехали Рыбаки со своими странными механизмами.

За этими воспоминаниями Рудоу и сам не заметил, как его разморило. Духота была опьяняющая, не мудрено, что он запутался, увяз в собственных мыслях и отключился. Проснулся он от того, что в боковое стекло деликатно постучали. Рудоу потянулся, распрямляя затекшее тело, и уставился непонимающим взглядом на стучавшего. Разбудить его пытался Косяк. Ему было очень неловко, вероятно они долго решали, кто пойдет будить капитана, и выбор пал на него. Рудоу нахмурился и толкнул резко дверцу. Она ударила Косяка по лбу, от неожиданности он плюхнулся на зад и схватился за ушибленное место рукой.

— Ты чего тут балаган разводишь, портянка драная?! — взревел Рудоу, кричать совсем не хотелось, но для порядку стоило немного поскандалить, если уж создал себе образ зверя начальника, то выходить из него нельзя. Уважать перестанут.

— Как ты, гореванская отрыжка, посмел меня разбудить?! Кто тебе, гнилая морда, позволил пост покинуть?!

— Я не виноват… я тут не при чем… меня просили… сказали важно… — затараторил испугавшийся Косяк.

— Встать!!! — рявкнул Рудоу. — Почему не по уставу разговариваешь?! Исправить немедленно!!

Косяк подпрыгнул с земли, словно его в зад земляная оса ужалила, вытянулся в струнку и бодро отрапортовал.

— Разрешите доложить, гражданин капитан! Прибыло спецподразделение «биологических инженеров», требуют вас к себе!

— Молодец, вот теперь молоток. Так бы всегда и не пришлось бы сельскохозяйственными работами заниматься, — сказал Рудоу и хлопнул от души рядового по плечу. Этим ударом он чуть было не вогнал пацана в землю по пояс. Ноги у Косяка дрогнули, но он все-таки выстоял.

— Разрешите узнать, о каких сельскохозяйственных работах идет речь. Я никакие сельскохозяйственные работы не выполнял, — осмелел Косяк.

— А вот это упущение. Не выполнял, значит будешь. Видишь вон там растут кусты ярлюги?

Косяк обернулся в указанном капитаном направлении и кивнул. Рудоу представлял, какая умственная работа должна сейчас идти у рядового. В стиле «и чего эта сволочь сержант еще удумал, с него станется».

«Ничего еще с недельку попрессую, а потом дам подышать свободно. Я же не зверь в конце концов. Вот Нимрод зверь, а я так погулять вышел» — подумал Рудоу.

— Молодец, глазастый. Вот прополешь эту полянку, а все кустарники пересадишь… а вон хотя бы туда… — Рудоу показал рукой на песчаную проплешину неподалеку. — И смотри. Сидеть кустики должны хорошо. Не дай бог не приживутся, заставлю новую грядку высаживать. И учти, что через пару часиков мы будем сворачиваться и назад домой, тебе задача успеть до нашего отъезда, не успеешь, остаешься в лесу, потом пешочком, тут в принципе не так далеко, всего минут пятьдесят на джипе. Так что поторопись. Я бы на твоем месте поторопился. А ты еще почему-то тут.

Косяк сошел с лица и бросился бегом к проклятым кустарникам. Он еще не до конца представлял, что ему поручили. Кустарники ярлюги представляли собой колонию, все что росло на этой поляне было единым организмом, и корни у него были общие. Выкопать один куст, не повредив корень, невозможно. Да и вырвать кустик из земли задача не из легких. С первого раза с одним кустом новобранец справлялся минут за тридцать. Пересадка ярлюги была старинным воинским обычаем, обязательным для новичков. Конечно, совсем издеваться над пацаном Рудоу не собирался, подергает кустики до отъезда и порядок. Ничего страшного. К тому же надышится соком ярлюги, удовольствие словит незапланированное. Порядок.

Довольный Рудоу бросил последний взгляд в сторону Косяка, который раскорячившись в три погибели пытался вытянуть куст за стебли, но очень быстро сдался, плюхнулся перед ним на колени и стал откапывать руками.

Остальные новобранцы с испугом наблюдали за ним, боясь даже посмотреть на капитана, а вдруг он и их тоже припашет к этой работе. Никому не улыбалось на карачках по солнцепеку в земле возиться, лучше уж в тенечке переждать. Каждый из них в душе тысячу раз позавидовал себе, ведь на месте Косяка мог быть кто-то из них.

Рудоу направился в сторону Рыбаков. Они как раз заканчивали выгружать из фургона песчаного цвета с грязным брезентовым пологом аппаратуру и расставляли ее на расчищенном и выровненном пятачке земли. Трудились бойцы из отделения матобеспечения. Рядом четверо мужиков в зеленой чистенькой форме с множеством карманов надевали прорезиненные халаты и натягивали на руки тонкие белые перчатки. У каждого на груди красовалась нашивка красный треугольник с цифрами «1403» внутри. Они готовились к работе. За ними наблюдал старший лейтенант Головяк, на его лице застыло брезгливое выражение, руки сложены на груди крестом, и, судя по всему, было ему очень плохо. А старшему лейтенанту Головяку могло быть плохо только по одной причине, накануне случился капитальный перепой. Рудоу знал на что способен Головяк, но сочувствовать ему не собирался. Старший лейтенант Головяк руководил особым отделом, получившем в форте прозвище Рыбаки. Выходило, что он был старшим Рыбаком, за что его с легкой руки Нимрода прозвали Рыбником.

К нему и направился Рудоу.

Увидев капитана, Головяк переменился в лице, глаза заблестели, он облизнул пересохшие губы и первым делом спросил:

— Спаси Отечество! Дай похмельнуться!

Рудоу покачал головой. Головяк тут же обмяк, и кислое выражение «страдающий палач» вернулось на лицо.

— Где вчера так квасили? Тебя что не предупредили, что завтра выезд? — спросил Рудоу. — Перед работой же обещал ни-ни.

— Так то когда обещал. А вчера повод подвернулся в виде Нимрода. Он с собой целых пять литров чавгра принес, так мы литра четыре усидели. А утром как дернули на вызов, я и не догадался взять с собой.

— Какой план дальнейших действий? — спросил Рудоу.

— Ты либо попроще говори, либо переводи сразу с тарабарского на летианский. Я тебя хреново понимаю, — поморщился Головяк.

— Рыбник, ты чего совсем мозги пропил. Спрашиваю чего сейчас делать будете?

— А! — протянул понимающе лейтенант. — Сейчас получим пробы воды, возьмем болванки, введем необходимые изменения и в садках с питательной массой и усилителями роста будем выращивать конечный продукт. Живую биоактивную массу, под кодовым названиям «пиранья». Короче, вырастим пару стаек таких рыбешек, которым ядовитая гадость гореванская будет не по чем и запустим их в этот туннель. Очень любопытно получится.

Похоже, научники разобрались с пробами воды и грунта и передали Рыбакам результаты. Для порядка копию результатов получил и Рыбник. Он только взглянул на лист бумаги, заполненный словами и символами, поморщился и вернул результаты обратно. Кивнул, мол, пусть ребята работают, всецело доверяю и бдю. Рыбаки тут же погрузились в работу. Из фургона были извлечены большие запечатанные металлические чаны. Один такой чан несли вдвоем. Всего они вытащили три чана и выставили их ровно в ряд. В это время один из Рыбаков колдовал над пробирками, соединяя разные составы и растворы, переливая их в колбы, нагревая и остужая. Он готовил вакцину с заданными параметрами генетических изменений, эта вакцина активирует заготовки, и они начнут развиваться в нужном направлении. Другой Рыбак повозился над цифровым замком чана, отпер его и откинул крышку.

Рудоу привстал на носки, чтобы было лучше видно. Пить с Рыбаками ему доводилось, но вот наблюдать вблизи за их работой не пришлось.

В чане плескалась нежно розовая субстанция, похожая на недозревшее желе. Так выглядела заготовка. После того как в чан будет добавлена вакцина, его закупорят, и заготовка начнет развиваться. Единая масса начнет делиться и формировать десятки живых объектов, которые в последствии и станут «пираньями», по сути биороботами с четко сформулированной программой, а внешним видом они будут напоминать среднюю, размером с ладонь, рыбешку розового цвета.

— Говорят вы в городе основательно облажались. Как вы могли наших инопланетян упустить? — неожиданно спросил Рыбник.

— А ты веришь, что они инопланетяне? — ответил вопросом на вопрос Рудоу.

— Мне по статусу положено верить командованию. А оно приказало верить, что задержанные звездолетчики были диверсантами гореванов. Только если честно, задолбало верить во всякую дурь. Какие они к Цепным Псам гореваны. Что я гореванов не видел, — морща виски, сказал Головяк.

— Не мы их упустили. Нас даже там не было. Они из камеры ушли. Вырубили охрану и свалили. Одного потом нашли. А вот девчонки как не было. Ничего не понятно. Весь город на уши поставили. Безопасники землю рыли, и ничего. Нас под трибунал, а только в последний момент решили, что и на передовой можно пулю схлопотать. Не хрен пушечным мясом разбрасываться, пусть лучше землю на благо расе удобрим.

— Это то как раз понятно, только вот я как узнал о побеге, задумался крепко. Насколько помню, Нимрод инопланетчиков к мозгоклюю отправлял. Было дело? — нахмурившись, спросил Головяк.

Рудоу не понимал, куда клонит Рыбник, но все же ответил.

— Отправлял. Сразу как приехали в форт, первым делом и распорядился.

— После работы мозгоклюя, человек выпотрошенным должен быть, без следов своей личности, опустошенным, не способным на самостоятельные действия. А тут побег.

— Мозгоклюй им новую личность сформировал. Правда покорную. Использовалась психо-матрица трутня, рабочего с Рудника. По идее должно было сработать. Может сбой какой прошел? — задумался Рудоу.

— Если бы был сбой, то это сделало бы пришельцев дебилами, а дебилы не убегают из камеры. Им и в тюрьме хорошо. Тут другое что-то. Я думаю у мозгоклюя ничего не получилось. Не смог он новую личность склеить, или склеил, да старую не стер. Пришельцы справились с загруженной посторонней программой.

— Да не. Бред, — сказал Рудоу, но все же засомневался. — Мы когда их везли, они овощами были, не шевелились, под себя ходили. А ты говоришь…

— Правильно. В это время они себя чистили. Ты когда дерьмом каким-нибудь отравишься, тоже почитай на труп похож. А когда они от искусственной личности избавились, то и задумались о побеге. Вот тебе и вся загадка. Я бы этих пришельцев на месте убил. Они еще заставят нас пожалеть о том, что мы это не сделали. Вот увидишь.

— Да брось ты. Парня отправили на перековку в Тухлую лощину. Ты же знаешь, что это за местечко. Ад на земле. А девчонка… что девчонка… что она может… девчонка не опасна… ей бы от нас спастись, да спрятаться, — усмехнувшись, на одном дыхании произнес Рудоу. Только вот усмешка получилась кислая, неправдоподобная. Что-то внутри него говорило, что Рыбник прав.

— Убеждай себя. Убеждай, — сказал Головяк. — Кажется, мои заканчивают.

Рыбник, химичивший с вакциной, закончил с ней возиться и теперь разливал точно выверенную дозу по чанам. Другой Рыбник закрывал за ним крышки чанов.

— Можешь доложить своему Нимроду, — гордо сказал Рыбник, — к штурму гореванских гадюшников все готово. Часа через четыре мы запустим «пираний» в туннель, и живые позавидуют мертвым…