Магистр пришел в себя через несколько часов. Натиск Цепных Псов давно прошел, так ничего и не добившись, они не смогли расковырять ментальную защиту Бориса, Псы отступились, вслед за этим пришло блаженное забытье.

Борис пошевелился, приподнялся на локтях и осмотрелся. Он лежал на дне вагона между рядов деревянных скамеек. Рядом с ним на скамейке сидел Кейфер и задумчиво смотрел в окно. Впереди виднелся Двуликий и Реут Пру, они сидели в одном ряду, но раздельно, стараясь как бы отодвинуться подальше друг от друга. Вдалеке в кабине машиниста сгорбился Келс Орба.

— Очнулся, спаситель, — произнес Кейфер, оторвавшись от окна.

Он протянул руку Магистру и помог ему подняться. Борис опустился рядом с ним, огляделся по сторонам, ожидая какого-нибудь подвоха, ловушки.

— Где Дизель? — спросил он.

Кейфер изучающе посмотрел на Магистра и ответил:

— Вообще-то это тебя надо спросить. Ты нас с Двуликим на своем горбу вынес. А мы были в отключке. Так что…

Магистр вспомнил все. Воспоминания неожиданно навалились на него, точно упал на голову сизифов камень. Он вспомнил бой на поляне между лесом, болотом и пустыней. Он вспомнил лавину трясинников, накатывающих на берег, и Цепных Псов, появившихся ниоткуда. Он вспомнил, как Таус Мыу хладнокровно расстрелял своего товарища, а потом колотил обугленными култышками по стальной крышке люка, воя от боли. Он вспомнил, как Поль остался на поляне сдерживать натиск неумолимо ползущего на берег врага, и выгнал его в яму вместе с Двуликим и Кейфером. Дизель остался там наедине с трясинниками и затаившимися в лесу Цепными Псами, обреченный на гибель.

Только не это. Только не Поль.

«Дизель, мать твою, Дизель, ты меня слышишь?!!!» — послал зов Борис и растерянно оглянулся назад, словно надеялся увидеть живого друга, догоняющего несущийся вперед по туннелю поезд.

Он не дождался ответа, и вновь закричал в пустоту:

Ответом ему было молчание.

Борис сжался, словно получил сокрушительный удар в солнечное сплетение. Перехватило дыхание и защипало глаза. Неужели это все. Неужели он больше не увидит Поля Кальянова, Дизеля, человека с которым он прошел и огонь, и воду, горел и тонул, задыхался и воскресал. Это не могло быть. Этого просто не могло случиться. Дизель, надежный и непробиваемый Дизель не мог погибнуть. Он казался незыблемым и вечным, а теперь его не было.

Борис сжал кулаки до хруста в пальцах. Он не мог больше находиться здесь, не мог сидеть рядом с гореванами, ему нужно было побыть одному. Магистр встал и, не говоря ни слова, отправился в хвост вагона. Кейфер проводил его понимающим взглядом.

Талия приобрела корабль вместе с экипажем. Раньше он назывался «Мароикалья» и был приписан к порту Занрана, небольшой торговой планеты в поясе Фойлера. Команда Талию не устраивала. Сплоченный коллектив, только сплоченный вокруг прежнего капитана Малькольма Круга, умершего от инсульта в койке с бортовым психологом Отто Шмицем. Прежнему капитану прощали все и гомосексуальность и тяжелый вспыльчивый характер, а ей не смогли простить главное, что она женщина. Постепенно команда стала растекаться по сторонам, оставаясь в портах, где они останавливались, и Талия была вынуждена подыскивать себе новый экипаж.

Первым она нашла Романа Заирова, техника от бога, в его руках все кипело и само собой ремонтировалось. Заир исползал весь корабль, перебрал все до чего дотянулись руки. Талия никогда не говорила, где она нашла Зира, но Магистр однажды случайно наткнулся на его личное дело. Пролистав файлы, он нашел много чего интересного, в том числе и то, что до поступления на службу на «Арго», Заир отбывал заключение на вольном поселении на планете Робинзиона IV в провинции Туя. За что его отправили в ссылку в файлах не говорилось, но можно было предположить что это что-то мелко уголовное. Прочитав файлы, Борис их закрыл и постарался тут же забыть.

Вторым на борт «Арго» взошел Майк Курбатский, предпочитавший называться Казаком. Его Талия нашла по рекомендации одного из своих старых товарищей из Солнечной Федерации. Казак жил тогда на Кояме, занимался частным сыском, только дела шли из рук вон плохо, да к тому же он умудрился посадить в тюрьму одного из боссов местной мафии, собрав все необходимые доказательства, хвативших на то, чтобы папу Рико фон Шаира упекли на сорок лет с отбыванием срока на урановых разработках в поясе Фойлера. Родной брат папы Рико, занявший его кресло, объявил за голову Казака круглую сумму в сто тысяч франков. Четыре неудачных покушения заставили Казака задуматься о смене деятельности и места жительства. Тут и подвернулась Талия с «Арго» и теплым постом старшего пилота грузового корабля. До Каямы Казак летал на военных судах, водил десантные боты, двадцать лет отдал военно-космическому даль-флоту. Пришлось вспоминать былые навыки и профессию.

Потом на борт «Арго» поднялся Борис вместе с Таней, ей тогда исполнилось десять лет. На корабль они попали по найму. Борис всю жизнь отдал даль-флоту, полжизни летал и обслуживал грузовые и гражданские рейсы. Жили они тогда на Вологде, что в Солнечной Федерации в маленьком провинциальном городе Матвеев. Этакая глушь из множества однотипных зеленых улиц с жилыми двухэтажными домиками и маленькими садиками, деловым центром, церковью, школой, больницей, жандармским участком и флаеровокзалом. От Матвеева до Старшей Вологды, столицы планеты, где находился астропорт, к которому и был приписан Борис, всего сорок минут на флаере. Семья, любимая жена и дочь, сплошная идиллия, неожиданно закончившаяся. Жена Бориса погибла в флаерокатастрофе, и он остался один с Таней, ей тогда исполнилось восемь лет. Борис остро переживал гибель жены, запил, но не утешился, бросил пить. Только вот жить больше в Матвееве не мог, да и вообще на Вологде. Здесь ему все напоминало о Кате. Борис продал все что у него было, перевел деньги из местного банка в «Солнечный Федеративный Банк», откуда он мог снять наличность на любой планете Солнечной Федерации и Древа Независимости, получил на руки банковскую карту и немного бумажек на всякий непредвиденный и отправился куда глаза глядели. А посмотрели они на планету Индика.

Борис работал на многих кораблях, но везде у него было одного условие: дочь летит вместе с ним. Он не хотел ее потерять, как жену. Работодателям это не нравилось. Маленький ребенок на корабле, повышенный риск, и Борису доставались в основном грузовые планетарные рейсы, на которых он работал то пилотом, то снабженцем. Он брался за любую работу, только вот душа не лежала к этой дешевой поденщине. Всю жизнь он работал в дальнем космосе, а теперь точно белка в колесе крутился в планетарной системе. Борис неоднократно публиковал в Сети на сайтах фрахта свое резюме, просился в дальний космос, но с ребенком его никто не хотел брать. Пока не появилась Талия. Она ознакомилась с его резюме, пригласила на борт «Арго» на собеседование, тогда корабль уже переименовали, а потом заявила обалдевшему от счастья Борису, что он принят в экипаж.

После Магистра и Ежонка на борт «Арго» поднялся Кирилл Верховцев. Кир пришел в космос прямо после института. Профессия у него была вполне земная, системный администратор, с такой профессией он мог бы остаться и на Лермонтове и неплохо зарабатывать, только вот в душе романтик Кир всегда хотел летать и стал искать работу на даль-флоте. Его никто не хотел брать, молодой, неопытный, да к тому же гражданский, какой прок, налетается, вкусит романтики по самое не хочу, а потом и сбежит в первом же порту. А Талия взяла, поверила, с тех пор Кир и летал с ними.

Дизеля же на борт «Арго» пригласил Магистр. О чем потом неоднократно жалел. Поль с первого взгляда понравился Борису. Они встретились в трактире «Кутузов» на планете Бородино. В этом трактире совершались фрахтовые сделки, нанимались новые члены экипажа. Поль пришел, чтобы найти работу. Только к моменту знакомства с Борисом успел изрядно выпить и развлекался тем, что боролся с каждым желающим на руках за десять кредов. Перед Дизелем возвышалась большая кучка монеток и ассигнаций, а он веселился, смеялся как ребенок и зазывал народ. Борис ему тоже проиграл, а потом разговорился и пригласил на корабль.

Сначала Магистр считал Дизеля удачным приобретением для «Арго», только со второго дня знакомства отношения между ними не заладились. Дизель был как заноза в заднице, вечно лез повсюду со своими советами, рассказывал истории о своих былых военных похождениях, о подвигах на сексуальных фронтах, и до того достал Магистра, что они даже однажды поцапались основательно. Борис угрожал списанием на берег, Поль кричал, что имел он его, списание и работу по многу раз во все отверстия. Главной же причиной раздора между Магистром и Дизелем послужила Талия. Борис с первого же взгляда почувствовал, что ради Талии Луговой он готов на все, а тут появился Поль и стал активно ухаживать за капитаном. Та не отвечала на его ухаживания, но Бориса это все равно злило, заставляло смотреть на Дизеля под кривым углом.

Все разногласия закончились также неожиданно, как и начались. К этому времени Борис стал негласным помощником капитана, то есть его никто не назначал на эту должность, он сам взвалил на себя все обязанности и ответственность. На планете Уваличь, в порту города Дно, где они собирались заправиться и взять груз для транспортировки в Древо Независимости, к ним на борт поднялась делегация, состоящая из крепких ребят в черных костюмах с усилителями мышц и коротышки с золотыми зубами. Они представились представителями местного профсоюза и предъявили претензии к экипажу «Арго», который у них работу из-под носа уводит.

— Раз груз взяли наш, то платите нам неустойку пятьдесят процентов и можете работать, — заявил крепыш и осклабился в полный рот золотом.

Такого нахальства Магистр не мог стерпеть. Виданное дело пятьдесят процентов отстегивать за здорово живешь. У них и раньше возникали проблемы с профсоюзами, но всегда удавалось договариваться за десять — пятнадцать процентов, при этом профсоюз всегда оставался в выигрыше, «Арго» брался за тяжелые фрахты, от которых порой отказывались остальные перевозчики.

Магистр долго не думал, вышиб золотые зубы коротышки коротким ударом, но тут бы его и растерзали в клочья, если бы не подоспевший на выручку Дизель. Поль раскидал крепышей, не помогли и усилители мышц, а потом продумал охрану корабля от грядущих визитов, прикупил кое что в оружейных лавках Дна и три дня держал стражу, пока корабль не загрузили. Профсоюзные бандиты пытались пару раз взять реванш, выбитые золотые зубы им покоя не давали, но безуспешно. Дизель гонял их от корабля, как мелких подзаборных шавок.

Когда «Арго» улетел с Увалича, Магистр пригласил Дизеля к себе в каюту. Там они основательно посидели, заложили за воротник так, что на следующее утро все члены экипажа старательно обходили их стороной, чтобы не попасть под горячую руку и больную голову. За тремя бутылками коньяка они уболтали все разногласия, сдружились и даже обсудили капитана.

Борис признался, что любит Талию, Поль сказал, что она ему нравится. Договорились на том, что Дизель будет относиться к Клюкве как в средние века рыцари относились к даме сердца, но ничего более. Это он придумал для Талии прозвище Клюква, чтобы, как говорил сам, не влюбиться окончательно. Клюкву Дизель терпеть не мог, от рождения был сладкоежкой, и если девушка у него будет ассоциироваться с клюквой, глядишь и сам поостынет.

С того дня Борис и Поль стали неразлучны. Они все свободное время проводили вместе. На корабле их часто можно было встретить в кают-компании, на берегу они были завсегдатаями всех баров и кабаков. Куда шел один, следовал и другой.

Таня тоже быстро сдружилась с Дизелем. Он относился к ней, как к младшей сестренке, а она смотрела на него влюбленными глазами, пока на борту «Арго» не появился Никита Снегов, прозванный Горцем.

Дизеля любили все. Постепенно немного грубоватый, угловатый верзила с лицом палача, вышедшего на пенсию, завоевал сердца всех членов экипажа. Ребята знали, что для своих он сделает все что угодно, с неба солнце достанет, совершит государственный переворот в Гондурассе, он надежен и вечен как Млечный путь. Он будет всегда, а вот теперь его нет.

За этими мыслями Магистр и сам не заметил, как задремал. Он очень устал за последние несколько часов, да душа разрывалась от боли утраты. Ему требовалось хоть немного отдохнуть. А проносящиеся за окном кабеля и трубы, протянутые сквозь туннель, убаюкивали.

Борис проснулся от того, что поезд остановился. Потянувшись, он расправил затекшее тело и осмотрелся. Поезд по всей видимости прибыл на конечную станцию. Подземный вокзал выглядел крохотным. Маленький перрон, где с трудом разошлись бы два человека, скудное освещение от двух тусклых ламп с простой нитью накаливания. На перроне стоял мужчина, по виду и не понятно гореван или летианин. Он напряженно вглядывался в вагон, рассматривая прибывших, и заметно нервничал.

— Прибыли, Магистр. Сейчас мы все узнаем, — пообещал Кейфер.

Он первым вышел на перрон. За ним последовал Борис и остальные гореваны.

— Привет, Аркел, как дела? Как на поверхности все счастливы? — спросил Кейфер.

— Нормально. Рад тебя видеть. Как поживает Прелат? Долгих лет его разуму, ясного предвидения, — пожелал названный Аркелом и с любопытством покосился на Бориса.

— Прелат здравствует, передает пожелания доброго здравия и духовного равновесия. Последнее время в лесах активизировались летиане и Псы, ты ничего об этом не знаешь?

— Так. Общее волнение. Ничего серьезного не затевается, по крайней мере так убеждают наши люди. Говорят, что общая показуха, и ничего более.

— Эта показуха унесла уже парочку жизненно важных туннелей. На нас охотятся, а ты говоришь показуха, — возмутился Кейфер.

— Может по дороге поговорим. Пора тушить железку. Итак уже десять часов работала. Пора отдохнуть, — предложил Аркел.

— Слышали приказ. Исполняйте, — покосился Кейфер в сторону Реута Пру и Келса Орба.

Гореваны тут же со всех ног бросились исполнять приказ.

— Вот когда летиане доберутся до города Прелата, а Псы навалятся всем скопом на ваши глушилки, тут можно говорить, что абзац, а ты панику наводишь.

Они прошли до конца перрона, повернули направо и оказались перед лестницей наверх. Поднялись по ступенькам и оказались в другом туннеле.

— Да чтобы у тебя язык отвалился. Скажешь тоже, — возмутился Кейфер. — Как наше дело?

— В порядке… почти в порядке, — поправился Аркел. — Штурмовать Сортировку не пришлось. Они сами сбежали, только когда я на них вышел, их выследили. Девушка у нас, а парень увел летиан и гончих. Что с ним я пока не знаю?

При упоминании о девушке, сердце Магистра болезненно йокнуло. Это они не о его Таньке ли говорят. Неужели она в безопасности, неужели с ней ничего не случилось. В это хотелось верить, но он так боялся ошибиться.

— Простите, — обернулся к нему Аркел. — Это вы Борис Магистр?

— Я, — с трудом выдавил из себя Борис.

— Очень рад вас видеть. Мы вас ждали. У меня для вас есть сюрприз, и через некоторое время вы его увидите. Он вас порадует, уверяю.

Аркел вернулся к разговору с Кейфером, оставив Бориса в томительном ожидании.

В новом туннеле они дождались остальных гореванов, потом продолжили путь. В туннеле пахло нечистотами, гнилью и плесенью. Дышалось с трудом. Хотелось побыстрее выбраться наружу, и вскоре Аркел, играющий роль проводника, приоткрыл неприметную стальную дверь с надписью «не входить» и изображением молнии. За дверью оказалась новая лестница. Она вывела их на поверхность, в город. Толкнув дверь, Аркел вышел на улицу в какой-то подворотне, за ним последовали остальные.

За углом их ждала машина, длинный черный автомобиль, похожий на погребальный катафалк. Хватило место для всех. Автомобиль тронулся с места и, набирая скорость, выехал из переулка на большой проспект.

Магистр с любопытством выглядывал в окно. Какой узнаваемой была жизнь за стеклом. Все как на человеческих планетах, только чуть другое, чуть исковерканное, словно пропущенное сквозь кривое зеркало.

Улицы, дома, проспекты, тротуары, залитые светом уличных фонарей. Вечерело. Они весь день провели в подземельях. А где-то там в утренней прохладе остался Поль.

Сердце Магистра сжалось от боли, он постарался прогнать воспоминание. Дизель навсегда останется в его сердце, только он не мог сейчас о нем думать. Это было слишком… тяжело для него…

Машина приехала на окраину, притормозила перед высоким деревянным забором. Они дождались пока ворота откроются, и машина въехала во двор. Проехала по освещенной подъездной дорожке и остановилась возле двухэтажного дома из красного кирпича.

Первыми выбрались из машины Кейфер и Аркел. Потом на улицу вышел Борис.

— Уважаемый Магистр, пойдемте я провожу вас к тому, кто очень давно вас ждет, — предложил Аркел.

Борис кивнул. Аркел обернулся к Кеферу и продолжил:

— Я скоро вернусь. Думаю, что нашим гостям будет о чем поговорить, а мы обсудим наши дела. Кстати, очень рад вас видеть, Реут Пру.

Аркел поклонился и, взяв Магистра под локоть, направился в сторону дома.

Они поднялись на второй этаж, прошли по коридору, выстеленному красной дорожкой, и остановились перед закрытой дверью, мореной коричневым лаком.

Аркел постучался и в ответ они услышали:

— Войдите.

Борис боялся поверить ушам. Из-за двери звучал голос его дочери.

— Я оставлю вас наедине, — сказал Аркел, но его уже никто не слышал.

Магистр толкнул дверь и медленно вошел в комнату. Таня сидела на диване перед тускло светящимся допотопным телевизором. Подобные ящики еще можно было найти где-нибудь на провинциальных планетах, но техника уже давно ушла вперед.

На звук шагов Таня обернулась. Ее глаза были заплаканными, веки распухшие. Первое время она не узнавала его, а потом не могла поверить в то, что видела.

— Папка! — закричала она, сорвавшись с места.

Перепрыгнув через спинку кресла, она накинулась на отца, стиснула его в объятьях и повисла на нем. Теперь все будет хорошо. Теперь кошмар закончится, и все наладится, все устаканится, а Никита вернется к ней. Магистр читал дочь и стыдился этого, но ничего не мог с собой поделать. Он попробовал перелить в нее свою уверенность в хорошее будущее, только вот с уверенностью у него никудышно.

— Ну, наконец-то, Танька. Ну, наконец-то. У меня все сердце за тебя изболелось, разве можно так с отцом, — затараторил он, оторвал дочь от себя, осмотрел с головы до ног и вновь прижал к себе.

— Папка, я уже думала, что никогда тебя не увижу. Прости меня. Прости меня пожалуйста. Я ослушалась тебя. Я должна была оставаться на «Арго», — причитала она.

— За это я тебя еще отдельно выпорю и денег на мороженное лишу, — попытался он пошутить. Читать сейчас нотации и ругаться совсем не хотелось. Ведь она была рядом с ним, а это самое главное. Любимая доча вернулась к нему.

— Папа, у меня столько всего произошло. Они убили Заира. Они убили его.

Её слова ударили его словно обухом топора по голове, хвала творцу что обухом и голова осталась на месте.

— А Горец где? — спросил Борис, оглядываясь по сторонам, словно надеялся увидеть его где-нибудь за телевизором.

— Никита прикрывал наше отступление. Я не знаю где он. Аркел обещал узнать. Я боюсь, что он попал в руки Нимрода и его сволочей.

Таня не могла больше сдерживать слезы. События последних дней вымотали ее, требовалась эмоциональная разрядка. Таня уткнулась в грудь отца и расплакалась.

Когда она успокоилась, отстранилась от Бориса, вытерла слезы и первым делом спросила:

— А где Дизель? Он внизу ждет?

— Он… — начал было говорить Магистр, но умолк. Ему было тяжело говорит об этом. Он не смог. — Он остался в лесу у гореванов. Так надо.

— Хорошо, папа. Надо Никиту выручить.

— Выручим. Расскажи мне как погиб Заир.

Таня плюхнулась на диван. Первые слова давались ей с трудом, а потом как прорвало. Она рассказала ему обо всем, что произошло с ней с того момент, как она обманом пробралась на борт орбитальной капсулы «ГЕК».

В конце она заснула. Борис оставил ее на диванчике и пошел на поиски хозяина дома и Кейфера с гореванами.

Он нашел их в большой зале внизу, там где горел камин. Гореваны ожесточенно спорили.

Магистр вошел внутрь и спросил:

— Какие планы, господа?

Гореваны мигом прекратили спорить и обернулись к вошедшему Борису.