Горцу и раньше доводилось гостевать в камере. Он никогда не славился покладистым характером. А за кривой взгляд в свой адрес мог раньше и в бараний рог свернуть, за что не однократно и платил свободой. Он и в армию то попал по дурному характеру, не смог сдержаться и ответил на гнилое слово. Один известный подлец посмел в шумной компании усомниться в его Горца физических и умственных способностях, а он не смог себя остановить. В завязавшейся потасовке не сдержался и вместо того, чтобы наглецу просто лицо набить, сломал ему шею. Получилось случайно, но пойди это объясни его родителям, влиятельным и уважаемым людям в их захолустье. По их воле Никиту могли заживо похоронить на урановых рудниках в поясе Кортеса и никто бы и не вспомнил о его существовании. Но на счастье Никиты в тюрьме, куда его бросили, набирали рекрутов в космический десант. Горец раздумывать не стал и подписал все необходимые документы. Так он избежал правосудия, и оказался в самом кровавом пекле в обитаемой галактике. Их подразделение бросали во все горячие точки. Там где вскипали вооруженные конфликты и местные власти не могли сами решить вопрос, забрасывали их для наведения порядка. Так что порой у Горца возникали сомнения, может лучше было пяток лет на урановом руднике отпахать, чем по колено в крови маршировать через миры и судьбы людей.

В армии Никите также часто приходилось сиживать в камерах. Не умел он слепо соглашаться с каждым приказом. На все у него было свое мнение. Дважды он дослужился до капральских лычек и оба раза не задержался в звании, за дерзость его разжаловали.

Так что по части сидения за решеткой, Никита был опытным человеком, чего нельзя было сказать о Ежонке. Танька выглядела угнетенной. Еще пару дней назад у ней была своя комната, она была свободным человеком и летела из одной звездной системы в другую, где ее как и остальных членов семьи «Арго» ожидало приличное вознаграждение за перевозку. Теперь у нее были свои нары, жесткие и мокрые, четыре каменных стены с зарешеченным маленьким окошком, и неясная перспектива провести ближайшие пару десятков лет в плену у летиан. Если не предстояло чего похуже.

Никита не знал как ее подбодрить, но он должен был сделать хоть что-то.

«Еж, как ты?» — спросил он через «разгонник».

Таня не ответила. Она сделала вид, что ничего не слышала.

Никита поднялся с нар, подошел к окну, ухватился за решетку, подтянулся и выглянул наружу. Окно выходило на задний двор складского помещения. Снаружи было темно и грязно, пахло помоями и весной.

«Еж, ты не должна поддаваться. Мы справимся с этой хренью. Все у нас с тобой будет замечательно» — пообещал он.

«Никита, ты сам-то себе веришь. Мы на планете, черт знает какой планете, мы даже не знаем где находимся, и никто не знает, что мы тут. Так что на спасательную экспедицию рассчитывать не стоит. Правда в нашем случае на нее вообще рассчитывать не приходится. Никто не станет искать даль-перевозчиков. Это дорогое удовольствие. А теперь мы еще в плену. Никита, что им от нас надо? Почему они нас держат в камере?»

Танька сидела, прижавшись спиной к стене, и обнимала руками колени. В темноте ее глаза блестели от слез.

«Они боятся нас» — сказал Горец.

Он спрыгнул на каменный пол, подошел к ней и сел рядом.

«Зачем нас бояться. Мы же пришли с миром» — удивилась она.

«Вот именно после этих слов чаще всего и начинались войны» — заметил Никита.

Он обнял ее за плечи и притянул к себе. Таня дрожала толи от холода, толи от страха.

«А папа еще волновался, что я универ брошу, втрескаюсь в тебя и выскочу замуж» — улыбнулась она и положила голову к нему на колени.

«И ведь правильно делал. Ты у меня еще и не на такое способна» — произнес Никита, гладя ее по голове.

Горец оглядывал камеру, размышлял, как отсюда выбраться. Должен был быть выход. Покорно идти на убой он не мог, не в его стиле. На воле никого не слушал, а тут сдался, поднял лапки кверху и на скотобойню, да будь он проклят, если подчиниться. Правда, вот с побегами из тюрем у него всегда было отвратительно. Пару раз он пытался совершить побег, но ничего толкового из этого не выходило. Оба раза его ловили, да накручивали срок вдвое. Но сейчас у них не было другого выхода.

«Почему они нас бояться?» — спросила Таня.

«Да мы просто возьмем прайан и улетим назад. На фиг они нам сдались» — сказала Таня.

«Ну, это понимаем мы с тобой. Но они не могут так рисковать» — ласково произнес Никита.

«И что они с нами сделают?» — настороженно спросила она.

«А что бы ты сделала на их месте? Скорее всего нас просто убьют. Прямо в этой камере. Вся информация при помощи мозгоклюя уже находится у них в руках. Образцы наших ДНК у них тоже есть. Мы больше не нужны» — Никита ничего не хотел от нее скрывать. Пусть лучше знает всю страшную правду, чем умрет в розовых очках.

«Что мы будем делать? Надо бежать отсюда» — вскочила Таня.

Никита недовольно поморщился. Если бы все так было просто. Убежать из этой клопоморки не проблема, только вот куда потом податься. Мирград для них чужой город, они в нем не ориентировались и вполне способны заблудиться в трех улицах, а ведь надо еще из города выбраться. А что потом? За городом пустыня, ее нужно преодолеть. Для этого надо разжиться водой и продуктами. Даже если у них получится найти продукты, воду и выбраться из Мирграда, поход через пустыню не загородная прогулка. Но пустыня когда-нибудь да кончится, а за ней начнутся леса… Они в ловушке, куда бы они не пошли, вернуться на «Арго» у них не получится. Можно попробовать связаться с кораблем через «разгонник», но Горец уже пробовал это сделать. В Рубежном форте и на Сортировке у него ничего не получилось. Корабль их разбит, вся надежда на Магистра и Дизеля, только они могли их спасти, но до них еще добраться надо. Горец несколько раз пытался наладить канал связи с ребятами, но и тут потерпел поражение. Магистр и Дизель молчали, словно их не было на планете.

Вырисовывалась ужасная перспектива, куда бы они не подались после побега, им предстояло блуждать по Россе до конца жизни. Никита в это не верил. Он так решил, надо выбираться из камеры и Мирграда, а там уж что-нибудь да подвернется. Ситуация кардинально изменится, откроются новые карты, тогда можно будет и решать, что дальше делать.

Никита поднялся с нар, подошел к двери камеры, внимательно ее осмотрел. Если бы им оставили родные костюмы, проблем с дверью не было бы. У него в костюме было чем вынести эту дверь к глоту. Теперь же предстояло действовать более деликатно.

«Таня, у меня есть идея. Может сработать, — сказал он, обернувшись. — Только тебе она вряд ли понравится».

Как он и ожидал, идея ей совсем не понравилась. Правда, немного поразмыслив, он вынужден был согласиться с Таней, что летиане не в конец идиоты. Если они и увидят стриптиз в камере, это вряд ли заставит их броситься открывать двери. Но в идее было рациональное зерно. И они его нашли.

Изобразить потасовку и попытку изнасилования, как оказалось дело нехитрое. Сначала для разминки они затеяли спарринг, который постепенно перерос в настоящую битву. Шум в одной из камер, привлек внимание охранника. Когда он заглянул через окошко в камеру, то увидел мужика, завалившего девушку на нары, и отчаянно шарившего у нее между ног. Девчонка сопротивлялась из последних сил, но сил явно не хватало. В другое время охранник и вмешиваться бы не стал, но эти пленники были из особо ценных. Если кто из них пострадает, с него такую стружку снимут, что мало не покажется.

Охранник открыл камеру и шагнул внутрь, держа резиновую дубинку наготове. Но такого поворота событий он не ожидал. Только что парень пытался изнасиловать девушку, и вот он уже на ногах и несется к нему. Охранник ничего не успел сделать. Арестант крепко приложил его в челюсть, затем закатал в нос кулаком, превратив его в отбивную, потом, воспользовавшись замешательством, вырвал дубинку из рук и нанес сокрушительный удар по затылку. В глазах потемнело и он провалился в пропасть.

Горец тщательно обыскал летианина. Он обнаружил бумажник с тоненькой пачкой розовых купюр, на которых был изображен бородатый мужчина в военной форме с падающей звездой на погонах, и с фотографией молодой женщины с красными волосами. Женщина держала на руках ребенка и улыбалась в камеру. Фотографию Горец оставил, а вот деньги взял себе. Они им пригодятся, не стоит играть в благородство. Так же Никита взял себе пистолет и связку ключей.

Пора было выбираться отсюда. Пока никто не спохватился и не заметил исчезновение охранника.

Пока Горец занимался охранником, Ежонок привела себя в порядок. И они покинули камеру, перетащив бесчувственного охранника на нары. Если им повезет, до утра их исчезновение никто не заметит.

Выбраться с территории Сортировки оказалось нелегким делом. Охранник, оставленный в камере, оказался не единственным, чуть дальше по коридору в каптерке в карты резались еще трое и, пройти мимо них незамеченными, было невозможно. Пришлось вспомнить былые навыки. Тюремщики даже не заметили, как Никита подкрался к ним и отключил одного за другим. Все-таки эти летиане на Сортировке, страна непуганых идиотов, потерявшие всякую осторожность. Видно, что ничего не бояться.

Немного пограбив охранников, все-таки деньги и оружие им сейчас нужнее, как говаривал отец Никиты, Роман Снегов, «хочешь жить, умей вертеться», а он в этом понимал толк, как никак двадцать лет жандармерии отдал.

Идти на улицу боязно. Страшно подумать, они в этом мире не умели даже деньги тратить. Что могло быть хуже. Хорошо, что язык понимали, только вот понимать язык и правильно говорить не одно и тоже. По выговору, сленгу, непониманию элементарных вещей, в них на раз можно было вычислить чужаков. И как с такими приметами за считанные часы затеряться в городе. Скоро по их следам отправятся преследователи.

Горец первым вышел на улицу. Снаружи занималось утро. Длинные ряды одинаковых стальных ангаров блестели в лучах восходящего солнца. Казалось, им не будет конца и края. В какой стороне искать выход из этого лабиринта под названием «Сортировка», задача явно высшего порядка. Куда теперь идти?

Горец осмотрелся по сторонам, но ничего путного в голову не приходило. Пейзаж, куда не посмотри, весьма однообразен, и что характерно ни одной живой души на улице. Что конечно им на руку. Можно незамеченными пройти по территории Сортировки, осталось только понять, куда идти.

Никита позвал Ежонка, и она тоже вышла на улицу.

«Ну что будем жребий кидать или какой другой способ навигации придумаем?» — спросил он.

«До „Арго“ еще добраться надо, а выиграть я могу сейчас» — возразила она.

«Ничего свои люди, сочтемся» — пообещал Никита.

«Тогда иди за мной» — в приказном порядке потребовала Таня.

Ежонок бегло осмотрелась по сторонам и кажется определилась с направлением. Она повернула направо и уверенно зашагала вдоль тюремного ангара. Точно и впрямь знала в какой стороне свобода. Её уверенность вызывала сомнения, только любовь и уважение сдерживало Горца от сарказма.

Меж тем Ежонок завела его за тюремный ангар. За ним открылся пустырь, вдалеке виднелись новые ангары. На пустыре ровными рядами стояли мусорные баки зеленого, красного и черного цветов, образуя ухоженную мусорную улицу. По ней они и зашагали дальше.

Никита упорно молчал, хотя его так и подмывало спросить, куда они собственно идут, и почему именно в эту сторону, а не в противоположную. Но он сдерживал себя, хоть и понимал, что у них нет права на ошибку. Еще час — два и Сортировка начнет просыпаться. Сменщики придут в тюремный ангар и обнаружат бесчувственную охрану и пропажу особо ценных арестантов, тогда на территории поднимется такой шухер, что прорваться на свободу можно будет только разве что с боем.

Помоечный пустырь закончился разлинованным плацем с памятником неизвестному летианину. Судя по всему среди местных личность весьма популярная. Высокий, поджарый летианин стоял на постаменте, выполненным в виде штабеля срубленных деревьев. Он был одет в походную военную форму, помятую и грязную. Руки заложены за спину, лицо бородатое, а глаза колючие, неприятные. Еще Никите запомнились деревья, на которых стоял летианин. Из каждого ствола выдавались вперед тысячи подлых мерзко лыбящихся страшных лиц. Того и гляди если они вырвутся из оков дерева, учинят какую-нибудь подлость. Возле постамента лежали свежие красные цветы.

Ежонок убыстрила шаг. Она старалась побыстрее миновать плац и уродский памятник. Других чувств, кроме отвращения это творение местного скульптора у Никиты не вызывало. Проходя мимо, он увидел надпись на постаменте и попытался ее прочитать, но не получилось. Хоть все буквы и были знакомы, но они упорно отказывались складываться в понятные слова. Похоже они еще и читать здесь не умеют. Ничего не скажешь. Почувствуй себя младенцем.

Ежонок обогнула памятник, пробежала мимо клумб и остановилась возле стеклянных закрытых дверей. Она обернулась к Никите и протянула ему пластиковую карточку, извлеченную из кармана.

«Что это за штука?» — спросил он, взяв карточку.

«Нужная вещь. Сейчас увидишь» — пообещала она.

«Куда ты меня ведешь?» — насторожился Никита.

«На заклание, — с серьезным видом пообещала она, но заметив его хмурую физиономию, улыбнулась и ехидно заметила. — Ты что считаешь, что я тебя назад в руки к этим летианам приведу, или к мозгоклюю в гости, или в камеру пыток? Откуда такое недоверие?»

«Не нравится мне просто идти, не зная куда и почему» — сказал, как отрезал.

«Откуда ты все это знаешь? — удивился он. — Ты ведь шла не абы куда, а зная, что здесь увидишь»

«Не ругайся» — попросил Никита.

Ежонок светилась от гордости за себя.

Горец заскрипел зубами от досады, и почему он не догадался об этом. Ведь создавая новые личности, мозгоклюй позаботился, чтобы им не требовались поводыри в новом мире. А он, не задумываясь, удалил все до последнего бита. Теперь же ему придется смириться, что дальше в их паре ведущую роль будет играть девчонка.

«Пойдем отсюда, пока нас не срисовали» — предложил он.

Таня толкнула стеклянные двери и первой вошла в холл. Никита последовал за ней.

Старые потертые кресла для посетителей, вокруг стеклянных столиков с журналами и газетами. Возле одной из стен находилась стеклянная будка дежурного. В ней никого нет. Возможно, по ночам никто не дежурит, или дежурный куда-то отлучился, что более вероятно.

На стене напротив будки висели большие механические часы. Стрелки показывали без четверти пять утра.

Ежонок первым делом подошла к будке дежурного и попыталась заглянуть внутрь. Презрительно сморщилась и отпрянула в сторону. Похоже дежурного то она нашла, только он ей не понравился.

«Пьян в доску» — сказала она, заметив заинтересованность Никиты.

«Какие вы все мужики алкаши подзаборные» — тут же заявила Таня.

Они обогнули будку дежурного и свернули в коридор, который вскоре закончился двухстворчатыми дверями и механизмом для приема пластиковых пропусков. Ежонок провела своей карточкой через механизм, двери щелкнули и загорелся зеленый огонек. Она попыталась толкнуть дверь от себя и выйти наружу, но вместо этого провалилась внутрь нее.

Никита последовал за ней, но столкнулся с плотной непроницаемой поверхностью металлической двери. А лампочка горела красным. Он провел своей карточкой через механизм и шагнул сквозь дверь.

Ощущение очень даже странное, словно проникаешь сквозь перегородку из талого сливочного масла только без малейшей возможности испачкаться. Во время перехода даже дыхание перехватило.

Оказавшись снаружи, он увидел ждущую его Таню.

«Забавно, не правда ли» — сказала она.

Да уж. Забавно по-другому и не скажешь. Весьма забавная технология. О ней Никита слышал, только вот никогда не видел, чтобы ей кто-нибудь в Древе или в Солнечной Федерации пользовался.

Они стояли возле неприметных железных дверей служебного входа. Перед ними простиралась проезжая часть, в этот час пустующая, ведущая в город. Вдалеке виднелись одинаковые коробки жилых домов и магазинов. За ними ровная в три человеческих роста бетонная стена, отделявшая Сортировку от Мирграда.

Вот как оказывается выглядит свобода, только расслабляться нельзя. С первым и самым сложным этапом побега они справились играючи — выбрались из Сортировки. Будет ли им также и дальше вести. Теперь надо спрятаться в городе, залечь на время на дно, разведать, как выбраться за пределы городских стен.

Задача, мягко говоря, не из легких. У Тани конечно остались кое какие знания о быте и жизни летиан, они им пригодятся. Только этого все равно мало, чтобы местные признали в них своих. Да и финансовые вопрос не последний. Денег у них, что называется кот наплакал.

Узкая дорога пролегала вдоль бетонной стены и поворачивала в город. По ней они и пошли пешком. По обе стороны дороги тянулись заборы, исписанные граффити и непонятными надписями, явно нецензурного содержания, невысокие кирпичные здания складов и огороженные чугунными решетками автопарки спецтехники. По пути им встретилась бетонная коробка остановки общественного транспорта. Не дойдя десятка шагов, Никита почувствовал устойчивый резкий запах мочи. Похоже, это местечко давно использовали не по назначению. За остановкой начиналось здание заброшенного завода. Высокое кирпичное здание с прорехами в стенах, точно оно подверглось артиллерийской бомбежке. Внутри груды битого кирпича и стекла, заброшенный конвейер, по которому и не определишь, что тут летиане делали. Высокие подвесные краны давно умерли и заржавели.

Горец с любопытством разглядывал окружающий пейзаж. Его очень заинтересовал автопарк, такое количество архаичной чуждой техники не совсем понятного назначения, ему еще никогда не встречалось, даже на бедных фермерских планетах, где какой-нибудь комбайн мог передаваться из поколения в поколение в течении нескольких сотен лет.

За зданием убитого завода показался вполне ухоженный пятиэтажный дом. Верхние этажи судя по виду занимали офисы, а вот весь первый этаж был отдан под автосалон. Через грязные в копоти стекла выглядывали наружу новенькие автомобили разных форм и расцветок.

За автосалоном спала автомойка, а за ней в сторону уходила первая улица, пересекающая им дорогу. Миновав ее, они уткнулись в большой магазин нижнего женского белья.

Впереди показался прохожий, первый за это утро. Одетый в серое поношенное пальто и черные шерстяные брюки, с заляпанными сзади брючинами до коленок, он старался поглубже спрятаться внутрь теплого пальто. Подняв воротник и спрятав руки в карманы, прохожий бежал к остановке общественного транспорта. Стоптанные ботинки не разборчиво ступали то на чистую мостовую, то в лужу, то в грязь, а на руке болтался полиэтиленовый пакет с рекламой зубной пасты.

Никита при виде торопливого и мерзнущего прохожего с трудом подавил в себе желание свернуть куда-нибудь в сторону и спрятаться. Но с инстинктами его давно научили бороться, тем более с такими примитивными, как инстинкт беглеца, который в каждом незнакомом человеке видит врага. Видеть врага это правильно, но нельзя показывать, что ты его видишь. Интересно, а почему ему холодно, на улице вроде бы достаточно тепло, как холодным летом, но все же летом.

Никита схватил Таню за руку и, не замедляя шага, прошел мимо прохожего. Тот их казалось не заметил. Но это только казалось. Горец спиной почувствовал, как прохожий замедлился, вытащил зяблое лицо из пальто и обернулся. Горец чувствовал его изучающий взгляд, сверлящий спину.

Он почуял в них чужаков, но почему? Ведь они даже не разговаривали. Одеты Никита и Таня были в простую, ничем не примечательную одежду. В такой многие ходили и в Форте и на Сортировке. В их одежде не было ничего арестантского. Неужели он обратил на них внимание, потому что им не было холодно, в то время как он не знал где укрыться от мороза.

Никита убыстрил шаг, таща за руку Таню, она видно тоже что-то почувствовала, не сопротивлялась, покорно шла за ним. Они свернули на первую попавшуюся улицу и исчезли из поля зрения зяблого прохожего, так и оставшегося стоять на одном месте.

«Как ты думаешь нас будут искать?» — спросила Таня.

Никита замедлил шаг, остановился и обернулся к Тане.

— Ну, я думаю, что по мнению местных мы мало чем от террористов отличаемся. А местечковые воротилы и управители нас и считают идеологическими террористами. Прилетели показать как у нас хорошо, а у них шлак, — произнес он вслух.

— Так все-таки нас будут искать? — настойчиво спросила Таня.

— Думаю, что да. Если бы мы были простыми гореванами, хотя я слабо понимаю кто это, то скорее нас оставили бы в покое. Полиция или кто у них тут за главного справилась бы сама. А за нами скорее всего серьезную погоню вышлют, поэтому мы должны надежно спрятаться.

— А ты не думаешь, что лучше всего укрыться где-нибудь поблизости от Сортировки. Вряд ли нас будут искать тут. Слишком близко, — предложила она.

— И слишком опасно. Нам не прятаться надо, а выбираться из города. Только сейчас соваться к воротам опасно, к тому же мало информации, — возразил Никита. — Надо затеряться среди летиан. Да разузнать что почем, да и где выходы из города. Пойдем.

Идти по улицам очень приметно. Тем более если улицы пустые, поэтому Никита свернул в первую попавшуюся подворотню. Они оказались в зеленом оазисе, сжатом стенами панельных домов. Их обитатели уже просыпались. В окнах загорался свет. Во дворах появились первые торопящиеся на работу летиане.

Никита заметил, куда идут летиане, и направился за ними. Куда-нибудь они их выведут. Возможно что это будет общественный транспорт, на котором они смогут уехать подальше отсюда. Признаться честно, у Никиты ноги горели от близкого соседства с Сортировкой.

Интересно, а какой здесь общественный транспорт. На продвинутых планетах Древа Независимости люди пользовались в основном аэробусами, вместительными летательными аппаратами, следующими по заданным маршрутам. Очень популярны были индивидуальные ранцы-крылья, но они стоили очень дорого, простой менеджер не мог себе их позволить. Только здесь на Россе небо казалось девственно чистым. За исключением ястребов, что сбили «ГЕКа», в небе не были заметны другие летательные аппараты, а сейчас небо было вообще пустым.

Торопящиеся на работу летиане вывели их из дворов на площадь, где пересекались пять дорог, образуя пять углов. В центре площади стоял памятник, увеличенная копия монумента с Сортировки. На проезжей мостовой показались первые автомобили: быстрые, обтекаемые машины разных модификаций. В мирах Древа и Федерации наземный транспорт использовался, но он очень сильно отличался от увиденного. Машины Мирграда были колесными, в то время как повсюду в обитаемых мирах использовались платформы на антигравах. По сути автомобили не ездили, а парили над землей.

Но утренние летиане не торопились к наземному транспорту. Все как один спускались в подземные переходы и не возвращались на поверхность. Похоже, им предстояло спуститься вниз. А там, вероятно, движется какой-то подземный поезд. Заботливый «разгонник» отыскал название для этого вида транспорта, давно забытого в Древе и в Федерации — «метро».

— Идем за ними, — приказал Никита. — Куда-нибудь они нас выведут. Куда не важно, главное чтобы подальше от Сортировки.

— В метро мы можем найти план города и станций. Таким образом узнаем, где ворота наружу, — предположила Таня.

— Откуда ты это знаешь. Опять память другой личности?

— На нашей родной планете было метро, и там обязательно была схема городов и станций.

— А я в первый раз вижу это чудо техники.

Никита и Таня спустились по каменным ступеням под землю. Они оказались в длинном туннеле, вымощенном серыми плитками. По стенам туннеля тянулись рекламные щиты, но не все рекламировали товары и услуги, назначение некоторых постеров осталось для Никиты непонятным. Такие плакаты обычно изображали грязного человека в камуфляже, выглядывающем из леса. У него были дикие злые глаза, а в руках автомат. Под картинкой тянулась надпись на непонятном языке.

— Ты понимаешь, что здесь написано? — спросил Никита.

К его удивлению, Ёж смогла прочитать надпись.

«ПОМНИ О ГОРЕВАНАХ. ОНИ НЕ СПЯТ»

— Опять эти гореваны. Как ты думаешь, кто это такие? — спросил Никита.

— Ты потише рассуждай о них. Здесь каждому младенцу известны гореваны. Судя по этим плакатам, они у местной детворы вместо дона Пахито, или Бабая идут. Не удивлюсь, что ими детей пугают. Нас кстати тоже могут за гореванов принять.

— Эти гореваны явно в контрах с летианами. И нас пытаются выставить за гореванов, только зачем?

— Чтобы раз и навсегда от нас избавиться, — сказала Таня. — Летиане считают, что гореваны животные, существа второго сорта. Летиане ведут с ними войну.

— Эти гореваны как-то угрожают спокойствию летиан, наверное они террористы? — предположил Никита.

— Может и так. Какое нам дело до этих гореванов. Нам скоро в спину начнут дышать, а мы тут о гореванах спорим, — возмутилась Таня.

— Любопытно же.

Длинный туннель закончился просторным вестибюлем. Путь дальше преграждали турникеты. За ними виднелись два эскалатора, бегущие вниз. Возле турникетов находилась будка с сотрудником метро и стоял широкоплечий охранник, подозрительно вглядывающийся в лица утренних пассажиров.

— Чтобы дальше пройти, надо купить билеты, — сказала Таня.

— Ты хоть знаешь, сколько они стоят? Если мы ошибемся, это будет выглядеть очень подозрительно.

Никита озирался по сторонам. Ему казалось, что все летиане выглядят очень подозрительно. Они видят в нем чужака и торопятся до ближайшего поста полиции, или как тут служители правопорядка называются, чтобы сообщить о явных террористах, замысливших недоброе на территории метрополитена.

Меж тем Ежонок подошла к кассам и протянула в окошко мятую купюру, она что-то тихо сказала, Горец не расслышал, он наблюдал за летианами, и ей протянули назад горстку металлических монет и две пластиковых карточки.

— По одной идешь ты, по другой я. Здесь на две поездки. Так на всякий случай.

Они прошли через турникеты.

Никите показалось, что в тот момент когда он приложил свою карточку к считывающему пятну, а затем прошел сквозь турникет, он привлек внимание охранника. Седой мужчина в синей форме и в жилете весь подобрался, точно горевана увидел, постоял, покачался из стороны в сторону, размышляя, а потом решительно пошел к металлическим воротам служебного входа.

Надо срочно уносить отсюда ноги. Они похоже засветились. Сейчас этот седой охранник поднимет шум, сообщит куда надо и кому надо, и на платформе их будет ждать вооруженный отряд палачей. Либо с ними расправятся на месте (а чего с террористами церемонится), либо задержат до выяснения личности, а потом вернут на Сортировку.

— Побежали, — Никита толкнул легонько Таню в спину.

И они помчались по движущемуся эскалатору вниз. Стоящие на ступеньках эскалатора летиане смотрели на них недоуменно. Похоже, здесь не было принято так торопиться. И бегущие вниз люди вызывали у них удивление. Еще один способ засветиться. И они с ним успешно справились, но Никите казалось, что сейчас у них нет другого выхода. Если седой охранник поднимет тревогу, они не успеют скрыться.

Сбежав с эскалатора на платформу, они на секунду остановились, но в это время слева подошла электричка, и Никита, ухватив Таню за руку, вбежал вместе с ней в вагон. Двери через минуту закрылись и электричка тронулась с места.

Никита видел сквозь окно, как на платформу выбежали пятеро летиан в форме во главе с седым охранником. Они остановились и заозирались по сторонам. Никита мог побиться об заклад, что они их ищут, но птичка успела выпорхнуть из клетки.

Горцу показалось, что седой охранник заметил его, и он поспешно отвернулся, оказавшись лицом к лицу с встревоженным Ежонком.

Они вышли через две остановки. Вышли наобум, поскольку не знали, куда едут, а главное пока не понимали, куда им надо.

Вестибюль станции с нелепым названием «Слепые угодья» напоминал монастырский двор. Колонны из красного необработанного кирпича, поддерживали потолок с цветной мозаикой, изображавшей охоту летиан в серебристых одеждах в поле, заросшем густой бурой травой. Летиане охотились на диких животных. Позади виднелся непроходимый лес. И было что-то в этом лесу чужое и пугающее, в нем затаился враг.

По центру вестибюля станции они нашли схему метрополитена. Она напоминала раскинувшуюся в разные стороны паутину с множеством разноцветных точек станций. Всего метрополитен насчитывал двенадцать веток, пролегавших из разных концов города, и одно кольцо, связывавшее все ветки воедино.

Таня изучала схему, читая названия станций. Она ткнула пальцем в самую верхнюю красную точку:

— Это станция «Южные ворота». Там находится Лисский вокзал. Тут так написано. Мы находимся вот тут, — она показала пальцем куда-то вниз. — Есть еще вот тут и тут ворота. Но мне почему-то кажется, что нам стоит попробовать свое счастьем именно на южном направлении.

— Как добираться разобралась? — спросил Никита.

То и дело вестибюль станции заполнялся грохотом пребывающих поездов и приходилось кричать, чтобы быть услышанным.

— Да. Нам туда, — Таня показала на противоположную платформу.

Никита посмотрел, куда она показывает, и увидел подозрительно знакомого летианина. Он уже видел его сегодня утром.