Незадолго до высадки западных союзников в Нормандии Гитлер заявил на одном из военных советов, что любые переговоры невозможны, теперь наступает «война гуннов». Оказывается, все, что было до этого, рассматривалось Гитлером еще как относительно цивилизованная война, во всяком случае на Западном фронте. На 1944 г. он готовил нечто более ужасное. Гитлер предложил войну на уничтожение. В принципе, такая война уже давно шла на Востоке, хотя делались и исключения, например отдельные оккупированные территории с особым статусом, но даже и в рамках них войну трудно было даже отдаленно назвать цивилизованной.

«Война гуннов» подразумевала масштабную мобилизацию с вовлечением всех способных работать на производстве. В отношении противника снимались все ограничения. В 1942 г. Гитлер уже хотел применить ОВ на Востоке, но лишь прямая угроза газовой атаки на немецкие города со стороны Англии остановила его от этого шага. Ответного удара химическими средствами Гитлер опасался и в последующие годы войны. Поэтому была сделана ставка на новейшие модели самолетов и подводных лодок, а также укомплектованные фанатиками танковые и панцергренадерские дивизии СС. В немецких войсках ужесточалась дисциплина. Со второго полугодия 1942 г. усилилась нацистская пропаганда, направленная на поддержание концепции кровнородственного единства германских народов. В 1943 г. Гиммлер пошел дальше, став активнее вовлекать славян в ряды войск СС.

Все, что происходило после Сталинграда, можно назвать войной без надежды со стороны «Оси» на мирные переговоры. Если в 1942 г. Гитлер рассчитывал разгромом англичан в Египте заставить Лондон открыть мирную конференцию (правда, без участия СССР), то Сталинград и Эль-Аламейн показали всю безнадежность таких ожиданий.

Ситуация стран антигитлеровской коалиции была достаточно сложной. Несмотря на рост военного производства, в выпуске военной продукции существовали «узкие» места. К 1942 г. в СССР стал ощущаться дефицит людских ресурсов.

В настоящем разделе мы хотели бы показать, как строились после Сталинграда стратегии и соответствующие им действия государств антигитлеровской коалиции и Германии. Мы намерены опровергнуть мнение, что после Сталинграда поражение Германии стало уже неизбежным. Воюющие стороны продолжали делать ошибки. История Курской битвы достаточно хорошо изучена, поэтому мы не будем концентрировать внимание на этом событии. Нас, как и в предыдущих разделах, более интересует не сам ход боевых действий, но связи политики, идеологии, дипломатии, экономики и военных стратегий.

Остается открытым вопрос: каким образом Германия, достигнув пика выпуска военной техники в 1944 г., проиграла войну? Забегая вперед, мы частично и в общих чертах ответим на этот вопрос: как и в 1918 г. вермахт потерял укрепленные полосы обороны, только в 1944 г. это произошло в куда большем масштабе и на обоих фронтах. Там, где существовали достаточно прочные естественные рубежи, немецким войскам удавалось долго держаться. В этом смысле понятно требование Гитлера к немецким войскам удерживать каждый километр занятой территории, глубина обороны в 1943–1945 гг. редко достигала 3 км, когда требованием войны того времени было не менее 7 км. Но главная проблема — стратегические резервы, их Гитлер и Йодль решили распределить во втором полугодии 1944 г. в пользу Западного фронта.

Красная армия оказалась в аналогичной ситуации в 1941–1942 гг., чем объяснима тактика частых контратак, на которой настаивал Сталин. Опираясь на естественные рубежи, советские войска сумели перегруппироваться и перейти в контрнаступление. Однако к лету 1944 г. география была на стороне вермахта, который занял выгодные позиции в Белоруссии и Прибалтике. И тогда центральную роль в развитии событий сыграло распределение резервов между фронтами, на чем мы остановимся отдельно.

Был обычный пасмурный день в окрестностях Сигулды, когда взвод 19-й дивизии СС завершил оборудование пулеметных гнезд. Командир пехотного взвода сержан-майор Паульс Ванагс обнаружил за несколько часов до этого, что позиции, на которых им предстояло встретить главный удар советских войск, абсолютно не подготовлены. Отражать прорыв групп Т-34 предстояло на ровной местности, почти в чистом поле, идеальное место для танковой атаки. Спешно вырыли окопы. Через дорогу на Сигулду перебросили колючую проволоку, скорее психологическое утешение, чем серьезное препятствие для волны советского наступления.

Уже в конце августа 1944 г. советские войска 3-го Прибалтийского фронта вплотную подошли к окрестностям Риги. Тогда стало понятно, что ГА «Север» может быть взята в капкан севернее устья Даугавы. Мощнейшей на то время немецкой группировке численностью около 730 тыс. человек угрожал котел. Какие-то части ГА «Север» к югу от Риги в таком случае уже не представляли бы опасности для сил сразу трех советских фронтов, в итоге ударом на Мемель их можно было бы просто раздавить и выйти к Кенигсбергу до Нового 1945 года. В Восточной Пруссии советские войска в таком случае должна была встретить вновь формировавшаяся после разгрома в Белоруссии летом 1944 г. ГА «Центр», имевшая мало танков. Опираясь правым флангом на море, а левым на мазурские болота, советские войска в таком случае просто вымели бы немцев из Восточной Пруссии, а далее путь был открыт на Данциг и Померанию. И мечта всех солдат антигитлеровской коалиции в Европе — закончить войну до Нового года — стала бы вполне выполнимой.

Паульс Ванагс дождался прибытия команды «борцов с танками», однако вся команда состояла из двух гренадеров с «фаустпатроном», как раз в тот момент, когда рядом с занятой его взводом деревни появилась, как выкрикнул дозорный, советская САУ. Установка двигалась прямо по дороге, но на ее броне сидели немецкие танкисты. Для Ванагса в этом не было ничего удивительного, уже давно обе стороны применяли трофейную технику. То, что САУ шла с востока, тоже не давало повода для беспокойства: немецкие подразделения и отдельные солдаты, бывало, неделями пробивались к своим. Линия фронта? Ее часто трудно было четко определить, «русские там, где-то за лесом», так нередко определялась линия противостояния.

САУ двигалась прямо на позиции взвода Ванагаса. Потом остановилась около колючей проволоки. Немцы сидели на броне неподвижно. Ванагас дал автоматную очередь поверх их голов. Никакой реакции. Все понятно, советская разведка находилась внутри машины, которая после автоматных выстрелов быстро сдала назад и отошла в лес, спрятавшись за деревьями. Советские войска таким образом определили силу обороняющихся, у них не было даже средств для борьбы с танками. Прибывшие два «борца с танками» имели фаустпатрон без противотанковых снарядов и практически нулевую подготовку стрельбы из этого оружия. Типичная для Восточного фронта 1944 г. картина.

Сидевшие в САУ советские разведчики прекрасно понимали, на что шли, окажись у противника ПТО или действующий «фауст». До сих пор в лесах Прибалтики и не только находят останки солдат-одиночек либо малых групп без документов и каких-либо свидетельств, по которым можно было бы идентифицировать имена погибших, это— разведчики, часто бойцы, начинавшие еще где-то под Вязьмой в 1941-м или в блокадном Ленинграде. Ставка бросила в Прибалтику целые элитные части ветеранов, имевших опыт кампаний еще начального периода войны.

Несмотря на дефицит снабжения, ГА «Север» представляла еще серьезную силу, имея перед собой почти равную по численности группировку советских войск, у которой тоже были проблемы со снабжением. В состав ГА «Север» входили две дивизии СС (19-я и 15-я), которые состояли в основном из этнических латышей. Кроме того, была этническая эстонская дивизия СС. Солдат и офицеров иностранных дивизий в нацистской Германии именовали «легионерами». Гитлер всячески подражал Римской империи и Франции Наполеона Бонапарта, где была широко распространена практика формирования национальных иностранных частей, и они тоже нередко назывались легионами. Офицерам вермахта не нравилась эта практика, Геринг вообще был за запрет всяких иностранных частей в германских вооруженных силах. Но рейхсмаршал после начала войны с СССР стал терять вес в высшем руководстве рейха, несмотря на все свои многочисленные громкие должности.

После того как вермахт потерпел поражение в битве за Москву, а фон Лееб не смог взять осенью 1941 г. Ленинград, Гиммлер стал воплощать в жизнь свой проект создания фактически целых национальных армий на ряде оккупированных территорий. Это были не просто отдельные полки и дивизии, а целые армии с особыми национальными традициями. Например, латвийским «легионерам» было разрешено иметь свою высшую награду, «Крест витязя, разрывающего пасть медведю», были и свои звания, оставшиеся еще от армии буржуазной, как раньше говорили в СССР, Латвии.

Гиммлер хотел вовлечь в процесс создания марионеточных армий еще и литовцев, но последние отказались, когда латвийские и эстонские лидеры охотно на это пошли. Литовцы в «иерархии наций» Гиммлера стали «плохим народом», с представителями и представительницами которого немцам и немкам было запрещено вступать в интимную связь. Литовские юноши отправлялись на работы в Германию только при наличии такого же по численности отправляемого в рейх контингента девушек их национальности, чтобы не было случайно «порчи немецкой крови».

Под свою стратегию Гиммлер и Розенберг стали создавать свою концепцию национальной политики на Восточных территориях, которая сводилась к принципу «разделяй и властвуй». В начале 1942 г. было принято решение привлечь на свою сторону украинцев. Затем задумались о белорусах. Эти народы планировалось ассимилировать, уничтожив миллионы тех их представителей, которые даже потенциально могли оказать сопротивление рейху. Процесс такой ассимиляции вылился в обычный геноцид. Уполномоченный по обеспечению рейха трудовыми ресурсами внес свой вклад в этот процесс, миллионы людей угонялись в Германию на тяжелые работы. Правда, несколько сотен тысяч украинских девушек были отправлены в рейх в качестве домашней прислуги, цель этого мероприятия была двойная — облегчить жизнь женам сражавшихся на Восточном фронте эсэсовцам, а также обеспечить план уже генетической ассимиляции, правда, против последнего выступал ярый славянофоб Борманн, но Гиммлер смотрел более спокойно на отношения между славянскими девушками, кроме русских и сербок, и немецкими солдатами. Рожденные от таких отношений дети должны были составить что-то вроде новой колониальной администрации и контингентов колониальных войск в Восточной Европе.

Вопрос крови был центральным в идеологии национал-социализма. Пока Гитлер находился под сильным влиянием старых немецких националистов, боровшихся с последствиями Версальского договора, Гиммлер и Розенберг не оказывали такого сильного воздействия на внешнюю политику рейха. В 1930-х гг. Геринг даже запретил преследовать евреев-ветеранов Первой мировой войны, но после начала войны о всех подобных запретах стали забывать. По мере того как рейх терпел одно поражение за другим, «борцы с Версалем» уходили в тень, когда Гиммлер и Розенберг возвышались. В 1943 г. огромное влияние на Гитлера приобрел Борман. Однако текущие военные вопросы по-прежнему оставались в руках Геринга, хотя Гиммлер оспаривал небезуспешно эту монополию рейхсмаршала.

Незадолго до войны с СССР Гиммлер вмешался во внешнюю политику рейха, основываясь на теории превосходства крови. В начале 1941 г. Риббентроп пытался превратить Румынию в немецкий протекторат, но была проблема— Антонеску с самого начала стал вести себя независимо, он хотел создать у себя даже собственные танковые дивизии, претендовал на советский порт Николаев, который Гитлер из-за его судостроительного завода присмотрел себе. Не менее независимо вел себя венгерский диктатор Ходжи. Дополнительным рычагом давления на Венгрию и Румынию могли стать немецкие колонии в этих странах, появившиеся там еще до эпохи Бисмарка.

Однако немецкие колонисты без оружия и военной организации в виде эсэсовских полков «фольксдойче» были бы на Балканах политически бессильны. Гиммлер выступил за создание отдельной бригады румынских немцев, которую в дальнейшем можно было бы развернуть в ландверную дивизию. Но бойцы такого формирования должны были жить в отдельных казармах вдали от дома, иначе это не воинская часть. Однако Гиммлеру кто-то из однопартийцев дал такую мысль, что девушки в немецких колониях в отсутствие немецких парней будут искать себе женихов среди румын, нет, такого Гиммлер допустить не мог, и дивизии немецких румын не суждено было появиться в окрестностях Бухареста, летом 1944 г. командование вермахта об этом очень пожалело, режим Антонеску просто почти нечем было спасти от небольшого числа вооруженных заговорщиков, верные диктатору румынские дивизии были на фронте, вдали от столицы.

Когда сторонники Москвы в Румынии захватывали важные коммуникации страны, генерал-полковник Фердинанд Шернер спешно выводил остатки ГА «Южная Украина» через горы Трансильвании в Венгрию. Еще верные Антонеску, но уже колебавшиеся румынские части смешали с немецкими. Спустя несколько недель уже просоветские румынские войска столкнутся в трансильванских горах с венгерскими частями, «начнется война малых», как назвали впоследствии этот конфликт.

Вскоре Ф. Шернера перевели из Румынии в Прибалтику — руководить войсками ГА «Север», задача та же, что и на южном фланге, — вывести огромное количество людей и техники на рубежи уже непосредственно Германии в границах 1940-х г. Но эта задача была еще сложнее, чем в северо-восточной Румынии, так как действовать надо было на открытых равнинах, проводя войска через два «бутылочных горла», одно чуть севернее Риги — район Сигулды, и второе — под Мемелем. Сразу после провала наступления на Москву почти все немецкие маршалы стали рекомендовать Гитлеру сократить фронт, отведя войска на Запад. Оборона столь огромного пространства не представлялась возможной.

Война в Галиции в 1914–1916 гг. показала, что российская армия, имея даже ограниченные ресурсы, может эффективно наступать, имея перед собой широкий фронт. Правда, в 1916 г. А. Брусилову не хватило резервов, и германо-австрийские войска сопротивлялись все-таки не на таком обширном пространстве. Протяженность Восточного фронта в 1941–1944 гг. была самой большой за всю историю войн.

В декабре 1941 г. Гитлер дал согласие на отвод войск. Однако вскоре выяснилось, что отступать в условиях российских равнин не менее сложно, чем наступать. Русская конница и аэросанные батальоны проникали глубоко в тыл немецких войск, перерезая коммуникации. Советские авиация и артиллерия уничтожали не защищенные укреплениями отступавшие колонны вермахта, страдавшие от сильного мороза. Гитлер дал приказ прекратить отступление и держаться за каждый хоть минимально значимый естественный рубеж и село. Этот прием сработал, «система боевых ежей», как его назвали впоследствии, спасла вермахт от полного разгрома зимой 1942 г. Однако проблема заключалась больше в снабжении Красной армии техникой и боеприпасами, военная экономика СССР еще не заработала в полную мощь.

Зимой 1943 г. Гитлер решил применить тот же прием, но уже не получилось, удалось только временно остановить советские войска под Харьковом. Зимой 1944 г. Гитлер окончательно понял, что удержать столь широкий фронт невозможно в условиях роста мощи Советского Союза. Даже за Крым решили бороться, чтобы Румыния не перешла в стан антигитлеровской коалиции, как это сделала за несколько месяцев до этого Италия.

И вот миллионы немецких солдат и коллаборационистов, гоня впереди себя эшелоны с награбленным имуществом, начали бегство с советской территории. Как и в 1941 г., возникли те же сложности: арьергардам отступающих не за что было зацепиться, чтобы прикрыть отход основных сил. ОКВ до битвы за Москву не планировал обороняться.

Гитлер обратил внимание на опыт Югославии, где уже несколько лет шла партизанская война, он даже зауважал Иосифа Брос Тито, решив перенять его опыт в организации такой же войны, только в куда более крупных масштабах на территории Центральной Европы, «войны гуннов». В тыл и во фланги войск антигитлеровской коалиции должны были бить не конные отряды, как это было в Югославии в случае противоборства гитлеровцев и партизан Тито, но механизированные «кампфгруппы», в состав которых могли входить и новейшие «королевские тигры».

А. Шпеер добился в начале 1944 г. от Гитлера ослабления репрессий против венгерских евреев, чтобы отправить последних на строительство укреплений на восточных границах рейха. После Курска стало очевидно— придется вести только оборонительную войну. В то же время ведомство Шпеера осуществляет проект по массовому производству «фаустпатронов» и легких автоматов М3, американские автоматы, которые бельгийские оружейники должны были изготовить в количестве не менее 2 млн штук по захваченным еще в Тунисе образцам. М3 более подходил для ближнего боя в условиях позиционной войны, чем немецкий автомат МР40, прозванный советскими солдатами «Шмайсер».

Гитлер и его приспешники собирались превратить «крепость Европу» в огромную мясорубку, но для этого им требовалось время, чтобы построить порядка пяти тысяч «тигров», выпустить несколько миллионов «фаустпатронов» и автоматов, создать укрепления, а также отвести с Восточного фронта войска. Оружие без людей — это просто металлолом, поэтому надо было провести эвакуацию ГА «Север» как можно быстрее, чтобы она смогла на время заменить наголову разбитую в ходе операции «Багратион» ГА «Центр». Однако успехи союзников в Нормандии и операция «Багратион» внесли сильное замешательство в высшее руководство нацистской Германии. Гитлер и его маршалы не ожидали, что успехи их противников будут развиваться столь стремительно, хотя ОКВ с конца 1943 г. прилагал большие усилия к планированию оборонительных и контрнаступательных операций.

ОКВ достаточно оптимистически смотрел на положение германских вооруженных сил в мае 1944 г. Планировалось сделать ставку на научно-технические достижения в борьбе с государствами Антигитлеровской коалиции. ОКВ рассматривало весной 1944 года положение на Восточном фронте как серьезное, отмечая начатое в июне 1943 г. советское наступление силами 330 стрелковых дивизий и 54 бронетанковых соединений в трех направлениях: Балканы, Южная Польша, Прибалтика. Одной из центральных целей этих операций Советской армии выделялось уничтожение ГА «Юг» на Балканах. Но в первую очередь СССР преследовал цель — вывести из войны союзников Германии, лишив последнюю поставок стратегического сырья. В этой связи ОКВ возлагал надежды на исчерпание людских ресурсов Советского Союза, которые действительно были значительно истощены большими боевыми потерями.

Как ни странно, но в докладе ОКВ касательно оценки положения Германии в начале мая 1944 г. уделяется много места балканской теме, что вполне понятно, так как Гитлер рассматривал это направление даже в конце войны как приоритетное. ОКВ возлагало надежды на нейтралитет Турции, опасаясь при этом в случае ухудшения положения дел вермахта в Италии, десанта английских войск в Далмации. Во Франции, как считало ОКВ, западные союзники в состоянии были произвести высадку, нанеся отвлекающий перед этим удар в Аквитании или в Португалии, чтобы тем самым оттянуть из Нормандии и Фландрии германские силы. ОКВ было уверено в намерениях союзников высадить десант во Франции, чтобы хотя бы сковать там как можно больше германских войск, облегчая тем самым задачу советских сил. В этой связи ОКВ настаивало на исключительно оборонительной войне, на фоне которой Германия будет вести накопление сил для решающего сражения. Этим во многом определяется тактика распределения сил между ТВД, характерная для Германии в период с зимы по осень 1944 года, что можно проследить на примере бронетанковых войск.

В марте 1944 г. бывший тогда главным инспектором бронетанковых войск Г. Гудериан указал Гитлеру на главную причину неудач сухопутных сил вермахта и СС — отсутствие оперативных резервов. По расчетам Г. Гудериана, вермахту надо было иметь резервы в масштабе восьми танковых и панцергренадерских дивизий, шести пехотных дивизий, одного кавалерийского соединения, трех батальонов «Тигров», а также шести батальонов САУ и целого парашютно-десантного корпуса. Реализация этого плана началась еще до марта 1944 г. посредством отвода в тыл понесших наибольшие потери дивизий с целью их восстановления и включения затем в резерв на случай крупной операции (скорее всего, наступления). Так с фронта в Италии были выведены 26-я танковая и 29-я панцергренадерская дивизии. С Восточного фронта таким же образом были выведены в тыл 3-я танковая дивизия и панцергренадерская дивизия «Фельдмаршал Геринг». 9, 10 и 116 танковые дивизии для обороны от предстоящего вторжения западных союзников предполагалось создать во Франции на базе частей, изъятых с Восточного фронта. Для этой же цели на Запад были переведены 2-я танковая дивизия и 12-я панцергренадерская дивизия «Гитлерюгенд», они были заменены 9-й и 10-й танковыми дивизиями, которые в скором времени также были изъяты для нужд Западного фронта.

Таким образом, планы по созданию оперативных бронетанковых резервов касались в первом квартале 1944 г., главным образом, строительства сил для обороны оккупированной Франции. Для Франции, Италии и Балкан ОКВ формировало в первом квартале 1944 г. 15 парашютно-десантных дивизий (этот процесс, судя по всему, начался еще в последнем квартале 1943 года).

Такое пренебрежение к Восточному фронту, по всей видимости, произошло вследствие сосредоточения против Советской армии большого количества САУ, объединенных в 45 отдельных бригад. ОКВ планировало довести выпуск САУ до 1000 штук в месяц к концу 1944 г. Помимо этого, при каждой пехотной дивизии находилась батарея САУ. Однако Гитлер решил, что этого мало, приказав в начале 1944 г. создать еще 54 бригады САУ. Здесь виден явный перевес в военном планировании в пользу повышения обороноспособности пехоты за счет снижения мобильности сухопутных сил в целом, в чем Гудериан упрекал Гитлера в своем обращении к последнему в марте 1944 года. Это было результатом влияния сторонников перехода Германии к глухой обороне, к которым себя в своих мемуарах причислял и Г. Гудериан, но документы противоречат тому, что Гудериан был за оборону, напротив, он, ссылаясь на опыт Первой мировой войны, предостерегал Гитлера от снижения наступательной мощи вермахта.

В техническом отношении немецкие САУ проигрывали танкам, САУ в вермахте рассматривалась как альтернатива Т IV, то есть, полноценной заменой танкам вообще она не была. Но и ТIV САУ уступала, хотя Гитлер и Шпеер не желали принимать доводы эксперта по бронетанковым войскам Г. Гудериана. САУ были тяжелее ТIV и не оснащены пулеметами, что делало их легкой добычей для пехоты противника. В условиях русского бездорожья немецкая САУ явно уступала Т IV из-за своего веса.

По всей видимости, в необходимости перейти к обороне убеждал Гитлера Йодль, что соответствует планам последнего летом 1944 года. Сторонниками обороны были также Рундштедт и, вероятно, Роммель. Мы думаем, что к «партии обороны» принадлежали Шпеер и Геринг.

Шпеер имел большое влияние на Гитлера в 1944 году. В этой связи вполне понятно стремление ОКВ создать как можно больше утяжеленных САУ пехотных дивизий, чтобы высвободить ресурсы для производства авиационной техники (в первую очередь истребителей), зенитных орудий и стационарных ПТО, а также новых средств войны — ракет ФАУ и реактивных ручных гранатометов («Фаустпатроны»). Такая концепция военного строительства могла иметь успех, если бы не значительная протяженность фронтов, которая оказалась большей, чем в Первую мировую войну, во многом из-за необходимости оборонять Румынию и Финляндию, а также Италию и Южные Балканы (проблема растянутых и далеко отстоявших друг от друга флангов).

18 июля 1944 г. Кейтель прямо высказался в своем докладе о положении дел на фронтах за переход к обороне. Для обороны непосредственно рейха Кейтель приказывал стянуть полевые дивизии люфтваффе и воздушно-десантные дивизии, которые, очевидно, до высадки в Нормандии планировались для других целей, скорее всего, для той самой решающей битвы, которая должна была начаться после успешного отражения высадки западных союзников во Франции. Кейтель был настолько растерян в результате наступления сил Антигитлеровской коалиции, что передавал полномочия по организации обороны рейха гауляйтерам, грубо говоря, им уже намечалось создание того типа войск, который осенью 1944 г. получит название «фольксштурма».

Гитлер несколько месяцев упорствовал против плана эвакуации Прибалтики. Это было связано с политическими соображениями. Маннергейм начал переговоры с Москвой. Но у финского лидера не получалось получить почетный мир. Время шло. Гитлер понимал, что отвод немецких войск даже из одной Эстонии убедит Маннергейма принять сталинские условия.

На востоке Эстонии есть прекрасные естественные рубежи — река Нарва и Чудское озеро. Поэтому прорваться в направлении Таллина советские войска никак не могли в первом полугодии 1944 г. Правый фланг ГА «Север» был прикрыт до августа 1944 г. ГА «Центр». Таким образом, можно понять, почему Гитлер так упорно не хотел сдавать Прибалтику. Она могла стать хорошим стратегическим плацдармом для удара непосредственно по Восточной Пруссии и Померании, куда Шпеер спешно эвакуировал из западных провинций рейха военные заводы. Но в Восточной Пруссии не было таких естественных рубежей, кроме Мазурских болот, которые с наступлением холодов Советская армия могла преодолеть, и тогда антигитлеровская коалиция могла завершить войну если не до Нового года, то, во всяком случае, до весенней распутицы 1945 г.

Тем не менее Ф. Шернер считал оборону Прибалтики безнадежным делом, способным погубить всю ГА «Север». Он настаивал на эвакуации. Причем он начал мероприятия по отводу немецких войск в Восточную Пруссию до соответствующих распоряжений Гитлера. Последний медлил.

Сержант Ванагс, посмотрев на двух «борцов с танками» без опыта стрельбы из «фаустпатрона», понял, что дела не то что плохи, а ужасны. Кроме взятых в августе Елгавы и Даугавпилса, в Латвии оставался только один крупный город — Рига, разделенный на две части Даугавой. Если советские войска быстро прорвутся под Сигулдой, то ничто их не остановит на северном берегу Даугавы, скорее всего, они сходу овладеют мостами, при господстве их авиации в воздухе это была вполне реализуемая задача.

Рига была переполнена отступавшими войсками и обозами, в случае появления советских войск в городе вся эта масса стремившихся побыстрее домой немецких солдат колыхнулась бы не организованно на юг, создав хаос на узких средневековых улочках города и практически на единственном шоссе, проходящем в направлении Мемеля.

Железные дороги, они практически не модернизировались с тех пор, как Латвию в 1917–1918 гг. заняли немецкие войска. В ходе малой германо-латышской междоусобицы, когда белые латышские стрелки и проанглийские эстонские добровольцы сорвали проект создания немецкой прибалтийской республики, окончательно утвердились три независимые государства — Эстония, Латвия и Литва. Их новые друзья в лице Великобритании и Франции особо не спешили с крупной финансовой помощью прибалтийским народам, так как надо было восстанавливать свои экономики.

В 1941–1943 гг. нацисты столкнулись с транспортными сложностями, так как железнодорожная сеть Прибалтики была в запущенном состоянии. Впрочем, и Красная армия летом 1941-го имела из-за этого проблем не меньше. В 1942 г. нацисты рассматривали вариант переноса тяжести снабжения войск в Прибалтике на торговый флот, для чего планировалось построить в Нидерландах специальные железобетонные баржи. Однако дальнейшее развитие событий не позволило этому плану реализоваться.

Ф. Шернер, прибыв в Ригу, увидел, что ни город, ни практически вся территория, занятая ГА «Север», не были подготовлены к обороне его предшественником генералом Фриснером, который безуспешно добивался от Гитлера приказа на отвод войск в Восточную Пруссию.

В своем меморандуме от 12 июля 1944 г. Фриснер предложил эвакуацию ГА «Север», состоявшей из 16-й и 18-й армий, по суше и по морю. Однако для реализации морского плана эвакуации надо было заручиться поддержкой К. Деница, у которого и без того было много забот в связи с высадкой союзников в Нормандии и сложной ситуацией в Норвегии. 18 июля Фриснер снова попросил у Гитлера разрешения на начало отвода войск. Но в меморандуме от 12 июля Фриснер не гарантировал, что удастся спасти всю группу армий.

Кроме Гитлера, в высшем военном руководстве рейха был еще один человек, который был против эвакуации ГА «Север». Им был адмирал Карл Дениц, который обещал Гитлеру ни много ни мало, как выиграть войну, чего уже в 1943 г. не решались обещать армейские маршалы. По мнению Деница, ГА «Север» должна была держаться до конца, опираясь «спиной» на Балтийское море. Только так сухопутные войска могли прикрыть вход в Финский залив, в котором минными полями был скован Балтийский флот.

Балтика была зоной испытаний подводных лодок и обучения их экипажей. Кроме того, верфи Данцига в условиях частых бомбардировок Гамбурга могли стать альтернативным вариантом для развертывания массового выпуска военно-морской техники. Вплоть до весны 1945 г. Гитлер был уверен, что субмарины Деница перережут каналы снабжения западных союзников, что даст Германии возможность победить.

Свои соображения по поводу Прибалтики имел и начальник Генштаба Г. Гудериан. В тех трагических событиях он предстал в западной историографии как штабист, вопреки своему мнению слепо выполнявший волю Гитлера. На самом деле Гудериан имел насчет Риги свои планы. Он намеревался обескровить три наступавших фронта Советской армии, зная, как тяжело советским войскам дается овладение линией обороны на естественных рубежах. На требования Шернера немедленно начать эвакуацию группы армий Гудериан отвечал, что Гитлера еще не удалось переубедить. Гудериан знал из донесений разведки, что советские войска в Прибалтике понесли крупные потери в июльских и августовских боях. В советских пехотных дивизиях насчитывалось в среднем по 4–4,5 тыс. бойцов.

Историческая часть Риги до сих пор состоит в основном из старых зданий готического типа. Много «мертвых пространств», мало обширных подвалов и чердаков для размещения снайперов и «фаустников». Ветхие строения с деревянными перекрытиями могли стать скорее братскими горящими могилами для немецких солдат, чем надежными укрепленными постами. 2-му Прибалтийскому фронту А.И. Еременко и 3-му Прибалтийскому фронту И.И. Масленникова надо было прорвать линию обороны войск СС в районе Сигулды. Перед этим 1-й танковый корпус армии Чистякова отбил контрнаступление немцев в районе Добеле, не допустив возврата гитлеровцами Елгавы под свой контроль.

В дальнейшем Шернер стал избегать попыток контрнаступления, решив сосредоточиться на обороне в районе Риги. Гитлер, вопреки своему настрою защищать Эстонию до последнего солдата, дал командующему ГА «Север» разрешение на отвод войск из-под Таллина. Планировалось втянуть советские войска в затяжные кровопролитные бои под Ригой, после чего перейти, судя по всему, в контрнаступление одновременно в районах Риги и Мемеля, введя в дело танковые резервы.

Сержант Ванагс продолжал оставаться в тяжелых раздумьях, когда в нескольких сотнях метров от него раздалась пулеметная очередь. Вскоре появился солдат с окровавленной советской картой в руках, карта была на русском, и никто не мог понять ее обозначения, но было ясно, что это — важный документ, который был немедленно отправлен в штаб полка. Владельцем карты оказался высокопоставленный советский офицер, который проводил осмотр местности недалеко от разведывательной советской САУ.

Странно, но офицер был без сопровождения автоматчиков. Он явно был плохо информирован о противнике, так как неожиданно для себя наткнулся на пулеметный расчет солдат 19-й дивизии СС. Командир батальона «легионеров», передавший карту вышестоящему начальству, получил «железный крест» высшей степени, редкая награда для коллаборациониста. Теперь штаб ГА «Север» знал часть планов советского наступления на Ригу.

В конце сентября командование 1-го Прибалтийского фронта неожиданно для себя получило приказ Ставки остановить наступление на Ригу и перевести основные силы для удара на Мемель. На этом плане настоял маршал А.М. Василевский. Им предлагалось закрыть южное «бутылочное горло», что давало Советской армии возможность загнать в котел больше немецких войск. Сталин дал согласие. Буквально за несколько суток до решения Василевского под Сигулдой развернулись события, получившие в западной историографии название «сражение у Море». В советских сводках за конец сентября 1944 г. это сражение обозначено как наступление на Рижском направлении.

Район Сигулды представляет собой огромный заповедник, густо поросший лесом. Там имеется минимум танкоопасных направлений, поэтому штаб ГА «Север» выбрал именно это место для организации обороны Рижского «бутылочного горла». Удар должны были нанести силы 2-го и 3-го Прибалтийских фронтов. Центром немецкой обороны была 19-я дивизия СС.

Соотношение сил в конце сентября к северу от Риги было в пользу Советской армии. Однако штурмовать позиции противника советским солдатам предстояло через дикую местность, которая веками служила охотничьими угодьями сначала крестоносцев, а затем немецких баронов. Заодно леса Сигулды были в Средние века отличным естественным прикрытием столицы Ливонского ордена — замка Сигулда.

На позиции 19-й дивизии СС стали наступать войска 2-го Прибалтийского фронта А.И. Еременко. Находившийся в это время в Прибалтике представитель Ставки Василевский в своих рапортах Сталину критиковал Еременко, указывая на недостатки работы командования фронта. Войскам Еременко явно не хватало огневой мощи и концентрации пехоты на наиболее важных направлениях. Видя, что 2-й фронт топчется на месте, неся большие потери, Василевский и предложил перенести главный удар на Мемель, поручив это 1-му Прибалтийскому фронту Баграмяна, который считал ситуацию в районе Риги крайне опасной. Однако 2-й и 3-й Прибалтийские фронты должны были наступать на Ригу с севера, оттягивая на себя резервы Шернера. Общее руководство отвлекающей операцией в районе Сигулды было поручено Л.А. Говорову, командующему Ленинградским фронтом, который перед этим успешно действовал в Эстонии.

По советской версии событий, Ставка предоставила Говорову и Баграмяну лучшее снабжение и резервы, так, скорее всего, было на Мемельском направлении, но немецкие данные по Сигулде показывают несколько иную картину. Хотя, вероятнее всего, до решения Сталина снабжение было еще худшим.

Советская версия событий также указывает на то, что Шернер стал принимать контрмеры под Мемелем не ранее 11 октября. Однако решение о начале эвакуации Риги было принято еще в конце сентября. Уже 15 сентября, когда войска Еременко вели бои в районе Бауске, Шернер просил Гудериана дать приказ на начало операции «Астра» (эвакуация войск из Эстонии). 16 сентября в полдень Шернер предстал перед Гитлером с докладом о тяжелой обстановке под Ригой. Расчеты Гудериана не оправдались, несмотря на большие потери, советские войска продолжали идти вперед. К тому же стало уже понятно, что Манергейм пошел на условия Сталина.

С «Астрой» Шернер связывал надежду на победу в оборонительных боях под Ригой. Однако уже 17 сентября он отправил сообщение Гудериану, что дела в Прибалтике пошли хуже, чем ожидалось, немецкие войска в Эстонии разбиты и были уже не в состоянии кардинально повлиять на ситуацию под Ригой, будучи туда спешно эвакуированы.

19 сентября Шернер высказал сомнения в обмене сообщениями с Гудерианом насчет целесообразности обороны севернее Риги, считая направление южнее Риги более важным. Но уже 14 сентября начался отвод войск из Риги в южном направлении, правда, Шернер придержал танковые резервы под Ригой, чем создал опасную ситуацию, которой воспользовался Василевский. Уже 23 сентября советские войска пошли на прорыв южнее Риги. Обе стороны понесли большие потери, но прорыв двух советских танковых корпусов был остановлен. Шернер доложил в ОКВ, что русские потеряли около 1000 танков.

5 октября Баграмян, получив подкрепления, ударил в сторону Мемеля, выйдя 11 октября к морю. Однако 7 октября немецкие войска уже окончательно стали покидать позиции вокруг Риги, устремившись на юг, несмотря на приказ Гитлера удерживать Ригу любой ценой. В дальнейшем ГА «Север» ожидал Курляндский котел. Однако Шернер был еще уверен, что удастся прорваться в Восточную Пруссию. Даже к 11 октября Баграмян не взял Мемель, хотя части 5-й танковой армии были уже в окрестностях города 7 октября. Спустя несколько дней советские войска начнут наступление в Восточной Пруссии, где под Губингеном разыграется крупное танковое сражение.

Зажатые в Мемеле немецкие войска сразу стали испытывать проблемы со снабжением. ГА «Центр» еще не завершила переформирование после летней катастрофы в Белоруссии и не могла оказать поддержку Шернеру встречным ударом с юга. Более 30 немецких дивизий катились в котел.

Казалось, что теперь дорога на Кенигсберг открыта. Группировку Шернера можно было блокировать в Курляндии и продолжать действовать основными силами против 3-й армии. Но Сталину хотелось, как в декабре 1942 г., все и сразу. Тогда он бросил силы Красной армии одновременно и на Сталинград, и на Чир, что позволило Манштейну парировать удар, удержав «бутылочное горло» под Ростовом, что спасло ГА «Юг» от полного уничтожения. Теперь Сталин хотел к годовщине Октябрьской революции сделать советскому народу подарок, более полумиллиона пленных ГА «Север». При этом советские войска продолжали углубляться в территорию Восточной Пруссии, тесня 3-ю немецкую танковую армию, против которой были брошены 2-я, 5-я и 11-я гвардейские армии. 16 октября 6-я гвардейская и 51-я армии попытались уничтожить ГА «Север» ударами на г. Скрунде и Либаву, но Шернеру удалось отразить атаки советских войск.

Таким образом, Сталин распылял сконцентрированные ранее под Мемелем силы в разных направлениях, стремясь одновременно бить по 3-й танковой армии и по ГА «Север». Опасная стратегия, которая приводит к тому, что под Губингеном 11-я гвардейская армия несет большие потери, наступление советских войск было остановлено контрударом 3-й танковой армии. Мечта Сталина — уничтожить ГА «Север» и одновременно с этим овладеть Восточной Пруссией — до Нового года не осуществилась. Во многом произошло это из-за того, что преследовавшие с севера Шернера 2-й и 3-й Прибалтийский фронты понесли крупные потери на линии «Сигулда». Поэтому одновременно сильных ударов с севера и юга по ГА «Север» не получилось.

Остается открытым вопрос: смог ли Василевский своим решением бросить 2-й и 3-й Прибалтийский фронты на укрепленные позиции противника к северу от Риги сковать резервы Шернера? Мы знаем, что ГА «Север» быстро прошла через «бутылочное горло» в начале октября 1944 г.

Рис. 18. Рижская наступательная операция.

Боевой порядок немецких частей на линии «Сигулда» в моменты их последних там боев и отхода показывает нам, что войска Шернера были сильно растянуты от Орге до Сигулды, здесь сложно понять, какие дивизии были действительно отвлечены на удар Говорова, а какие выполняли стандартный план прикрытия проходившей через «бутылочное горло» 18-й армии вермахта.

Когда Шернер в конце июля 1944 г. провел анализ состояния дивизий ГА «Север», то увидел, что резервов у него практически нет. Оставалась надежда лишь на восстанавливаемые после больших потерь 19-ю и 15-ю дивизии СС (латышские «легионеры»). На конец июля в строю непосредственно боевых частей ГА «Север» находились 100 тыс. человек. Августовские бои снова принесли немцам в Прибалтике большие потери, поэтому Шернеру пришлось организовать знаменитые «прочесывания» тыловых частей с целью формирования команд для отправки на фронт.

Приказ на отход с линии «Сигулда» немецкие войска получили уже 5 октября, соответственно, решение об окончательной эвакуации ГА «Север» из района Риги было принято раньше. Баграмян вышел к Балтике тоже 5 октября. Сроки отхода ГА «Север» объяснимы медленным движением 18-й армии. К ее проводу через «бутылочное горло» была фактически привязана вся стратегия Шернера в те осенние дни 1944 г. По всей видимости, удар в северный фланг Баграмяну Шернером и не планировался, его просто нечем было наносить, в противном случае надо было полностью оголить фронт к северо-востоку от Риги. Единственное, что могло спасти ГА «Север» от котла, — это переброска стратегических резервов ОКВ в Восточную Пруссию, но произойти это могло не ранее середины ноября 1944 г., так как только к этому времени данные резервы стали представлять собой серьезную силу.

Уже после сдачи Риги среди германских солдат ходили упорные слухи, что быстрый отход ГА «Север» через «бутылочное горло» произошел благодаря той карте, которую взяли у убитого советского офицера. Правда, для сержанта Ваганса оставалось загадкой, почему тогда советская разведывательная САУ не открыла огонь.

Рис. 19. Наступление советских войск на германскую оборону в конце сентября — начале октября 1944 г. (по немецким документам).

К концу октября советские войска в Восточной Пруссии и в Прибалтике понесли значительные потери. Три Прибалтийских фронта потеряли порядка 400–500 тыс. человек убитыми, ранеными, пленными и пропавшими без вести из 900 тыс. солдат и офицеров, задействованных к началу Рижской наступательной операции. К 27 октября 1944 г., когда поступил приказ Ставки прекратить наступление в Восточной Пруссии, ОКВ перебросил под Гумбиннен дополнительные силы, развернув к этому времени в общей сложности 16 дивизий, из них пять танковых и моторизованных, а также ряд подразделений другого типа.

Рис. 20. Рижское «бутылочное горло» в конце сентября 1944 г. (по немецким документам).

Тем временем Шернеру было приказано удерживать Курляндию, которая была названа «Восточным бастионом». ГА «Север», запертая у янтарного берега, сковывала силы порядка ста советских дивизий. В конце ноября 1944 г. в Прибалтике ударили ливневые дожди, и линия противостояния в Курляндии превратилась в сплошное болото, что окончательно остановило попытки советских войск уничтожить Курляндский котел.

В октябре и ноябре, как показали бои в Восточной Пруссии, у ОКВ еще имелись резервы, были они и для того, чтобы ликвидировать прорыв 1-го Прибалтийского фронта Баграмяна. Но 25 октября во время переговоров с Йодлем Гитлер подтвердил, что он остается тверд в решении провести контрнаступление на Западном фронте, Гитлер не хотел слышать ни о какой долгосрочной обороне на Западе. С сентября 1944 г. внимание Гитлера было приковано в основном к Арденнам и Бельгии, где он планировал осуществить грандиозное контрнаступление, чтобы сбросить западных союзников в Ла-Манш. В воспоминаниях немецких генералов нет четких данных о количествах войск, переброшенных осенью 1944 г. на Западный фронт.

Контрнаступления тактического характера предпринимались вермахтом в сентябре 1944 г., для чего требовались резервы. Осложнение ситуации под Арнемом требовало от ОКВ срочных мер. В Нидерланды были переброшены 245-я пехотная дивизия и 59-я боевая группа. Против 1-й английской воздушно-десантной дивизии были введены в бой 2-й танковый корпус СС и боевая группа «Теттау» (фактически дивизия). 27 сентября немцы нанесли контрудар силами 4 танковых дивизий в районе реки Маас.

ОКВ бросил очень крупные силы против одной десантной дивизии англичан под Арнемом, однако эта дивизия активно поддерживалась с воздуха и огнем британской корпусной артиллерии. К тому же польские и английские части находились на выгодных позициях, имея лучшие на то время легкие ручные средства для борьбы с танками. Исход борьбы за Арнем решил 506-й немецкий тяжелый танковый батальон, укомплектованный «тиграми». 24 сентября этот батальон прибыл на место. 27 сентября Монтгомери приказал прекратить наступательную операцию под Арнемом.

Западным союзникам не хватало ресурсов, так как в сентябре их боевые части сильно оторвались от французских портов. Монтгомери нужен был Антверпен, занятый сильным немецким гарнизоном. Командующий немецкими войсками на Западе Рундштедт надеялся именно на дефицит снабжения армий западных союзников. Разрушенные весной-летом 1944 г. железнодорожные магистрали и мосты Франции были еще не восстановлены в должной степени. Однако Гитлер, осознавая важность обороны устья Шельды, не выделил дополнительных резервов для этого участка Западного фронта, кроме предоставления Деницу дополнительных ресурсов для формирования сил москитного флота.

20 октября 1944 г. 1-я и 9-я американские армии взяли Аахен. Немецкие войска отступали. Западные союзники настолько были окрылены успехами, что собирались уже до января 1945 г. взять Берлин, из-за чего Монтгомери выделил недостаточно резервов для овладения Антверпеном, который был занят англичанами только 4 ноября 1944 г., первый союзный караван снабжения пришел в этот порт 28 ноября.Однако нельзя сказать, что Гитлер в те осенние дни 1944 г. охладел к идее контрнаступления на Западе, ОКВ собирал силы, в то время когда Монтгомери и Брэдли решали, чей флаг, американский или английский, взовьется над Рейхстагом.

ОКВ передал большие пополнения на Западный фронт в сентябре-октябре 1944 г., порядка 47 тыс. человек, в основном боевая пехота. В общей сложности на Западе нацисты развернули 61 дивизию против 54 дивизий западных союзников (еще б были в резерве на отдаленных базах). Однако немецкие силы были разбросаны на обширном пространстве от Голландии до Страсбурга, что касается и союзных сил, на одну дивизию которых приходилось 15 км, фронт со стороны англо-американских войск оказался явно «разряжен». Несмотря на это, Эйзенхауэр гнал вперед союзные войска, которым часто приходилось идти в бой без поддержки полковой артиллерии, правительство США решило сократить выпуск боеприпасов незадолго до решения Эйзенхауэра занять до Рождества переправы Верхнего Рейна.

Американцы торопились, потому что, по их расчетам, остановка наступления в Лотарингии могла привести к затягиванию войны до осени 1945 г., в Вогезах их войска встретили слабое сопротивление. К декабрю 1944 г. сопротивление зенитной артиллерии и авиации немцев заметно ослабло, что позволяло союзному командованию компенсировать дефицит артиллерийских боеприпасов ударами с воздуха.

В начале декабря в штаб Эйзенхауэра поступили тревожные вести. Немцы сосредоточили в районе Рура две танковые армии. В Нидерланды ОКВ перебросил к концу ноября 15-ю моторизированную и 10-ю танковую дивизии СС, что наряду с проливными дождями остановило продвижение Монтгомери.

После войны Йодль объяснил, почему уже в августе 1944 г. Гитлер принял решение перейти на Востоке к глухой обороне, а наступать только на Западе. Экономическая мощь СССР была в зените, ОКВ опасалось, что Сталин будет в состоянии быстро восполнить потери, даже если Советская армия потеряет на каком-либо участке фронта 30 дивизий, столько, по расчетам Ген штаба вермахта, могли разбить немецкие войска, предприми они наступательные действия. Уничтожение же нескольких десятков дивизий на Западе могло спровоцировать политический кризис в западных демократиях. 16 сентября 1944 г. Гитлер принял решение наступать на Западе окончательно, место было определено— Арденны. В это же время шло активное формирование 6-й армии СС. Йодль предложил задействовать эту армию совместно с 5-й танковой и 7-й полевой для разгрома группировки западных союзников. 13 октября появился план операции «Стража на Рейне».

Представление командования западных союзников о том, что немцы не обладали против них серьезными резервами, было достаточно преувеличенным. В резерве 7-й армии была 12-я пехотная дивизия, в резерве ГА «Б» — 84-й армейский и 2-й парашютно-десантный корпуса, а также отдельные дивизии: 183-я народно-гренадерская, 348-я пехотная и 2 танковая бригады: 107-я и 108-я. В резерве ГА «Г» находилась 30-я пехотная дивизия СС (сформирована из белорусских коллаборационистов). Известно, что у ОКВ еще имелись резервы. Например, 12 ноября 1944 г. на Западный фронт из собственного резерва ОКВ была брошена 25-я гренадерская дивизия. Помимо этого, осенью 1944 г. у нацистов были резервы в форме разбросанных по оккупированным территориям войскам. К примеру, 416-ю пехотную дивизию командование Западного фронта перебросило против западных союзников только в ноябре 1944 г., до этого данная дивизия была задействована для оккупации Дании.

На то, что Гитлер осенью 1944 г. копил резервы для наступления на Западном фронте явно в ущерб Восточному фронту и спасению ГА «Север», указывает тот факт, что элитная 15-я панцергренадерская дивизия была сформирована в 1944 г. исключительно для операций на Западе и не направлялась вплоть до конца войны на Восточный фронт. 25-я панцергренадерская дивизия была переброшена ОКВ на Восток только после прорыва советских войск к Берлину. Образовавшийся в вермахте дефицит пополнений в боевых частях как на Западе, так и на Востоке был сопряжен с подготовкой новых дивизий и пополнением в тылу старых, но разбитых дивизий. С тем же самым был связан и дефицит вооружений и боеприпасов.

Гитлер готовил «войну гуннов», под чем понималось участие в войне не только призывников, которых в 1943–1944 гг. было еще достаточно для пополнения действующих частей, но и «народных добровольцев». Эту идею поддержал Гудериан, скорее всего, он был одним из главных ее инициаторов. Сформировать дивизию с нуля гораздо сложнее, чем просто восполнять потери на фронте. Но тем не менее Гудериан пошел на реализацию целой доктрины новой войны, доктрины «фольксштурма».

Вермахту не требовалось такого большого количества дивизий. Как показали события, одна хорошо укомплектованная дивизия стоит на поле боя двух-трех недостаточно укомплектованных и плохо обученных дивизий. Сформированные на базе разбитых на Востоке и Западе дивизий с включением в свой состав добровольцев и солдат оккупационных частей 12-я, 18-я, 26-я, 36-я, 47-я, 62-я, 167-я, 183-я, 212-я, 246-я, 272-я, 276-я, 326-я, 340-я, 352-я, 363-я, 560-я народно-гренадерские дивизии были направлены на усиление ГА «Б» генерал-фельдмаршала Вальтера Моделя, которая возродилась как птица «Феникс» в конце ноября 1944 г. Помимо этого, осенью того же года была восстановлена разбитая в Нормандии дивизия СС «Гитлерюгенд», включенная в состав ГА «Б», 2-я и 116-я танковые дивизии оставались осенью в тылу, получая пополнения и проводя обучение новобранцев. Процесс формирования новых народно-гренадерских дивизий занял практически всю осень 1944-го и был связан с августовскими планами Гитлера стратегического наступления на Западе. В состав ряда этих дивизий вошли опытные офицеры. К 5 декабря 1944 г. количество дивизий на Западном фронте возросло до 75, в их составе было много свежих дивизий, включая и несколько танковых. Кроме того, у ОКВ еще был резерв — не менее 3 дивизий. В то же время Восточный фронт получал минимум пополнений.

После войны бывшие чиновники рейха, отвечавшие за снабжение вермахта техникой и боеприпасами, оправдывались, что германская промышленность не смогла удовлетворить потребности армии, поскольку немецкие солдаты часто бросали вооружения на поле боя. Скорее всего, такой аргумент подходит для объяснения дефицита вооружений в конце 1941–1943 г. Но в 1944 г. вермахт имел не так много техники и артиллерийских систем вообще, чтобы говорить об оставлении на поле боя больших объемов материальной части. Дело, вероятнее всего, в формировании новых дивизий для операции «Стража на Рейне». Истекавшая кровью под Губиненном 3-я танковая армия получила подкрепления от ОКВ в ноябре 1944 г., когда положение стало совсем критическим и 11-я советская армия вполне могла выйти к окрестностям Кенигсберга.

Гитлер во втором полугодии 1944 г. был похож на игрока, который поставил все на одну карту. Это было типично для его стратегий. Надо сказать, что Гитлер и Йодль преувеличили военный потенциал Советского Союза в августе 1944 г. Но, помимо субъективных, существовали еще и вполне объективные обстоятельства, заставлявшие Гитлера принимать столь рискованные решения. В первую очередь это была экономика рейха. СССР и США были экономическими колоссами, борьба с которыми требовала от нацистского режима напряжения всех сил.

Была и другая проблема, толкнувшая Гитлера к наступлению на Западе, — «французское предполье». Авиация западных союзников получила французские аэродромы, что угрожало существованию экономики Рура. Теперь в налетах на шахты и коксовые батареи могли принимать участие даже штурмовики.

Битва в Арденнах достаточно хорошо описана, поэтому мы не считаем нужным углубляться в эту тему здесь. Наступление на Западе было преждевременным, с той точки зрения, что ОКВ его начал, не решив важных задач на Востоке. Мощь СССР, как мы сказали выше, была преувеличена руководством нацистской Германии. Кроме того, люфтваффе не обеспечило должную поддержку наземным силам. Йодль допустил и серьезные просчеты в логистике, танковые соединения вермахта получили в два раза меньше горючего, чем им требовалось для развития наступления в первый же, решающий день. Модель почему-то опасался ночного времени суток для проведения танковых операций и т. д. и т. п.

В ходе Арденнской операции у командования вермахта были фатальные промахи как на тактическом, так и на стратегическом уровнях. Не вдаваясь глубоко в подробности этого вопроса, скажем только, что Восточный фронт также оказал влияние на военную ситуацию в Бельгии в сторону сокращения возможностей для наступавших в Арденнском секторе германских войск. В частности, значительные количество бронетанковых частей было подано ОКВ в Венгрию, где Фрисснер безуспешно пытался сдержать советское наступление.

В связи с осложнением ситуации в Венгрии ОКВ направило в эту страну на рубеже ноября-декабря 1944 г. 3-ю, 6-ю и 8-ю танковые дивизии, усиленные тремя отдельными батальонами танков «Пантера». Это стало частью плана Гитлера провести наступление между озерами Балатон и Веленце, причем вермахту надо было это сделать в 10-х числах декабря 1944 г., данная операция получила название «Поздняя жатва». По всей видимости, идея наступления в Венгрии была поддержана начальником штаба ОКХ Г. Гудерианом. Это решение было принято без тщательной разработки с учетом особенностей местности и климата, что привело вермахт в Венгрии к окончательной катастрофе.

Гитлер не скрывал, что наступление в Венгрии должно было поддержать наступление против западных союзников, с чисто политической точки зрения, конечно. Гитлер опасался, что потеря Будапешта осложнит для нацистов ситуацию внутри Германии и в вермахте, были еще свежи воспоминания о покушении на Гитлера 20 июля 1944 г.

Командующий ГА «Юг» И. Фрисснер запретил проводить наступление до заморозков. В Венгрии стояла обычная для этой страны мягкая зима, сделавшая болотистую местность вокруг Будапешта сложной для действий немецких танков, которые обладали, в отличие от Т-34, слабой проходимостью. И. Фрисснер предвидел крах наступления уже на его второй день из-за только погодных условий, о чем ОКВ было поставлено им в известность 14 декабря 1944 г. Советские войска в те дни, по всей видимости, не ожидали немецкого танкового контрнаступления, поэтому продолжали атаки германских позиций в Венгрии. Правда, успешными эти атаки оказались в основном севернее и северо-западнее Мишкольца.

17 декабря 1944 г. ОКВ повторило свое требование начать наступление танковыми соединениями в районе озера Балатон. На этот раз И. Фрисснер снова отказался проводить наступление, сославшись на трудные погодные условия, а также на дефицит боеприпасов и горючего, которые еще не были накоплены в достаточных количествах для наступления. 18 декабря Г. Гудериан принял решение перенести сроки наступления, хотя было понятно, что Будапешт уже обречен быть окруженным советскими войсками, в таком случае немецкие танковые дивизии не имели шансов на поддержку венгерских войск, четыре германские дивизии оказывались отрезанными от основных сил.

Подумаем: если бы подготовленные в общей сложности к операции «Стража на Рейне» 32 дивизии были брошены Гитлером в ноябре 1944 г. в Восточную Пруссию? Учитывая ситуацию под Губинненом, в которой оказались ударные силы 3-го Белорусского фронта, ГА «Центр» вполне могла перейти в контрнаступление и установить соединение с ГА «Север». И это вполне могло привести к затягиванию войны до осени 1945 г. С другой стороны, появление трех свежих дивизий в Бельгии в декабре 1944 г. могло позволить вермахту развить успех во время Арденнского наступления вплоть до разгрома главных ударных сил западных союзников.