Глава 9
Виталик удивленно рассматривал голую Ниночку, приплясывающую на пороге его квартиры.
– Ты что здесь? Зачем? – зашипел он гневно и втащил ее в прихожую.
Нет, соседи, конечно, не могли видеть, что Ниночка голая. Поверх наготы на ней были длинные сапоги и теплое пальто. Со спины она выглядела вполне прилично. Но стоило ему открыть дверь, пальто она сразу распахнула, а там из одежды ни черта нет! И опять же дело не в этом. Не важно, голая Ниночка к нему явилась или нет. Важно, что она вообще сюда не должна была соваться. А если Ирине вдруг в голову взбредет после встречи с тем наглым сыщиком сюда приехать, что тогда? У нее, конечно, нет ключей от его квартиры. И он мог бы отсидеться с Ниной в темноте, но Мария Игнатьевна…
Желчная старуха, живущая напротив и стерегущая каждый его шаг, вряд ли позволит совершиться такому беспределу. Уж она-то точно высунет свой мясистый нос из-за двери и шепнет Ирине, что недавно к Виталику явилась какая-то длинноногая тварь и они заперлись в его квартире.
Сколько он потом проработает на фирме Ирины, а? Десять минут, пять? Он просто слышал, видел, как Ирина кривит свой сексуальный рот и выплевывает в его дверной глазок:
– Ты уволен, урод!
Виталик вздохнул и потер лицо ладонями. Вид голой Нины не мог его не волновать. Тем более что Ирина уже вторую неделю его избегает. В должности повысила, а из постели погнала.
– Чего тебе надо, Нина? Зачем ты приехала сюда? Тебе лучше уйти. – Виталик чуть подвинул ее к стене и потянулся к дверной ручке, намереваясь все же выставить гостью. – И лучше тебе застегнуться.
– А поговорить?
Глумливая улыбка Ниночки стала глубже, действия активнее, она тряхнула волосами и просто сбросила с плеч пальто к ногам и осталась в одних сапогах.
«Интересно, носки на ней есть?» – зачем-то подумал Виталик и шумно сглотнул. Ниночка была невероятно хороша без одежды. И пахло от нее дивно. Какой-то густой тяжелый запах, отдающий горечью, у него даже в голове зашумело.
– Нина! Нина, немедленно оденься, – попытался он приказать, правда, без особого нажима. – Ирина может сюда прийти! Понимаешь, что это конец?
– Чему конец? Вашим отношениям? Твоей карьере? – Ее руки вцепились в воротник его рубашки поло, потянули на себя. Нина зашептала куда-то ему в ключицу: – А плевать, Виталик! Плевать! Ты же не любишь ее! Не любишь! И тебя тяготит твоя роль альфонса. Пойди, подай, принеси, трахни. Все же по приказу! Тебя разве это устраивает?
Он молчал, безвольно позволяя целовать себя в шею. Просто стоял, опустив руки вдоль тела, и позволял ей целовать себя уже в живот.
– Нина-а-а, ну что ты?.. Зачем?.. – простонал он, задирая голову вверх, когда она потянула вниз резинку его спортивных домашних штанов. – Остановись, ну!
Остановиться не смогли уже ни она, ни он.
Все прошло не так эротично и изнуряюще, как с Ирой. Не было затяжных прелюдий, болезненного ожидания наслаждения. Не было никаких интересных сюрпризов. Все судорожно, как-то наспех, но не хуже. Точно не хуже.
– Нинка, ты точно сумасшедшая, – шлепнул ее Виталик по заднице, спихивая с себя. – Ты вообще на чем ко мне приехала? На рейсовом автобусе или на машине?
– Сдурел? Как же я голышом на автобусе? – Она вздохнула, потянулась с хрустом и тут же толкнула его локтем в бок, шепнула заговорщически: – Не бойся, я машину в другом дворе оставила. Вдруг и правда старая лошадь решит сюда прискакать? Ты дверь запер?
– Да.
– Свет мы не зажигали. Так что, – она широко зевнула, – можем быть абсолютно спокойны. Нас не запалят!
И вдруг она рассмеялась.
– Ты чего? – не сразу понял Виталик.
– Спать с парнем начальницы много страшнее, чем спать с чужим мужем, Виталик! Что может мне сделать, к примеру, чужая жена? Самое страшное – синяк под глаз поставить. А начальница… Кстати, списки уже готовы?
– Какие списки?
Виталик насторожился. О расширенном совещании с оглашением приказа на увольнение знали немногие. Очень узкий круг лиц. Как узнала Нина?
– Не придуривайся, Виталик, – фыркнула она и резко села.
Тяжелая грудь плавно колыхнулась, и его руки тут же к ней потянулись. Но Нина отстранилась.
– Оставь! Ответь мне лучше, списки на сокращение готовы?
– Нет пока, – соврал он частично.
Он лично списки не готовил. Ознакомился с теми, что составила Кира. Их Ирка точно возьмет за основу. Разве станет прислушиваться к нему? Хрена там. А он бы туда пару фамилий добавил, Лосева, к примеру. Он что-то зачастил к начальнице в кабинет.
– Ладно, – кивнула Ниночка. И погрозила ему пальцем, он рассмотрел. – Не дай бог там окажусь я! Мне нужна эта работа, понятно? У меня сын! Мне его кормить нужно.
– Если тебе нужна эта работа, чего же косячишь? С отчетом наворочала с последним, а? Как ты надеешься остаться после этого? И ошибка-то такая глупая, такая… Что мне теперь с тобой делать прикажешь?
Ниночки в списках не было. И его не было. И скота этого ловкого, Лосева, тоже не было. Но ей об этом знать не обязательно. Пусть думает, что он ее спаситель.
Она не шевельнулась, даже не ахнула. Посидела какое-то время тихо-тихо, а потом и говорит:
– Ты меня не уволишь, понял? Что хочешь делай, твои проблемы. А что касается ошибки, так вовсе она не глупая, Виталик. Эту ошибку уже год назад я делала случайно. Честно, случайно! И вот вызывает меня к себе Ирина Ивановна, а у нее в кабинете мужик сидит. Рожа просто бандитская, понимаешь. Я еле на ногах устояла, когда они ко мне с вопросами пристали. Покаялась, сказала, что больше не повторится и все такое. Толком даже понять не могла, с чего такой переполох.
– Потом поняла?
– Нет же, говорю. Ошиблась нулем, изменила показатели, делов-то. А рожа бандитская мне потом и пояснила. Ты, говорит, сама не знаешь, что под приговор свою начальницу едва не подставила. Говорю, какой же приговор, если это даже не подсудное дело! А он мне: под мой, говорит, приговор. А это страшнее, чем правосудие государственное. Мой, говорит, приговор жестче и страшнее.
– Ничего себе!
Виталик резко сел, почти касаясь лбом ее головы. Его затопило каким-то странным болезненным азартом. Как в детстве, когда прячешься от кого-то под столом и видишь его ноги. Ты его видишь, он тебя нет, и вылезти страшно, и найти он тебя все никак не может. Просто грудь разрывало.
– Чего такого я не знал? С кем Ирка дела мутит?
– В точку, Виталик! В самую точку! – Ниночка весело хихикнула и потерла ладошку о ладошку. – Оказывается, дядя этот владеет солидным пакетом акций нашей конторы. Предупреждаю, тонкостей не знаю. Может, в аренде у нее фирма или еще как. Может, она тоже акции имеет. Не знаю. Знаю только, что Ирка ему всю отчетность предоставляет.
– Да ладно… – Виталик поймал ее ладошку, поднес к губам. Ниночка-то оказалась не такой простушкой, какой он себе ее представлял.
– Так вот. Прошлый отчет старая лошадь подписала. И этот, с ошибкой, подписала. И я теперь жду, когда дядя этот снова к ней явится с разборками.
– А должен?
– По сути, да. Я же позвонила ему, Виталь. И сказала, что я ошибку не делала, а она в отчете почему-то появилась. И в программе засветилась. Вот как-то так. А что мне было делать? Он оставил визитку и приказал: если что-то пойдет не так, звонить ему.
– Да ладно! – Виталик инстинктивно отодвинулся.
Он не любил опасных игр. Очень не любил. Он, переспав с Ниночкой, уже рисковал. А тут такое! Что делать-то? Рассказать Ирине? Вопрос – откуда узнал, при каких обстоятельствах? Она же вцепится – не оторвать. Не сделать бы хуже!
– И что теперь? – спросил Виталик после паузы.
– А ничего. Борис Иванович сказал, что вышвырнет Ирку, если все подтвердится.
– Борис Иванович – это тот самый владелец акций?
– Ну да.
– А что должно подтвердиться? То, что Ирина подписала отчет? Или то, что ты ее подставила? – Он резво вскочил и голышом зашагал вдоль кровати туда-сюда, без конца поглаживая себя по голове. – Нина, ты понимаешь, что натворила? Доказать, что она ни при чем, – пара пустяков. И доказать то, что все это специально проделала ты, тоже пара пустяков. Это ты Борису Ивановичу можешь по ушам ездить, что ошибки не делала и что ошибка каким-то невероятным образом сама по себе появилась. Ты виновна!
– Вздор, – весело фыркнула она.
– Не строй из себя, знаешь! Наделала дел! Не ее Борис Иванович накажет, а тебя, дура малограмотная! – взорвался Виталик, схватил ее за лодыжки и потянул с кровати. – Вообще тебе пора. Одевайся и мотай отсюда. И будем считать, что этого разговора не было. Ты мне ничего не говорила, я ничего не слышал. Все, уходи!
– Да и ладно. Только зря ты, Виталик.
Ниночка внезапно умолкла. Ушла в ванную и там полоскалась минут пятнадцать. Вышла уже в пальто и сапогах. Когда она подобрала вещи, он не видел. Он одевался в спальне, в темноте, а теперь ждал ее в прихожей полностью одетым, причесанным. Свет включил, не в темноте же было толкаться. В спальню хоть свет с улицы проникал, здесь же было темно, как в могиле.
– Зря ты так, Виталик, – повторила Нина, неторопливо причесываясь возле его зеркала.
– Что зря? – отозвался он рассеянно.
Он все время думал, как ему поступить в данной ситуации. Рассказать Ирине о подвохе?
– Зря оскорблял меня. – Ниночка холодно глянула на него. – Думаешь, я это устроила по собственной инициативе?
– Что устроила? – У него в сердце сделалось холодно-холодно. – Ошибку в отчете?
– Да!
– А по чьей инициативе ты ее устроила?
– Я не рассказала тебе всей правды, Виталик. Никому я не звонила. Не инициировала, в общем. Борис Иванович меня сам попросил. Вот так! Хочет досрочно завершить договорные отношения с этой тварью, а придраться было не к чему. Теперь есть. Вот оно, занижение прибыли, Борис Иванович, пожалуйста. На солидную сумму занижение. Глупая ошибка? Случайность? Так подписала Ирина Ивановна, собственной рукой подписала. Так что вали с креслица директорского и будь здорова!
– У нее же тоже акции есть, – неожиданно вступился за начальницу и любовницу Виталик. – И немало.
– Контрольный пакет у него, у Бориса Ивановича, так что он рулит. Конечно, лишить ее денег он не может, а вот должности… – Ниночка ядовито улыбнулась своему отражению в зеркале, повторила улыбку для Виталика. – И ты зря меня оскорблял, Виталик, потому что я рекомендовала Борису Ивановичу на должность генерального тебя, дорогой.
– Ага-ага, – и поверил и не поверил он. Встал с бархатного пуфа, на котором сидел, дотянулся до дверной ручки. – Все так у тебя красиво. Чего же сокращения тогда боишься? Если у тебя все схвачено?
Она протиснулась мимо него к двери, встала к нему очень близко. Пальто на груди разъехалось, обнажая гладкую голую плоть. Было эротично. Виталик снова заволновался, тяжело вздохнул. Нина свое дело знала, слов нет!
– Я всего боюсь, Виталик. Всего! Потому что одна, потому что защитить меня некому. Борис Иванович свою поддержку пообещал, но может кинуть. Он вон какую акулу собрался в сети поймать. А кто я? Ты вот со мной переспать не прочь, но приказ подмахнешь – глазом не моргнешь. Вот и страхуюсь во всех направлениях. Пока Борис Иванович будет с Ириной бодаться, вы меня сто раз уволить успеете.
– А сейчас мне что мешает это сделать? – Он нагло улыбнулся Ниночке в лицо, полез ей за пазуху, принялся тискать грудь. – Твои откровения, малыш, сделали тебя заложницей.
– О боже! – Нина дернула за поясок пальто, распахивая его шире. – Виталик!.. Виталик, мы оба заложники! Я уязвима перед тобой, ты передо мной.
– Имеешь в виду секс?
Он спустил штаны до колен и взял ее прямо у входной двери, быстро, с напором, мало заботясь о том, что может сделать ей больно, что она не успеет, чтобы ей было хорошо. Потом, отдышавшись и вернув на место одежду, повторил:
– Имеешь в виду наш секс, малыш? Так Ирине может быть по барабану, с кем кроме нее я сплю.
Он соврал, нагловато улыбаясь.
Ирине не безразлично, она об этом не раз говорила. И в шутку угрожала не раз. Угрозы были разными, от расчлененки до обезглавливания. Но это так, глупая шутка. Главная и самая серьезная угроза одна – увольнение. И вытекающие из этого омерзительные рекомендации.
Но Ниночке об этом знать не обязательно, так ведь?
– Так что я неуязвим перед тобой, детка. – Он сграбастал ее подбородок пальцами, больно поцеловал в губы. Сжал крепко второй кулак. – Вот ты у меня где, Нинуля! А это знаешь что значит? Что я хотел бы знать обо всех твоих переговорах с Борисом Ивановичем, понятно? Обо всех. И о его планах тоже. Понятно?
– Понятно.
Она ни грамма не испугалась, не смутилась, не разволновалась. Снова поправила пальто, туго затянула пояс. Помяла подбородок пальчиками. И улыбнулась с гадким вызовом:
– И я тогда хочу знать: что ты делал в тот вечер, когда Кира убила свою соперницу? Что ты делал неподалеку от того дома, где произошло убийство, Виталик?
– Что?! – Наверное, именно так прошивает молния всякого несчастного, в кого попала. Из него просто ушла жизнь. Он даже тело перестал чувствовать, не говоря о ногах. – Что ты сказала?
– Я хочу знать, зачем ты следил в вечер убийства за Кирой. Зачем стоял возле ее дома, зачем потом поехал за ней, а когда она вышла из машины – зачем ты за ней пошел?
– Ты-ыыы. – Его руки так быстро нашли ее горло и так стремительно сдавили, что, не ударь она его ногой в пах, неизвестно, чем все бы закончилось.
– Тварь, – простонал Виталик, корчась на полу. – Какая же ты тварь!
– Ты даже не представляешь какая, – отозвалась она хрипло, растирая шею. – Научилась выживать среди таких, как ты, Виталик! Научилась!
– Вон пошла, – велел он, вставая на коленки и прижимаясь щекой к стене. – Знать тебя больше не желаю!
– Три ха-ха, – почти весело воскликнула Ниночка и прежде, чем скрыться за его дверью, прошипела: – Зато я желаю знать, что ты делал в вечер убийства неподалеку от Киры. Не помогал ли ты ей совершить убийство, чтобы освободить себе место, а, Виталик?
