Глава 8

– Дмитрий Викторович, что-нибудь выпьете?

Парень, которого привела с ним знакомиться дочь Василиса, понравился Макарову сразу. Просто с первого взгляда. Василиска в него, наверное, тоже влюбилась с первого взгляда. Хороший парень.

Высокий, без стероидных излишеств по-спортивному сложен, одет без особого шика, но по-молодежному. Современно то есть. Хороший открытый взгляд, приятное лицо, крепкое рукопожатие. И говорит без манерности. Отличный парень.

– Что-нибудь будешь, пап? – Василиска пнула его под столом ногой, натянуто улыбнулась. – Олег спросил!

– А. – Макаров дернулся, улыбнулся ребятам. – Нет, я за рулем. Воды или сока можно.

Олег начал перечислять официанту все, что заказали, и вызвался заплатить за все, хотя Макаров прихватил с собой денег на всякий случай. Думал, голодные студенты и все такое. Оказалось, Олег – совладелец какой-то компьютерной мелкой конторки, неплохо уже зарабатывает. И способен содержать не только себя, но и Василиску.

– Вы не подумайте, Дмитрий Викторович, я не нахлебник. Я, конечно, не ворочаю сейчас миллионами, но все в перспективе. Мама Василисы не очень одобряет мой бизнес и говорит, что…

Макаров тут же выключил слух. Что именно могла говорить мама Василисы, он приблизительно представлял. Поэтому не желал слушать изложение даже от третьего лица.

– Как я понимаю, вы меня вызвали, чтобы сообщить о чем-то важном? – встрепенулся Макаров, когда Олег наконец перестал цитировать будущую тещу.

– Да, – синхронно кивнули ребята.

– И?..

– Пап, мы хотим пожениться, – сообщила Василиса и покраснела, как маленькая девочка.

Засмущалась. А Макарову неожиданно сделалось приятно ее смущение. Дочка хорошая выросла. Не нахальная. Не испорченная современным равнодушным городом.

– Это хорошо, – похвалил он. – А проблема-то в чем? Жить негде? Я могу на дачу съехать. Живите в моей квартире.

– Папка! – Василиса ахнула, тепло улыбнулась и погладила его по руке. – Ты такой у меня…

– Что? Договорились?

Дача, конечно, была так себе. Ремонта требовала давно. Родители оставили ему домик в наследство в ближайшем пригороде, а он запустил. Жена потому что не желала туда ездить, нос воротила. Добротный пятистенок с дивным садом и огородом в десять соток – это не для нее. Ей трехэтажный особняк подавай! И газон, и теннисную площадку. И бассейн еще можно.

– Я картошку на твоем участке растить не собираюсь. И в душевой кабине метр на метр мыться не стану, – фыркала она на предложение просто съездить мяса пожарить на дачу. – Знаю я твои предложения. Начнется с шашлыка, а закончится тяпкой и огородом.

А он ничего такого не имел в виду. Просто хотел посидеть под яблоней за отцовским круглым столом, птичек послушать, мясца пожарить, водочки попить с соседом Иваном Ильичем. А ей сразу во всем подвох чудился.

– Так что? – Макаров не услышал ответ дочери и забеспокоился. – У меня, конечно, не апартаменты, но жить можно. Ремонт сделаете. Если хотите, оформлю все на вас.

– Папа, – Василиска дотянулась до его щеки, звонко поцеловала, – я тебя просто обожаю!

– Спасибо, Дмитрий Викторович. – Олег благодарно улыбнулся и развел руками. – Дело в том, что нам есть где жить, но…

– Но что?

Подвох какой-то во всем этом имелся, он понял сразу. И в приглашении познакомиться. И в его советах нужда, хотя раньше Василиска совершенно не нуждалась в советах. Видимо, с матерью не срослось, и они хотели заполучить его в союзники. Но что придумали-то, что?

– Но жилье это за границей, – признался наконец Олег. – И это не Европа. Мы с партнером открываем филиал. Хотим начать именно там, перспективно потому что. Есть жилье. И мы с Василисой хотим туда поехать вместе. Но вот ее мама против.

– Против чего? – нахмурился Макаров.

Страна, которую назвал Олег, ему не понравилась. Там было сейчас очень неспокойно. Представить себе дочку именно там, день и ночь подвергающуюся опасности…

– Она против того, чтобы Василиса бросала институт, чтобы ехала туда со мной. Вообще против всего! – возмущенно воскликнул Олег и кивком поблагодарил официанта, принесшего заказ. – Она даже аргументы никакие слушать не хочет.

– Правильно. Она мать, – впервые за долгие годы поддержал Макаров свою бывшую жену.

– Папа! – плаксиво воскликнула Василиса. – И ты тоже!

– Я не тоже. Я сам по себе папа.

Есть Макарову совершенно расхотелось. И парень уже не казался таким замечательным, как с первого взгляда. Эгоистом он ему показался, вот кем.

– В общем, так, детка. – Он жестко глянул на притихшую дочку. – Институт я тебе бросать не позволю. Об этом не может быть и речи.

– Папа… – Глаза Василисы сделались совершенно несчастными.

– Но, – Макаров поднял вверх указательный палец, – это не значит, что вы должны будете расстаться. Я предлагаю следующее.

И он как-то так все грамотно разрулил. Сделал им такое предложение, что Олег даже не нашелся что возразить.

– У тебя командировка? Прекрасно! Поезжай туда. Обживись, осмотрись. Обустройся как следует. А потом уже девочку мою туда вези. Правильно я говорю? – Ребята притихли. И Макаров сам себе ответил: – Правильно! Далее. Институт бросать вовсе не обязательно. Можно со временем, которого должно оказаться достаточно для твоего, Олег, обустройства, перевестись на заочную форму обучения. Разве тебе нужна необразованная жена? Думаю, нет. Она самой себе сделается через год неинтересна, не то что тебе. И потом, что она станет делать там? Ты же будешь пахать как проклятый, по двадцать часов в сутки. А Василиска что? Станет тебя там ждать? Мыть чужой дом, готовить еду и ждать. Она завоет через неделю от одиночества. Далее. У тебя ведь есть партнер, так?

– Так.

– И вы наверняка хотите осваивать регион с ним вместе. Поочередно?

– Да, так планировалось.

– Вот! – Макаров поднял вверх вилку и нож. – То есть полгода ты там, полгода он там. К примеру, я говорю, к примеру. Может, и через месяц станете меняться. Тогда вообще не вижу смысла Василиске все здесь бросать и мотаться туда-обратно. А вдруг не пойдет там у вас, а? Она там не построила, тут все свое порушила, и что? Разбитое корыто? Нет, ребятки, так дела не делаются. Понятно, вам не хочется врозь жить, но это же не навсегда. Это временно. Здесь ей есть с кем тебя ждать. Есть мама, есть я, подруги. А там она одна будет. Совершенно одна! Тут потерять все можно, это быстро, но можно и там ничего не построить. И тогда как?..

Олег увел взгляд в сторону. Будущим тестем он был недоволен. Надежды не оправдались. Это Макаров прочел без особого труда в крепко сжатых губах и в нервном поскребывании столовых приборов по тарелке.

– А в остальном я твоим выбором, дочка, доволен, – подвел он черту и принялся с аппетитом есть.

Обед они заканчивали в угрюмом молчании. Ребята сидели, уткнувшись в телефоны, видимо, переписывались друг с другом, совещались. Попеременно хмурились, друг на друга почти не смотрели. На Макарова – так особенно. Но ему было плевать, пусть не смотрят. Он не позволит ломать жизнь дочери из-за амбициозных планов какого-то юнца. Нянька ему, видишь ли, там нужна. Сопляк!

– Пап, – нарушила тишину за столом Василиса, когда принесли десерт. – Мы тут подумали…

Как он и думал, переписывались влюбленные, пока он с главным блюдом управлялся.

– Ты прав. – Василиса отхлебнула кофе, повесив на верхней губе пенные усики. – Только с мамой я жить не хочу, пока Олега не будет. И тебя из дома гнать не хочу.

– Могу помочь снять жилье. – Он мысленно подлатал брешь в бюджете.

– Нет, не так, – она облизала пенку, глянула на Олега, тот едва заметно кивнул. – Можно мы займем дедов дом?

– Какие вопросы? – обрадовался Макаров. Он даже не ожидал, что ребята так быстро сдадутся.

И тут же полез в карман за связкой ключей, на которой болтались ключи от дачных ворот и входной двери.

– Пап, только… можно мы там все начнем переделывать? – Стремительный взгляд сначала на Олега, потом на отца. – Ремонт там, перепланировка.

– Хм-мм, валяйте. – Макаров положил на стол ключи. – Живите, ребята. Дом ваш.

День удался, решил Макаров, целуя на прощание дочь и пожимая руку ее избраннику. Без истерик, скандалов и слез ему удалось добиться того, чего не удалось его бывшей. И он был этим особенно доволен. Так и подмывало позвонить и похвалиться. Хорошо, что сдержался, она бы непременно все испортила. Нашла бы в бочке меда каплю дегтя и все выпачкала.

Он вышел на улицу, добежал под дождем до стоянки, где оставил машину. И, оббегая свою машину сзади, едва не сбил с ног высокую женщину. Та застыла возле водительской двери и что-то писала на крохотном листке бумаги, положив его на ладонь.

– Извините, вы позволите? – спросил Макаров, стараясь обойти даму.

Она стояла к нему спиной. И то, что он увидел, ему невероятно понравилось. Длиннющие ноги, обтянутые черными штанами. Короткая кожаная курточка, обнимающая широким ремнем тонкую талию. Потрясающие духи. Голова замотана каким-то темным шарфом. Удивительно замотана, красиво.

А что? Он не против завести интрижку с такой женщиной, показавшейся ему шикарной даже со спины. Это было бы неплохим завершением очередного отпускного хмурого дня. Сначала переговоры с дочерью и ее женихом, весьма успешные. Потом знакомство с прекрасной незнакомкой.

– Здрасьте…

Макаров судорожно вдохнул, отступая, когда женщина повернулась. Он ее узнал. У него была прекрасная память на лица, будь она проклята.

– Слава богу, я вас дождалась, – выдохнула женщина, еле шевеля губами.

Макаров не мог отвести взгляд от этих невероятно сексуальных губ, хотя многие ценители сочли бы, что они тонковаты. А по нему, так в самый раз.

– Чего это вы меня ждали? С какой стати? – спросил он не совсем любезно. Нажал кнопку на сигналке, машина моргнула фарами, замки открылись.

– Поговорить надо. Срочно!

Карие глаза красавицы сделались совершенно несчастными. Лицо было мокрым то ли от слез, то ли от дождя.

– О чем?

Макаров насторожился, схватился за ручку дверцы, открыл ее, полез внутрь. Какой бы ни была красивой женщина, торчать из-за нее на дожде и ледяном ветру он не намерен.

Сел, захлопнул дверь. Тут же завел машину, включил печку на полную мощность, потом нехотя опустил стекло. Женщина не пожелала сесть с ним рядом, хотя он был бы не против. Продолжила стоять под дождем.

– О чем вы хотели со мной поговорить? Ирина, кажется? – вспомнил он имя красавицы.

– Да, Ирина. – Она сунула ему в окно узкую ладошку, почти на каждом пальчике по красивому колечку. Пожала его протянутую руку. – Вы Дмитрий. Не скажу, что приятно удивлена встрече, учитывая обстоятельства. В общем, мне нужна ваша помощь как профессионала.

– Я в отпуске! – тут же выпалил он и насторожился еще сильнее.

Красавица Ирина откуда-то узнала, что он работает в полиции? Как? Зачем, главное?

– Вам ведь уже довелось познакомиться с моей подругой, – не спросила, просто констатировала Ирина, чуть наклоняясь к окошку. По ее смуглому лицу катились капли. – Кира. Кира Степанова.

– Допустим, – вставил он осторожно.

И тут же вспомнил, как плакала эта сумасшедшая Кира на его груди в тот день, когда набросилась прилюдно в кафе на соперницу. Не в прямом, конечно, смысле набросилась, в переносном. Наговорила гадостей, угрожала публично. Дура! Потом они вышли на улицу, Макаров поспешил с ней проститься. А она вдруг упала лицом ему на грудь и измочила горькими слезами новенький пуховик. Так она горько плакала, так горько, что Макаров, честно, готов был догнать этого лощеного красавчика, ее мужа, и надавать ему по морде.

Потом она успокоилась, попросила прощения за все. И уехала на своей машинке, которую он однажды имел несчастье лицезреть в ветках старого дерева в полутора метрах от земли.

– Допустим, я с ней знаком, – повторил Макаров, потому что Ирина молчала, о чем-то напряженно размышляя. – Дальше-то что?

То, что Ирина ждала его из-за Киры и желала заполучить в роли профессионала опять же из-за нее, поубавило его пыл и недвусмысленно намекнуло, что остаток дня он проведет не так, как мечталось пару минут назад. Высокой худощавой красавице не до него.

– Она в беде, понимаете, Макаров?

Тонкие губы Ирины пошли ломаной линией, затряслись. И теперь уже точно он понял, что она плачет. И это не дождь был виноват в том, что у нее мокрое лицо.

– Что случилось? – нехотя спросил он и вдруг разозлился. – Послушайте, вы так и будете стоять, согнувшись, возле моей машины и мерзнуть? Нет желания присесть рядом?

– А? Что? – она замерла на мгновение, потом кивнула. – Точно, чего это я…

Обогнула его машину такой походкой, что у Макарова дыхание перехватило. Она будто не в лужи ступала, а по подиуму шла.

Шикарная женщина, тут же подумал он. Не сравнить с ее подругой, совершающей прилюдно нелепые поступки. От этой-то муж точно не сбежит.

– Я не замужем, – рассеянно качнула Ирина головой, когда он спросил. – И никогда не бывала там. Не видела необходимости. Так вот, что касается Киры, Дмитрий Викторович, она в беде. История ужасная, выхода нет. Впервые я не вижу выхода, а это скверно. Поможете?

Ее смуглое лицо, еще не просохшее от слез и дождевых капель, было очень близко. Такая гладкая кожа. У него даже кончики пальцев заныли, так захотелось убедиться в этом и погладить ее по щеке. Красивый рот. Глаза…

Показавшиеся поначалу темно-карими, вблизи они вдруг оказались нежного шоколадного оттенка. И взгляд такой мягкий, обволакивающий.

Он точно не хотел ни во что ввязываться. И Кире этой помогать не хотел. Ему двух встреч с ней хватило за глаза.

Но он совершенно точно хотел ее еще раз увидеть. Ее, Ирину. И потому вместо категоричного отказа неопределенно пожал плечами и сказал:

– Посмотрим. Так что с ней стряслось на этот раз?

– Ее арестовали! – изящные пальцы, унизанные серебряными кольцами, закрыли от него красивые трясущиеся губы.

– Арестовали? По причине?

– Ее обвиняют в убийстве! – Ирина всхлипнула, глянула на него несчастными глазами. – Ее обвиняют в убийстве, которого она не совершала!

– Ага.

Он помолчал немного. Сидя в отпуске, он не мог видеть сводки происшествий, не мог ничего сопоставить, но почему-то был уверен, что знает, в чьем именно убийстве обвиняют Киру Степанову.

– Ее обвиняют в убийстве соперницы? – уточнил он после паузы.

– Да, – голова Ирины упала на грудь. – Вы уже знаете?

– Нет, не знаю. Но ваша подруга публично угрожала ей. Публично! – подчеркнул Макаров, подняв вверх палец. Подергал плечами. – Поэтому не сложно догадаться. Итак, как все это случилось? Вы в курсе?

– Да-да, я говорила с ее адвокатом. – Ирина тяжело вздохнула и плаксиво добавила: – Он тоже считает, что ситуация безнадежна. Все улики против Киры.

– Адвокат так сказал? – тут же усомнился в его профессионализме Макаров.

– Вы не подумайте, адвокат приличный, больших денег стоит.

– Ваших денег?

– Нет, – удивила его Ирина. – Адвоката нанял Илья.

– Илья у нас кто?

– Сбежавший мерзавец, из-за которого все и случилось. – Ирина сжала кулачки, стукнула себя по коленкам. Повторила еще раз: – Мерзавец!

– То есть, если я правильно понимаю ситуацию, – Макаров оживленно задвигался на своем сиденье, стараясь ближе пододвинуться к Ирине, – Кира убивает его любимую, а он ей нанимает адвоката? Так?

– Да, так.

– И этот адвокат утверждает, что положение вашей Киры безнадежно?

– То есть вы хотите сказать…

Ирина распахнула глаза, уставившись куда-то мимо него. Ее губы беззвучно шевелились, разобрать было ничего невозможно, но Макарову снова почудился «мерзавец».

– Я ничего не хочу сказать, но на вашем месте нанял бы другого адвоката, а этому дал отвод. Подумайте сами. Пострадавший нанимает адвоката для обвиняемого! Этот адвокат может быть лицом заинтересованным, понимаете? И станет намеренно топить вашу подругу.

Он стал жутко горд собой после того, как ее взгляд наполнился благодарностью.

– Поняла! Поняла, Дмитрий Викторович!

Ее глаза сияли, а руки вслепую начали шарить по дверце его автомобиля. Она намеревалась уйти и срочно исполнить его предписание. И утащить с собой дивный запах своих духов, очарование мягкого взгляда. Как же он станет наблюдать за движением ее губ, когда она разговаривает, если она уйдет?

– Погодите, Ирина, не спешите, – попросил он, изо всех сил желая продлить общение. – Давайте мы сейчас с вами съездим в то отделение, куда была доставлена ваша подруга. Я постараюсь что-нибудь выяснить. Идет? Вы ведь знаете, где это?

– Да, конечно. – Она быстро назвала адрес участка.

Макаров тут же прикинул. Далековато от его места работы. Но пару капитанов и одного подполковника он там знал. Можно будет попытаться через них что-то разведать.

– Едем? – Он глянул на нее.

– Да-да, только я на своей машине за вами следом. Хорошо?

Он нехотя кивнул.

Ирина выбралась под дождь на улицу и почти бегом бросилась к своей машине, которая стояла в соседнем с макаровским ряду. Большая машина, красивая, дорогая. И с водителем. Личным водителем. Или это не водитель вовсе, а кто-то еще?

Он с напряжением наблюдал за тем, как с пассажирского сиденья (конечно, какой водитель) выбирается высокий крепкий парень. Бережно обнимает женщину за плечи, подводит к водительской дверце, открывает ее, помогает сесть.

Замужем никогда не была, сказала Ирина. Стало быть, любовник. Не брат же! Макаров зло фыркнул. Размечтался, идиот. С советами поспешил. В помощи не отказал. Ну-ну.

К отделу он ехал специально самым длинным путем. Строго соблюдал все правила, тормозил на светофоре, когда зеленый только-только моргнул пару раз. Досадовал на себя, раздражался и размышлял попутно.

Неужели Кира все-таки убила соперницу? Угрожала, угрожала, да и бац-бац – убила? Как, интересно, это случилось? Сбила на машине, задушила, выстрелила в голову, зарезала?

– Да на ней живого места не осталось, на этой бедной девчонке! – возмущенно воскликнул капитан Гена Смотров, который вел дело и которого Макаров, к счастью, знал неплохо. – Мы насчитали двадцать четыре ножевых ранения. Эта стерва просто обезумела от ревности!

– Состояние аффекта исключается? – на всякий случай поинтересовался Макаров, хотя и так все уже понял.

– Аффект – это, Дима, когда она их в первый раз дома у себя застала, – зло выпалил Смотров, ткнув пальцем в папку с делом. – А они уже и развестись с мужем успели, и вместе пообедать. Как, мать их, европейская приличная семья! Честно, я вот лично такой дружбы между бывшими никогда не понимал и понять не смогу. Не может быть полного безразличия, когда кто-то кого-то бросил невзначай. Вот и доигрались! А теперь он ей, слышь, адвоката нанял. Сначала бросил ее, а потом адвоката нанял. Благодетель, мать его. Она его любимую девушку на куски порезала, а он ей…

– Не слишком мудрит Илья этот, как считаешь?

Если честно, Илья ему еще в кафе не понравился. Слишком ухожен, слишком приятен собой, слишком аккуратен. Как Кира с ним смогла прожить столько времени? Это как с артистом жить. Это же все равно что жить на съемочной площадке. Того и гляди кто-то хлопнет в ладоши и заорет, что все, стоп, снято, все свободны.

– Не знаю, мудрит он или нет, но раздавлен. Просто распластан, – не без сочувствия проговорил Смотров.

– Он на роль подозреваемого – нет? Никак?

– Ой, ну Дима, я тебя умоляю! – вскричал Смотров, отрывая зад от стула и размахивая перед ним папкой с делом, как шпагой. – Тут вот все. И то, как Степанову эту обнаружили, перепачканную кровью, рядом с телом убитой. И насчет отпечатков ее на рукоятке ножа. И следов, следов, понимаешь, там больше ничьих нет. Ее и жертвы. Ей хана, Дима!

– Общая картина происшествия уже сложилась?

– Конечно, – фыркнул Смотров и развернул папку. – Подозреваемая и жертва созвонились и условились о встрече. Подозреваемая вошла в подъезд в 17.55, это подтверждает консьерж, который регистрировал ее визит. Минут пять-семь у нее ушло на переговоры с консьержем. Он записал ее данные, она оставила дорожную сумку, сказала, что идет к знакомой буквально на пару минут. Ушла и пропала. Консьержу сдавать смену скоро, а она не возвращается. А сумка стоит. Нарушая правила, он покидает свой пост и едет на лифте на этаж к жертве. А там дверь входная открыта и в квартире темнота. Он покричал, покричал, тишина в ответ. Тогда он позвонил в полицию.

– Зачем?

– На всякий случай, говорит. Больно все подозрительным ему показалось. И то, что дама не спустилась за сумкой, и то, что дверь квартиры открыта, и то, что свет там не горел.

– Ясно. Дальше.

– Приехал наряд. Вошли в квартиру, включили свет, а там… Короче, все разгромлено. Видимо, жертва сопротивлялась, когда подозреваемая ее резала. Дрались они, по всей видимости. А потом как-то так получилось, что на подозреваемую упал посудный шкаф и она отключилась.

– Стоп. Не понял. – Макаров вытаращил глаза. – То есть, когда вошли, она валялась под шкафом? Кира Степанова находилась под шкафом?!

– Да, а что такого-то?

– В сознании?

– Нет. В отключке она была. Шкаф хоть и не особо тяжелый, убить бы не смог ее, но тяжесть все равно ощутимая. Если жертва его толкнула на нее что есть мочи, то…

– Погоди-погоди, я опять не понял.

Макаров покрутил головой, с сожалением глянул на коллегу. Театр абсурда, вздохнул он про себя.

– Чего ты не понял, Дима? – разозлился сразу Смотров.

У него уже все сложилось. Он хоть вчера мог отправлять дело в суд. У него вообще никаких сомнений насчет виновности Степановой не было. На ноже ее отпечатки. На пальто кровь жертвы. В чем сомнения?

– Вот чего ты не понял? – повторил он с меньшим апломбом, уловив сожаление во взгляде Макарова.

– Сколько, говоришь, ножевых ранений было нанесено жертве?

– Двадцать четыре насчитал наш эксперт.

– От которых она и умерла? От потери крови то есть? Или были какие-то основные удары, повредившие внутренние органы? Причина смерти, Гена?

Смотров сразу засопел, залистал бумажки. Вмешательство этого умника ему вообще не в жилу было. Новый год на носу. А он подсчитал, что не дежурит как раз. И семье обещал быть с ними вместе. Дети уже капустник какой-то готовят с женой, обещают веселье. А он им пообещал премию, на которую надеялся, раскрыв по горячим следам преступление.

А Макаров явился и гадит, сволочь.

– Так что, Гена? Причина смерти жертвы?

– Точно не могу сказать, – соврал Смотров. – Видимо, от потери крови скончалась.

– Ладно, пускай так, – не поверил ему Макаров, делая в памяти зарубку. – И тем не менее. Ты хочешь сказать, что изрезанная вдоль и поперек жертва из последних сил борется, швыряет на убийцу посудный шкаф? А это не табуретка, Гена, это шкаф!

– И что? – повысил голос Смотров и захлопнул папку с делом.

Ни хрена он ему больше не скажет и не покажет, этому умнику.

– Разве не известны в нашей с тобой практике случаи, когда умирающий человек совершал невозможное?

– Известны, – кивнул Макаров. – И я даже допускаю, что, сопротивляясь из последних сил, хрупкая женщина придавила убийцу посудным шкафом, но…

– Что «но»?

– Но я не могу допустить, что после этого она из последних сил не позвала на помощь, не попыталась вызвать консьержа или полицию, не позвонила своему любимому, наконец, а встала, выключила во всей квартире свет и потом улеглась рядом с убийцей умирать. Не могу допустить этого, Гена, хоть убей!

Смотров молчал. Эта хреновня со светом ему тоже не очень нравилась. Он этому тоже не находил логичного объяснения. Сошлись со следственной группой во мнении, что нападение Степановой было совершено в темноте. Что она вошла, когда в квартире не было света. И сразу, пользуясь этим, напала на жертву, которая, допустим, стояла возле окна. Свет уличных фонарей освещал квартиру отлично. Они проводили эксперимент.

Степанова, в принципе, это и утверждает. Что свет в квартире не горел. Правда, утверждает, что шкаф на нее упал почти сразу, как она вошла. И она, мол, сразу отключилась. Но это же чушь. В квартире больше никого не было. Там больше ни единого следа, ни единого волоска не обнаружено.

– Так что, Гена?

Макаров, о въедливости которого ходили легенды, склонил голову набок, противно ухмыльнулся.

– А ничего, Дима. Подозреваемая утверждает, что когда она вошла в квартиру, там свет не горел.

– Почему?

– А кто же знает?

– Слушай, – Макаров шлепнул себя ладонью по лбу. – А может, это ловушка была, а? Может, погибшая пригласила Степанову к себе для того, чтобы убить? Но та оказалась сильнее, сопротивлялась и…

– Может. Может и так.

Эта версия так понравилась Смотрову, что тут же исчезло и раздражение. Вот вам и логичное объяснение, почему в квартире не горел свет. Степанову там поджидали! На нее напасть хотели, а не наоборот. Отсюда и множественные порезы на ее ладонях. Она пыталась вырвать нож у убийцы, а потом все же смогла перехватить инициативу.

– А ты молодец, Дима! Ты большой молодец! – Смотров суетливо убрал папку с делом в сейф и нагнулся к нижнему ящику стола, где у него всегда хранился коньячок. – По соточке?

– Не, я за рулем. Но за предложение спасибо.

Макаров во все зубы улыбался. Он же сразу понял, что попал в масть. Генку тоже отсутствие света в квартире донимало, ежу понятно. И суд наверняка это принял бы во внимание. А при хорошем адвокате это раздулось бы о-го-го как. Предложенную версию Смотров тут же принял, потому что она все расставляла на свои места. Она его устраивала.

И его, Макарова, она тоже устраивала. Пока. Устраивала в том плане, что Кира очень быстро из разряда подозреваемых в злостном преднамеренном убийстве перекочевала в круг подозреваемых по статье «Превышение предельно допустимой самообороны». А это уже совсем другая статья. И другой срок. При хорошем адвокате, при положительных характеристиках с места работы и от соседей можно и условного добиться.

Уже неплохо. Надо бы только с ней увидеться. А то станет языком молоть что ни попадя. Пусть лучше молчит пока. Пока ей подруга хорошего надежного адвоката не найдет.

Кстати, о подруге. Она ждет его выхода в своем автомобиле. Не одна, конечно, ждет, с молодым накачанным любовником. Но от него Макаров сейчас запросто сможет отделаться. Ему сейчас есть что сказать Ирине. Только вот где?

Домой нельзя, там неубрано. Он еще даже купленные полторы недели назад вещи не развесил толком по шкафам. Жрать нечего. Даже кофе приличного нет, один растворимый.

А куда? Рестораны, которые ему по карману, Ирина вряд ли посещает. В кофейню? Пожалуй, да. Это альтернатива. А от ее любовника он избавится без проблем. Этот молодой с виду самоуверенный малый наверняка у нее под каблуком. Макаров поставит условие, что говорить при нем не станет, и все.

Он зря готовился. В машине Ирина сидела одна. Подавленная, расстроенная, руки на руле, голова на подголовнике, глаза закрыты.

Она вздрогнула, когда он постучал в стекло ее машины.

– Что? Все на самом деле очень страшно? – спросила она, тут же распахивая дверь и обдавая Макарова невероятным ароматом духов.

– На самом деле не так страшно, – мягко улыбнулся он.

Ее рот, соблазнительный, влекущий, удивленно приоткрылся. А Макарову тут же почудилось, что для поцелуя.

– Может, кофе выпьем где-нибудь? – предложил он и показательно поежился. – Сыро, холодно. Может, в кофейне где-нибудь?

– Кофе? В кофейне? – Ее лоб пошел мелкими морщинками, и она тут же несогласно покачала головой. – Не хочу на люди, не могу никого видеть. Слушайте, если вас это не смутит, поехали ко мне в офис, а, Дмитрий Викторович? Сегодня выходной, там никого нет. Мы могли бы поговорить спокойно, без свидетелей. Я бы рассказала вам о Кире.

Домой не пригласила, резануло вдруг остро, и пошли, пошли строем неприязненные мысли в адрес ее молодого любовника, который наверняка был отослан именно туда, к ней домой, – готовить ужин, к примеру. Или греть постель. Его домой, а Макарова в офис. Что же, все правильно.

– Хорошо, в офис – значит в офис. Я еду за вами?

– Совершенно верно.

И она впервые с момента их сегодняшней встречи улыбнулась. Невесело, грустно, но улыбнулась же. Ему улыбнулась! И он счел это еще одной своей маленькой победой за сегодня.

Охранник, широко зевавший в фойе, увидел входившую Ирину со спутником, дернулся, как от удара током, встал прямо, испуганно заморгал.

– Расслабься, Иванов, – хмыкнула снисходительно Ирина. – Все спокойно? Никого?

– Все спокойно, Ирина Ивановна, – кивнул тот усердно. – Только тут этот…

– Кто? – Ирина рассеянно глянула на охранника.

– Илов тут.

– Виталий? – удивилась она. – И что делает, сказал?

– Сказал, дела перенимает. Сказал, Кира Степановна не скоро вернется. Он вроде за нее теперь.

– Угу, – прозвучало невнятно. Красивый рот Ирины неприятно съежился. – Он у себя?

– Ключи от ее кабинета забрал. Сказал, что что-то почитать ему там надо.

– Угу, – отчетливее и сердитее отозвалась она и стремительно пошла вперед.

По ступенькам она летела так, что Макаров, чтобы не отстать, бежал и запыхался. Длинный узкий коридор, поворот направо, потом третья дверь налево отлетела от ее пинка с таким грохотом, что парень, читавший какие-то документы за большим столом цвета мореного дуба, подпрыгнул.

– Ирина? – воскликнул он удивленно и тут же, заметив за ее спиной постороннего, добавил поспешно: – Ирина Ивановна?

– Она самая!

Ирина шагнула вперед, встала, выпрямив спину. Кулаки уперла в тонкую талию. Поза угрожающая, решил Макаров. Парня он узнал. Это был тот самый, что бережно усаживал Ирину на парковке.

Чего же он не у нее дома? Чего ему приспичило в выходной тут торчать? Не терпится чужое кресло занять?

Об этом Макаров подумал вскользь, изучая физиономию малого. Об этом Ирина сказала вслух.

– Не слышу ответа, Виталик, – опасно зарокотал ее голос.

– Ирина Ивановна, так на понедельник назначено большое совещание. А вы еще в четверг меня назначили исполняющим обязанности зама по персоналу. Не хотелось бледно выглядеть в глазах персонала. Тема весьма щекотливая – оптимизация. Сами же говорили: деликатность и еще раз деликатность. – На высоких скулах парня заиграли желваки. – Я готовил доклад. Знакомился с наработками, которые Кира… Степановна уже сделала.

Его широкие плечи недоуменно дернулись, взгляд наполнился жгучей обидой. Ирину проняло.

– Инициируешь, Виталик? – без прежнего нажима пробормотала она, отступая к двери. – Ступай домой, ступай. У тебя еще будет время подготовиться к докладу. Да, документы можешь взять с собой.

Он вышел следом за ними, закрыл кабинет на ключ, опустил его в ее распахнутую ладошку. И вдруг спросил, нагло косясь на Макарова:

– К себе или…

– К себе, к себе, Виталик, – вздохнула, ничуть не смутившись, Ирина. – Не до чего мне, поверь.

Потом они сидели с Макаровым в ее зале для переговоров. Друг напротив друга за большим блестящим столом, пили невероятно вкусный крепкий кофе, разговаривали. Он ей рассказал о том, что узнал. Она о Кире рассказывала. Много, сумбурно, жалеючи.

Макарову ее рассказ не очень-то понравился. Вернее, Кира из ее рассказа вылезала какой-то мокрой курицей. Безвольной, мягкой, бесхарактерной. И верилось, и нет. Как же она могла управлять персоналом такой солидной фирмы, имея такой характер? Как могла оказать жесткое сопротивление при нападении и так яростно защищаться?

Если это, конечно, было именно так, а не иначе. Предложенная Гене Смотрову версия еще не факт, что правильная.

Конец Иришиного рассказа вообще оказался смазанным. Макаров думал совершенно о другом.

Он напряженно размышлял о молодом парне, с которым Ирина делила постель. Видный, сильный, амбициозный. Очень молодой, а уже вон какой пост получил. Интересно, с Ириной спит из расчета или для удовольствия? А Кира-то, Кира, голубушка, как удачно на нары отправилась! Освободила место перспективному парню. И это накануне оптимизации. Остался бы он на фирме или нет – еще вопрос.

Интересно, а как Кира к нему относилась? Одобряла роман своей подруги с подчиненным молодым сотрудником? Если да, вопросов нет. А если нет? Если не терпела Виталика и готовила его кандидатуру на сокращение? Подругу всегда бы убедить смогла. Мотивация для сокращения самая заурядная – не надо мозолить глаза сотрудникам своими запретными отношениями. Не надо порождать сплетни. Ирина бы ее послушалась.

– Извините, Ирина, что я вас перебиваю… – А он и не перебил, она как раз замолчала, покусывая губы, чтобы не расплакаться. – Скажите, а списки на сокращение всегда Кира готовила?

– Конечно.

– Вы всегда были с ней согласны?

– Разумеется. – Она промокнула глаза бумажной салфеткой. – Она умница. Настоящий профи в своем деле. Никогда не ошибалась в подборе персонала. Никогда! Я в этом доверяю ей целиком и полностью.

– Я сейчас задам вам вопрос, Ирина, только ради бога… Прошу вас не обижаться, идет? – он со смущенной улыбкой прижал руки к груди.

– А я знаю, о чем вы хотите спросить. – И она почему-то кивнула на дверь. – Стала бы я возражать, если бы она включила в списки Виталика?

– Да! – выдохнул он с восхищением. Все-таки очень умная женщина.

– Не стала бы, Дмитрий Викторович. Не стала бы. Кира всегда знала, что делает. Мы давно вместе с ней работаем. Только хочу вас разочаровать…

– Да-да?

– Предварительные списки на сокращение были уже месяц как готовы. Кира, оказывается, набросала проект приказа. Даже я не знала. И Виталика там не было. Вот так!

И все равно, настырно думал Макаров, залезая в свою машину через десять минут, он желал бы знать, где этот перспективный красавчик провел тот вечер, когда убивали Катерину Грибову. Где и с кем?