ГЛАВА 28
- Чак Мартин? Это Гарри Блейк. Я получил ваше письмо. Очень удачно вышло, что я проверил, нет ли сообщений. Откуда у вас адрес моей электронной почты?
Юрист оставил мой вопрос без ответа.
- Я рад вашему звонку, мистер Блейк. Очень рад. - Тут он понизил голос. - Вы можете говорить не таясь?
Вас никто не слышит?
Я вышел на балкон и огляделся. К тому времени ветер и дождь стихли. О них напоминал лишь пар над случайной лужей. Долтон, решив отдохнуть от расшифровки, плескался в бассейне. Стройное тело, плоский живот - такое требует ежедневной часовой тренировки. Ему можно только позавидовать! На садовой скамейке, в тени папируса, сидела Зоула. В желтом полотенце, темных очках и широкополой соломенной шляпе. Она чтото строчила в блокноте. Рядом лежали листы, прижатые стаканом с чемто розовым.
- В чем дело?
- Могли бы вы сегодня вечером покинуть своих товарищей? Скажем, на пару часов.
- Таак… Что происходит, мистер Мартин?
- Я хочу свести вас с некими людьми.
- Не нравится мне все это. Что всетаки происходит?
- Поверьте, мистер Блейк, это в ваших же интересах. Сегодня вечером неподалеку от МатильдасКорнер будет сборище на открытом воздухе. Многие придут туда повеселиться. Сумеете выбраться?
- Не исключено, - сказал я.
- Все начнется с наступлением темноты. То есть гдето через час или около того.
- Так чьи же интересы вы представляете, мистер Мартин?
- Своим клиентом я считаю мисс Теббит. Но она почти ребенок, мистер Блейк, и я не уверен, что могу передать ей информацию, которую приготовил для вас. Эта встреча отвечает ее интересам не в меньшей степени, чем вашим.
Долтон вылез из воды и теперь вытирался. Солнце с обычной для тропиков скоростью опускалось за горизонт. Облака над Кингстоном окрасились в ядовитые химические цвета.
Происходящее мне не нравилось, однако я не видел другого выхода. Схватив кошелек и ключи, я пошел к «тойоте». Зоула с удивлением на меня посмотрела.
- Я в город.
- Что?! А как же шифр?
Тратить силы на ответ я не стал. Всю дорогу к машине я чувствовал на себе взгляд Зоулы. «Тойота» стояла под папайей. Еще немного, и крупные розовые плоды плюхнулись бы прямо на нее. Рулевое колесо было обжигающе горячим.
Я осторожно спустился по горной дороге. Слившееся с поверхностью моря солнце окружали красные с желтым облака - последние напоминания о буре. Наконец светило ушло под воду.
Я двигался по ОлдХоупроуд. Доехав до МатильдасКорнер, я оставил машину в переулке. Густой, бухающий ритм эхом отлетал от домов. Жизнерадостные подростки рекой текли к источнику шума, и я последовал за ними.
Парк был освещен, словно ярмарочная площадь.
Я встал в очередь. Толстяк в огромной вязаной шапке с красными, золотыми, черными и зелеными полосами собирал со всех по три тысячи ямайских долларов.
Он курил большой, небрежно свернутый косяк. Я прошел под аркой с синей надписью «ТО И ЭТО» и оказался в парке, в котором собралось никак не меньше тысячи народу. Все - или почти все - с темной кожей.
Заметить меня, во всяком случае, труда не составляло.
Я протолкнулся к высоким столикам, где продавали жареных цыплят, и наполнил бумажную тарелку всякой всячиной. Натянутые между деревьями гирлянды цветных электрических лампочек раскачивались на ветру, в воздухе носились запахи травки и специй, карибский говор мешался с танцевальной музыкой, рвущейся из громаднейших колонок. На сцене скакали и дергались юнцы с гитарами. Я почувствовал себя столетним старцем.
Чака Мартина не было и следа. Да и мог ли он меня обнаружить в этой свалке?
Вдруг мне в голову взбрело следующее: а что, если за юристом стоит Кассандра со своими друзьями и дергает за нитки? Разве не могут они в толпе всадить мне под ребра нож? Место самое подходящее. Именно этого они и хотели - чтобы я почувствовал себя в безопасности!
Меня охватило беспокойство. Я решил подождать еще десять минут и смыться. В любом случае, еще немного, и я бы оглох. Закончив есть, я прихватил со стойки порцию пунша (судя по всему, плата за вход была платой за выпивку) и начал прокладывать себе путь к выходу.
- Хочешь потанцевать?
Лет около двадцати, темнокожая, в желтом топе, открывающем не только живот, но и большую часть груди, и желтой юбке, открывающей значительную часть бедер. «Хорошие бедра», - мелькнуло у меня. Девушка широко улыбалась, показывая безупречные белые зубы. Она носила золотые серьги и ожерелье, а обута была в белые тапочки.
- Не очень, - ответил я, перекрикивая музыку.
- Я не кусаюсь, - опять улыбнулась она.
- А я не танцую.
- Передвигай ноги - и все.
Она взяла меня за руку. Ладонь у нее была маленькая и теплая, и я подумал, что плевать, чего там…
Выходя, я оставил пунш на одном из столиков, и мы смешались с разгоряченной толпой. Пахло ромом, и жареными цыплятами, и потом, и травкой, и было жарко. Тесно прижатые ко мне бедра, раскованность, волнообразная свобода движений… Я пытался повторять за девушкой, но не мог попасть в ритм. Она сказала:
- Не мучайся. Делай, как я сказала. Передвигай ноги.
- Как тебя зовут?
- Хелен. Помоему, ты не любишь шумные компании?
Вот оно! Сейчас предложит найти уголок потише.
- Угадала.
- Мы могли бы найти уголок потише.
Эта улыбка…
- Вот что. Ты найдешь себе когонибудь пообщительней, а я отправлюсь спать.
Она рассмеялась:
- Так просто ты от меня не отделаешься! Пойдем.
Она опять взяла меня за руку, и мы начали пробираться сквозь толпу. Хелен и на ходу продолжала танцевать, ритмично виляя задницей и подергивая плечами. На сцене же творилось чтото вроде искусственного оргазма. Диджей понес какуюто ахинею, мешая английский с местным наречием, и ко всему этому примешивался душераздирающий синтетический вой.
Хелен намеревалась отвести меня в какоето тихое, темное место. Я должен был изловчиться и выяснить, что лежало за знакомством, не разделив при этом судьбу Теббита. Я обливался потом. Или она охотилась за моим кошельком, или вела меня к комуто. Или ею двигало простое дружелюбие, и Земля в таком случае плоская - что бы там ни говорили ученые.
Девушка вывела меня мимо прилавков и баров на окраину парка. Здесь было потемнее. В высокой ограде имелся вход, за оградой - дорога, по которой потоком шли машины, а за дорогой - бетонная стена и ряд грязных одноэтажных домов с закрытыми ставнями.
В моей голове тревожно гудел набат.
Почувствовав мое замешательство, она вложила свою ладонь в мою:
- Не волнуйся. Иди со мной.
Девушка больше не улыбалась.
- Чем ты зарабатываешь себе на жизнь, Хелен?
- Не тем, о чем ты подумал, мистер.
Мы пошли вдоль улицы. Она дождалась просвета между машинами, перевела меня на ту сторону, и мы отправились дальше. Ее ладонь попрежнему была в моей. Шли молча. Игр в «случайное знакомство» как не бывало. Ярдов через пятьдесят она оглянулась, и мы свернули за угол, в узкую темную улочку.
Из тени вынырнул человек. Хелен, если это было ее настоящее имя, могла бы удержать меня за руку при его нападении и не дать мне убежать. Все, что я смог придумать, - это заехать ей по носу и пуститься наутек. Я почти так и сделал, но вдруг узнал в том человеке Чака Мартина. С ним было еще двое, каждому лет под сорок. У того, что пониже, было рябое лицо. Смуглая кожа выдавала средиземноморское происхождение. Другой (высокий, сутулый, неловкий и в очках) не представлял для меня угрозы.
- Я оставлю вас, джентльмены, - сказал Мартин.
- Рада была познакомиться, Гарри, - попрощалась со мной девушка.
Она села в большой внедорожник. Юрист взобрался на сиденье рядом. Когда они отъезжали, девушка мне помахала.
Высокий открыл кошелек и показал проштампованную полароидную фотографию с какойто писаниной, которую я не смог прочитать.
- Инспектор Уотерспун, Соединенное Королевство, специальная служба. А это - инспектор Менем из Турецкой государственной полиции.
«Специальная служба? Турецкая полиция?»
- Извините за нелегальщину, мистер Блейк, - продолжил Уотерспун. - Важно было убедиться, что вы не приведете за собой хвост. Второпях мы не придумали ничего лучше случайного знакомства на танцах.
- Дичь какаято!
Замечание так себе. Учитывая обстоятельства, без него можно было и обойтись.
- Мы с огромным интересом наблюдали за вашей работой, мистер Блейк.
- Вы хотите сказать, я все это время был под наблюдением?
- Нам нужна ваша помощь, - уклонился от ответа Уотерспун. - Именно поэтому мы здесь.
- И давно вы за мной наблюдаете?
- Долго рассказывать…
- Дело както связано с Долтоном, верно?
Они быстро обменялись взглядами.
- Вы сказали это наобум? - спросил Менем.
Я не ответил.
- Нельзя ли перебраться куданибудь, где есть кондиционер?
- Значит, он представляется Долтоном, - проговорил Уотерспун, ни к кому не обращаясь.
- Разумеется! Его так зовут!
- Какие именно отношения связывают вас с так называемым Долтоном? - задал вопрос Менем.
- Неужто не знаете? Ведь мы были под наблюдением!
Менем подождал, пока мужчина и женщина в миниюбке не спеша пройдут мимо. Мужчина пересчитывал толстую пачку ямайских долларов.
- Нам хотелось бы, чтобы вы просто ответили на вопрос.
- А мне хотелось бы, чтобы вы посвятили меня в курс дела.
- Вы всерьез утверждаете, что вам ничего не известно?
Менем больше не скрывал своего враждебного ко мне отношения.
- До свидания.
Я и вправду развернулся уходить. Уотерспун схватил меня за руку и попытался уладить ситуацию:
- Думаю, мы все немного погорячились. Давайте найдем кафе с кондиционером и начнем сначала.
Мы прошли несколько кварталов, прежде чем до нас перестал доносится шум из парка. Наконец забрели в некое помещение с бассейном и несколькими занятыми столиками. В углу стоял игровой автомат, вокруг которого сгрудились юнцы. Мы заняли свободные стулья, и я заказал себе молочный коктейль. Полицейские удовольствовались кофе. Я взял инициативу в свои руки:
- Где в этом уравнении место для турецкой полиции?
- Имейте в виду: вопросы задаем мы - вы на них отвечаете.
Я пытался держать себя в руках.
- Имейте в виду: я свободный гражданин свободной страны, а вы можете идти ко всем чертям!
Уотерспун отхлебнул кофе и скорчил рожу.
- Вы правы, мистер Блейк. Поймите, мы давно в пути, пролетели несколько часовых поясов… Нам и в самом деле очень хотелось бы услышать ответы на наши вопросы. Вы не представляете, насколько это важно.
Интересно, они играют со мной в плохого и хорошего полицейского, как в кино? Ято всю жизнь считал это выдумкой сценаристов и беллетристов.
- Так какие отношения связывают вас с этими людьми? - спросил Менем.
Они столько времени морочили мне голову! Кроме того, я все еще был зол.
- Меня наняла знатная линкольнширская семья, чтобы я изучил одну рукопись. В ней содержится нечто, требующее специальных навыков. Зоула - историкмаринист, Долтон - эксперт по предметам религиозного поклонения. Обнаруженное в рукописи заставило нас прилететь сюда.
- Вы утверждаете, что до тех пор с Долтоном знакомы не были?
Менем определенно действовал мне на нервы. Возможно, я сам виноват: мои анархические задатки всегда мешали мне работать в команде. Если не верите, спросите у моего старого сержанта.
- Ни в малейшей степени.
«Специальная служба… Турецкая государственная полиция…»
- Вы, часом, не о терроризме ли речь ведете?
Эта мысль уже несколько дней дремала в моем подсознании.
- Странно, что это прозвучало именно из ваших уст, - сказал Утерспун.
Я ждал ответа. Вместо этого он сам спросил:
- А вы, часом, не ищете чтонибудь?
Менем стрельнул в него глазами, словно тот сказал слишком много.
- Откуда вам это известно?
- Догадался, - ответил Уотерспун, помешивая кофе.
Он не ждал, что я ему поверю, и не беспокоился по этому поводу.
- Так уж получилось, что моя страна находится на перекрестке между Востоком и Западом, Европой и Азией, - начал Менем. - Наши западные соседи - они же давние враги - греки. На востоке - Армения и Иран, обвиняющие Турцию в геноциде, имевшем место в прошлом. К сожалению, наша история полна кровавых событий…
- Благодарю, за время работы я немного поднаторел в истории. Давайте ближе к делу.
Полицейский положил в свой кофе три ложки сахара.
- Как я уже говорил, мы можем рассказывать вам далеко не все.
- Вы прилетели на Ямайку, чтобы мне об этом сообщить?
- Мы хотели бы выяснить, - ответил Менем, - что именно вы ищете и насколько успешны ваши поиски. Ваши и ваших друзей.
- А с какой стати я должен вам о чемлибо рассказывать?
Я все еще чувствовал себя не в своей тарелке: не мог свыкнуться с недавним открытием, что за мной следили.
- Мистер Блейк… Я вхожу в специальный отдел Турецкой государственной полиции. Географические и исторические особенности моей страны, о которых я вам только что рассказал, делают ее притягательной для разного рода экстремистов. Нам приходится иметь дело с курдскими сепаратистами, взрывающими бомбы на Египетском базаре в Стамбуле, мусульманскими фундаменталистами, пытающимися проникнуть на американские военные базы, греческими боевиками, которые…
- При чем тут я?
- Уже некоторое время мы расследуем деятельность некой группы людей. Если я скажу, что эти люди опасны, то сильно преуменьшу серьезность положения.
Я почувствовал, как съеживается кожа на моей голове. Менем продолжил:
- Они и вы ищете одну и ту же вещь. И для них очень важно найти ее раньше вас.
- Я не понимаю, о чем вы говорите.
Я прекрасно все понимал. Меня била мелкая дрожь. Кондиционер виноват, что ли?…
- Этот маленький остров очень жесток. В стране, где в прошлом году случилось восемьсот убийств, смерть трех туристов будет считаться очередным несчастным случаем.
Я понял это, как только ступил на ямайскую землю. Нет, еще в том оксфордском пабе, когда только узнал о грядущей поездке.
- Вы сказали «трех туристов».
- Зоула, Дебби и вы. Не Долтон.
Я задумался.
- Не Долтон?
Менем покачал головой:
- Не Долтон.
Я с шумом прикончил остатки молочного коктейля. Рука немного тряслась. Глаза Менема казались стеклянными шариками.
- Если нам повезет, то ответ будет уже через деньдругой.
Уотерспун удовлетворенно кивнул:
- Мы просим вас, мистер Блейк, лишь держать нас в курсе ваших успехов. Что бы вы ни нашли, держите связь через офис мистера Мартина. Не через консульство, в котором течей не меньше, чем в решете.
- А как быть с Долтоном?
Полицейские переглянулись. Менем коротко кивнул, и Уотерспун сказал:
- Ваш друг Долтон выдается напрокат.
- А если без тонкостей? Долтон - наемный убийца?
- Не просто убийца, - ответил Уотерспун. - У него как минимум дюжина имен и столько же паспортов.
Вы непременно обнаружите его в Ираке, Палестине, Турции - везде, где нужен нож в темном переулке или зверская расправа на рыночной площади. Его жизнь - сплошная криптограмма, а выходит на улицу он только с заходом солнца.
Менем вытащил из бокового кармана небольшой коричневый конверт и передал мне чернобелую фотографию. С карточки на меня пристально смотрел Долтон. Улица смахивала на лондонскую. Фотография была сделана из окна машины. Еще там была печать с номером и имя - Лерой Або.
- Не этого ли человека вы называете Долтоном?
- Этого. Так он - Лерой Або?
Я почувствовал тошноту.
- Это одно из многих его имен, - ответил Менем. - А вот некоторые из его художеств.
Он протянул мне пару вырезок из англоязычных газет. Покореженный автобус, разбросанные по оживленной улице обломки и тела людей, кареты скорой помощи… Другая фотография. Разрушенный рынок.
Судя по машинам и прохожим - гдето в Средиземноморье или на Ближнем Востоке.
- Три года назад он сбежал из измирской тюрьмы. На данный момент он связан с некими экстремистами на севере моей страны. Мы полагаем, что искомый вами предмет обладает с их точки зрения неким символическим значением. Очевидно, данному человеку было дано задание обнаружить этот предмет. И, по нашим сведениям, его успех послужит сигналом к террористическим действиям с глобальными последствиями.
Я почувствовал, что побледнел.
- Не может быть! Он работает на сэра Джозефа, директора Оксфордского музея древностей!
- Не работает, - сказал Уотерспун. - Сами удостоверьтесь. Гляньте в Интернете, есть ли его имя в списке работников музея.
Менем выдавил из себя полуулыбку:
- Ах да, сэр Джозеф… Добродетельный, непогрешимый, богатый сэр Джозеф… Теперь мы и в самом деле вторгаемся в области, в которых я теряю право разглашать те или иные факты.
Он дал мне несколько секунд, чтобы мое воображение понеслось вскачь. Затем спросил:
- Вы не замечали ничего странного в поведении Долтона?
Я задумался. Вспомнилось несколько мелочей.
- Да… Да, замечал. Он говорил с кемто по телефону, но, стоило мне войти в комнату, бросал трубку.
Или отлучался, никак не объясняя своего отсутствия.
Я повернулся к Уотерспуну:
- Это они убили Теббита? А убийство обставили как ограбление?
Инспектор посмотрел на меня ничего не выражающим взглядом.
- И, зная это, вы как ни в чем не бывало использовали меня в качестве наживки!
- Ну, зачем вы так, мистер Блейк…
- Это еще не все! - В горле у меня пересохло. - Зоула клянется, что тогда, в кафе, видела, как Долтон разговаривал с неким человеком. Разговор был вполне серьезный - не дружеская болтовня!
Улыбка исчезла. Они опять переглянулись.
- Получается, он действует не один.
- Может быть, Зоуле, Дебби и мне лучше просто сбежать?
- Скажу откровенно: вы подвергаетесь колоссальной опасности, - ответил Уотерспун. - Я бы десять раз подумал, прежде чем ставить одного из своих оперативных работников на ваше место. Даже одного. И все же я прошу вас остаться. На кону множество человеческих жизней.
- Получается, вы использовали меня как наживку со времени того убийства, да? - повторил я вопрос.
Уотерспун все размешивал и размешивал свой кофе.
- Что мне делать с Долтоном?
Я никак не мог свести воедино веселого, застенчивого юношу, которого я знал, и эту тварь, этого фанатика, о котором мне только что рассказали.
- Не сообщайте ему о нашей встрече. Не подавайте виду, что все о нем знаете. И главное, в его руки не должен попасть найденный предмет.
В замешательстве я покачал головой:
- Не уверен, что такое возможно.
- Как только это попадет ему в лапы, - объяснил мне Менем, - вы, Зоула и Дебби станете для него обузой. Он раздавит вас, как букашек.
- Что, повашему, я должен делать?
- Как только найдете ту вещь, дайте нам знать, - сказал Уотерспун. - Мы постараемся обеспечить вашу безопасность.
Я встал. Ноги меня не слушались.
- Кстати, где вы остановилась?
Спрошено будто бы невзначай.
- У нас есть убежище.
- Так дело не пойдет! Нам нужно знать, где именно оно находится.
- Вилла в РедХиллз. - Я от всей души надеялся, что вру убедительно. - В сотне ярдов от бензоколонки «Шелл», справа от нее. Вы не пропустите, такое большое белое здание с балконами. Я нашел его достаточно безопасным.
- Оно было бы таким, не окажись среди вас этой змеи…
Выйдя на улицу, я махнул, останавливая такси, из которого неслось регги. С ним соревновался доносящийся с МатильдасКорнер тяжелый ритм. Менем сказал:
- Как только мы узнаем, какого рода ваша находка, мы лучше поймем, чем она так привлекательна для курдских террористов.
Мы стояли на людной улице. Я торговался с пожилым растаманом, собираясь ехать в РедХиллз. Уотерспун на прощанье мне помахал. Через пару сотен ярдов, я оглянулся: полицейских не было. Затерялись в толпе.
Когда мы достигли КонстантСпринг, я развернул водителя обратно, после чего мы проехали через все БеверлиХиллз. Мы аккуратно пробирались по тихим улицам с дорогущими домами, высокими оградами и людоедскими собаками. Нарезав несколько кругов, я убедился, что нас не преследуют, и мы вернулись на МатильдасКорнер. Я остановил такси в миле от «тойоты». Опять поднимался ветер, а вечеринка в парке была в самом разгаре.
- На дискотеку? - спросил растаман.
- Верно, друг. Сдачу оставь себе.
- Да хранит тебя Господь!
Он поехал дальше. Наследие Боба Марли эхом отлетало от стен домов.
Через полчаса я был уже на вилле. Зоула делала какуюто свою штуку, в которой участвовали ананас, рыба под названием люциан и острый нож. Дебби была здесь же и выполняла роль кухонной прислуги. Долтон, в своем ямайском наряде, внимательно изучал рукопись Огилви. Он приветствовал меня дружеским жестом и застенчивой улыбкой, которые я никак не мог увязать с изуродованными телами на Египетском базаре в Стамбуле.
