ГЛАВА 24
«Георг Третий, милостью Божией Соединенного Королевства Великобритании и Ирландии король и защитник веры.
Верным и любезным моему сердцу Патрику Смиту и Уильяму Фарреллу, эсквайрам, да будет известно, что мы учреждаем, одобряем и назначаем - и настоящим объявляется, что мы учреждаем, одобряем и назначаем, - каждого или любого из них исполнить обязательство, данное Томасу Хиггинсу и Уильяму Миддлтону, джентльменам, в том, что они, справедливо и не кривя сердцем, со всей рассудительностью и по совести, учтя и оценив все личное движимое имущество, права и кредиты Эдварда СентКлера, проживавшего в Трилони, землевладельца, врачевателя и хирурга, ныне усопшего…»
Следуют подписи, и потом:
«… от имени его светлости Уильяма, герцога Глостерского, главнокомандующего и правителя вышеупомянутого острова и главы ЙагоделаВега.
Писано в 1815 году anno Domini
[15]
, ноября 11го, на 56й год нашего правления.
Джордж Клейтон, письмоводитель».
- Эй! - горячо зашептала Дебби мне в ухо. - СентКлер!
В помещении государственного архива работал кондиционер. Мы сидели за массивным круглым столом, сделанным из тикового дерева. Рядом стояла тележка с переплетенными томами, каждый дюйма три в толщину и восемнадцать в высоту. Раскрытые перед нами листы издавали отчетливый пряный запах. Они потемнели от времени, а чернила выцвели. Некоторые записи стали совсем нечитаемыми.
- Возможно, это совпадение, Дебби, - сказал я и сам себе не поверил. - Давай посмотрим опись.
И мы продолжили читать:
«ОПИСЬ И ОЦЕНКА на общую сумму 13 110 фунтов стерлингов
59 рабынь, в том числе:
Нэнси - 100 фунтов; Фиби - 150 фунтов;
Нефертити - 75 фунтов; Агнесса - 75 фунтов.
97 рабов, в том числе:
Том - 100 фунтов; Старый Гау - 30 фунтов;
Билли - 100 фунтов.
Общая стоимость рабынь и рабов 11 600 фунтов.
Один бык - 30 фунтов.
12 коров, по 15 фунтов каждая - 180 фунтов.
Пять телят и три телки по 5 фунтов каждая - 40 фунтов.
Общая стоимость скота - 250 фунтов.
44 бочки с сахаром, оправленные Уильямом Бейкером в Кингстон, Роберту Месседжу, продавшему их за 2303 фунта 11 шиллингов 2 пенни».
На нескольких страницах перечислялось «разное»:
Ром - 20 фунтов.
Медицинские принадлежности - 30 фунтов.
Золотые часы с золотой цепочкой - 10 фунтов.
Книги, по 10 фунтов каждая - 160 фунтов. Корабельный компас - 30 фунтов.
Навигационный прибор - 2 фунта.
Два дневника, по 1 фунту каждый - 2 фунта.
Два стола из красного дерева - 13 фунтов, 4 шиллинга.
24 стула, 4 зеркала, 4 платяных шкафа,
4 кровати, всякого рода постельные принадлежности и одежда, два портрета, три Библии, всякого рода кухонные принадлежности и кастрюли - 50 фунтов.
И так далее.
Почемуто среди «разного» числилось некоторое количество рабов и рабынь, но вовсе не они привлекли мое внимание.
- Ты видел? - спросила Зоула.
Глаза у нее лихорадочно блестели. Она показала на запись:
- Два дневника!
- И навигационный прибор, Зоула. Зачем терапевту и плантатору навигационный прибор?
Дебби пришла в неистовство. Ценой неимоверных усилий она продолжала говорить тихо.
- Это же мои предки! Мы напали на след, мы напали на след! Давайте попробуем копнуть поглубже!
Я пролистывал страницы назад.
- На изучение твоей родословной у нас просто нет времени, Дебби. Давайка не будем разбрасываться.
О чем нам нужно получше разузнать - так это о втором дневнике. Который и приведет нас к… - тут я понизил голос, - сама знаешь к чему.
- Я тебе плачу, ты не забыл?
- А нам сели на хвост очень нехорошие люди, ты не забыла? Мы не можем задерживаться дольше необходимого.
- Как они могут нас найти?
- А юрист?
- Откуда им знать про юриста?
- А твой дядя Роберт?
- Знаешь, Гарри… Я так тебя ненавижу…
- Знаю.
Зоула прервала напряженное молчание.
- Нужно искать уведомления о регистрации рабов.
- Синклеры не были рабами, - сказала Дебби. - Они были рабовладельцами.
- Но уведомления укажут нам, кем были их владельцы, - заметила ей на это Зоула. - Давайте спросим у хранительницы.
Той было лет тридцать. Круглое лицо, тяжелые очки, блестящие черные волосы и такая же кожа.
- Вы с теми людьми? - спросила она.
- Какими людьми? - У меня похолодело в животе.
- Которые были здесь вчера. Она задали тот же вопрос.
- Это другая исследовательская группа, наши соперники, - объяснил я. - Да, мы с ними соревнуемся.
Извините, если мы заставляем вас дважды выполнять одну и ту же работу.
- Ничего страшного, - ответила она. - Что мне для вас найти?
Благодаря нам следующий час хранительнице не пришлось сидеть без дела. Стол постепенно исчезал под уведомлениями о регистрации, бумагами избирательной комиссии, налоговыми документами, списками присяжных и описями имущества. Мы забыли о Долтоне, который торчал внизу - «поджидал» Кассандру с приятелями. Забыли о времени. И вот, когда уже наступал вечер, хранительница вежливо откашлялась и сказала:
- Мы работаем до половины пятого.
«Черт!»
В пятнадцать минут пятого мы сделали еще одно, не менее значимое открытие. Это была карта, указывающая границы плантаций. Чернила выцвели почти полностью, так что поняли мы немного. Но одна фамилия сразу бросилась нам в глаза.
«Карта плантаций. Масштаб 5 чейнов на 1 дюйм.
Чарльз Аткинсон, эсквайр и К.
Мартин Теббит.
1250 акров, N 247, СентАннс, Ямайка».
На карте был изображен неправильной формы участок, с юга ограниченный рекой, а с севера - побережьем. Просматривался компасный румб. Мы еле разглядели текст внизу:
«… как приказал мне достопочтенный Чарльз Томас Линч, проживающий в Кенте…
… вицегубернатор и главнокомандующий острова Ямайка…
… и отпущенный Мартину Теббиту старшему…
… гора и земля в указанных выше пределах, согласно порядку, предписанному советом и…
… место, как и было исполнено. Апреля 10 числа 1674 года…
… Джон Хорн…»
Теббит!
Хранительница снова откашлялась. Зоула склонилась к ней, обдав меня своими духами.
- Нам не хватает времени! - страстно прошептала она.
- Что же я могу поделать? Придется подождать до завтра.
- Гарри! - прошипела Зоула. - Ты что, забыл о наших плохих парнях? Они на целый день впереди нас!
Дебби отодвинула стул и прошла к хранительнице.
Они долго о чемто вполголоса говорили и трясли головами. Чуть позже вошла пожилая женщина. Зоула и я, озадаченные, наблюдали. Хранительница вышла из комнаты, а седая женщина подняла телефонную трубку. Дебби весело мне подмигнула. Опять разговоры, но на этот раз все кивали. Потом Дебби кудато звонила и чтото писала. Наконец она вернулась к нам.
- Пойдем перекусим, а в шесть вернемся. Они откроются специально для нас и будут работать до полуночи. Служба безопасности готова понапрягаться сверх положенного времени, а хранительница останется за нами присматривать.
Я так на нее и уставился. Она торжествующе улыбнулась:
- Я пожертвовала двенадцать тысяч долларов в специальный фонд, из которого финансируется реставрация документов и переплетное дело. Разумеется, из денег сэра Джозефа. Как насчет «Макдоналдса»?
Долтон ждал нас в машине, в переулке. Рядом стояла беседка из итальянского мрамора, выстроенная над памятником какомуто адмиралу. С боков ее охраняли две пушки. По лицу Долтона градом катился пот.
Мы оправились на юг города, мимо собора и зловещей, обнесенной стеной тюрьмы. Сквозь крупную решетку нам махали ее обитатели.
- Около пятнадцати здешних обитателей ждут исполнения смертного приговора, - сообщил вдруг Долтон, а я удивился: онто откуда знает?
«Макдоналдс» мы нашли в шумном торговом центре. Долтон, извинившись, направился к туалетам. Выждав две минуты, я оставил очередь и пошел следом.
Когда я свернул за угол, до Долтона было ярдов три дцать. Он вел по мобильнику какойто деловой разговор. Обернувшись и увидев меня, Долтон улыбнулся и одним движением убрал мобильник в задний карман.
Чтото тут было не так, но что именно - я не понимал.
Мы без промедления вернулись в архивы. На этот раз Долтон пошел с нами: рабочее время кончилось, так что Кассандра с приятелями не могли нас там искать. Теперь каждый час обходился нам в две тысячи долларов. По мере того как хранительница выкатывала одни тяжеленные тома и забирала другие, древо семьи Синклеров обрастало все новыми подробностями Огилви не было. Подсказок, как он попал на Ямайку, - тоже. Ничто не вело к Подлинному Кресту (если он вообще когдалибо существовал). Но сквозь все записи тянулись нитью два дневника, передаваемые от поколения к поколению.
- Я этот вопрос специально изучала, - сказала Дебби. - Именно британцы ввели здесь плантации, а остров они захватили только в тысяча шестьсот пятьдесят пятом году. До этого здесь ничего подобного не было.
- Не совсем так, мисс.
Хранительница держала в руках килограммов двадцать записей.
- Британцы действительно оккупировали остров в тысяча шестьсот пятьдесят пятом году и разрушили крепость ЙагоделаВега, которую теперь мы называем СпанишТаун. Но испанцы уходили без особой спешки и смогли забрать все ценности с собой, в том числе и множество записей. Они пять лет отсиживались на севере острова, в районе ОчоРиоса.
- Вы хотите сказать…
- Вполне вероятно, что часть документов уцелела и была вывезена на север Ямайки, а оттуда - на Кубу. Похоже, многие испанцы полагали, что Ямайка будет отвоевана и это лишь вопрос времени. Они закопали свои ценности и деньги. Поговаривают, что под нашими ногами прорыты целые туннели. Как бы там ни было, они составили официальный документ, в котором указали расположение тайников. Историк по имени Эдвард Лонг, живший в девятнадцатом столетии, ссылался на чьито слова, будто бы такой документ существует и находится гдето на Кубе. Где именно - никто не знает.
- Но испанцы так и не вернулись…
Хранительница улыбнулась:
- Да, и сокровища разбросаны по всей Ямайке.
- Ну и ну! - отозвалась Дебби.
- Вы, случаем, не клад ищете? - спросила она словно в шутку.
- Нет, что вы! - не моргнув глазом сказала Дебби. - Значит, у вас нет записей, относящихся ко времени до тысяча шестьсот пятьдесят пятого года?
- Именно это я и имею в виду. Но до сих пор вы смотрели только в государственных и церковных записях. Попробуйте поискать в частных. У нас есть письма и расчеты на испанском, португальском, голландском и даже на латыни. Коечто мы недавно получили в дар от Кубы - из СантьягодеКуба, как раз с того берега.
Мы наткнулись на него, когда до полуночи оставался час.
Пока Дебби и Долтон заходили все дальше в прошлое, мы с Зоулой отслеживали дневники. Они передавались из поколения в поколение. От обезвоженного воздуха и вековой пыли в горле у меня пересохло.
Дебби заполняла пробелы в своем семейном древе. Хранительница, у которой опухли глаза, выкатила лежащие в ящике изпод чая документы, дарованные элбриджской фабрикой по производству рома.
Ее выстроили на своей плантации СентКлеры. Уинстон Синклер, последний представитель ямайской линии семейства Дебби, прикончил остатки фабричной продукции, обанкротился и умер в нищете ТренчТауна. А новые хозяева передали все бумаги в государственный архив. Ниточка, ведущая к дневнику, на этом обрывалась, - если этот дневник вообще когдалибо существовал.
Я наклонился над чайным ящиком. Сам не знаю почему, но мне на глаза попалась пачка листов инкварто, перевязанных розовой ленточкой. Почерк показался знакомым. Я вытащил пачку и развязал ленту.
Руки у меня затряслись. Я пролистнул потемневшие, с выцветшими чернилами страницы. По телу будто пробежал электрический ток.
- Здорово, приятель, - тихонько сказал я.
Мой голос проник в каждый уголок здания.
Все вокруг окоченели. Чистейшее карибское золото. Второй дневник Огилви.
