16
Шанхай, 12 апреля 1927
Как только прогремели первые залпы, Шань Фен вышел наружу через черный ход и свернул в переулок. Китаец спешил добраться до улицы Баошань, чтобы предупредить несколько десятков ополченцев из центральной типографии.
Он мчался что есть духу, и свежий утренний воздух обдувал его вспотевший лоб. Насколько удалось разглядеть в темноте, штурмующие все оказались в штатском: может, соперничающая организация. Все воинские части поддерживали Гоминьдан, но солдат рядом не наблюдалось. Что ж, по крайней мере одна хорошая новость.
Полчаса спустя парень подбежал поближе к типографии, и тут навстречу ему с другой стороны улицы, от концессии, выскочили человек десять, все при оружии. На белых нарукавных повязках черная надпись «гон», то есть «работа». Шань Фен втиснулся в узкое пространство за какой-то дверью. Он стоял совсем близко, но видеть его не могли. У входа в типографию раздались первые выстрелы: палили по гревшимся у костра охранникам.
Похоже, это действительно какая-то другая организация. Рабочие шли на рабочих — что за идиотизм!
Парень стиснул рукоятку «уэбли», который ему выдали в Федерации профсоюзов, и выжидал момент вернуться назад, потому что его миссия потеряла всякий смысл. А на улицу Баошань уже бежали солдаты 24-й армии и кричали:
— Остановите побоище! Мы же все одна семья, у нас нет дурных намерений! Мы пришли, чтобы установить мир!
Вот это да! Теперь уже и Гоминьдан стал посредником между организациями. Волк усмиряет овечек! Шань Фен чуть не рассмеялся, но тут произошло нечто странное, и он осекся.
С появлением военных люди с повязками на рукавах утратили всякую враждебность. Некоторые из них даже переговаривались с офицером, отойдя подальше от входа в типографию, чтобы не попасться на глаза осажденным. Еще более удивительно.
Человек со шрамом через все лицо показался Шань Фену знакомым.
Тем временем доводы солдат убедили ополченцев, и те приоткрыли дверь, чтобы начать переговоры. Все произошло в считаные секунды. Военные ворвались внутрь с криками и стрельбой. Минут через пять они вышли с захваченным оружием, таща за собой связанных пленников. Ловушка сработала.
Шань Фен вжался в стену, благословляя судьбу за возможность остаться невидимым и все обдумать. По тщательно разработанному плану гражданские инсценировали атаку, а солдаты — попытку замирения. Разоружить доверчивых ополченцев им уже не составило труда. Но кто же тогда люди в штатском? Повязки на рукавах — явный маскарад, это не рабочие. И тут парень вспомнил, что видел человека со шрамом пару лет назад в тюрьме. Мужчина служил обществу «Зеленый круг», а его руководство поддерживало националистов. Теперь все стало понятно. Они проиграли. Несомненно, тот же сценарий использовался и в других местах. Гоминьдановцы с помощью Чин-Пана подавляли мятеж хитростью и силой.
Прошло несколько часов, и обстановка окончательно прояснилась. Те же события произошли и в Федерации профсоюзов, и в коммерческом издательстве. Националисты теперь контролировали весь город. Поползли слухи, что Ван Шухуа и Мао Цзэдун арестованы.
Дом помощника комиссара на первый взгляд казался пустым. Шань Фен долго стучался, шепотом повторяя свое имя, чтобы не привлекать внимания. Наконец дверь приоткрылась на ширину цепочки, и юноша увидел Чжина.
— Уходи, идиот, тебя могут увидеть!
— Я хотел спросить, правда ли, что комиссара арестовали?
— Проваливай, тебе сказано!
— Отвечай, или я приведу сюда солдат!
За дверью приглушенно выругались, и все затихло.
— Все в порядке, комиссар в надежном месте. А теперь исчезни!
— А Мао?
— И Цзэдун тоже. Они встретятся вечером, чтобы обсудить происшедшее.
— Что они теперь могут сделать? Скажи им, пусть уезжают из города!
— Реакционер! Тут тебе не Гоминьдан! Вечером Мао и Ван встретятся с истинным хозяином города и найдут выход.
У Шань Фена возникло дурное предчувствие.
— С кем увидятся?!
— Хватит, убирайся! Я и так тебе слишком много сказал.
Молодой человек расслабил мускулы, уперся руками в косяк и резко ударил плечом по полотну. Раздался треск — и парень оказался в комнате, сбив с ног хозяина. Шань Фен захлопнул дверь ударом ноги и схватил его за плечо:
— С кем встретятся? Говори!
— Ах ты, шпион проклятый! — От Чжина несло кислятиной.
— Да будь ты и в два раза умнее, чем есть, все равно не распознал бы стукача. Говори!
Юноша вытащил из-за пояса «уэбли» и приставил холодное дуло к виску помощника комиссара. Тот замычал от страха. Смелостью Чжин не отличался, маленький спектакль — и он заговорит. Шань Фен взвел курок, чтобы тот услышал, как звякает барабан револьвера.
— С Ту Юэшенем, главой общества «Зеленый круг»… В противоположной порту, за пятнадцатым причалом… — Слезы злости и страха заливали лицо помощника.
Шань Фен ударил его по затылку рукояткой «уэбли» и выбежал вон.
Плохо освещенный пятнадцатый причал располагался в конце порта и граничил с темными переулками. Лучшего места для засады просто не найти. Неужели Ван и Мао настолько глупы, что не сообразят? Глава Чин-Пана скрепит свой договор с националистами, сдав им комиссара Федерации профсоюзов и секретаря коммунистической партии от округа Хунань. Какой еще подарок можно придумать?
Шань Фен не чуял под собой ног, находясь уже за пределами усталости и гнева. Он не смог бы объяснить, что толкает его вперед. Надо было действовать — и все.
У четырнадцатого причала молодой человек притаился за штабелем ящиков, чтобы перевести дух. Пункт наблюдения китаец выбрал отличный. Шань Фен взглянул на часы: стрелки показывали четыре утра. Он подумал, что секретарь и комиссар вот-вот появятся со стороны порта и что Ту Юэшень и его молодчики уже сидят в засаде. Не прошло и двадцати минут, как из темноты вынырнули две фигуры и, миновав укрытие Шань Фена, углубились в переулки. Юноша двинулся за ними. Их можно было различить по телосложению: Мао выше и плотнее Вана. Когда они стали приближаться к пятнадцатому причалу, на них набросились четверо: по двое на каждого. И еще один остался стоять в стороне.
Нужно сыграть на внезапности и заставить нападавших поверить, что его поддерживают серьезные силы. Шань Фен выстрелил в стоявшего в стороне бандита, промахнулся и бросился на остальных, заорав во всю глотку. Темнота, шум и испуг противников стали союзниками парня.
Один из тех, что напали на Мао, оторвался от своей жертвы, и Шань Фен выстрелил ему в грудь. Другой пустился бежать. Еще двое тащили Вана в темноту, видимо оглушив.
Юноша снова выстрелил в надежде на то, что те бросят пленника, но безрезультатно: они находились уже далеко.
Молодой человек подбежал к Мао, чтобы помочь ему подняться, но тот пристально глядел за его спину. Когда знаешь, что патроны кончились, ощущение поганое. Парень медленно обернулся. На земле лежал тяжелораненый мужчина и держал его на мушке. Рука у бандита задрожала, и он из последних сил нажал на курок. Два выстрела прогремели как один, второй в темноте высветил вспышкой человека из «Зеленого круга».
Шань Фен повернулся к Мао и отрывисто бросил: «Уходим!»